МАРТИН БЕР
ЛЕТОПИСЬ МОСКОВСКАЯ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Мартин Бер, Martinus Вäеr, родом из Нейштата, жил в России более 12 лет, при Борисе Годунове, Димитрии Самозванце, Василии Шуйском и во все время Междуцарствия. Неизвестно, кто вызвал его из Германии, Борис ли Годунов, усердно искавший образованных иностранцев, или Немцы, жившиe в Москве, пригласили его от себя, как искуснаго проповедника? Достоверно только то, что он приехал в Россию в 1600 году, с званием студента, и тогда же был избран в пасторы Московскими лютеранами, коим царь Борис дозволил выстроить божницу за рекою Яузою. При сем государе, Бер спокойно отправлял свои обязанности и заслужил всеобщее уважение; по смерти же его, приобрел дружбу и доверенность славнаго Басманова, который нередко с ним беседовал, поверял ему самыя тайныя мысли свои и не скрывал самозванства мнимаго Димитрия. Бер, сколько можно догадываться, был в чести и у легкомысленнаго Отрепьева, так что с его дозволения заговорил лютеранския проповеди во дворце Кремлевском. По восшествии Шуйскаго на престол, он убрался из Москвы, где злоба народная преследовала всех вообще иноземцев, и с семейством своим удалился в город Козельск; там он мирно жил среди своей паствы, но недолго: по наветам злых людей, Тушинский Вор приказал привести его в Калугу и со многими Немцами утопить в Оке. К счастию бедных Немцев, вступилась за них Марина: убежденная слезами своих фрейлин, Немок, духовных дщерей оклеветанного пастора, она, с опасностию [4] собственной жизни, смягчила кровожаднаго Самозванца. В надежде на покровительство Марины, Бер переселился из Козельска в Калугу. Когда же Вор Тушинский кончил бедственную для России жизнь от руки Татарина Уруса, и на Русский престол избран был Владислав, он снова пришел в Москву к друзьям своим Полякам, и там видел страшное кровопролитие, вызвавшее Минина и Пожарскаго к мести, к спасению отечества. Почему и когда удалился Бер из России, неизвестно; знаем только, что знаменитый Олеарий, уже в царствование Михаила Феодоровича, беседовал с ним в Нарве и слушал его сказания о Московии.
Внимательный свидетель любопытнейшей эпохи нашего отечества, очевидец происшествий, почти невероятных, Бер решился передать воспоминание об них потомству, и в 1612 году написал Летопись Московскую. 1 Она заключает в себе известия о важнейших событиях нашей истории с 1584 года по 1612, т. е. со времени восшествия на престол Феодора Иоанновича до разорения Москвы Поляками. Большую часть происшествий сего времени Бер видел собственными глазами, или сведал от лиц достоверных: довольно припомнить, что он беседовал с [5] Басмановым, с Маржеретом, знал лично обоих Лжедимитриев, Марину, пана Сaпегу, одним словом знал всех людей, исключая разве Сигизмунда, которые играли столь важную ролю в нашем отечестве в начале XVII века. От сего, редкое известиe Бера нельзя подтвердить свидетельствами несомненными, например государственными актами; редкое событие утаилось от его любопытнаго и проницательнаго взора; он разгадал характер Бориса Годунова, Димитрия Самозванца, Василия Шуйскаго; каждое лице, им упоминаемое, даже мимоходом, имеет свою отличительную физиогномию, а главные герои исполнены жизни и души. Все сочинение его есть верная картина бедствий России, терзаемой Самозванцами, Немцами, Поляками, Татарами: краски и черты ея выразительны, ибо историк описывал все, что он видел и знал, пером наблюдателя умнаго, опытнаго и нередко безпристрастнаго. Сверх того, Бер объясняет многие случаи своего времени, бывшие загадкою для потомства: так, от него узнаем наверное, что мнимый Димитрий был самозванец.
Одним словом, творение Бера есть сокровище неоцененное для Русской истории; одного только не достает к полному совершенству его: автор слишком строго смотрел на слабости наших предков и не умел ценить их добродетелей, потому ли, что тайная злоба руководила пером его, или он не постиг духа времени; по крайней мере, часто судил о Русских весьма несправедливо: там, где они от историка безпристрастнаго заслужили бы легкия укоризны, даже похвалу, Бер клянет их без пощады, не различая ни времени, ни обстоятельств. Именуя Русских, непоколебимых в вере, в благочестии, в законе праотцев, в безпредельной преданности государю, варварами, идолопоклонниками, не находя в них ни одной добродетели, он в то же время говорит с каким то сердечным умилением о Немцах и Поляках, превозносит их до небес за малейшее доброе дело и слегка укоряет за мрачныя преступления; пристрастие к Немцам отчасти извинительно; но выхваляя [6] Поляков и без пощады порицая Русских, автор обнаруживает явную несправедливость: ему нельзя было не знать, что истинными виновниками всех неустройств и злополучия России были Поляки: сам же описывает мрачными красками их злодейства; при всем том говорит о них несравненно снисходительнее, нежели о Русских, так, что по его словам не Поляки, а мы были во всем виновны. Впрочем эта явная несправедливость не уменьшает достоинства Берова сочинения: потомство судит по фактам и не верит укоризнам, не подкрепленным доказательствами; факты же описаны Бером так верно и точно, что мы не будем затрудняться в суждении, кто был прав, кто виноват.
С сей же точки должно смотреть на упреки, коими автор осыпает наших праотцев в делах веры: не забудем, что он был лютеранин XVII века, когда невероятный фанатизм ослеплял все умы и готовил для Европы войну тридцатилетнюю: если самые католики в глазах лютеран казались хуже язычников, могли ли ожидать пощады мы, Pyccкиe, уже несколько веков отделившиеся от Западной церкви? И потому пусть злой пастор честит нас идолопоклонниками, пусть отвергает нашу святыню, и разсказывает нелепую басню о св. Димитрии: мы смеемся его сказкам, и в самых укоризнах находим доказательства истиннаго благочестия, которое всегда одушевляло наших предков.
Руководствуясь сею мыслию, я смело передавал все суждения автора, даже самыя нелепыя; на некоторыя из них указал в примечаниях, другия же оставил без всякаго пояснения, быв уверен, что в таком случае никто из нас не примет слов его за чистую монету.
Читатель найдет в числе примечаний несколько выписок из Московской хроники Петрея и вероятно спросит, для чего многия из них приложены? На cиe считаю долгом сказать: Шведский посланник Петрей, Petrus Petreius de Erlesunda, живший в Москве 4 года, в царствование Годунова, Лжедимитрия и [7] Шуйскаго, издал в 1620 году хронику Московскую, 2 где разсказывает историю Poccии от основания государства до мира Столбовскаго и описывает гражданское состояние нашего отечества в начале XVII века: сведения о Русской истории до смерти Иоанна IV Петрей выбирал из Герберштейна, Гваньини, Одерборна, а самыя любопытныя известия о Борисе Годунове и Самозванцах заимствовал из Мартина Бера, т. е. переписал его Летопись почти целиком, с немногими выпусками и дополнениями, в коих отчасти поясняет Бера, отчасти разсказывает некоторые случаи совсем иначе; сверх того везде поправляет слог оригинала, и всегда почти неудачно, растягивая его излишним многословием. Переводить Петреевы сказания о Самозванцах вполне, значило бы повторять Бера; посему я решился выписать из Московской хроники все, чего не говорит Бер, и эти выписки присоединить к его сочинению в примечаниях, в надежде оказать читателю двойную услугу.
Комментарии
1. Chronicon Muscoviticum, continens res a morte Ioannis Basilidis Tyranni, omnium, quos sol post natos homines vidit, immanissimi et truculentissimi, an. Christi 1584-1612. Подлинник писан старинным языком Немецким, с примесью Латинских изречений и пословиц; списки с рукописи хранятся у немногих любителей истории. Кельх и Трейер, имевшие Берову Летопись, несправедливо называли сочинителя ея Конрадом Буссау или Буссо: кроме современнаго свидетельства Петреева, мы находим в самой Летописи ясные признаки, что автором ея был Мартин Бер. См. Петрееву Mufzkow. Chron. стр. 391. В 1851 году Археографическою Коммисиею напечатаны: Сказания иностранных писателей о Poccиu. В предисловии к сему изданию сказано, что автором Московской Хроники был Конрад Буссау; мы, основываясь на свидетельстве Петрея, остаемся при прежнем мнении, что оригинал изданнаго нами перевода принадлежит Мартину Беру.
2. Historien und Bericht von dem Groszfürstenthum Muschkow, mit dero schönen fruchtbaren Provincien et caet. Lipsiae, 1620 in 4°. Ha Шведском издана в 1619.
Текст воспроизведен по изданию: Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 2. СПб. 1859
© текст - Устрялова Н. Г. 1859© сетевая версия - Strori. 2009
© OCR - Strori. 2009
© дизайн - Войтехович А. 2001