СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ЗАМЕЧАНИЙ ОБ ИСТОЧНИКАХ ПО ИСТОРИИ ТУРКМЕН

В XVI-XIX вв.

В исторической литературе не существует пока твердо установленной периодизации истории Туркмении. В своем известном «Очерке история туркменского народа» акад. В. В. Бартольд наметил в истории Туркмении «до-мусульманский период», период «до образования сельджукской империи», «от конца XI в. до монгольского нашествия», «период ХIII-XVI вв.» и, наконец, XVII-XIX вв. В. В. Бартольд исходил при этом, в сущности, из принятой им схемы периодизации истории Средней, Азии, которая, разумеется не может быть признана окончательной. Надо иметь в виду также, что сам автор «Очерка» отнес свой труд «к области подготовительных работ, которых в данной области еще нет», и не ставил перед собой специальной проблемы периодизации истории Туркмении.

Восточные источники, из которых мы черпаем сведения по истории туркмен, в массе чрезвычайно односторонни; они подробно освещают политическую жизнь, военные события и дипломатические сношения между правительствами и правителями областей и т. д. и, как правило, проходят мимо вопросов социально-экономического устройства и хозяйственного быта народа. Однако было бы ошибкой считать рассказы восточных авторов лишенными всякого значения для внутренней истории туркмен. На ряду с подробным описанием военно-политических событий, восточные летописи и хроники содержат в себе нередко весьма ценный материал не только историко-топографического или этнографического характера, но и по вопросам общественной и хозяйственной жизни. Материал этот, к [29] сожалению, вкраплен в общую массу лишь отдельными небольшими крупицами, вследствие чего выявление и использование его требуют тщательной исследовательской работы со стороны специалистов, имеющих к тому же возможность пользоваться дополнительными источниками. На ряду с этим наши источники сообщают богатый материал для установления хронологии важнейших исторических событий, без знакомства с которыми изучение истории туркмен вообще немыслимо. Тщательное исследование излагаемых восточными авторами фактов, с одновременным изучением прочего материала, в частности документов, дает возможность будущему исследователю подойти к выяснению многих, пока еще далеко не твердо установленных моментов истории туркмен, и создает прочную основу дл ее научной периодизации. Пока эта работа остается непроделанной, мы вынуждены весь имеющийся в нашем распоряжении материал иранских, хивинских и бухарских источников рассматривать в определенной хронологической последовательности, в соответствии с ходом важнейших исторических событий XVI-XIX вв.

Районы современной Туркменской ССР на протяжении XV в. входили, как известно, в состав государства тимуридов, номинально объединявшего территорию Средней Азии, северного Ирана и Афганского Туркестана, с центрами в Герате и Самарканде. В 1469 г. в Герате утвердился султан Хусейн-Мирза, правнук Омар-шейха, сына Тимура. В период царствования Хусейн-мирзы (ум. в 1506 г.) на территории Джурджана, под которым при тимуридах разумелся бассейн Гюргена, с центром в Астрабаде, а также в районах Мерва, Несы, Абиверда и более северных частях современной Туркмении, происходила постоянная борьба между сыновьями гератского правителя.

Отдельные эпизоды этой борьбы изображены со значительной подробностью Хондемиром, сокращенные отрывки из сочинения которого и приводятся в начале настоящих материалов.

Сведения Хондемира о туркменах, к сожалению, чрезвычайно скудны, так как ограничиваются обычно простыми упоминаниями об участии отдельных туркменских племен в междоусобных войнах между тимуридами. Несмотря на свою отрывочность эти сведения являются, однако, необходимыми для уяснения общей политической обстановки, господствовавшей в туркменских районах к моменту прихода узбеков в начале XVI в. Туркмены в этот период пользовались, невидимому, значительной независимостью, чему способствовала также и постоянная смена тимуридских наместников в Джурджане.

Политическая ситуация в Средней Азии в начале XVI в. меняется коренным образом. Господство тимуридов было сломлено узбеками, во главе с Шейбани-ханом, под властью которого образовалось обширное государство, включавшее в свои границы, на ряду с Ташкентом, Ферганой, Бухарой и Балхом, также часть Хорасана и районы Туркмении. В этот же период начинает складываться ново-иранское государство шаха Исмаила, основателя династии сефевидов. В 1510 г. Шейбани-хан пал под Мервом в битве [30] с шахом Исмаилом, к которому перешла часть завоеваний Шейбани-хана. Туркменские районы все более и более подпадают под влияние хивинских ханов, создавших независимое от шейбанидов ханство с центром сначала. в Ургенче, а затем в Хиве. Наряду с этим происходит укрепление казахов,. утверждавших за собой в это время господство над обширными степными пространствами между Уралом и Иртышом.

Изменившаяся политическая обстановка в Средней Азии отразилась, естественно, и на положении туркмен. В этот период усиленнб развертывается борьба между вновь сложившимися феодальными государствами — Хивой, Бухарой и Ираном — протекавшая в значительной своей части на территории, занятой туркменами. Сохраняя за собой некоторую долю политической самостоятельности, отдельные туркменские племена включаются все более в сферу экономических и политических интересов Соседних феодальных государств, что, разумеется, не могло не отразиться на усилении процесса феодализации туркменского общества с его еще весьма крепко сохранявшимися родовыми пережитками. К концу XVI в. бухарский хан Абдулла завоевал Хорезм и подчинил себе узбекские владения в Хорасане, но уже к началу XVII в. Хивинское ханство снова восстанавливает свою самостоятельность.

Объединение Ирана под властью сефевидов и утверждение на огромной территории казахского союза привели к известной изоляции Средней Азии от переднеазиатских стран и ограничению торговых связей среднеазиатских ханств с Китаем и юго-восточными окраинами Московского государства. Вследствие этих обстоятельств наиболее жизненными для Средней Азии в XVI-XVII вв. торговыми путями явились пути к низовьям Волги, проходившие по территории, занимавшейся, туркменскими племенами. Это обстоятельство в свою очередь не могло не усилить политических интересов господствующих классов среднеазиатских ханств к туркменам.

Борьба за подчинение туркмен с целью их феодальной эксплоатации, а также для использования туркменской конницы в войнах с внешними и внутренними врагами особенно большое место заняла в политике хивинских ханов XVI-XVII вв.

Все эти моменты должны были найти свое отражение в среднеазиатской и иранской историографии. Естественно, что хивинские, иранские и бухарские историки при описании событий XVI-XVII вв., так или иначе, уделяют много внимания туркменам. Не случайно также, что важнейшими источниками для истории туркмен XVI-XVII вв. до сего времени остаются труды хивинского историка Абулгази. Авторитет Абулгази был настолько велик, что оказал решающее влияние на хивинскую историографию XIX в. Чтобы убедиться в этом, достаточно беглого сопоставления рассказа о событиях XVI-XVII вв. хивинского историка Муниса с изложением Абулгази ¹. [31] Труды Абулгази тем более важны, что автор их не имел предшественников особенно для эпохи XV-XVII вв. ², и, к тому же, они дают чрезвычайно богатый материал для понимания сложившихся хивинско-туркменских отношений и взаимоотношений туркмен с Бухарой и Ираном в XVII в., которые оставались в такой же мере характерными и для последующих XVIII-XIX

Сочинение Абулгази доступно и не для специалиста-востоковеда в русском и французском переводах, вследствие чего включать извлечения из этого труда в собрание наших материалов не было необходимости. Ограничимся поэтому некоторыми общими замечаниями об Абулгази и его сочинениях.

Абулгази родился в Ургенче в 1603 г. Отец его Араб Мухаммед-хан правил сначала в Дуруне, небольшой области в Туркмении, а затем, после смерти Хаджи Мухаммед-хана в 1602 г., занял хивинский престол ³. Борьба между отцом и братьями Абулгази заставила последнего бежать и искать приюта у бухарского хана Имам-кули ⁴. Вернувшись в Хиву, Абулгази снова потерпел неудачу в борьбе со своим старшим братом Исфендиаром, опиравшимся, главным образом, на туркмен. После этого Абулгази в течение двадцати лет вел жизнь изгоя и находился некоторое время в Хиве, затем среди казахов; от них снова возвратился в Хиву, откуда вторично бежал в Бухару. В дальнейшем он провел десять лет в ссылке в Исфахане, скитался среди туркмен, провел год у калмыков в районе р. Эмбы, где добивался помощи от сыновей калмыцкого правителя Хо-Орлока против своего брата Исфендиар-хана. Экспедиция, снаряженная калмыками против Хивы, закончилась неудачей ⁵. После смерти Исфендиар-хана в 1643 г. Абулгази захватил ханскую власть, сначала в Арале, а затем с 1645 г. — Хиве, где в это время фактическими хозяевами положения были туркмены. За все время своего царствования в Хиве (1643-1663 гг.) Абулгази постоянно сталкивался с туркменами: то боролся с ними, то опирался на них в своих набегах на Бухарское ханство.

Абулгази написал два исторических сочинения «Шеджере-и-теракиме» («Родословная туркмен») и «Шеджере-и-тюрк» («Родословная тюрков»). Первое из названных сочинений является, повидимому, более ранним и представляет собою, по всей вероятности, народную «обработку распространенных среди туркмен во времена Абулгази версий [32] «Окуз-намэ» ⁶. Независимо от своего полулегендарного характера, сочинение это весьма важно для выяснения ряда вопросов происхождения и ранней истории туркмен. К сожалению, критического издания текста «Родословной туркмен» у нас нет до сих пор. Вышедший в 1897 г. русский перевод А. Туманского ⁷ сделан по одной из рукописей, невидимому, не старой, и без учета других списков, среди которых один, находящийся в Ташкенте, относится в XVII в. В 1663 г. Абулгази приступил к составлению своего основного сочинения «Родословной тюрков», где приводятся не только полулегендарные сведения из истории тюркских племен, но и более поздние данные по истории Хивы и Средней Азии, вплоть до времени автора сочинения (1643 г.). Сын и преемник Абулгази — Ануша-хан (1663-1687 гг.) продолжил труд своего отца, закончив его в 1665 г. рассказом о смерти Абулгази весной 1664 г.

Сочинение Абулгази еще в XVIII в. было переведено на четыре европейских языка и уже с тех пор стало входить в обиход западноевропейского и русского востоковедения.

После того как стали доступны труды более ранних историков, в частности труды Рашид-эд-дина, первая часть сочинения Абулгази утратила свое значение, но часть «Родословной тюрков», излагающая события XV-XVII вв., до сих пор продолжает сохранять значение ценного первоисточника для истории Средней Азии. На это указал в свое время акад. В. В. Бартольд, отметив, что «в тех редких случаях, когда мы имеем возможность проверить его рассказ другими, более ранними источниками, слова Абулгази в общем находят себе полное подтверждение» ⁸.

Последним по времени русским переводом сочинения Абулгази является перевод Г. О. Саблукова ⁹. Перевод был сделан еще в 1854 г., но опубликован полностью только в 1905/06 г. ¹⁰ В предисловии переводчик приводит подробные данные о прежних изданиях и переводах Абулгази. Перевод Г. О. Саблукова. несколько устарел и в части языка и в части транскрипции собственных имен. Кроме того, в силу ряда неточностей в переводе, пользование им является затруднительным. Наибольшим признанием пользуется текст и перевод, изданные в 1871-1874 гг. Демезоном под заглавием «Histoire des Mogols et des Tatares par Aboul-Ghazi Behadour Khan» (Publiee, traduite et annotee par le Baron Desmaisons, t. I, texte, St.-Petepsb., 1871; t. II, [33] traduction, 1874). Некоторые неточности перевода Демезона отчасти отмечены В. В. Бартольдом ¹¹. В предисловии к тексту и переводу Демезон приводит некоторые дополнительные данные по истории изучения Абулгази и о рукописях его сочинения ¹².

Труд Абулгази во много раз превосходит полнотою своих сведений по истории Туркмении XVI-XVII вв. все источники предыдущего периода. Данные Хондемира и других тимуридских историков о туркменах и их территории на протяжении XV в., как уже отмечалось выше, носят характер отрывочных и случайных сведений и относятся преимущественно к территории северо-западного Ирана, привлекавшей к себе особое внимание тимуридских правителей. В остальной своей части история Туркмении весьма слабо отражена в исторических сочинениях Мирхонда, Хондемира, Бабура и других историографов конца XV и начала XVI в. Не составляют исключения в этом смысле и историки шейбанидов начала XVI в. — Бенаи, Мухаммед Салих и др., изредка упоминающие о туркменах в самых общих выражениях. Таким образом, даже картина расселения туркменских племен ясна пока для нас лишь с первых десятилетий XVI в., с которых Абулгази начинает свое историческое повествование. Наиболее подробные сведения о туркменах у Абулгази мы находим с момента смерти шаха Исмаила в Иране (1524 г.), когда объединенные, было, им провинции северного Хорасана снова перешли на положение мелких полунезависимых государств, неспособных противостоять набегам узбекских ханов, окончательно утвердившихся к этому времени в Хорезме и Бухаре. Абулгази рисует картину постепенного продвижения хивинских ханов-завоевателей из Хивы на юго-восток до пределов Хорасана. Завладев Хорезмом и северным Хорасаном, узбекские феодалы начинают производить систематические набеги на Абул-хан (район Балханских гор на юго-восток от Красноводского залива), Мангышлак и долину Атрека или Дехистан. С течением времени хивинским ханам удается более или менее прочно подчинить себе отдельные туркменские племена и заставить их платить закят и харадж (налоги со скота и посевов). Система взимания налогов была исключительно жестокой и неоднократно вызывала восстания со стороны туркмен. Одно из таких восстаний двух племен эрсари и салыров довольно подробно описано у Абулгази и с его слов излагается хивинским историком Мунисом (см. стр. 324). В связи с излоложением хода восстания и подавления его хивинцами, Абулгази говорит попутно о расселении туркменских племен и, в частности, о размещении их по Узбою, долина которого тогда обводнялась и представляла собой цветущий район ¹³. Чрезвычайно интересны сведения Абулгази о системе обложения [34] и количестве взимавшегося с туркмен налога со скота ¹⁴. В сочиненииАбулгази, на ряду с картиной политического порабощения и массового ограбления туркмен хивинскими феодалами, мы находим и другую сторону процесса, именно постепенный переход туркменской феодальной родовой знати на службу к хивинским ханам. О этой точки зрения весьма характерным является рассказ Абулгази о некоем Турумджи-бие, из туркменского племени лайна, который выступает в роли ханского сановника и пользуется особым доверием узбекского правителя Мерва, Дин Мухаммед-султана ¹⁵. Чуждое туркменам звание бия Турумджи получил, очевидно, от хана. Начавшийся таким образом еще в первой половине XVI в. процесс сращивания туркменской феодально-родовой верхушки с узбекскими феодалами в дальнейшем все более усиливался, а это приводило к все большему раздроблению и разъединению туркменских племен и укреплению власти узбекских феодалов над ними. Существенно также, что Хивинское ханство постоянно являлось поставщиком хлеба в туркменские кочевые районы, вплоть до Балханских гор и Мангышлака; Хива же была для туркмен одним из центров работорговли и рынком сбыта продуктов скотоводства. Подобная же картина сложилась и на южной границе Туркмении — в Хорасане, где туркменские предводители уже при тимуридах играли весьма двойственную роль в деле защиты интересов своего народа. В этой связи также интересен рассказ Абулгази ¹⁶ об Али Яр-беке из туркменского племени имир (имрели), управлявшем астрабадской провинцией на правах иранского наместника в конце XVI в.

Не довольствуясь эксплоатацией узбекского крестьянства и соседних с Хивой туркмен, хивинские феодалы предпринимали частые походы, на Хорасан. Некоторым хивинским ханам удавалось при этом, по словам того же Абулгази ¹⁷, доходить до Мешхеда. В вооруженной борьбе между хивинцами и иранцами туркмены часто были вынуждены примыкать к одной из воюющих сторон и подвергались постоянно преследованиям и поборам.

Борьба в Хорасане в XVI-XVII вв. осложнялась еще и набегами со стороны бухарских эмиров. Владетели Бухары, как уже указывалось, иногда захватывали целиком владения хивинских ханов как в низовьях Аму-дарьи, так и в северном Хорасане, распространяя свою власть одновременно и над находившимися здесь туркменскими племенами. Абулгази рассказывает о двух эпизодах подобного рода — в тридцатых годах и в конце XVI в., причем бухарские завоеватели Хивы старались обеспечить себе тыл и заручиться поддержкой туркменской феодально-родовой знати ¹⁸. [35]

Особенно значительна была роль туркмен в политической жизни Хивинского ханства в эпоху самого Абулгази. Опираясь на военную поддержку туркмен, старший брат Абулгази Исфендиар-хан сумел завладеть хивинским престолом и с помощью тех же туркмен удерживал за собой власть в течение двадцати лет (1623-1643 гг.), хотя и встречал постоянное противодействие со стороны своих братьев, в том числе и Абулгази. Туркменская феодально-родовая знать естественно стремилась использовать и укрепить свoe положение в Хивинском ханстве, и Абулгази упоминает ¹⁹ о правителях и сборщиках податей из туркмен, которые продолжали частью оставаться на своих местах и после смерти Исфендиар-хана. Противники Исфендиар-хана, во главе с Абулгази, сумели использовать обстановку и разжечь национальную вражду против туркмен.. Абулгази выступил во главе узбеков из Арала и разбил туркмен в сражении под стенами Хивы. Разбив часть ближайших к Хиве туркмен, хан предпринял ряд походов в районы Бами и Беурма (к юго-востоку от современного Кызыл-арвата), Теджена, Мургаба, Атрека и Гюргена, уничтожил и полонил массу жителей в этих районах. Дошедшее до нас описание походов Абулгази показывает впрочем, что его выступления против туркмен носили характер грабительских набегов и не были связаны с прочным завоеванием туркменских районов. Сын и продолжатель исторического труда Абулгази Ануша-хан утверждает, что набеги эти повторялись постоянно в период царствования Абулгази.

Продолжением труда Абулгази служат хивинские хроники XIX в. Муниса и Агехи, в которых также уделяется много места истории хивинско-туркменских отношений и положению туркмен. В меньшей мере данные о туркменах мы находим и в иранских и в бухарских источниках. Иранские источники имеют ввиду, в первую очередь, туркмен бассейна Гюргена, имевших дело в одно и то же время с Хорезмом и с иранскими властями в Хорасане. В отдельные моменты, как, например, в период шаха Аббаса или Надир-шаха, а отчасти и в более позднее время, судьбы туркмен были тесно связаны с политикой иранских завоевателей. Во всяком случае, вся политическая обстановка на протяжении XVI-XIX вв. неизбежно заставляет историка Туркмении обращаться одновременно к истории Ирана, Хорезма и Бухары.

Восточные источники дают возможность историку поставить целый ряд коренных для истории туркмен проблем, для окончательного вполне научного разрешения которых требуется, однако, ряд дополнительных данных, в частности, знакомство с актовым материалом, пока мало доступным. В первую очередь, перед историком, изучающим XVI-XIX вв., стоит далеко еще неразрешенная задача выяснения истории расселения туркменских племен на территории Туркмении на протяжении указанного периода. Не меньшее значение имеют также проблема межплеменных отношений и история борьбы за независимость и объединение туркменского [36] народа. Политическая зависимость туркмен от соседних государств в значительной мере была связана с постоянной межплеменной борьбой, разжигавшейся и поддерживавшейся иранскими, хивинскими и бухарскими феодалами. Частые восстания туркменских племен заканчивались большей частью поражением, именно в силу племенной раздробленности и вражды среди отдельных племен.

В хивинских, иранских и бухарских источниках мы находим исключительно яркий материал по истории борьбы туркмен за свою независимость. Можно было бы указать, например, на восстание туркмен против Ирана в начале второй половины XVI в. под предводительством Аба, а также ряд восстаний против хивинских правителей в этот же период. В этой связи решающее значение приобретает вопрос о дальнейшем распаде родовой организации у туркмен, разложении среди них патриархально-родового уклада и развитии феодальных институтов по линии сращивания с господствующими классами соседних феодальных государств и развития новых форм собственности. С этой точки зрения заслуживают внимания сообщения наших источников о наделении земельной собственностью хивинскими и иранскими феодалами отдельных туркменских предводителей. Круг проблем, связанных с историей землепользования и землевладения у туркмен, с историей их хозяйственного быта, до сих пор остается областью чрезвычайно слабо исследованной. Некоторые сведения в этой части историк может найти, разумеется, и в восточных источниках ²⁰. Процесс перехода туркменской феодально-родовой знати на сторону господствующих классов соседних государств, о чем мы уже упоминали, сопровождался увеличением активности духовенства среди туркмен, некоторым усилением влияния религиозной идеологии. Среди туркмен усиливалась суфийская пропаганда. Под знаком суфизма развивалась ранняя туркменская литература. В начале XIX в. на Гюргене вспыхнуло восстание под руководством кашгарского ходжи Юсуфа Мухаммеда, причины успеха которого иранский историк Абд-ур-реззак ибн Неджеф-кули объяснял произволом иранского наместника и тем, что «у туркмен сохранилась вера к дервишам». Юсуф-ходжа, по словам этого историка, отправился в кочевья гёкленов и йомутов, занялся там «обольщением простого народа», после чего поднял восстание туркмен против иранских властей. С другой стороны, официальное хивинское и бухарское духовенство стремилось также захватить в свои руки пропаганду мусульманства среди туркмен и проводило политику, соответствовавшую интересам господствующих классов Хивы и Бухары. В этом отношении необходимо особо отметить представителей различных суфийских орденов — так называемых ишанов, игравших, как видно из наших [37] источников, довольно заметную роль в общественно-политической жизни туркмен, особенно в XIX веке.

В связи с указанными моментами, значительный интерес представляет задача выяснения тех попыток объединения, какие наблюдались со стороны туркмен в отдельные периоды их истории, независимо от того, производились ли эти попытки под главенством туркменских ханов в периоды наибольшего обострения военной опасности, или шли они под флагом религиозных движений, своего рода «мюридизма», как это наблюдалось, например, в период выступления Юсуф-ходжи.

Внимательное рассмотрение причин неудачных попыток подобного рода объединения представляет несомненный интерес для уяснения общего хода истории туркмен. Только Великая Социалистическая Октябрьская революция дала туркменам нерушимые основы единения и положила, после национального размежевания 1924 г., начало существования Туркменской ССР.

В такой же мере существенным является выяснение вопроса о степени хозяйственной независимости туркменских племен в различные периоды их истории, что, главным образом, и предопределяло характер их взаимоотношений с окружающими соседями до образования Туркменской ССР.

Для удовлетворительного разрешения как указанных здесь, так и ряда прочих возникающих перед нами вопросов публикуемых Институтом востоковедения материалов, разумеется, недостаточно. Для этого потребуется привлечение целого ряда дополнительных источников и материалов, исследование и публикация которых должны составить одну из ближайших задач историков-востоковедов.

Использование данных восточных источников по истории Туркмении немыслимо без критической их проверки. Не подлежит сомнению, что сведения иранских, хивинских и бухарских историков о туркменах представляют собой сведения официальные, далеко не объективные, часто крайне пристрастные... Для иранских, хивинских и бухарских историков, в тех случаях, когда туркмены не защищали интересов, которые эти историки считали интересами своего господствующего класса, туркмены являлись «дикими», «необузданными варварами», «разбойниками», «грабителями» и т. д. В этом отношении особенно резко выделяются хивинские придворные историки Мунис и Агехи, часто проявляющие свою ярко выраженную классовую враждебность не только по отношению к массе туркмен, но и к другим национальностям Хивинского ханства, например, к кара-калпакам, действия которых также часто не соответствовали интересам господствующих хивинских кругов ²¹. Заведомое пристрастие и полное отсутствие исторической объективности у восточные историографов обнаруживается подчас и при простом [38] сопоставлении рассказов авторов из разных «лагерей». Так, В. В. Бартольд в своем «Очерке» обратил внимание на расхождение сведений иранских и хивинских источников об одном и том же событии. Речь идет о набеге туркмен, совершенном, по приказанию хивинского хана, на северные пограничные округа Хорасана в 1735 г. На обратном пути туркмены были настигнуты иранским войском. Иранский историк Мехди-хан говорит при этом, что иранское войско перебило туркмен, вследствие чего начальники иранского войска были награждены шахом, в то время как, по словам хивинского историка, напротив, иранцы были разбиты, и туркмены вернулись к хану с большой добычей. Этот факт далеко не единичный. Стоит сравнить также рассказ хивинского историка Муниса о втором походе Мухаммед Рахим-хана в 1816 г. в Хорасан с данными иранской летописи «Насих-ут-таварих» о том же событии. Хивинский историк пишет, что в сражении «хивинцы пролили столько крови врагов, что поверхность степи и гор стала красной, как поле, покрытое тюльпанами» и т. д., после чего хан отправился в свою ставку (см. стр. 394 переводов). Иранский автор, описывая это же сражение, уверяет, что « ...войско Хорезма обратилось в бегство, а (иранские) богатыри гнались за ними по пятам, много людей повергли в прах, многих взяли в плен. Мухаммед Рахим-хан бежал, не останавливаясь до самой Хивы, а его обоз и лагерь сразу стали добычей иранского войска» и т. д. (см. стр. 219 переводов).

Несмотря на отмеченные свои недостатки, восточные источники, по существу, остаются основными источниками для истории Туркмении до завоевания ее царской Россией. К сожалению, до сих пор вся эта группа материалов оставалась в пользовании весьма ограниченного круга специалистов, вследствие чего темпы их изучения были крайне замедлены. Это же обстоятельство объясняет нам и причины слабой изученности целого ряда затронутых нами здесь вопросов. Надо надеяться, что появление значительного числа восточных источников в переводах послужит стимулом для более широкого и глубокого изучения истории туркменского народа.

В замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР И. В. Сталин, А. А. Жданов и С. М. Киров решающим недостатком конспекта признали тот факт, что авторы составили «конспект русской истории, а не истории СССР, т. е. истории Руси, но без истории народов, которые вошли в состав СССР», народов Средней Азии в том числе. Это указание обязывает энергично взяться и за изучение и систематизацию исторических источников на восточных языках народов СССР.

Предлагаемое собрание материалов по истории Туркмении XVI-XIX вв. не является исчерпывающим и потребует ряда дополнений, но уже в своем настоящем виде дает, как нам кажется, в руки историка довольно значительный материал для разработки многочисленных проблем истории туркмен и Туркмении.

Комментарии

1. Ср. перевод П. П. Иванова «Фирдаус-уль-икбаль», стр. 323-329 и примечания.

2. По некоторым сведениям, в Ташкенте имеется рукопись сочинения предшеcтвенника Абулгази Исфендиар-хана (1623-1643 гг.), но пока у нас нет никаких данных об этой рукописи.

3. Абулгази, изд. Демезона, texte, p. 243.

4. Ibid., р. 296.

5. Проф. Н. Н. Пальмов. Абулгази в калмыцких кочевьях (рукопись). Архивные изыскания Н. Н. Пальмова свидетельствуют, что Абулгази находился среди калмыков с декабря 1640 г. по декабрь 1641 г. Ср. по этому поводу: В. В. Бартольд, цит. очерк, стр. 57.

6. Краткий обзор родословной туркмен Абулгази дает В. В. Бартольд в своем «Очерке истории туркменского народа», стр. 43 и сл., который отмечает и легендарный характер преданий в «Родословной».

7. Абуль-гази-бохадур-хан. Родословная туркмен. Асхабад, 1897.

8. B. Бapтoльд. Сведения об Аральском море и низовьях Аму-дарьи с древних времен до XVII в. Ташкент, 1902, стр. 90.

9. Изв. Общ. археол., ист. и этногр. при Казанском унив., т. XXI, вып. 5-6, 1905; т. XXII, вып. 6, 1906; также отдельный оттиск.

10. Родословное древо тюрков. Сочинение Абулгази Хивинского хана, перевод и предисловие Г. С. Саблукова, с послесловием и примечаниями (не появившимися в свет) Н. Ф. Катанова.

11. B. Бapтoльд. Сведения об Аральском море и т. д., стр. 93, прим.

12. Более поздние библиографические сведения об Абулгази и его сочинении дает Cl. Huart в «Enzyklopaedie des Islam» (t. I, p. 86-87).

13. Абулгази, texte, p. 207. Подробное изложение и разбор этих данных дается В. В. Бартольдом в «Сведениях об Аральском море» и т. д., стр. 92-96.

14. Пересказ данного места Абулгази у Муниса см. на стр. 324-325 переводов; ср. также В. В. Бартольд, Очерк истории туркменского народа. Сб. «Туркмения», т. I, изд. Акад. Наук СССР, Л., 1929, стр. 4-7.

15. Абулгази, texte, p. 240. Дин-Мухаммед умер в 960 г. х. (1552 г.).

16. Ibid., p. 266.

17. Ibid., p. 240-241.

18. Ibid., p. 223.

19. Абулгази, texte, p. 317.

20. Особенно важные данные по вопросу о туркменском землевладении в Хиве в XIX в. дают документы недавно открытого архива хивинских ханов, подробное описание которого, с выдержками из наиболее важных документов, в настоящее время готовится к печати и будет закончено в течение ближайших месяцев.

21. Ср. по этому поводу П. П. Иванов. Очерк истории кара-калпаков. Труды Инст. Востоковед. Акад. Наук, т. VII, стр. 44-45.