Комментарии

КОММЕНТАРИИ К ОТРЫВКУ 6

249) Так я передаю здесь и во многих других местах слово ***. Что оно между прочими значениями имеет и указанное — это уже доказано было de Goeje, Liber expugn. region. auct. Beladsori, р. 24 и 25, и подтверждено Dozy, Supplement etc. s. v. в весьма поучительной статье о слове ***. К приводимым там цитатам легко прибавить массу других. Особенно доказательны такие места. где слово *** сопоставляется с *** или его синонимами, как напр. у Яхъи в наших извлечениях ***,₁₃, Ибн-ал-Атира, IX, 6,₁₆, Ибн-Халдуна, IV, 51,₁₂ (***, ***), или где оно противоставляется словам как ***, «знать» и пр. как Ibn-al-Athir VIII, 483, стр. 14-15: (арабская цитата) и пр. — Я счел нужным оговорить перевод слова чрез «чернь», в виду того, что у Вюстенфельда, Gesch. d. Fatimiden-Chal. p. 169, 170, 171 и чаще, оно все еще передается чрезвычайно неудачно то через «junge unruhige Leute», то через «junge Mannschaft». — Что же касается выражения *** у Кудамы (Journal Asiat. Aout 1862, p. 160) то объяснения de Goeje 1. c. v. и Dozy в Supplem. etc. I, 258, несомненно заслуживают предпочтения пред предположениями Кремера, Culturgeschichte etc. I, 200 и Амари, Su la data degli sponsali di Arrigo VI con la Costanza erede del trono di Sicilia e su i divani dell'azienda normanna in Palermo. Roma, 1878, p. 24 (оттиск из трудов римской академии dei Lincei, Serie -3^е. Memorie della classe di Scienze morali etc., vol. II. Seduta del 28 aprile 1878). [306]

250) Это имя у других известных мне авторов не встречается и самое произношение его сомнительно.

251) Сур — Тир. Бунт Алаки рассказывается и другими авторами; см. S. de Sacy, 1. c. I, р. CCLXXXIX, Wuestennfeld, 1. c. p. 170, Ibn-al-Athir, IX, 84, a no нему Ибн-Халдун, IV, 56-57. Любопытно находящееся только у Яхъи показание о чеканенных Алакой монетах с оригинальной надписью. Экземпляров такой монеты до сих пор, сколько мне известно, не найдено, что впрочем и неудивительно. Другие «Revolutionsmunzen» описал Tornberg в Zeitschr. d, d. morgenl. Gesellsch. XXII, 700 и сл.

252) Этот Ибн-Хамдан, т. е. Хаьданид, по словам Ибн-ал-Атира, 1. с. (a. Об его судьбе до поступления в египетскую службу см. того же автора IX, 46 и 49-50.), был сын Насир-ал-даулы и другие его имена были Абу Абдаллах-ал-Хусейн. Wuestennfeld, 1. c. 170, прим., утверждает, что у византийцев Ибн-Хамдан этот по описке превратился в «Samsam oder Zamzam». Византийцы ничего об этих делах не знают и я подозреваю, что тут произошло недоразумение. Этот «Samsam» или «Zamzam» вероятно есть «Bar Zamzamus» Абу-л-Фараджа (Bar-Hebraei Chronicon p. 215 лат. перевода), а Бар-Самсам в свою очередь не Ибн-Хамдан, а «сын Самсама», т. е. Джейш-ибн-Мухаммед-ибн-Самсам Яхъи и других авторов.

253) Восстановите в тексте чтение рукописи *** «Фаик», вм. Фатик ***. — Прозвище ал-Барраз только в А. Другие авторы его не называют вовсе.

254) Дата прибытия Алаки в Каир только в А.

255) Вместо ал-Манзар может быть лучше читать *** ал-Манзара; тогда мы узнали бы в этом «месте между старым и новым Каиром» так называемый Манзарат-ал-Макс, павильон в Максе, недалеко от арсенала, [307] где халифы встречали возвращавшийся из кампании флот; см. Макризи, I, 480, и выше, прим. 227, стр. 277.

256) Поход Абу-л-Фадаила и Лулу на Апамею здесь как будто представляется стоящим в связи со случившимся в крепости пожаром. Вполне возможно, что этот пожар, уничтоживший крепостные припасы, возбудил надежду халебских владетелей на легкое отнятие Апамеи у египтян. Их примеру последовал Дамиан Далассин. Но довольно неожиданно, хотя и вполне возможно, то, что Абу-л-Фадаил и Лулу, только что облагодетельствованные греками (см. выше стр. 32) вдруг, при приближении Далассина, свои собственные припасы отдают осажденным, чтобы только крепость не подпала под власть греков. Другие арабские авторы совершенно молчат, как о походе Абу-л-Фадаила, так и о пожаре в Апамее. У них греки являются под Апамеей без всяких видимых причин. См. цитованные выше места из Вюстенфельда, стр. 171 и де Саси, I, p. CCLXXXIX.

257) Ал-Малаити, комендант Апамеи, также упоминается у одного Яхъи. Относительное имя *** происходит от ***, ал-Малита, прозвища одного из потомков Хусейна, сына Алиева. См. Tag-al-'arus, V, ***, стр. 1. Впрочем я не уверен в том, что наш ал-Малаити действительно принадлежал к потомкам ал-Малита.

258) Указание месяца пропущено в B., что едва ли не лучше. См. след. прим.

259) Дата только в А. К сожалению в рукописи по описке стоить только 1300 (прописью). Я прибавил слово ***, девять, потому что этот год кажется мне единственно возможным. Во-первых 19-е Июля 998 г. действительно приходится во вторник. Затем 1308-й год (Окт. 996 — Окт. 997), который стоит у Абу-л-Фараджа (Bar-Hebraei Chronicon etc. p. 215), не годится, потому что Июль месяц этого года соответствует Реджебу 387 г. гиджры, а пожар в Апамее по [308] словам нашего автора случился «в том же году», в котором был взят Тир и казнен Алака, т. е. лишь в 388 (998). О 1310-м-же годе (Окт. 998 — Окт. 999) не может быть речи потому, что 19-е Июля 999 соответствует 2-му Ша'бану 389, и таким образом только двумя месяцами позже смерти Далассина Василий уже прибывает в Джиср-ал-Хадид, что между Халебом и Антиохией. Это очевидно слишком короткий промежуток времени между двумя этими событиями. В пользу 998-го года наконец — и это самое главное — говорит и Асохик (пер. Эмина, 190-91),который поражение и смерть Далассина рассказывает вообще совершенно согласно с арабами и особенно с Яхъей. Нужно только исправить у Асохика цифру 437 (988) в 447 (998). (a. Цифра 437 стоит также и в довольно древней рукописи Асохика, принадлежащей г. Эзову, как мне обязательно сообщил К. П. Патканов. Тем не менее исправление ее в 447 не может подлежать сомнению, достаточно взглянуть на стр. 188. главу 35, где рассказывается первая экспедиция египтян в 443 (994) году при «Азазе». «Вторичный выход» египетского воинства не мог поэтому случиться 6 годами раньше. Ср. также выше стр. 248, прим. а.) Но если таким образом 19-е Июля 998 года, 1309 селевкидской эры, по всей вероятности имелось в виду нашим автором, то выступление Джейша на помощь Апамее не могло иметь место в Ша'бане 388, как это говорит чтение А, ибо 1 -е Ша'бана 388 было 29 Июля 998 года. Тут следовательно нужно будет допустить описку в названии месяца. Такая описка тем более возможна, что несколькими строками выше встречается та же фраза «в месяце Ша'бане того же года». Всего вероятнее мне кажется, что Джейш двинулся в начале Реджеба (Июля). — Ибн-ал-Атир (b. IX, 65. Его рассказ переведен Вюстенфельдом, 1. с., р. 171.) все эти события рассказывает под 386 годом, по поводу вступления на престол ал-Хакима, и по обыкновению, забегая вперед, ни одного точного хронологического указания не дает. Абу-л-Фарадж (Bar-Hebraei Chronicon p. 215) на этот раз дает в своем очень сжатом рассказе, кроме вышеприведенной [309] даты 387 (1308), несколько мелких, неизвестных другим, черт, и называет как убийцу Дуки курда Бар-Кефу (a. Вюстенфельд 1. с. 171 тут опять называет византийцев вместо Абу-л-Фараджа. — У Ибн-ал-Атира убийца назван курдом Ахмедом, сыном ал-Даххака.). Ибн-Халдун придерживается Ибн-ал-Атира, а Кемаледдин молчит.

260) Баб-ал-Джинан — имя антиохийских ворот; как и упомянутые выше, стр. 30,₈ Баб-Фарис и Баб-ал-Бахр.

261) Об этом втором походе самого Василия в Сирию знают из арабских писателей, кроме нашего автора, только Кемаледдин, взявший свои довольно смутные сведения из совершенно независимого от Яхъи источника, и Айни, который отмечает только факт без всяких подробностей. Вот что мы читаем у Кемаледдина (b. Рукоп. Аз. музея л. 33^а. Это место с некоторыми сокращениями переведено у Freytag, 1. c. XI, 251. Текст напечатан им же в Locmani Fabulae etc. p. ***.): (арабская цитата)

T. e. «Выступил Василий к Апамее после одного сражения (c, Это и есть именно то, в котором убит был Далассин. Но Кемаледдин о нем, ничего более не говорит. Нашему месту предшествует непосредственно рассказ о восстании против Абу-л-Фадаила одного его вассала в Ма'арре. Ср. Freytag, 1. c. XI, 251), которое происходило между греками и магрибинцами, [310] и собрал кости убитых греков и, совершив молитву над ними, похоронил их. И пошел на Шейзар и отнял его у магрибинцев по капитуляции. И было это в 389 году (23 Дек. 998 — 12 Дек. 999). И пошел царь греков в Вади-Хайран и увел оттуда многое множество мусульман в плен. И вышел к нему Абу-л-Фадаид из Халеба в Шейзар и принял его царь с почетом и сказал ему: я тебе дарю Халеб. И подарил царь Абу-л-Фадаилу между другими подарками золотой кубок и сказал ему: пей из этого (кубка). И умер Абу-л-Фадаил Са'ид-ал-даула в ночь на субботу 15 Сафара 392 (3 Янв. 1002). Одна невольница дала ему яду и он умер. Говорят другие, что Лулу послал яд ему и собственной своей дочери, жене A6у-л-Фадаила, и что они оба умерли в одно и то же время».

Этот краткий и вместе с тем довольно неопределенный рассказ представляет однако весьма большой интерес потому, что он в некоторых частностях почти буквально сходится с рассказом Асохика, у которого читается следующее (a. Перев. Эмина, стр. 197, глава XLII.):

«После поражения, нанесенного греческому войску египтянами, во время которого погиб магистр Даласен (Даласанос), царь Василий прибыл в Антиохию. Он отправился на Алепскую равнину, в Сирии, на то самое место, где войско его понесло поражение; приказал собрать мирно покоящиеся кости (павших), вырыть яму, зарыть их в одном месте и построить над ними церковь. Оттуда он пошел и взял город Шажар (b. Шейзар) и многие другие крепости; распространил набег до горы Ливана, опустошая всю страну. Он оставался в той стране, начиная от праздника Воздвижения Креста по день [311] Богоявления Господня; после чего возвратился в Киликию зимовать в Тарсе, построенном Сеннехеримом, царем ассирийским.... Это было в 447 — 998 году».

Тут только год не совсем сходится с Кемаледдином и не верен, о чем см. ниже, прим. 277, стр. 335.

Ал-Айни (рукоп. Аз. муз. л. 98^b) сообщает под 388 г. «в этом году выступил царь греков Василий с большим войском в ал-Сугур» (арабская цитата), под 389 г. (л. 99^а), что «царь греков взял Шейзар и горы Бахра и ал-Равадиф» (арабская цитата) и под 390 (л. 99 ^b) что «в этом году Василий, царь греков, вернулся в Константинополь и столкнулся флот египетский с греческим» (арабская цитата). Эти показания ал-Айни дают нам надежду, что со временем найдутся еще известия о втором походе Василия. В таком виде, как они приводятся у ал-Айни, они мало пригодны историку.

262) О Джиср-ал-Хадиде см. выше, стр. 246, прим. а.

263) В B. стоит только «в месяце Шеввале».

264) Дата только в А.

265) Выражение ***, которое я по связи передал чрез «водопровод» должно быть опиской. Связь требует принятого мною перевода, почему я полагаю, что *** стоит вм. *** (=дорога). Но другого примера употребления выражения *** в смысле водопровода у меня пока не имеется.

266) Произношение имени сомнительно. А. читает Х-л-ман. Ни той, ни другой формы я нигде не находил. Замечательно, что комендантом Шейзара во время первого похода Василия у Ибн-Зафира (см. выше, стр. 244) называется Ибн-Карадис, а у Абу-л-Махасина (см. выше, стр. 261) Мансур, сын Карадиса. Это очевидно все одно и то же лицо.

267) Об этой метафоре см. выше, прим. 168. [312]

268) Крест был послан как залог исполнения условий капитуляции. Кемаледдин (a. Л. 42^b: (арабская цитата).) рассказывает нам, что в 422 (1031) г., по случаю заключения перемирия между сыном Салиха, Насром, и императором Романом, последний, отпуская посла Насра, Мукаллид-ибн-Камиля, дал ему золотой, украшенный драгоценными камнями, крест, как обеспечение верного исполнения условий.

269) Хисн-Аби-Кубейс, по Якуту I, 103, стр. 17, «известный замок насупротив Шейзара». Название до сих пор сохранилось. Это — «Kalaat Kebeys» Буркгардта. (b. J. L. Burckhardt's Reisen in Syrien, Palastina etc. Herausgeg. v. W. Gesenius. Weimar 1823, I, 242.) Крепость лежит в ливанских горах (c. Cp. вышеприведенное место Асохика, стр. 197.) на запад от Шейзара.

270) Хисн-Масъят известный впоследствии как столица главы ассассинов. См. Ritter, 1. c. IV, 968 sqq.

271) О *** в смысле «он искал убежища, защиты» см. словарь Lane, s. v. и ср. Яхъю, А, л. 8^а ***, л. 68^а ***. В последнем месте рукоп. чит. ***, по описке.

272) Русы эти конечно принадлежали к тому отряду, который был прислан Владимиром во время восстания Фоки. Если они тут являются на сцену, чтобы поджечь церковь, то это нам дает некоторое право заключить, что эти русы были еще язычниками, хотя с другой стороны остается сомнение, действительно ли они подожгли церковь или же только выдвигаются автором для того, чтобы снять с греческого войска [313] упрек в таком грешном деле. В. Г. Василевский проследил судьбы русского вспомогательного корпуса, присланного Владимиром в статье «Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков» (Журн. Мин. Нар. Просв. ч. CLXXVI, отд. 2, Ноябрь 1874, стр. 121 и сл.). Яхъя своим сообщением о русах, поджегших церковь в Химсе, прямо еще лишний раз подтверждает сообщенный Асохиком факт присутствия русских в армии, с которой Василий в 1000 году пришел в таикскую провинцию. Русы вероятно были и в нервом походе Василия в Сирию. Во всяком же случае они вместе с императором зимовали в Тарсе в 999 г. В 1021 г., когда Василий опять был в Армении, Яхъя уже не говорит о русском отряде, но весьма возможно, что он его подразумевает, говоря о том, что Василий обеспечил себя от вероломных замыслов абхазского царя, взяв с собой на всякий случай известное число храбрейших своих воинов.

Сохранившиеся два списка истории Яхъи к сожалению не полны и таким образом мы не имеем его рассказа о неудачном походе Романа Аргиропула в Сирию. Потеря эта тем более чувствительна, что Яхъя, живя в Антиохии, конечно своими глазами видел войска Романа, знал без сомнения массу подробностей и не преминул бы нам сообщить кое-что и о составе этой армии, в которой В. Г. Василевский, 1. с. 137, предполагает и русский союзный корпус. Но мы имеем зато довольно подробные рассказы Ибн-ал-Атира и Кемаледдина.

Ибн-ал-Атир под 421 годом (9 Янв. — 28 Дек. 1030) пишет следующее (а. Ibn-al-Athir, IX, р. 286.):

«Рассказ о выступлении царя греков в Сирию и его поражении. В этом году выступил царь греков из Константинополя во главе 300,000 воинов в Сирию и не переставал двигаться вперед со своими войсками, пока [314] они не подошли близко к Халебу. И владел Халебом тогда Шибл-ал-даула-Наср-ибн-Салих-ибн-Мирдас. И подошли греки на один день пути к Халебу. И постигла их сильная жажда, ибо время было летнее. И были его (царя) приближенные не в ладах с ним. Были такие, которые ему завидовали; другие его ненавидели. Между теми, которые были при нем, находился также сын дуки (а. Под этим «сыном дуки» по всей вероятности нужно разуметь Константина Далассина, сына антиохийского дуки Дамиана Далассина, которого Ибн-ал-Атир IX, 85, просто называет дукой. Константин Далассин действительно был намечен как наследник престола и только в последний момент был ему предпочтен Роман Аргир; см. Cedren. II, 484,_18-21. Далассин поэтому мог действительно мечтать о воцарении по убиении Романа, хотя византийцы и молчат об этих его планах.), один из знатнейших греков. Он желал гибели царя, чтобы самому воцариться после него. И сказал царь: «лучше всего нам оставаться здесь, выжидая дождей и обилия воды». Но сын дуки не одобрил этого плана и советовал спешить дальше, желая этим советом вызвать бедствие на царя и имея в виду план, придуманный им против царя. И пошел царь (дальше) и отделились от него сын дуки и сын Лулу (b. Это тот же Мансур, сын Лулу, о котором Яхъя говорит выше, стр. 50 и сл. Он имел почетное прозвище Муртада-ал-даулы, как его и называет Кемаледдин; см. ниже, стр. 320.) с 10,000 человек конницы, и пошли по другой дороге. И пришел к царю один из его воинов и, оставшись наедине с ним, известил его, что сын дуки и сын Лулу взяли клятву с 40 человек, между прочими и с него (говорящего) с тем, чтобы они напали на царя и убили его. И пришел царь в ужас и стал бояться и в тот же день отступил. И догнал его сын дуки и спросил его о причине отступления. И сказал царь: против нас собрались арабы и они уже близко (с. Читай в тексте *** вм. ***.) от нас, — и в то же [315] время арестовал сына дуки и сына Лулу и многих вместе с ними. И смутилось войско и заспорило. И отступил царь; и преследовали их арабы и жители деревень и даже армяне, убивая и грабя. И отняли они у царя 400 мулов навьюченных деньгами и платьями. И погибло много греков от жажды и спасся один царь, и не уцелело ничего из его денег и сокровищ. И избавил Бог таким образом мусульман от борьбы. Велик и славен Бог! Другие говорят другое о его отступлении, а именно, что малочисленная толпа арабов приблизилась к его войску, а греки подумали, что она на них нападет и не знали что делать. Даже царь их надел черные башмаки, между тем как обычай их царей надевать красные башмаки. Он бросил их и надел черные, чтобы не быть узнанным преследовавшими его. И бежали они и мусульмане захватили все, что у них было».

Кемаледдин знает не только о поражении Романа, но и о событиях, предшествовавших ему и последовавших за ним. Бот его рассказ (а. Рукоп. Аз. муз. л. 40^b, парижск. Bibl. Nat. Auс. f. 728 л. 63^а sqq. Сличением этой рукописи я обязан любезности проф. H. Thorbecke, за что и приношу ему здесь свою искреннюю благодарность. Я привожу почти весь весьма длинный рассказ. Он интересен не только потому, что в нем упоминаются русы, но и для сравнения с отчетом о походе Фоки. См. выше, прим. 127, стр. 162-165.):

«Когда убит был Салих-ибн-Мирдас, в Халебе стали управлять его два сына, Му'изз-ал-даула Абу-Улван-Симал в крепости, а Шибл-ал-даула Наср в городе. И напали они в этом году (b. Разумеется тот же год, в который был убит Салих, т. е. 420. Салих пал именно в конце, Paби'а II или начале Джумады I этого года (Апрель—Май 1029).) при Кайбаре (с. Или Кибаре. По Якуту, IV, 211, между Антиохией и ал-Сугуром (sic). Из других источников мне неизвестен.) на катепана [316] антиохийского, Михаила (а. Это Михаил Спондил Кедрина II, 488 и 490.) евнуха. Он выступил против Халеба без приказания царя. И старались его умилостивить Сималь и Наср, но он не отказался от своего намерения идти на халебские области. Тогда они напали на него врасплох при Кайбаре, когда он осаждал тамошнюю цитадель. Было убито множество с обеих сторон и войско греков обращено в бегство в четверг 28 Джумады II (420 = 14 Июля 1029). Потом они оба (Наср и Сималь) склонили его опять на свою сторону и помирились с ним. Так продолжалось дело пока не поссорился Му'изз-ал-даула Сималь с своей женой. Она рассердилась и ушла в ставку (b. Т. е. в бедуинскую ставку арабов-килабийцев.) в окрестностях Халеба. И приказал тогда Сималь сделать для нее башмак из золота, украшенный драгоценными камнями и когда он был готов, то он взял его, спрятал в рукав и вышел (из города) (c. Этим подарком он желал примирить с собою жену.). Когда Наср это узнал, то сел на лошадь и прошел под цитаделью, как будто собираясь выйти в ворота Баб-ал-Ирак, вместе с толпой своих людей, и обнажил свой меч. И когда он приблизился к воротам цитадели, он вдруг ворвался в нее; никто из солдат не препятствовал ему, так как он пользовался большим почетом. Его люди последовали за ним с обнаженными мечами. И сел он в центре (крепости) и сказал: «кто предпочитает мне моего брата, поступает не хорошо, ибо я лучше умею управлять мужчинами, а он женщинами». С этого дня ворота крепости халебской были снабжены цепями, которые препятствовали врываться в них верхом. И приказал он, чтобы никто не входил в них с мечем на перевязи, хотя бы и самое преданное владетелю крепости лицо. [317] Таким образом Наср стал единственным властелином в крепости и в городе. Это было в 421 году (9 Янв.— 28 Дек. 1030). Его везирем был Абу-л-Фарадж-ал-Муаммал-ибн-Юсуф-ал-Шаммас (диакон), тот самый, по которому названы «бани диакона» в Халебе, в ал-Джаллуме. Он был христианин, искусный администратор и добродетельный человек. Его брат был управляющим загородных частей города и приводил их в порядок, равно как и загородные мечети. Абу-Улван-Сималь-ибн-Салих собрал бедуинов и решил осадить своего брата, Насра. Тогда Наср послал к царю греков, Роману — Василий умер в 415 году и воцарился Роман — призывая его в Халеб. Тот выступил, как говорят, во главе 600,000 человек и прибыл в Антиохию. Тогда вожди бедуинов взяли на себя посредничество между Насром и Сималем и было условлено, что Насру будет принадлежать Халеб, а Сималю Балис и Рахаба. И отступился Наср от того, о чем переписывался с царем греков, и послал своего двоюродного брата, Мукаллид-ибн-Камил-ибн-Мирдаса к царю греков, прося, чтобы он не приходил к нему (Насру), и (предлагая) вносить ему ту самую дань, которую платили Василию сыновья Сейф-ал-даулы. Но царь отказался от этого и задержал Мукаллид-ибн-Камиля у себя. И когда царь окончательно убедился, что Наср отрекся от первоначального своего намерения, то он струсил и почел себя слишком слабым для обложения Халеба и пошел из Антиохии в Кайбар, в 10 и несколько дней. И разбил один его отряд халебских арабов, которые напали на войско греков. И победили их греки. И были с Романом царь болгар, царь русов, абхазы, хазары (а. Так читают обе рукописи, но это несомненная описка вм грузины, (aд-джypз ***, вм. ал-хазар ***), [318] армяне, баджнаки и франки (а. Ал-Фирендж, обыкновенная арабская форма. Нужно еще заметить, что филологически одинаково возможно ставить имена народов, начиная с абхазов в род пад.). И расположился царь со своими войсками у Туббаля, близко от горы, в месте далеком от воды и окружил свой лагерь рвом. И были его сокровища на 70 верблюдах, а место, занятое его лагерем, имело в длину день пути для быстро едущего на лошади и столько же в ширину. И встретил его на дороге Абу Улван-Дифа-ибн-Небхан, килабиец, с маленьким отрядом конницы, и отнял у его (царя) отрядов все, что хотел. И послал царь отряд, в котором были храбрейшие его воины (b. Это будет отряд Льва Хиросфакта у Кедрина II, 492,9, который был послан «meta tou oikeiou tagmatoV».) в Азаз. И встретили их килабийцы и победили их и убили их патрициев и взяли в плен многих из царских сыновей, которые были с ними. И стали килабийцы (тогда) дерзки и осадили их в том месте, где они остановились. И рассказывают очевидцы, что было огуречное поле близко от лагеря, на расстоянии одного выстрела, но греки не срезали ни одного огурца, боясь нападения на них арабов. И когда был разбит отряд, который он послал (в Азаз), царь решил вернуться в свои страны, оправдывая себя тем, что говорил: если бы не страдания моего войска от жажды, то я достиг бы моей цели. И напали Наср и арабы на рынок (с. Т. е. на то место, где производилась торговля греческого войска с окрестными жителями.) царя и разграбили его. И замедлилось отступление царя греков от места стоянки три дня. И подошел Шибл-ал-даула Наср во главе 923 всадников, — а по другим 700 всадников — и когда приблизился к грекам, то они подумали, что он нападет на них, и обратились в [319] бегство и дал Бог победу над ними в понедельник 7-го Ша'бана 421 (10 Августа 1030) (а. Дата вполне сходится с показаниями Кедрина, II, 493.). И снял царь Роман свой красный башмак, чтобы не быть узнанным и надел черный башмак — красный башмак у них носит только царь — и бежал. И захватил Шибл-ал-даула его корону, палатку и латы (b. *** тут едва ли может иметь другое значение; см. Dozy, Supplem. s. v.), а царь бежал среди армян (c. Это — «иностранная дружина» спасшая императора. Ср. В. Г. Васильевского, 1. с. 136.), которые были при нем и защищали его своими стрелами. И взяли греки путь на гору и бежали и взобрались на нее и пришли в город Курас, принадлежавший грекам, и обгонял один другого и остались при царе лишь немногие и убили мусульмане несметное множество его патрициев и других и взяли в плен (многих) из царских сыновей и других. И занялись люди грабежом и взяли несметное количество лошадей, платьев, парчи, всякого скарба и военных припасов. Рассказывают, что толпа из (рода) Бени-Катан, племени нумейрийцев, прибыла во время бегства (греков) и захватила багаж царя, — около 300 мулов навьюченных — так что они разделили между собою романовы динары корытом и каждому из них досталось по 18 блюд (наполненных динарами). Царь греков, когда решил уйти, поджег манганики, тараны и щиты. Арабы похитили то, что пощадил огонь, так что большая часть крыш в Халебе была покрыта щитами вместо досок. Рассказывают еще, что многие в Халебе, за день до сражения, провели ночь на стенах. Между ними был Ибн-Нумейр (d. Выше, стр. 164, он назван Ибн-Аби-Нумейр.), богомол. Он всю ночь молился на стене и [320] под конец ночи пал на колена и заснул, стоя на коленах. И увидел он во сне Алия (мир ему!), верхом, в зеленой одежде и с копьем в руках и он сказал, «подними свою голову, о шейх, ибо я исполнил твою просьбу». При этих словах шейх проснулся и рассказал народу это. И все усмотрели в этом хорошее знамение. И рассказывают со слов Муртада-ал-даулы (a. Мансур-ибн-Лулу.), следующее: «меня призвал к себе Роман под конец той самой ночи, в которую Ибн-Нумейр видел этот сон, и сказал мне: у вас в Халебе есть богомол. Я понял, что он разумеет Ибн-Нумейра и сказал: да. Тогда он сказал: опиши мне его. И описал я его и расхвалил его. Он сказал мне тогда: я только что видел этого самого человека. Мне казалось, что я стою, глядя на стены этого города, а он стоит на них, махая мне рукой и говоря: уйди назад, ибо ты не проникнешь в этот город. Эти слова он повторял несколько раз, и я не думаю, что (b. Слова ***, мне остались непонятны.)......... A когда наступило утро, то был разбит тот отряд, который царь послал в Азаз. Затем после этого произошли битва и бегство. Мы уже привели приблизительно такую же историю об Ибн-Нумейре по случаю осады Халеба царем греков (c. Т. е. Вардой Фокой. См. выше стр. 164.) .................................... (d. Я пропускаю анекдот, относящийся ко времени гораздо позднейшему, т. е. Тутуша, сына Алп-арслана, который здесь автором приводится потому, что в нем упоминается драгоценная чаша, отнятая у греков во время разгрома романовой армии.). Другие говорят, что царь греков вознегодовал на Сималя и Насра за то (поражение), которое они нанесли Михаилу около Кайбара. и поэтому он сам выступил против них. И отправили они тогда своего племянника [321] Мукаллид-ибн-Камиля, обещая царю покорность и верную службу. Царь между тем уже отправил к ним послов, предлагая передать ему Халеб и говоря, что он боится, как бы не были она обмануты и уйдет Халеб из под их власти, и обещая им взамен Халеба что они только сами выберут. Они заключили его посла, выжидая ответа на свое посольство. И дошло это до царя и он заключил Мукаллид-ибн-Камиля и выступил сам. Тогда они выслали свои харемы из Халеба в степь, боясь его. Затем кончилось его дело так, как мы рассказали. Сималь (в это время) охранял крепость, a Наср присутствовал в сражениях. И когда царь греков вернулся, то Наср и Сималь пошли оба, чтобы опять привезти свои харемы. И опередил Наср (своего брата) и захватил ее (крепость) и взамен ее дал Сималю, благодаря посредничеству лиц, взявших на себя посредничество, Рахабу, Балис, Манбидж и их округа. И выступил после этого погрома катепан Антиохии, евнух, известный под именем Никиты (a. Никита ek MisqeiaV Кедрина II, 493. Откуда явился перевод имени Никиты чрез «петушок», непонятно.), что в переводе значит петушок, с большим войском, опустошал и грабил западные страны, взял крепость ал-Менику (b. MenikoV византийцев (Cedren II, 496). Арабы ничего не знают о Mousaraj, о котором так много рассказывает Кедрин II, 490-91, 495-96. Pinzarac же Кедрина, 1. с. — Хассан-ибн-ал-Муфарридж из рода Ибн-ал-Джарраха, как заметил еще Weil, Gesch. d. Chal. 111,₈₉, прим. Он же — Apelzarac у Василевского, Советы и Рассказы и пр. стр. 126-126. Ср. ниже прим. 324, стр. 863. Ибн-ал-Атир IX, 286& говорит, что Хассан этот отнял в 422 (1031) г. при помощи греков у египтян Апамею.) и напал врасплох на Рафанию и захватил в плен 10,000 ее жителей и разрушил башни ее стен в 421 г. И в 422 году (29 Дек. 1030 — 18 Дек. 1031) он взял замок Бени-л-Ахмар и замок Бени-Ганадж и еще другие замки и разрушил их. И вступил с ним в переговоры [322] Шибл-ал-даула и ласкал его, пока не заключил с ним мира и не сделал его посредником своим для переговоров с царем греков о заключении перемирия. И было дело покончено на том, что Наср каждый год будет платить царю греков деньги, 500,000 диргемов в два срока в год; ценность их (этих 500,000 диргемов) — 8000 миткалей золотом (а. Тут опять должна быть описка и скорее всего нужно читать 18,000 миткалей вм. 8,000, что составит около 28 диргемов на миткаль.). И отпустил царь Мукаллид-ибн-Камил-ибн-Мирдаса, посла Насра, и дал ему золотой крест украшенный драгоценными камнями, - в виде гарантии Насру в исполнении договора».

Вот текст этого отрывка (b. Рук. Аз. музея, л. 40* и сл., рук. парижская, Bibl. Nat. Anc. f. № 728, л. 63^а и сл. Сличением с последней я обязан, как уже было замечено выше (стр. 315), профессору H. Thorbecke в Гейдельберге.): (арабская цитата на стр. [322-326]).

Рассказы обоих арабских авторов заслуживают внимания. Ибн-ал-Атир, не смотря на обыкновенные его недостатки, т. е. отсутствие точных хронологических данных и отрывочность всего изложения, сообщает нам весьма любопытную черту, именно существование в греческой армии сильной оппозиции против императора, вожди которой давали изменнические советы Роману и доходили даже до покушения на его жизнь. Эта черта отчасти подтверждается Матвеем эдесским (trad. Dulaurier, стр. 45), который только не знает имени предателя, a спасение императора приписывает какому-то Абукабу, бывшему телохранителю куропалата Давида. Другой армянский историк, Аристагэс (trad. Prud’homme, Revue de Forient etc. XVI, 55), и сирийцы Михаил (Chronique de Michel le Grand, trad. par T. Langlois, Venise 1868, p. 281 sqq.) и Абу-л-Фарадж (Bar-Hebraei Chronicon etc. p. 229) видят в изображении Романа справедливую кару Божию за преследование им истинной веры. Византийцы наконец приписывают всю вину исключительно самому императору; ср. Пселла 1. с. IV, 33-36 и Кедрина II, 491-92. Последний даже прямо говорит, что Иоанн Халда и многие знатные полководцы [327] отсоветовали Роману продолжать поход в летнее время, но что их советы не были приняты честолюбивым императором.

Халебский историк Кемаледдин, как и следовало ожидать, дает нам много подробностей о самом походе, точные даты и кроме того сведения о предшествовавших и последовавших событиях. Но с другой стороны у него сильно дает себя чувствовать специально халебская точка зрения. Сила греческой армии выражается совершенно фантастичной цифрой 600,000 человек. Лагерь ее занимает громадное пространство, греки боятся арабов так сильно, что не решаются даже дотронуться до соседнего огуречного поля и пр. Тем не менее в представлении многих местных жителей отступлению императора содействует главным образом молитва святого мужа. Самое возникновение этой легенды показывает, что это отступление было необъяснимое и неожиданное, потребовавшее прямого вмешательства самого провидения. Этим без сомнения подтверждается версия Ибн-ал-Атира, что в армии императора было несогласие. Любопытно, что в упомянутой благочестивой легенде Муртада-ал-даула является в лагере Романа и своими рассказами о святом халебском содействует решению императора отступить. Муртада-ал-даула, бежавший из Халеба из страха перед Салихом (см. выше, стр. 55), действительно перешел к грекам и конечно мог считаться надежным союзником греков, пока последние имели шансы на успех, но тут он вероятно был подкуплен врагами Романа, обещавшими ему возвратить власть над Халебом в случае, если удастся низложение Романа.

Но самой для нас важной чертой в рассказе Кемаледдина нужно считать его показание о составе греческой армии. Если и можно допустить некоторое патриотическое преувеличение в том, что тут являются почти все тогда известные северные и западные немусульманские народы и даже с их царями, то с другой стороны разношерстность состава греческой армии достаточно подтверждается византийскими показаниями, и специально [328] присутствие русов так вероятно само по себе (a. См. об этом В. Г. Васильевского в указанной статье стр. 136-138.), что преувеличение может относиться только к присутствию «царей» и пожалуй некоторых других народностей, напр. печенегов, но ни как не к русам.

При взятии Эдессы в 1031 году, арабские историки, включая Яхъю, не упоминают об участии русского корпуса, хотя самое взятие Эдессы у них рассказывается довольно подробно; см. ниже прим. 430.

О взятии крепости Перкри знает один Ибн-ал-Атир, но о русских он не говорит. Он под 425 годом (26 Ноябр. 1033 — 15 Ноябр. 1034) посвящает этому событию маленькую главу:

«Рассказ о взятии греками крепости Б-р-к-ри (b. Ibn-al-Afhir IX, 297. Издатель поставил в тексте неправильное чтение Б-р-к-ви; две его рукописи однако же читают правильно Б-р-к-ри. Это же чтение нужно восстановить у него же VIII, 173,₃ вм. ***.). Это есть крепость на границе армян, принадлежавшая Абу-л-Хейджа, сыну Ребиб-ал-даулы, племяннику Вахсудана, сына Мамлана. Он и его дядя поссорились друг с другом и послал его дядя к грекам и возбудил в них желание овладеть крепостью. И послал царь туда большое войско и оно овладело ею. И дошла весть об этом до халифа и он послал к Абу-л-Хейджа и его дяде лиц, которые должны были примирить их друг с другом, чтобы они соединились для отнятия крепости. И заключили они между собой мир, но не могли отнять крепость. И собралось к ним множество добровольцев, но не могли сделать это, ибо греки утвердились в ней».

Следующее за тем по времени упоминание о русских в армии или при дворе византийских императоров относится к перевороту 1042 года и опять находится у одного только Ибн-ал-Атира, и именно в той главе «о делах царей греков», [329] первая половина которой уже была приведена выше, стр. 141-42 в прим. Хотя самое место об участии русов уже было разобрано В. Г. Васильевским (Журн. Мин, Нар. Просв. ч. 177, Февраль 1875, стр. 445-446), но я считаю необходимым поместить здесь полный перевод второй половины этой главы, опять немаловажной для характеристики Ибн-ал-Атира. Выше, на стр. 142, перевод доведен до смерти Константина. За сим читается следующее (a. Ibn-al-Afhir IX, 341,₁₅.):

«Он (Константин) оставил только трех дочерей. И воцарилась (b. О смерти Константина Ибн-ал-Атир IX, 260 сообщает еще в отделе мелких известий 419 (31 Янв. 1028 —10 Янв. 1029) года: «В этом году умер Константин, царь греков и перешло царство к одной его дочери, а управление государства и войск взял на себя ее муж, он же сын ее дяди по матери».) старшая из них и вышла замуж за Романа — a он был из близких родственников царя — и сделала его царем, и он оставался им некоторое время. Он тот самый, который отнял у мусульман Эдессу. И был у Романа слуга, который служил ему еще до его воцарения, из детей одного менялы, Михаил по имени. И когда Роман воцарился, то он сделал его управляющим дворцом. И почувствовала жена Константина (читай: Романа) страсть к нему и они оба придумали средство чтобы убить Романа. И заболел Роман и они ввели его в баню, против его воли, и задушили его и объявили, что он умер в бане. И сделала его жена царем Михаила и вышла за него замуж против воли греков. И появилась у Михаила судорожная боль в голове, которая его не покидала и обезобразила его лицо. И назначил он своим преемником своего племянника, также Михаила по имени. И когда он умер, то воцарился его племянник и стал управлять хорошо и схватил семью своего дяди и его братьев, своих дядей, и чеканил монеты [330] (со своим именем) в этом году, т. е.в 433 (31 Авг. 1041 — 20 Авг. 1042). Потом он призвал свою жену, дочь царя, и потребовал от нее, чтобы она постриглась в монахини и отреклась от царства. Она отказалась. Тогда он бил ее и послал на один остров в море. Потом он вознамерился схватить патриарха и избавиться от его власти над ним, ибо он не мог идти против его (патриарха) мнений. И потребовал он от него, чтобы он устроил ему пир в одном монастыре, за Константинополем, который он указал, чтобы туда прийти к нему. И согласился патриарх и вышел в тот монастырь, чтобы исполнить то, что ему сказал царь. И послал царь толпу русов и болгар — с ними условился он убить его втайне — и пошли те туда ночью и осадили его в монастыре. И роздал он им большие деньги и вышел, скрываясь, и направился с собор, где он жил, и велел звонить. И собрались к нему греки и пригласил он их низложить царя. И согласились они на это и осадили царя в его дворце. И послал царь к своей жене и призвал ее с того острова, куда он ее сослал, и пожелал, чтобы она его защитила. Но не сделала она этого, а выслала его в одну церковь, где он должен был постричься в монахи. Потом патриарх и греки лишили его жену власти и сделали царицей одну ее молодую сестру, Феодору по имени, и приставили к ней слуг ее отца, для управления государством, и ослепили Михаила. И произошла борьба в Константинополе между приверженцами Михаила и приверженцами Феодоры и патриарха. И одержали верх приверженцы Феодоры над первыми и ограбили их имущества. Потом греки почувствовали необходимость иметь царя, который управлял бы ими. И написали они имена разных лиц, достойных царства, на кусочках бумаги и вложили их в шарики из глины и приказали одному лицу, не знавшему, чьи имена были на них написаны, [331] вынуть один шарик (a. Читай в тексте *** и *** 1 с. 342, строки 15 и 16, как и поправлено 1. с. XIII, р. LVII.). И вышло имя Константина. И признали они его царем и вышла за него старшая царица и она заставила свою младшую сестру, Феодору, отказаться от престола, благодаря денежному вознаграждению, которое она ей обещала. И утвердился Константин на престоле в 334 (21 Авг. 1042 — 9 Авг. 1043) году и в том же году восстал против него бунтовщик из греков, Арминас по имени, и объявил себя царем. И увеличилось число его приверженцев, так что превысило 20,000. И озаботило Константина его дело и он отправил против него большое войско. И победили они бунтовщика и убили его и отослали голову его в Константинополь. И было взято в плен из знатнейших его приверженцев 100 человек (b. Читай *** как и поправлено 1. с XIII, p. LVII, ad. h. 1.). И были они позорно водимы по городу, потом отпущены. И были им даны деньги и приказано уйти куда кто хочет».

В неудачном походе Романа Диогена против Алп-Арслана опять упоминаются русы у арабских историков. Показания Ибн-ал-Атира приведены В. Г. Васильевским в Х-ой главе его исследования о варяжской дружине (Журн. Мин. Нар. Просв. ч.178,отд.2,Март 1875,стр. 118). Откладывая сообщение других арабских рассказов об этом событии до другого времени, я здесь ограничусь замечанием, что Ибн-ал-Атир на этот раз пользовался между прочим историей Сельджуков Имадеддина испаханского, знаменитого секретаря Саладина ***. Это сочинение сохранилось в рукописи парижской Bibl. Nat. Supplem. arabe № 772. Оно написано самым высоким и красноречивым слогом, как и другие сочинения [332] этого автора, и представлялось самим арабам столь неудобочитаемым, что нашелся ученый, ал-Фатх-ибн-Али-ибн-Мухаммед-ал-Бондари ал-Исфахани, который переделал его, имея в виду некоторым упрощением слога облегчить понимание. Ал-Бондари прямо высказывает это в предисловии (а. Соч. ал-Бондари сохранилось в 2 экз., в Оксфорде, в Бодлеяне Cod. Land. (B) 113 и в Париже, Cod. Bibl. Nat. Anc. f. № 767 A. Последний экземпляр списан с автографа в 660 г. (1262), первый писан в 725 (1325) г. и в начале не полон. Предисловие к нему прибавлено подложное.), обещая вместе с тем сохранить лучшие перлы красноречия Имадеддина. Рассказ о походе Романа Диогена мною списан с оксфордского экземпляра и сличен с парижским (b. В первом оно стоит на л. 27^b —32^а. во втором на л. 28^а—32^а.). Русы играют в нем ту же роль, что и у Ибн-ал-Атира, но в последней части рассказа есть у последнего автора некоторые уклонения. Что же касается отношений между рассказами ал-Бондари и Имадеддина, то ал-Бондари вполне сдержал свое обещание и не изменил нисколько фактической стороны рассказа Имадеддина, не пропустил ни одной исторической черты или даты (c. Профессору H. Thorbeсke я обязан сличением моей копии из ал-Бондари с подлинным сочинением Имадеддина.), так что упоминание об участии русов будет уже принадлежать не XIII веку, времени Ибн-ал-Атира, а XII, когда писал Имадеддин.

Для полноты заметим в заключение, что один раз русы упоминаются как союзники византийцев задолго до крещения Владимира, именно у Мутанабби, по случаю возведения Сейф-ал-даулой стены крепости Хадаса в 343 (954-55) г. Этот стих современного поэта переведен и разобран A. Я. Гаркави, Сказания мусульм. писат. и пр. 206-208.

К этому нужно прибавить, что в следующем 344 (955-56) г. греки собрались с большими войсками против той же крепости. Среди греческих войск Ибн-ал-Атир и Кемаледдин называют также русов и болгар, Яхъя же (А. л. 16^а [333] B. л. 91^а) о их присутствии ничего не знает. Греки проломали брешь, но тем не менее должны были отступить. Мутанабби по поводу слухов о приближении греческих войск опять сказал оду, в которой встречается следующий стих (a. Mutanabbii Carmina ed. F. Dieterici, p. 584.):

«Он (греческий император) собирает около нее (крепости) румов, сакалибов и болгар, а ты (Сейф-ал-даула) собираешь (т. е. готовишь им) смерть».

Весьма возможно, что именно эти два стиха Мутанабби, т. е. только что приведенный и другой, разобранный А. Я. Гаркави, и подали историкам повод упомянуть о болгарах и русах. Стихи Мутанабби были чрезвычайно популярны у арабов-мусульман. Но с другой стороны одинаково возможно, что русы и болгары действительно были тогда в рядах византийской армии. — См. об этих событиях Freytag, L c. XI, 192, Ibn-al- Athir VIII, 381 (он поражение греков относит к 343).

273) Т. е. все медные и свинцовые части здания.

274) В B. стоит только «в Зу-л-Хиддже».

275) Джубейль — древний BubloV, ныне Джебейль.

276) Т. е. от жителей крепости.

277) В. читает только: «два месяца». — В этом определении продолжительности пребывания Василия в Сирии есть противоречие с указанными нашим же автором датами. От 6-го Шевваля 389 (20 Сент. 999) до 5-го Мухаррема 390 (17 Декабря 999) протекло не два, а три мусульманских месяца без одного дня. Если бы мы имели только показания Яхъи об этом походе, то можно было бы колебаться в объяснении причины противоречия и пожалуй даже допустить, что ошибка кроется в указании месяца Шевваля (b) Мусульманские месяцы следуют в таком порядке: Шевваль. Зу-л-Ка'да, Зу-л-Хидджа, Мухаррем (1-й месяц года.)) как времени прибытия [334] Василия в Джиср-ал-Хадид, вместо Зу-л-Ка'ды. Подобная ошибка или описка могла быть легко сделана даже переписчиком. В пользу этого предположения можно указать на то, что между 6-м Шевваля (20 Сент.), датой прибытия Василия в Джиср-ал-Хадид, и 15 Зу-л-Ка'ды (28 Октября), датой обложения им Шейзара (стр. 40,₇), как будто прошло слишком много времени, между тем как Василий должен был желать как можно скорее наказать магрибинцев за поражение, нанесенное ими Далассину. Из Джиср-ал-Хадида же в Шейзар весьма и весьма удобно можно было дойти в несколько дней, напр. от 6-го Зу-л-Ка'ды до 15-го того же месяца. Но мы имеем в лице Асохика другого вполне современного свидетеля, который (перев. Эмина, 197) определяет время пребывания Василия в Сирии так: «от праздника Воздвижения Креста по день Богоявления Господня», т. е. от 14 Сент. по 6-е Января, или три месяца и три недели. Эти цифры чрезвычайно близко подходят к датам Яхъи, если иметь в виду, что последний дает даты совершенно определенных событий, т. е. дня прибытия Василия в Джиср-ал-Хадид и отступления от Триполиса, тогда как Асохик вообще говорит о пребывании Василия в Сирии. Это почти полное совпадение показаний двух совершенно независимых друг от друга, но современных авторов, заставляет предположить «lapsus» в словах Яхъи «два месяца без одного дня». Читай: «три месяца» и пр. Lapsus же этот придется приписать скорее самому автору, чем переписчику, так как описка *** вм. *** очень мало вероятна. Что же касается того, что Асохик (1. с. 198) всю эту экспедицию относит к 447 = 998 году, то это нужно считать, как мне кажется, ошибкой вм. 448 (= 999) г. Яхъя, переселившийся в Антиохию в 405 году, должен был иметь верные сведения (по крайней мере относительно года) о том, что происходило в Антиохии и северной Сирии 15-ю только годами раньше, и его показания о сирийских делах, заслуживают безусловного предпочтения пред известиями Асохика, еще [335] несколько более близкого по времени к этим событиям, но более далекого по месту пребывания. Кроме этого общего соображения, год указанный Асохиком не совсем вяжется с дальнейшим рассказом его же. Он нам сообщает (a. Перев. Эмина, стр. 199.), что куропалат Давид умер в день Пасхи 449= 1000 года и что весть об этом застала Василия еще в Тарсе. Если теперь принять, что Василий после Богоявления 447, т. е. после 6-го Января 999 г. ушел из Сирии в Тарс, где он намеревался зимовать, то окажется, что он там оставался по меньшей мере до Пасхи 449 = 1000 года, т. е. гораздо более года, что само по себе не особенно вероятно. По словам же Яхъи выходит, что он пробыл в Тарсе шесть месяцев, намереваясь сделать еще набег на мусульманские страны, но смерть Давида отклонила его от этого намерения. Вернувшись из похода в Сирию, в Декабре 999 г., он следовательно в Июне 1000 г. отправился в Армению, что вполне согласуется с показанием Асохика, что Давид умер в Пасху 449 = 1000.

Молчание других арабских авторов, кроме Кемаледдина и ал-Айни, о втором походе Василия в Сирию довольно странно, но может быть объяснено тем, что близость по времени этих двух походов было причиной слияния их обоих в один. На это указывает то обстоятельство, что некоторые подробности, относимые Яхъей ко второму походу, у Ибн-Зафира и Абу-л-Махасина рассказываются по поводу первого. Таковы сдача Шейзара Ибн-Карадисом и взятие Химса.

278) См. выше, прим. 225.

279) В. опять пропускает слова «в городе ал-Тай». Ср. выше, прим. 160. Экспедиция Василия в Таик у Аристагэса лаздивердского (b. Перев. Prud'homme в Revue de l'Orient et de l'Algerie etc. Nouvelle Serie 1863, vol. XV, p. 353.) отнесена к 450 (нач. 21 Марта 1001) г. Другие еще более неверные числа у Муральта, р. 579-80. [336]

280) Мумаххид-ал-даула и пр., племянник (по сестре) курда Бада. Баду наследовал сперва в 380 (31 Март. 990 — 19 Март. 991) г. его племянник (по сестре) Абу Али-ибн-Мерван. Это тот, которого Асохик (а. Перев. Эмина, стр. 192 и 193.) называет сыном Мервана или Абумсаром и который был убит жителями Амида. Ему наследовал его родной брат, Мумаххид-ал-даула Абу Мансур-Са'ид-ибн-Мерван, который был убит в 402 (1011-12), как нам сообщает Ибн-ал-Атир, IX, 51, paenult. — Асохик (стр. 200) также знает о пожаловании ему титула магистра. Другие арабские писатели об этом походе Василия ничего не знают.

281) О Барджеване см. прим. 246 и 284.

282) О заключении этого договора между ал-Хакимом и Василием знает и Ибн-ал-Атир (б. Из него у Вюстенфельда 1. с 172 и у de Sacy 1. с. I, p. CCXCII.) IX, 86, но у него инициатива исходит не от Василия, а от Барджевана и все дело рассказывается весьма кратко:

«После этого события (с. Т. е. победы Джейш-ибн-Самсама над Далассином и восстановления порядка в Дамаске. О втором походе Василия Ибн-ал-Атир, как уже было замечено, не говорит.) Барджеван послал посольство к Василию, царю греков, и заключил с ним перемирие на 10 лет».

Подробное изложение Яхъи заслуживает конечно безусловного предпочтения, хотя оно тоже страдает некоторой неясностью. Выражение «еще до выступления своего в страны ислама» к сожалению не позволяет вполне точно определить время посольства, что необходимо для объяснения повода вызвавшего эту меру Василия. Несомненно, что Василий желал обеспечить себе спокойствие в Сирии, чтобы преследовать главную свою задачу, покорение болгар; по этому всякие смуты в Египте и Сирии были ему на руку. Если же он отказывает в помощи Банджу-текину под предлогом, что он не хочет помогать [337] бунтовщику против его государя (см. выше, стр. 37), то тут были конечно какие-нибудь другие причины, не позволявшие поддержать этого бунтовщика. Но годом позже он поддерживает флотом другого бунтовщика, Алаку (стр. 38), и антиохийский дука одновременно идет на Апамею. Эти два предприятия однако же кончились весьма плачевно: Тир пал, одно греческое судно было взято, а Далассин убит и его армия уничтожена. Мы можем поэтому предположить, что греческое посольство было вызвано поражением и смертью Далассина, в Июле 998, и появлением египетских войск под самой Антиохией, т. е. что оно состоялось осенью или зимой 998, и что оно имело целью предотвратить дальнейшие набеги Джейш-ибн-Самсама. Но именно успех Джейша мог побудить египтян дать неудовлетворительный ответ и тогда только император вероятно решился новый неожиданным походом в Сирию восстановить обаяние греческого оружия, что ему по-видимому и на этот раз удалось вполне. На это указывает выбор египетского посланника, христианского патриарха, родственника халифа, и широкие полномочия ему данные. Барджеван сам был казнен 4-го Апреля 1000 г., аудиенция греческого посла и Ореста у Барджевана следовательно состоялась в первую треть 1000 г., отъезд вероятно не многим лишь позже. Но императора тогда не было в Константинополе. Вернувшись в Декабре 999 г. в Тарс, он, как мы видели, там остался 6 месяцев и затем ушел во владения куропалата Давида и поэтому едва ли вернулся в Константинополь ранее начала 1001 года. Ранее этого времени следовательно не могло состояться заключение мирного договора между Василием и ал-Хакимом. — С этим результатом нужно сопоставить другое показание нашего автора: выше, стр .19,₁₃, он нам сообщает, что Орест был назначен патриархом иерусалимским в Рамадане 375 (15 Янв. — 13 Февр. 986) г., что он пробыл им 20 лет и что он умер в Константинополе. Смерть его по этому счету относится к Рамадану 395 (11 Июня — 10 Июля 1005) г., а так как он в Константинополе [338] прожил 4 года, то его прибытие туда должно быть отнесено к Рамадану 391, т.е. к Августу 1001, а не к весне 1000 г. Разница сама по себе довольно значительна, но она смягчается тем, что продолжительность пребывания патриарха в Константинополе и его правления показана в круглых цифрах, почему эти цифры не могут считаться вполне точными. Ближе всего к истине, быть может, мы будем, предположив, что договор состоялся весною или ранним летом 1001 г.— О личности патриарха Ореста у западных летописцев есть целые легенды. Он будто бы был ослеплен по приказанию ал-Хакима во время разрушения церкви Воскресения, а затем убит и пр. См. Lequien, Oriens christianus, III, 476, 479-80. Чрезвычайно любопытно поэтому, что по словам нашего автора, трижды повторенным (стр. 19,₅, 42,₂₄, и 46,₁₅), его смерть последовала в Константинополе. Нет ни малейшей причины сомневаться в достоверности этих сообщений Яхъи.

283) Эта болгарская экспедиция должна была, если руководствоваться показаниями Яхъи и соображениями, изложенными в прим. 282, начаться летом 1001 г.; она соответствует тем походам, которые рассказывает Кедрин, II, 452-55; ср. Гильфердинга. с. 1, 247-49, Lebeau, XIV, 195-97, Muralt, р.578-79, Папарригопуло, Istoria tou ellhnikou eqnouV IV, 246-48, Finlay, 1. c. ??, 374-75, Racki, 1. c. XXIV, 120-22. Сюда же относит Кедрин и возвращение в Константинополь Романа, сына Петра Симеоновича. О глубокой разнице между ролью этого болгарского царевича у византийцев и Яхъи было уже говорено выше, стр. 188-89 и 229.

Фраза «овладел многими крепостями» и пр. кажется несколько стереотипной. Она заменяет вероятно подробное перечисление этих крепостей в источнике, которым пользовался Яхъя. Характерно и тут отсутствие точных дат, замечаемое, за одним исключением (стр. 21,₁₉) везде в изложении болгарских дел.

284) Это был христианин и правая рука Барджевана. — [339] О дне убиения самого Барджевана см. Wuestennfeld, 1. c. 173, прим. 1. Яхъя подтверждает выводы Вюстенфельда.

285) Т. е. главнокомандующий.

286) Тот самый, которому было написано послание Агапия. О нем у Lequien, Or. chr. II, 476 весьма скудные сведения.

287) В. читает: «4 Джумады первого», т. е. 12 Апреля, и не называет дня недели. — В субботу приходится 11-ое Мая 1000 г., так что чтение A. несомненно вернее.

288) Вместо этого предложения В. читает только: «и пошел авва Арсений в Александрию».

289) Арсений был убит 4 Июля 1010 г. во время большого гонения на христиан, устроенного ал-Хакимом. См. Яхъю А. л. 67^b, В. л. 120^а и ср. Lequien, Oriens christianus II, 480, где опять очень смутные сведения.

290) 26-й год Василия начался 11 Января 1001. Тут Яхъя по-видимому противоречит своим прежним показаниям. Сисинний, по его словам (стр. 33,₁₄) был назначен 12 Апреля 996 г. и патриаршил 2 года и 4 месяца, следовательно до Сентября 998 г. Считая 19 лет патриаршества Сергия от 1001 года, мы получаем 1020 год, как год назначения его преемника Евстафия, что очень хорошо согласуется с дальнейшим показанием нашего автора (стр. 60,₁₂), что Евстафий был назначен в 410 году гиджры = 9Мая 1019 — 26 Апр. 1020г. Приходится следовательно или допустить ошибку в цифре продолжительности правления Сисинния, или же предположить, что престол по смерти Сисинния оставался некоторое время вакантным, что мне кажется вероятнее. Muralt, 1. с. р. 577, относит назначение Сергия к Июлю 998, Lequien, 1. с. I, 257, к 999 г. Первый основывается на показаниях византийцев о времени назначения Сисинния, второй — о времени смерти Сергия. Ср. выше, прим. 217.

291) Вместо ал-Мануил-c *** следует читать *** ал-Мануил-т-с, что будет соответствовать греческой форме o ManouhlithV, которая встречается у Георгия Амартола; см. [340] издание Муральта (Ученые записки второго отделения Импер. Академии Наук, кн. VI), стр. 868, строка 5 снизу, в примечании. Все место о Сергие пропущено в B.