Комментарии

КОММЕНТАРИИ К ОТРЫВКУ 2

71) A6у Таглиб-ибн-Хамдан, соединившийся с Бахтиаром Буидом против Адуд-ал-даулы, был последним разбит у Каср-ал-Джисса (около Суррмеира) 17-го Шевваля 367 (28 Мая 978) и бежал в Мосуль. Но Адуд-ал-даула преследовал его и занял этот город и его область (b. Ср. Freytag, 1 с. X, 493, Weil, Gesch d Chalifen, III, 25, Ibn-al-Athir VIII, 508, Яхъя, A. л. 42^а, В. л. 105^а.), так что Абу Таглиб должен был искать другого убежища. Абу Таглиб — Apotagle византийцев; см. Cedren II, 419,₁₉. Другого же сарацинского эмира Apotoulj, у Скилиция (Historiar. compendium etc. a J. Б. Gabio conversum, Venet. MDLXX, f. 81^а) Apo Zulph, я не мог отыскать в арабских источниках.

72) Ал-Джазирой называется вообще Месопотамия. — Другие авторы сообщают гораздо более определенные сведения о маршруте Абу Таглиба. Особенного внимания заслуживает рассказ Ибн-ал-Атира, который гласит (b. Ibn-al-Athir VIII, 508-510, под 367 годом.):

«Когда А'бу Таглиб и Бахтиар были разбиты, Адуд-ал-Даула пошел на Мосуль и овладел им и окрестностями его 12-го Зу-л-Кады (c. 367, т. е 21 Июня 978.). И полагал A6у Таглиб, [129] что он сделает так, как делали другие, (т. е.) останется короткое время, a затем будет принужден заключить мир и уйдет назад. Но Адуд-ал-даула был слишком энергичен, чтоб поступить так; ибо когда пошел на Мосуль, он взял с собой провизию и фураж и лиц знакомых с управлением Мосуля и его округов и остался спокойно в Мосуле и отправил отряды в погоню за Абу Таглибом. И послал Абу Таглиб (к нему), требуя сдачи этих стран ему под известной гарантией. Но Адуд-ал-даула отказал ему в этом, сказав: эти страны мне нравятся больше Ирака. И были у Абу Таглиба ал-Мерзебан-ибн-Бахтиар, Абу Исхак и Абу Тахир, сыновья Му'изз-ал-даулы, и их мать, — она же мать Бахтиара — и их свита. И пошел Абу Таглиб в Нисибин. И отправил Адуд-ал-даула отряд под начальством своего хаджиба (a. Привратник, камергер.), Абу-Харб-Тугана, в Джазират-ибн-Омар (b. На Тигре, много севернее Мосуля; город еще ныне известен под тем же именем, и есть главный город турецкого Курдистана. См. Путевой журнал Е. И. Чирикова и пр. изд. под редакцию М. А. Гамазова, СПб. 1875, стр. XLVIII (Зап. Кавк. отд. И. Р. Геогр. Общ. кн. IX) и Описание путешествия по российско-турецкой границе Хуршида Эфенди, перев. М. А. Гамазова, СПб. 1877, стр. 360.) и отправил в погоню за Абу Таглибом (другой) отряд, под начальством Абу-л-Вафа Тахир-ибн-Мухаммеда по дороге на Синджар. И пошел Абу Таглиб поспешно и дошел до Мейафарикина и остался там со своими. И когда он узнал о том, что Абу-л-Вафа выступил против него, то он пошел в Бидлис с женами своими и другими своими родственниками. И дошел Абу-л-Вафа до Мейафарикина, но его не впустили в него. A это — сильная крепость из древних греческих крепостей. И оставил он ее и пошел преследовать Абу Таглиба. Абу Таглиб между тем [130] из Эрзен-ал Рума свернул в ал-Хасанию (a. «Город на восток от Мосуля, в двух днях пути от Джазират-ибн-Омара». Якут II, 270. Весьма невероятно, чтобы Абу Таглиб совершал такие странные путешествия. Эрзен-ал-Рум (Эрзерум) здесь явная описка вместо Эрзен, или Арзен, города в Arzanene византийцев (Saint-Martin, Memoires sur l'Armenie I, 156 sqq).), что в ал-Джазире, и пошел в крепость Каваши (b. Прежде Ардумушт ***. «Весьма сильная крепость около Джазират-ибн-Омара». Jakut I, 199 и IV, 315; Freytag, 1. с. X, 483, anm. 4.) и другие свои крепости и взял находившиеся в них свои богатства. И вернулся Абу-л-Вафа в Мейафарикин и осадил его. И когда узнал Адуд-ал-даула о том, что Абу Таглиб приходил в свои крепости, то сам пошел на него, но не догнал его. Большая же часть его (Абу Таглиба) людей сдалась ему. И вернулся он в Мосуль и отправил в погоню за Абу Таглибом войско под начальством одного из своих людей, Тугана по имени (c. Это конечно тот самый Туган, о котором речь была уже выше.). И уклонился Абу Таглиб в Бидлис и подумал, что за ним никто не последует. И последовал за ним Туган. Тогда он ушел из Бидлиса и пошел в страны греков, чтобы соединиться с царем их, именуемым Вард-ал-Руми. И не был (последний) из царского дома, a захватил власть над ними силою. И стали против него греки и поставили другого, из сыновей их царей, и продолжалась война между ними долго. И вступил Вард этот в свойство с Абу Таглибом, чтобы при его помощи усилиться. И было предопределено так, что Абу Таглиб стал нуждаться в его помощи. И когда Абу Таглиб вышел из Бидлиса, то его настигли войска Адуд-ал-даулы. И жаждали они захватить бывшие с ним его богатства, ибо слышали, что их много. И когда они напали на него, то их эмир крикнул: оставьте не тронутым это имущество, ибо оно принадлежит Адуд-ал-дауле. Тогда они стали сражаться вяло. И когда Абу [131] Таглиб заметил, что они сражаются вяло, то он сделал атаку и они обратились в бегство, a он убил их великое множество и (таким образом) спасся от них. И остановился он в Хисн-Зиаде — ныне называется Хартабертом — и вступил (a. Я читаю с большинством рукописей *** вм. принятого издателем чтения упсальской рук. ***.) в сношения с упомянутым уже Вардом. И сообщил ему тот, в каком он находится положении вследствие того, что греки собрались против него, и просил у него подкреплений и сказал: когда я покончу (со своими врагами), то вернусь к тебе. И отправил тогда Абу Таглиб к нему часть своего войска. И случилось, что Вард (между тем) был разбит. И когда узнал об этом Абу Таглиб, то отчаялся получить от него помощь и вернулся в страны ислама и остановился в Амиде и остался там два месяца, пока не был взят Мейафарикин» (b. Его взял Абу-л-Вафа в следующем (368) году, что у Ибн-ал-Атира рассказывается подробно на стр. 511, под названным годом.).

С этим рассказом Ибн-ал-Атира нужно сравнить следующие два отрывка из Ибн-Мискавейха (c. Cod. Oxoniens, Marsh 357, под 367 и 368 годами, fol. 184^b и сл. У меня к сожалению имеются только эти два отрывка, которые я выписал в 1879 году, когда был несколько дней в Оксфорде.): (арабская цитата). [132] т. е.

.... «И отрядил Адуд-ал-даула в погоню за ним Абу Харб-Тугана и приказал ему преследовать его и воевать с ним. И свернул Абу Таглиб с дороги и уклонился назад в Бидлис и подумал, что он не будет преследуем. И было предписано Тугану последовать за ним и был отправлен Абу С'ад-Бахрам-ибн-Ардешир с войском в помощь ему. И погнались они оба за ним. Тогда он ушел из Бидлиса и вошел в страны греков, стремясь к царю греков, именуемому Вард-ал-Руми. И это — муж, который захватил власть над греками. Потом стали против него войска в Константинополе и поставили двух братьев, из сыновей их царей. И водворились раздоры среди греков и продолжались войны и смуты между двумя войсками долго. И уже вступил Вард этот в свойство с Абу Таглибом, — a тот (теперь) оказался ищущим у него убежища. И случилось, что Абу Таглиб шел по теснине между гор и нагнало его там войско Адуд-ал-даулы и пр.................. …………………………………………………………………………………………………………………………….

Потом, после поражения Тугана и Абу Са'да. Абу Таглиб счел себя в безопасности и пошел в Хисн-Зиад [133] и остался (там) (a. Тут быть может в рукописи пропущено несколько слов, напр. ***, «и послал к Варду» или тому подобные.). Войска же константинопольские уже подошли к Варду и был он (Вард) поэтому слишком занят своими делами, чтобы заботится о нем (Абу Таглибе), но он послал ему значительные припасы и советовал ему прийти к нему, чтобы соединенными силами бороться против его (Варда) врагов. Когда же они будут разбиты и он над ними восторжествует, то вернется и поможет ему. Но Абу Таглиб не мог решится на то, чтобы идти к нему, a послал ему в помощь и подкрепление отряд войск, сам же остался в Хисн-Зиаде, выжидая. И столкнулись обе армии греческие и был обращен в бегство Вард. И дошло это до Абу Таглиба и он тогда отчаялся получить помощь от него и вернулся в страны ислама и остановился в Амиде, два месяца, пока не был взят Мейафарикин».

Не трудно видеть, что рассказ Ибн-ал-Атира стоит в самой близкой связи с этими отрывками из Ибн-Мискавейха. Замечается буквальное повторение многих фраз и выражений, помимо полного тожества содержания. Особенно характерны смутные сведения о начале и причине восстания Склира. Ибн-ал-Атир имел гораздо более ясные известия об этом и он их и приводит в других местах, см. ниже прим. 83. Но он не счел нужным изменить здесь текст своего источника. Так как он сам несколько ниже (VIII, 521,_2-3) главу о завоевании Адуд-ал-даулой владений Фахр-ал-даулы и курда Хасанавейха заключает словами: «Это — последнее что рассказывается в «испытаниях народов», сочинении Абу Али ибн-Мискавейха», и так как он далее и в других местах иногда цитует этого автора (VII, 77, VIII, 64, 98, 136 и 197), то мы имеем полное право предположить, что и в рассказе о похождениях Абу Таглиба, он следует Ибн-Мискавейху. [134] Отсутствие в данном случае цитаты не мешает этому предположению, ибо он вообще свои источники цитует редко. Но еще интереснее то, что подчеркнутые в отрывке из Ибн-Мискавейха места буквально (a. См. стр. 12, строки 8-16. Я перевел арабские слова тожественные у Яхъи и Ибн-Мискавейха теми же русскими, чтобы и не знающий ар. языка был в состоянии судить о тожестве выражений.) читаются и у Яхъи. Ибн- Мискавейх умер в 421 (1030) году в глубокой старости (b. См. о нем P. de Jong, Catal. cod. or. bibl. academ. reg. scient. Lugd. Bat. 1862, p. 137-39 и L. Leclerc, Histoire de la medecine arabe, Paris 1876, 1, 482.). Мы в точности не знаем, когда он кончил свою историю, идущую, как мы видели, до 369 (979-80) г., но во всяком случае она была написана ранее истории нашего автора, так что последний мог пользоваться ею. С другой стороны для истории Буидов и Хамданидов сочинение Ибн-Мискавейха, казначея Адуд-ал-даулы, нужно признать настоящим integer fons, так что Яхъя не мог найти лучшего или более близкого к рассказываемым событиям источника. Не может быть поэтому и речи о том, чтобы Ибн-Мискавейх и Яхъя оба пользовались одним общим, нам неизвестным, автором. Если, таким образом, Яхъя в данном случае действительно пользовался Ибн-Мискавейхом, то мы получаем возможность хоть немного осветить приемы его при составлении своей книги. Мы видим, что в приведенном месте он буквально выписывает своего предшественника, но при этом там, где сам имеет лучшие сведения, вставляет последние. Он сохраняет более подробное обозначение Варды. т. е. Бардас-ал-Скларус; он заменяет неопределенное выражение Ибн-Мискавейха «и столкнулись обе армии греческие» точным показанием о дне решительного сражения. Зато он слишком сократил начало странствований Абу Таглиба. Рассказав о битве при Каср-ал-Джиссе (17-го Шевваля 367) и смерти Бахтиара, он продолжает так (c. A. 42^a, B. 105^a: (арабская цитата).):  [135]

«И бежал Абу Таглиб-ибн-Хамдан в Мосуль, и спаслись Ибрагим и Абу Захир, брат Бахтиара, ал- Мерзебан, сын Бахтиара, и кто последовал за ними, в Дамаск и пришли к Алф-текину, который вышел им на встречу и их обласкал. И было прибытие их в Дамаск 27-го Зу-л-Ка'ды того же (367) года».

Следует короткий обзор халебских дел от 366-368 и за тем прямо начинается отрывок № 2 наших извлечений, начало которого, как видит читатель, становится вполне понятным только если иметь в виду сведения Ибн-ал-Атира или, лучше, Ибн-Мискавейха. — Изучение последнего автора даст вероятно еще не мало материала для критики приемов Яхъи и приходится только жалеть, что он еще не издан. Рассказ Ибн-Зафира об этих событиях приводится у Фрейтага, 1. с. X, 493-94 и представляет лишь сокращенный перифраз Ибн-Мискавейха. Достойно замечания разве только то, что у него Варда Склир называется *** «царь греков Фларус (Кларус) прозванный Вардом», и что он не говорит о вступлении Склира в родство с Абу Таглибом, а знает только о дружбе первого с последним (a. f. 100^a: (арабская цитата).).

73) О Хисн-Зиаде см. выше прим. 12.

74) «В пятницу» пропущено в B. Мне кажется, что чтение А. представляет лишь остаток настоящей даты. Число и месяц в рукоп. случайно забыты.

75) 24-е Марта 979, которому соответствует по таблицам Вюстенфельда 21-е Ша'бана 368 г., приходится в понедельник. В B. стоит «в воскресенье, в Ша'бане 368». [136]

76) В обоих списках стоит «в страны Сирии», но вм. *** (Сирия) нужно читать *** (ислам). В конце концов Абу Таглиб действительно ушел в Сирию, но слово «вернулся» требует указанного исправления текста. Оно впрочем и подтверждается приведенными выше отрывками из Ибн-Мискавейха и Ибн-ал-Атира; см. прим. 72, стр. 131 и 133.

77) Рахаба — на Евфрате, несколько южнее древней Киркесии. От Рахабы до Дамаска, по Якуту (II, 764) восемь дней пути, а до Халеба пять.

78) В B. пропущено прозвище Никифора и заметка, стоящая между черточек. О Никифоре Уране см. ниже, прим. 225.

79) Переводчик ал-Макина (245) не заметил описки *** вм. *** (как читает берлинск. рукоп.) и кроме того слово «короткое время» *** принял за имя собственное: «concessitque ei insulam Madidam». У Васильевского 1. с. 135: «позволил ему прогуливаться на острове» и пр.

80) У ал-Макина имя посла не названо. У Ибн-ал-Атира под 371 годом говорится об отправлении посла в Константинополь. Упоминается об этом мимоходом, между «разными известиями», заключающими у него всегда историю данного года. Тут помещаются некрологи, разные курьёзы, явления природы и тому подобные отдельные известия, которые по той или другой причине не нашли себе места в связном рассказе. Мы там читаем следующее (a. Ibn-al-Athir IX, 11 и 12.):

«И в этом году (b. 371 (7 Июля 981 — 25 Июня 982).) Адуд-ал-даула послал кади (судью) Абу Бекр-Мухаммед-ибн-ал-Тайиб-ал-Аш'ари, известного под именем Ибн-ал-Бакиллани к царю греков с ответом на письмо, которое от царя было получено. И когда он прибыл к царю, то ему было приказано, чтобы он поцеловал землю пред ним, но он этого не сделал. [137] Тогда сказали ему: нет возможности входить без целования земли. Но он упорствовал в отказе. Тогда царь велел сделать маленькие двери, в которые кади должен был входить согнувшись, чтобы таким образом убедить присутствующих, что он поцеловал землю. И когда кади увидел эти двери, то он понял (в чем дело) и вошел в них задом и когда прошел, то обернулся лицом к царю уже стоя. И увеличилось у них вследствие этого уважение к нему».

Этот рассказ Абу-л-Фарадж (Historia Dynastiarum, ed. Pococke p. 320) взял из Ибн-ал-Атира, а из Абу-л-Фараджа он попал и в историю Lebeau XIV, 160, который его прямо и связывает с делом Склира, что без сомнения правильно. Тогда Ибн-Caxpа ***мог бы быть признан за Ибн-ал-Бакиллани ***. Это отожествление конечно затрудняется тем, что имена по-видимому столь несхожи. Но если иметь в виду, что Ибн-Сахра имя совсем необычное, едва ли возможное и поэтому, по всей вероятности, искаженное и что с другой стороны Ибн-ал-Бакиллани (a. См. о нем F. A Mehren, в Travaux de la 3^е Session du Congres intern, des orientalistes. St. Petersb. 1879, II, 228.) как ревностный приверженец богословской школы Аш'ари имел также прозвище (***) aл-Аш'ари, то можно, кажется мне, допустить, что *** описка вместо ***. Новый список Яхъи разрешил бы, быть может, этот вопрос, как и многие другие. — Любопытно еще то, что буквально такая же нелепая сцена будто бы происходила около 844 г. на далеком западе между одним норманским царем и посланником кордовского халифа, Абдеррахмана II, ал-Газзалем; см. Dozy, Recherches sur l'hist. et la litterature de l'Espagne, troisieme ed. II, 271. Автор сообщающий рассказ об этом посольстве, Ибн-Дихъя, — современник Ибн-ал-Атира, — умер в Каире в 1235 году. Он цитует, правда, источник современный этому посольству, но, имея в виду несколько [138] фантастический характер всего его рассказа, становится вероятным предположение, что сцена с низкими дверями просто им прибавлена для того, чтобы увеличить пикантность своего повествования.

81) Автор тут забегает вперед, чем и объясняется, что год смерти Адуд-ал-даулы не показан. Ниже, непосредственно за этим нашим вторым отрывком, он возвращается еще раз к Адуд-ал-дауле (А. л. 45^а, В. л. 107 ^а) со словами:

«А что касается до Адуд-ал-даулы, то он пошел из Багдада в Хамадан для войны со своим братом, Фахр-ал-даулой» и пр.

Он затем вкратце рассказывает о последних его подвигах и его смерти, последовавшей во вторник 10-го Шавваля 372 (28 Марта 983) (а. По Ибн-ал-Атиру IX, 13 — 8 Шевваля того же года.).

82) Тут Яхъя несколько противоречит себе. Склир был разбит Фокой 21 Ша'бана 368, т. е. 24 Марта 979. Последовавшие за тем переговоры его с Адуд-ал-даулой и последнего с императором, продолжались конечно довольно долго. Выпущен же он был, как сам Яхъя нам сообщает (см. стр. 21,₃₂) в Ша'бане 376, т. е. в Декабре 986 г. Прошло следовательно ровно 8 лунных лет со дня его поражения, а не со дня его заключения.

83) См. стр. 21,₂₄ и сл. — У ал-Макина, который христианские дела всегда помещает в особом отделе, весь рассказ об исходе восстания Склира и его сношениях с Адуд-ал-даулой сокращен весьма неудачно и поэтому совершенно перепутан. У него Склир еще до поражения обращается за помощью не к Абу Таглибу, а к Адуд-ал-дауле, Никифор Уран является на сцену два раза и ему же приписывается намерение отравить не Склира, а Адуд-ал-даулу. Но между тем, за исключением повторения имен Никифора и Адуд-ал-даулы, [139] и очень немногих слов в самом начале отрывка, самые выражения ал-Макина буквально сходятся с текстом Яхъи. Ибн-ал-Атир, кроме уже приведенного в прим. 72 случайного, так сказать, упоминания о Склире, взятого из Ибн-Мискавейха, говорит о нем еще в отделе «разных известий» 365 года (нач. 10 Сентября 975 г.), где мы читаем следующее:

«В этом году Василий, сын Армануса, царь греков, поставил Варда, по прозвищу С-к-ларуса, доместиком. И когда он утвердился в наместничестве, то стал чуждаться царя и восстал против него и искал помощи у Абу Таглиб-ибн Хамдана и породнился с ним и надел корону и стремился сделаться царем» (a. Ibn-al-Athir VIII, 491.).

Наконец он ему посвящает еще отдельную главу: «о прибытии Варда, грека, в Диарбекр и о том, что с ним происходило». В ней он дает также краткий обзор византийской истории со времени смерти Романа. Для характеристики приемов Ибн-ал-Атира эта глава не лишена значения, почему я в приведу ее целиком (b. Ibn-al-Athir VIII, 516-518 под 369 годом (29 Июля 979 - 16 Июля 980).):

«В этом году прибыл Вард, грек, в Диар-Бекр, ища покровительства Адуд-ал-даулы, и послал к нему просить его помощи против царей греков и обещал ему повиновение и уплату дани, если воцарится. И была причина его прибытия следующая: Арманус, царь греков, оставил, когда умер, двух маленьких сыновей, которые и воцарились после него. Никифор — он тогда был доместиком — выступал (еще ранее этого) в страны ислама и производил набеги на них и вернулся. И когда он приближался к Константинополю, то до него дошла весть о смерти Армануса. И собрались к нему войска и сказали ему: никто кроме тебя не годится для [140] управления вместо царей, ибо они оба маленькие. И отказывался он, но они настаивали, пока он не согласился (a. Совершенно иначе Ибн-ал-Атир представляет это дело под 359 (969-70) годом в особой главе «об убиении Никифора, царя греков» (см. 1. с. VIII, 417). Вот она:

«В этом году был убит Никифор, царь греков. И не был он из царского рода, а был лишь доместиком. Доместик же у них тот, кто управляет греческими землями на восток от константинопольского залива — большая часть их теперь в руках потомков Кылыдж-арслана. Всякий кто ими управлял, получал титул доместика. И был Никифор этот весьма грозен для мусульман. Это тот самый, который взял Халеб во время Сейф-ал-даулы. И выросло его значение в глазах греков. И это также тот самый, который взял Тарсус и Массису и Адану и Айнзарбу и другие города. И не был он христианского происхождения, а был из детей одного мусульманина из жителей Тарсуса, Ибн-ал-Ф-каса по имени, который принял христианство. И был этот его сын энергичен, храбр и прекрасно справлялся со всем, что начинал. И когда его дело стало великим и его значение высоким, то он убил царя, который царствовал до него, и стал царем греков после него. И все это мы уже рассказали. И когда он воцарился, то женился на жене убитого царя против ее воли. И было у нее от убитого царя двое сыновей. И направил Никифор свои усилия на воевание стран ислама и завладение ими и удалось ему то, чего он желал, благодаря тому, что цари ислама были заняты войной друг с другом. И покорил он те страны. И придерживался он такого образа действия, что нападал на подгородные поля и грабил их и опустошал, вследствие чего города ослабевали и он ими овладевал. И овладел он ал-Сугуром, месопотамским и сирийским, и взял в плен бесчисленное множество И боялись его мусульмане боязнью великою и не сомневались, что он овладеет всей Сирией и (Диар-) Мударом и Диар-бекром и ал-Джазирой, потому что все (эти страны) были без защитника. И когда его положение стало очень могущественным, то его настигло предопределение Божье оттуда, откуда он не ожидал. Дело в том, что он вознамерился оскопить сыновей убитого царя, чтобы их род пресекся и никто не мешал бы его детям царствовать. И когда их мать это узнала, она опечалилась этим и позаботилась об убиении его. И послала она к Ибн-ал-Ш-м-ш-кику — а был он тогда доместиком — и условилась с ним, что он придет к ней в одежде женской и с ним еще несколько человек, а она скажет своему мужу, что к ней пришли в гости несколько ее родственниц. И когда он пришел к ней с теми, которых он с собой взял, то она поместила их в одну церковь, рядом с дворцом царя. И боялся его (царя) очень сильно Ибн-ал-Ш-м-ш-кик по причине великого уважения (которое он внушал). Но согласился он на то, к чему его приглашала эта женщина. И когда наступила ночь рождества этого года, Никифор лег и заснул очень крепко. И отворила его жена двери и вошли они к нему и убили его и напали на них многие из его родных и приближенных и было их убито слишком 70 человек. И воцарился старший сын убитого царя и стал за него управлять Ибн-ал-Ш-м-ш-кик. И рассказывается, что Никифор никогда не спал без оружия кроме этой ночи. И это от того, что Бог всевышний решил убиение его и гибель его жизни».

Третий вариант наконец об этом и последовавших событиях находится в третьем месте у Ибн-ал-Атира, именно IX, 340-41, где опять есть, под 433 годом (1041), особая глава «о делах царей греков». Приведем также и начало этой главы:

«Мы здесь упомянем о греческих делах со времени Василия по это время (т. е 433 = 1040-41 г.) и скажем: к обычаям царей греков принадлежит то, что они в дни праздников верхом отправляются в церковь, предназначенную для данного праздника. И когда царь проезжает по площадям, то на него собираются смотреть люди, а у них в руках кадила, которыми они кадят. И поехал отец Василия и Константина в один из праздников. И была у одного из греческих вельмож красивая дочь. И вышла она смотреть на царя. И когда он проезжал мимо ее, она ему понравилась. И приказал он узнать, кто она, и когда узнал, то посватался и женился на ней и любил ее. И родила она от него Василия и Константина и умер он, когда они оба были еще маленькие. И вышла она спустя долгое время после его (смерти) за Никифора. И возненавидели они друг друга и она стала заботиться об убиении его и послала для этой цели к ал-Ш-м-ш-кику. И пошел он тайком в Константинополь. И впустила она его во дворец царский и они условились и убили его ночью. И призывала она патрициев по одиночке и давала им деньги и приглашала их признать царем Никифора (читай: ал-Ш-м-ш-
кика). И они сделали это и не успело наступить утро, как она уже достигла всего, чего желала; и не было никакого спора. И вышла она за ал-Ш-м-ш-кика и жила с ним год. И стал он бояться ее и принимать меры против нее и сослал ее в отдаленный монастырь и отправил с ней ее сыновей. И жила она там год. Потом она пригласила к себе одного монаха и дала ему деньги и приказала ему идти в Константинополь и пребывать в церкви царя и по возможности воздерживаться от пищи. И когда царь получит к нему доверие и пожелает в ночь праздника принять причастие из его рук, то он должен был дать ему яда. И сделал монах это. И когда наступила ночь праздника, то она отправилась со своими сыновьями и прибыла в Константинополь в тот день, в который умер ал-Ш-м-ш-кик. И воцарился сын ее Василий, а она управляла делами за его малолетством. И когда вырос Василий, он пошел на земли болгар. И умерла она когда он там находился. И дошла до него весть о ее смерти и он приказал одному своему слуге управлять делами в его отсутствие. И продолжалась война его с болгарами 40 лет. И победили они его и он вернулся разбитым. И остался в Константинополе (некоторое время), готовясь вернуться к ним и вернулся и разбил их и убил их царя и взял в плен его семью и детей и овладел его землями, и переселил жителей их в (земли) греков и поселил в тех странах множество греков. И эти болгаре не тот (известный) мусульманский народ, ибо эти ближе к стране греков почти на два месяца пути, но и те и другие называются болгарами. И был Василий справедлив, прекрасного образа жизни, и продолжалось царствование его более 70 лет и умер он, не оставив детей. И воцарился брат его Константин и царствовал, пока не умер».

Затем автор уже переходит к истории Романа и Михаила V. Ср. Васильевского, Варяго-русская и варяго-английская дружина. V. (Журн. Мин. Нар. Просв. ч. 177, Февраль 1875, стр. 445) и ниже прим, 272.). И [141] объявил он себя слугой обоих царей и женился на матери их и надел корону. Потом он стал грубо [142] обращаться с их матерью. И вступила она в переговоры с Ибн-ал-Ш-м-ш-киком об убиении Никифора и замене его им. И согласился он с ней на это и пошел к ней тайком, он и еще 10 человек, и напали на доместика врасплох и убили его. И захватил Ибн-ал-Ш-м-ш-кик власть и схватил Льва, брата доместика, и Вардиса, сына Льва, и запер его в одной из крепостей и пошел в области сирийские и проник далеко в них и нанес мусульманам вред, сколько он желал, и дошел до Триполиса. И защищались жители от него и он осадил их. И был у матери двух царей брат, евнух,— он же был тогда везирем — и подослал (этот брат) к Ибн-ал-Ш-м-ш-кику человека, который должен был дать ему яда. И когда он почувствовал (действие яда), то поспешил вернуться в Константинополь, но умер на пути. И был Вард, сын Мунира, из важнейших военачальников и знатнейших патрициев и стал мечтать о власти. И вступил в переписку с Абу Таглиб-ибн-Хамданом и породнился с ним и начал вербовать себе войско из мусульман в ал-Сугуре. И собрались они к нему и пошел [143] он на греков. И высылали цари против него одно войско за другим, но он их разбивал. И возгордилось его сердце и усилилось его положение и пошел он на Константинополь. И стали его бояться цари и освободили Вардиса, сына Льва, и назначили его начальником над войсками и отправили его на войну с Вардом. И сражались они упорно и тянулась долго борьба между ними. Потом Вард бежал в страны ислама и пошел в Диар-Бекр и остановился в окрестностях Мейафарикина и вступил в переговоры с Адуд-ал-даулой и отправил к нему своего брата, обещая повиновение и прося помощи. И внял тот его просьбе и обещал помощь. Потом цари греков послали послов к Адуд-ал-дауле и склоняли его на свою сторону. И получила в его душе перевес сторона двух царей и уклонился он от поддерживания Варда и написал Абу Али, темимийцу — это был тогда его наместник в Диарбекре — чтобы он схватил Варда и его людей. И стал поэтому Абу Али действовать против него. И собрались к Варду его люди и сказали ему: цари греков вступили в переписку с Адуд-ал-даулой и послали к нему послов по нашему делу. И нет сомнения, что они деньгами и другими (обещаниями) соблазнят его, так что он нас выдаст им. Лучше всего поэтому нам вернуться в страны греков, по мирному соглашению, если возможно, или же для войны на жизнь и смерть. Тогда мы или победим или умрем с честью. Тогда он сказал: это не правильно. Мы не видели от Адуд-ал-даулы ничего кроме хорошего и мы не можем оставить его, не узнавши предварительно, что он затевает. Тогда многие из его людей отделились от него. И понадеялся тогда Абу Али темимиец справиться с ним и послал к нему, чтобы условиться о свидании. И согласился он на это. И когда они сошлись, Абу Али схватил его, его сына и его брата и множество его людей и заключил их в Мейафарикине. [144] Потом он их отправил в Багдад. И оставалась они в заключении до тех пор, пока Бог не освободил их, как мы изложим. И был он схвачен в 370 году (17 Июля 980 — 6 Июля 981)».

Этот рассказ в последней своей половине, начиная с прибытия Склира в Диарбекр дает не мало интересных и по-видимому достоверных подробностей и почерпнут Ибн-ал-Атиром из неизвестного нам пока источника. Но первая половина его отличается сжатостью, неопределенностью и противоречит тому, что автор сам рассказывает в двух других, приведенных выше, местах. Он, следовательно, выписывает разные источники и нисколько не стесняется тем, что они местами говорят противоположное друг другу. При том он их не цитует, и по-видимому значительно сокращает, ибо везде, где он как здесь говорит о чисто византийских делах, не имеющих прямой связи с мусульманскими, замечается такое же отсутствие сколько-нибудь точных хронологических данных, и тщательное избегание греческих собственных имен. Было бы несправедливым винить в этом источники Ибн-ал-Атира. Благодаря вышедшим томам истории Табари мы уже можем до известной степени судить о том, как пользовался Ибн-ал-Атир своими источниками и мы видим, напр., что собственные имена иностранные, не только греческие, охотно им пропускаются в что длинные рассказы о каком-либо событии нередко сокращаются до простого констатирования факта, что оно происходило. Не лишне будет привести один пример (a. Он взят из той части Табари, которая приготовляется к печати мною и которая выйдет в начале будущего (1883) года. Я поэтому ограничусь одним переводом.). Под 246 (860/61) годом Ибн-ал-Атир VII, 59 говорит:

«В этом году происходил выкуп пленных под [145] руководством Али-ибн-Яхъи ал-Армени, и было выкуплено 2367 человек».

Под тем же самым годом мы находим у Табари следующий рассказ о том же самом событии (a. Ср. о нем еще краткие известия у Масуди, Prairies d'or IX, 338 и ал-Макризи, *** II, 191. Масуди называет другую цифру, т. е. 2767.):

«В этом году, в месяце Сафаре (27 Апр. — 25 Мая 860г.) происходил выкуп пленных под руководством Али-ибн-Яхъи ал-Армени, и было выкуплено 2367 человек. Другие говорят, что выкуп состоялся в этом году только в месяце Джумаде I (24 Июл. — 22 Авг.). Наср-ибн-ал-Азхар-ал-Ши'и, который был послан ал- Мутаваккилем к царю греков по поводу выкупа, рассказывает следующее: когда я прибыл в Константинополь, то я явился во дворец царя Михаила в своем черном платье, с мечом и ханджаром и в чалме. И произошло между мной и дядей царя, Петроной (b. В рукописях это имя сохранилось отлично, только без точек: ***, читай *** т. е. Б-т-р-нас.) — он управлял вместо царя — препирательство. И не хотели они меня впустить в моем черном платье и с мечом. Тогда я сказал: я уйду. И ушел я, но был возвращен с дороги. И были со мной (назначенные для царя) подарки, около 1000 пузырьков с мускусом, платья шелковые, много шафрана (c. Шафран чрезвычайно ценился на востоке; см. Karabacek, Die persische Nadelmalerei Susandschird. Lpzg. 1881, p. 66 sqq.) и драгоценностей. И дал он уже аудиенцию послам бурджанов (d. Это посольство дунайских болгар вероятно стоит в связи с переговорами о принятии христианства Борисом. По поводу крещения болгар я замечу, что ал-Бекри часть своих сведений об этом событии вероятно заимствует у Ибн-Дасты. Именно слова его (Известия ал-Бекри и пр. стр. 52,₂₃) «а другие говорят, что приняли христианство те из них, которые его приняли, во время царя Б-суса», имеют в виду следующие слова Ибн-Дасты (Cod. Mus. Br. Add. 23,378, f. 147^b) (арабская цитата) т. е. «и выходишь ты из него (не названного города на запад от Салоники) и идешь по густым лесам среди сакалибов. У них деревянные дома, в которых они живут. И они — христиане; они приняли христианство во время царя Б-суса и по сей день они пребывают в вере христианской». Это место встречается в коротком описании пути из Константинополя в Рим, которое Ибн-Даста помещает вслед за длинной статьей о Константинополе. Вся статья мною списана и будет издана в свое время в другом месте. — Приведенное место хотя и ничего не прибавляет к нашим сведениям о крещении болгар, тем не менее не лишено значения для вопроса об источниках ал-Бекри. Ср. Известия ал-Бекри и пр. стр. 17.), и [146] другим из прибывших к нему (послов). И были принесены подарки, которые были со мной и я введен был к нему. И вот, он сидел на троне, который стоял на другом троне и вот около него стояли патриции. И произнес я приветствие, потом сел на большом троне; для меня было приготовлено седалище. Подарки были положены пред ним. И стояли пред ним три драгомана: бывший раб и постельничий евнуха Масрура, раб Аббас-ибн-Са'да ал-Джаухари и один старый драгоман, по имени С-р-хун (a. Может быть нужно читать *** вм. *** рукописей. Тогда выйдет С-р-джус, т. е. Сергий. Этот драгоман был вероятно из сирийцев.). И сказали они: что должны мы сказать ему? Я сказал: не прибавляйте ничего к тому, что я вам скажу. Затем они начали переводить то, что я говорил. И принял царь подарки и никому из них не приказал дать что-либо из этих подарков. И приблизил меня к себе и обласкал меня и велел для меня приготовит жилище недалеко от себя. И поселился я в этом жилище. И пришли к нему жители Лулуи (b. Лулуа — to Loulon византийцев (Const. Porph. de themat p. 19,₂₁; cf. ibid p. 278, Cedren. II, 174,₁₀ и 213,₇).) с вестью о том, что они желают принять христианство и что они за него (царя), и прислали двух находившихся у них [147] заложников из мусульман. Тогда он около четырех месяцев не заботился обо мне, пока не пришло к нему письмо с вестью о том, что жители Лулуи взбунтовались и захватили его послов и что арабы завладели ею. Тогда они (греки) опять стали говорить со мной. И было дело о выкупе решено нами так, что они дадут всех находящихся у них пленников, а я дам всех моих, — а было их немного более 1000. Всех же пленных, которые были в их руках, было более 2000, между ними 20 женщин с десятком детей. Они согласились со мною, что нужно с обеих сторон подтверждение дела клятвой. И заставил я поклясться дядю царя и он поклялся за Михаила. И я сказал: «о царь, твой дядя поклялся мне. A обязательна ли эта клятва для тебя?» Тогда он головой своей сказал: да. И не слышал я от него ни одного слова с тех пор, как я вступил в греческую землю до моего ухода. Только переводчик говорил, а царь слушал и головой своей говорил: да или нет; сам же царь никогда не говорил и дядя его распоряжался его делами. Потом я ушел от него с пленными вполне благополучно. И когда мы пришли к месту, где должен был происходить обмен пленных, то мы отпустили по группам тех и других (a. Т. е. пленных греков и пленных мусульман.). И было число тех мусульман, которые очутились у нас в руках, — более 2000. Из них некоторые приняли христианство. В их же руки перешло немного более 1000. Некоторые (из находившихся в плену греков) приняли ислам. Тем сказал царь греков: «я не приму вас в число христиан, пока вы не дойдете до места обмена. Тогда те, которые желают чтобы я принял их в христиане, пусть вернутся с места обмена; если же они не вернутся, то пусть уходят вместе со своими товарищами». Большая часть принявших [148] христианство была из людей запада (a. Магриб, т. е. Египет и Африка.) и большая часть их приняла христианство в Константинополе. И были там два ювелира, которые приняли христианство и которые оказывали всякое внимание пленным. И не осталось в странах греков из мусульман, захваченных царем, никого кроме семи человек. Пять из них были привезены из Сицилии. Я заплатил за них выкуп с тем, чтобы они были отправлены в Сицилию. Остальные двое были из заложников Лулуи. Тех я оставил, говоря (грекам): убейте их, ибо они выразили желание стать христианами».

В весьма интересных рассказах Табари таких пропусков у Ибн-ал-Атира не мало, и поэтому нельзя сомневаться, что он многое пропускал, сокращал и коверкал и в тех частях своего труда, где он уже не мог пользоваться Табари. Это необходимо постоянно иметь в виду, когда пользуешься Ибн-ал-Атиром вообще и в частности, когда пользуешься его сведениями о византийских делах.

84) В. читает *** Симан. Арабская форма этого имени впрочем обыкновенно Саман ***. Это известие очевидно идет прямо из греческого источника. Оно в переводе уже было напечатано у В. Г. Василевского, «О жизни и трудах Симеона Метафраста» (Журн. Мин. Нар. Просв. ч. 212, Декабрь 1880, стр. 436, ср. там же, ч. 213, Февр. 1881. стр. 319). Назначение Николая Хрисоверга Muralt, Essai de chronogr. byz. p. 566 относит к 982, Lequien, Oriens Christ. I. 256 — к 983; преосв. Макарий, Ист. христ. в России до Влад. 2-е изд. 1863, стр. 327 — к 984 году. Ср. ниже, прим. 217.

85) Весь следующий эпизод об Абу Таглибе переведен Фрейтагом из нашего автора в указанной статье Ztschrft d. deutsch. morgenl. Ges. X. 495, прим. 2. У Ибн-ал-Атира VIII. [149] 513-15 этот эпизод рассказан в выражениях весьма близких и часто даже совершенно тожественных с текстом Яхъи. Но он имеет некоторые подробности, о которых Яхъя не упоминает; напр. он называет то местечко около Дамаска, где расположился Абу Таглиб, он сообщает о желании ал-Азиза, чтобы Абу Таглиб лично явился в Каир для переговоров; взятие в плен Абу Таглиба изложено обстоятельнее и пр. С другой стороны и Яхъя знает кое-что, чего не сообщает Ибн-ал-Атир, напр. что решительная битва происходила в Сафаре и т. п. Весьма поэтому вероятно, что у них был один источник, который каждый из них исковеркал по-своему, и мы едва ли ошибемся, если за таковой признаем опять Ибн-Мискавейха. — Ибн-ал-Атира придерживается Вюстенфельд, Geschichte der Fatimiden-Chalifen, Gottingen 1881, p. 141-42; его же выписывает с сокращениями ал-Макин стр. 238. Ср. еще Weil, Gesch. d. Chal. III, 29.

86) Табария — древняя Тивериада, в Галилее.

87) Синнабра *** читаю я вм. *** рукописей. Лежит, по Якуту III, 419, в трех милях от Табарии. Ср. еще Quatremere Hist. des sultans mamlouks I, 1,₃₃, n. 37, который произносит Санбара.

88) У Ибн-ал-Атира он зовется либо просто Ибн-ал-Джаррахом, как часто и у Яхъи, либо Дагфал-ибн-ал- Муфарридж-ибн-ал-Джаррахом и пр. Это маленькое разногласие не говорит против единства источника обоих авторов, ибо легко объясняется разночтениями рукописей. Ср. Wuestenfeld, 1. с. 140, anm. 1.

89) Окайлийцы или Бени-Окайль, вместе с племенами Бени-Кушейр, Бени-Нумейр и Бени-Килаб по словам Ибн-Хаукаля (ed. de Goeje 155), в его время, т. е. около половины 10 века вытеснили (а. Они первоначально сидели в Бахрейне и это переселение их в Месопотамию вероятно стоит в связи с карматским движением; ср. Ibn-al-Athir VII, 341.) племена сидевшие в [150] Месопотамии из большей части их земель, как то Харрана, Джиср-Манбиджа, Хабура, Хануки, Арабана, Киркесии и Рахабы. Окайлийцы оказывали не мало услуг Хамданидам и с ослаблением власти последних явились как бы наследниками их, по крайней мере в Мосуле и Месопотамии, где и образовали свое государство, существовавшее около 100 лет (a. W. Tiesenhausen, die Geschichte der Oqailiden-Dynastie, p. l и 22, (Memoires des Savauls otrangers etc. St. Petersb. 1859, t, VIII. p. 131 et 150).). Племя Бени-Килаб завладело окрестностями Халеба и со смертью Са'д-ал-даулы является настоящим хозяином в этой части владений Хамданидов. Из него выделился Салих-ибн-Мирдас, основатель династии Мирдасидов в Халебе, о котором подробно говорится и у нашего автора; см. выше стр. 52-58. Бени-Кушейр и Бени-Нумейр играют менее выдающуюся роль. У нас нет сведений о том, когда именно они впервые явились в Сирию, но их постепенное распространение в ней должно было идти параллельно с успехами Хамданидов. Понятно, что сирийские бедуины с радостью поддерживали Ибн-ал-Джарраха в его намерении выгнать непрошенных пришельцев, и не менее понятно, что последние прибегли к защите Хамданида Абу Таглиба.

90) Т. е. не нападал бы на окайлийцев. У Ибн-ал-Атира стоит: «и написал ему (Абу Таглибу) Ибн-ал-Джаррах,
чтобы он не делал этого (т. е. не помогал бы Окайлийцам). И стал Абу Таглиб посредником в этом деле и они заявили согласие подчиниться тому, что решит ал-Азиз, и выступил Абу Таглиб и пр.» — Подчеркнутой фразы у Яхъи нет, но предыдущая буквально сходится с текстом Яхъи, за исключением одного слова *** вм. ***. Это прибавление местоим. суффикса «ему» изменяет весь смысл фразы, но весьма возможно, что у одного из наших авторов [151] это простая описка. У которого из них — неизвестно, ибо исторически оба чтения возможны.

91) Это пропущено у Ибн-ал-Атира.

92) Дата пропущена в B.

93) Арабов, т. е. бедуинов. В 10-м веке для оседлого населения Сирии, Месопотамии и Египта понятия «арабы» и «бедуины» уже совершенные синонимы.

94) Дата пропущена в B.

95) Об Алф-текине, Аф-текине или Хаф-текине см. Wuestenfeld, 1. с. 126-27 (a. Напрасно только Вюстенфельд, стр. 138, в прим., столь решительно стоит за чтение Афтекин. Все чтения одинаково хороши. См. соч. Сафади *** рук. Аз. муз. л. 78^a (№ 166 моих «Notices sommaires des mscr. ar. du Mus. as.): ***.), 136-40, Weil, 1. с. III, 27-29.

96) Я перевел по конъектуре в примеч. 2, стр. *** текста.

97) Арабское *** Мыср означает как Египет, так и столицу Египта, Фустат, старый Каир. Я передаю поэтому слово *** то чрез одно, то чрез другое, смотря по обстоятельствам. Когда же в тексте стоит *** ал-Кахира, т. е. основанный Фатимидами новый Каир, то я сохраняю это имя в переводе в арабской форме.

98) Текст этой молитвы см. в словаре Lane s. v. ***, ср. S. de Sacy, Expose de la religion des Druzes I, CCCXLIV.

99) Эпизод этот опять-таки совершенно неизвестен всем другим авторам, кроме ал-Макина, который списывает его у Яхъи обычным образом, т. е. не без изменений. Покончив с историей Склира, ал-Макин (стр. 246-47) переходит к делам яковитов в Египте. Тут он следует уже не Яхъе, а «истории отцов патриархов» ***, той самой истории, которая еще в 1713 году служила аббату Renaudot главным материалом для его известной и прекрасной [152] для того времени книги «Historia patriarcharum Alexandr.». Затем он сообщает, копируя Яхъю (a. А. л. 46^b, В. л. 107^b.), об аресте, которому в 973 (983/84) подверг ал-Азиз своего визиря Якуб-ибн-Киллиса и вслед за этим продолжает: «и в этом году греки овладели крепостью» и пр. В такой связи придется отнести это событие к 373 (b. И уже никак не к 1022 или 1023 как делают Lebeau, XIV, 225 и Muralt, p. 596.) (983/84). Из изложения же Яхъи выходит, что оно происходило не позже 370 года (980/81). Неопределенность выражения «в это время» вместо «в этом году» указывает на то, что и сам Яхъя имел здесь не совсем точные материалы пред собою.

100) Ра'бан — город довольно известный из истории крестовых походов, лежал в эдесском графстве, не много восточнее Map'аша, между этим городом и Кейсумом (c. Saint-Martin, Memoires 1,194, Dulaurier в Recueil des histor. des crois. Doc. armen, p. 127, 156 et l'Index des noms geographiques, s. v.). В 347 (958) году паракимомен Василий и Иоанн Цимисхий, взявши Самосату, приступили к осаде Рабана. Сейф-ал-даула пошел им на встречу, но был ими разбит на голову в Ша'бане того же года (18 Окт. — 15 Ноябр. 958) (d. Яхъя, A. л. 16^b, B. л. ^91b. Cp. Freytag 1. c. XI, 194.). В Раби'е I 351 (Апр. 962) Никифор Фока взял Мар'аш (Германикию), Делук (Dolich, Doulikia, Telouc) и Ра'бан (e. Яхъя, A. л. 19^a, B. л. 93^a; cf. Freytag, 1. c. XI, 199.). В этот промежуток времени он следовательно опять попал в руки Хамданидов. О судьбе Ра'бана между 351 и 370 годом Яхъя нам ничего не говорит и мы не знаем, когда и по какому случаю он перешел вновь во власть мусульман. Всего вероятнее кажется мне предположение, что это случилось в первые годы восстания Склира и что передача его армянами Василию стоит в связи с окончательным поражением Склира. — Я перевел *** словом «город». Оно [153] означает также «область, округ, страна». Мне именно казалось, что идет речь о цитадели, замке (a. Мы знаем из Ибн-Шеддада +1285, автора историко-географического описания Сирии, что в Ра'бане действительно была цитадель: «Ра'бан — маленький город, древней постройки, и в нем прекрасный замок» (арабская цитата) см. рукоп Аз. муз. № 162 (моих Notices sommaires) л. 119^а. По Ибн-Шеддаду Ра'бан с 359 (969/70) принадлежал грекам без перерыва до 458 (1066) г.), а не о самостоятельной крепости. Географы ничего не знают о крепости Ибрагима или Ибн-Ибрагима. — Область Регианы явилась у переводчиков ал-Макина благодаря описке в рукописи: *** вм. ***. Армяне же, обитавшие, как видно из самого рассказа, в значительном количестве в Ра'бане, вероятно подали издателю истории Lebeau повод поместить эту мнимую Региану далеко на восток, на дороге в Абхазию; см. Lebeau XIV, 225.

101) Об *** в смысле «быть возможным» см. Dozy, Supplem. s. v ***.

102) У ал-Макина сам царь является в Ра'бан. У него вообще в конце этого рассказа есть некоторые дополнения к нашему тексту Яхъи, вместо обычного сокращения, так что не лишним будет привести здесь последние слова его рассказа, тем более, что старинные переводы не совсем точны:

«И когда оставшиеся в крепости это узнали, они вышли бегом и очутилась крепость в руках армян. И послали они к царю Василию, что они-де передадут ее ему. И принял он ее от них и наградил их и осыпал милостями и сделал их предводителя одним из важнейших своих военачальников. И прибыл царь в крепость и перенес в нее все, что нужно из оружия, орудий, провианта и прочего».

103) Кто такой этот «К-р-м-рук» или «К-р-м-р-к» (b. У Матвея Эдесского (trad. Dulaurier) стр. 32 упоминается некоторый храбрый воин «Guarmeraguel», на службе у куропалата Давида. Это имя, если отбросить окончание el, весьма сильно напоминает К-р-м-р-ка. Возможно, что К-р-м-р-к действительно был из тех иверийских воинов, которых Давид, по просьбе Фоки, послал ему в помощь. Яхъя, правда, об этих иверийских войсках не говорит, но факт достаточно известен из других источников.), [154] и когда происходил этот его набег — о том молчит сам Яхъя, а тем более все другие арабские и не арабские источники. Пропущен весь эпизод также и у ал-Макина. Он взят Яхъей по всей вероятности из какой-нибудь местной хроники, но благодаря поспешности или невнимательности наш автор не позаботился о том, чтобы сообщить нам также и о предшествовавшей этому эпизоду деятельности К-р-м-рука, о чем без сомнения в той местной хронике были сведения.

104) Мы знаем из других источников, что Триполис был в руках Фатимидов (Wuestenfeld, Gesch. d. Fatimiden, p. 126, Weil, 1. c. III, 27) и из Яхъи, что Цимисхий в последнем своем походе не мог отнять его у них; см. выше, прим. 21. Михаил Вурца, только что назначенный в Антиохию, прежде всего производит набег на Триполис и вернувшись с богатой добычей, готовится к новой экспедиции; см. выше стр. 1. Не в этой ли второй экспедиция оказал К-р-м-р-к те услуги, за которые был награжден губернаторским постом в Лаодикии? Триполис и позже служит объектом походов греческих; см. стр. 32.₂₄, 41.₅.

105) Магрибинцы — жители или уроженцы Магриба, т. е. запада. Так называются у восточных арабских авторов преимущественно берберы и per extensionem вообще войска и подданные фатимидских халифов, которые, как известно, своим могуществом обязаны были главным образом берберским племенам.

106) Ал-Санхаджи, т. е. из берберского племени Синхаджа или Санхаджа.

107) Наззаль упоминается у Ибн-Зафира (cod. Goth. [155] f. 104^b) и у Ибн-ал-Атира, хотя несколько позже, т. е. в 378 (988/89) и 381 (991/92) г. как египетский губернатор Триполиса. См. изд. Торнберга IX, 40 и 60. Он был, по словам Ибн-Зафира, креатура везиря Исы, сына Нестураса: см. Weil, 1. c. III, 40. Его сын - ал-Музаххар или ал-Музаффар-ибн-Наззаль, о котором говорит Яхъя стр. 32,₂₅ и ₃₁.

108) В тексте *** нужно будет прибавить *** после ***.

109) Баб-ал-Яхуд — «еврейские ворота» в Халебе, на северной стороне, при входе в еврейский квартал, назывался впоследствии Баб-ал-Наср; см. A. v. Kremer в Sitzgsber. d. k. k. Acad. d. Wiss. philos-hist. Cl. Wien, 1850 bd. IV, p. 226.

110) Т. е. по трактату, заключенному скоро после взятия Антиохии, в Сафаре 359 (14 Дек. 969 — 11 Янв. 970) между Петром стратопедархом и тогдашними фактическими владетелями Халеба, Каргуей и Бакджуром. Об этом любопытном трактате см. подробности почерпнутые из Кемаледдина и Яхъи у Фрейтага, 1. с. XI, 232-34 и его же Regnum Sahd-Aldaulae. p. 7-11; cp. еще Ibn-al-Athir VIII, 445, который на этот раз дает очень скудные сведения и выше, прим. 14, стр. 83-84. Са'д-ал-даула Абу-л-ма'али Шериф — сын умершего в 356 году знаменитого Сейф-ал-даулы. Весь эпизод о походе Варды на Халеб буквально в тех же выражениях читается у Кемаледдина (Freytag, Regnum etc. p. 14). Другие источники, включая ал-Макина, умалчивают о нем.

111) Эго место о назначении Иосифа цитуется в «истории врачей» Ибн-Аби-Осайбии; см. рукоп. парижскую. Bibl. Nat. Suppl. arabe № 673, fol. 206^а: (арабская цитата). [156]

В списке B. это место не находится, что указывает на то, что у Ибн-Аби-Осайбии была редакция соч. Яхъи сходная с рукописью А. — Об иерусалимском патриархе Иосифе Lequien, Oriens Christianus, III, 473 говорит со слов Досифея, что он был медиком и философом, но прибавляет, что он ровно ничего не знает о продолжительности патриаршества его и его предшественника, Фомы. Не лучше вообще все его сведения о патриархах иерусалимских 10-го века. Яхъя тут опять дает массу точных данных, которые будут приведены ниже, прим. 323. — Пятый год ал-Азиза начинается 10-го Зу-л-Хиджы 369 (27 Июня 980). — Авва Христодул был патриархом иерусалимским 2 года с половиною и умер в Каире 22 Января 969 г. (Яхъя, А. л. 26^b).