СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЖАЛОВАННАЯ ГРАМОТА ТАЙДУЛЫ ОТ 1351 г.:

РЕКОНСТРУКЦИЯ СОДЕРЖАНИЯ

Жалованная грамота жены золотоордынского хана Узбека (1313-1341) и матери Джанибека (1342-1357) Тайдулы была выдана на имя русского митрополита Феогноста (1328-1353) в 1351 г. ¹ Относительно личности «христианской заступницы» Тайдулы нам уже кое-что известно. ² Последний по времени очерк жизни и деятельности митрополита Феогноста принадлежит Г. М. Прохорову. ³ Мы знаем, что весной 1342 г., после смерти Узбека и воцарения Джанибека, Феогност ездил в Орду ⁴ за ярлыком, который должен был подтвердить права и привилегии русской церкви, зафиксированные в ярлыке Узбека (текст его не сохранился). В летописном сообщении об этой поездке говорилось, что митрополит «многу истому приат от царя Жанибека за вероу христианьскую», но ярлык все же получил и вернулся в Москву в начале 1343 г. ⁵ Текст этого ярлыка Джанибека до нас не дошел. Текст жалованной грамоты Тайдулы от 1351 г., сохранившийся в старинном русском переводе в составе сборника ханских ярлыков русским митрополитам, передает содержание ярлыка Джанибека. Однако тут же возникает вопрос: зачем понадобилось Тайдуле подтверждать ярлык своего еще живого и здорового сына?

О событиях, имевших место в Золотой Орде в период от 744 до 756 г. х. (май 1343 — январь 1356 гг.), в сочинениях арабских и персидских историков XIV-XV вв. нет ничего, кроме сообщения о страшной эпидемии чумы, случившейся там в 1346-1347 гг. ⁶ Об обстоятельствах получения русской церковью жалованной грамоты Тайдулы в 1351 г. не сохранилось прямых свидетельств и в русских источниках. Именно при исследовании периода руководства русской церковью митрополитом Феогностом известный историк церкви Е. Е. Голубинский горестно заметил: «Летописцы наши ведут себя по отношению к церковным делам так, что теперешним историкам церкви остается только плакать». ⁷ Что мы вообще знаем о том времени?

Взаимоотношения Золотой Орды с Венецией и Генуей в 1347-1349 гг. были прерваны захлестнувшей Италию пандемией чумы. От 1349 г. дошло отрывочное известие о том, что венецианский дож Андреа Дандоло (1343-1354) направил послания Джанибеку и «светлейшей и превосходнейшей государыне Тайдуле-хатун, императрице татар». ⁸ Дальнейшего развития ордынско-итальянских контактов не последовало из-за начавшейся между Венецией и Генуей войны (1350-1355).

К 1350 г. относится рассказ византийского историка Никифора Григоры о событии, которое можно поставить в прямую связь с выдачей на имя Феогноста жалованной грамоты Тайдулы. Григора повествует о посылке великим князем владимирским Семеном Ивановичем (1340-1353) и. митрополитом Феогностом крупной суммы денег [86] на восстановление разрушенной части храма св. Софии в Константинополе. Часть алтаря этого храма обрушилась в результате землетрясения еще 19 мая 1346 г. И вот через 4 года об этом событии вспомнил русский великий князь. П. П. Соколов связывал это «благочестивое дарение» с намерением Семена Ивановича заручиться поддержкой константинопольского патриарха, в руках которого находилось тогда право утверждения в сане главы русской православной церкви, в дел назначения на пост будущего митрополита киевского и всея Руси русского кандидата. ⁹

Осенью 1350 г. грек Феогност тяжело заболел. ¹⁰ На его место с самого начала правления Семена Ивановича прочили представителя русского боярского рода крестника Ивана Калиты Алексия. ¹¹ Сидевший в то время в Константинополе византийский император Иоанн VI Кантакузин (1347-1354) находился в отчаянном финансовом положении. На оплату службы наемников-турок султана Орхана (1326-1362) уходили остатки византийской казны. В монету переливали и церковную утварь. На жалованье мусульманским наемникам ушла значительная часть суммы, присланной русским великим князем в 1350 г. ¹² Русские посланцы традиционно возвращались домой через Орду Здесь-то, по нашему мнению, они и получили зимой 1351 г. подтвердительную грамоту Тайдулы на имя Феогноста., Последний умер в 1353 г. Ставленник Семена Ивановича Алексии получил разрешение константинопольского патриарха на пост кандидата в русские митрополиты, а затем и утверждение в сане. В этом звании он пребывал от 1354 до 1378 г.

Такой, на наш взгляд, была схема событий, связанных с получением жалованной грамоты Тайдулы русской стороной. Однако она не отвечает на вопрос: зачем ханше потребовалось подтверждать ярлы» своего державного сына? Рогожский летописец сохранил любопытное сообщение, помещенное под 1352 г.: «Тое же осени прииде царь Чанибек с воины, прогнав царя Оурдака в пустыню». ¹³ Подлинное им «царя Оурдака» нам не известно. Тем не менее, можно утверждать что война его с Джанибеком велась не в гористой местности Закавказья, т. е. не с хулагуидами Ирана. Скорее всего, речь здесь иди, о военных действиях Джанибека в Средней Азии, т. с. на территории весьма отдаленной от Сарая. Позволим себе предположить, что ордынского хана не было дома и зимой 1351 г., когда русские посланцы возвращались из Византии через Орду. Тайдула воспользовалась отсутствием Джанибека для того, чтобы получить с русской миссии обязательную мзду за свою подтвердительную грамоту, в которой Феогност совершенно не нуждался.

Поскольку текст ярлыка Джанибека, полученного Феогностом в 1342 г., не сохранился, русский перевод жалованной грамоты Taйдулы от 1351 г. является для нас единственным документом, на основании анализа которого можно получить представление о содержании ярлыка Джанибека. Прежде чем приступить к реконструкции содержания жалованной грамоты Тайдулы, просмотрим тексты русских переводов ярлыков Бердибека от 1357 г. и Бюлека от 1379 г. ¹⁴ и обнаружим, что все они написаны по одному шаблону, т. е. имеют одинаковые формуляры, ибо на деле являются подтверждениями текст» ярлыка Узбека, а возможно, и текстов ярлыков более ранних золото ордынских ханов. Беглое сопоставление известного нам формуляра статей — объявление о пожаловании и условия пожалования названии ярлыков ¹⁵ — с такими же статьями в формулярах ярлыков монгольских великих и улусных ханов XIII-XIV вв., содержащих иммунитетные привилегии храмам и монастырям представителей различных религиозных школ, ¹⁶ показывает их большую близость. Это [87] обстоятельство, с одной стороны, позволяет корректировать русский текст грамоты Тайдулы соответствующими фрагментами текстов ярлыков Бердибека и Бюлека; с другой — при реконструкции содержания грамоты Тайдулы — дает возможность использовать тексты монгольских ярлыков в качестве верных ориентиров.

Приступаем к реконструкции содержания грамоты Тайдулы, пользуясь методикой, проверенной при работе с текстами предыдущих актов сборника ханских ярлыков. ¹⁷

В статье обращение: «По Ченибекову ярлыку Таидулино слово татарьским улусным князем и волостным и городным и селным дорогам и таможником и побережником и мимохожим послом или кто на какове дело придеть ко всем» — правдоподобно реконструируется не только содержание, но и сам текст, единообразно повторяющийся в сохранившихся подлинных текстах ордынских ярлыков: «Джанибека повелением, мой, Тайдулы, указ Монгольского государства тем, под началом с Исой-гургеном, тысяч, сотен и десятков князьям, городов и селений даругам-князьям, писцам, таможникам, проезжим послам, многим людям, идущим по какому-нибудь делу, всем».

Элементы «татарьским улусным князем» реконструированы в виде «Монгольского государства тем, под началом с Исой-гургеном, тысяч, сотен и десятков князьям» по соображениям, приведенным при реконструкции содержания подобного фрагмента в ярлыке Узбека от 1332 г. ¹⁸ При этом мы воздержались от элементов «правого и левого крыла огланам», ибо Тайдула не имела права приказывать представителям рода Чингис-хана. По аналогии с ярлыками Бердибека и Бюлека, в статью добавлен элемент «писцам». Элемент «волостным» мы сочли излишним. То же самое относится к термину «побережники». Под ним в русских документах XV—XVII вв. подразумевались должностные лица, взимавшие «побережное» — сбор за право высадки или выгрузки товаров с судна на берег. ¹⁹ Полагаем, что в XIV в., тем более в составе ордынской службы фиска, такая категория отсутствовала.

Русский текст статьи объявление о пожаловании грамоты Тайдулы расчленяется на два оборота: прецедент пожалования и собственно объявление о пожаловании. Содержание первого оборота — «Из давных из добрых времен и доселе что молятся богомолци и весь поповьскыи чин и те никаких пошлин не ведають самому богу моляться за племя наше в род и род и молитву въздають тако млъвя Феогноста митрополита царь пожаловал с алою тамгою ярлык дал» — реконструируем так: «Сказавши, что со времени покойного хана [Узбека] и по сей день [православные] священники и монахи, о каких бы то ни было налогах и повинностях не ведая, богу за нас молились, благопожелания нам возносили, хан [Джанибек] митрополита Феогноста пожаловал и выдал ему [для постоянного хранения пайцзу и] алотамговый ярлык».

Видимо, ханше не полагалось углублять во времени прецедент пожалования далее чем до эпохи правления ее покойного мужа. Реконструкция содержания элементов русского текста грамоты «из давных из добрых времен и доселе» в форме «со времени покойного хана Узбека и по сей день» произведена нами по соображениям, которые были приведены при анализе подобного фрагмента в русском тексте грамоты Тайдулы от 1347 г. ²⁰ Аналогично реконструкции содержания ярлыка Узбека от 1332 г. ²¹ мы добавили в реконструкцию содержания оборота указание на то, что ярлык Джанибека был выдан «для постоянного хранения» и сопровождался его металлическим удостоверением — пайцзой. Если взять за образец прецедент пожалования в ярлыках Бердибека и Бюлека, то в ярлыке самого хана Джанибека [88] реконструкция содержания этого оборота выглядела бы иначе, чем в грамоте Тайдулы: «Ханы, наши предки от Чингис-хана до нашего предшественника покойного хана Узбека, жаловали православных, священников и монахов, с тем чтобы они, о каких бы то ни было налогах и повинностях не ведая, богу за них молились, благопожелания им возносили и выдавали на то свои ярлыки».

Реконструкция содержания второго оборота статьи объявление о пожаловании в грамоте Тайдулы — «И мы первых ярлыков не изыначя млъвя Феогносту митрополиту грамоту дали есмы» — формально І не представляет трудностей: «И ныне мы, в соответствии с правилами пожалований прежних ханов, пожаловали митрополита Феогноста». Так полагалось бы реконструировать этот оборот в соответствии с содержанием одноименного оборота в ярлыке Бердибека и Бюлека, ибо далее в тексте их актов следовала расшифровка условий их собственных пожалований.

Однако Тайдула не имела права ни на «пожалование» («суюргал»), ни на выдачу алотамгового ярлыка и пайцзы. Она могла только переписать условия пожалования, содержавшиеся в ярлыке Джанибека от 1342 г., а затем утвердить весь текст оттиском своей именной печати — нишана. Скорее всего Тайдула так и поступила. Иными словами, она обошлась лишь первым оборотом статьи объявление о пожаловании. Откуда же взялся второй оборот? Его приписал редактор сборника ханских ярлыков на основании текстов ярлыков Бердибека и Бюлека.

Статья условия пожалования в грамоте Тайдулы распадается наряд оборотов, из которых на первом место стоит оборот, провозглашающий общий налогово-заповедный иммунитет: «И как в Володимери сед богу молиться за Зденибека и за нас и за наши дети молитву въздаеть а пошлина ему не надобе», т. е. «С тех пор, как он утвердился во Владимире [митрополитом, православным священникам а монахам надлежит] молиться за нас и наш род богу, благопожелания нам возносить, не ведая о каких бы то ни было налогах и повинностях». Этот основной для грамотчика в статье условия пожалования: оборот начинался словами: «И как в Володимери сед», — т. е.. обозначением времени утверждения Феогноста в митрополичьей резиденции — Владимире на Клязьме. Вспомним, что в других, сохранившихся 1 на языке оригинала, ордынских ярлыках первый оборот данной статьи: всегда начинался словами: «Отныне и впредь». ²²

Далее в грамоте Тайдулы следует чисто заповедный, или бережельный, оборот, конкретизирующий содержание предыдущего оборота: «Ни подвода ни корм», т. е. «Ни подводы, ни корма [у них пусть не берут]». Речь идет о повинностях, состоявших в предоставлении лошадей для езды и перевозки грузов и в снабжении продуктами питания для категории всякого рода «проезжих» лиц.

Его продолжают обороты «ни запрос ни каков дар ни почестия не въздаст никакова ни люди его», содержащие освобождение митрополита и его людей от соответствующих податей, т. е. относящиеся к податному иммунитету. Существо «запроса» (объясняемого обычно как разовый побор для подношений, предоставляемых кому- либо по требованию) ²³ хорошо проиллюстрировано в русской летописи. Весной 1339 г. Иван Калита получил от новгородцев традиционно причитавшуюся с них долю «царева выхода» («чикыш»). Великий князь не согласился принять предложенную ему сумму налога, потребовав с них «запрос царев». На это новгородцы резонно возразили: «Преже сего несть се было». ²⁴ «Дар» — старинный русский обязательный побор, возникший из добровольных приношений, ²⁵ сближался со специальным ордынским сбором, известным под названием [89] «тузгу» и означавшим поставку пищевых припасов и иного довольствия ханским чиновникам, эпизодически присылаемым в русские земли, например, для подворной переписи. ²⁶ «Почестие» было издревле известно на Руси как своеобразная прибавка к сумме основного налога за «уважение» к князю, на имя которого тот налог собирался. ²⁷ Иными словами, все три названные в русском тексте грамоты Тайдулы побора можно объединить определением «чрезвычайные сборы».

Возникает вопрос — куда же исчезло упоминание о сборах основных? Дело в том, что в обоих оборотах статьи прецедент пожалования жалованных грамот монгольских великих и улусных ханов перед словами «каких бы то ни было налогов не видя» обычно присутствовало ограничивающее их условие — «кроме поземельного налога, торгового налога». ²⁸ В тех случаях, когда такого ограничения не было, в статье условия пожалования, после параграфов, оговаривавших заповедный иммунитет, обязательно присутствовало утверждение: «Поземельного налога, торгового налога пусть не дают». ²⁹

Что касается поземельного налога, который обычно взимался с храмов и монастырей, представителей различных исповеданий, располагавшихся на территории Монгольской империи, то применительно к нашему случаю у исследователей истории Золотой Орды нет никакой ясности в вопросе о его взимании. Мы эту проблему временно оставляем в стороне. Ордынский торговый налог — тамга — взимался с торговых операций на всей территории Северо-Восточной Руси. Если бы освобождение от него русского православного духовенства декларировалось в статье условия пожалования ярлыка Джанибека, а, следовательно, и грамоты Тайдулы, редактор сборника ханских ярлыков не преминул бы сохранить такую декларацию и в русском переводе. Этого не произошло. Значит, правильнее будет допустить, что в статье объявление о пожаловании и ярлыка Джанибека, и грамоты Тайдулы присутствовало ограничение по торговому налогу. Перед словами «о каких бы то ни было налогах и повинностях не ведая» там была фраза «кроме торгового налога».

Руководство русской православной церкви такое ограничение ї сборнике ханских ярлыков, который был специально создан в качестве идеологического средства воздействия на светскую княжескую власть, ущемлявшую интересы духовных феодалов, совершенно не устраивало. Оно и было механически ликвидировано. Теперь же эту фразу нужно вставить в аналогичном месте реконструированного содержания первого оборота статьи условия пожалования, окончательный вид которого станет таким: «С тех пор, как он утвердился во Владимире митрополитом, православным священникам и монахам надлежит молиться за нас и наш род богу, благопожелания нам возносить, кроме торгового налога, не ведая о каких бы то ни было налогах и повинностях». Естественно, что ограничение по торговому налогу следует включить и в нашу реконструкцию содержания статьи объявление о пожаловании.

Далее в грамоте Тайдулы имеется оборот: «А земль его ни вод ни огородов ни виноградов ни мелнець кто ни будеть не заимают их ни силы ни истомы не творять им никакие ни отъимають у них ничего». В нем легко узнается формула, характерная для жалованных грамот монгольских великих и улусных ханов. Там она представляла собой сложное сочетание из трех предложений, в которых угодья, люди, животные и вещи, составлявшие основу богатств храмов и монастырей, гарантировались от взимания налогов, применения силы, грабежей и расхищений. ³⁰

Дополнив начало этого оборота в грамоте Тайдулы названными в ярлыках Бердибека и Бюлека «церковными строениями», [90] реконструируем его содержание в таком виде: «Их церковных строений, земель н вод, садов и виноградников, мельниц кто бы то ни было пусть не трогает, никаких насилий и притеснений им пусть не творит, ничего у них не отнимает». Мы полагаем, что виноградники в монастырских хозяйствах Северо-Восточной Руси той поры не играли никакой хозяйственной роли, если вообще где-нибудь существовали. Просто здесь переводчик точно следовал тексту тюрского оригинала, в котором термин «виноградник» приписывался как обычный парный синоним к слову «сад».

Следующий оборот в грамоте Тайдулы — «Или где стануть да не емлють у них ничего так есмы млъвили а кто пак беспутно силу учинить какову или пошлину замыслить умреть и поблюдеться» — состоит из двух частей. Первая часть слепо и неточно копирует текст, который наличествует в ярлыках Бердибека и Бюлека, а вторая представляет для нас несомненный интерес. Ее можно интерпретировать так: «И кто тем не менее беззаконно применит [по отношению к ним] какое бы то ни было насилие или же введет [какой бы то ни было] налог или повинность, [пусть он] умрет и поостережется». Нетрудно заметить логическое противоречие в концовке оборота, разрешить которое можно только устранив из нее одно из слов: «умрет» или «поостережется».

Похожего оборота нет в монгольских грамотах великих и улусных ханов, а в тюркских текстах ордынских ярлыков XIV—XV вв. такой оборот встречается. Речь идет об обороте статьи условия пожалования, который мы назвали предостережение представителям адресата. ³¹ В нем власть имущие лица в случае, если бы они осмелились действовать наперекор смыслу пожалования, устрашаются формулой — «непременно убоятся!» ³² Так что реконструированное содержание этого оборота в грамоте Тайдулы сводится к словам: «После такого нашего повеления власть имущие, налагающие на них налоги и повинности и причиняющие им какое бы то ни было насилие, — непременно убоятся!».

Последний оборот статьи: «И ты Фегност митрополит возмолвишь что так есмь пожалован а котории к тобе не причястни огороди виногради воды земли сам нечто не так учинишь то сам ведаешь а за нас богу молитву въздаваи» присутствовал и в грамотах монгольски великих и улусных ханов, ³³ и в ордынских ярлыках. Он именуется на_; ми предостережение грамотчику. ³⁴ Если привести его в соответствие с буквой и содержанием соответствующих оборотов в оригинальных тюркских текстах, то последовательность элементов оборота сохранится, а с их формой и содержанием произойдут следующие изменения.

Содержание элемента «И ты Фегност митрополит» останется практически неизменным: «Также и ты, митрополит Феогност». Элемент «возмолвишь, что так есмь пожалован» также не изменится: «говоря: “Так пожалован я!”». Содержание элемента «а котории к тобе не причястни огороди виногради воды земли сам нечто не так учинишь» нуждается в коррективах. Во-первых, речь в грамоте Тайдуш могла идти только о тех церковных и монастырских угодьях, которые были подведомственны Феогносту; во-вторых, согласно содержанию соответствующих оборотов в ярлыках Бердибека и Бюлека, некие противоправные действия могли совершаться митрополитом и по отношению к «церковным людям». Поэтому содержание элемента правильнее будет реконструировать так: «если совершишь нечто противозаконное в отношении подведомственных тебе церковных н монастырских угодий и люден». Содержание элемента «то сам ведаешь» вы ходит за рамки здравого смысла и не находит себе подтверждения [91] ни в одном из сохранившихся актов. Действительно, получалось, что митрополит мог бесконтрольно распоряжаться церковным имуществом и людьми не только на «своей» территории, но и за ее пределами. Наверное, такой вымышленный прецедент вполне устраивал руководство русской православной церкви, но с содержанием соответствующих чингисидских актов он совершенно не согласовывался. Наоборот, любой произвол в отношении имущества и людей недвусмысленно возбранялся устоявшейся формулой, которой мы и реконструируем содержание этого элемента: «то и тебе самому также хорошо не будет!». ³⁵ Элемент «а за нас богу молитву въздаваи» не имеет к этому обороту никакого отношения. Он приписан редактором сборника ханских ярлыков в качестве своеобразного противовеса, словно бы искупающего бесконтрольные действия митрополита в отношении церковного имущества и своей паствы.

Структура последней статьи — удостоверение — повторяет таковую в проезжей грамоте Тайдулы от 1347 г. ³⁶

Содержание оборота удостоверительные знаки «Тако млъвя на утвержение нишеную грамоту дали есмы» — реконструируется: «Для постоянного хранения с именной печатью грамота выдана». В отличие от проезжей эта грамота Тайдулы являлась иммунитетной, чем и оправдывается формула «для постоянного хранения». Нам не известно, сколько оттисков нишана — именной печати ханши — полагалось иметь жалованной грамоте. Возможно, их было несколько. Тогда в русском переводе правильнее было бы назвать грамоту «нишанной», т. е. именно так, как это некогда сделал русский переводчик.

Содержание оборота время и место написания «Заечия лета арама месяця во осмыи новаго в Сарае орда кочевала написано» — реконструируется: «В год зайца арама месяца в восьмой [день] прибывающей [Луны], когда ставка находилась в Сарае, было написано». Обозначенное здесь время написания соответствует 4 февраля 1351 г. ³⁷ Форма этого обозначения, скрупулезно сохраненная в старинном русском переводе, определенно указывает на то, что в оригинале грамота Тайдулы могла быть написана только по-тюркски буквами уйгурского алфавита. В отношении тогдашнего места расположения ханской ставки можно допустить два варианта. Речь, скорее всего, шла о Новом Сарае (Царевское городище), поскольку именно там, еще до официального вступления на престол Джанибека, находилась его официальная резиденция. С другой стороны, в феврале 1351 г. Джанибек находился где-то далеко на востоке, и его мать Тайдула могла пребывать в зимней резиденции своего покойного мужа Узбека Сарае (Селитренное городище).

Содержание оборота представление — «А жалобу положил Таоббога Акъхочя Мухтар учюгуи Карапчии писано» — реконструируется: «Прошение [митрополита Феогноста] представили трое [ходатаев, а именно:] Даудбуга, Ак-ходжа, Мухтар. Написал я, Харабчи[-бахши]». Относительно имен, названных в обороте, мы не можем сказать ничего определенного. Сложное и непонятное имя «Таоббога», или, как значится в одном из списков сборника, «Таотбога», ³⁸ написанное буквами уйгурского алфавита, можно было бы прочитать и «Даудбуга». «Акъхочя» — это, конечно, «Ак-ходжа». Так, например, именовался сборщик торгового налога в латинском переводе ярлыка Джанибека от 1347 г. ³⁹ «Мухтар» — распространенное мусульманское мужское имя. ⁴⁰ «Карапчии» можно передать как возможное имя «Харабчи». Поскольку речь идет о человеке, лично составлявшем этот документ, т. е. о писце-битикчи, то, как и в ярлыке Бердибека, к его имени полагалась именная приставка — «бахши». Интерес представляет слово «учюгуи» — точная транслитерация русскими буквами тюркского [92] числительного «трое». ⁴¹ Это еще одно подтверждение того, что оригинал- грамоты Тайдулы был написан по-тюркски.

В результате содержание жалованной грамоты Тайдулы от 1351 г. представляется нам в таком виде:

«Джанибека повелением, мой, Тайдулы, указ Монгольского государства тем, под началом с Исой-гургеном, тысяч, сотен и десятков князьям, городов и селений даругам-князьям, писцам, таможникам, проезжим послам, многим людям, идущим по какому-нибудь делу, всем.

Сказавши, что со времени покойного хана Узбека и по сей день православные священники и монахи, о каких бы то ни было налогах и повинностях не ведая, богу за нас молились, благопожелания нам возносили, хан Джанибек митрополита Феогноста пожаловал и выдал ему для постоянного хранения пайцзу и алотамговый ярлык.

С тех пор как он утвердился во Владимире митрополитом, православным священникам и монахам надлежит молиться за нас и наш род богу, благопожелания нам возносить, кроме торгового налога, не ведая о каких бы то ни было налогах и повинностях. Ни подводы, ни корма у них пусть не берут. Никаких чрезвычайных сборов они пусть не платят. Их церковных строений, земель и вод, садов и виноградников, мельниц кто бы то ни было пусть не трогает, никаких насилий и притеснений им пусть не творит, ничего у них не отнимает. После такого нашего повеления власть имущие, налагающие на них налога и повинности и причиняющие им какое бы то ни было насилие, — непременно убоятся! Также и ты, митрополит Феогност, говоря: “Так пожалован я!” — если совершишь нечто противозаконное в отношении подведомственных тебе церковных и монастырских угодий и людей, то и тебе самому также хорошо не будет!

Выдана для постоянного хранения с именной печатью грамота. Написано было в год зайца арама месяца в восьмой день прибывающей Луны [4 февраля 1351 г], когда ставка находилась в Сарае.

Прошение митрополита Феогноста представили трое ходатаев, а именно: Даудбуга, Ак-ходжа, Мухтар. Написал я, Харабчи-бахши».

Комментарии

1. Ярлыки татарских ханов московским митрополитам (краткое собрание) //   Памятники русского права / Под ред. Л. В. Черепнина. М., 1955. Вып. 3. С. 468-469.

2. Григорьев А. П. Проезжая грамота Тайдулы от 1347 г.: Реконструкция содержания //  Вестн. Ленингр. ун-та. 1990. Сер. 2. Вып. 3. С. 62-63.

3. Словарь книжников и книжности Древней Руси / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1987. Вып. 1. С. 453-457.

4. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), Пг., 1922. Т. 15. Вып. 1. Стб. 54-55; СПб., 1913. Т. 18. С. 94.

5. Там же.

6. Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. 1. С. 529-530.

7. Голубинский E. Е. История русской церкви: В 2 т. М., 1900. Т. 2. 1-я половина тома. С. 163.

8. Волков М. А. О соперничестве Венеции с Генуею в XIV веке // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, I860. Т. 4. Отд. 2 и 3. С. 216, №7,

9. Соколов П. П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913. С. 308-309.

10. ПСРЛ. Пг., 1922. Т. 15. Вып. 1. Стб. 60; СПб., 1913. Т. 18. С. 97.

11. Словарь книжников и книжности Древней Руси /Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 25-34.

12. История Византии / Отв. ред. С. Д. Сказкин: В 3 т. М., 1967. Т. 3. С. 158,

13. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 61.

14. Ярлыки татарских ханов московским митрополитам. С. 465-466, 469-470.

15. Григорьев А. П. Формуляр золотоордынских жалованных грамот // Туркологика 1986: К 80-летию акад. А. Н. Кононова /Отв. ред. С. Г. Кляшторный, Ю. А. Петросян, Э. Р. Тенишев. Л., 1986. С. 78-80.

16. Григорьев А. П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв.: Чингизидские жалованные грамоты. Л., 1978. С. 71-94.

17. Григорьев А. П. 1) Ярлык Менгу-Тимура: Реконструкция содержания // Историография и источниковедение истории стран Азид и Африки / Отв. ред. А. Д. Желтяков. Л., 1990. Вып. 12. С. 53-102; 2) Проезжая грамота Тайдулы от 1347 г.: Реконструкция содержания. С. 61-67.

18. Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Узбека венецианским купцам Азова: Реконструкция содержания // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки / Отв. ред. Л. А. Березный. Л., 1990. Вып. 13. С. 83-85.

19. Словарь русского языка XI-XVII вв. / Под ред. Г. П. Смолицкой. М., 1989. Вып. 15. С. 125.

20. Григорьев А. П. Время составления краткой коллекции ханских ярлыков русским митрополитам // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки / Отв. ред. Г. Я. Смолин. Л., 1985. Вып. 8. С. 120-121.

21. Григорьев А. П., Григорьев В. П. Указ. соч. С. 98.

22. Григорьев А. П. Формуляр золотоордынских жалованных грамот. С. 79.

23. Словарь русского языка XI-XVII вв. /Под ред. Г. А. Богатовой. М., 1978. Вып. 5. С. 280.

24. ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 23. С. 105.

25. Словарь русского языка XI-XVII вв. /Под ред. Г. А. Богатовой. М., Вып. 4. С. 172.

26. Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Тимура: Реконструкция содержания. С. 81-82.

27. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка но письменным памятникам: В 3 т. СПб., 1895. Т. 2. Стб. 1331.

28. Григорьев А. П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв. С. 74, 79.

29. Там же. С. 86.

30. Там же. С. 86-89.

31. Григорьев А. П. Формуляр золотоордынских жалованных грамот. С. 79.

32. Григорьев А. П. 1) Пожалование в ярлыке Токтамыша // Востоковедение /Отв. ред. С. Н. Иванов, Ю. М. Осипов. Л., 1981. Вып. 8. С. 128; 2) Пожалование в ярлыке Улуг-Мухаммеда //   Востоковедение / Отв. ред. Е. А. Серебряков, С. Е. Яхонтов. Л., 1984. Вып. 10. С. 127.

33. Григорьев А. П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв. С. 89-92.

34. Григорьев А. П. Формуляр золотоордынских жалованных грамот. С. 80.

35. Григорьев А. П. 1) Пожалование в ярлыке Токтамыша. С. 129; 2) Пожалование в ярлыке Улуг-Мухаммеда. С. 127.

36. Григорьев А. П. Проезжая грамота Тайдулы от 1347 г.: Реконструкция содержания. С. 61-62.

37. Цыбульский В. В. Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии с переводом на даты европейского календаря (с 1 по 2019 г. н. э.). М., 1987. С. 267.

38. Ярлыки татарских ханов московским митрополитам. С. 486, прим. 57.

39. Diplomatarium Veneto-Levantinum, sive Acta et Diplomata res Venetas, Graecas atque Levantis illustrantia. A. 1300-1350 /Ed. G. M. Thomas. Venetiis, 1880. Pars 1. P. 312, N 167.

40. Гафуров А. Г. Имя и история: Об именах арабов, персов, таджиков и тюрков: Словарь. М., 1987. С. 173.

41. Древнетюркский словарь /Под ред. В. М. Наделяева и др. Л., 1969. С. 621-622.