-

ГРАМОТЫ НА МАГДЕБУРГСКОЕ ПРАВО ГОРОДУ ЛУЦКУ

XV-XVI веков

(Выражаю благодарность В. Н. Мироновой, доценту кафедры общего языкознания и классической филологии Киевского национального университета имени Т. Шевченко, О. М. Кориневской, аспирантке этой кафедры за помощь, оказанную в переводе грамот 1432, 1497 гг. с латинского языка. Особую признательность и благодарность выражаю проф. А. Л. Хорошкевич за консультации, поддержку и оказанную помощь в подготовке этой публикации.)

Магдебургское право, которое пришло из Германии и Польши, было одним из наиболее известных систем городского права в Великом княжестве Литовском (ВКЛ). Нормы этого права закрепляли юрисдикцию и свободы жителей города, их право на самоуправление. Они регулировали социально-экономические и общественно-правовые отношения, порядок суда и судопроизводства, определяли меры наказания за криминальные преступления, регламентировали внутреннюю деятельность купеческих корпораций, ремесленных цехов и торговлю.

Как справедливо отмечают современные исследователи, магдебургское право, хотя и пришло на земли ВКЛ под влиянием Польши, имело здесь черты самобытности: оно отличалось от аналогичного права в городах Германии и Польши [1. С. 241].

Распространение магдебургского права на Волыни происходило в течение двух столетий, начиная с XV в. К середине XVII в. около 95 городских поселений (т.е. половина общего количества городов Волыни) получили магдебургское право [2. С. 161].

Свидетельством получения магдебургского права служили соответствующие грамоты, которые имели законодательный характер и именовались в ВКЛ «листами» или «привилеями». Они были определяющей формой развития права того времени, вплоть до принятия Литовских статутов. Привилеи на магдебургское право занимали центральное место среди других памятников ВКЛ, в них содержались различные льготы в пользу того или иного города, который его получал. Они выдавались или по просьбе местных городских сообществ, или, независимо от такой просьбы, великими князьями и польскими королями в виде особенной милости. Не следует забывать и про политические аспекты введения магдебургского права. Каждый город после получения такого привилея по истечении ряда лет получал новый привилей на подтверждение предыдущего. Все они составляют комплекс важных исторических источников городской организации ВКЛ.

Привилеи отдельным городам, в том числе и Луцку, начали выдаваться в связи с их ростом, увеличением экономического значения. История города Луцка начинается со времен Киевской Руси. Первое летописное упоминание о Луцке [89] датируется 1085 г. С конца XII в. город развивался в составе Галицко-Волынского княжества. Свидетельство его жизнеспособности — восстановление после многочисленных разрушительных татаро-монгольских набегов. 1288 годом датируется упоминание о существовании в городе Луцкой православной епархии. Вообще Луцк славился богатством своих церквей и монастырей. С 1320 г. город принадлежал князю Любарту, который на месте древнего детинца в середине XIV в. начал строительство Луцкого замка. С согласия Любарта в 1375 г. была создана первая в ВКЛ Луцкая римско-католическая епархия, в которую входили юго-западные земли Белоруссии. После смерти Любарта в 1384 г. некоторое время в Луцке правил его сын Федор. Но в 1387 г. Владислав Ягайло передал Луцк Витовту, который превратил город во вторую столицу ВКЛ. В 1429 г. по инициативе императора Священной Римской империи Жигимонта в Луцке состоялся «съезд монархов». На нем присутствовали влиятельные представители стран Европы, среди которых были король Польши Владислав Ягайло, великий князь литовский Витовт, великий князь московский Василий II, король Дании, магистры немецкого Ордена, воевода валашский, папский и византийский послы и др. На съезде решались вопросы общеевропейской политики, создания союза в борьбе с турками, объединения церквей, предоставления Витовту титула короля. Одна только мысль о коронации королевским титулом была признанием могущества великого князя Витовта. В 30-е годы XV в. Луцк поддержал литовского князя Свидригайла, и в 1440 г. великий князь литовский Казимир IV Ягелончик передал Свидригайле Волынское княжество, где последний правил до своей смерти в 1452 г.

Политический подъем Луцка происходил, очевидно, на основе мощного экономического роста. В первые десятилетия XV в. в городе уже существовала достаточно развитая система податей и повинностей в сфере землевладения и землепользования, где господствовал древний обычай. Достаточно сформированной была и социальная структура города. Сохранившиеся исторические источники, особенно документы Литовской метрики и актовый материал, в целом свидетельствуют о достаточно динамичном социально-экономическом развитии Луцка XV в. Этому благоприятствовало выгодное географическое расположение города на берегу реки Стырь, а также существующая разветвленная система международных связей — со времен Киевской Руси город был центром международной торговли. Сфера торгово-экономических связей не ограничивалась внутренними потребностями города, где происходили регулярные ярмарки, а простиралась за территорию ВКЛ. С древних времен в городе торговали солью, воском, зерном, медом, овощами и др. В Луцк прибывали иностранные купцы, а луцкие торговцы уже в XV в. отправлялись с товарами в Люблин и Гданьск. На протяжении XV в. руководство хозяйственной, судовой и общественной жизнью городского сообщества осуществляли староста и его урядники, а в связи с предоставлением Луцку магдебургского права свою деятельность здесь развернули и органы городского самоуправления.

Луцк как центр удельной земли получил грамоту на магдебургское право в 1432 г. от польского короля Владислава (Ягайла), признавая его верховенство [3. С. 1-2]. Это был период борьбы Польского королевства и ВКЛ за передел сфер влияния, которая вылилась в ожесточенную войну 1432-1439 гг. Свидригайла и Владислава. Своим привилеем 1432 г. Владислав уравнял права князей, бояр, воинов, шляхтичей и других жителей Луцкой земли с правами, которыми пользовались прелаты, бароны и шляхта Польского королевства, а горожанам Луцка [90] жаловал магдебургское право. Согласно грамоте, жители Луцкой земли получили ряд прав и вольностей. Но совершенно очевидно, что магдебургское право распространялось в первую очередь на состоятельных граждан.

В 1497 г. уже великий князь литовский Александр (1461-1506) пожаловал Луцку новый привилей на магдебургское право, которое распространялось уже на всех горожан [3. С. 12-17]. В нем были значительно расширены права городского сообщества Луцка, которые органически дополнялись их обязательствами перед княжеством. В условиях действия магдебургского права верховный правитель определял статус и доходы войта, порядок городского управления, выборы чиновников, организацию городского суда. Большое внимание уделялось упорядочению городской жизни, организации в городе торговли. Права и обязательства жителей города были прописаны отдельной статьей. Документ сохранился в подтверждении короля Сигизмунда Августа 1560 г.

Польский король и великий князь литовский Стефан Баторий (1576-1586) издал в 1576 г. грамоту, в которой подтверждал Луцку магдебургское право и все предыдущие привилеи своих предшественников на права и вольности города [3. С. 25-27]. Напомним, что на момент издания этой грамоты прошло больше ста лет со времени получения городом магдебургского права (1432). К этому времени завершился процесс длительного сближения ВКЛ с Польским королевством. В результате подписания Люблинской унии 1569 г. состоялось объединение двух государственных образований в единое государство — Речь Посполитую. Волынь вместе с другими украинскими, белорусскими и литовскими землями вошла в состав Речи Посполитой. Город Луцк в новых политических условиях не только продолжал жить по нормам магдебургского права, но и адаптировал эту систему управления к местным условиям.

Стефан Баторий в том же 1576 г. после длительных переговоров с представителями ВКЛ издал грамоту, которой признавал, что Польша и ВКЛ равноправные партнеры в составе федеративной державы. Король обязывался защищать ВКЛ, расширять его границы, не назначать поляков в качестве военачальников в ВКЛ, созывать общие сеймы поочередно в Польше и ВКЛ. Согласно этим условиям он и был избран великим князем литовским. Получение подтвердительного привилея на магдебургское право главным городом Волыни сообразуется с особенностями политики Стефана Батория, которая была направлена на укрепление его влияния в регионах.

Грамоты на магдебургское право городу Луцку были введены в научный оборот археографической комиссией под руководством М. Юзефовича, специально созданной для сбора древних актов при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе [3].

В связи с тем, что проблема магдебургского права на Волыни практически не исследовалась, эти грамоты оставались вне поля зрения научной общественности. Тем более, что две из них (1432, 1497) написаны на латыни. Грамота Стефана Батория 1576 г. — на польском языке. С целью более основательного научного исследования текстов грамот, введения их в научный оборот, возникла настоятельная необходимость перевода этих важных документов средневековой истории на русский и украинский языки и их публикации. Следует отметить, что часть грамоты короля Владислава (Ягайла) 1432 г. переводилась на украинский язык и была опубликована в сборнике документов и материалов к 900-летию города Луцка [4. С. 31]. Однако в указанном издании текст грамоты подвергся значительным сокращениям, и потому представляется уместным опубликовать [91] в русском переводе полный текст этого интереснейшего источника по истории средневекового украинского города. Тем более, что сокращение оригинального текста источника неизбежно влечет за собой утрату драгоценных крупиц информации, а также цельности восприятия текста. К сожалению, переводчик указанной грамоты в этом издании не назван.

Подготовка к публикации грамот польских королей и великих князей городу Луцку осуществлялась согласно требованиям к дипломатическому составу документа. Автор руководствовался, прежде всего, методическими рекомендациями С. М. Каштанова и А. Л. Хорошкевич [5. С. 143-158; 6]. В современной историографии используется деление формуляра, который мы называем «условным», на «протокол» (или «начальный протокол»), «текст» и «ексхатокол» (или «конечный протокол»). По мнению С. М. Каштанова, условный формуляр делится на три части, каждая часть, в свою очередь, состоит из нескольких компонентов. В реальном тексте отдельные компоненты условного формуляра могут отсутствовать, а расположение их может изменяться в зависимости от особенностей происхождения и структуры конкретного документа. Данные методические рекомендации были учтены автором в процессе публикации грамот.

Грамоты или привилеи были разделены (абзацами) на соответствующие части, а те, в свою очередь, делились на более мелкие.

Особого внимания в работе над переводом грамот заслуживает их терминологический аппарат. Автор стремился, по возможности, достаточно близко к оригинальному тексту переводить средневековые термины и понятия. При этом учитывалось их использование современной исторической наукой. Как правило, одно и то же общественное явление в зависимости от контекста может обозначаться разными дефинициями. Граждане города назывались «мещанами». Городское сообщество известная украинская исследовательница Н. Яковенко, например, называет «все жители нашего города» («Bci мешканцi нашого мiста»). В современной украинской литературе встречаем понятия «громада» (по нашему мнению, ее составляли не все жители города, а только их наиболее сознательная часть), «горожане», «местичи». В переводе грамот для обозначения городского сообщества вообще автор использовал термин «поспольство». Целесообразность использования этого термина для волынского региона средневекового периода подтверждается кириллическими текстами документов, особенно Литовской метрикой.

Обратимся к структуре грамот. Каждая из них имеет краткую вступительную часть, которая начинается словами: «Во имя Господа аминь (”богословие”)». Очевидно, ссылка на Христа помогала придать акту особенный авторитет, силу и предотвратить возможность оспаривать его содержание. Историк-правовед А. Л. Рогачевский, анализируя концепцию городского права, содержащуюся в памятниках магдебургского права, справедливо отмечал, что нормы городского права, упроченные таким своеобразным способом, должны были, по мнению составителя сборника, символизировать победу права над несправедливостью и злом. Поэтому не случайно и то, что большинство памятников городского права начинается инвокацией — воззванием к Богу, которая как бы служила гарантией подлинности и справедливости права [7. С. 45].

Привилеи городу Луцку обозначали автора выдачи документа (интитуляция): «Мы, Владислав, милостью Божьей король Польши, а также правитель краковский, сандомирский, серадский, ленчицкий, куявский и литовский, верховный князь Померании и Руси» или «Мы, Александр, милостью Божьей великий князь [92] литовский, руский, жемайтский и др., господарь и наследник», а также «Стефан, милостью Божьей король Польши, великий князь литовский, руский, пруский, мазовский, жемайтский, ливонский, киевский, волынский, подляшский и др., а также правитель Трансильвании». Обращение правителя к адресату (салюция) была обязательной для вступительной части. Верховные правители обращались к «князьям, прелатам, боярам, воинам, шляхтичам и другим жителям Луцкой земли» (1432), «бурмистрам, радцам и всего нашего луцкого поспольства» (1497), «бурмистру вместе с радой и всех мещан поспольства нашего города Луцка» (1576).

В преамбуле (аренге) излагались высшие мотивы и цели составления документа: «Предъявленный нам и воспроизведенный нами пергаменный документ, в котором публично подтверждается мнение от имени бурмистра, радцев и всего нашего луцкого поспольства, с титулом, печатью и собственноручной подписью наияснейшего Сигизмунда Августа, короля Польши, нашего предшественника, [является] неприкосновенным и подлинным, вне подозрений. Нас просили через некоторых наших советников, чтобы мы благосклонно решили, утвердили и подтвердили его нашей королевской властью» (1497). Или другой пример: «Нас просили, чтобы мы особенным нашим листом некоторые артикулы, относительно тех прав и вольностей этого города Луцка, из этих выписанных привилеев объяснили, а относительно других, ниже описанных вещей, владения и употребления их древнего, которыми и сейчас пользуются, согласно права посполитого подтвердили» (1576).

В целом вступительная часть привилеев акцентировала внимание, с одной стороны, на традиции, с другой — на прочности и твердости принятого решения, тем самым усиливая авторитетность документа.

За вступлением следовала основная часть, в которой назывались участники события и раскрывалась суть дела. Эта часть привилеев — самая большая и, как правило, очень подробная.

Так, в грамоте 1432 г. князьям, прелатам, боярам, воинам, шляхтичам и другим жителям Луцкой земли, принадлежащим к святой римской церкви и к церкви восточной, или церкви греческого обряда, Владислав (Ягайло) «дарил и щедро одаривал» все права и вольности, которые «есть и которыми пользуются прелаты, бароны и шляхта нашего Польского королевства». Привилей называл этнический состав этого населения: поляки, тевтоны и русины. Всем им предоставлялось «тевтонське право», а иудеям и армянам такое право, которым пользовались иудеи и армяне в коронных городах Кракове и Львове. В частности, во Львове национальные общины имели определенную автономию и были объектами правовых отношений, пользовались королевскими привилегиями. Национальные общины Львова еще в XIV в. добились возможности выбора: полностью подчиняться судебной юрисдикции городского войта или решать какие-либо дела и вопросы в суде «согласно права своей нации», но при условии председательствования войта [8. С. 122]. В грамоте 1432 г. отмечалось, что предоставленные в ней права, вольности и милости «дарим и щедро одариваем». В связи с этим подчеркивалась необходимость сохранения старины. Жители Луцкой земли, получив права и вольности, должны были исполнять и древние повинности, которые следовало оплачивать «по обычаю». Таким образом, введение новых прав и вольностей предполагало и сохранение старины.

Грамота Александра 1497 г. предоставляла городу магдебургское право с целью улучшения состояния Луцка: «Желая улучшить состояние нашего города [93] Луцка, чтобы его жители, соответственно своему положению, могли делать больше для его устройства». Характерной особенностью всех известных грамот на магдебургское право было обязательное указание на отмену, ликвидацию или замену ранее существовавших правовых норм на магдебургские. Не был исключением и привилей 1497 г. городу Луцку. В нем говорилось: «Вместо русского или волынского, или какого-то иного права, которое у них было раньше, предоставляем им на вечные времена право тевтонское, которое называется магдебургское». Следует обратить внимание на эту формулу, поскольку в ней предписывалось произвести соответствующую замену, но не предполагалось полной (тотальной) ликвидации прежних норм права. Привилей четко говорил лишь о ликвидации этих норм в части несоответствия магдебургскому праву: «Ликвидируя все права, правила и обычаи, которые это магдебургское право чаще всего нарушают».

Привилей 1497 г. также отвечал на вопросы о преимуществах этого права для города. Из текста документа вытекает, что магдебургское право было достаточно распространенным и привычным для города и его населения. Документ, по сути, раскрывал механизм действия этого права в Луцке. Так, в нем регламентировались полномочия войта, определялись его доходы. В Луцке ему выделялись две корчмы, которые освобождались от королевских налогов. Кроме того, войт получал доход (четверть денария) со всех налогов, подарков, судовых выплат, денежных штрафов или случайных прибылей, которые существовали в городе. В привилее подчеркивалось, что эти правила функционировали в Луцке по образцу действующих правовых норм других городов ВКЛ, установленных предшественниками короля и великого князя Александра. Образцовым в этом отношении назывался город Вильно. Войт получал полную свободу действий в решении криминальных дел, таких, которые касались опасности для жизни горожан. В грамоте подчеркивалось, что вышеизложенные нормы отвечают магдебургскому праву и требуется следовать им «во всех артикулах и клаузулах». Звучало предписание горожанам и жителям окрестностей руководствоваться магдебургским правом «без исключения во всем» и подчиняться войту и «радцам нынешним и будущим». Эта часть привилея представляет особую ценность с точки зрения уяснения сложных вопросов юрисдикции этого права. Следует подчеркнуть, что сфера распространения норм магдебургского права в городе Луцке касалась не только горожан, но и жителей предместий.

Привилей короля Стефана Батория 1576 г. подтверждал луцким мещанам права и вольности, содержащиеся в предыдущих привилеях на магдебургское право. Этим правом горожане должны были пользоваться и управляться, отходить же «от права их настоящего магдебургского ни к какому иному праву в необычных делах позываться не должны». Для Луцка примером использования магдебургского права привилей называл главные коронные города и ВКЛ Вильно и Киев. При этом в документе в очередной раз подчеркивалась необходимость сохранения старины. В нем речь шла о ситуации, которая гипотетически могла сложиться в городе, когда кому-то будет нанесена обида или возникнет иная необходимость, «тогда перед городским урядом наряду с обычным правом употреблять и магдебургское, согласно его привилеев и вольностей». Документ четко определял права луцких мещан, которые находились под юрисдикцией магдебургского права и, «пользуясь городскими вольностями», не должны были «от городских правил отступать, от надлежащего права отходить, ни к кому не обращаться». Разрешалось, в виде исключения, «в учиненных несправедливостях от власти», [94] согласно все того же «обычая посполитого», аппелировать к верховному правителю («к нам, к нашему двору»).

После изложения обстоятельств дела (наррации) в документах звучало распоряжение по существу (диспозиция). Привилеем 1432 г. король Польши гарантировал сохранение Луцкой земли и ее жителей в составе короны, недопущение в ней никакого иноземного пребывания. Звучало заверение о существовании здесь и впредь самостоятельной церкви греческого обряда, запрещении обращать всякого человека, независимо от пола и статуса, к римской церкви. Поднимался вопрос организации системы обложения в Луцкой земле. Так, подчеркивалось, что правитель стремится освободить кметов (крестьян) от налогов и повинностей, которые «старосты ко времени привыкли собирать для нас и наших потомков». Высказывалось заверение о сохранении древнего обычая: «Впредь необходимое по старому обычаю будут обязаны давать».

Распоряжение великого князя литовского Александра, изложенное в привилее 1497 г., было более объемным и содержательным. Правитель разрешал проводить в Луцке трижды в году ярмарки. Их предписывалось организовывать «согласно обычаю»: первую — перед воскресеньем, ближайшим к празднику Вознесения Господнего; вторую — перед праздником святого Михаила; третью — перед праздником святой Агнессы. Причем, каждая из них должна длиться неделю. На этих ярмарках «никто из купцов без согласия радцев не имеет права продавать или покупать в этом городе». Исключение составляли торговцы из Вильно и Троков, которые имели такое право в ВКЛ «по особенному разрешению наших предшественников». Это был характерный для магдебургского права запрет розничной торговли для иноземцев в пользу своего купечества. Устанавливался также одноразовый объем покупки воска (не меньше 4 каменей воска) для иноземцев.

Городу Луцку разрешалось иметь свои весы (важницу), воскобойню. На изделия из воска производители должны были ставить свой знак. Всем торговцам «вместе и каждому в отдельности» предписывалось пользоваться единственной и правильной мерой. Такие меры должен был иметь луцкий войт. Одна мера была предназначена для овощей (емкостью в 1 четверть), другая — для меда. Этими мерами обязаны были пользоваться все, кто работал и торговал в Луцке, а также войт. Все торговые операции должны проводиться в городе по образцу города Вильно: «Согласно обычая нашего города Вильна».

Таким образом, привил ей 1497 г. определял права и обязанности конкретных должностных лиц в системе местного управления. Начиная с XV в., существенную и важную часть муниципального управления составляла власть войта. Поспольство города Луцка подчинялось ему во всех практических делах. Вместе с тем, текущие дела и управление городом осуществляла рада. Первоначально рада состояла из бурмистров и коллегии радцев, которые избирались войтом из представленных ему кандидатов. Привилей определял порядок избрания в раду: луцкий войт получал право избрания половины радцев, а другую половину должно было избирать поспольство города. Радцам предписывалось решать все вопросы вместе с войтом, им разрешалось апеллировать только к нему. От войта не должно было следовать больше никакой апелляции. Допускалось лишь рассмотрение апелляции в присутствии короля.

Луцкому войту принадлежала и судебная власть. Напомним, если текущие дела и управление городом осуществляла рада, то судебная власть принадлежала лаве. Привилей не только определял порядок избрания городских чиновников в раду, но и в лаву. Жители города освобождались от зависимости и юрисдикции [95] гродских судов (Гродский суд — поветовый суд для шляхты, мещан и крестьян в ВКЛ в XVI-XVIII вв. Рассматривал наиболее сложные криминальные и гражданские дела. Суд освидетельствовал разные сделки, копии документов, вел актовые книги, исполнял приговоры и решения других судов. Размещался, как правило, в замке (гроде), отсюда и произошло его название) и их урядников. В документе отмечалось, что жители Луцка не должны приглашаться в гродской суд «как по серьезным, так и по незначительным делам», также они не должны были отбывать какие-либо наказания. Луцкие мещане обязаны были подчиняться только войту и нормам магдебургского права.

В привилее 1497 г. особое внимание уделялось проблеме благоустройства города. Радцам и старостам (имеются в виду купеческие старосты) разрешалось расселять людей на свободные и незаселенные места города и его округи. В случае необходимости предполагалось заселять и «незанятые еврейские местности» вокруг города. Такие действия осуществлялись согласно «воле и разрешению» старост, радцев и бурмистров. Указывалась цель этой политики — «увеличение количества жителей» города. На почетном месте (место не указано) в городе Луцке разрешалось построить ратушу. О надлежащем уровне развития ремесленного производства свидетельствует решение о выделении определенной территории для ремесленников. Возле ратуши должны были располагаться: швецы, пекари, мясники, сапожники. Для пользы города и его жителей разрешалось построить публичную баню, как отмечалось в документе, «в удобном месте без каких-либо преград».

Луцк, развиваясь на принципах магдебургского права, во многом отдавал дань старине. Следование старинным обычаям тесно соединялось с принципами магдебургского права: луцким мещанам разрешалось без преград пасти скот на лугах вокруг города «по давнему обычаю».

Луцкие мещане не только получили соответствующие «права и вольности»; вместе с ними расширялись и их обязательства перед верховной властью. Документ призывал жителей защищать город в период особой опасности: «Во времена угрозы от врагов, хотя жители и обязаны защищать стены города, однако, если враг будет иметь перевес, все должны собраться к нашему военному лагерю и там вместе с жителями той земли стойко бороться, чтобы изгнать врага». В соответствие с положениями привилея 1497 г., луцкие мещане должны были исполнять воинскую повинность.

Диспозиция привилея польского короля Стефана Батория 1576 г. была направлена на подтверждение мещанам Луцка прав и вольностей магдебургского права. К этому времени в городе существовала достаточно развитая система повинностей. В документе подчеркивалось, что луцкие мещане, «согласно своих давних вольностей», покупали соль оптом у приезжих продавцов. Эти же торговцы (прасолы) имели право торговать солью в городе, но с этого они платили «соляное» в скарб и никаких иных повинностей не имели. По давнему обычаю и примеру других королевских городов, в городе Луцке должны были и в будущем торговать солью, не вводя никаких иных повинностей. С этой деятельности необходимо было оплачивать в скарб только «соляное».

Еще одна повинность — мыто или так называемое побарышное луцкими мещанами оплачивалась также по древнему обычаю. Привил ей разъяснял, что сущность этого древнего городского налога состояла в том, что если кто-то у продавцов соли ее покупал, тогда с каждой купленной повозки или воза оплачивал полгроша литовского, а тот, кто продавал, также полгроша платил на ратушу. Такой порядок сбора «побарышного» в городе оставался и в будущем. [96]

Содержание мещанами суконных подстригален или суконниц и солодовен в городе оставалось также на прежних условиях (по обычаю). Торговля солодом в городе организовывалась по праву, которым и раньше руководствовались мещане. Теперь они не должны были разрешать торговать солодом посторонним, за исключением шляхты. Мещанам Луцка разрешалось изготавливать солод для собственных нужд со своего зерна. Им разрешалось содержать мясные лавки (ятки), которые были построены в городе на собственные деньги. Мясные лавки должны были использоваться в городе «по давнему обычаю». В этой части документа сквозь лаконичные строки грамоты проступает атмосфера городской жизни, некоторые черты быта горожан.

Мещане города Луцка, подчеркивалось в привилее, с давних времен руководствовались вилькюрами (Велькюры — постановления от имени горожан городского органа (рады), которые имели такую же обязательную силу, как и государственные законы). Стефан Баторий, желая показать им свою милость и уравнять их с главными коронными городами, подтвердил эту льготу луцким мещанам и разрешил в будущем также устанавливать вилькюры. Привилей регулировал полномочия чиновников Луцка, четко разграничивал полномочия городских органов власти, состоящих на магдебургском праве, и власти замковые. По изданному документу, нынешний и будущий луцкий замковый уряд, войт и его чиновники (урядники) не имели права нарушать действующие в городе порядки и препятствовать осуществлению принятых решений.

Изложенные в документе права, свободы и вольности поспольству Луцка, установленные предшественниками и подтвержденные Стефаном Баторием, должны были сохраняться в целости и сохранности.

После основной части в грамотах указывалось, когда каждая из них была составлена, кто был свидетелем ее составления, кто ее подписал. Составитель грамоты Владислава (Ягайло) 1432 г. стремился как можно более подробно сообщить о свидетелях: «Владислав из Оппорова, доктор юриспруденции, декан краковский, прототроний апостольского престола, вицеканцлер нашего Польского королевства, Иоан из Олесницы, маршалок нашего Польского королевства, Иоан из Справы, судья сандомирский, Жегота из Майконичив, серадский хорунжий». Свидетелями написания грамоты 1497 г. были «ясновельможные, шляхетные и вельможные» представители: Николай Радзивилович, воевода виленский и канцлер Великого княжества Литовского; Иоан из Забрежина, каштелян Троцкий; Григорий Остикович, надворный маршалок и Николая Тулинич, маршалок. Свидетели написания грамоты Луцку 1576 г. не назывались.

Вслед за именами свидетелей в грамотах излагались сведения о составителях документов, времени исполнения, исполнителе («конечный протокол»). Грамоты содержали собственноручные подписи правителей и были скреплены их печатью, как подчеркивалось в одной из них, «в доказательство чрезвычайной важности этого всего» — имеется в виду, изложенного в привилее. Особенностью грамоты Луцкой земле 1432 г. являлось то, что к ней были подвешены печати всех присутствующих свидетелей, отметим, что о подписях их не упоминается. Исполнитель (писарь) же ее не назывался. Грамота 1497 г. была написана коронным секретарем Эразмом, который присутствовал на комиссиях. Следующая грамота 1576 г. была записана писарем Лаврином Песожинским.

После имен исполнителей и свидетелей грамоты сообщали о месте и времени их составления. Привилей 1432 г. был издан и записан во Львове, «в четверг, [97] предшествующий дню всех святых, года Господнего 1432» (30 октября 1432 г.). Грамота 1497 г. была выдана «в полевом лагере возле Заслава, в пятницу после праздника святого Якова, года 1497 от рождения Господа» (31 июля 1497 г.). Грамота Стефана Батория 1576 г. «записана в Торуне, на коронном вальном сейме, двадцать шестого дня месяца Октября 1576 года, первого года нашего королевского правления» (26 октября 1576 г.).

Дипломатический состав документов свидетельствует, что протокол привилеев 1432, 1497, 1576 гг. вполне стандартный и весьма мало менялся. С одной стороны, на основе поступательного экономического развития города Луцка, совершенствования производства, развертывания в городе торговли (соответственно, совершенствования таможенных поступлений) возникала необходимость приведения в соответствие этих процессов с действующими нормами магдебургского права. С другой стороны, предоставляя городу Луцку привилеи, правители преследовали свои собственные политические цели. Поэтому каждая следующая грамота лишь детализировала правовые нормы, изложенные предыдущей грамотой. Кроме того, привилеи на магдебургское право главному городу Волыни Луцку XV-XVI вв. красноречиво свидетельствуют о стабильности городской политики в Польском королевстве и Великом княжестве Литовском. Они представляют собой ценный свод сведений о развитии города, позволяют реконструировать основные черты утвердившейся в стране модели политико-правового устройства городских центров, проследить особенности хозяйственного уклада, социальной структуры, повседневной жизни. Привилеи 1432, 1497, 1576 гг. оформили город Луцк как самостоятельную административную единицу Великого княжества Литовского с соответствующими атрибутами — территорией, институтами власти и управления, судом, системой доходов и налогообложения, населением. Документы определили принципы (механизмы) функционирования магдебургского права, в частности структуру власти в городе, основные права и полномочия чиновников, систему их выборов, назначений и отчетов, деятельность судов и их компетенцию. Город и замок превращались в двух юридически самостоятельных субъектов. На территории города ликвидировалось функционирование местного права, взамен вводились нормы магдебургского права. При этом оставались правомочными местные обычаи, нормы права, которые не противоречили магдебургскому. Таким образом, верховная власть своими действиями поддерживала развитие городов, особенно тех, которые размещались на границах государства. В этом плане Волынь была стратегически важным регионом, как для Короны, так и для Великого княжества Литовского.

Публикуемый перевод грамот выполнен по изданию: Архив Юго-Западной России, издаваемый Временной комиссиею для разбора древних актов, учрежденной при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Киев, 1869. Ч. 5. Т. 1. Акты о городах (1432-1798). С. 1-2, 12-17, 25-27.

Во имя Господа аминь. На вечную память о событии.

Поскольку среди достижений человеческой природы нет ничего более ценного, кроме памяти, необходимо, чтобы человеческие дела с помощью записей и свидетельств сохранялись от забвения, которое может произойти со временем.

Поэтому Мы, Владислав, милостью Божией король Польши, а также правитель краковский, сандомирский, серадский, ленчицкий, куявский и литовский, верховный князь Померании и Руси, господарь и наследник и др., оповещаем этим документом всех, к кому это относится, нынешнее и будущее поколения, которые будут знать его содержание. Таким образом, помня достойные благодарности заслуги и особенно добровольную помощь нам и короне нашего Польского Королевства, которую оказывали князья, прелаты, бояре, воины, шляхтичи и другие жители Луцкой земли, которые приняли наше покровительство и были ласково приняты; учитывая их заслуги и заслуги других, прелатам, боярам, воинам и шляхтичам этой Луцкой земли, принадлежащим к святой римской церкви, так и к восточной, или церкви греческого обряда, дарим и щедро одариваем все права, вольности и милости, те, которые есть и которыми пользуются прелаты, бароны и шляхта нашего Польского королевства, вышеназванным гражданам, а именно: полякам, тевтонам и русинам — тевтонское право; иудеям и армянам такое, которое имеют иудеи и армяне, что живут в наших городах Кракове или Львове, предоставляем, дарим и щедро одариваем, за исключением повинностей, которые оплачиваются по обычаю, которые сохраняем для нас и наших потомков.

Кроме того, обещаем, что эту Луцкую землю и ее жителей не отлучим от нашей Польской Короны и не отдадим и не разрешим никакого иноземного господства в ней; также русские церкви, или церкви греческого обряда, и мы не будем разорять и превращать в церкви римского обряда и не разрешим делать этого другим; а также ни одного человека греческого обряда, независимо от его пола и статуса, не будем силой и не разрешим никому обращать к римской церкви. Кроме того, стремясь освободить от налогов кметей среди жителей Луцкой земли, теперь освобождаем их от налогов и повинностей, которые старосты ко времени привыкли собирать для нас и наших потомков. Впредь необходимое по старому обычаю будут обязаны давать.

На подтверждение этого подвешены наша [печать], а также — печати наисветлейшего правителя Семовита, князя Мазовии, наидостойнейших отцов во Христе, правителей: Иоана, архиепископа Львовского, Иоана, епископа Холмского, ясновельможных: Иоана из Лихина, воеводы Берестейского, Владислава из Оппорова, доктора юриспруденции, декана краковского, прототрония апостольского престола, вицеканцлера нашего Польского королевства, Лаврентия Зарембы, серадского, Альберта Мольского, ленчицкого, Дубка из Олесницы, войницкого, [99] Домарата из Кобылян, Бельского каштелянов; Иоана из Олесницы, маршалка нашего Польского королевства, Станислава из Добжелина, ленчицкого, Андрея из Лубена, добринского, подкомориев; Иоана из Справы, судьи сандомирского, Жеготи из Майконичив, серадского хорунжего, Иоана Ташки из Конецполя, Станислава Ебермута, подчашего калишского, Мсцивоя из Скжина, Петра из Хелма, Николы из Вишницы и Петра Потоцкого.

Дано и записано во Львове, в четверг, предшествующий дню всех святых, года Господнего 1432.

(Места для печатей)

Архив Юго-Западной России, издаваемый Временной комиссиею для разбора древних актов, учрежденной при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Киев, 1869. Ч. 5. Т. 1. Акты о городах (1432-1798). С. 1-2.

Перевод с латинского языка В. Н. Мироновой, О. М. Кориневской

Стефан, милостью Божией король Польши, великий князь литовский, русский, прусский, мазовский, жемайтский, ливонский, киевский, волынский, подляшский и др., а также правитель Трансильвании.

Этим нашим документом сообщаем всем и каждому, кого это касается: Предъявленный и воспроизведенный нами пергаменный документ, в котором публично подтверждается мнение от имени бурмистра, радцев и всего нашего луцкого поспольства, с титулом, печатью и собственноручной подписью наияснейшего Сигизмунда Августа, короля Польши, нашего предшественника, [является] неприкосновенным и подлинным, вне подозрений. Нас просили через некоторых наших советников, чтобы мы благосклонно решили, утвердили и подтвердили его нашей королевской властью.

Содержание этого письма следующее:

Сигизмунд Август, милостью Божией король Польши, великий князь литовский, русский, прусский, мазовский, жемайтский и ливонский и др.

Сообщаем этим листом всем и каждому, кого это касается, и теперь, и в будущем: что предоставленные нам от имени бурмистра, радцев и всего нашего поспольства города Луцка, который находится на Волынской земле, два пергаменных документа светлейшего в прошлом князя, правителя Александра, короля Польши, великого князя литовского и др., нашего дяди, содержание которых изложено ниже, два листа написаны по-латыни, но один из них датирован еще тем временем, когда он возглавлял только Великое княжество Литовское, а второй — временем, когда он получил и королевскую власть, и два листа скреплены подвесной печатью Великого княжества Литовского. Просьба этих мещан обращена к нам, поскольку Волынская земля возвращена нами Польскому королевству, и как член, от своего настоящего и природного тела отрезанный, так и она должна снова быть присоединенной и включенной в состав Королевства; эти два документа мы милостиво постановляем переписать и, скрепив нашей королевской печатью, нашей королевской властью принять, утвердить и подтвердить нашей королевской властью.

Содержание этих документов дословно такое:

Во имя Господа аминь. На вечную память о событии мы, Александр, милостью Божией великий князь литовский, руский, жемайтский и др., господарь и наследник, этим сообщаем всем, кого это касается, и нынешнее, и будущее поколения, которые об этом узнают. [100]

Желая улучшить состояние нашего города Луцка, чтобы его жители, соответственно своему положению, могли делать больше для его устройства, вместо русского или волынского, или какого-то иного права, которое у них было раньше, предоставляем им на вечные времена право тевтонское, которое называется магдебургское, ликвидируя все права, правила и обычаи, которые это магдебургское право чаще всего нарушают, согласно с магдебургским правом в городе возобновляем должность войта и дарим ее тем, кто есть теперь, выделяя для этого две корчмы, свободные от разных наших налогов, с четвертью денария со всех налогов, подарков, судовых выплат, денежных штрафов и каких-либо случайных прибылей, как учреждено и установлено нашими предшественниками в Вильно, а также в других городах, которые пользуются этим правом. Ему (войту) в криминальных делах, которые касаются опасности для жизни, предоставляем и даем полную свободу действий, как установлено магдебургским правом и требуется во всех артикулах и клаузулах. Желаем, таким образом, чтобы все жители города вместе и каждый в отдельности, а также те, которые живут в его окрестностях, посредством этого права, без исключения, во всем, что постановляет право, подчинялись войту и радцам, которые будут в свое время.

Разрешаем также этому городу трижды в году учреждать ярмарки для собственных нужд, которые должны проводиться согласно обычаю: первая — перед воскресеньем, ближайшим к празднику Вознесения Господнего; вторая — перед праздником святого Михаила; третья — перед праздником святой Агнессы, каждая из них должна длиться неделю.

Кроме этих ярмарок никто из купцов без согласия радцев не имеет права продавать или покупать в этом городе, за исключением жителей Вильна и Троцка, которые имеют это право по особенному разрешению наших предшественников.

Предоставляем также и разрешаем иметь весы, и там же построить воскобойню и на изделиях из воска ставить свой знак, с этого не нужно ничего оплачивать войту.

Желаем также, чтобы никто из приезжих или чужеземных купцов или торговцев не покупал за один раз меньше 4 каменей воска.

Войт будет иметь одну меру для овощей емкостью в 1 четверть и другую меру для меда, которые все, кто там работает и покупает, будут обязаны использовать, и для себя он этой же мерой будет мерить, согласно обычаю нашего города Вильна.

Назначаем также, чтобы среди всех торговцев вместе и каждого в отдельности была одна единственная и правильная мера; чтобы, если кто-нибудь из этих торговцев будет уличен в том, что использует меньшую меру, был наказан войтом согласно того, насколько он отступил от принятой меры.

Войт будет избирать также половину радцев каждый год, другую половину будет избирать городское поспольство.

Любое обращение (апелляцию) радцы передают войту, от войта пусть не будет никакой апелляции, разве что при условии нашего присутствия. Кроме того, даем также радцам и старостам (Имеются в виду купеческие старосты) этого города все свободные и незаселенные места в городе и возле него для поселения там людей и увеличения количества жителей, в незанятых еврейских местностях вокруг города, если будет необходимость, в лучших местах разрешаем селиться жителям города, по воле и разрешению старост, [101] радцев и бурмистров. Построят также ратушу в почетном месте, под нею будут иметь сооружения швецы, а также пекари, мясники, сапожники. Будут также иметь возможность с пользой для города и жителей построить публичную баню в удобном месте без каких-либо преград. Разрешаем также этому городу без всяких преград выпасать животных и свиней на лугах вокруг города, по давнему обычаю.

Кроме этого, данным документом навсегда освобождаем жителей этого города от гродских судов и их власти, а также от урядников; так, чтобы перед ними не отвечали приглашенные к суду как по серьезным, так и по незначительным делам, и не должны были отбывать какие-либо наказания, а обязаны были подчиняться только своему войту, согласно форме права.

Если войт и радцы города будут казаться кому-либо недостаточно справедливыми, будут вынуждены отвечать перед нами, приглашенные нашим листом. Во времена угрозы от врагов, хотя жители и обязаны защищать стены города, однако, если враг будет иметь перевес, все должны собраться к нашему военному лагерю, и там вместе с жителями той земли стойко бороться, чтобы изгнать врага.

В доказательство чрезвычайной важности этого всего подвешиваем нашу печать к этому документу.

Дано в полевом лагере возле Заслава, в пятницу после праздника святого Якова, года 1497 от рождения Господа, в присутствии ясновельможных, шляхетных и вельможных: Николая Радзивиловича, воеводы Виленского и канцлера Великого княжества Литовского; Иоана из Забрежина, каштеляна Троцкого; Григория Остиковича, нашего надворного маршалка и Николая Тулинича, маршалка.

Написано рукой ясновельможного Еразма, нашего секретаря, который присутствовал на комиссиях.

Содержание следующего [документа таково] есть такое:

Во имя Господа аминь. На вечную память о событии.

Власть светских правителей всегда должна называться самой счастливой, чтобы то, что они провозгласили своими святыми словами, будущие правители также решили оставить ради права и справедливости и чтобы сохранить радость своих верных, это своими документами навеки подтвердили и передали следующим поколениям. Поэтому мы, Александр, Божией милостью король Польши, великий князь литовский, русский, прусский, жемайтский и др., господарь и наследник.

Сообщаем этим документом всем, кого это касается, и нынешнее, и будущее поколения: Поскольку в Великом княжестве Литовском, находясь тогда на княжеском престоле, мы имеем обычай давать подтверждение привилеев, данных нашими предшественниками, каждому, кто этого просит, так и теперь, когда, по милости и ласке великого Бога, получили королевский престол, всем даем подобные подтверждения ради большей уверенности.

Теперь относительно предвиденного: привилеи, письменные обеспечения, свободы, разрешения, освобождения от обязательств, особенные права, поступки для войта, бурмистра и радцев, всего поспольства и всех жителей Луцка и все другое, что утверждено нашими предками, королями и правителями, а также магдебургское право, данное жителям Луцка и подтвержденное, хотим, чтобы было дано и подтверждено, справедливое и законное — признано справедливым и законным, и содержание этого чтобы имело силу, как было передано дословно в этом нашем документе, и во всем их содержание, положения, пункты, условия, клаузулы и артикулы особенной милостью и королевской щедростью подтвердили, [102] приняли и утвердили; этим документом подтверждаем, восстанавливаем, решаем и утверждаем, постановляя, чтобы это имело силу вечно.

Для освидетельствования этого документа подвешиваем нашу печать. Записано и дано в Вильне, в понедельник после Светлой недели года 1503 от рождения Господа, второго года нашего королевского правления в присутствии: Николая Радзивиловича, воеводы виленского и канцлера Великого княжества Литовского; Иоана с Забрежа, воеводы Троцкого и маршалка Великого княжества Литовского, Михайла, князя Глинского, державца в Мереце и Учизани, надворного маршалка литовского, Георгия Илинича — в Лиди, Иоана Миколаевича — в Вилькжи, Станислава и Иоана Забрезинских, наших державцев и маршалков, искренне и верно уважаемых, написано рукой уважаемого Еразма Вителия, урядника виленского, первого писаря апостольской столицы, каноника вратиславской, познанской и владиславской церквей, нашего секретаря, который присутствовал на комиссиях.

Мы же, Сигизмунд Август, вышеназванный король, с милостью подтверждая эту просьбу луцких мещан как справедливую, два ранее изложенных документа приказали переписать и скрепить нашей королевской печатью, и их во всех клаузулах, артикулах и условиях решили, утвердили и подтвердили, постановив, что они и все, что в них изложено, должны иметь обязательную и вечную силу. Выдано в Люблине, на королевском вальном сейме, 15 июля, года Господнего 1560, сорокового года нашего правления. Король Сигизмунд Август.

Мы же, Стефан, вышеназванный король, эту просьбу [...] подтверждая, изложенные выше документы во всех их клаузулах, артикулах и условиях постановили, утвердили и подтверждаем этим документом, постановляя, чтобы их и все, что в них изложено [...] должно иметь обязательную и вечную силу; и для уверенности в этом деле и более ясного свидетельства их, подписаны нашей рукой и королевской печатью [...] на королевском вальном сейме, 22 октября, года Господнего 1576, правления [...]

Король Стефан собственноручно.

Перевод с латинского языка

В. Н. Мироновой, О. М. Кориневской

III

Стефан [...]

Сообщаем этим нашим листом всем и каждому, кого это касается, как нынешнему так и будущему поколению. Что указано и предоставлено нам, от имени бурмистра с радой и всех мещан поспольства нашего города Луцка, который находится на Волынской земле, привилеи польских королей, святой памяти наших предков, на права и вольности этого города, которые ни в чем их не ограничивая, они щедростью, своим королевским могуществом подтвердили.

Нас просили, чтобы мы особенным нашим листом некоторые артикулы относительно тех прав и вольностей этого города Луцка из этих выписанных привилеев объяснили, а относительно других, ниже описаных вещей, владения и употребления их древнего, которыми и сейчас пользуются, согласно права посполитого подтвердили. [103]

Тогда мы, желая их мотивированную просьбу исполнить, это милостливо разрешив данным нашим листом, к слову, ниже в нем описанном, декларируем следующее: Во-первых, мещане нашего города Луцка [должны] управляться магдебургским правом, городскими вольностями и во всем следовать и управляться согласно привилеев, данных нашими предками, а теперь уже и нами подтвержденными, как в других главных Коронных городах и Великом княжестве Литовском, в Вильно, Киеве, раньше к Литве относящимися, где мещане используют эти права магдебургские, ними управляются. А паны рада, наши урядники, ни луцкие старосты, ни шляхтичи и никто другой согласно листов и комиссий наших, даже за обращениями луцких мещан, несмотря на городские вольности, по принадлежащему им магдебургскому праву, ни к какому иному праву в необычных делах обращаться не имеют права. Однако если кому-нибудь от мещанина в его личных интересах будет нанесена обида или возникнет какая-то иная необходимость, тогда перед городским урядом наряду с обычным правом употреблять и магдебургское, согласно его привилеев и вольностей.

Луцкие же мещане, подчиняясь магдебургскому праву, пользуясь городскими вольностями, не должны от городских правил отступать, от надлежащего права отходить, ни к кому не обращаться. Исключение может быть лишь тогда, когда будет существовать убеждение в учиненных несправедливостях от власти, тогда, согласно обычая посполитого, можно апеллировать к нам, к нашему двору. Если среди них кто-то был таким упрямцем и без всякой причины от закона и суда надлежащего уклонялся и быть послушным не хотел, против такого они должны действовать согласно своего права.

При этом луцкие мещане нам сообщали, что когда прасолы (торговцы солью) приезжают в Луцк с солью, тогда они согласно давних вольностей, соль у них покупают оптом и в розницу и ею в городе Луцке торгуют и шинкуют. Однако, с этого они соляное платят в наш скарб, никаким иным повинностям не подлежат. Эти же вольности, которые были и теперь используются, им оставляем. На будущее, согласно давнего обычая и примера нынешних других наших Коронных городов, солью должны в городе Луцке торговать и шинковать, не подвергаясь никакой иной повинности, должны оплачивать только обычное соляное в наш скарб.

Мыто также, так называемое побарышное, древний городской налог, то есть когда кто у прасолов соль покупает, тогда с каждой повозки или воза, кто покупает — полгроша литовского, а тот, кто продает — также полгроша на ратушу платит, тогда они, согласно своего древнего обычая, а особенно если в то время используется, и впредь использовать это должны.

Также постригальни [суконные] или суконницы и солодовни в городе Луцке, если были и теперь есть в пользовании луцких мещан, тогда их при этом использовании и в будущем оставляем и утверждаем, с условием, что и в будущем они будут принадлежать городу и использоваться, согласно обычаю. Если кто со стороны в город солод на продажу привозит, им мешая, тогда они, по своему праву, которым и раньше руководствовались, такого допускать не должны, за исключением шляхетских поселений (осад), а также тех, кто из своего зерна для собственных нужд это делает.

Отдельные мясные ятки (лавки), которые горожане по согласованию с городом Луцком на территории города на свои средства построили, и которые если использовались и теперь используются, тогда их оставляем, согласно древнего своего использования, они, эти ятки, городу Луцку должны служить. [104]

Особенно если вышеупоминаемые луцкие мещане с давних пор управляются магдебургским правом и устанавливают вилькиры, тогда мы, по их просьбе, стремясь показать им еще больше нашей королевской милости, с другими нашими главными коронными городами их уровнять, предоставляем и разрешаем им этим нашим листом это право и дальше использовать таким же образом и примером других коронных городов, которые это право используют и управляются для справедливости и городского порядка, никого не обижая в речах наших.

А уряд наш луцкий замковый, также войт и его урядники нынешние и будущие этим их порядкам мешать и портить и каким-либо образом вмешиваться не имеют права теперь и в будущем. Все эти дела, права, свободы и вольности, от предков наших унаследованные, и нами подтвержденные и выше в этом нашем листе описанные, должны быть сохранены в целости своей и неизменности, ни в чем не нарушаться, всегда руководствоваться ними. А никакой кривды и ущерба никто им в этом не должен причинять и приносить теперь и во веки веков.

Для освидетельствования этого документа, этот лист рукой нашей подписав, подвешиваем нашу печать. Записано в Торуне, на коронном вальном сейме, двадцать шестого дня месяца Октября 1576 года, первого года нашего королевского правления. Король Стефан. Лаврин Песожинский, писарь.

Перевод с польского языка А. В. Бортниковой

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Д. Аляксандр. Магдебургскае права // Вялiкае княства Лiтоускае: Энцыклапедыя. У 2 т. Мiнск, 2007. Т. 2.

2. Заяцъ А. Урбанiзацiйний процес на Волинi в XVI — першiй половинi XVII столiття. Львiв, 2003.

3. Архив Юго-Западной России, издаваемый Временной комиссиею для разбора древних актов, учрежденной при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Киев, 1869. Ч. 5. Т. 1. Акты о городах (1432-1798).

4. Луцьку 900 рокiв. 1085-1985. Збiрник документiв i матерiалiв. Киiв, 1985.

5. Каштанов С. М. Дипломатический состав древнерусского акта//Вспомогательные исторические дисциплины. II. Л., 1969.

6. Методические рекомендации по изданию и описанию Литовской Метрики / Сост. А. Л. Хорошкевич и С. М. Каштанов. Вильнюс, 1985.

7. Рогачевский А. Л. К вопросу о концепции городского права в памятниках магдебургского права XIII-XV веков. // Средневековый город. Саратов, 1991. Вып. 10.

8. Капралъ М. Нацiональнi громади // Icтopiя Львова. У трьох томах. Львiв, 2006. Т. 1.

Текст воспроизведен по изданию: Грамоты на магдебургское право городу Луцку XV-XVI веков // Славяноведение, № 2. 2010