СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАПИСОК ДАЙВЬЕТА

ДАЙВЬЕТ ШЫ КИ ТОАН ТХЫ

ВЬЕТНАМСКОЕ ЛЕТОПИСАНИЕ: НОВЫЕ ДАННЫЕ ¹

1. Особенности историографической традиции во Вьетнаме в рамках стран дальневосточного культурного ареала.

Историографическая традиция стран Дальнего Востока, к которым безусловно относится и Вьетнам, сформировалась под сильным влиянием Китая, откуда брали примеры для подражания также Япония и Корея. В самом Китае уже с древности исторические произведения выполняли две основные функции: собственно историческую - сохранение памяти о событиях и людях прошлого, и дидактическую - отбор и комментирование примеров из прошлого в целях отработки правильной политики и линии поведения в настоящем. Наиболее очевидной и яркой работой, выполнявшей первую функцию, были «Исторические записки» Сыма Цяня, а впоследствии все династийные хроники, которые создавались историками действующей китайской династии о предыдущей. Среди особенностей этих источников следует выделить максимальную подробность, большое внимание к деталям и наличие помимо собственно описания исторических событий, данных в хронологическом порядке, многочисленных сопутствующих разделов, включаемых в летопись (биографии, географическое описание, хронологические таблицы, истории соседних стран и т. д.). К работам второго типа отнесем Шу цзин, Чуньцю, приписываемую Конфуцию, Цзычжи тунцзянь ганму - [27] позднюю переработку хроники Сыма Гуана, сделанную Чжу Си. В этих работах, объединявших сведения по истории сразу нескольких династий, во главу угла было поставлено не максимально точное и последовательное описание важных событий, но освещение тех из них, которые были наиболее типичными, показательными и могли служить положительными или отрицательными примерами для следующих поколений. Эти произведения были утилитарными: они предназначались в первую очередь не для сохранения информации, а в качестве учебных материалов при подготовке к сдаче конкурсных экзаменов на должность чиновников, поэтому часто сопровождались многочисленными авторскими комментариями, специальными пометками и указателями. И с самими историческими данными авторы подобных работ поступали весьма вольно: их интересовало в первую очередь то, что было необходимо для использования в качестве примера, и очень многие важные сведения, которые были отмечены в хрониках первого типа, в дидактические работы не попадали.

Во Вьетнаме, Японии и Корее китайская традиция написания исторических хроник была воспринята далеко не полностью. По всей видимости, она вошла в ту часть национальной культуры Китая, которая, по определению Д. В Деопика, оказалась частично «неэкспортабельной» [Деопик 1996]. Вьетнам в полной мере перенял только вторую ее часть, дидактическую. Создание собственных исторических хроник здесь было тесно связано именно с появлением и укреплением позиций неоконфуцианства. Произошло это далеко не сразу. Самая ранняя из сохранившихся до нашего времени хроника Дайвьета - Дайвьет шы лыок («Краткая история Дайвьета») еще не содержит авторских комментариев и носит следы явно буддийских воззрений ее авторов, особенно в первой своей части [Поляков 1980]. Но уже в следующих хрониках Ле Ван Хыу и Фан Фу Тиена, судя по сохранившимся до нашего времени фрагментам, комментарии к событиям от имени составителей работы занимали главенствующее место. И эта традиция еще больше усилилась после обработки их текста Нго Ши Лиеном и добавления им своих разделов. Подтверждением вывода о том, что во Вьетнаме, по крайней мере с XV в., при написании хроник в качестве образца использовали в основном китайские дидактические работы, служит в первую очередь тот факт, что у вьетнамских государственных историографов так никогда и не возникла идея составить «настоящую» хронику предыдущей династии по примеру династийных хроник Китая (а это всегда было делом государственным). Попытки реализации этой идеи в XVIII в. [28] (Ле Куи Дон и его «Всеобщая история Дайвьета» - Дайвьет тхонг шы) и в XIX в. (Фан Хуи Тю и его «Классифицированное описание установлений прошлых династий» - Лить чиеу хиен тьыонг лоай тьи) хотя и приветствовались государством, но носили характер сугубо личной инициативы известных ученых и не имели никакого отношения к государственной историографии. А самая последняя официальная хроника, написанная в традиционном Вьетнаме, - Кхам динь Вьет шы тхонг зям кыонг мук («Одобренное высочайшим повелением всеобщее зерцало вьетской истории, основа и частности», далее - КМ) - и вовсе была максимально приближена к традиции чжусианских неоконфуцианских текстов как по форме, так и по содержанию.

Отношение вьетнамских официальных властей при любых династиях, во всяком случае начиная с Ле Шо (1428-1527), к государственной истории в первую очередь как к дидактическому материалу во многом определило судьбу и характер существования многочисленных исторических текстов, составленных в стране. В частности, они безжалостно сокращались, если очередной редактор считал приводимые факты не столь важными для этих целей (подробнее мы будем об этом говорить в разделе, посвященном варианту ТТ, найденному в библиотеке бывшего министра просвещения в первом правительстве ДРВ Нгуен Ван Хуена, далее - ТТ/Нгуен Ван Хуен). Кроме того, канонический текст исторической хроники во Вьетнаме во все годы, по-видимому, был один. Как только принималась его новая редакция, частично вбиравшая в себя старую, прежняя очень быстро прекращала свое существование, поскольку, утратив дидактическую функцию, перешедшую к ее последовательнице, теряла и свою утилитарность: для подготовки к государственным экзаменам она была уже непригодна, так как появился новый канон, а собственно исторического значения в условиях бытовавших тогда во Вьетнаме неоконфуцианских взглядов она просто не имела. Так, составную хронику Ле Ван Хыу и Фан Фу Тиена поглотила и заменила собой хроника Нго Ши Лиена, чтобы потом быть поглощенной и замененной хроникой By Куиня, и т. д. Гипотеза о преимущественно дидактическом характере вьетнамского летописания на позднем этапе его развития (начиная с XV в.) является основополагающей при рассмотрении проблем существования вьетнамской летописи, на которых мы остановимся ниже. [29]

2. Краткие сведения о сложившихся к настоящему времени представлениях о процессе создания и бытования «Полного собрания исторических записок Дайвьета».

«Полное собрание исторических записок Дайвьета» безоговорочно признается всеми исследователями основным и наиболее надежным источником по истории Вьетнама в древности и средневековье (см., например, [Нгуен Ван Тхам, Фан Дай Зоан 1985]). На протяжении многих лет хроника была объектом пристального внимания и ожесточенных дискуссий для историков как в самом Вьетнаме, так и за рубежом. За это время сложилось вполне определенное представление, с которым в принципе соглашается большинство исследователей, о том, как был создан источник и как он изменялся в историческом процессе. Наиболее подробно эти представления изложены в работах Фан Хуи Ле и в предисловии к первому тому издания хроники на русском языке [Фан Хуи Ле 1983a; Фан Хуи Ле 1983b; Фан Хуи Ле 1993; ТТ/Леонов, Никитин 2002: 10-52], к которым я и отсылаю всех, кто этим заинтересуется. Тем не менее, поскольку в последней главе настоящей работы я попытаюсь изложить свою собственную точку зрения на указанную проблему, для удобства читателя сведения о процессе создания источника, считающиеся на данный момент наиболее близкими к истине, сведены в хронологическую таблицу. Она построена в основном в соответствии с аналогичной таблицей, подготовленной Фан Хуи Ле [Фан Хуи Ле 1993: 35-37]:

3. История изучения «Полного собрания исторических записок Дайвьета» во Вьетнаме и за рубежом.

Процесс исследования ТТ как исторического источника и литературного произведения начался фактически одновременно с завершением составления и публикацией его окончательного текста в 1775 г., а может быть и раньше. Во всяком случае, авторы справочника «Краткие биографии вьетнамских авторов» относят дату создания Ле Куи Доном Дайвьет тхонг шы («Всеобщей истории Дайвьета») к 1749 г. [Чан Ван Зяп и др. 1971-1972, т. 1: 304] (Ле Куи Дон, кстати, сам был одним из составителей последней расширенной версии ТТ, работа над которой велась в 1740-1775 гг.). Именно Дайвьет тхонг шы, являвшаяся первой попыткой частным образом составить динас тайную историю во Вьетнаме, включала по примеру китайских аналогов не только описание исторический событий в хронологическом порядке, но и специализированные разделы, [32] посвященные отдельным основополагающим вопросам, и имела библиографический раздел - Нге ван тьи, где содержалось первое описание ТТ как исторического произведения. В силу особой важности этого источника приведем перевод соответствующего фрагмента этого раздела, который касался работ, непосредственно включенных или связанных с ТТ [Ле Куи Дон 1977-1978, т. 3: 110-111]:

«Дайвьет шы ки: 30 глав. Написал Ле Ван Хыу во времена династии Чан. Начинается от Ву-дэ из рода Чиеу (Чиеу Да) и заканчивается Ли Тьиеу-хоанг (207 г. до н. э. - 1225 г. н. э.). Представлена императору в пятнадцатый год эры Тхиеу-лонг (1272). Император отдал указ с похвалой.

Шы ки тук биен: 10 глав. Написал Фан Фу Тиен. Описывает события от правления Чан Тхай-тонга и до возвращения людей Мин на родину (1225-1427).

Шы ки тоан тхы: 15 глав. Написал Нго Ши Лиен. Взял за основу работы Ле Ван Хыу и Фан Фу Тиена, исследовал частные хроники и составил это произведение. Добавил одну главу во Внешние анналы, поставив ее перед разделом о Ву-дэ из рода Чиеу. Написал 24 пункта правил написания [текста], предварив ими хронику.

Вьет зям тхонг кхао: 26 глав. Написал By Куинь. Описал события от рода Хонг-банг до 12 шыкуанов (до 967 г.) во Внешних анналах и от Динь Тиен-хоанга до первого года, когда император [Тхай-то] Высочайший нашей династии умиротворил Поднебесную, - в Основных анналах.

Шы зям тхонг кхао тонг луан: 1 глава. Написал Ле Тунг во времена нашей династии».

Обращает на себя внимание тот факт, что для Ле Куи Дона все эти произведения не были утраченными на момент составления им своей библиографии. Кроме того, много вопросов вызывает и его информация о количестве глав в некоторых из них. Так, если количество глав в работах Нго Ши Лиена и Ле Тунга совпадает с тем, что мы знаем о них сегодня, то данные о 30 главах в хронике Ле Ван Хыу (в сохранившемся много раз редактировавшемся современном варианте - 8 глав) и 10 главах в хронике Фан Фу Тиена (сейчас - 6 глав) вызвали многочисленные споры и догадки. Возобладало мнение, что эти цифры не соответствуют действительности и их появление стало следствием описок, которые могли произойти из-за [33] многократного переписывания работы Ле Куи Дона, никогда не издававшейся ксилографическим способом. Свою точку зрения по этому вопросу я выскажу позже, в последующих главах, изложив предварительно всю информацию, которую удалось получить в результате количественного и формального исследования текста источника. Пока же приведу цитату из статьи весьма мною уважаемого текстолога Нгуен Данг На, который справедливо указывал, что «историки прошлого были весьма сведущи в древнекитайском языке, и когда мы их не понимаем, это редко связано с их ошибками» [Нгуен Данг На 1987].

Следующую попытку составить дополнительные разделы к исторической хронике Дайвьета, включая библиографический раздел, предпринял в XIX в. известный вьетнамский энциклопедист Фан Хуи Тю, который в 1821 г. представил императору Минь-мангу (правил в 1821-1840 гг.) свое знаменитое Лить чиеу хиен тьыонг лоай тьи («Классифицированное описание установлений прошлых династий») [Чан Ван Зяп и др. 1971-1972, т. 1: 368]. И в этом случае необходимо дать перевод фрагментов библиографии, касающихся всех источников, связанных с ТТ, за исключением приведенных здесь же предисловий к ним [Фан Хуи Тю 1974, к. 42: 9b-21b]:

«Дайвьет шы ки: 30 глав. Написал хокши времен династии Чан Ле Ван Хыу. Начинается от Ву-дэ династии Чиеу и доходит до Ли Тьиеу-хоанг (207 г. до н. э. - 1225 г. н. э.). В пятнадцатый год эры Тхиеу-лонг (1272) представлена императору [Чан] Тхань-тонгу (1258-1278). Тот отдал указ с похвалой.

Шы ки тук биен: 10 глав. Написал тиенши времен династии Ле Шо (1428-1527) Фан Фу Тиен. Начинается с правления Чан Тхай-тонга и заканчивается временем, когда войска Минов вернулись на родину (1225-1427).

Шы ки тоан тхы: 15 глав. Написал историограф императора Хонг-дыка (Ле Тхань-тонг, правил в 1460-1497 гг.) Нго Ши Лиен... Есть 24 пункта правил написания в начале [сочинения].

Вьет зям тхонг кхао: 26 глав. Написал историограф By Куинь в эру Хонг-тхуан (1509-1516). Описывает события начиная от времен [рода] Хонг-банг до 12 шыкуанов во Внешних анналах и от Динь Тиен-хоанга до первого года, когда Ле Тхай-то возродил государство (968-1427), в Основных анналах. Ле Най хвалил [эту книгу] за масштабность описания и точное соответствие историческим фактам. [34]

Вьет зям тхонг кхао тонг луан: 1 глава. Написал хокши Восточных палат Ле Тунг в эру Хонг-тхуан (1509-1516). В то время By Куинь представил свое Тхонг кхао. [Император Ле] Тыонг-зык захотел выделить основные моменты и сделать общие заключения, посмотрев, нельзя ли сократить. И тогда повелел Ле Тунгу составить эту книгу.

Вьет шы тоан тхы бан ки тук биен: 23 главы. Составил тхамтунг Фам Конг Чы в начале эры Кань-чи (1663-1671). От рода Хонг-банг до Ле Тхай-то все оставлено как в книгах прежних историографов Нго Ши Лиена и By Куиня. От [Ле] Тхай-тонга и до Ле Кунг-хоанга (1428-1527) - как было написано в "Правдивом повествовании". Дополнительно написано от Ле Чанг-тонга до Ле Тхан-тонга (1533-1662) в качестве "Продолжения".

Шы ки тук биен: 10 глав. Написал тхамтунг Ле Хи примерно в эру Тьинь-хоа (1680-1705). Продолжил писание от начала эры Кань-чи (1663-1671) и до второго года эры Дык-нгуен (1675). Описаны события 13 лет, также названо "Продолжением" Основных анналов.

Куок шы тук биен: 6 глав. Составлено чиновниками династии в начале эры Кань-хынг (1740-1786). Описывает события от эры Винь-чи (1676-1680) до эры Винь-хыу (1735-1740).

Куок шы тук биен: 8 глав. Написал бангнян Ле Куи Дон. Описаны в хронологической последовательности события от императора Ле Чанг-тонга до Ле Зя-тонга (1533-1675), всего за 144 года. Написано тщательно, дополнены пробелы в прежних историях».

Так же как и для Ле Куи Дона в XVIII в., для Фан Хуи Тю все эти произведения были существующими, а не утраченными в далеком прошлом, как это указывалось для некоторых других хроник. Кроме того, как и у Ле Куи Дона, данные о количестве глав во многих работах расходятся с существующими представлениями (при этом противоречий между Ле Куи Доном и Фан Хуи Тю нет): в хронике Ле Ван Хыу 30 глав вместо 8, в хронике Фан Фу Тиена 10 глав вместо 6, в хронике Ле Хи 10 глав вместо одной. Как и в случае с Ле Куи Доном, эти разночтения обычно списывают на «ошибки при переписывании», несмотря на то что при таком варианте мы должны признать, что либо Фан Хуи Тю, не задумываясь, заимствовал информацию из уже испорченного списка работы Ле Куи Дона, либо (что еще менее вероятно) при переписывании работ Фан Хуи Тю и Ле Куи Дона были сделаны совершенно одинаковые описки. [35]

Дальнейшее изучение ТТ как исторического источника, происходившее уже в рамках европейской историографической традиции, связано в первую очередь с именами французских исследователей. Впервые она была упомянута в XIX в. А. Де Мишелем [Де Мишель 1889-1892]. Затем она привлекла внимание Л. Кадьера и П. Пельо: они выделили из всех ксилографов ТТ, по их мнению, самый древний, который отличался иной разбивкой на главы, чем все остальные, но, к сожалению, был неполным [Кадьер, Пельо 1904: 623-624]. Следующий важный шаг в исследовании хроники сделал в 1934 г. Э. Гаспардон, которому принадлежит, пожалуй, первое строго научное развернутое описание ТТ, а также тех сочинений, которые возникли на ее основе [Гаспардон 1934: 49-78]. Многие вопросы, поставленные в этой работе автором (в частности, об участии в составлении хроники историков времен династии Мак, о наиболее древнем ксилографе ТТ, «отпечатанном с казенных досок Внутренних палат», а также о связях сохранившегося текста ТТ с его «Продолжениями», написанными в XVIII в.), до сих пор остаются весьма актуальными и будут затронуты мною далее.

Из работ современных французских авторов следует выделить монографию Ф. Лангле, в которой тщательно анализируется деятельность вьетнамского государственного исторического ведомства, правда во времена династии Нгуен (1802-1945), т. е. уже после окончания составления ТТ [Лангле 1990]. Тем не менее многие общие выводы автора о принципах функционирования вьетнамской традиционной историографии весьма полезны для определения особенностей написания и редактирования и этого источника.

Относительно рано - в 80-х годах XIX а, когда Вьетнам превратился в зависимую от Франции территорию, - проявился интерес к истории Вьетнама в Японии ². Японцы опасались, что могут разделить судьбу этой страны (весьма близкой им по социальной структуре и государственному устройству), превратившейся в колонию, и стали тщательно изучать ее историю, чтобы не повторить допущенные ошибки. Как часто это бывало в Японии, дело было поручено армии: в 1881 г. офицер сухопутных войск Хикида Тошиаки написал «Историю Аннама» (Аннан си). В 1883 г. Генеральный штаб вооруженных сил Японии отправил его во Вьетнам для сбора материалов и продолжения работы. Он вывез оттуда экземпляр ксилографа ТТ, который в 1884 г. был переиздан наборным способом. [36] Тогда же в Шанхае также наборным способом японец Кисида Гинко издал «Краткую историю Аннама» (Аньнань ши люэ) на китайском языке. В дальнейшем интерес к данной проблеме угас почти на 40 лет. Лишь в 30-х годах XX в. японские ученые вновь занялись этим вопросом. Наиболее известным из них был Ямамото Тацуро (1910-2001). Впрочем, формирование вьетнамистики как отдельной школы произошло в Японии уже после Второй мировой войны и связано с именами Фудзивары Риитиро, Чэнь Цзин-хэ, Кавамото Куниё, Сакураи Юмиро, Яо Такао и Симао Минори.

Вьетнамистика в Японии развивалась в основном в рамках китаеведения, специалисты по Вьетнаму выходили из китаистов, поэтому главное внимание уделялось документам на ханвьете, причем первоисточникам, а также текстам китайских исторических произведений, связанных с Вьетнамом. К числу безусловных преимуществ японской вьетнамистики следует отнести наличие больших библиотек вьетнамских текстов: по количеству разновременных ксилографов ТТ (пять) японские книгохранилища чуть ли не превосходят французские и вьетнамские ³.

Наибольший вклад в изучение источников внес Чэнь Цзин-хэ, сначала откомментировавший Аннам тьи лыок («Краткое описание Аннама») Ле Така (1961) и составивший Мук лук тяу бан чиеу Нгуен («Каталог изданий династии Нгуен») (1960-1962), затем занявшийся ТТ и Вьет шы лыок («Краткая история Вьета»), которые были изданы в Японии соответственно в 1984 и 1987 гг. В приложении к его изданию ТТ есть перечень особых вариантов написания иероглифов и перечень иероглифов, употребляемых вместо табуированных. Свой взгляд на процесс создания и развития ТТ Чэнь Цзин-хэ изложил в предисловии, которое активно использовали в своей работе Фан Ху и Ле и Нгуен Тай Кан (на взглядах Чэнь Цзин-хэ в отношении ТТ мы остановимся позже).

Российская вьетнамистика также уделила немало внимания вопросам формирования историографической традиции во Вьетнаме. [37] Эта работа прежде всего связана с именами Д. В. Деопика, А. Б. Полякова, А. В. Никитина и К. Ю. Леонова [Деопик 1977; Леонов 1986a; Леонов 1986b; Леонов 1991; Леонов 1993; Никитин 1984; Никитин 1993; Поляков 1975a; Поляков 1975b; Поляков 1976; Поляков 1980]. Вопросами вьетнамского летописания активно занимался и П. В. Познер [Познер 1976; Познер 1980; Познер 1994; Познер 2004; Федорин 2005]. Однако до сих пор отечественные исследователи в первую очередь обращались к наиболее ранним работам вьетнамских летописцев, к первым хроникам, появившимся до летописи Ле Ван Хыу и являвшимся ее источниками, либо занимались выявлением китайских первоисточников, на которые ориентировались авторы ТТ при составлении ее ранних разделов, изучали методы составления этой хроники. История создания ТТ в российских изданиях была изложена лишь однажды, да и то носила чисто обзорный характер и заведомо не базировалась на собственных исследованиях, о чем читатели были уведомлены авторами [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 37-49].

Изучение ТТ в рамках современной историографии непосредственно во Вьетнаме тесно связано с именем, пожалуй, самого известного и квалифицированного вьетнамского историка-библиографа Чан Ван Зяпа. Начав свои библиографические изыскания еще при французах публикацией перевода уже упомянутых разделов работ Ле Куи Дона и Фан Хуи Тю и комментариев к ним [Чан Ван Зяп 1938], в 1964 г. он посвятил ТТ и другим источникам, родственным этой хронике («Продолжения», написанные в XVIII в., «тайшонский» вариант), специальную статью [Чан Ван Зяп 1964]. В ней в систематизированном виде были изложены основные данные по истории создания ТТ. При этом автор руководствовался сохранившимися предисловиями к источнику и данными по летописанию, которые содержатся непосредственно в его тексте. Исходя из них, он пришел к выводу, что до 1665 г. хроника ксилографическим способом не издавалась, а дошедшие до нас варианты ксилографов ТТ тесно связаны с печатными досками, которые были вырезаны в 1697 г. Касаясь японского наборного варианта [ТТ/Хикида Тошиаки 1884], Чан Ван Зяп справедливо отметил, что он не имеет самостоятельного значения как исторический источник, так как его текст перед изданием японские редакторы подвергли правке, иногда искажавшей смысл протографа, и к тому же он содержит немало ошибок.

Свои выводы и заключения в отношении ТТ Чан Ван Зяп в дальнейшем дал в развернутом виде в своих обобщающих работах, посвященных всему комплексу произведений вьетнамских авторов [38] на иероглифике [Чан Ван Зяп и др. 1971-1972, т. 1: 160, 210; Чан Ван Зяп 1970-1990, т. 1: 33-37, 61-90]. Точка зрения этого историка длительное время оставалась общепризнанной, и именно она легла в основу предисловия к первому полному переводу ТТ на современный вьетнамский язык, изданному в 1967-1968 гг. и переизданному без изменений в 1972-1973 гг. в Ханое [ТТ/Као Хуи Зю 1972-1973].

В 1954-1975 гг. Вьетнам был искусственно разделен на две части, и исследование ТТ велось в них одновременно и независимо друг от друга. В Южном Вьетнаме первый перевод ТТ появился несколько раньше, чем на Севере [ТТ/Мак Бао Тхан 1964], но только одной части хроники - Внешних анналов. В предисловии к этому изданию автор подчеркнул, что основной его целью является подготовка источниковедческой базы для написания в дальнейшем развернутой истории Вьетнама. Свой перевод он сопроводил многочисленными подробными комментариями, которые, впрочем, в отдельных случаях, на мой взгляд, излишне смелы и категоричны и недостаточно подкреплены ссылками на конкретные источники. В дальнейшем на Юге также была предпринята попытка осуществить перевод всей хроники на современный вьетнамский язык и опубликовать не только его, но и параллельно фотокопию подлинника ксилографа на ханвьете. Судя по предисловию, этот перевод, исполненный Та Куант Фатом, Нгуен Ван Бонгом, Нгуен Куанг То, Нгуен Тьи Виеном, Хоанг Ван Суатом и Буй Суан Чангом, был завершен, но опубликовать до объединения страны в 1975 г. успели лишь один том из шести, в который также вошли только Внешние анналы [ТТ/Та Куант Фат 1974]. Этот перевод сопровождался чрезвычайно интересной исследовательской статьей Во Лонг Тэ, на которую мы будем не раз ссылаться в дальнейшем. В частности, в ней утверждалось, что в руках южан имелся наиболее древний из известных на тот момент ксилографов ТТ - VS.4 (за исключением глав XVI и XVII Основных анналов, которые были добавлены в «южный комплект» явно позднее), что в дальнейшем было подтверждено источниковедческими исследованиями Фан Хуи Ле. Во Лонг Тэ одним из первых обратил внимание на то, что оставалась невыясненной источниковедческая база гл. XV Основных анналов, а также вслед за Э. Гаспардоном высказал осторожное предположение о возможном привлечении к составлению источника работ историков периода правления династии Мак (1527-1593). Впрочем, автор пытался доказать, что южновьетнамский экземпляр, в отличие от находившихся на Севере, вообще относится к временам династии Поздние Ле и [39] был создан в школе Сынов отечества именно этой династии, что не соответствует действительности. Другие выводы Во Лонг Тэ в целом совпадали с выводами Чан Ван Зяпа. В частности, он считал, что в XV-XVI вв. эта хроника существовала только в рукописном виде, а распределение глав Основных анналов ТТ по трем разделам («Полное собрание», «Правдивое повествование» и «Продолжение») впервые было осуществлено комиссией Фам Конг Чы [Во Лонг Тэ 1974].

Из других работ, касающихся ТТ и базирующихся на представлениях Чан Ван Зяпа об этом источнике, следует также отметить статьи историков-северян Ван Тана и Нгуен Донг Тьи. В первой из них перечисляются конкретные фактические ошибки, имеющиеся в некоторых главах хроники, и содержится призыв максимально осторожно и тщательно относится к информации источника [Ван Тан 1966]. Во второй, написанной профессиональным филологом, анализируется проблема «Продолжений» хроники, созданных в XVIII в. [Нгуен Донг Тьи 1982]. В ней, в частности, содержится вывод о том, что авторы «Продолжений» XVIII в., которые были доведены до 1740 г. и позднее изданы ксилографическим способом, безусловно, рассматривали их как неотъемлемую часть ТТ, что выражалось не только в сохранении названия хроники, но и в продолжающейся нумерации глав. По мнению автора, указа о создании официальной исторической хроники, описывающей события после 1740 г., скорее всего, не было и эти события зафиксированы лишь в многочисленных частных хрониках второй половины XVIII - начала XIX в.

Новый всплеск интереса к ТТ и истории создания этого источника произошел в 1979 г., когда постоянно проживающий во Франции вьетнамский историк Та Чонг Хиеп обнаружил в библиотеке покойного французского исследователя П. Демьевиля, переданной в Азиатское общество в Париже, еще один экземпляр ТТ, который не имел никакого отношения к известным до тех пор ксилографам, условно называемым «серией школы Сынов отечества» по надписи на титульном листе («доски, хранящиеся в школе Сынов отечества», в дальнейшем - ТТ/QTG). Этот ксилограф [ТТ/SA.PD 2310], на титульном листе которого была надпись «казенные доски Внутренних палат» (в дальнейшем комплект досок, использованный для его создания, мы будем называть ТТ/NCQB), по мнению Чэнь Цзин-хэ, первым его исследовавшего, являлся самым древним из сохранившихся и был наиболее близким к экземплярам, отпечатанным с досок 1697 г. Он также отметил, что данный ксилограф сделан с [40] абсолютно другого комплекта досок, чем ТТ/QTG, но в то же время в Японии есть промежуточный экземпляр, оттиск Тэнри (вьет. Тхиен-ли), где часть главы II, главы III-V Основных анналов, а также некоторые листы других глав сделаны с досок ТТ/NCQB, а остальные - с досок ТТ/QTG. При этом качество отпечатков листов ксилографа Тэнри, сделанных с досок Внутренних палат, явно хуже, чем аналогичные отпечатки ТТ/SA.PD 2310, а это свидетельствует, что последние были сделаны раньше.

В 1981 г. во Францию для исследования вновь найденного ксилографа был командирован вьетнамский ученый Фан Хуи Ле, которых привлек к его экспертизе уже упомянутого Та Чонг Хиепа и историка Хоанг Суан Хана. Их вывод совпал с мнением Чэнь Цзин-хэ: ТТ/SA.PD 2310 - самый древний из известных оттисков хроники, и он наиболее близок к отпечаткам, сделанным с досок 1697 г. Понимая всю важность этого ксилографа для вьетнамской исторической науки, французская сторона передала во Вьетнам сначала его ксерокопию, а затем и микрофильм с фотокопией оригинала. Поскольку к тому времени во Вьетнаме уже было намечено очередное издание перевода хроники на современный вьетнамский язык, то, с учетом вновь обнаруженного ксилографа, вместо стереотипного издания решили подготовить новый перевод. Его поручили Нго Дык Тхо, редактором стал Ха Ван Тан, предисловие написал председатель Комитета общественных наук СРВ Нгуен Кхань Тоан, а вступительную статью - Фан Хуи Ле. Предполагалось, что издание будет состоять из четырех томов, причем в четвертом опубликуют фотокопию текста оригинала на ханвьете.

Вступительная статья Фан Хуи Ле к изданию вышла отдельно [Фан Хуи Ле 1983a], еще до его появления. В этой статье автор изложил свою точку зрения на процесс написания ТТ (см. табл. 1), а также привел доказательства того, что этот ксилограф был отпечатан с досок 1697 г. Доказательства на тот момент сводились к следующему:

1. В оттиске не соблюдаются запреты на табуированные иероглифы ни династии Поздние Ле и дома Чинь, ни династии Нгуен. По мнению Э. Гаспардона, эта одна из отличительных черт экземпляра 1697 г.

2. На обложке первой книги есть надпись - «казенные доски Внутренних палат». По мнению Фан Хуи Ле, такая надпись могла быть только у официального экземпляра и подтверждает его государственный статус. При Нгуенах она была заменена на надпись «доски, хранящиеся в школе Сынов отечества». [41]

3. В данном экземпляре глава X Основных анналов отнесена к разделу «Полное собрание» точно в соответствии с предисловием Фам Конг Чы, в то время как в ксилографах серии школы Сынов отечества она отнесена к разделу «Правдивое повествование».

4. После 1697 г. нет ни одного упоминания о том, что ТТ была еще раз вырезана на досках, а при династии Тайшон эти доски уже были утрачены, о чем есть свидетельство в предисловии к [ТТ/Тайшон].

Фан Хуи Ле здесь же привел свою классификацию сохранившихся оттисков ТТ в зависимости от вероятного времени их появления на свет.

В том же, 1983 г. появился первый том нового перевода ТТ по ТТ/SA.PD 2310, осуществленного Нго Дык Тхо, со вступительной статьей Фан Хуи Ле, воспроизведенной без изменений [ТТ/Нго Дык Тхо 1983-1985]. Уже на обложке тома появилась фраза: «Переведено с экземпляра, отпечатанного с досок восемнадцатого года эры Тьинь-хоа (1697)».

Большинство вьетнамских историков безоговорочно приняли позицию Фан Хуи Ле в отношении ксилографа ТТ/SA.PD 2310. Так, еще в 1982 г. в своей двухтомной монографии Чыонг Хыу Куинь говорил об этом как о само собой разумеющемся факте [Чыонг Хыу Куинь 1982-1983, т. 1: 13]. Однако некоторые исследователи поставили выводы Фан Хуи Ле под сомнение. Полемика по этому вопросу с самого начала стала носить резкий характер и сопровождалась попытками ее политизации: если раньше, в 1960-1970-х годах пытались оспорить очевидный факт, что самый древний из известных на тот момент полных оттисков ТТ оказался в Южном Вьетнаме, то сейчас не менее рьяно протестовали против признания самым древним оттиска, хранящегося во Франции. Еще одним своеобразным моментом в этой полемике было то, что основные оппоненты Фан Хуи Ле - Буй Тхиет и Ле Чонг Кхань, судя по всему, не имели возможности (или не захотели) изучить подлинник, ксерокопию или микрофильм ТТ/SA.PD 2310 и строили свои заключения исключительно на основании опубликованного в 1983 г. первого тома перевода и содержащегося в нем иллюстративного материала. В 1984 г. они отправили свои полемические статьи в главный исторический журнал Вьетнама (Нгиен кыу лить шы - «Исторические исследования»). Эти статьи не были опубликованы ни этим журналом, ни другими (например, «Военная история» - Лить шы куан шы). Правда, в периферийном журнале «Изучение истории провинции [42] Биньчитхиен - города Хуэ» все-таки появилась статья До Ван Ниня, который попытался доказать, что Внутренние палаты во Вьетнаме как учреждение, занимающееся хранением и распространением книг, были созданы только в 1829 г. и соответственно ксилограф с надписью «казенные доски Внутренних палат» мог появиться только после этого года [До Ван Нинь 1988b]. Рукописи же статей Буй Тхиета и Ле Чонг Кханя передали для изучения тому же Фан Хуи Ле и Нгуен Кхань Тоану, которые изложили свою точку зрения по затронутым вопросам в ответных статьях, в печати появившихся [Фан Хуи Ле 1985; Нгуен Кхань Тоан 1985]. При этом публикация нового перевода хроники на вьетнамский язык была продолжена в 1985 г. вышел ее второй том все с той же надписью на обложке о досках 1697 г.

Но оппоненты оказались настойчивыми: 10 февраля 1987 г. один из них, Ле Чонг Кхань, направил письмо члену Политбюро ЦК КПВ секретарю ЦК, отвечавшему за науку, - Чан Суан Батю, в котором изложил свою точку зрения по этой проблеме, сводившуюся к тому, что в основу вновь сделанного перевода ТТ положена фальшивка. Публикация перевода источника была приостановлена вплоть до окончания работы комиссии по изучению оттиска ТТ/SA.PD 2310 (работала с октября 1987 по март 1988 г.) и проведения специальной конференции с участием большинства ведущих специалистов-источниковедов для принятия решения по этому вопросу. Такая конференция была организована 16 апреля 1988 г. в Ханое. На ней выступили практически все заинтересовавшиеся этой проблемой исследователи, как поддерживающие точку зрения Фан Хуи Ле, так и не согласные с ней. Для опровержения доводов Фан Хуи Ле его оппоненты (Буй Тхиет, Ле Чонг Кхань, До Ван Нинь) привели следующую аргументацию [Буй Тхиет 1988; Ле Чонг Кхань 1988; До Ван Нинь 1988]:

1. Анализ источника и его датировка осуществляются на основании ксерокопии, а не подлинника. В результате не представляется возможным провести экспертизу бумаги и туши. Есть подозрения, что ксерокопии некоторых листов были заменены ксерокопиями листов из других оттисков ТТ.

2. Как показали исследования Нгуен Тай Кана, не менее 20% листов ксилографа ТТ/SA.PD 2310 были отпечатаны с новых досок. Кроме того, 828 листов оригинала имеют двойную рамку, а оставшиеся 398 листов - одинарную. Это свидетельствует о том, что этот ксилограф был отпечатан с двух разных комплектов досок. Кроме того, двойная рамка на отпечатках свидетельствовала о [43] подчеркнутом уважении к тексту ксилографа, поскольку ее делали только для наиболее важных работ. Появление листов с одинарной рамкой свидетельствует о том, что на тот момент данная хроника уже перестала быть общепризнанной государственной.

3. Надпись на титульном листе ксилографа («казенные доски Внутренних палат») могла появиться только после 1829 г., когда династия Нгуен создала учреждение с таким названием, в ведении которого как раз и были вопросы, связанные с книгоиздательством. Внутренние палаты времен династии Поздние Ле по существу учреждением не были: это было место сбора высших чиновников в резиденции правителя-тюа, и здесь не могло быть хранилища печатных досок.

4. Несоблюдение правил передачи запретных имен любых династий в тексте ксилографа отнюдь не может однозначно свидетельствовать о его более раннем происхождении, чем ксилографы серии «школы Сынов отечества». В 1856 г. Фан Тхань Зян, руководитель комиссии по созданию новой версии хроники по истории Вьетнама (КМ), попросил разрешения дополнительно отпечатать ксилографы ТТ в том виде, в котором они тогда существовали (без соблюдения правил запретных имен) для внутреннего использования, чтобы взять эти оттиски за основу при составлении новой хроники. Скорее всего, именно тогда и появился ксилограф ТТ/SA.PD 2310.

5. То, что гл. X Основных анналов отнесена в этом ксилографе к разделу «Полное собрание», как это зафиксировано в предисловии к хронике Фам Конг Чы, а не к разделу «Правдивое повествование», как в ксилографах серии «школы Сынов отечества», ни о чем не говорит. Перенос этой главы в раздел «Правдивое повествование» весьма логичен (все императоры династии Ле Шо оказались объединены в одном разделе) и мог быть осуществлен комиссией Ле Хи. Позднее, при Нгуенах, когда проблемы предыдущей династии перестали быть актуальными, вернулись к порядку, зафиксированному в предисловии Фам Конг Чы.

6. На титульном листе во фразе «[в коем] сведены следы деяний минувших правлений и обнародовано мерило и зерцало [истины] на вечные времена» выражение «минувшие правления» (лить чиеу) могло применяться только к уже прошедшим династиям, что свидетельствует о том, что этот ксилограф появился уже после падения династии Поздние Ле, т. е. в XIX в.

7. На титульном листе ТТ/SA.PD 2310 имеются две круглые печати, исполненные в стиле, присущем эпохе династии Нгуен. [44]

8. Раздел «Содержание» (Мук лук) в ксилографах серии «школы Сынов отечества» завершается фразой «Да здравствует десять тысяч раз по тьме поколений Августейшая династия Ле» (Хоанг Ле чиеу ван ван тхэ). В переводе ксилографа ТТ/SA.PD 2310, исполненном Нго Дык Тхо, этой фразы нет. Потом в ксерокопии этого ксилографа она вновь появляется. Не исключено, что здесь мы имеем дело с прямой фальсификацией путем замены ксерокопии листа одного оттиска, ксерокопией листа другого оттиска.

9. Факт непосредственной связи ксилографов серии «школы Сынов отечества» с печатными досками, созданными в 1697 г., подтверждали такие известные своей компетентностью историки, как Фам Куинь и Чан Ван Зяп.

В результате оппоненты Фан Хуи Ле пришли к выводу, что ксилографы серии «школы Сынов отечества» восходят к доскам 1697 г. После 1697 г. в течение более чем 150 лет новых досок для ТТ никто не вырезал. В середине же XIX в. они были вырезаны во Внутренних палатах в целях подготовки материалов для составления КМ. Тогда и появился ксилограф ТТ/SA.PD 2310.

Большинство участников конференции поддержало точку зрения Фан Хуи Ле. В его выступлении [Фан Хуи Ле 1988] и выступлениях ряда других историков в пользу этой позиции была приведена следующая аргументация:

1. Фан Хуи Ле имел возможность работать не только с ксерокопией, но и с подлинником ксилографа ТТ/SA.PD 2310 во время пребывания во Франции.

Провести экспертизу бумаги и туши ксилографа в целях его датировки не представляется возможным из-за отсутствия соответствующих методик и разработок. Причем это касается не только Вьетнама, но и большинства значительно более развитых в техническом отношении стран. Технологии производства туши и бумаги во Вьетнаме были чрезвычайно консервативны и устойчивы на протяжении столетий, поэтому и в будущем перспективы подобной экспертизы выглядят весьма проблематичными. Наконец, при наличии сохранившихся старых печатных досок отпечаток с них можно сделать в любое время, даже через много лет после их изготовления, например сейчас, поэтому основное внимание следует уделить не туши и бумаге, а самим доскам.

Подозрения в попытке злонамеренной подмены отдельных листов ксилографа ТТ/SA.PD 2310 абсолютно беспочвенны, поскольку помимо ксерокопии имеется и сделанный во Франции микрофильм источника, где любые подмены технически невозможны. [45]

2. Никто не говорит о том, что ксилограф ТТ/S A. PD 2310 был отпечатан непосредственно после изготовления досок в 1697 г. Скорее всего, это произошло значительно позднее. При этом 5,6% досок, по мнению Чэнь Цзин-хэ, уже тогда пришлось заменить, а 20% на момент снятия отпечатка страдали значительными дефектами. Что касается двойной или одинарной рамки отдельных листов отпечатка, то пока удовлетворительного объяснения этому явлению нет, во всяком случае, с качеством печатной доски это никак не связано. Чтобы прояснить ситуацию требуются дополнительные исследования.

3. Внутренние палаты (Нойкак) при династии Поздние Ле все-таки существовали, и главным аргументом в пользу этого является наличие чиновничьих должностей, в название которых это учреждение входит в качестве составной части [Ван Тан 1988; Фан Дай Зоан 1988].

4. Для текстов времени династии Поздние Ле пробелы в соблюдении правил употребления запретных иероглифов или даже полное несоблюдение этих правил является характерной особенностью. При Нгуенах же, особенно начиная с эры Минь-манг (1820-1840), эти правила соблюдались очень жестко. Оппоненты Фан Хуи Ле путаются в терминологии: в 1856 г. Фан Тхань Зян попросил разрешения размножить тексты ТТ в том виде, как они были, но отнюдь не изготовить новые доски, в которых не соблюдались бы запреты. Поверить в то, что при наличии комплекта досок ТТ/QTG, с которого регулярно продолжали делать отпечатки с начала и по крайней мере до 80-х годов XIX в., т. е. вполне годного, в середине этого же века приказали вновь вырезать 1231 печатную доску того же ксилографа, к тому же без соблюдения правил запрета на табуированные имена, чрезвычайно трудно. Еще труднее поверить в то, что эти доски были созданы после того, как доски ТТ/QTG перестали использовать, т. е. в конце XIX - начале XX в., и уже появились ксилографы КМ, заменившие, как известно, ТТ [Нгуен Тай Кан 1988; Нгуен Куант Ханг 1988; By Минь Зянг 1988; Нгуен Куант Нгок 1988].

5. Предположение о том, что глава X Основных анналов была перенесена в раздел «Правдивое повествование» при Ле Хи, а затем уже при Нгуенах, как и при Фам Конг Чы, вновь возвращена в «Полное собрание», носит чисто умозрительный характер, ничем не подкреплено и выглядит весьма маловероятным.

6. Выражение «минувшие правления» (лить чиеу) является составной частью поэтической «парной фразы», украшающей [46] обложку, это лишь лозунг, декларация, никакого отношения к основному тексту источника не имеющая, и рассматривать ее с точки зрения датировки ксилографа некорректно. Кроме того, совершенно очевидно, что это выражение может также иметь значение «правители прошлого», т. е. относиться не к династии в целом, а к отдельным ее представителям. Так, в 1814 г. в провинции Хайзыонг появилась работа Лить чиеу шать лыок [Буй Зань Тян/Vhv.879], в которой были собраны образцы экзаменационных работ 1493-1807 гг., т. е. как прошлой династии, Поздние Ле (1428-1789), так и действующей - Нгуен (1802-1945) [Нгуен Куант Ханг 1988; Чан Ба Тьи 1988].

7. На обложке издания действительно имеются два круглых орнамента. Но это не печати, а изображения, вырезанные непосредственно на печатной доске, и, по мнению искусствоведов [Тю Куант Чы 1988], драконам, включенным в них, присущи особенности, характерные для конца XVII - начала XVIII в. [By Минь Зянг 1988].

8. Фраза «Да здравствует десять тысяч раз по тьме поколений Августейшая династия Ле» (Хоанг Ле чиеу ван ван тхэ) в подлиннике ксилографа ТТ/SA.PD 2310 есть. Она была пропущена в переводе по недосмотру переводчика. Предположение о фальсификации ксерокопии данного ксилографа путем подмены соответствующего листа ксерокопией листа одного из ксилографов серии «школы Сынов отечества» абсурдно, так как это легко проверить обращением к микрофильму ксилографа, где любые подобные подмены технически невозможны [Ван Тан 1988; Фам Тхи Там 1988].

9. Фам Куинь (1892-1945) и Чан Ван Зяп (1898-1973) не держали в руках ксилограф ТТ/SA.PD 2310, поэтому ссылаться на их мнение некорректно. Не менее авторитетные историки Хоанг Суан Хан и Чэнь Цзин-хэ, непосредственно участвовавшие в экспертизе этого ксилографа, однозначно высказались за то, что он является самым ранним из известных.

В качестве подтверждения правильности позиции Фан Хуи Ле по проблемам, связанным с ксилографом ТТ/SAJPD 2310, на конференции было зачитано заключение комиссии, созданной для исследования этого источника на историческом факультете Ханойского университета, которое полностью совпало с аргументами, приведенными выше [Результаты исследования 1988].

Выступившие на конференции Нгуен Тай Кан, By Минь Зянг и Нго Тхэ Лонг на конкретных примерах также показали, что в ксилографах серии ТТ/QTG по сравнению с ксилографами ТТ/Тайшон [47] (доски для последних были, безусловно, созданы в 1800 г.) и ксилографом ТТ/NCQB имеются ошибки, что со всей очевидностью свидетельствует, что первый был создан позднее не только второго, но и третьего [Нгуен Тай Кан 1988; By Минь Зянг 1988; Нго Тхэ Лонг 1988].

С особым мнением на конференции выступил тогдашний директор Института иероглифического письма Чан Нгиа [Чан Нгиа 1988], который, с одной стороны, признал факт того, что печатные доски ТТ/NCQB были изготовлены, безусловно, раньше, чем доски ТТ/QTG, и послужили основой для изготовления последних, но, с другой стороны, поставил под сомнение утверждение о том, что они имеют прямое отношение к доскам, изготовленным в 1697 г. По мнению этого ученого, которое он подтвердил рядом фактов, взятых из ксилографов, заведомо созданных до XIX в., в ксилографе 1697 г. некоторые запреты на написание табуированных иероглифов времен династии Поздние Ле все-таки должны были соблюдаться. С учетом изложенного он выдвинул следующую гипотезу. Доски ТТ/NCQB были вырезаны в начале XIX в. чиновником из Ханоя Нгуен Ба Кхоа по собственной инициативе. В это время запреты на табуированные иероглифы времен династии Поздние Ле, естественно, уже больше не действовали, а запреты времен династии Нгуен еще не действовали. Эти доски интенсивно использовались для печати, поэтому многие из них стали «слепыми», другие и вовсе пришлось заменить на новые. В 1827 г. по указу императора эти доски, как и доски других канонических изданий, забрали в школу Сынов отечества в г. Хуэ, где впоследствии, основываясь на отпечатках с этих досок, сделали новый комплект - ТТ/QTG. В новых досках запрет на табуированные иероглифы времен династии Нгуен также не соблюдался, поскольку, во-первых, новый ксилограф ТТ был предназначен исключительно для внутреннего пользования, а во-вторых, по настоящему строго к этой проблеме стали относиться лишь начиная с 1830 г., когда император Минь-манг приказал руководству школы Сынов отечества тщательно изучить все печатные доски, здесь хранящиеся, внести в них соответствующие исправления и только после этого дозволять ксилографирование новых экземпляров. Свой вывод о том, что начало относительно строгого соблюдения данных правил при Нгуенах (а оно бесспорно) следует отнести к 1830-му, а не к 1807 г. (как считает By Минь Зянг [By Минь Зянг 1988]), когда при императоре Зя-лонге вышел первый указ о табуированных иероглифах, Чан Нгиа подтвердил примером еще одного частного [48] ксилографического издания, вышедшего в Хайзыонге в 1814 г., где эти правила не соблюдались [Чан Хуи Фак/A.882].

По итогам конференции была принята резолюция, в ней содержались выводы и предложения, краткое содержание которых сводилось к следующему [Резолюция о результатах 1988].

«Ксилограф ТТ/SA.PD 2310 является самым древним из имеющихся ксилографов ТТ, которые на сегодняшний день обнаружены. Можно утверждать, что он был отпечатан в промежутке между 1697 и 1800 гг. В данном ксилографе около 5-6 % досок заменены на новые, около 20% - плохого качества. Этот источник представляет исключительную научную ценность, поэтому публикацию его перевода надо продолжить. Крайне важно опубликовать не только перевод, но и фотокопию этого оттиска для широкого использования.

Мнения, которые противоречат этому заключению и ставят под сомнение отдельные его положения, надо рассматривать как вполне естественные явления, возникающие в ходе научных исследований.

Изучение этого ксилографа ТТ, безусловно, следует продолжить. Но обсуждение возникших проблем надо вести на научной основе, в духе объективности, конструктивности и уважения к национальным культурным ценностям. Нельзя, чтобы различие в позициях порождало вражду и персональные нападки».

Журналу «Исторические исследования» было предложено опубликовать основные точки зрения на эту проблему, чтобы ознакомить с ними всех заинтересованных лиц, что и было сделано в конце того же, 1988 г. в двойном номере (№ 242-243). Впрочем, судя по опубликованным в этом журнале окончательным текстам выступлений, каждая из сторон осталась при своем мнении, не согласившись с аргументами своих оппонентов.

Постепенно затухая, дискуссия по затронутым выше вопросам на страницах научных журналов была продолжена и в дальнейшем. Ездивший во Францию и лично изучивший подлинник ксилографа ТТ/SA.PD 2310 Чан Нгиа все-таки выявил в нем один случай соблюдения правил написания табуированных иероглифов времен династии Поздние Ле. Однако в процессе исследования этого источника вьетнамский историк так и не обнаружил ничего такого, что поколебало бы его убеждение о времени создания его печатных досок (между 1802 и 1827 гг.) [Чан Нгиа 1989]. В следующем, 1990 г. на одной из экзаменационных стел XVIII в. было [49] обнаружено еще одно подтверждение тому, что Внутренние палаты были в те времена реальной административной структурой и могли иметь отношение к образованию и книгоиздательству [Фам Ван Тхам 1990].

В 1988 г., до проведения упомянутой выше конференции, произошло еще одно знаменательное событие, оказавшее существенное влияние на процесс изучения ТТ. Вьетнамский историк Нго Тхэ Лонг, исследуя различные списки «Продолжений» этой хроники, описывающие период конца XVII - XVIII в., в целях их перевода и публикации, обнаружил в библиотеке министра просвещения в первом правительстве ДРВ Нгуен Ван Хуена фрагмент ксилографа одноименной с ТТ летописи, описывающий события первой половины XVII в. [ТТ/Нгуен Ван Хуен]. По манере исполнения это издание было очень похожим на издания, отпечатанные с досок, изготовленных в общинах Лиеучанг. Фрагмент состоял из гл. XX «Продолжения» Основных анналов (23 листа, описывающие события 1600-1619 гг. - время правления императора Ле Кинь-тонга), гл. XXI (25 листов из 26, 18-й лист пропущен, описана первая часть времени правления императора Ле Тхан-тонга, 1620-1643 гг.) и листа 18 еще одной главы, описывающего конец 1655 - начало 1656 г. (вторая часть правления императора Ле Тхан-тонга, 1649-1662). Этот лист был ошибочно вшит в главу XXI вместо пропущенного 18-го из этой главы. По пагинации, в нем же содержащейся, он принадлежит гл. XXII «Продолжения» Основных анналов.

Исследовав найденный им материал, Нго Тхэ Лонг пришел к заключению, что он представляет собой фрагмент ксилографа ТТ, который был подготовлен в 1665 г. комиссией Фам Конг Чы. Свою позицию он аргументировал следующим образом [Нго Тхэ Лонг 1988a].

1. Судя по предисловию, ТТ на момент завершения работы комиссии Фам Конг Чы должна была состоять из 23 глав и заканчиваться событиями 1662 г. В соответствии с точкой зрения Нго Тхэ Лонга, фрагмент ТТ/Нгуен Ван Хуен составляет последнюю часть этой версии: глава XXII завершалась в 1656 г., остальные 6 лет (1657-1662) описывались в главе XXIII. Был сделан вывод о том, что структура ТТ/Нгуен Ван Хуен полностью соответствует тому, что было сказано в предисловии к ТТ, написанном Фам Конг Чы. Но при этом автор даже не попытался выдвинуть гипотезу, объясняющую как был распределен материал хроники в предыдущих 19 главах и почему время правления одного императора (второй срок Ле Тхан-тонга) было разделено на две небольшие главы, что [50] ранее делалось только для чрезвычайно объемного описания правления императора Ле Тхань-тонга (1460-1497) - 160 листов гл. XII и XIII.

2. В ТТ/Нгуен Ван Хуен объем текста значительно больше, чем в описании тех же периодов в сохранившейся полной версии ТТ, следовательно она была написана раньше и являлась источником для написания новой версии, составлявшейся путем существенных сокращений.

3. Поскольку нам ничего не известно о том, что печатные доски для ТТ вырезались когда-либо, кроме 1665 (частично) и 1697 гг., можно утверждать, что более ранняя ТТ/Нгуен Ван Хуен является частью ксилографа 1665 г., а все более поздние ксилографы восходят к версии 1697 г.

Эта спорная теория (то, что ксилограф более объемный, далеко не означает, что он более ранний и был источником для менее подробного; нет никаких доказательств тому, что полная версия ТТ/Нгуен Ван Хуен заканчивалась главой XXIII и 1662 г., и т. д.), выдвинутая фактически без проведения сколько-нибудь серьезного сравнительного анализа двух текстов, сделать который было не так уж и сложно, тем не менее безоговорочно была признана большинством вьетнамских исследователей. Более того, в описанной выше дискуссии 1988 г. по ТТ сам Нго Тхэ Лонг и некоторые другие выступавшие уже использовали эту версию в качестве бесспорного аргумента в своих логических построениях [By Минь Зянг 1988; Нго Тхэ Лонг 1988].

В соответствии с рекомендациями конференции 1988 г. работу над переводом ксилографа ТТ/SA.PD 2310 продолжили. С учетом отмеченных ошибок публикацию прежнего варианта перевода, начатую в 1983 г. [ТТ/Нго Дык Тхо 1983-1985], было решено не завершать. В 1993 г. в Ханое при поддержке ЮНЕСКО вышел совершенно новый четырехтомник перевода летописи в твердой обложке, в последнем томе которого была опубликована фотокопия самого ксилографа [ТТ/Нго Дык Тхо, Хоанг Ван Лау 1993]. Авторами перевода под редакцией Ха Ван Тана стали Нго Дык Тхо (Вводная глава, Внешние анналы, гл. I-IV Основных анналов) и Хоанг Ван Лау (гл. V-XIX Основных анналов). Индекс к изданию был подготовлен кафедрой методологии истории исторического факультета Ханойского университета. В качестве приложения в том же издании была помещена фотокопия сохранившегося фрагмента ксилографа ТТ/Нгуен Ван Хуен, его перевод, описание и исследование, выполненные Нго [51] Тхэ Лонгом [ТТ/Нго Дык Тхо, Хоанг Ван Лау 1993, т. 3: 301-343; т. 4: 643-670]. Преобразилась и вводная статья к переводу, которую Фан Хуи Ле значительно расширил в первую очередь за счет обобщения всех мнений, высказанных на конференции 1988 г., и опровержения доводов своих оппонентов [Фан Хуи Ле 1993]. Естественно, что на обложках всех четырех томов издания, как и в предыдущем, сообщалось о связи ксилографа, с которого был осуществлен перевод, с печатными досками 1697 г.

В 1997 г. в связи с 300-летием создания первого полного ксилографа ТТ в Ханое была проведена конференция, посвященная в основном одному из авторов хроники - Нго Ши Лиену. В материалах этой конференции [Нго Ши Лиен... 1998] содержалось много аналитических материалов по этой и смежным темам, однако вопросы, связанные с историей создания хроники и временем появления ксилографов, отпечатанных с досок ТТ/NCQB и ТТ/QTG, фактически уже не затрагивались. Обратила на себя внимание лишь фраза Хоанг Ван Лау, автора последней редакции перевода на вьетнамский язык второй части хроники, о неизвестном ксилографе 1479 г. В статье, посвященной методам работы Нго Ши Лиена, он, в частности, написал: «Свидетельством очень большого авторитета историка Нго Ши Лиена является то, что "Полное собрание исторических записок Дайвьета", составленное им в 1479г., в целом сохранило структуру и свою совершенную форму при включении в "Полное собрание исторических записок Дайвьета" (ксилограф 1697 г.), и сейчас мы можем опираться на "Полное собрание исторических записок Дайвьета" (ксилограф 1479 г.) (ban in 1479), чтобы изучать тексты Нго Ши Лиена» [Хоанг Ван Лау 1998]. Ни в этой статье, ни в каких-либо других в отношении «ксилографа 1479 г.» ничего больше не прозвучало, поэтому не исключаю, что это либо метафора, либо просто описка.

Следует отметить, что вопрос о времени создания сохранившихся ксилографов ТТ до сих пор вызывает во Вьетнаме глубокий интерес не только научных кругов, но и общественности, а оппоненты Фан Хуи Ле с его доводами относительно датировки ксилографа ТТ/SA.PD 2310 не согласны и сейчас, хотя с момента проведения конференции 1988 г. прошло уже много лет. В первом квартале 2000 г. молодежное издательство опубликовало в Ханое сборник статей «Исторические диалоги», в котором уже упомянутые ранее Буй Тхиет, Ле Чонг Кхань и До Ван Нинь, а также Ле Чонг Хоан и Чан Ван Куи поставили под сомнение общепризнанную точку зрения по [52] целому ряду исторических проблем, в том числе и относительно времени создания ксилографа ТТ/SA.PD 2310 [Исторические диалоги 2000]. Изданный первоначально на деньги самих авторов тиражом всего 300 экземпляров, этот сборник, ввиду его неожиданной популярности, был допечатан уже самим издательством, и дополнительные 1500 экземпляров разошлись столь же быстро. К сожалению, ничего нового по интересующей нас теме эти авторы так и не сказали, ограничившись лишь перепечаткой своих собственных прежних статей без каких-либо изменений и дополнений. Поскольку соответствующие статьи их оппонентов во главе с Фан Хуи Ле из того же журнала «Исторические исследования» двенадцатилетней давности перепечатаны в указанном сборнике не были, те были вынуждены это сделать сами в том же году в собственном сборнике под красноречивым названием «Подлинный характер "Исторических диалогов"» [Подлинный характер 2000]. Впрочем, и здесь ничего нового по исследуемому вопросу сказано не было.

4. Иерархия сохранившихся ксилографических текстов «Полного собрания исторических записок Дайвьета».

В предыдущей части работы изложены все известные нам факты, касающиеся процесса создания и бытования ТТ, которые были собраны и опубликованы в монографиях и статьях самых разных авторов на протяжении более чем двух веков. Этими авторами были привлечены практически все имеющиеся источники, и трудно рассчитывать на то, что в результате дополнительных еще более тщательных поисков в архивах СРВ и других государств, в первую очередь Франции и Японии, можно будет обнаружить какие-либо принципиально новые тексты, которые помогут прояснить ситуацию и дать ответы на многочисленные вопросы, касающиеся этой хроники. Такую информацию можно получить только на основании исследования самих сохранившихся вариантов текста ТТ с использованием современных, в первую очередь количественных и формальных, методов, которое я и попробовал осуществить. [53]

В моем распоряжении на момент начала работы было семь вариантов ксилографических изданий ТТ (см. табл. 2). Два из них (SA.PD 2310 и VS.4) были опубликованы [ТТ/Нго Дык Тхо, Хоанг Ван Лау 1993, т. 4; ТТ/Та Куанг Фат 1974]. Пять хранятся в библиотеках Академии [54] общественных наук СРВ: четыре (A.2694, Vhv.1499, Vhv.179 и Vhv.2330-2336) - в библиотеке Института иероглифического письма и еще один (Vn.118) - в библиотеке Института истории. Всего во Вьетнаме и Франции, по данным вьетнамских библиографов, таких изданий сохранилось двенадцать (одиннадцать из них перечислены в [Зи шан Хан Ном 1993, т. 1: 527-528], двенадцатое - в Vn.118). Еще пять хранятся в библиотеках Японии [Момоки Широ 1998]. Таким образом, имеющуюся выборку (41%), сложившуюся в определенной степени случайно, можно считать вполне репрезентативной для всех сохранившихся вариантов ТТ, а результаты, полученные в ходе ее исследования, вполне надежными.

В качестве первого шага были изготовлены электронные копии (сканерные изображения) со всех листов имеющихся ксилографов и проведено их сравнение методом наложения, с тем чтобы выявить листы, отпечатанные с одних и тех же досок. Помимо полного совпадения отмечалось и частичное, когда листы были сняты с одних и тех же досок, но в разное время, за которое на досках либо появились, либо усугубились видимые дефекты, в первую очередь трещины. В результате выяснилось следующее:

1. Ни одна из досок, с которых был отпечатан ксилограф SA.PD 2310, для изготовления других ксилографов, привлекавшихся к исследованию, не использовалась.

2. Все остальные имеющиеся у меня ксилографы были отпечатаны с одного и того же комплекта досок, но в разное время.

Проиллюстрируем последний вывод анализом соответствующих таблиц, опубликованных в [Федорин 2008: 115-120]. В них помечены доски глав BK-IX-XV, BK-XVIII и BK-XIX всех привлеченных к исследованию ксилографов, которые были заменены на новые, а также те, где явно можно проследить следы ухудшения качества досок, происходившего в процессе их использования.

На основании этих таблиц можно сделать следующие выводы:

1. Наиболее ранним вариантом ксилографа ТТ (не считая SA.PD 2310) является Vhv.2330-2336. Отметим, что в нем не соблюдаются запреты на использование табуированных иероглифов времен династии Нгуен.

2. Затем с этого же комплекта досок был отпечатан вариант Vhv.179. При этом было заменено около 11% досок, по-видимому пришедших в негодность (11 из 99 для BK-XI; см. [Федорин 2008: 117-118, табл. 3.3]). Оставшиеся были приведены в соответствие с [55] существовавшими в XIX в. требованиями по запрету использования табуированных иероглифов. Сделано это было методом бот нэт, т. е. соскабливания в иероглифе отдельных черт, а не заменой их на близкие по форме или звучанию другие иероглифы, как это делалось для новых текстов ⁵. Использование этого метода позволяло избежать замены хорошо сохранившихся досок, лишь слегка подправляя их. В новых 11 досках табуированные иероглифы также изображались с использованием принципа бот нэт, в соответствии с существовавшими тогда правилами, чтобы не было диссонанса с остальной частью текста.

3. Следующим по времени изготовления является ксилограф Vn.118, при печати которого было заменено по сравнению с Vhv.179 от 4% (BK-XV; см. [Федорин 2008: 120, табл. 3.7]) до 21% (BK-X; см. [Федорин 2008: 115-116, табл. 3.2]) досок. Новые доски для этого ксилографа вырезались так же, как и для Vhv.179: табуированные иероглифы передавались методом бот нэт.

4. Ксилографы Vn.118 и A.2694 практически идентичны друг другу: отмечена замена лишь одной доски (BK-IX: 14; см. [Федорин 2008: 115, табл. 3.1]). Но A.2694 был изготовлен позднее: качество некоторых досок (BK-X: 57, BK-XL 5, 25), судя по отпечаткам, по сравнению с Vn.118 явно ухудшилось.

5. Самым последним по времени изготовления является ксилограф Vhv.1499. По сравнению с парой Vn.118 и A.2694 в нем появилось от 36% (BK-XII) до 47% (BK-X) отпечатков с новых досок. Тем не менее комплект досок был тем же самым. Следует отметить, что ксилограф Vhv.1499, судя по всему, появился совсем поздно, может быть уже в XX в.: если в старых, не замененных досках передача запретных иероглифов по принципу бот нэт, естественно, сохранилась, то в новых досках запреты на использование табуированных иероглифов вновь перестали соблюдать.

Таким образом, на этом этапе исследования нам удалось полностью подтвердить, слегка уточнив, иерархию текстов, предложенную Фан Хуи Ле [Фан Хуи Ле 1983a], которая, с учетом ксилографов, хранящихся в Японии [Момоки Широ 1998], должна выглядеть следующим образом: [56]

Выявление иерархии имеющихся ксилографов ТТ не являлось основной задачей моего исследования. В его рамках для меня наиболее важен вывод о том, что сегодня в нашем распоряжении находятся отпечатки по крайней мере с двух разных досок для всех листов ТТ, а для некоторых и с трех, и даже с четырех разных досок (например, BK-X: 15 или BK-XI: 46). Таким образом, у нас вполне достаточно материала, чтобы проследить, как изменялся текст во время замены старой, пришедшей в негодность или просто утраченной доски на новую, насколько он был стабилен.

5. История ксилографии во Вьетнаме и особенности процесса создания и воссоздания ксилографов на Дальнем Востоке.

Раздел исследования, касающийся непосредственно изучения особенностей ксилографов ТТ, необходимо предварить небольшим отступлением, где будет изложена, к сожалению, скудная информация о ксилографии во Вьетнаме с момента ее зарождения и некоторые [57] соображения относительно средневековых ксилографов в обществах дальневосточного культурного ареала, целей и процесса их создания, возобновления и существования.

По мнению некоторых вьетнамских исследователей, первые буддийские каноны, размноженные ксилографическим способом, были изготовлены в столице древнего Вьетнама Луйлоу еще в период Северной зависимости в I-III вв. н. э. [Май Хонг, Нгуен Хыу Муй 1986; Ле Куок Вьет, Кунг Кхак Лыок 1999]. Кроме того, по данным одного из китайских авторов 50-х годов прошлого века, уже в III в. н. э. вьеты умели делать специальную бумагу для производства ксилографов, и в 284 г. римские купцы приобрели несколько десятков тысяч листов этой бумаги. Конечно, это не так, поскольку в самом Китае бумага была изобретена во II в. н. э., а первые доски для ксилографов появились лишь в VIII в. [Ле Куок Вьет, Кунг Кхак Лыок 1999]. Достоверно известно только то, что ремесло изготовления печатных досок и ксилографов с них появилось в Дайвьете не позднее XI в., в XV в. было уже довольно развитым, в XVIII в. получило самое широкое распространение и достигло своего пика в XIX в. [Хоа Бант 1970].

К сожалению, до нашего времени дошло не так уж итого ксилографических изданий. В библиотечных фондах они составляют лишь 30% от всех документов на иероглифике, причем самые ранние из них датируются периодом Реставрации династии Поздние Ле (после 1533 г.), но подавляющее большинство было отпечатано уже при Нгуенах (после 1802 г.). Более ранние произведения не сохранились, что, по мнению вьетнамских исследователей, обусловлено целенаправленной реквизицией всех ксилографических и рукописных книг местного производства во время оккупации Вьетнама войсками династии Мин (1407-1427) [Ле Куок Вьет, Кунг Кхак Лыок 1999], а также тяжелыми климатическими условиями в стране, неблагоприятными для длительного хранения как самих печатных досок, так и оттисков с них.

Первые летописные свидетельства производства ксилографов мы находим в ТТ под 1299 г. [ТТ/SA.PD 2310, BK-VI: 8a], но, без всяких сомнений, первые доски были вырезаны значительно раньше. Во всяком случае, уже в XI в. ксилографы буддийских канонов имели широкое хождение в стране, и, по-видимому, далеко не все из них были привезены из Китая. Первоначально производство ксилографов было тесно связано с буддизмом. Центрами книгопечатания стали буддийские пагоды или монастыри. Создание ксилографов считалось [58] делом священным, и лица, в этом участвующие, выполняли данную работу практически безвозмездно, лишь дважды в день получая бесплатное питание. При этом работали они весьма тщательно: известные нам более поздние ксилографы, отпечатанные в пагодах, всегда отличает очень высокое качество досок и отпечатков с них, особенно по сравнению с ксилографами, созданными позднее на продажу. Производство было основано на благотворительности, и прихожане помогали кто чем мог: деревом, бумагой, тушью, деньгами, продуктами или личным трудом [Хоа Бант 1970].

Во второй половине правления династии Чан (1225-1400) по мере укрепления позиций неоконфуцианства во Вьетнаме возникает государственное производство ксилографов конфуцианских канонов, необходимых для организации процесса образования и подготовки к первым, еще редким и нерегулярным конкурсным испытаниям на выдвижение в чиновники. При династии Хо (1400-1407) ксилография как отдельная отрасль производства получила сильный толчок к развитию в связи с попыткой перехода к бумажным деньгам, которые также изготавливались ксилографическим способом. Тогда же отмечена первая зафиксированная в хронике попытка частного ксилографирования: естественно, она была связана с изготовлением фальшивых денег [ТТ/SA.PD 2310, BK-VIII: 35b].

Как уже отмечалось ранее, во время оккупации Минами Вьетнама китайцы в соответствии с указом императора приложили все силы к тому, чтобы реквизировать и вывезти в Китай книги и документы, оставшиеся от прежних вьетнамских династий, заменив их своими. Со своей стороны, изгонявший китайцев будущий основатель династии Поздние Ле (1428-1789) Ле Лой в ходе войны требовал от своих соратников, чтобы любые распространяемые китайцами документы и книги, которые попадали в руки повстанцев, немедленно уничтожались. После освобождения новая вьетнамская династия Ле Шо (1428-1527) стремилась восстановить независимость и в этой сфере. В отличие от буддийских канонов, производство которых в эпоху правления династий Поздние Ли и Чан (1010-1400), больше тяготевших к буддизму, было массовым в силу массовости потребителя, конфуцианская литература, с учетом более узкой потребности в тот период, скорее всего, была в основном привозная; но и тогда собственные ксилографы основных конфуцианских произведений, по всей вероятности, уже существовали. Об этом свидетельствует информация об изготовлении в 1435 г. досок Четверокнижия - основы конфуцианских знаний. Это были «новые [59] доски» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XI: 33b-34a]. Затем в 1467 г. то же самое было сделано и для Пятикнижия [ТТ/SA.PD 2310, BK-XII: 34a]. Примерно тогда же в столице (в уезде Куангдык) была учреждена мастерская по изготовлению бумаги (Таотьи кук). В 1483 г. в храме Литературы было создано хранилище для печатных досок [ТТ/SA.PD 2310, BK-ХШ: 34a]. Несомненно, речь шла уже о хранилище заготовок для чисто конфуцианских изданий (монастырское производство буддийских ксилографов при этом не прекращалось). Список официальных казенных конфуцианских изданий к 1484 г. был уже весьма широк: «Ежегодно в областях-фу за пределами [столицы] распространялись казенные книги, такие как Четверокнижие, Пятикнижие, "Списки выдержавших экзамены" (Данг кхоа лук), "Списки столичных экзаменов" (Хой тхи лук), "Образцовая литература Нефритового зала" (Нгок дыонг ван фам), "Полное исследование литературы" (Ван хиен тхонгкхао), "Избранная литература" (Ван туен), "Основа и частности" (Кыонгмук) ⁸, а также книги по медицине...» [ТТ/SA.PD 2310, BK-13: 39a].

К XV в. относится и легенда об основателе профессии-тханьхоанге резчиков ксилографических досок и печатников самих ксилографов Лыонг Ньы Хоке. Получивший в 1442 г. высокую ученую степень тхамхоа и дошедший в должности до цензора, он, будучи дважды послом в Китае, сумел собрать информацию о технологии производства досок и передал ее своим односельчанам из общин Хонглук и Лиеучанг (или Лиеутянг, на территории современного уезда Зялок провинции Хайзыонг [Динь Суан В инь 1996: 260, 312]). В дальнейшем жители упомянутых общин стали специализироваться на этом, передавая опыт из поколения в поколение [Нго Дык Тхо 1993: 80; Лыонг дайвыонг/Vhv. 1845]. Эта легенда, несомненно, связана с появлением третьего (помимо монастырского и государственного) вида производства ксилографов - частного, который в дальнейшем стал наиболее распространенным и оставил после себя наибольшее количество памятников. Ремесленники именно этих общин, скорее всего, создали печатные доски для издания ТТ и в 1665, и в 1697 г.

Начиная с XV в. производство конфуцианских ксилографов во Вьетнаме (а именно к ним следует отнести государственную историческую хронику) стало носить государственно-частный характер. В целом работа по подготовке таких изданий была трудоемкой. В рамках государственных программ ею всегда руководил один из высокопоставленных чиновников, приближенных к императору, а позднее - [60] к правителю-тюа. Конкретными делами в этой сфере занималось специализированное учреждение-зям Чунгтхы (Секретариат). Обязанность составления «макетов» была возложена на секретарей внутренних служб (чи тхи ной тхы та). Потом этот «макет» проверяли еще четыре инстанции, и наконец, его передавали «частникам» в уже упомянутые общины Хонглук и Лиеучанг непосредственно для изготовления досок и отпечатков с них [Хоа Бант 1970]. По всей вероятности, уже тогда ремесленники этих общин имели доступ к хранилищам готовых досок и могли с разрешения властей изготавливать дополнительные (помимо государственного заказа) экземпляры официальных ксилографических изданий на продажу, как это продолжало происходить в XIX в. [Та Нгок Лиен 1993; Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 503]. Кроме того, у них, несомненно, были собственные комплекты досок для производства, официально или неофициально, популярных изданий. Об этом свидетельствует указ, обнародованный в конце правления династии Поздние Ле, запрещающий изготовление досок для тиражирования буддийских и даосских текстов, а также литературных произведений, не получивших официального одобрения властей [Ле Куок Вьет, Кунг Кхак Лыок 1999: 490]. То есть фактически речь шла о введении цензуры, элементы которой, впрочем, можно выявить и в более раннее время, при династиях Поздние Ли и Чан (1010-1400) [Май Хонг, Нгуен Хыу Муй 1986].

Подлинный расцвет производства ксилографов пришелся на первую четверть XIX в. Выйдя из тяжелейших междоусобных войн и столкнувшись с массой проблем, связанных с необходимостью фактически полного переустройства страны, новая династия Нгуен (1802-1945) на первых порах существенно ослабила контроль за производством и распространением печатной продукции, что, впрочем, не исключало собственной активности императорского двора в этой сфере. Книги по государственному заказу начали создавать уже при Зя-лонге. Так, в 1809 г. он приказал перенести на печатные доски и распространить в стране привезенный из Китая учебник «Разъяснение смысла Дасюэ» (Дай хок зиен нгиа) [Та Нгок Лиен 1993]. Не прекратилась и издательская деятельность храмов и монастырей [Нгуен Тхи Зыонг 1998]. В некоторых она была чрезвычайно интенсивна: каталог ксилографов одного только храма Нгокшон в Ханое насчитывает 241 наименование изданий [Выонг Тхи Хыонг 2000]. Кроме того, ослабление цензуры, а также острая потребность в литературе с учетом возобновления конкурсных испытаний (пока, правда, только на провинциальном уровне) дали толчок деятельности [61] многочисленных частных издательств (дыонги, даны или хиеу) в самых различных частях страны. Судя по перечню сохранившихся до наших дней ксилографов этого периода, таких заведений насчитывалось не менее 318. Некоторые из этих издательств были организованы весьма известными литераторами того времени в первую очередь для тиражирования и продажи собственных произведений (Ле May Киен в Тхайбине, Буй Хуи Бить, Данг Хуи Чы и Нгуен Ван Шиеу в Ханое, Као Суан Зук в Нгеане [Нгуен Тхи Зыонг 1998]). Другие - непосредственно ремесленниками в общинах (а это были не только Хонглук и Лиеучанг), где изготовлялись книжные доски (их квалификации хватало, чтобы осуществить все операции, необходимые для производства ксилографов, начиная от написания иероглифов на «макете» и до переплета в книги готовых отпечатков [Ле Куок Вьет, Кунг Кхак Лыок 1999]). Наконец, третьи были созданы государственными чиновниками династии, и как считает Нгуен Тхи Зыонг, не только с согласия, но и по поручению центральных властей. Известно о двух таких издательствах: одно было в Ханое и управлялось Нгуен Ба Кхоа, где, как считают Фан Хуи Ле [Фан Хуи Ле 1983b] и Чан Нгиа [Чан Нгиа 1988], и были восстановлены доски ТТ, полностью утраченные к концу XVIII в.; другое было создано в провинции Хайзыонг военным губернатором этой провинции Чан Конг Хиеном.

Собрать информацию о личности Нгуен Ба Кхоа мне не удалось, а вот о жизни и деятельности Чан Конг Хиена написано немало [Дайнам лиет чуен 1993, т. 2: 285-289; Нгуен Тхи Зыонг 1998, Нгуен Тхи Зыонг 1999; Нгуен Тхи Лам 2004]. Уроженец провинции Куангнгай Чан Конг Хиен (?-1817) был выходцем из семьи потомственных конфуцианцев, однако не успел закончить свое образование из-за ранней смерти отца. Во время восстания Тайшонов он активно выступил против повстанцев, пытаясь собрать ополчение из горцев, причем в тех провинциях, где позиции Тайшонов были особенно сильны (Биньдинь, Куиньон, Биньтхуан). Эти войска были рассеяны лично руководителем восстания Нгуен Ван Няком. Чан Конг Хиен был вынужден бежать и в 1793 г. присоединился к будущему императору Нгуен Фук Аню. Занимая средние командные должности, он вплоть до 1802 г. успешно участвовал во многих сражениях и после окончательной победы получил высокую должность военного губернатора одной из самых важных и густонаселенных провинций дельты Красной реки - Хайзыонг, жители которой отличались помимо всего прочего устойчивой оппозицией к центральной власти еще со времен падения династии Мак (1593). И здесь успех его [62] деятельности вплоть до смерти в 1817 г. был неоспорим. К его заслугам в официальной биографии отнесены помощь голодающим из-за стихийных бедствий и неурожая, которая спасла тысячи жизней, а также строительство дамбы на побережье, что позволило ввести в сельскохозяйственный оборот более 8 тыс. мау заливных земель.

К сожалению, в биографии этого деятеля его занятиям, связанным с книгоизданием, уделено не так уж много места. Сказано буквально следующее: «[Чан Конг] Хиен любил литературу. В свободное время он, много путешествовавший по воде и суше, составил на родном языке сочинение, названное "Водные и сухопутные маршруты Дайвьета". Также приказал чиновникам областей-фу и уездов подробно описать горы, реки, достопримечательности и занятия населения в провинции, где он служил, и составил "Географические записки о Хайзыонге" ⁹. Также купил полные комплекты исторических работ, такие как Ганму Чжу Си, приказал докхоку (уполномоченному по образованию) Нгуен Тхэ Чунгу и его помощникам из числа лауреатов провинциальных конкурсов исправить их, назвав книгу "Переводы основных мест из великой истории", также тщательно отобрать литературные работы победителей всех четырех испытаний [на столичных конкурсах] времен династии Ле и передать для печати и распространения. Построил слева от крепости здание, названное зал-дыонг Хайхок, чтобы хранить печатные доски, которые потом были отправлены в столицу в школу Сынов отечества» [Дайнам лиет чуен 1993, т. 2: 289]. К издательской деятельности Чан Конг Хиен привлек большое количество образованных людей-шифу, многие из которых остались не у дел после прихода к власти династии Нгуен. Среди них стоит отметить бывших учеников школы Сынов отечества в Ханое Буй Зань Тяна и Буй За Ши, бывших школьных учителей Фонг Кока и Чан Хуи Фака (1754-1833 или 1834) и др. Последний (он был основным автором географического описания Хайзыонга) сделал потом блестящую карьеру. Именно они разыскивали сохранившиеся печатные доски или отпечатки с них, годные для воссоздания подобных досок традиционными методами.

Важно отметить, что помимо работ самого Чан Конг Хиена вновь издаваемые ксилографы дыонга Хайхок были посвящены двум темам: стихотворные произведения и материалы, необходимые для подготовки к сдаче конкурсных испытаний. Вполне очевидно, что в первую очередь печатались наиболее популярные у читающей публики того времени работы и, таким образом, по всей вероятности, одной [63] из целей создания подобных предприятий было банальное получение дохода. Подтверждением этому может служить история еще одного аналогичного заведения - дыонга Чичунг, созданного в 1869 г. известным вьетнамским литератором Данг Хуи Чы (1825-1874), оставившим после себя более 1200 стихотворений. В число принадлежащих ему предприятий, к тому же созданных одновременно и расположенных в одном и том же месте в Ханое, помимо издательства входили оптовые магазины по продаже (в том числе и на экспорт) соли, лаковых изделий, декоративных лиан и даже первая во Вьетнаме фотомастерская [Данг Хуи Чы... 1990; Фам Туан Кхань 1990; Тао Чанг 1999]. Косвенным подтверждением того, что ксилографы во Вьетнаме в XIX в. представляли существенную ценность, являются многочисленные случаи их хищения провинциальными чиновниками, во всяком случае при императоре Минь-манге [Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 503].

Но вернемся к издательству Чан Конг Хиена - дыонгу Хайхок. Доски для ксилографов этого издательства заказывали у знаменитых резчиков общин Хонглук и Лиеучанг, благо эти общины располагались в той же провинции Хайзыонг и косвенно подчинялись хозяину издательства. Ксилографы дыонга Хайхок отличает высокое качество, крупные, четко вырезанные иероглифы. Наиболее активно это предприятие действовало во втором десятилетии XIX в. Доски первого из сохранившихся ксилографов, произведенных здесь, датируются 1811 г., большая же их часть была вырезана в 1814 г. До настоящего времени сохранилось не менее 12 ксилографов дыонга Хайхок. Кроме уже упомянутых это Зань тхи хоп туен («Избранные произведения знаменитых поэтов»), Хайхок зань тхи туен («Избранные произведения знаменитых поэтов, изданные Хайхоком»), Зань фу хоп туен («Избранные знаменитые стихи в жанре фу»), Хоанг Ле ынг те тхи («Стихи, составленные на конкурсах те при императорах Ле»), Шы man тоан иеу («Сборник основного из истории [Китая]») и др. Поражает объем проделанной работы по изданию этих ксилографов. Так, чтобы издать Шы man тоан иеу пришлось вырезать 7662 печатные доски, Зань фу хоп туен - 12% досок и т. д. А ведь сделано это было за каких-то 10 лет! В связи с этим выглядит весьма сомнительным мнение некоторых современных вьетнамских историков о том, что создание 1231 печатной доски для издания ТТ было делом чрезвычайно трудоемким, дорогим и длительным по времени. При наличии желания и средств, сделать это можно было довольно быстро. Во всяком случае, один квалифицированный резчик [64] печатных досок в Китае был в состоянии без особого напряжения вырезать 2-3 доски в день.

В 20-х годах XIX в. государственная монополия на производство канонической литературы была восстановлена. Все экземпляры подобных ксилографов (включая государственную историю) и печатные доски для их производства было предписано немедленно отправить в школу Сынов отечества в новую столицу страны - г. Хуэ. Одновременно была развернута кампания по уничтожению всех «крамольных» исторических работ XVIII в., превозносивших дом Чиней и критиковавших дом Нгуенов. Прошла она весьма успешно: даже наиболее распространенный «свежий» вариант ксилографа ТТ, печатавшийся начиная с 1775 г., до нашего времени не дожил. Между тем экземпляры ТТ, хранившиеся у Нгуен Ба Кхоа и у Чан Конг Хиена, и доски для их производства, заказанные в начале XIX в. (скорее всего, тоже одним из этих издателей), были признаны легитимными и легли в основу для подготовки практически всех исторических работ по периоду до последней четверти XVII в., созданных в XIX в. Производить частным образом печатные доски для воспроизводства канонов, в которые была включена и хроника государственной истории, было категорически запрещено, однако это не закрывало доступ к этим произведениям: с согласия чиновников любой желающий мог получить необходимое количество отпечатков этих работ, передав в государственную «типографию» - мастерскую-кук Антхы бумагу и тушь в нужном объеме. Кроме того, эта литература по-прежнему распространялась бесплатно через чиновников государственной системы образования и конкурсных испытаний. Вся работа по подготовке, производству и распространению как старых, так и вновь создаваемых ксилографов этого рода была сосредоточена в едином «издательстве» при школе Сынов отечества (1820-1909) [Май Хонг, Нгуен Хыу Муй 1986], в рамках которого и были созданы печатные доски всех огромных по объему исторических сочинений Нгуенов, включая государственные хроники ТТ/QTG, КМ и Дайнам тхыклук. Количество производимых ксилографов существенно выросло, при этом процедура их создания упростилась. Если ранее на подготовительной стадии (до изготовления досок) в ней участвовало 36 человек, то в XIX в. лишь 17. При этом в большинстве случаев вообще перестали указывать, кто и когда вырезал доски.

Монополизация производства определенной части ксилографов государством нанесла некоторый урон частным издательствам, но [65] не слишком сильный. Оставались не запрещенными к ксилографированию «частниками» литературные произведения (в первую очередь, поэзия), а также вспомогательные учебные пособия для подготовки к сдаче конкурсных испытаний. В Ханое производство подобной продукции концентрировалось на улицах Хангчонг, Ханггай и особенно Хангхай. Последние из этих специализированных заведений в начале XX в. своими глазами видели некоторые вьетнамские историки 70-х годов.

Выпуск литературы по-прежнему был самым тесным образом связан с проведением конкурсных конфуцианских экзаменов, поэтому, несмотря на то что при французах появилось современное книгопечатание, это ремесло продолжало процветать вплоть до отмены подобных испытаний в начале XX в.

Кроме того, частные издательства изготовляли ксилографы различных сказок, занимательных историй, китайских и вьетнамских повестей, романов и пьес на ханвьете и номе: в деревне эти языки по-прежнему знали лучше, чем куокнгы. Качество этих ксилографов, как по форме, так и по содержанию, было относительно низким.

Еще одним направлением деятельности частных издательств было изготовление заказных работ, например, когда ученики хотели увековечить произведения своих учителей, не взирая на расходы. Так на свет появились ксилографы стихов Фам Куи Тхитя и географии Нгуен Ван Шиеу, сохранившие их работы для потомства. К подобным же работам можно отнести и книжную серию вьетнамских буддийских текстов (Вьетнам фат диен тунг шан), доски для печатания которой были сделаны по заказу Французской школы Дальнего Востока уже в XX в. [Май Хонг, Нгуен Хыу Муй 1986].

Прекращение производства ксилографов произошло постепенно, и главный удар по этому ремеслу, безусловно, нанесла отмена традиционных экзаменов в 1919 г. Частное производство ксилографов возникло в первую очередь, чтобы обслуживать формировавшуюся систему конкурсных экзаменов, и фактически перестало существовать вместе с исчезновением этих экзаменов.

Теперь обратимся к китайским реалиям, поскольку при высокой степени похожести вьетнамского и китайского обществ, в первую очередь в культурной и образовательной сфере (а книгопечатание относится именно к ней), широком многовековом заимствовании вьетнамцами китайского опыта и образцов можно предположить, что ситуация с производством и распространением ксилографических книг в Дайвьете была примерно такой же, что и у северного соседа. [66]

Прежде всего, необходимо развеять иллюзию о том, будто ксилография на Дальнем Востоке возникла с главной целью удешевить и сделать массовым производство книжной продукции. Не вызывает сомнения тот факт, что, во всяком случае на начальном этапе, с учетом существенных затрат на производство, хранение и возобновление досок для ксилографов простое переписывание текстов вручную с использованием дешевого труда, пусть даже квалифицированных писарей, было не только значительно более быстрым, но и неизмеримо более дешевым способом производства книг. Ксилографы же появились потому, что при многократном переписывании текст неизбежно утрачивал свое первоначальное содержание. Как сказано в предисловии Ле Хи к ТТ, «горшок [там пишется], как инь, а император [обратился] в тигра» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 58, 149, примеч. 5]. Поэтому главной целью производства ксилографов было стремление канонизировать текст, сделать его неизменным на многие поколения. Не даром появление первых ксилографов в Китае совпадает по времени с временным господством здесь буддийской идеологии, а первыми работами, удостоившимися такой чести, стали буддийские каноны. Позднее же самыми распространенными стали конфуцианские каноны. Далеко не всякий текст подлежал ксилографированию, но если такое решение принималось, то выполняли его тщательным образом под руководством самых знающих и квалифицированных специалистов, как правило занимавших высшие посты в гражданской администрации государства. При этом внимание уделялось не только содержанию текста, но и форме его воспроизводства на печатных досках, которая была строго регламентирована для каждого элемента текста: во всех частях работы они должны были выглядеть одинаково, чтобы не допустить двойного толкования. После утверждения окончательного текста его передавали чиновникам среднего звена, под руководством которых составлялся своего рода «макет», т. е. текст переписывали точно на таких же листах, как и будущие доски, причем каждому иероглифу строго предопределялось свое место. Затем данные листы передавали ремесленникам, которые с помощью специальной процедуры (вьет. - фук те (phuc che) или шао фоне (sao phong) [Нго Тхэ Лонг 1988]), используя рисовый отвар, переносили зеркальное отображение иероглифов на доски из отборной твердой и высушенной древесины и вырезали текст. Доски могли храниться и хранились довольно долго. В частности, в Корее первые доски Трипитаки были уничтожены монголами почти через 300 лет после изготовления, а вскоре после [67] этого вновь воссозданные доски дожили до наших дней [Тихонов 2003: 293]. В том же Вьетнаме совсем недавно были найдены печатные доски буддийских произведений, созданные в 1752 г. и вплоть до настоящего времени вполне годные для использования [Лыу Динь Танг 1994; Нгуен Куант Хонг 1995]. Тем не менее, если все-таки какая-либо доска приходила в негодность или терялась, то заново текст никто не переписывал: для восстановления доски непременно использовался лист ксилографа, отпечатанный ранее. С помощью той же процедуры с использованием рисового отвара его вновь переводили на доску и вырезали.

Благодаря этим действиям удавалось добиться высочайшей степени унификации. Все грамотные люди учились по абсолютно идентичным каноническим текстам, они не только заучивали их наизусть, но и прекрасно знали на каком листе находится тот или иной фрагмент и могли с фотографической точностью воспроизвести в памяти особенности его расположения. Внести какие-либо вольные или невольные изменения в такой текст было крайне сложно, поскольку это непременно вызвало бы соответствующую реакцию всего читающего сообщества, частью которого в условиях стран Дальнего Востока был одновременно и весь гражданский аппарат государства.

Именно к таким текстам относятся и сохранившиеся ксилографы ТТ. Одной из их главных функций, помимо того, чтобы быть историей предыдущих династий, являлась дидактическая. По этим хроникам готовились к конкурсных экзаменам сотни и тысячи людей во всем Вьетнаме на протяжении нескольких веков, поскольку знание собственной истории было обязательным для соискателей всех уровней, но в первую очередь высшего. Изучение тематики и содержания сохранившихся экзаменационных работ показывает, что написать их могли люди, которые не только прекрасно знали историю своей страны, но и могли наизусть цитировать соответствующие места нашей хроники ¹⁰. Можно предположить, что на ксилографический текст ТТ распространялось все то, о чем мы говорили, касаясь других канонических текстов, а именно высокая степень [68] устойчивости. С учетом изложенного представляется перспективным изучение формальных особенностей текстов ксилографов ТТ, выявление общих правил, по которым первоначально передавался этот текст, обнаружение отдельных нарушений этих правил и их интерпретация, чтобы выяснить, когда и при каких обстоятельствах эти «изъяны» могли появиться.

6. Элементы текста «Полного собрания исторических записок Дайвьета».

В тексте основной части ТТ/SA.PD 2310 (кроме различного рода предисловий) можно выделить элементы 16 типов (в порядке их обычного появления в главах):

1. Заголовки глав (куен). Стандартны для всех глав источника. Состоят из собственно названия работы («Исторические записки Дайвьета» - Дайвьет шы ки) и обозначения одной из двух неравных частей ТТ (Внешние анналы - Нгоай ки или Основные анналы - Бан ки). Затем (только в Основных анналах) идет название одной из трех частей этих анналов («Полное собрание» - Тоан шхы, «Правдивое повествование» - Тхык лук или «Продолжение» - Тук биен) и, наконец, собственно номер главы (у Внешних анналов и Основных анналов нумерация глав раздельная). Заголовок всегда стоит в первом столбце первого листа главы и начинается либо вровень с основным текстом («абзац»), либо выступая на один иероглиф над ним («абзац/выступ»; рис. 1/1).

2. Обозначения автора текста. Этот элемент встречается в тексте только дважды и оба раза (в гл. I Внешних анналов и гл. XI Основных анналов) указывает на авторство Нго Ши Лиена, перечисляя все его должности и титулы. В обоих случаях текст идентичен и начинается с нового столбца, однако в первом он расположен с отступом на четыре иероглифа от уровня основного текста («абзац/отступ четверной»), во втором - вровень с основным текстом («абзац»; рис. 1/2).

3. Общие примечания. Примечания авторов ТТ, не касающиеся его содержания, но касающиеся принципов составления текста. Всего таких примечаний два - в гл. I и IV Внешних анналов. Они начинаются с нового столбца и расположены с отступом на два иероглифа от уровня основного текста («абзац/отступ двойной»), но первое написано большими иероглифами, а второе - малыми в два ряда в одном столбце. [69]

4. Заголовки разделов. Весь текст хроники был разделен на разделы по вьетским или китайским (в эпоху зависимости) династиям (например, «Анналы императоров династии Ле» - Ле хоанг чиеу ки или «Анналы [эпохи] зависимости от Западных Хань» - Тхуок Тай Хань ки). Заголовок раздела стоит в начале любой главы, даже если она не начинает, а продолжает раздел. Расположен в отдельном столбце, либо выступая на один иероглиф над уровнем основного текста («абзац/выступ»; рис. 1/3), либо вровень с основным текстом («абзац»), либо вровень с основным текстом, но начинаясь с кружка («абзац/кружок»), либо с одинарным («абзац/отступ») или двойным отступом («абзац/отступ двойной») от уровня основного текста.

5. Имена правителей. Всегда начинают новый столбец (например, «Император [Ле] Тхай-тонг Просвещенный»). Могут быть как в начале, так и в середине текста главы, если глава посвящена правлению нескольких правителей. Встречаются 4 варианта расположения элементов этого типа: вровень с основным текстом («абзац»; рис. 1/4); вровень с основным текстом, но начинаясь с кружка («абзац/кружок»); с отступом от уровня основного текста на один («абзац/отступ») или два («абзац/отступ двойной») иероглифа.

6. Сведения о правителях. Во Внешних анналах передаются большими иероглифами, в Основных анналах - малыми иероглифами в два ряда в одном столбце. Всегда примыкают к «Имени правителя», т. е. идут после элементов этого типа без какого-либо обозначения границы. В случае если одного столбца для их перечисления не хватает, то при переходе на следующий столбец пишутся с отступом от уровня основного текста на один, два или три иероглифа (соответственно «отступ», «отступ двойной», «отступ тройной»). Обычно о правителе сообщают следующее: запретное имя, сведения об отце и матери, сколько лет находился на престоле, в каком возрасте умер, где умер, название гробницы (рис. 1/5). Некоторые данные, например о матери правителя, запретном имени, могут быть или в элементе этого типа, или в элементе типа «Истории правителей» (см. ниже, п. 8).

7. Характеристики правителей. Дается общая оценка правления, указываются сильные и слабые стороны правителя. Элементы этого типа пишутся малыми иероглифами по два в одном столбце и во Внешних анналах начинаются с нового столбца с тройным отступом от уровня основного текста («абзац/отступ тройной»). В Основных анналах встречаются абзац («абзац»), отступ на один иероглиф («абзац/отступ»; рис. 1/6) или (чаще) отделение от элемента типа «Сведения о правителе» кружком. Далее, при переходе на новый столбец [70] также соблюдается отступ в один («кружок/отступ») или три иероглифа («кружок/отступ тройной»). В некоторых случаях «Сведения о правителе» примыкают к элементам типа «История правителя» («примыкание»).

8. Истории правителей. По своему содержанию элементы этого типа близки к элементам «Сведения о правителе», а иногда и смешиваются с ними, но по форме - всегда разделяются. Начинаются с нового столбца либо вровень с основным текстом («абзац»), либо с отступом на один («абзац/отступ»; рис. 1/7) или три («абзац/отступ тройной») иероглифа.

9. Обозначения лет. Всегда начинаются с нового столбца. Выделяются выступом на один иероглиф по сравнению с основным текстом («абзац/выступ»; рис. 1/8), либо циклический знак года помещается в специальную рамку, и тогда первый иероглиф текста этого элемента идет вровень с основным текстом («абзац/рамка»).

10. Первые летописные статьи года. Всегда примыкает к обозначению года («примыкание»; рис. 1/9).

11. Последующие летописные статьи года. Встречаются три варианта размещения текста: по 19, 18 или 17 иероглифов в одном полном столбце. Между собой разделяются либо кружком («кружок»; рис. 2/10), либо переходом на новый столбец («абзац»; рис. 2/11). В некоторых главах в случае, если начало новой летописной статьи совпадает с началом нового столбца, кружок не ставится («абзац без кружка»). От элементов другого типа (например, «Комментария историографа») всегда отделяются абзацем.

12. Комментарии историографов. Собственные слова историографов, в которых содержится оценка описываемых ими событий. В большей части комментариев указывается их автор. Все элементы этого типа начинаются с нового столбца и оформляются отступом на один иероглиф от уровня основного текста («абзац/отступ»; рис. 3/13) или, как вариант, начинаются (первый столбец) вровень с текстом, но со второго столбца также оформляются отступом.

13. Цитаты из других источников. Встречаются только в последних главах Основных анналов (начиная с гл. X). Оформляются точно так же, как и комментарии историографов (отступ на один иероглиф, «абзац/отступ»; рис. 3/14). В одном случае цитата начинается с кружка («абзац/кружок/отступ»),

14. Обозначения конца разделов. В отличие от заголовка раздела, помещены не во всех главах, а только в том месте, где этот раздел реально оканчивается. Содержат в себе хронологические данные, [73] касающиеся как самого раздела, так и хроники в целом. Например: «Выше [приведены анналы] рода Чиеу. От Ву-дэ, начавшего [правление в год] зяп-нго (207 г. до н. э.), до Тхуатзыонг-выонга, окончившего [правление в год] кань-нго (111 г. до н. э.). Всего было пять поколений, общим счетом минуло девяносто семь лет» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 146]. Оформляются переходом на новый столбец вровень с основным текстом («абзац») либо отступом на один («абзац/ отступ») или два («абзац/отступ двойной») иероглифа от уровня основного текста (рис. 4/15).

15. Обозначения конца глав. По тексту полностью соответствуют заголовку главы (за исключением гл. XI Основных анналов, о которой речь пойдет ниже) с добавлением иероглифа («конец»). Всегда стоят в последнем столбце последнего листа главы, даже если предыдущие столбцы остаются пустыми. Так же как и «Заголовки глав», могут начинаться либо вровень с основным текстом («абзац», рис. 4/16), либо выступая на один иероглиф над ним («абзац/ выступ»).

16. Пометки на полях текста. Специфическая особенность ксилографических текстов ТТ, отличающая ее от большинства других как вьетнамских ¹¹, так и китайских хроник. Представляют собой выполненные ксилографическим же способом за пределами основного текста на полях листа краткие пометки в рамках, позволяющие быстро найти те или иные летописные статьи. Например, «землетрясение», «солнечное затмение», «сильный голод» и т. п. (рис. 2/12). Какой-либо системы в их появлении на страницах источника выявить не удалось: сообщений о солнечных затмениях в тексте встречается довольно много, но выделены далеко не все. Пока только укажем, что эти пометки явно составляют неотъемлемую часть текста, чрезвычайно устойчивы и остаются без изменений даже при замене одной доски на другую.

Теперь посмотрим, как указанные элементы текста различных типов (за исключением пометок на полях) выделяются в различных главах ТТ/SA.PD 2310 (табл. 4). [74]

Совершенно очевидно, что в данном случае мы имеем дело не с единой нормой воспроизводства текста для всех глав источника, а с двумя разными для разных глав нормами, причем явные различия существуют практически для всех элементов текста и главным из них является 19 иероглифов в обычном столбце текста для Внешних анналов и гл. I-VII и XII Основных анналов (вариант А) и 18 иероглифов в столбце для гл. VIII-XI и XIII-XIX Основных анналов (вариант Б) ¹². Не вызывает сомнения, что в данном виде источник не мог быть создан единовременно. Доски для варианта А и Б были созданы разными издателями. При этом ранние главы ТТ и BK-XII (вариант А) выполнены в более «продвинутой» манере, явно позднее по времени, чем более поздние главы (вариант Б). Вариант А по исполнению и размещению текста больше походит на китайские ксилографы летописей. Забегая вперед, отмечу, что в нем значительно меньше ошибок и исправлений в размещении иероглифов (см. [Федорин 2008: 121-131, табл. 6.1-6.24]), чем в варианте Б. Как такое могло случиться? Предположение о том, что имеющийся у нас самый ранний экземпляр ксилографа ТТ (ТТ/SA.PD 2310) был создан из двух совершенно самостоятельных комплектов досок, противоречит всему тому, что мы знаем об истории существования этого ксилографа. Остается обратиться к двум последним предисловиям к хронике, в которых, в частности, говорится следующее:

Предисловие Фам Конг Чы (1665 г.): «А еще был отдан приказ продолжить составление [записей] от императора [Ле] Чанг-тонга Щедрого до [эры] Ван-кхань (1662) императора [Ле] Тхан-тонга Глубокомысленного, изложить [все вместе] в виде [отдельной] книги, вырезать [текст] на досках для печати и обнародовать (выделено мною. - А. Ф.)» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 64-65].

Предисловие Ле Хи (1697 г.): «Едва император нашей династии [Ле] Хуен-тонг Величественный принял бразды правления, он положился на [Чинь] Хоанг-то Зыонг-выонга, установившего порядок и благоденствие, взрастившего науки и просвещение, приказал высшим гражданским чиновникам [во главе с] Фам Конг Чы приступить к рассмотрению старых историй, меж коими оказались [79] такие, как «Полное собрание исторических записок. Внешние и Основные анналы» и «Основные анналы, правдивое повествование», и [свести их], руководствуясь во всем композицией прошлых историй. А еще приказал приступить к изучению записей начиная с императора [Ле] Чанг-тонга Щедрого правящей династии до императора [Ле] Тхан-тонга Глубокомысленного, добавить их в государственную историю и озаглавить [эту часть] «Продолжением» Основных анналов. Когда же передали [текст] для гравировки на печатных досках и едва выполнили [задуманное] на пять-шесть десятых, то, так и не доложив об окончании дела, схоронили его в Тайных палатах (выделено мною. - А. Ф.). Вероятно, поиск способных исполнить это намерение и изложить те [исторические] события, извлечь из них главное и свести воедино все части был завещан дню сегодняшнему» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 58-59].

Главы ТТ, исполненные по нормам варианта А, как раз и составляют чуть больше половины всего текста хроники. После рассмотрения данных, позволяющих датировать прототипы досок глав ТТ/SA.PD 2310, исполненных по нормам варианта Б, я постараюсь доказать, что доски варианта А восходят к прототипам, появившимся во времена Фам Конг Чы около 1665 г., а доски варианта Б - к прототипам, появившимся еще раньше.

7. Отмеченные отступления от правил распределения иероглифов в элементах текста различного типа «Полного собрания исторических записок Дайвьета». Интерпретация возможных сроков и причин появления этих отклонений.

Случаи отступления от правил распределения иероглифов были сведены в соответствующие таблицы (см. [Федорин 2008: 121-131, табл. 6.1-6.24]). Какие общие выводы можно сделать исходя из этих таблиц?

1. Текст ТТ был чрезвычайно устойчив. При изготовлении новых досок для ксилографа взамен пришедших в негодность или утраченных и авторы текста, и резчики по дереву стремились максимально сохранить прежний текст со всеми его особенностями. В большинстве своем сохранялись и «ущербные» с точки зрения размещения иероглифов места, даже если не составляло труда исправить их путем, например, заполнения соответствующих пустот или элементарного [80] перераспределения иероглифов между столбцами. Отмечены случаи, когда подобные изменения в тексте все-таки производились, но в более поздних досках авторы возвращались к архаичному «ущербному» варианту (BK-X: 52; см. [Федорин 2008: 125-126, табл. 6.15]). Все сказанное в полной мере относится и к «пометкам на полях текста», которые также являются в высшей степени стабильными.

2. Появление большинства «ущербных» мест в ксилографах ТТ весьма сложно интерпретировать. Некоторые из них носят чисто технический характер: пропуск иероглифа или кружка во время переписывания, который был обнаружен уже после изготовления доски и исправлен непосредственно на ней. Но таких вариантов явное меньшинство. Да и поверить в то, что в тексте, который составляли и проверяли до 37 квалифицированных специалистов, могло появиться такое огромное количество «описок», очень сложно. В большей части случаев речь несомненно идет о целенаправленных сокращениях, увеличениях или изменениях текста, ранее уже вырезанного на доске, которые никак нельзя рассматривать как технические.

3. Наибольшее количество «ущербных» мест сосредоточено не в обычных летописных статьях, а в интерпретирующей части хроники. В частности, самым большим изменениям подверглись авторские комментарии составителей ТТ, а также тексты, дающие общую характеристику отдельных правителей страны и результатов их правления. То есть исправления носили ярко выраженный «идеологический» характер.

4. Главы ТТ, исполненные по нормам варианта А, имеют значительно меньше «ущербных» (т. е. носящих более поздние исправления) досок, чем главы, исполненные по нормам варианта Б.

5. Главы, исполненные по нормам варианта А, появились позднее глав, исполненных по нормам варианта Б. Некоторое время доски вариантов А и Б существовали параллельно. Об этом свидетельствует наличие в некоторых главах варианта А листов, отпечатанных с досок варианта Б (BK-II: 7; BK-VII: 9). А вот случаев, когда отдельные доски варианта А вошли в главы, в основном исполненные в варианте Б, не обнаружено.

6. Главным разделителем между летописными статьями внутри повествования об одном годе изначально был кружок, который в некоторых главах не ставился, если начало новой статьи совпадало с первым иероглифом столбца (NK-IV, NK-V). Появление абзаца (т. е. начала некоторых новых статей с нового столбца) - это явление [81] позднее и вынужденное. Скорее всего, оно связано с кардинальным изменением текста в сторону его сокращения, причем уже на готовых досках. Из текста, по-видимому, было удалено довольно много информации, и, чтобы скрыть это, не затронув соседних досок, оставшиеся статьи начинали с нового столбца, делая текст значительно более разреженным. При полной переделке досок существенной части текста при Фам Конг Чы (после 1662 г.) следы этого сокращения в соответствующих главах исчезли, но в оставшихся главах Основных анналов они явно видны. Если в ранних главах (NK и BK-I-VII) и BK-XII процент кружка как разделителя обычных летописных статей колеблется в пределах 96,3-100%, то для более поздних глав (BK-X-XVII, кроме BK-XII) он составляет 15,9-80,1%, что свидетельствует о существенном позднем вмешательстве в текст (в первую очередь в BK-XVI и BK-XVII). Особняком стоят, с одной стороны, BK-VIII и BK-IX, а с другой - BK-XVIII и BK-XIX. Если в первом случае (главы относятся к правлению династии Чан) это действительно свидетельствует о том, что их текст подвергся незначительной поздней правке, так как описываемые в нем события на момент этой правки были уже политически и идеологически неактуальными, с точки зрения ее авторов, то во втором случае речь, скорее всего, увы, идет о поздней (не ранее XIX в.) полной замене досок ксилографа.

8. Интерпретация некоторых поздних исправлений на досках ксилографа «Полного собрания исторических записок Дайвьета». Возможные сроки внесения этих исправлений.

Как я уже отмечал выше, в большинстве случаев объяснить причину исправлений, сделанных на досках ксилографа в более позднее время, весьма сложно, но иногда это не составляет особого труда. Приведу ряд примеров.

Первый пример касается гл. XVI и XVII Основных анналов. В этих главах многократно повторяются вставки в уже готовый текст личных имен двух тюа - Чинь Киема и Чинь Тунга, которые были запретными иероглифами в период фактического нахождения у власти правителей этого рода. Вплоть до 1786 г. произносить их запрещалось [Нго Дык Тхо 1997: 82, 91, 94-95]. Поэтому в письменных текстах эти иероглифы употреблялись редко, и этих деятелей обычно называли только по их титулу знатности. Случаев интерполяции [82] запретных имен Чинь Киема и Чинь Тунга (в качеств примера см. рис. 5) было выявлено 16 (имя Чинь Киема вставлено в столбцы BK-XVI: 12b/l, 13b/9, 18a/2, 19a/1, 19a/2, 19a/5; имя Чинь Тунга вставлено в столбцы BK-XVII: 21a/1, 24b/5, 31b/5, 32a/4, 32a/7, 33b/9, 36b/3, 39a/5, 41a/1, 44b/4). Совершенно очевидно, что данные исправления могли быть внесены в текст только после падения дома Чинь в 1786 г., скорее всего, уже при династии Нгуен в XIX в. Таким образом, можно с высокой степенью уверенности констатировать, что тексты гл. XVI и XVII Основных анналов ТТ дошли до нас в редакции, отличной от редакции XVIII в., но исправления были внесены при сохранении старой разметки досок. То, что такого явления мы не наблюдаем в более поздних гл. XVIII и XIX еще раз свидетельствует о том, что доски их ксилографа были полностью заменены в XIX в.

Второй пример мы обнаружили в гл. X Основных анналов. На листе 10b этой главы (см. рис. 6a) не вызывает сомнения вставка в уже готовый текст, вырезанный на доске, следующего сообщения: «Зима. Одиннадцатая луна. Двадцать первый день. Родился сын императора [Ле] Нгуен Лонг (будущий император Ле Тхай-тонг [84] (1434-1442). - А. Ф.)» ¹³. Кому и когда пришло в голову добавить это сообщение в готовую доску? Ведь в источнике эта информация уже есть (см.: BK-11: 1a)! Представить себе, что ее включили в давно существовавший канонический текст, например при Нгуенах, весьма сложно, поскольку почти ни у кого из императоров династии Поздние Ле, особенно после XV в., факты их рождения в хрониках не фиксировались, хотя и были в большинстве случаев известны (например, из многочисленных «Нефритовых семейных хроник»). Кроме того, в собственной хронике Нгуенов (КМ) это сообщение вообще опущено [КМ/A.2674, CB-XIII: 16b]. Остается лишь предположить, что на данной поправке, существенно «изуродовавшей» текст, настоял кто-то из сыновей Ле Тхай-тонга (императоры Ле Нян-тонг, Ле Нги Зан или Ле Тхань-тонг), т. е. изменение было сделано еще в XV в. на уже готовой доске, ставшей прототипом для доски, отпечаток с которой сохранился до нашего времени, и тогда следовало бы, что текст был превращен в ксилограф значительно раньше, чем мы думаем! А мог ли столь уродливый текст, переходя с доски на бумагу и обратно, сохранится вплоть до XIX в.? Безусловно мог. На рис. 6b и 6c приводятся оттиски с других досок того же листа, сделанных в XIX или даже XX в. (Vhv.179 и Vhv 1499): доски новые, между собой и с доской ксилографа SA.PD 2310 не совпадающие, но размещение текста абсолютно такое же.

Гипотеза о существовании ксилографа ТТ уже в XV в. кажется совершенно невероятной, но в гл. XI Основных анналов на листе 90a мы находим еще одно подтверждение этому (см. рис. 7): («[Год] бинь-ти, третий год [эры Зиен-нинь] (1456) <Мины, седьмой год [эры] Цзин-тай> ¹⁴. Весна. Главная (первая) луна. Третий день. Большой пир для всех чиновников. В нем участвовал Лангшон-выонг [Ле] Нги Зан». Не вызывает сомнений, что иероглифы «Нги Зан» были добавлены в готовую доску позднее. И здесь, как и в случае с тюа Чинь, речь идет о поздней вставке иероглифов запретного имени с целью унизить уже поверженного противника. Скорее всего, инициатором этого исправления был либо сам император Ле Тхань-тонг, пришедший к власти после свержения своего брата-«узурпатора», либо кто-то из его окружения. Представить себе, что данное исправление было сделано позже, в XVII в. или при Нгуенах сложно: в то время [86] это уже считалось глубокой древностью и было абсолютно не актуальным. В КМ это сообщение также опущено.

В гл. X Основных анналов можно обнаружить еще одно позднее исправление, сделанное на готовых досках, также косвенно подтверждающее факт существования ксилографического издания ТТ в XV в. Листы 52-57 этой главы резко отличаются от других существенным, но неравномерным увеличением количества иероглифов почти во всех столбцах, что свидетельствует о большой поздней вставке в какой-то из этих листов, которая привела к сдвигу и уплотнению всего остального текста [Федорин 2008: 125-126, табл. 6.15]. Вставка легко выявляется в самой середине «массовой порчи» текста на л. 55 (рис. 8) в сообщении о гибели императора Чан Као и возведении на престол Ле Лоя. Учитывая важность этого сообщения, приведу его полностью:

«Чан Као выпил яд и умер. В то время все приближенные подавали наверх доклады, в которых говорилось: "Чан Као не имеет заслуг перед народом, почему же он стоит выше [всех] людей? Следовало бы пораньше устранить его". Император и сам думал так, однако не был безжалостным и относился к нему с еще большим почтением. [Чан] Као знал, что люди в стране недовольны, и тогда тайно сел на морской корабль и бежал в волость-тяу Нгокма. Когда он добрался до Маканга <на территории Нгеана>, правительственные войска его догнали, схватили и вернули в крепость Донгкуан. [Он] выпил яд и умер. <Некоторые говорят, что до этого, когда император возвел [Чан] Као [на престол, Чан] Као встал лагерем на горе Кхонгло, [затем] перебрался [в лагерь] Ниньзянг, а в тот год переместился в крепость Колонг. Сказал себе: "На небе не быть двум солнцам, в государстве не быть двум государям. У меня нет заслуг перед Поднебесной, но занимаю [столь] почетный пост. Если заранее не подумаю [об этом], боюсь, потом пожалею". И тогда тайно уплыл на морском корабле и [вскоре] умер. Другие говорят, что [Чан] Као про себя подумал, что люди нашего [Вьета] не довольны, и тогда украдкой вместе с Ван Нюэ тайно уплыл на морском корабле. [Когда он] добрался до твердыни Колонг, император приказал людям догнать и убить его. Труп бросили в заросли терновника. В момент смерти [Чан] Као обратился к Небу с заклинанием. Из слышавших [его] не было никого, кто бы не скорбел. Поднебесная посчитала это неоправданной жестокостью. Позднее, [в эпоху] Ле Мат (выделено мною. - А. Ф.) [другой] Чан Као поднял мятеж. Говорят, что он был поздним перевоплощением [прежнего] Чан Као. Третьи говорят, что [87] Чан Као звали Дить. Во время ига людей Минов Дить скрывался [среди простого] народа. Когда [Ле] Тхай-то начал военные действия, то, поскольку люди в душе [продолжали] любить [династию] Чан, он возвел его [на престол], чтобы удовлетворить чаяния народа. К тому времени, когда бандитов умиротворили, по-прежнему занимал престол. [Ле] Тхай-то в тайной беседе сказал: "Мы обрели Поднебесную, пройдя сотни сражений, а [Чан] Као занимает великий престол". [Чан] Као устрашился и бежал в твердыню Колонг. [Ле] Тхай-то приказал людям догнать его и убить. Тело бросили в заросли терновника>».

Совершенно очевидно, что комментарий к факту гибели Чан Као состоит из двух частей, вставленных в источник в разное время и во многом противоречащих друг другу. В соответствии с первой частью комментария (до слов «Другие говорят...»), которую, скорее всего, действительно составил Фан Фу Тиен или Нго Ши Лиен, император Чан Као покончил жизнь самоубийством. Согласно второй версии (в двух вариантах: «Другие говорят...», «Третьи говорят...»), он был убит. Но дело не только в этом. Вторую часть комментария вышеупомянутые историографы не могли написать в принципе, так как указанный в ней второй Чан Као поднял свой мятеж в 1516 г., т. е. уже через много лет после их смерти. Добавление этой поздней вставки, безусловно, направлено на дискредитацию всеми любимого великого победителя армии Минов Ле Лоя, преследует цель показать всем, что он, как и основатели других вьетнамских династий, пришел к власти не в результате победы над иностранными оккупантами, а узурпировав престол и убив законного властителя. Кто мог осмелиться это сделать? Нгуены? Но у них, судя по хроникам их историографов, не было никаких претензий к Ле Лою ¹⁵. Да и само сообщение о гибели Чан Као звучит в их хронике совершенно так же, как в первой, а не во второй части этого примечания ТТ. Более того, авторы КМ вообще считали, что Чан Као не имел никакого отношения к династии Чан. По их мнению, он был самозванцем, подлинное имя которого - Хо Онг [КМ/A.2674, CB-XIII: 34a-34b]. Ключевым для понимания проблемы авторства данного комментария, на мой взгляд, является используемый в этой вставке оборот «[эпоха] Ле Мат», т. е. эпоха вершины или завершающего этапа правления династии Ле. Историки династии Ле данный термин не могли использовать в принципе, поскольку не знали, когда этот этап может начаться. [88] Историки эпохи Тайшонов и Нгуенов под термином Ле Мат всегда подразумевали период правления этой династии после свержения династии Мак, т. е. после 1593 г. В данном контексте для 1516 г. этот оборот мог использовать только тот, для кого правление династии Поздние Ле окончилось в 1527 г., т. е. историки династии Мак, свергнувшей, хотя бы на время, династию Поздние Ле. Они никогда не признавали повстанцев, захвативших впоследствии провинцию Тханьхоа, в качестве законных преемников этой династии. Таким образом, я берусь утверждать, что существовала еще одна версия ТТ - версия, созданная историками династии Мак, причем ксилографическая, которая базировалась на ксилографической же версии эпохи Ле Шо, а позднее стала основой ксилографических версий, созданных комиссиями Фам Конг Чы и Ле Хи в XVII в.

9. Доказательства существования ксилографической версии «Полного собрания исторических записок Дайвьета», созданной историографами династии Мак. Название хроники и ее деление на главы в тот период.

Вопрос о возможном участии в составлении некоторых глав Основных анналов ТТ историков эпохи династии Мак не нов. Такую гипотезу уже высказывали Э. Гаспардон и вслед за ним Во Лонг Тэ [Гаспардон 1934: 60-61; Во Лонг Тэ 1974: XXXVII], приводившие некоторые факты, которых я коснусь далее. Но прежде чем перейти к перечислению этих фактов, считаю целесообразным отметить следующее. Несмотря на непримиримый антагонизм в сфере политической, официальные позиции династии Поздние Ле и династии Мак в отношении недавнего прошлого были весьма близки. И те и другие вели ожесточенную борьбу друг с другом под одним и тем же лозунгом «возвращения к добрым старым временам императора Ле Тхань-тонга». Именно под этим лозунгом пришел к власти Мак Данг Зунг. Он полностью восстановил государственный аппарат и систему власти, которые существовали при Ле Тхань-тонге, и не допускал никаких серьезных изменений. То же самое делали или пытались делать Нгуены - Чини - Ле на Юге. И для тех, и для других император Ле Тхань-тонг был величайшим образцовым правителем, Ле Уи-мук - правителем-дьяволом, а Ле Тыонг-зык - правителем-свиньей. Не сходились они лишь в одном: Маки считали, что династия Ле уже утратила мандат Неба, а Ле и Чини так не считали. В этих условиях Маки не должны были слишком усердствовать, переписывая [89] историю Поздних Ле. К моменту их прихода к власти она, скорее всего, была доведена до конца правления императора Ле Уи-мука (1505-1509): именно правлением этого императора заканчивались «Основные анналы четырех императоров» By Куиня, одного из последних историографов династии Ле Шо, завершившего свою работу в 1511 г. ¹⁶ (последний комментарий этого автора посвящен императору Ле Хиен-тонгу и помещен под 1504 г.). Вставки и поправки времени Маков, скорее всего, носили точечный характер и преследовали выраженные идеологические цели, поэтому выявить их в целом довольно просто.

Вот как характеризуется император Ле Лой в самом начале гл. X Основных анналов (л. 1): «<Император мужественно поднял повстанцев, сровнял с землей врагов-Минов, за десять лет навел в Поднебесной великий порядок. Когда взошел на престол, установил законы, определил церемонии и музыку, учредил экзамены, создал охрану запретного города, ввел должности чиновников, основал области-фу и уезды, привел в порядок карты [страны] и списки [населения], открыл школы. Можно сказать, что положил начало делу великих предначертаний! Однако часто был завистлив, любил убивать, это был его недостаток (выделено мною. - А. Ф.)>». А вот что говорится о нем же на следующем, втором листе главы: «Что касается крепостей Нгеан, Тхуанхоа, Тайдо и Донгдо, то приказал гражданскому чиновнику Нгуен Чаю составить для всех письма, чтобы растолковать [его волю] их [гарнизонам], показав беду и благополучие. Без сражения сдались, ни разу ни один человек не был без надобности убит (выделено мною. - А. Ф.)». Совершенно очевидно, что ни один историограф династии Поздние Ле не осмелился бы написать о таком чудовищном недостатке императора-основоположника своей династии, как пристрастие к беспричинным убийствам людей, к тому же противореча самому себе уже на следующем листе. Ведь речь здесь идет о главном качестве совершенного правителя с точки зрения конфуцианской идеологии - «любви ко всему живому» (хао шинь тьи дык). Обвинить правителя в отсутствии этого качества могли только представители другой династии, поэтому, скорее всего, в первом случае мы имеем дело с поздней интерполяцией, причем [90] сделать ее могли только историки Маков, чтобы принизить роль и значение императора Ле Тхай-то.

Здесь же в гл. X Основных анналов на л. 54 непосредственно после комментария Нго Ши Лиена, касающегося отступления последних войск Минов в Китай, мы находим следующую в высшей степени странную фразу: «"Полное собрание" начинается [с года] зяп-нго (1414) и кончается [годом] динь-муй (1427). Всего четырнадцать лет зависимости от Минов. Считая в целом [от года] зяп-нго (207 г. до н. э.) Ву-дэ [из рода] Чиеу и далее [до года] динь-муй (1427), [когда] люди Минов возвратились на родину, не иначе как одна тысяча шестьсот тридцать четыре года. Вместе с Внешними анналами - две тысячи шестьсот семьдесят два года. Сейчас следуем собранному в "Зерцале [истории] Вьета" (Вьет зям), однако не осмеливаемся не процитировать и "Полное собрание" (Тот тхы), чтобы этим дополнить исследование». По форме это сообщение как элемент явно относится к типу «Обозначения конца разделов». Его авторы, в отличие от известной нам зафиксированной в Вводной главе ¹⁷ концепции деления истории страны, отнесли 10 лет сопротивления минским оккупантам (1418-1427) не к правлению Ле Лоя, как это делали Фан Фу Тиен и Нго Ши Лиен, а к эпохе зависимости от Минов. Совершенно очевидно, что это исправление не имело целью объективно отразить ситуацию в стране (реально Мины контролировали Вьетнам с 1407 по 1427 г.). Никто не тронул семь лет правления династии Поздние Чан (1407-1413), но время правления Ле Тхай-то сократили на 10 лет, т. е. с точки зрения феодальной историографии покусились на его неотъемлемые права и нанесли нравственный урон величию этого императора. Причем сделано это было не ранее 1511 г., когда By Куинь завершил работу над своей хроникой, назвав ее «Зерцалом [истории] Вьета» - Вьет зям, вернее «Полным исследованием всеобщего зерцала [истории] Дайвьета» - Дайвьет тхонг зям тхонг [91] кхао ¹⁸. Так могли поступить только историографы династии Мак. Впоследствии статус-кво в распределении материалов по разделам было восстановлено, но окончание раздела эпохи зависимости от Минов так и не исправили и не перевели на законное место - из середины гл. X в конец гл. IX Основных анналов ¹⁹. Кстати, в дальнейшем, при Тайшонах, в их хронике эти 10 лет вновь были отнесены к эпохи зависимости от Мин [Тиенбиен/A.2, т. 10: 33a-56a]: более не связанные необходимостью особого почитания основателя предыдущей династии, историографы Тайшонов сочли это более соответствующим историческим реалиям.

Вот еще один пример. Комментарий By Куиня в гл. XIII Основных анналов, посвященный кончине императора Ле Тхань-тонга и оценке его деятельности (л. 79), заканчивается следующими словами: «Масштаб его прозорливости и заслуги в Возрождении можно сравнить с делами Шао Кана [времен династии] Ся, идут по следам [дел] чжоуского Сюань-вана и оставляют за собой [дела] ханьского Гуан Юя и танского Сянь-цзуна! Жаль, что этот император слишком часто принимал женщин, что усилило тяжкие телесные болезни. Императрица Чыонг Лак долго находилась в заточении в отдельном дворце, и только когда болезнь императора постепенно усугубилась, была допущена для ухода за больным. В то время [она] тайно взяла в руку яд и незаметно коснулась места, покрытого нарывами. Болезнь императора от этого еще больше усилилась». Совершенно очевидно, что последние слова этого отрывка (начиная со слова «Императрица...» наверняка, а может быть и ранее, начиная со слова «Жаль...») - поздняя вставка, причем очень грубая, так как комментарий перемешан с фактической информацией, что в хронике больше никогда не встречается. Достоверность этой информации в высшей степени сомнительна, и уж, во всяком случае, она никак не может быть приписана By Куиню, которые, скорее всего, немедленно [92] поплатился бы за такие слова жизнью, так как в 1511 г., когда он закончил свою работу над хроникой, родственники этой императрицы занимали в государстве самые высокие должности. Кому понадобилась эта вставка? Императрица Чыонг Лак, главная жена императора Ле Тхань-тонга (1460-1497), мать императора Ле Хиен-тонга (1498-1504) и родная бабка двух следующих императоров династии Поздние Ле - Ле Тук-тонга (1504) и Ле Уи-мука (1505-1509), происходила из рода Нгуен. Именно этот род, который, по мнению некоторых историков, берет свое начало от одного из выдающихся деятелей времен династии Динь (968-980), Нгуен Бака (924-980) [Материалы 1967], возглавил в 40-х годах XVI в. сопротивление против династии Мак на юге страны и впоследствии стал последней династией императорского Вьетнама (1802-1945). Кроме того, прямыми родственниками этого рода по женской линии были все тюа Чинь, начиная с Чинь Тунга (правил с 1570 по 1623 г.), - главные оппоненты Маков и фактические правители северного Вьетнама в XVI-XVIII вв. Обвинив императрицу в цареубийстве, анонимный историограф одним движением кисти перечеркивал все полномочия и заслуги этих людей, потомки которых по существовавшим тогда нормам должны были быть безусловно казнены («казнь трех поколений», как это случилось с Нгуен Чаем, заподозренным в убийстве императора Ле Тхай-тонга). Этим историографом мог быть только историограф династии Мак.

Особенно много от историографов Маков осталось в главах XIV и XV Основных анналов. Вот первое упоминание будущего императора Мак Данг Зунга на листе 45a гл. XIV (1508 г.):

«Мак Данг Зунга назначили дотьихуишы командования-ти Дотьихуишы корпуса гвардии Тхиенво. [Мак] Данг Зунг - уроженец [общины] Каодой [уезда] Биньха <то есть общины Лонгдонг уезда Тьилинь>. Его дальний предок Мак Динь Тьи был чангнгуеном при династии Чан. В должности дошел до левого бокса. [Мак] Динь Тьи родил [Мак] Као, [Мак] Као родил [Мак] Тхуи, [Мак] Тхуи родил [Мак] Тунга, который переехал в общину Ланкхэ [уезда] Тханьха и родил [Мак] Биня. [Мак] Бинь перебрался в общину Ко чай [уезда] Нгизыонг и поселился здесь. [Мак] Бинь родил [Мак] Хитя. [Мак] Хить женился на старшей дочери уроженца этой же общины Данг Суана, которая родила троих сыновей. Старшего звали [Мак] Данг Зунг, следующего - [Мак] Док Тин, последнего - [Мак] Кует. [Мак] Данг Зунг обладал храбростью и силой. Выдвинувшийся во время военных испытаний, попал в гвардию. К тому времени удостоился подобной должности». [93]

Дело даже не в доброжелательном тоне этого сообщения, который, впрочем, по отношению к «признанному узурпатору» сам по себе является странным. Но в ТТ только еще у одного человека приводится столь же подробная родословная - у основателя династии Поздние Ле - Ле Лоя, причем в главе, посвященной началу его правления [ТТ/SA.PD 2310, BK-X: 1a-1b]. Судя по всему, когда-то и здесь в источнике было начало аналогичной главы, но посвященной правлению Мак Данг Зунга, которая по аналогии с главой о Ле Лое была доведена до конца его правления в 1529 г. Потом многое, конечно, исправили, но текст уже стал каноническим, поэтому что-то от него пришлось оставить.

Гл. XIV и XV Основных анналов буквально переполнены сообщениями о зловещих знамениях, свидетельствующих о неизбежности падения династии Поздние Ле, и по мере приближения этого падения их становится все больше. «Пулао ²⁰, [изображенный] на большом колоколе Каннгуен во дворце Киньтхиен треснул. Сам колокол упал» (1508 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XIV: 46a]. «Обвалился потолок в храме-миеу [Ле] Тхай-то» (1510 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 2b]. «Вспахивали ритуальное поле. Плуг сломался» (1513 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 23b]. «Когда [Нгуен] Хоанг Зу сражался с Чан Тяном и день клонился к вечеру, на востоке появилось пятицветное облако, а желтое ²¹ облако пронеслось по всему небу. Знатоки сочли это недобрым предзнаменованием» (1517 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 35a]. «Во время пути при переезде через реку Кунгкием сломался мост, и [император] упал в реку. Желтые одежды и императорский экипаж все промокли...» (1522 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 57b]. «В связи с днем траура по верховной императрице Туен Ты император Куанг-тхиеу посетил Тхаймиеу и провел церемонию. Когда проходили по мосту Анкует, человек из свиты, несший опахало, оступился и упал в реку» (1522 г.) (ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 59a]. «Император Куанг-тхиеу лично молился Небу. В тексте его доклада [Небу] говорилось: "Ныне, поскольку судьба неожиданно послала испытания государству, Небо являет предостережения, посылая стихийные бедствия. Осенний рис почти созрел, но его поразила саранча. А в разгар летних работ неожиданно началась засуха. И вот, все три рода земледельцев ²² [94] утратили надежды, ужас обуял весь народ..."» (1522 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 59b-60a]. «Появились желто-красные испарения. Также на востоке неба показалась клубящаяся яркая пелена желтого цвета» (1522 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 60a].

Красной нитью по всему тексту проходит предсказание геомантов о появлении эфира-ци Сына Неба в провинции Хайзыонг: «Чан Као, евнух из дворца Тхуанми, что в селении-чанге Зыонгтян [уезда] Тхуидыонг, поднял мятеж. [Чан] Као, узнав о предсказании, что на востоке появился эфир-ци Сына Неба, втайне замыслил великое злодеяние, лживо объявил себя праправнуком Чан Тхай-тонга...» (1516 г.) [ТТ/SAJPD 2310, BK-XV: 27a]. В некоторых сообщениях на эту тему анонимный автор буквально издевается над недальновидными императорами династии Поздние Ле: «В то время выдающиеся люди и гадатели в один голос утверждали, что на востоке появился эфир-ци Сына Неба. Император послал Нгиа-куокконга Нгуен Ван Ланга вместе с прорицателями в Дошон подавить это. [Мак] Данг Зунг также участвовал в этом походе. В конце концов ничего не нашли» (1511 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 9b]. Подавлять неблагоприятные знамения послали человека, из-за которого они и появились (будущий основатель новой династии Мак Данг Зунг был уроженцем провинции Хайзыонг). Совершенно очевидно, что для авторов этих текстов судьба династии Поздние Ле была уже предрешена Небом.

Несмотря на явную существенную позднюю переделку, которой, безусловно, подверглись гл. XIV и XV Основных анналов (в гл. XV даже пришлось сократить количество иероглифов с 18 до 17 в одном полном столбце на начальных 21 листе), фигура Мак Данг Зунга, особенно на ранних этапах, в тексте выглядит весьма привлекательной. Источник приводит два его обширных доклада императору о необходимости казни предателя и перебежчика Ле Куант До (1517 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 38a-b], а также солдата, «занимавшегося бесовщиной, вводившего в заблуждение и одурманивавшего народ» (1517 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 36b-37b]. Судя по этим докладам, их написал образцовый подданный, отличающийся мудростью и непреклонностью и всеми силами радеющий о благе государства.

Отдельно следует отметить терпимое и доброжелательное отношение Мак Данг Зунга, судя по тексту ТТ, к предкам своих будущих оппонентов из рода Нгуен, которые потом выступили против него и восстановили династию Поздние Ле. «Нгуен Хоанг Зу повел солдат и атаковал [Чинь] Туи в кварталах-фыонгах Виньсыонг, Кхукфо и Фукко. В трех сражениях не добился перевеса... Тут же сел на [95] корабль и скрылся в Тханьхоа. В то время Мак Данг Зунг был губернатором-члнтху [провинции] Шоннам. Чан Тян послал письмо, попросив его перерезать дорогу. [Мак] Данг Зунг не выполнил [просьбу], и (Нгуен) Хоанг Зу удалось уйти» (выделено мною. - А. Ф.) (1517 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 36a]. «Когда Тхиетшон-бо Чан Тян изгнал Нгуен Хоанг Зу, то стал военным губернатором-чантху столицы. Император назначил тахиена Тхиеттхань-ба, а также недавно сдавшегося генерала Нгуен Конг До командовать сухопутными войсками, Мак Данг Зунга командовать флотом, чтобы догнать [Нгуен] Хоанг Зу и иже с ним. Тогда же [Нгуен] Хоанг Зу отправил письмо и стихи Мак Данг Зунгу. [Мак] Данг Зунг, получив письмо и стихи, остановил войска и не участвовал в сражении. Тогда и [Нгуен] Хоанг Зу также отвел войска и бежал» (выделено мною. - А. Ф.) (1517 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 41b-42a].

Помимо содержательных моментов, подтверждающих вероятное участие маковских историографов в составлении отдельных глав ТТ, в главах XIV и XV Основных анналов можно выявить и формальные признаки, свидетельствующие об этом же. Возьмем, к примеру, комментарии и цитаты (см. табл. 5).

До гл. IX Основных анналов включительно картина вполне ясна и практически полностью соответствует тому, что мы знаем об истории создания ТТ из письменных источников: гл. I Внешних анналов написал Нго Ши Лиен, гл. II-V Внешних анналов и гл. I-IV Основных анналов написал Ле Ван Хыу, гл. V-IX - Фан Фу Тиен, при этом части, написанные двумя последними историографами, подверглись серьезной редактуре того же Нго Ши Лиена. Но уже начиная с [97] гл. X в системе комментариев наблюдаем существенные противоречия, ставящие под сомнение некоторые сложившиеся представления о формировании источника. Например, это комментарий Фан Фу Тиена в самом конце гл. XI (л. 96a), который, скорее всего, свидетельствует о том, что именно он написал ее текст, а Нго Ши Лиен, чье авторство указано на первом листе этой главы, лишь доработал его (ни одного комментария Нго Ши Лиена в главе XI нет) ²³. Комментарии By Куиня к гл. XI, а также к гл. XIII и XIV, как я уже отмечал ранее, позволяют утверждать, что, скорее всего, работа By Куиня (заявленная в ТТ [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 9b] плюс «Основные анналы четырех императоров») была доведена не до первого года правления императора Ле Тхай-то (1428), а до конца правления императора Ле Уи-мука (1505-1509): его последний комментарий посвящен императору Ле Хиен-тонгу (1498-1504) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XIV: 35a-b].

В пользу того, что гл. XII-XV Основных анналов были написаны (или переписаны) «по горячим следам» или при Маках, говорит и большой объем и подробность сохранившихся материалов, особенно по сравнению с весьма скудными гл. XVI и XVII, описывающими последующие годы. Складывается впечатление, что история начала XVI в. вообще писалась очевидцами или участниками событий. Представить себе, что ежедневные записи или составленные на их основании шилу (тхыклуки) спокойно хранились более ста лет в ожидании, когда ими займутся историки во главе Фам Конг Чы, просто невозможно.

Но интереснее всего другое. Начиная именно с гл. X Основных анналов в тексте ТТ появляются цитаты из других произведений и анонимные комментарии (всего их 23). Формула «Ле Ван Хыу (Нго Ши Лиен, Фан Фу Тиен) сказал...» меняется на формулу «Комментарий гласит...». Скорее всего, в первоначальном виде имена авторов этих отрывков в хронике все-таки были, но впоследствии их убрали, так как их прежние деяния не устраивали новых редакторов источника (напомню, что во Вьетнаме объявленный автор хроники всегда был высокопоставленным чиновником). Некоторые из этих комментариев носят вполне нейтральный характер - у Маков и Чиней оценки многих событий прошлого совпадали. Но и из них иногда «торчат уши Маков»: «Комментарий гласит: "С тех пор как [Ле] [98] Тхай-то занял престол и до этого времени, он совершил в делах управления чрезвычайно много. Например, установил законы, определил церемонии и музыку, учредил экзамены, создал охрану запретного города, ввел должности чиновников, основал области-фу и уезды, привел в порядок карты [страны] и списки [населения], открыл школы. Все это позволяет сказать, что положил начало делу великих предначертаний. Однако был завистлив и любил убивать (выделено мною. - А. Ф.). Это были его недостатки") [ТТ/SA.PD 2310, BK-X: 75a-b]. Как мы видим, текст дословно совпадает с поздней маковской интерполяцией в самом начале этой же главы, о которой мы уже говорили ранее.

В других местах эти «уши» проявляются в чисто формальных признаках; «Комментарий гласит: "Линьан[-выонг] (выделено мною. - А. Ф.) прелюбодействовал с женами отца, сократил траур по родителям, воспользовался именем старшего брата, чтобы привлечь [на свою сторону] жителей страны, утопал в роскоши и погряз в прелюбодеяниях, ужесточил наказания и увеличил налоги, истребил всех наследственных выонгов, военные действия вспыхнули повсюду. Люди того времени называли [его] правителем-свиньей. И тогда все увидали признаки угрозы падения"» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 29a]. Если бы эти строки были написаны историографами комиссии Фам Конг Чы, то они не могли бы назвать этого деятеля иначе, как император Ле Тыонг-зык. Они также никогда бы не стали именовать императоров своей династии Ле Тьиеу-тонга и Ле Кунг-хоанга соответственно императорами Куанг-тхиеу и Тхонг-нгуеном (т. е. по эрам правления), как это делается повсеместно в гл. XV хроники при описании периода после 1522 г. Во фразе «Император Кунг <запретное имя - Суан, еще одно запретное имя - Лы, правнук [Ле] Тхань-тонга, внук Киен-выонга [Ле] Тана, один из сыновей Камзянг-выонга [Ле] Шунга>» (ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 29a] Киен-выонг непременно стал бы у них императором Ле Дык-тонгом, а Камзянг-выонг - императором Ле Минь-тонгом.

Вот еще несколько примеров: «Комментарий гласит: "Во времена [эры] Куанг-тхиеу (1516-1522) династии Ле (выделено мною. - А. Ф.) бандиты вне [столицы] не были умиротворены, могущественные приближенные нападали друг на друга и скрещивали оружие прямо у [ворот] запретного [города], столица утопала в крови. Солнце к вечеру становилось желтым, облака на небе разлетались кто куда Это были предвестники приближающегося падения государственного престола!"» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 36b]. «Комментарий гласит: [99] "Когда Чан Као вступил в столицу и Храм предков императора был разрушен, когда армия из Шонтая подняла мятеж и столица была опустошена, стало ясно, что в династии Ле (выделено мною. - А. Ф.) порядка [больше] не будет"» (ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 44b]. «Чан Тян при династии Ле (выделено мною. - А. Ф.) совершил немало славных подвигов. Когда узурпатор [Чан] Као захватил Восточную столицу, [Чан] Тян силами всего одного отряда днем и ночью атаковал его более десяти дней, и главарь разбойников [Чан] Као отступил и бежал. Когда изменник [Чан] Као вновь подошел к Бодэ, [Чан] Тян, имея лишь тысячу воинов, переправился через реку и ударил по нему. Не прошло и десяти дней, а [Чан] Као и его приспешники бежали и рассеялись. Солнце и луна [династии] Ле (выделено мною. - А. Ф.) вновь засверкали, в Храме предков [императоров] Ле (выделено мною. - А. Ф.) вновь стали проводить жертвоприношения...» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 44b-45a]. Историографы династии Поздние Ле, впрочем как и любой другой, никогда не называли свою собственную династию по фамильному знаку. Для них она всегда была «нашей династией». И ТТ не является в этом смысле исключением: ни до, ни после гл. XV Основных анналов подобного явления (употребление фамильного иероглифа династии Ле в тексте, ее касающемся) не отмечено. Так мог сказать только тот, для кого эта династия была «чужой», была уже прошлым.

Но особенно показателен анонимный комментарий, которым сопровождается информация об отстранении от власти императора Ле Кунг-хоанга: «Комментарий гласит: "...таких бедствий, какие принесли люди Минов, не знавали и в древности. Ле Тхай-то поднял войска, как единый род, истребил мириады врагов и за десять с небольшим лет в Поднебесной был наведен великий порядок. Это уже было сложно сделать. Но он, лично возглавив шесть армий, еще смог навести порядок в крепостях всех четырех сторон. Умиротворил мыонгле, умиротворил каохием. Навел порядок в Тхайнгуене, навел порядок в Туенкуанге. Чампа покорилась и стала послушной, Айлао затрепетала от страха. Заслуги и добродетель безграничны, ничто не может их превзойти. Однако он часто прибегал к убийствам и казням. Нередко поступал вопреки человеколюбию. [Ле] Тхай-тонг, почитавший Дао и преклонявшийся перед конфуцианством, учредивший экзамены по отбору ученых мужей, назначавший на должности добродетельных и прислушивавшийся к порицаниям, благоговевший перед небесами и заботившийся о народе, также [может быть] отнесен к достойным. Однако он пристрастился к вину и сладострастию, [100] разве не это привело его к закономерному концу? [Ле] Нян-тонг в совсем еще юном возрасте удостоился исключительного благоволения судьбы. Императрица-мать издавала повеления в качестве регента, и повсеместно царили покой и безмятежность. Однако, к несчастью, столкнулся с мятежом, что весьма достойно сожаления. [Ле] Тхань-тонг во время бедствия в стране был всеми удостоен [высших] почестей. Ценил и уважал [владевших одним из] пяти титулов, был инициатором множества дел. Учредил штабы-фу и корпуса-вэ, установил иерархию чиновников. Развивал церемониал и музыку, выдвигал честных и способных. Ходил карательными походами во все четыре стороны света и расширил пределы земель. Чатоан смирился с пленом, земли Лаокуа обрушились. В Лыукау подбирали убитых, Кам-конг бежал и погиб. Варвары [всех] четырех [сторон света] подчинились, во [всех] восьми направлениях прислушались к увещеваниям. Тридцать восемь лет в Поднебесной царили покой и порядок. Как не назвать это процветанием? [Ле] Хиен-тонг лелеял грандиозные планы, но правил страной недолго. [Ле] Тук-тонг уважал наставников и почитал Дао, но в юном возрасте опочил. Что до наследовавших [им] Манле-конга, [отличавшегося] жестокостью и безнравственностью, Линьан-выонга, обретшего страну в результате узурпации и цареубийства, Дазыонг-выонга, при котором мятеж в стране стал угрожающим, и императора Кунга, уже утратившего небесный престол, то что тут поделать?"» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 68b-69b]. Здесь сконцентрированы почти все упомянутые выше признаки вмешательства в текст историографов династии Мак: упомянут фамильный иероглиф династии Ле, император Ле Уи-мук назван Манле-конгом, император Ле Тыонг-зык назван Линьан-выонгом, император Ле Тьиеу-тонг назван Дазыонг-выонгом, но главное - в ключевом месте хроники, приписываемой историографам дома Ле Фам Конг Чы и Ле Хи, нет ни слова в осуждение «узурпаторов Маков», главная мысль - Поздние Ле из-за преступных действий последних своих императоров утратили мандат Неба и «что тут поделать?».

А вот пример из цитат: «В записках Нгуен Ван Тхая говорится: "Я с почтением свидетельствую, что при прежних правителях от сессии, проведенной в [год] ням-туат, третий год [эры] Дай-бао (1442), экзамены назначались либо один раз в шесть лет, либо один раз в пять лет, четкого порядка еще не было. Начиная с сессии [года] куи-муй, четвертого года [эры] Куанг-тхуан (1463), и в дальнейшем сессии проводились один раз в три года, так же как и по уложению [101] минского государства: [в годы] ти, нго, мао и зау проводить провинциальные экзамены, в года тхин, туат, шыу и муй проводить столичный экзамен. Только в [год] мау-зан, третий год [эры] Куанг-тхиеу (1518), была сессия, хотя большое выдвижение должно было проводиться в [год] динь-шыу, второй год [этой эры] (1517). Но в то время случились события, и поэтому выдвижение прошло тогда позднее"» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 42b-43a]. Внешне все выглядит вполне обычно и не привлекает внимание. Но кто такой Нгуен Ван Тхай? В 1527 г. этот уроженец провинции Хайзыонг (как и сам Мак Данг Зунг), который в 1502 г. выдержал дворцовый экзамен и получил одну из высших степеней тхамхоа, занимал пост дайхокши в Восточных палатах. Когда было объявлено о смещении с престола Ле Кунг-хоанга, то высшие чиновники династии под разными предлогами стали уклоняться от написания манифеста об отречении, а Нгуен Ван Тхай сам предложил свою кандидатуру в качестве составителя [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 67b-68a]. В результате этого величайшего, с точки зрения Поздних Ле, предательства в дальнейшем он сделал при Маках блестящую карьеру, получил титул хау, должность тхыонгтхы (министра) министерства Ритуалов, неоднократно выезжал послом в Китай, где однажды его задержали так надолго, что он успел жениться на китаянке, которая родила ему сына, ставшего впоследствии также тиенши, но уже в минском Китае [Нго Дык Тхо 1993: 261-262]. Цитировать такого «злодея», какие бы правильные вещи он ни говорил, историографы Поздних Ле никогда бы не стали

И наконец, на листе 80 гл. XV в элементе типа «Обозначения конца разделов» мы читаем: «Выше [приводятся анналы] императоров династии Ле от [года] мау-туат (1418) [Ле] Тхай-то до [года] динь-хой (1527) императора Кунга, всего сто десять лет. Если прибавить [правление] узурпаторов Маков от [года] мау-ти (1528) до [года] ням-тхин (1532), всего пять лет, то в общей сложности получится сто пятнадцать лет» [SA.PD 2310, BK-XV: 80b]. Даже несмотря на очевидную позднюю правку этого отрывка (перенос начала правления Ле Лоя на «законный» 1418 г., объявление династии Маков узурпаторами и сокращение их правления до пяти лет), нет никаких сомнений, что для автора его первоначального варианта правление династии Поздние Ле кончилось в 1527 г. А ведь следующая гл. XVI вновь начинается с элемента типа «Заголовки разделов» «Анналы династии [Поздние] Ле»!

Мы можем с достаточной степенью надежности даже установить, как называлась летопись во время правления династии Мак. Обратимся [103] к последнему листу (99b) гл. XI Основных анналов, к элементу текста, отнесенному мной к типу «Обозначения конца глав» (рис. 9a): «Конец одиннадцатой главы "Продолжения всеобщего зерцала исторических записок Дайвьета" (Дайвьет шы ки тхонг зям тук биен)». Совершенно очевидно, что эта ошибка носит чисто технический характер. Случайно заменить всем известное название хроники на другое, причем нигде и никогда не упоминаемое, просто невозможно. В данном случае мы имеем дело с заимствованием либо самих досок, либо отпечатков с этих досок от одной хроники другой хроникой. При этом заголовок главы исправили на новый, а ее окончание исправить забыли. Того, кто сомневается в возможности сохранения такой ошибки при многократном переходе текста с доски на бумагу и обратно на протяжении веков, можно отослать к рис. 9b и 9с. В ксилографах XIX в. Vhv.2335 и Vn.118 для получения отпечатка использованы уже другие доски, но текст на них абсолютно тот же, что и в SA.PD 2310: никому и в голову не пришло исправить совершенно очевидную ошибку.

Новое название хроники, судя по всему, является производным от прежнего - «Полное собрание исторических записок Дайвьета» (Дайвьет шы ки тоан тхы) и названия хроники By Куиня - «Полное исследование всеобщего зерцала [истории] Дайвьета» (Дайвьет тхонг зям тхонг кхао). Скорее всего, именно так именовали историографы Маков свою работу, в которой, как и положено историографам законной династии, описали события, происходившие при прежней династии Поздние Ле, т. е. то, что в хронике в ее современном виде описано в части гл. X и в гл. XI-XV Основных анналов. Свою работу они назвали «Продолжением» хроники By Куиня. Это свидетельствует о том, что более ранние разделы, скорее всего, были в основном сохранены в том же виде, как и у этого историографа. Кстати, наверное, именно поэтому ТТ утверждает, что By Куинь довел свое повествование только до полного вывода войск Минов из Вьетнама (1427 г.) (ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 9b], хотя его комментарии к событиям мы находим в тексте вплоть до конца правления императора Ле Хиен-тонга (1504 г.).

Гл. IX в ксилографе Маков, по-видимому, заканчивалась в середине современной десятой (там, где находится элемент типа «Обозначения конца разделов», о котором мы говорили выше). Десятая же включала описание правления Ле Лоя (уже в качестве императора, 1428-1433) и его сына императора Ле Тхай-тонга (1434-1442). Подтверждение тому, что разделение на главы было именно таким, [104] можно найти на листе 57b современного текста гл. XI Основных анналов (см. рис. 10). Три последних столбца в нем пустые, хотя во всех других случаях в рамках единой главы никогда никаких пустых столбцов между описаниями правлений разных императоров в хронике не бывает. Скорее всего, когда-то здесь было окончание главы и текст соответствующего типа, потом этот текст убрали, но сдвигать ничего не стали, так как это потребовало бы больших изменений на соседних досках.

С моей точки зрения, приведенных выше фактов вполне достаточно, чтобы считать доказанным активное участие историографов династии Мак в редактировании гл. X-XIII и написании гл. XIV-XV Основных анналов ТТ. Причем это только то, что лежит на поверхности. При более тщательном сопоставительном анализе имеющихся исторических текстов аналогичных фактов, безусловно, можно будет выявить еще больше. [105]

10. Так что же за ксилографы «Полного собрания исторических записок Дайвьета» сохранились до нашего времени?

Анализ сохранившегося текста ТТ (SA.PD 2310 и всех остальных ксилографов, без сомнения являющихся его поздними производными, за исключением ТТ/Нгуен Ван Хуен, о котором мы будем говорить ниже), прежде всего форм его подачи, свидетельствует, что это, скорее всего, не сам канонический текст хроники, хранившийся в императорской библиотеке в рукописном виде с 1479 г., а базировавшийся на нем и созданный примерно тогда же или чуть позже ксилографический текст, существовавший в большом количестве экземпляров и предназначавшийся в первую очередь в качестве дидактического материала для подготовки к конкурсным экзаменам многочисленных гражданских чиновников.

Попробуем это доказать.

1. У рукописи, составленной в одном-двух экземплярах и хранящейся в императорском дворце, особенно столь объемной, практически не было шансов сохраниться в ходе многочисленных штурмов и тотального разрушения столицы Дайвьета как в первой четверти XVI в. во время смут и крестьянских восстаний, так и в конце того же века в ходе войн Маков и Чиней. Вот, например, описание событий 1516 г.: «В то время в городе началось безвластие. Отечество пришло в упадок. Люди входили в город и в драке хватали золото - серебро и драгоценности. Сандаловое дерево, мускус, полотно и шелк - все оказалось в руках простолюдинов. Чертежи и книги (выделено мною. - А. Ф.), черный перец, благовония были выброшены на улицы [и покрывали их слоем] толщиной в один-два така. Всего невозможно описать. Некоторым сильным и храбрым в драке удавалось добыть до трехсот-четырехсот лангов золота и серебра. Слабым также доставалось по двести и более лангов. И поэтому помещения и склады запретного дворца были опустошены» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 30a]. В течение последующих 10-12 лет город еще несколько раз полностью сжигали, причем так, что даже через несколько лет прибывший сюда новый император предпочел остановиться за его пределами. Вот сообщение под 1522 г.: «Император Куанг-тхиеу вновь привел войска, возвратившись в столицу. Остановился к западу от столицы в общине Нижняя Анкует уезда Тылием» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 59a]. Представить себе вьетнамского чиновника, который в таких условиях вопреки всему спасал драгоценные [106] государственные рукописи, причем это происходило многократно, очень трудно.

2. В XV в., особенно после прихода к власти императора Ле Тхань-тонга (1460-1497), в связи со стремительным развитием системы неоконфуцианского образования в Дайвьете такого ксилографа просто не могло не быть. Причем именно ксилографа, так как все остальные дидактические материалы распространялись только в этом виде. В подтверждение приведу еще несколько цитат из ТТ. 1435 г.: «Закончили заново вырезать на досках Тытхы дай тоан ("Полный свод Четверокнижия")» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XI: 33b-34a]. 1467 г.: «Даровали доски с иероглифами "Пятикнижия" школе Сынов отечества..» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XII: 34a]. 1484 г.: «Утвердили указ о том, что за распространением казенной литературы должны следить [чиновники департамента-ти] Хиен[шатшы]. В то время министр-тхыонгтхы министерства Ритуалов... Куать Динь Бао подал доклад: "Раньше ежегодно в областьях-фу за пределами [столицы] распространялись казенные книги, такие как ’Четверокнижие’, ’Пятикнижие’, ’Списки выдержавших экзамены’ (Данг кхоа лук), ’Списки столичных экзаменов’ (Хой тхи лук), ’Образцовая литература Нефритового зала’ (Нгок дыонг ван фам), ’Полное исследование литературы’ (Ван хиен тхонгкхао), ’Избранная литература’ (Ван туен), ’Основа и частности’ (Кыонгмук), а также книги по медицине. Но некоторые стяжатели из числа чиновников областей-фу самовольно и упрямо удерживали [их], превращая их в свою собственность, и не передавали своевременно чиновникам-учителям и чиновникам-медикам, [что ведет к] чрезвычайному беспорядку. Поэтому представляю доклад: ’[Чиновники] департаментов-ти Хиен[шатшы] всех местностей [должны] проверить книги, о которых говорится выше, в подведомственных им областях-фу. Если чиновники этих областей-фу самовольно и упрямо удерживают [их], учебные книги не переданы чиновникам-учителям, медицинские книги не переданы чиновникам-медикам, составить доклад в соответствии с истиной, передать в министерство Наказаний для кары за преступление’". Высочайший последовал этому, посему и появился данный указ» [ТТ/SA.PD 2310, BK-XII 39a-b].

Почему же в хрониках нет сообщений об изготовлении досок для ТТ? По всей вероятности, потому, что это было сделано приватно. Во всяком случае, мы нигде не встречаем сообщения о том, что данная хроника после ее завершения Фан Фу Тиеном, Нго Ши Лиеном или By Куинем была официально утверждена императором (кхам [107] динь), т. е. вплоть до конца XVII в. она так и оставалась неофициальной. Тем не менее потребность в ней была очень большой. Число сдававших столичные экзамены только при Ле Тхань-тонге достигло нескольких тысяч. Все они обязаны были досконально знать не только китайские каноны, но и историю собственной страны (на провинциальных и столичных экзаменах тем по отечественной истории не было [ТТ/Мак Бао Тхан 1964: VIII], но на дворцовых они были). Не исключено, что параллельно с бесплатным распространением по государственной линии ксилографы могли изготавливаться и частным образом, тем более, что их стоимость (см. выше) была весьма высокой. Интересно отметить, что примерно в то же время жил и работал легендарный основатель профессии частных резчиков досок для производства ксилографов Лыонг Ньы Хок (лауреат конкурсных испытаний 1442 г.), и этим ремеслом стали заниматься целые общины. Некоторые другие общины начали специализироваться на производстве лубка в противовес производимым ранее всевозможным изображениям, связанным с буддийским культом [Нгуен Фи Хоань 1982: 127]. Процесс изготовления лубка был вполне сопоставим с процессом производства ксилографов.

3. Явным признаком того, что имеющиеся у нас ксилографы ТТ изначально предназначались, чтобы быть своеобразным «учебником», являются «пометки на полях». Они были созданы и зафиксированы в тексте ксилографическим способом с единственной целью предоставить возможность читателю быстро находить нужные места в тексте, даже его полностью не открывая ²⁴. В канонических текстах хроник (как вьетнамских, так и китайских) подобных пометок не встречается. Нет их и в ТТ/Нгуен Ван Хуен.

4. С моей точки зрения, ксилографические надписи на титульных листах сохранившихся экземпляров ТТ - «Казенные доски Внутренних палат» (Ной как куан бан) (SA.PD 2310) или «Доски, хранящиеся в школе Сынов отечества» (Куок ты зям танг бан) (VS.4 и др.), - сделанные ксилографическим способом, которые недавно стали предметом оживленных дискуссий во Вьетнаме, также свидетельствуют как раз о том, что в данном случае мы имеем дело не с официальными казенными экземплярами, а с частными. Комплект [108] досок в государственных хранилищах практически всегда был один, и с него делались оттиски для всех заинтересованных учреждений, а не только для Внутренних палат или школы Сынов отечества. Принадлежность ксилографа тому или иному ведомству фиксировалась уже потом, на готовом экземпляре, путем нанесения соответствующей надписи или печати (как, впрочем, это делается с книгами и сейчас), но отнюдь не ксилографическим способом на матрице. Появление такой информации непосредственно на доске ксилографа свидетельствует, что обладатель этой доски стремился подчеркнуть: «Текст ничем не отличается от канонического», и тем самым повысить авторитет ксилографа (а, значит, и его стоимость) в глазах будущего потребителя. В качестве подтверждения этого заключения можно привести близкую по духу надпись на титульном листе сокращенного варианта ТТ, появившегося в XVIII в., о котором мы уже говорили чуть раньше и который, уже без всяких сомнений, носил чисто дидактический характер. На первом листе Куок шы тоан иеу («Свода главного в государственной истории») Нгуен Хуи Оаня указано: «Подлинный экземпляр тхамхоа [из рода] Нгуен» (Нгуен тхамхоа тьинь бан) [Нго Ши Лиен, Нгуен Хуи Оань 2003: 1].

Также не исключено, что эти надписи на титульных листах двух комплектов досок появились только в XIX в. во время их непродолжительного (?) совместного существования (когда появился оттиск Тэнри), чтобы отличить их друг от друга. Один из них, с которого и делали оттиски, поскольку в него регулярно вносились изменения в связи с вновь вводимыми запретными именами, хранился в школе Сынов отечества, другой, старый, без соответствующих исправлений и поэтому не тиражируемый, - во Внутренних палатах. Тогда становится понятным, зачем в 1856 г. Фан Тхань Зян, руководитель комиссии по созданию новой версии хроники по истории Вьетнама (КМ), просил разрешения у императора дополнительно отпечатать ксилографы ТТ в том виде, в котором они когда-то существовали. Если бы это были доски комплекта школы Сынов отечества, то ни о чем просить было бы не надо: с этих досок и без того любой мог потребовать сделать для себя отпечаток, предоставив нужное количество туши и бумаги, а вот для досок комплекта Внутренних палат, где правила запретных иероглифов соблюдены не были, разрешение на оттиск мог дать только сам император.

Так что же, ТТ/SA.PD 2310 действительно был отпечатан только в 1856 г., т. е. явно позднее, чем некоторые ранние оттиски с досок комплекта школы Сынов отечества, как это утверждали оппоненты [109] Фан Хуи Ле? Ответ на это вопрос можно будет дать, только проведя тщательное изучение хранящегося в Японии оттиска Тэнри, причем не столько содержащихся в нем отдельных отпечатков с досок ТТ/NCQB (о них и так известно, что они были сделаны позднее отпечатков ТТ/SA.PD 2310), сколько отпечатков с досок ТТ/QTG, которые необходимо соотнести с отпечатками других ксилографов этой серии для определения их места в общей иерархии (см. табл. 3).

11. Анализ фрагмента ксилографа ТТ/Нгуен Ван Хуен. Его сравнение с текстом ТТ/SA.PD 2310.

Ключевым звеном для понимания истории бытования текста ТТ является найденный в 1988 г. Нго Тхэ Лонгом фрагмент одной из его редакций - ТТ/Нгуен Ван Хуен. Для того, чтобы получить данные, необходимые для датировки этого текста, проведем анализ его структуры и сквозное сравнение с текстом части гл. XVIII Основных анналов ТТ/SA.PD 2310, описывающей те же годы правления тех же императоров династии Поздние Ле.

Анализ номенклатуры элементов текста ТТ/Нгуен Ван Хуен (см. табл. 6) показывает, что она существенно отличается от номенклатуры ТТ/SA.PD 2310 (см. табл. 4).

Текст много проще: в нем нет ни комментариев, ни цитат из других источников, ни общих примечаний, ни историй правителей. Нет даже обозначений конца глав. В то же время есть такие элементы текста, как «Имя тюа», «Сведения о тюа» и «Характеристика тюа». По своему оформлению они ничем не отличаются от соответствующих элементов текстов для правителей (т. е. для императоров), только не влияют на разделение источника на главы. Судя по гл. XXI, такие статьи о тюа появлялись в главе, которая описывала период, когда по той или иной причине происходила смена тюа в стране, причем всегда в ее начале (сразу после аналогичных сообщений об императоре), а не в том месте, где, собственно говоря, описывались причины и процесс замены тюа. Совершенно очевидно, что доски для этого ксилографа не могли быть созданы позднее 1786 г. (год фактического падения режима тюа во Вьетнаме) и данный оттиск относился к той категории текстов, которые активно разыскивались и уничтожались при династии Нгуен как дискредитирующие императорскую власть в принципе.

Ксилограф ТТ/Нгуен Ван Хуен исполнен в манере, близкой варианту Б ксилографа ТТ/SA.PD 2310 (18 иероглифов в одном столбце, выделение «Обозначения лет» выступом на один иероглиф и т. д.). При этом признаки поздних исправлений его текста, которыми изобилует ТТ/SA.PD 2310, отсутствуют: норма иероглифов в столбцах нарушается лишь однажды (BK-XX: 1b/З), «Последующие летописные статьи» отделяются друг от друга кружком в 100% случаев, никаких пометок на полях нет. По всей вероятности, это реальный вариант официальной хроники, какой она и должна была быть.

Теперь перейдем непосредственно к сравнению текстов ТТ/Нгуен Ван Хуен и ТТ/SA.PD 2310, результаты которого приведены в [111] исходной таблице и построенных на ее основании подчиненных таблицах (см. [Федорин 2008: 132-196, табл. 9.1-9.5]).

Следует отметить, что при предварительном изучении текстов двух вариантов ТТ может сложиться впечатление, что они представляют собой разные источники, никак не связанные друг с другом. За исключением названий глав, названий разделов и имен правителей, а также обозначений лет (и то не всех), дословно в них совпадают только 2 фрагмента, или меньше чем 1% (см. [Федорин 2008: 190, табл. 9.2]). Однако при более тщательном анализе выясняется, что эти тексты явно родственные, содержание и взаиморасположение их летописных статей в большинстве случаев совпадает, и их следует рассматривать как производные от одного и того же не известного нам протографа, который в обоих случаях был сокращен, но принципиально разными способами ²⁵.

Перед авторами ТТ/Нгуен Ван Хуен явно была поставлена задача максимально сократить изначальный текст, изменить его до неузнаваемости, но при этом не слишком затрагивать содержащуюся в нем информацию. При этом сокращение в основном шло не за счет отбрасывания целых сообщений, а за счет изменения грамматического строя фразы, порядка слов и уменьшения количества иероглифов путем отказа от «ненужных» деталей. В ТТ/Нгуен Ван Хуен по сравнению с ТТ/SA.PD 2310 опущено лишь 27 сообщений (см. [Федорин 2008: 190, табл. 9.3]), причем абсолютное большинство из них действительно малоинформативно, с точки зрения вьетнамских летописцев. Это сообщения о природных явлениях и других «знамениях» (15), провинциальных экзаменах, о возвращении послов из Китая (дважды), о повышении чиновника. «Значимых» сообщений убрано значительно меньше: это 4 статьи о боевых действиях против Маков, информация о заточении в тюрьму сына тюа Чинь Тунга - Чинь Суана и комментарий о родственных связях между тюа Чинь и тюа Нгуен. Внутристатейное сокращение текста в ТТ/Нгуен Ван Хуен по сравнению с предполагаемым в протографе значительно более масштабное: из текста было изъято 126 наименований должностей, титулов знатности или их частей, 21 полное имя, 26 фамилий, 15 примечаний «имя неизвестно», 11 географических названий, 36 географических детерминативов и 36 обозначений времени (в том [112] числе 22 обозначения сезонов - зима, лето и т. п., которые можно восстановить, исходя из сохранявшегося номера месяца). Для обозначения дней в датах составители ТТ/Нгуен Ван Хуен предпочитали использовать в основном систему кань-mu или традиционные наименования (шок - первый день лунного месяца, вонг - середина лунного месяца и т. п.), а не цифры, которые также опускались (8 случаев). Сокращение коснулось и типовых статей с обычно устойчивой структурой. Так, привычная формула для солнечных или лунных затмений (нят хыу тхык тьи) заменялась на укороченную (нят тхык - 8 случаев), при перечислении состава посольств в Китай опускалось разделение на главных послов и их заместителей (6 случаев), существенно уменьшен объем стандартных сообщений по итогам провинциальных, столичных и дворцовых экзаменов (17 случаев).

В отличие от чисто технических сокращений вероятного протографа в тексте ТТ/Нгуен Ван Хуен, не менее значительные сокращения в ТТ/SA.PD 2310 носили ярко выраженный «идеологический» характер и сводились в основном к изъятию целых статей, а не к уменьшению их объема, как в предыдущем случае. Всего в ТТ/SA.PD 2310 по сравнению с ТТ/Нгуен Ван Хуен опущено 120 сообщений, или более чем в 5 раз больше, чем в ТТ/Нгуен Ван Хуен. Из них только 9 нельзя отнести к «идеологическим» (один раз те же природные явления, трижды сообщения о посольствах из Китая и по одному разу - рождение наследника императора, изменение налоговой политики, инспекция на места по рассмотрению уголовных дел, изготовление стелы и доклад императору в связи с неблагоприятными знамениями). Остальные 111 сокращений явно направлены на максимальное уменьшение информации о режиме тюа и его аппарате. Это помимо уже упомянутых имен, характеристик и других данных на тюа (12 случаев) 66 сообщений о назначении, смещении и смерти их чиновников и 16 статей, касающихся взаимоотношений между Севером и Югом, Чинями и Нгуенами. Существенно разнится информация двух ксилографов о многочисленных войнах Чиней против Маков. Как уже было сказано выше, в ТТ/SA.PD 2310 есть 4 сообщения на эту тему, которых нет в ТТ/Нгуен Ван Хуен, и наоборот, в ТТ/Нгуен Ван Хуен есть 15 сообщений на эту тему, которых нет в ТТ/SA.PD 2310. Скорее всего, при описании этих событий авторы одной или обеих версий помимо основного протографа обращались к каким-то другим источникам.

Для ТТ/SA.PD 2310 помимо сокращения текста характерны и добавления, причем также «идеологические», направленные если и не [113] на дискредитацию дома Чинь, то уж, во всяком случае, на исправление текста с целью показать, что его составители рассматривали тюа лишь как подданных императоров, а не как самостоятельных правителей. Как это уже отмечалось ранее, они вставляли в текст запретные имена тюа или императриц из рода Чинь (18 случаев), а в одном сообщении о смерти жены тюа заменили приличествующий этому термин хао на больше подходящий простолюдинке термин тот. Судя по ТТ/Нгуен Ван Хуен, авторы протографа, когда речь шла о деяниях тюа, зачастую не указывали субъект действия, который, по их мнению, был и так ясен. Редакторы версии ТТ/SA.PD 2310 этот «недостаток» также последовательно исправляли: в 19 случаях они добавили термин выонг или полный титул правившего тогда тюа.

Нельзя сказать, что авторы ТТ/SA.PD 2310 совсем не сокращали текст за счет уменьшения объема летописных статей, но таких сокращений было существенно меньше, и они носили скорее случайный, чем систематический характер, как это было в ТТ/Нгуен Ван Хуен, например, с сообщениями о затмениях, экзаменах и посольствах.

Какие же выводы можно сделать, исходя из этих наблюдений?

1. Оба исследуемых ксилографа восходят к одному и тому же протографу (скорее всего, это ксилограф ТТ, подготовленный в 1665 г. комиссией Фам Конг Чы) и представляют собой два варианта его сокращения.

2. Доски ксилографа ТТ/Нгуен Ван Хуен появились раньше, чем доски ксилографа ТТ/SA.PD 2310. Первые из них не могли быть вырезаны позднее XVIII, а вторые, судя по внесенным изменениям, раньше XIX в.

3. Ксилограф ТТ/Нгуен Ван Хуен ни при каких обстоятельствах не мог быть единственным источником для составления ксилографа ТТ/SA.PD 2310, поскольку в противном случае мы должны предположить, что авторы второго сумели самостоятельно восстановить в тексте первого 105 наименований должностей и титулов, а также 21 имя персонажей, в том числе весьма редко встречающихся, что положительно невозможно. Более того, некоторые признаки дают основание утверждать, что авторы ТТ/S A. PD 2310 были вообще не знакомы с текстом ТТ/Нгуен Ван Хуен. Так, в сообщении 29/6 (см. [Федорин 2008: 138, табл. 9.1]) в ТТ/Нгуен Ван Хуен упомянут генерал Маков Нгуен Ням, а в ТТ/SA.PD 2310 дан лишь его титул знатности и примечание: «Имя неизвестно». То же самое мы наблюдаем в сообщении 129/11 (см. [Федорин 2008: 150, табл. 9.1]) в отношении чиновника Фам Зоан Шиня. [114]

4. При составлении своих хроник и авторы ТТ/Нгуен Ван Хуен, и авторы ТТ/SA.PD 2310 пользовались не только одним и тем же текстом или его производными (между вариантом Фам Конг Чы и этими вариантами могли быть еще и промежуточные), но и другими источниками. Во всяком случае, это точно касается боевых действий между Чинями и Маками, происходивших на протяжении первой половины XVII в.

Так что же это такое, ксилограф ТТ/Нгуен Ван Хуен, и когда он мог появиться? Для ответа на этот вопрос попытаемся реконструировать его структуру, исходя из сохранившегося фрагмента. Судя по гл. XX и XXI, в этом ксилографе в основном соблюдался принцип, присущий китайским хроникам: каждому императору, правящему более или менее длительный срок, посвящалась отдельная глава. Исходя из этой гипотезы, а также данных о том, что последняя версия ТТ с продолжениями, отпечатанная ксилографическим способом после 1775 г., кончалась событиями 1740 г., составим соответствующую таблицу.

Как видно из таблицы, мы получаем систему, которая на все 100% соответствует данным Ле Куи Дона и Фан Хуи Тю: 23 главы в варианте комиссии Фам Конг Чы и 10 глав в варианте комиссии Ле Хи. Так что же, ТТ/Нгуен Ван Хуен является фрагментом ксилографа, подготовленного в 1697 г. комиссией Ле Хи? Скорее всего, это не так. И тому есть два доказательства:

1. Единственный сохранившийся лист описания второго правления императора Ле Тхан-тонга из ТТ/Нгуен Ван Хуен, судя по его четко обозначенной пагинации, относится к гл. XXII, а не к гл. XXIII, как должно было быть исходя из табл. 7 (возможность «ошибок» в ксилографах ТТ, которые составляли и проверяли, по данным Хоа Банга, до 36 человек, мы будем рассматривать в последнюю очередь).

2. Единственный сохранившийся до нашего времени достоверный фрагмент ксилографа 1697 г. - предисловие к источнику, подготовленное комиссией Ле Хи и включенное в его Вводную главу, резко отличается от всего остального сохранившегося текста значительно более крупными иероглифами по тринадцать иероглифов в столбце. У нас нет никаких оснований утверждать, что остальной текст этого ксилографа был исполнен по-другому, во всяком случае, ни одного такого феномена (разное количество иероглифов в разных, но одновременных по исполнению частях одного и того же ксилографа) мы не наблюдаем ни во вьетнамской, ни в китайской традиции.

Структура текста ТТ/Нгуен Ван Хуен свидетельствует, что это, скорее всего, фрагмент Куок шы тук биен («Продолжение государственной истории») Ле Куи Дона [Фан Хуи Тю 1974: 21b], где периоду 1533-1675 гг. посвящались восемь глав (см. табл. 8), а не десять, как в варианте Ле Хи. [116]

То, что в ксилографе ТТ/Нгуен Ван Хуен описания правления императора Ле Тян-тонга и второго этапа правления императора Ле Тхан-тонга были объединены в одну гл. XXII, совершенно очевидно и не вызывает сомнений, исходя из пагинации сохранившегося фрагмента (18-го листа) этой главы. А объединение в одной главе описаний правления императоров Ле Хуен-тонга и Ле Зя-тонга вполне возможно, тем более что оба правили недолго, последний всего лишь четыре года.

Таким образом, наиболее вероятной и соответствующей всему тому, о чем писал, касаясь ТТ, еще в XIX в. выдающийся вьетнамский библиограф Фан Хуи Тю, является следующая версия: ТТ/Нгуен Ван Хуен - единственный известный нам сохранившийся фрагмент варианта «Продолжения» ТТ, подготовленного в XVIII в. Ле Куи Доном: «Куок шы тук биен: 8 глав. Написал бангнян Ле Куи Дон. Описаны в хронологической последовательности события от императора Ле Чанг-тонга до Ле Зя-тонга (1533-1675) всего за 144 года. Написано тщательно, дополнены пробелы в прежних историях» [Фан Хуи Тю 1974: 21b]. Именно об этом ксилографе, скорее всего, говорили Л. Кадьер и П. Пельо как о «самом древнем, который отличался другой разбивкой на главы, чем все остальные, но, к сожалению, был неполным» [Кадьер, Пельо 1904: 623-624].

Анализ возможного распределения материалов ТТ по главам в разных редакциях хроники позволяет сделать следующие предположения о процессе создания и модификации «Продолжения» Основных анналов этого источника. Ориентировочно в 1663 г. комиссия [117] Фам Конг Чы приступила к созданию раздела, описав правления восьми вьетнамских императоров (1533-1662) в трех главах (XVI-XVIII). Всего в источнике с учетом Внешних анналов, как и пишут Ле Куи Дон и Фан Хуи Тю, стало 23 главы, и именно в этом виде он сохранился до нашего времени (позднее, в XIX в., гл. XVI и XVII этой редакции были существенно изменены, гл. XVIII - полностью переработана, а гл. XIX дописана и добавлена). До 1697 г. «Продолжение» было переделано комиссией Ле Хи, которая не только добавила описание правления еще двух вьетнамских императоров (1663-1675), но и по-новому произвела деление этой части хроники на главы: каждому императору была посвящена отдельная глава, которых в результате оказалось ровно 10, как об этом и пишут Ле Куи Дон и Фан Хуи Тю. Далее пришла очередь Ле Куи Дона, который заново написал «Продолжение», в частности добавив туда деление по правлениям тюа, их характеристики и биографии (не исключено, что так поступила еще комиссия Ле Хи, но об этом можно только догадываться), и, таким образом, фактически написал не историю династии Поздние Ле на последнем этапе, а историю правления дома Чинь. Временные рамки его хроники совпадали с временными рамками хроники комиссии Ле Хи (1533-1675), однако она включала не 10, а только 8 глав: описания правлений Ле Тян-тонга (1643-1649) и Ле Тхан-тонга (второй этап, 1649-1662), Ле Хуен-тонга (1663-1671) и Ле Зя-тонга (1672-1675) были попарно объединены. Отличительной особенностью работы Ле Куи Дона являлось то, что он не только не попытался в максимально возможной степени сохранить существовавший до него текст, как это делали все его предшественники, но, напротив, демонстративно и последовательно изменял его даже в тех местах, где вполне можно было обойтись и без этого. Перед ним явно стояла задача написать «новую» хронику, не похожую на прежнюю.

В середине XVIII в. историками Чиней были описаны правления еще пяти вьетнамских императоров (1676-1740) в шести главах. Новая хроника совпадала по названию с хроникой Ле Куи Дона (Куок шы тук биен - «Продолжение государственной истории») и, скорее всего, стала ее продолжением [Фан Хуи Тю 1974: 16b]. Примерно в 1775 г., во время последнего укрепления власти дома Чинь, которому наконец-то удалось подавить восстания в дельте Красной реки и предгорьях и даже взять под свой контроль существенную часть центрального Вьетнама, ранее принадлежавшего дому Нгуен, объединенная версия ТТ была заново вырезана на досках, и именно к [118] этому ксилографу, вероятно, и относится фрагмент ТТ/Нгуен Ван Хуен. В Основных анналах этой версии с учетом Вводной как раз и было 30 глав (1+15 «Полного собрания» и «Правдивого повествования» + 8 глав «Продолжения» Ле Куи Дона + 6 глав последней части «Продолжения»): именно о таком количестве говорили оба первых вьетнамских библиографа (Ле Куи Дон и Фан Хуи Тю), касаясь работы Ле Ван Хыу! Скорее всего, в отличие от нас, для них основным автором произведения был не тот, кто редактировал его последним, а тот, кто начал его писать. Возникает вопрос: а как же пять глав Внешних анналов ТТ? Судя по всему, в XVIII в. две части ТТ (Внешние и Основные анналы) оказались разделенными и рассматривались как самостоятельные произведения. Во всяком случае, в начале XIX в., забирая сохранившиеся ксилографы в новую столицу - г. Хуэ, Нгуены в своих указах говорили о двух ксилографах официальной хроники: о более раннем времени и о более позднем времени [Дайнам тхыклук 1962-1978, т. 8: 175-176; Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 503]. При этом допущении вполне вероятно, что под десятью главами работы Фан Фу Тиена Ле Куи Дон и Фан Хуи Тю подразумевали десять первых глав нынешних Основных анналов ТТ.

12. История создания и бытования «Полного собрания исторических записок Дайвьета» с учетом новых данных.

Новые данные, полученные в результате анализа ксилографического текста ТТ, в том числе и его формальных признаков, позволяют нарисовать следующую картину поэтапного создания и бытования этого источника.

В 1272 г. вьетнамский историограф Ле Ван Хыу (1230-1322) представил на одобрение императору Чан Тхань-тонгу (прав. 1258-1278) хронику «Исторические записки Дайвьета», в которой он описал период от императора Чиеу Да (по-видимому, примерно с 210 г. до н. э., когда Чиеу Да, будучи еще китайским полководцем, впервые появляется на страницах хроники) и до конца правления династии Поздние Ли (1225 или 1230 г., подробнее см. [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 14-15]). Не исключено, что он довел свою хронику до более позднего времени, так как ссылки на его труд встречаются в нынешнем варианте ТТ вплоть до времени правления императора Чан Тхай-тонга (1225-1258) [ТТ/SA.PD 2310, BK-V: 19a; Во Лонг Тэ 1974: [119] XXIX]. Относительно источниковедческой базы этой хроники ничего нового выяснить нам не удалось, поэтому отсылаю читателя к уже существующим работам на эту тему [Поляков 1976; Фан Хуи Ле 1983b; ТТ/Леонов, Никитин 2002: 13-20].

Работа над хроникой возобновилась при династии Поздние Ле (1428-1789) и была тесно связана с господствующей при этой династии идеологией неоконфуцианства, которая требовала от действующих императоров написать в назидание потомкам историю своих предшественников. При третьем императоре династии Поздние Ле - Ле Нян-тонге (1443-1459) она была поручена Фан Фу Тиену, который, по данным письменных источников, не только описал правление династии Чан (1225-1400), Хо (1400-1407) и эпоху зависимости от китайской династии Мин (1407-1427), но и, судя по самому тексту ТТ, принял участие и в описании последующего периода истории страны по крайней мере вплоть до 1459 г.: именно этим годом датируется его последний комментарий к событиям, зафиксированный в хронике. Труд Фан Фу Тиена назывался «Продолжением исторических записок», был задуман и исполнен именно как продолжение хроники Ле Ван Хыу, и впоследствии оба эти произведения воспринимались как единая книга. Каких-либо следов «вторжения» Фан Фу Тиена в текст Ле Ван Хыу не отмечено: принадлежащие ему комментарии мы находим только в «его» части хроники.

Следующий этап работы над хроникой, тесно связанный с именем историографа Нго Ши Лиена, начался сразу после прихода к власти императора Ле Тхань-тонга (прав. 1460-1497) в эру Куанг-тхуан (1460-1469), был завершен в 1479 г. (именно этим годом датированы оба предисловия к хронике, созданные в это время) и привел к появлению существенной части ТТ примерно в том же виде, в котором она сохранилась до наших дней. Ле Тхань-тонгу была нужна не просто хроника, но канон, призванный стать идеологической основой общества. Записки ки (кит. цзи от Ши цзи - «Исторические записки» Сыма Цяня) должны были быть преобразованы в исторический канон тхы (кит. шу от Шан шу - «Книга преданий»). Подверглись изменению и хронологические рамки работы. Была написана гл. I Внешних анналов, посвященная полулегендарным событиям, предшествующим приходу во вьетские земли Чиеу Да, а также последняя на тот момент гл. XI Основных анналов (в ее основу, по-видимому, был положен некий текст Фан Фу Тиена), посвященная событиям в годы правления деда, отца и старшего брата Ле Тхань-тонга (Ле Куи Дон назвал это «Основными анналами трех [120] императоров»), т. е. императоров уже действующей династии, что для работ в жанре ки было несвойственным. Внешние и Основные анналы в ТТ были выделены именно Нго Ши Лиеном, он же определил границы глав и написал два предисловия. Граница между Внешними и Основными анналами у Нго Ши Лиена проходила по 938 г., когда к власти пришла династия Нго (938-968), а гл. X Основных анналов начиналась не с 1428 г., когда Ле Лой объявил себя императором новой династии, а с 1418 г., когда он только поднял восстание. Это было сделано, чтобы подчеркнуть его величие. Наличие большого количества комментариев Нго Ши Лиена (165) во всех главах текста до BK-X включительно, свидетельствует о том, что он, скорее всего, активно редактировал текст. Не исключено, что это редактирование было связано с существенным сокращением информации: для жанра тхы важны не сами события, а их нравственный, нравоучительный смысл, уроки, которые можно из них извлечь. Примерно в это же время работа Нго Ши Лиена была частным образом перенесена на доски, размножена ксилографическим способом в большом количестве экземпляров и стала основой для подготовки кадров гражданских чиновников и для сдачи ими конкурсных экзаменов. Уже тогда в готовые доски были внесены первые изменения как технического, так и принципиального характера, следы которых удается выявить и в современном ксилографическом варианте ТТ.

Очередной этап работы над государственной хроникой Дайвьета был связан с возведением на престол императора Ле Тыонг-зыка (прав. 1509-1516). Придя к власти в результате убийства законного, хотя и всеми ненавидимого императора Ле Уи-мука (прав. 1505-1509) и не имея по существу на это прав, Ле Тыонг-зык постоянно стремился подчеркнуть свою легитимность, и написание новой, собственной истории, по всей вероятности, было одним из шагов в этом направлении. Работа была поручена By Куиню (1449-1516), который в 1511 г. составил Дайвьет тхонг зям тхонг кхао («Полное исследование всеобщего зерцала [истории] Дайвьета»), и Ле Тунгу (1452-1514), написавшему в 1514 г. на основе работы By Куиня Вьет зям тхонг кхао тонг луан («Общее рассуждение к всеобщему обозрению зерцала вьетской [истории]»), которую поздние редакторы (кто из них точно - не известно) включили в число предисловий, составляющих Вводную главу ТТ. Судя по информации в самой ТТ [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 9b] и структуре работы Ле Тунга, хроника By Куиня была доведена до 1433 г., года смерти императора Ле [121] Тхай-то. Позднее By Куинь продолжил свое повествование до 1509 г., написав, по данным Ле Куи Дона, помимо этой хроники еще и «Основные анналы четырех императоров»: Ле Тхань-тонга (1460-1497), Ле Хиен-тонга (1498-1504), Ле Тук-тонга (1504) и Ле Уи-мука (1504-1509). Они, скорее всего позднее, были преобразованы в гл. XII-XIV Основных анналов ТТ. Об этом свидетельствует последний комментарий By Куиня, сохранившийся в существующем варианте ТТ, который посвящен восхвалению императора Ле Хиен-тонга и помещен под 1504 г. By Куинь перенес границу между Внешними и Основными анналами с 938 г. на 968 г., когда к власти пришла династия Динь (968-980). Там эта граница пролегает в сохранившихся до нашего времени ксилографах ТТ. При этом разбивка на главы в его хронике, скорее всего, существенно отличалась от ТТ Нго Ши Лиена: в ней было 26 глав.

По информации ТТ, в 1520 г. при императоре Ле Тьиеу-тонге (прав. 1516-1522) Данг Минь Кхием составил еще одну хронику - Дайвьет лить дай шы ки («Хронологические исторические записки Дайвьета»), временные рамки которой неизвестны [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 50a]. По другим данным, это был лишь зарифмованный краткий вариант изложения истории страны под заголовком «Славная история» [ТТ/Леонов, Никитин: 63]. Как считают вьетнамские переводчики, сведения из этой работы также могли быть учтены при составлении или редактировании каких-то разделов ТТ [ТТ/Нго Дык Тхо, Хоанг Ван Лау 1993, т. 3: 93, примеч. 3], однако выявить явные следы этого не представляется возможным.

В 1527 г. Мак Данг Зунг сверг династию Ле Шо и основал свою собственную династию Мак (1527-1593). Придерживаясь неоконфуцианских взглядов на политическую и духовную жизнь страны, этот правитель уделял самое пристальное внимание экзаменационной системе по подготовке и выдвижению кадров гражданских чиновников в стране (первый дворцовый экзамен при его правлении был организован уже в 1529 г., и в дальнейшем ни разу, даже при самой неблагоприятной обстановке срывов в их проведении Маки не допустили). Он не мог не обратить внимание на один из главных канонов, подлежащих изучению при подготовке к экзаменам, - на хронику истории Дайвьета, как бы она в те времена ни называлась. К тому же, как это и полагается для династии, придерживающейся неоконфуцианских позиций, встала задача написания истории предыдущей династии - династии Поздние Ле, правление которой, по убеждению историографов династии Мак, окончательно завершилось [122] в 1527 г. В основу будущей работы были положены хроники Нго Ши Лиена и By Куиня [ТТ/ SA.PD 2310, BK-X: 54b].

Судя по тому, что нам удалось выяснить, вмешательство в текст Нго Ши Лиена и By Куиня со стороны историографов Маков носило весьма узкий, но целенаправленный характер и имело целью доказать, что приход к власти династии Поздние Ле был связан с узурпацией престола у законного императора дома Чан. Они также стремились бросить тень на своих политических оппонентов - дом Нгуенов и дом Чиней, - противостояние с которыми составляло основу политической жизни Дайвьета на протяжении всего XVI в. Тексты гл. X-XIII Основных анналов ТТ (в редакции, сохранившейся до нашего времени) при Маках были дополнены вставками, новыми комментариями и примечаниями. При этом было сделано все, чтобы ксилографический текст хроники, ставший к тому времени каноном, который изучили и изучали тысячи людей, внешне изменился минимально. Коррективы коснулись только тех мест, где они, по мнению Маков, действительно были нужны, большинство же досок для производства ксилографов никаких изменений не претерпело. Текст более ранних глав (до BK-X), по всей вероятности, маковские историографы вообще не затрагивали. Во всяком случае, выявить в нем их комментарии или отметить какие-либо другие следы их вмешательства не удалось.

Была изменена и структура хроники. С целью принизить значение первого императора дома Поздние Ле - Ле Лоя годы его правления были сокращены на 10 лет. Соответственно конец гл. IX Основных анналов был отодвинут на 1427 г., в гл. X описывались события, произошедшие при императорах Ле Тхай-то и Ле Тхай-тонге (1428-1442), в гл. XI - при Ле Нян-тонге и Ле Нги Зане (1443-1459), следующая глава, XII (а может быть, как в современном варианте, две главы - XII и XIII) была посвящена правлению императора Ле Тхань-тонга (1460-1497), затем (гл. XIII или XIV) - императорам Ле Хиен-тонгу, Ле Тук-тонгу и Ле Уи-муку (1498-1509). Кстати, при таком распределении материала хроника стала более сбалансированной по количеству листов в гл. IX, X, XI - соответственно было примерно 82, 79 и 42 листа при нынешних 28, 76 и 99 листах.

Историографами Маков была написана и своя, последняя глава (ориентировочно XV, как и в сохранившемся варианте ТТ), которая была полностью посвящена деятельности Мак Данг Зунга примерно с момента его появления на политической арене в 1508 г. (именно в [123] статье за этот год приводится подробная история всех его предков) и до 1529 г., когда он уступил власть своему сыну. За образец при составлении этой главы, скорее всего, взяли прежнюю гл. X Основных анналов, посвященную Ле Лою, которая также начиналась с момента, когда он поднял восстание против минского владычества (1418), а не с момента, когда он официально вступил на императорский престол (1428). Написана эта глава была, по-видимому, уже после смерти Мак Данг Зунга в 1541 г.

Летописный свод историографов Маков, судя по всему, состоял из двух частей. Первая называлась или Дайвьет тхонг зям тхонг кхао («Всеобщее обозрение зерцала [истории] Вьета»), как и работа By Куиня, или Дайвьет шы ки тхонг зянг тоан тхы («Полное собрание всеобщего зерцала исторических записок Дайвьета»), а вторая, начиная с гл. X Основных анналов, - Дайвьет шы ки тхон гзям тук биен («Продолжение всеобщего зерцала исторических записок Дайвьета»).

Историю своей династии после 1529 г. историографы Маков, скорее всего, не написали (по неоконфуцианской исторической традиции это должна была сделать уже следующая династия): каких-либо свидетельств использования исторических текстов Маков для подготовки гл. XVI-XVII Основных анналов (1533-1599) выявить не удалось.

В 1593 г. войска дома Чиней под знаменем восстановления законной династии Поздние Ле окончательно выбили Маков из столицы и дельты Красной реки, и, хотя сопротивление представителей свергнутого дома с переменным успехом продолжалось еще более века, заботу о проведении общегосударственных экзаменов и об исторической хронике Дайвьета, которая была неотъемлемой частью этих экзаменов, должны были взять на себя новые власти. Судя по всему, делать это они не спешили: государственный указ о возобновлении работы над хроникой вышел лишь в 60-х годах XVII в. Но экзамены продолжались, пользоваться прежним «учебником истории» для подготовки к ним, особенно последней его главой, являвшейся панегириком Макам, было нельзя, поэтому после возвращения императоров династии Поздние Ле в столицу некто Данг Бинь (может быть, не один), о котором мы практически ничего не знаем, внес в него существенные изменения По всей вероятности, именно он вернул хронике прежнее название (как у Нго Ши Лиена), чтобы хотя бы внешне раз и навсегда решительно отмежеваться от «вражеской» хроники Маков, и произвел новое деление текста на главы, [124] начиная с BK-IX: вновь отдал Ле Лою его законные 10 лет, выделив части гл. IX и X Маковского варианта и объединив описание его борьбы с Минами и правления в качестве императора в отдельной гл. X; описание правления Ле Тхай-тонга из гл. X перенес в XI, которая в результате стала самой объемной в источнике (99 листов); установил нынешнюю границу между гл. XIV и XV (1509 г. - начало правления императора Ле Тыонг-зыка). При этом сам текст источника, за исключением гл. XV, Данг Бинь, скорее всего, не тронул. Во всяком случае, некоторые маковские вставки остались на своих местах. Более того, он так же, как и историографы Маков, постарался максимально бережно отнестись к распределению текста хроники по отдельным листам, с тем чтобы для читающей публики сохранилась видимость полного соответствия текста тому, что было ранее. Исключение составляла гл. XV, в которой «косметической» правкой было не обойтись. Данг Биню пришлось полностью переработать эту главу и снабдить ее тремя своими собственными нелестными для Маков комментариями, а также довести повествование в ней до 1532 г. - кануна реставрации династии Поздние Ле в горных районах Лаоса. Скорее всего, переработка велась не столько методом изменения (текст гл. XV также уже стал «каноническим», и было необходимо отнестись к нему максимально бережно), сколько методом существенного сокращения. При этом расположение текста на первых 21 листе ксилографа пришлось полностью нарушить, но некоторые последующие листы все-таки удалось сохранить, иначе трудно объяснить, почему в первой части этой главы 17 иероглифов в столбце, а во второй - 18 (единственный случай во всем ксилографе ТТ). По всей вероятности, также заслугой Данг Биня является разделение Основных анналов на два блока - «Полное собрание» (Тоантхы, гл. 1-Х) и «Правдивое повествование» (Тхыклук, гл. XI-XV). В предисловии Фам Конг Чы говорится, что он «следовал написанному в прежних книгах и назвал [этот раздел] "Правдивым повествованием" Основных анналов...» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 65]. А в предисловии Ле Хи отмечается, что «император... Ле Хуен-тонг... приказал... Фам Конг Чы приступить к рассмотрению старых историй, меж коими оказались такие, как... "Правдивое повествование" Основных анналов...» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 58]. Ввели эти разделы, скорее всего, не историографы Маков, поскольку их хроника и называлась по-другому, и материалы по главам в ее последней части распределялись также несколько по-другому. [125]

Этот этап переработки хроники Маков окончательно завершился довольно поздно. В гл. XV есть одно датирующее примечание: «...император назначил... Мак Данг Зунга командовать флотом, чтобы догнать [Нгуен] Хоанг Зу и иже с ним, скрывшихся в [уезде] Тхуанхыу <сейчас переименован в [уезд] Тхуанлок, чтобы избежать [произнесения и написания] запретного имени [императора Ле] Тян-тонга (прав. 1643-1649) (выделено мною. - А. Ф.)>» (1518 г.) [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 42a]. Совершенно очевидно, что это примечание не могло появиться ранее 1643 г. и позднее самого начала XIX в. (1803 или 1807 г.), когда этот уезд был переименован в уезд Фонглок [Нгуен Шиеу 1960: 151], чтобы избежать написания запретного имени последнего тюа из дома Нгуен - Нгуен Фук Тхуана (прав. 1765-1777), посмертно провозглашенного в начале XIX в. императором Нгуен Зуэ-тонгом [Нго Дык Тхо 1997: 116, 124].

В 60-х годах XVII в. (ориентировочно в 1663 г. [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 165, примеч. 116]), когда у власти находился тюа Чинь Так (официально прав. 1657-1682) и страна постепенно переходила от господства военных к гражданским формам правления (хотя бы внешне), государство наконец-то обратило внимание на необходимость составить и обнародовать официальную историю страны. Руководство этой работой было поручено Фам Конг Чы, занимавшему в то время высший пост в государственном аппарате Дайвьета. Первым делом он решительно отмежевался от «вражеского» ксилографа хроники, подготовленной историографами Маков, заявив в предисловии, что исторические сочинения прошлого «ни разу не были вырезаны на печатных досках, лишь от руки передавались кистью» [ТТ/Леонов, Никитин 2002 58]. Кстати, сама хроника Маков к тому времени, по всей вероятности, уже не существовала, а о ее неофициальных предшественницах XV-XVI вв. могли и забыть. Тем не менее, судя по дошедшему до нас ксилографу ТТ, вмешательство комиссии Фам Конг Чы, во всяком случае в текст этого ксилографа (а по существу он не так уж сильно отличался от ксилографа Маков), было минимальным или его не было вообще. Многие враждебные династии Поздние Ле интерполяции Маков выявлены и изъяты не были, комментарии и цитаты выправлены не были, каких-либо собственных комментариев к событиям этого периода члены комиссии не написали. Сохранившиеся до нашего времени рукописные варианты «Продолжения» ТТ более позднего периода могут свидетельствовать, что работа по изменению текста, начиная с описания [126] восстания Ле Лоя (с 1418 г.), все же проводилась, но свелась она в основном к кардинальному сокращению (до 2/3) уже имевшегося текста, к которому не было добавлено ни одного слова (см., например, [ТБ/A.1189]). К счастью, до нас дошел не только существенно сокращенный, но и довольно полный вариант описания событий этого периода, к которому комиссия Фам Конг Чы отношения не имела. Она лишь продолжила хронику, написав гл. XVI, XVII и XVIII (1533-1662 гг.), составившие отдельный раздел - «Продолжение» (Тукбиен) Основных анналов. При этом даже предварительный анализ содержания глав, написанных комиссией Фам Конг Чы, показывает, что их авторы испытывали сильный дефицит в информации и по сравнению с предыдущими эти главы выглядят весьма бедно, а иногда и просто отрывочно, особенно если исключить сведения о боевых действиях, экзаменах и природных явлениях, которые, скорее всего, были взяты не из прежней хроники, а из других источников. Ситуация меняется лишь в середине гл. XVIII, начиная с 30-х годов XVII в., т. е. тогда, когда некоторые авторы нового раздела хроники, в частности сам Фам Конг Чы, тиенши 1628 г., были уже очевидцами происходившего.

Несмотря на все эти явные недостатки, хроника была впервые официально признана государственной, и последовал указ о ее переносе за казенный счет на доски и распространении в стране соответствующих ксилографов. Однако, как уже указывалось выше, эта работа была выполнена примерно наполовину: на доски были перенесены тексты Внешних анналов, а также гл. I-VII и XII Основных анналов, затем она по каким-то причинам была прервана. Тем не менее именно новые доски эпохи Фам Конг Чы стали использовать для частного тиражирования соответствующих глав ТТ, поэтому вероятные ранние изменения в тексте ксилографов этих глав, которые можно было бы выявить методами, использованными нами для более поздних глав, определить, увы, никогда не удастся. Те же главы, которые при Фам Конг Чы на новые доски не попали, тиражировались в прежнем формате. В этом же формате стали распространяться и новые гл. XVI-XVIIL

При императоре Ле Хи-тонге (прав. 1676-1705) работа по завершению составления текста официальной хроники династии Поздние Ле и его ксилографическому изданию была возобновлена. Срок от момента прежнего указа о редактировании и продолжении государственной хроники прошел совсем небольшой, поэтому можно предположить, что подоплекой этого указа было стремление Чиней, [127] присвоивших к тому времени основные прерогативы власти династии Поздние Ле, написать свою собственную историю, начиная с 1533 г. Именно поэтому основное внимание при переработке источника было уделено «Продолжению» Основных анналов. Сначала (с 1676 г.) этой работой руководил Хо Ши Зыонг, а после его смерти в 1681 г. - Ле Хи. Оба они во время работы над хроникой занимали высшие посты (тхамтунг) в гражданском государственном аппарате Дайвьета. Задача была поставлена прежняя - отредактировать имеющееся, написать продолжение (1663-1675 гг.) и свое собственное предисловие. Судя по сохранившемуся фрагменту этой работы (предисловие во Вводной главе), она существенно отличалась от версии Фам Конт Чы даже по форме: в ее тексте было по 13 иероглифов в одном столбце при прежнем размере листа. В последней части хроники («Продолжение»), судя по данным Ле Куи Дона и Фан Хуи Тю, было другое деление на главы (каждому из императоров Дайвьета, правившему в период с 1533 по 1675 г., была посвящена отдельная глава). Традиционно считается, что эта работа была завершена в 1697 г., однако есть основания подозревать, что случилось это (может быть, окончательное изготовление всех досок?) позднее один из членов комиссии Ле Хи - Ха Тонг Мук упоминается в предисловии с должностями, которые он получил лишь в 1703 г. [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 256]. Это издание стало официальным, но не заменило «учебник», построенный на версии Фам Конг Чы, а существовало параллельно с ним.

В середине XVIII в. появилась еще одна (сокращенная) версия описания событий 1533-1675 гг. в восьми главах кисти Ле Куи Дона. По всей вероятности, именно тогда помимо данных о формально находившихся у власти императорах в ней появились аналогичные тексты, касающиеся реально управлявших страной тюа из рода Чинь. Таким образом, история правления дома Поздние Ле была отчасти преобразована в историю правления дома Чинь. Скорее всего, в этом же ключе была вскоре создана и вторая часть «Продолжения» по периоду 1676-1740 гг. в шести главах. Наконец, ориентировочно в 1775 г. появился новый ксилограф ТТ. Фрагмент этой версии дошел до нас (ТТ/Нгуен Ван Хуен). Была ли в то время вырезана вся хроника или только «Продолжение», неизвестно. Выявить какие-то следы изменений в сохранившемся до наших дней тексте ТТ/SA.PD 2310, которые можно было бы отнести к XVIII в., не удалось. По всей вероятности, их и не было. [128]

В конце XVIII в. дом Чиней и династия Поздние Ле пали (соответственно в 1788 и 1789 гг.). К власти на севере страны ненадолго пришла династия Тайшонов (1778-1802). При этой династии конкурсные испытания для гражданских чиновников так и не возобновились, но подготовка к этому шла. Коснулось это и «учебника истории». Поскольку само правление династии Тайшонов во многом проходило под знаком отрицания всего того, что было до нее, то идти проверенным путем - приспосабливать для своих нужд хронику, написанную при предыдущих династиях, - в отличие от Маков, они не стали. Одному из высших гражданских должностных лиц, Нго Тхи Няму (1746-1803), было велено подготовить свою собственную версию истории, что он и сделал, использовав для этого частную хронику своего отца Нго Тхи Ши (1726-1780) Вьет шы тиеу ан («История Вьета, пометки и комментарии»), написанную во второй половине XVIII в. Описание самих событий в работе Нго Тхи Ши, а затем в хронике Нго Тхи Няма изменилось незначительно, но комментарии были новые, отличающиеся от комментариев Нго Ши Лиена и других, а иногда и прямо им противоречащие [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 205-206, примеч. 2]. То, что эта работа во многом преследовала дидактические цели, подтверждает ее немедленное распространение в 1800 г. в качестве ксилографа. Первая его часть, описывающая события от полумифического Киньзыонг-выонга вплоть до изгнания минских оккупантов из Вьетнама в 1427 г. включительно, дошла до нас под заголовком Дайвьет шы ки тиен биен («Предварительные записи к историческим запискам Дайвьета»). Ее перевод на современный вьетнамский язык был издан в 1997 г. [ТТ/Тайшон 1997]. Вторая часть работы не сохранилась. С учетом изложенного никакой потребности в использовании ТТ, а значит, и в ее изменении, с тем чтобы «подогнать под требования текущего момента», в это время не было. Историографы Тайшонов имеющийся у нас текст этой хроники, вероятно, не трогали.

При первом императоре династии Нгуен (1802-1945) Нгуен Тхэ-то (эра Зя-лонг, 1802-1819) экзаменационная система в стране в полном объеме так и не заработала, проводились только провинциальные испытания, где для соискателей знание отечественной истории не было обязательным. Тем не менее вопрос о возрождении государственной хроники был весьма актуальным. Брать за основу то, что написали «узурпаторы Тайшоны», было никак нельзя, еще более крамольными были тексты 1697 г., Ле Куи Дона и 1775 г., где [129] всячески поносили Нгуенов и превозносили Чиней. Поэтому пришлось обратиться к «учебнику». Доски ксилографов государственных хроник, как сообщил Нго Тхи Ням, были утрачены еще до прихода к власти династии Тайшонов [ТТ/Тайшон 1997: 23; ТТ/Леонов, Никитин 2002: 42], но отдельные экземпляры отпечатков, несомненно остались: целенаправленной борьбы за их полное уничтожение при Тайшонах никто не вел. Перед чиновником Нгуен Ба Кхоа, который, кстати, также возрождал эту хронику частным образом [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 43], встала такая же проблема, как несколько веков назад перед Данг Бинем: как из документа, во многом враждебного существующей династии, сделать вполне для нее приемлемый. И поступил он точно так же, как и Данг Бинь. Вводная глава и первые главы собственно хроники (до гл. XV Основных анналов включительно) были оставлены им без изменений, гл. XVI и XVII (1533-1599), где речь шла в основном о войнах Чиней против Маков, с которыми враждовали и пришедшие тогда к власти на юге страны Нгуены, существенно сокращены и исправлены (в частности, именно тогда в них были добавлены запретные имена Чинь Киема и Чинь Тунга), а гл. XVIII и XIX (1600-1675), главным содержанием которых было описание войн между Чинями и Нгуенами, заново переписаны и перенесены на доски, поскольку обойтись здесь чисто «косметической» правкой не представлялось возможным: слишком много плохого о Нгуенах было сказано в протографе. В качестве образца для новых макетов была взята глава XVII с ее относительно архаичной формой (18 иероглифов в одном столбце). По всей вероятности, это и есть то, что мы сейчас имеем в качестве ТТ/SA.PD 2310. Основных доказательств того, что ТТ/SA.PD 2310, вернее доски ТТ/NCQB, были изготовлены именно в начале XIX в., а не раньше - два:

1. Как я уже показал выше, в текст гл. XVI-XIX Основных анналов ТТ/SA.PD 2310 по сравнению с ксилографами, существовавшими ранее (в том числе ТТ/Нгуен Ван Хуен), была внесена существенная целенаправленная идеологическая правка, которую могли сделать только в XIX в.

2. Хранящийся в Японии ксилограф ТТ/Тэнри был сделан как с досок ТТ/NCQB, так и с досок ТТ/QTG, причем это касается не только отдельных глав, что могло произойти путем механического присоединения части позднего ксилографа к более раннему, но неполному (по примеру гл. XVI и XVII Основных анналов в южновьетнамском ксилографе ТТ/VS.4 [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 44]). [130] Речь идет и об отдельных листах в других главах, которые также сделаны с досок ТТ/NCQB [Момоки Широ 1998]. Это безусловно свидетельствует о том, что доски ТТ/NCQB и доски ТТ/QTG хотя бы некоторое время существовали параллельно. А это могло быть только в XIX в., с учетом того, что к началу этого столетия все прежние печатные доски для ксилографирования ТТ уже были утрачены.

В 1827 г. некоторые ксилографы ²⁷ и печатные доски, включая вновь созданную хронику ТТ, были перевезены из Ханоя в новую нгуеновскую школу Сынов отечества в г. Хуэ: «Приказали чиновникам Бактхани просмотреть хранящиеся в Ванмиеу экземпляры ксилографических изданий Пятикнижия, "Полного свода Четверокнижия", "Разъяснения смысла военных канонов" - ксилограф школы Сынов отечества династии Ле, а также Раннюю и Позднюю официальную историю - личный ксилограф хаукуан тхаммыу Нгуен Ба Кхоа и "Образцы работ выдержавших четыре испытания" - личный ксилограф губернатора-чантху Хайзыонга Чан Конг Хиена, отправить их в столицу в школу Сынов отечества» [Дайнам тхыклук 1962-1978, т. 8: 175-176]. «Восьмой год [эры Минь-манг] (1827). Указ гласил: "В Ванмиеу в Бактхани ранее хранились ксилографы Пятикнижия, ’Полного свода Четверокнижия’ и ’Разъяснения смысла военных канонов’. Поручите разыскать полные комплекты досок для печатания этих работ. Если какие-то из них за долгое время пришли в негодность, то пусть вновь вырежут и добавят к комплекту. С оказией отправьте все это в столицу и сдайте". Еще один указ: "Отправьтесь в Бактхань и ознакомьтесь с ксилографами официальной истории раннего и позднего времени, а также с ксилографом работ выдержавших четыре испытания, которые ранее здесь хранились, переправьте все это в столицу и сдайте"» [Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 503].

В 1828-1829 гг. с привезенных досок были напечатаны первые 30 экземпляров ксилографов ТТ, которые раздали учащимся школы Сынов отечества: «Девятый год [эры Минь-манг] (1828). Издали указ: "Лицам, отвечающим за это, следует отпечатать с досок, присланных из Бактхани, официальную историю более позднего и более раннего времени и ’Образцы работ выдержавших четыре испытания’ по 30 экземпляров каждого, чтобы хватило для [131] распределения"». И уже в 1829 г. император утвердил доклад с предложением о том, как надо распределить отпечатанные в соответствии с указом прошлого года 30 экземпляров [Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 503].

В 1830 г. после того, как учащиеся школы Сынов отечества отметили неверно или нечетко изображенные знаки, доски были заново вырезаны резчиками столичных мастерских при военных складах Вукхо. Если следовать сообщению Кхам динь Дайнам хойдиен ле, то возникают сомнения, были ли вырезаны заново все доски для ксилографа? «В одиннадцатом году [эры Минь-манг] (1830) снова издали указ: "Чиновники тэтыу и тынгиеп должны поручить слушателям школы [Сынов отечества] просмотреть старые казенные ксилографы. Если среди напечатанных иероглифов есть такие, в которых опущены черты или которые написаны неправильно, то на государственные средства переписать, передать их распорядителю работ-докконгу Вукхо, поручить ремесленникам посчитать количество ксилографов, которые надо напечатать, количество рабочих дней и быстро осуществить работу"» [Дайнам хой диен ле 1992, т. 15: 504]. Но информация Дайнам тхыклук более однозначна: «Император вспомнил о ксилографах государственных изданий, хранящихся в школе Сынов отечества, и решил облагодетельствовать учащихся. Приказал тэтыу и тынгиепу поручить слушателям [школы] внимательно проверить, если какой-то иероглиф оказался утрачен, то со всей тщательностью вновь вписать, передать в Вукхо, чтобы ремесленники вновь вырезали [печатные доски]» [Дайнам тхыклук 1962-1978, т. 10: 39]. Скорее всего, именно тогда и появился комплект досок ТТ/QTG.

Некоторое, видимо непродолжительное, время оба комплекта досок (ТТ/NCQB и ТТ/QTG) существовали параллельно, тогда и появился ксилограф ТТ/Тэнри, хранящийся сейчас в Японии. В дальнейшем использовался только новый комплект ТТ/QTG, в доски которого методом бот нэт вносили изменения в соответствии с вновь вводимыми правилами табуирования иероглифов. По мере износа досок их заменяли и тиражировали ТТ в зависимости от потребностей. Один из таких случаев зафиксирован в источниках под 1856 г.: «Назначенный на должность главного составителя вьетской истории Фан Тхань Зян представил список дел, необходимых для написания истории. Попросил отпечатать в первоначальном виде хронику "Исторические записки Дайвьета" и передать ее для изучения...» [Дайнам тхыклук 1962-1978, т. 28: 252]. [132]

В 1884 г. началось изготовление досок для КМ, новой хроники Вьетнама, призванной заменить ТТ как дидактический материал при подготовке к конкурсным испытаниям, но тиражирование нашей хроники продолжалось вплоть до конца XIX - начала XX в., когда и появился ксилограф ТТ/Vhv.1499-последний известный нам ксилограф, сделанный с досок ТТ/QTG.

А. Л. Федорин.

Комментарии

1. Пользуясь случаем, хочу выразить глубокую благодарность директору Института иероглифического письма господину Чинь Кхак Маню и директору Института истории господину Чан Дык Кыонгу, разрешившим мне работать с драгоценными ксилографами хроники и даже снять копии с некоторых из них; Д. В. Деопику, Д. В. Микульскому, К. Ю. Леонову и А. В. Никитину, ценные замечания которых позволили существенно улучшить текст работы и избежать ряда серьезных ошибок, а также П. В. Познеру, любезно согласившемуся предоставить мне возможность ознакомиться с фотокопией ксилографа хроники «Одобренное высочайшим повелением всеобщее зерцало вьетской истории, основа и частности». Без их помощи и содействия осуществить данное исследование было бы невозможно.

2. Данные о японской школе вьетнамистики, приведенные в книге, взяты нами в основном из [Момоки Широ 1998].

3. В Китае, в отличие от Японии, ТТ особого внимания к себе не привлекла Специальных исследовательских работ по этой теме найти не удалось, а в китайских книжных каталогах эта хроника встречается лишь один раз, да и то это наборный экземпляр, изданный в 1884 г. в Японии [Ха Тхиен Ниен 2004]. Работы по вьетнамской библиографии китайских авторов, появившиеся примерно в то же время, что и французские [Фэн Чэн-цзюнь 1932], аналитичностью не отличались и носили скорее компилятивный характер. Впрочем, китайские историографы XIX в. ксилографом ТТ, безусловно, располагали, поскольку неоднократно ссылались на него в своих работах (см., например, [Сюй Янь-сюй 1887]).

4. Здесь и далее NK означает «Внешние анналы», BK - «Основные анналы», потом следует номер главы и, когда необходимо, номер листа, страница и столбец (например, BK-XV: 9a/9 - Основные анналы, глава XV, лист 9, страница «a», девятый столбец).

5. Например, запретный иероглиф времен императора Тхиеу-чи (1841-1847) *** в новых текстах заменяли на ***, а на старых досках он превращался в ***. Запретный иероглиф времен императора Ты-дыка (1848-1843) *** в новых текстах заменяли на ***, а на старых досках он превращался в *** (подробнее см. [Нго Дык Тхо 1997]).

6. Помимо ТТ/SA.PD 2310 во Франции хранятся по крайней мере еще 5 вариантов ксилографа ТТ [Зи шан Хан Ном 1993, т. 1: 527-528], к сожалению еще не описанные. Известно лишь, что все они относятся к серии «школы Сынов отечества», т. е. к поколениям B-E.

7. Полный ксилограф серии «школы Сынов отечества», положенный в основу первого перевода источника на современный вьетнамский язык в СРВ.

8. Скорее всего, речь идет о Ганму Чжу Си.

9. Ксилографы этой работы сохранились до нашего времени [Чан Хуи Фак/A.882].

10. Подтверждением дидактической функции ТТ во вьетнамском обществе служит наличие ее сокращенных вариантов, специально созданных и размножавшихся также ксилографическим способом для использования в качестве учебников. В частности, такую работу во второй половине XVIII в. проделал для своих учеников победитель дворцового конкурса 1748 г., обладатель ученой степени тхамхоа Нгуен Хуи Оань (1713-1789), создавший «Свод главного в государственной истории» (Куок шы тоан иеу), который сохранился до нашего времени (ксилограф A.1923) и даже был переведен на современный вьетнамский язык [Нго Ши Лиен, Нгуен Хуи Оань 2003].

11. Пометки на полях есть также в хронике КМ, но это всегда комментарии событий, написанные императором. Этим они принципиально отличаются от пометок на полях в ксилографах ТТ.

12. Можно выделить и третий вариант (вариант В) распределения иероглифов текста на досках ксилографа, который характерен для первых 21 листа гл. XV Основных анналов, где нормой является 17 иероглифов в обычном столбце, но, как я постараюсь доказать чуть ниже, этот вариант является нехарактерным для источника в целом, а появился вынужденно в связи с необходимостью на одном из поздних этапов редактирования источника существенно сократить текст этой главы.

13. Если это не оговорено специально, то перевод сделан автором и для него был использован текст (ТТ/SA.PD 2310].

14. Здесь и далее перевод текста, написанного в оригинале малыми иероглифами двойной строкой, мы помещаем в угловые скобки.

15. В качестве примера можно привести сугубо положительную характеристику этого императора в КМ [КМ/A.2674, CB-XIII: 1a-2a].

16. После «Полного исследования всеобщего зерцала [истории] Дайвьета», представленного императорскому двору By Куинем в 1511 г., Данг Минь Кхиемом в 1520 г. было составлено еще одно сочинение - Дайвьет лить дай шы ки («Хронологические исторические записки Дайвьета») [ТТ/SA.PD 2310, BK-XV: 50a], однако каких-либо следов этой работы в сохранившемся до нашего времени тексте ТТ выявить не удалось.

17. В Вводной главе в разделе «Пояснения [к правилам] составления "Полного собрания исторических записок Дайвьета"», в частности, говорится: «В конце [династии] Чан, после [правления] двух Хо, люди Мин захватили [нашу страну] на целых двадцать лет. Но мы ограничили период зависимости от Мин четырьмя годами, поскольку вплоть до года куи-ти (1413) [императоры] Зян Динь и Чунг-куанг продолжали линию [рода] Чан, а начиная с года мау-туат (1418) (выделено мною. - А. Ф.) император нашей династии [Ле Тхай-то] Высочайший уже поднял войска [во имя] справедливости. По этой причине мы писали не о независимости от Мин, но прямо [говорили] о законной преемственности [власти] в государстве» [ТТ/Леонов, Никитин 2002: 75]. А в приведенной выше цитате из источника ее авторы сохранили неизменными годы, отнесенные к правлению династии Поздние Чан (1407-1413), а правление императора Ле Тхай-то уменьшили на 10 лет!

18. В XV в. существовало еще одно сочинение с близким по звучанию названием - «Исследование зерцала истории [Дай]вьета» (Вьет шы кхао зям) - несохранившаяся хроника хоангзяпа 1478 г. Нгуен Дить Тама (1461-?) в десяти главах [Фан Хуи Тю 1974: 13a; Нго Дык Тхо 1993: 154]. Но в данном случае речь идет именно о работе By Куиня, поскольку она, безусловна входила в число летописей, сведенных в дальнейшем в ТТ в его современном варианте, а работа Нгуен Дить Тама не входила.

19. На этот фрагмент ТТ обратил внимание и Фан Хуи Ле, однако в своем исследовании он счел, что его авторство принадлежит кому-то из историков комиссии Фам Конг Чы [Фан Хуи Ле 1983b: 34-35]. На мой взгляд, это маловероятно, поскольку в противном случае нам придется утверждать, что именно Фам Конг Чы попытался сократить срок правления императора Ле Тхай-то на 10 лет.

20. Пулао - сказочный морской зверь, якобы громко кричащий при нападении на него кита; изображался на колоколах, в которые били билом в форме кита.

21. Желтый цвет - это цвет императора.

22. Три рода земледельцев - земледельцы, обрабатывающие заливные, равнинные и горные поля.

23. На этот комментарий Фан Фу Тиена обратил внимание Э. Гаспардон, а вслед за ним и Фан Хуи Ле, однако, по их мнению, это могла быть цитата из тугого произведения этого автора или просто запись его речей [Гаспардон 1934: 51; Фан Хуи Ле 1983b: 30].

24. Занимаясь в последние годы в основном педагогической деятельностью, автор неоднократно сталкивался с экземплярами современных учебных изданий, в которых студентами были сделаны точно такие «отметки на полях» иногда просто для удобства поиска материалов, а иногда и со скрытым намерением использовать их в качестве шпаргалки на экзаменах.

25. Наличие двух разных версий сокращения одного и того же протографа предоставляет уникальную возможность хотя бы частично восстановить первоначальный текст хроники, что мы обязательно постараемся сделать при подготовке перевода на русский язык соответствующих глав источника

26. Полужирным шрифтом выделены главы, текст которых сохранился либо полностью, либо во фрагментах.

27. Окончательно все ксилографы, хранившиеся в школе Сынов отечества в Ханое, были отправлены в г., Хуэ в 1841 г. уже при следующем императоре Тхиеу-чи (1841-1847) [Дайнам хой диен ле, т. 15: 506].

Текст воспроизведен по изданию: Полное собрание исторических записок Дайвьета (Дайвьет шы ки тоан тхы), Том 2. М. Восточная литература. 2010