72. ДОНЕСЕНИЕ МИНИСТРА-РЕЗИДЕНТА РОССИИ В СИАМЕ А. Е. ОЛАРОВСКОГО МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИИ М. Н. МУРАВЬЕВУ

15/27 сентября 1899 г.
Бангкок

Милостивый государь граф Михаил Николаевич,

Считаю своим долгом сделать краткий политический обзор деятельности нашей миссии за полтора года ее существования в Сиаме.

Согласно инструкции ¹ в.с-ва, я прежде всего занялся изучением отношений Сиама к Англии и Франции и отношений этих двух последних между собой. Наблюдения привели меня к убеждению, что давление Англии и ее влияние на Сиам последнему не особенно по душе и что он подчиняется таковым только из страха Франции и за неимением противовеса Англии. Не трудно было вскоре прийти к заключению и совершенно убедиться, что противовесом Англии они избирают нас. Не разочаровывая их, я, напротив того, употребил все усилия, чтобы поддержать их в этом мнении, не компрометируя себя, конечно, относительно Англии, и чтобы воспользоваться этим настроением, чтобы приобрести влияние на короля, двор и всех министров, если это окажется возможным.

Последнее мне удалось только отчасти. Говорю отчасти, потому что, приобрев особенное расположение короля и сойдясь близко с братом короля князем Бханурангси, покойным адмиралом Прапом Парапаком, министром внутренних дел князем Дамронгом и министром земледелия Фиятеветом, мне, несмотря на их помощь и влияние, не удалось вполне расположить к себе ярых англофилов: князей Нарета, Девавонгсе и Раби, министров полиции, [148] иностранных дел и юстиции, находящихся совершенно под влиянием Ролен Жакмена ², ярого поборника английского покровительства и с самого моего приезда ставшего моим антагонистом. При жизни адмирала Прапа бороться с влиянием означенных лиц было не очень трудно, так как благодаря покойному адмиралу я имел постоянный доступ к королю, но с его смертью положение переменилось. Князь Дамронг, заменивший мне Прапа, по характеру не столь решителен, не имеет того влияния на короля, которое имел Прап, не решился и не решается открыто противодействовать Нарегу, Девавонгсе и Раби и неохотно берется за устройство моих частных бесед с е.в-вом, так что с королем мне в настоящее время приходится говорить урывками на общих приемах или случайно на каких-либо церемониях. Знакомясь с положением французского вопроса, на который инструкция в.с-ва приказывает мне обратить особое внимание, и не видя желания со стороны французской миссии уладить ее недоразумения с Сиамом, я обратил внимание на мнение генерал-губернатора Индо-Китая г-на Думера. Из расспросов командиров канонерок «Бенгали» и «Аспика» я вывел заключение, что Думер совершенно не сочувствует агрессивной политике французской миссии здесь, признавая ее бесполезной, так как он вполне был убежден, что французское правительство никогда не решится на открытый разрыв с Сиамом, приведший бы Францию к осложнениям с Англией, и признавая также, что пресловутый вопрос о «proteges» пользы Индо-Китаю не приносит, так как все иммигранты вследствие лености и бедности были для индокитайского бюджета обузой.

Убедившись, таким образом, что Думер ждет только удобного момента, чтобы показать, что для него добрососедские отношения выгоднее натянутых отношений, созданных миссией, и что для него полезнее добиться контрбалансировать влияние Англии, хотя бы даже с нашей помощью, я решил выждать удобного момента, чтобы воспользоваться настроением Думера в пользу соглашения с Сиамом. Момент этот не заставил себя долго ждать; дело Массе, о котором я имел честь донести в.с-ву от 18(30) декабря 1898 г. за № 64 ³, дало мне возможность убедить короля отправить в Сайгон комиссара приветствовать Думера. Подобный ход всех моих переговоров по этому предмету изложен мной в донесениях от 18(30) января с.г. за № 2 и 4(16) марта с.г. за № 4 ⁴. Адмирал Прап оказывал мне в этом деле деятельное участие, в особенности после странного замечания князя Нарета в Комитете министров, как передал мне о том князь Прап, что выгоднее отдаться под покровительство Англии, чем выносить оскорбления и вражду французов. Французский поверенный в делах Ферран, придерживающийся взглядов Думера и которого я отчасти держал au [149] courant (В курсе (фр.)) всего, что здесь происходило, обо всем написал Думеру. Весной же состояние здоровья моей 11-летней дочери и жены потребовало перемены климата и я должен был отправить их в Cap St. Jacques близ Сайгона. Секретарь миссии Камыков (Так в документе. Здесь и далее следует читать: Калмыков), сильно хворавший в это время, просил меня разрешить поехать тоже. Разрешив ему поездку и зная, что Думер непременно окажет моей жене всевозможное гостеприимство, предложит остановиться у себя и непременно будет расспрашивать титулярного советника Камыкова о делах и Сиаме, я просил последнего, не вдаваясь в критическую оценку дел, объяснить Думеру положение франко-сиамского вопроса и Сиама относительно Франции и Англии, что Камыкову было легко сделать, так как он близко был знаком со всем, что мною было предпринято для устройства сближения между Францией и Сиамом. Вместе с тем я предупредил Камыкова, чтобы он не говорил Думеру ни слова, на каких условиях соглашение могло состояться. Это тем более было нужно, ибо я об условиях со стороны Сиама, выработанных мною с королем лично, даже не сообщал французскому поверенному в делах и на запросы подобного рода со стороны Думера сказал бы ему, что при личном свидании с ним, когда он будет в Банкоке, я ему их передам. Считаю приятным долгом здесь же довести до сведения в.с-ва, что Камыков блистательно выполнил свою роль, поставив все свои разговоры с Думером на частную почву, не подавая вида, что разговоры его могли быть ему внушены мной. Результат всего уже известен в.с-ву из донесений моих от 19(31) марта 1899 г. за № 7, 13(25) апреля сего же года за № 9 и 13(25) же апреля с.г. за № 10 ⁵. Думер настолько уверил короля, что составленные и принятые ими базы будут приняты в Париже, что произвел на короля, двор и министров самое благоприятное впечатление, а приказом на границу, что он не желает более пограничных осложнений, окончательно завоевал себе расположение не только короля, но даже и тех из князей, которые были против начатого сближения. К сожалению, предположения Думера не вполне оправдались: он не рассчитал на противодействие Дефранса и других старых французских деятелей в Сиаме, которые затянули выполнение планов Думера до настоящего времени, так как Дефранс ожидается только на днях для окончания франко-сиамского вопроса и имеет, как сообщил мне Думер, инструкции вести переговоры на началах, выработанных сим последним.

Замедление французского правительства создало то положение в Банкоке, о котором я имел честь донести в.с-ву от 22 мая [150] (3 июня) сего 1899 года за № 12 ⁶, и вызывало усиленную деятельность английских советников. В желании достигнуть финансового влияния Англии в Сиаме Ривет Карнак ⁷ зашел немного далеко и обнаружил сиамцам, куда направлена его деятельность. Проект его о проведении совершенно лишней для Сиама железной дороги до Чиен Мая на занятые у Англии деньги, под залог таможен и правительственной 5% гарантией сиамским железнодорожным управлениям, с правом предоставления частным компаниям проведения подъездных путей, сразу открыл глаза сиамцам, чего добивается Ривет Карнак.

Сиамцы не могли забыть о желании Англии провести дорогу на Мульмейн, находящийся в английских владениях, которая окончательно подорвала бы значение Банкока как торгового порта.

Директору Железнодорожного департамента германскому инженеру Бетке не трудно было разбить проект Ривет Карнака. Составление бюджета двора и общего государственного бюджета также не удалось Ривет Карнаку. Здешний двор не любит предавать гласности расходуемые им суммы, в особенности в частностях, опубликование же общего государственного бюджета принято пока некоторыми князьями за попытку сократить королевские расходы. Это подорвало немножко влияние Ривет Карнака, а отъезд по болезни Ролен Жакмена лишил его необходимой и сильной поддержки.

В настоящее время Ривет Карнак занят разработкой проекта перехода Сиама от серебряной валюты к золотой; проект пока не разработан, делаются одни соображения, вот почему я пока подробно его не касаюсь. К тому же проект этот встречает столько противодействия со стороны сиамских сановников, что я не уверен, что он будет рассматриваться в нынешнем году.

После моего донесения от 20 июля (1 августа) с.г. за № 16 ⁸ французский поверенный в делах получил от Думера телеграмму, содержание коей он просил передать е.в-ву. В телеграмме этой Думер просит короля вполне верить, что Дефранс явится в Банкок для заключения конвенции на основании данных, выработанных е.в-вом и им, сообщенных мной в донесении моем от 13(25) апреля за № 10. Лично мне г-н Думер велел передать, что он не отпустит Дефранса из Сайгона без того, чтобы они условились окончательно о переговорах в его духе, и что он этого добьется, если б даже ему пришлось телеграфировать в Париж до тех пор, пока Париж не даст категорического приказания Дефрансу сообразоваться с требованиями Думера.

Зная энергию Думера и его характер не предпринимать ничего, чего бы он не мог исполнить, и зная также, что он вполне проникся идеей, что для Франции выгоднее сойтись с Сиамом и состязаться с Англией в борьбе за влияние, я нисколько не сомневаюсь, что он [151] выполнит обещанное королю. Впрочем, это будет видно с первых же шагов Дефранса по прибытии его в Банкок. Желание Думера видеть меня в Сайгоне, о чем донесено мной от 22 июля (3 августа) с.г. за № 17 ⁹, я объясняю следующим образом: в бытность свою в Банкоке Думер не мог не заметить дружественных отношений, существующих между мной и министром внутренних дел князем Дамронгом, а так как по заключении конвенции все-таки придется урегулировать некоторые пограничные вопросы уже лично между Думером и Дамронгом, он считает, что я могу быть полезен обоим для окончательного соглашения по этим вопросам. Мнение Дамронга тождественно, так как он не раз выражал мне, что когда поедет в Сайгон, то ему хотелось бы, чтоб и я с ним ехал.

Резюмируя все вышеизложенное, мне приятно засвидетельствовать, что только благодаря обаянию, глубокого чувства преданности и беспредельной веры в расположение государя императора среди сиамцев нашей миссии удалось достичь хотя небольших, но, без сомнения, имеющих громадное значение для Сиама результатов. Со времени учреждения нашей миссии здесь произошли следующие, очень видимые перемены:

1) Английское влияние из торжествующего и преобладающего во всем уменьшилось значительно и еще более уменьшится при увеличивающемся развитии торговли других наций в Сиаме, в особенности, если Франция сумеет воспользоваться тем, что сделано с таким тактом и уменьем Думером.

2) Неприязненные и холодные отношения, существовавшие между Францией и Сиамом со времени 1893 г., заметно улучшились благодаря мерам, принятым Думером на границе, и благодаря тому, что он понял всю невыгоду от тех натянутых отношений, которые существовали до его поездки в Банкок. Нужно надеяться, что Дефранс, приезд коего ожидается на днях, проникнется идеями Думера и поймет наконец всю выгоду от добрососедских отношений между Францией и Сиамом, столь нужных для ее индо-китайских колоний, и доведет начатые Думером переговоры до желаемого обоюдовыгодного результата.

3) Влияние Ролен Жакмена, до сего времени не оспаривавшееся никем, значительно поколебалось, и серьезно поговаривают о его замещении, беря предлогом его нездоровье и невозможность выдержать климатические условия Банкока.

4) Введение в кабинет е.в-ва англофобского элемента почти наполовину, если считать князя Дамронга, в последнее время примкнувшего к англофобам.

5) Подписание Декларации 11(23) июня 1899 г. о взаимном предоставлении прав наиболее благоприятствуемой нации, представляющей первый договор между Россией и Сиамом. [152]

Конечно, без того обаяния, которым окружено в глазах сиамцев имя государя императора, результатов этих не было бы, и нет сомнения, что возрождением своим к полной независимости и возможностью без опасения могущественных соседей заняться своим собственным развитием, к которому стремится его просвещенный король, Сиам всецело будет обязан искреннему и благосклонному расположению нашего могущественного монарха.

По окончании Дефрансом переговоров нужно надеяться, ко взаимной выгоде обеих держав на началах, выработанных Думером, нашей миссии придется зорко следить, чтобы не потерять завоеванного нами здесь положения.

Сиамцы, как и все восточные народы, не отличаются особым даром признательности и подвержены благодаря влиянию гарема всевозможным интригам, что дает возможность Англии постараться возвратить вновь свое преобладающее влияние здесь. Успех этих интриг будет зависеть от уменья французов воспользоваться тем положением, которое благодаря нам они, нужно надеяться, теперь получат.

К сожалению, в противоположность Англии, назначения их в состав миссии здесь делаются так небрежно и посылаются сюда люди, до такой степени совершенно не подготовленные к деятельности на Востоке, что трудно поверить, чтоб они без нашей поддержки удержали бы то положение, которое они получат после благоприятного окончания миссии Дефранса.

С истинным почтением имею честь быть в.с-ва покорнейшим слугою.

А. Е. Оларовский

Комментарии

1. См. док. 37.

2. Роллен-Жакмен — бельгийский политический деятель и юрист; прибыл в Сиам в 1892 году, занял пост советника в министерстве иностранных дел.

3. См. АВПРИ, ф. Японский стол, д. 1780, л. 117-119 об., 120-124 об.

4. См. там же, д. 1781, л. 6-8, 11-23.

5. Смотреть соответственно АВПРИ, ф. Японский стол, д. 1781, л. 59-62, 64-66 об., 67-69.

6. См. там же, л. 71-75.

7. Ривет-Карнак — чиновник британской колониальной администрации в Бирме, а с 1898 года генеральный контролер и главный советник министерства финансов Сиама.

8. См. там же, л. 87-89 об.

9. См. там же, л. 90-91 об.