39. ПИСЬМО ЧУЛАЛОНГКОРНА НИКОЛАЮ II

24 февраля/7 марта 1898 г.
Бангкок

Ваше величество,

Приближается время, когда в осуществлении той счастливой мысли, которую мы обсуждали несколько лет назад в Сиаме и о которой в.в-во вспомнили во время моего пребывания в Петергофе, моему сыну, Леку ¹, предстоит направиться в Россию, для того чтобы получить там, под покровительством в. в-ва, дополнительное образование.

Если я помню точно, ожидается, что Лек прибудет в С.-Петербург в течение мая месяца. Поэтому мое намерение дать указание моему сыну быть готовым с начала мая выехать в С.-Петербург в сопровождении Пья Сурия (который является моим посланником, [91] аккредитованным при правительстве в.в-ва) ², как только в.в-во уведомит о Вашем желании принять их.

В.в-во очень мудро посоветовали, чтоб, заботясь об образовании общего характера и знаниях Лека, я всегда должен иметь в виду, что ему придется жить и исполнять свои обязанности как сиамскому принцу. Этот совет настолько полно совпадает с моими собственными чувствами и чувствами матери Лека, что я уже назначил в качестве «сиамского наставника» одного из моих титулованных особ — Пья Чхонбури, который был ранее облечен важными политическими и административными обязанностями у меня на службе и которому я полностью доверяю. Несомненно, подразумевается, что в задачу Пья Чхонбури не будет входить вмешательство, в какой бы то ни было мере, в те намерения или планы, которые в.в-во, возможно, будете иметь в отношении общих наставлений или образования Лека. Его задачей будет составить компанию принцу, когда тот не будет занят занятиями с русскими наставниками или учителями, помочь ему добрым советом, поддерживать его знание сиамского языка, истории, жизни, традиций и культуры и время от времени направлять мне отчеты относительно учебы Лека, выбора школы, изучаемых предметов, академии, учителей или наставников, и я полностью убежден, что я не могу сделать что-либо лучшее, чем оставить это на усмотрение в. в-ва ³. Я действительно знаю, что единственной целью в.в-ва будет развитие умственных способностей и характера Лека, с тем чтобы он как человек и принц обладал бы знаниями и опытом, достоинствами, которыми я восхищался в в. в-ве и в семье в. в-ва.

Пользуюсь настоящей возможностью затронуть другой вопрос, а именно предполагаемую миссию принца Дамронга в Европу и в особенности ко двору в. в-ва с целью заключить от моего имени и с помощью дружеской и влиятельной поддержки в.в-ва такое соглашение с Францией, которое основывалось бы не на уступках, сделанных сверх договоров, действующих в настоящее время и несовместимых с моим суверенитетом и независимостью моего королевства, а на справедливом и честном применении и толковании упомянутых договоров. Более чем когда-либо я желаю такого соглашения, и я продолжаю сожалеть, что свое предложение предать этот вопрос на суд в. в-ва, на что Вы с готовностью согласились, сразу не было принято французским правительством. Я, однако, надеюсь, что г-н Дефранс, французский посланник-резидент, которого здесь ожидают уже два месяца и который наконец прибудет через несколько дней, будет иметь такие указания, которые смогут способствовать окончательному разрешению наших разногласий. В любом случае я верю, что в.в-во согласится со мной, что [92] лучше задержать принца Дамронга здесь до тех пор, пока не смогу убедиться в этом и пока я не увижу поверенного в делах в. в-ва, который, возможно, будет иметь какую-либо последнюю информацию, которую, может быть, полезно знать принцу Дамронгу до отъезда.

В. в-во, я самый любящий брат и друг в. в-ва.

Чулалонгкорн, К.

АВПРИ, ф. Японский стол, д. 1779, л. 36-38 об., подлинник, англ. яз.

Опубл.: Исторический архив. 1957. — № 6. - С. 122.

Комментарии

1. Домашнее имя принца Чакрабонга.

2. См. док. 26.

3. См. док. 40, 42, 47.