Раздел II

(1874-1885)

Документы данного раздела непосредственно связаны с темой предыдущего и посвящены одному из аспектов внешнеполитической истории Бирмы в эпоху английского завоевания — русско-бирманским дипломатическим связям в 70-80-х годах XIX в.

Этот оригинальный и до последнего времени совершенно неизвестный сюжет интересен не только для истории Бирмы, но и для изучения русской политики на Востоке и системы международных отношений в Юго-Восточной Азии в последней трети XIX в. В бирманской, западноевропейской и американской историографии связи России и Бирмы в этот период совсем не освещены. Зарубежные историки не публиковали никаких документов по данному вопросу.

В советской литературе история русско-бирманских отношений стала разрабатываться недавно. Известна лишь одна публикация по данному вопросу — переписка бирманского государственного деятеля Кивун Минджи с армянским католикосом в 70-х годах XIX в. (Л. К. Мкртчян и Л. X. Тер-Мкртичян, Из истории армянской общины в Бирме (по материалам XIX в.), — «Народы Азии и Африки», М., 1961, № 3, стр. 135-138) — и статьи О. Ф. Соловьева и Н. А. Халфина (О. Ф. Соловьев, Отношения между Россией и Бирмой в XIX в.,— «Советское востоковедение», М., 1956, № 4, стр. 126-134; Н. Халфин, Из истории русско-бирманских отношений (70-е годы XIX в.), — «Звезда Востока», Ташкент, 1955, № 12, стр. 91-93).

В статье Н. А. Халфина, имеющей преимущественно публицистический характер, использованы лишь некоторые из публикуемых документов. В статье О. Ф. Соловьева, основанной на значительно большем круге источников, сделана первая попытка дать общий очерк истории русско-бирманских отношений на протяжении всего XIX в. Однако обе названные статьи не исчерпывают имеющегося в наших архивах материала и намечают лишь предварительные вехи в изучении темы.

Данная публикация — наиболее полное собрание документов по истории русско-бирманских отношений. Уникальный характер документов данного раздела и определяет прежде всего ценность настоящей публикации. Кроме того, несомненный интерес вызывает оценка положения Бирманского государства и бирманской политики русскими дипломатами, зачастую более объективными в своих донесениях, чем их европейские коллеги, а также представителями неофициальной России (П. И. Пашино, Д. И. Менделеев). [64]

Во второй половине XIX в., когда Бирма пыталась завязать дипломатические и торговые связи с европейскими странами и США, найти среди них союзника в борьбе против экспансии Англии, бирманское правительство особое внимание уделяло наиболее мощному сопернику Британской империи на Востоке — России. При бирманском дворе пристально следили за внешнеполитическим положением Российского государства, за каждым конфликтом между Англией и Россией в надежде на ослабление Британской империи в процессе англо-русского соперничества.

В 50-х годах XIX в. Бирма надеялась на поражение Англии в Крымской войне. При бирманском дворе постоянно циркулировали слухи о военных неудачах Англии и упорно высказывалась мысль о желательности посылки в Россию официального посольства (D. G. Е. Hall, Europe and. Burma, London, 1945, p. 158). Огромный интерес к России проявлял правитель Бирмы Миндон. Он выписывал русскую газету, внимательно следил за развитием противоречий между Россией и Англией в Азии, интересовался реформами Петра I.

В 70-80-х годах XIX в., когда Англия усилила нажим на Бирму и последняя активизировала свою дипломатическую деятельность в Европе, попытки бирманского правительства вступить в сношения с Россией облеклись в реальные формы. Об этом и свидетельствуют публикуемые документы. В зависимости от того, по каким каналам бирманское правительство делало попытки установить контакты с Россией, документы можно разделить на три группы.

В первой группе представлены материалы, в которых освещается попытка бирманского правительства завязать отношения с Россией через русского посланника в Тегеране. В 1874 г. в Персию прибыло бирманское посольство, целью которого наряду с установлением бирмано-персидских связей было также получение разрешения на поездку этого же посольства в. Петербург (док. № 25, 26). Русское правительство воздержалось от установления дипломатических отношений с Бирмой, страной, которая, как писал русский посланник в Тегеране А. Бегер, «находится совершенно вне сферы нашей политической и торговой деятельности» (док. № 27).

Документы второй группы связаны с пребыванием в Бирме русских путешественников Н. Ненюкова и П. И. Пашино, через которых бирманское правительство снова пыталось установить дипломатические отношения с Россией (Есть сведения, что приблизительно в 1873 г. в Бирме побывал еще один русский путешественник—некто Ушаров (как он именуется П. И. Пашино в его «Краткой записке о современном состоянии Бирмании» (док. № 37), или Упарин (док. № 31). Ему было передано письмо бирманского министра иностранных дел о желательности установления дипломатических отношений с Россией. Однако до сих пор не удалось ни обнаружить упомянутое письмо, ни установить личность этого человека). Интересно, что если в письме на имя А. М. Горчакова, переданном с Ненюковым в 1875 г., желание Миндона вступить в контакты с русским правительством было облечено в очень общую форму (док. № 28), то в письмах к А. М. Горчакову и Д. А. Милютину, переданных в 1876 г. бирманским правительством через Пашино, предполагались уже конкретные меры: обмен посольствами и посылка бирманцев для обучения в русских военных заведениях (док. № 31, 32). Судя по письму Милютина от 30 августа 1876 г., в Петербурге согласились принять бирманцев для обучения в военных заведениях (док. № 36). Однако неизвестно, почему это мероприятие не было осуществлено.

Документы этой части раздела свидетельствуют о значительном авторитете России в Бирме. Об этом достаточно ясно говорится в письме переводчика при бирманском дворе Ф. Давейры к П. И. Пашино от 19 (31) марта 1876 г. (док. № 33) и в «Записке о современном состоянии Бирмании», [65] составленной Пашино для Министерства иностранных дел и Военного министерства России (док. № 37).

Безусловно, самым интересным документом второй части раздела является «Записка» Пашино. В ней прогрессивный русский востоковед не только сообщал данные о географии, истории, экономике, государственном устройстве и религии Бирмы, но и высказывал ряд соображений относительно возможных направлений бирманской политики и выгод сближения Бирмы с Россией. «Записка» составлена в исключительно благожелательном тоне по отношению к стране, ее населению, бирманским порядкам и обычаям.

«Записка» Пашино была первым описанием Бирмы, сделанным русским путешественником, тем не менее она не была опубликована. А статьи Пашино о Бирме, которые были напечатаны в различных периодических изданиях России в 70-80-х годах XIX в. («Элоиза и Абеляр на Иравади»,— «Гражданин», СПб., 1878, № 20-21, 23; «Сцены на Иравади (путевые очерки)», — «Еженедельное литературное прибавление газеты «Русский мир», СПб., 1878, № 16; «Мои скитания по Бирме»,— «Минута», СПб., 1882, № 173-177; «Бирманский император Тибо (по письмам из Мандалеи и по личным воспоминаниям)», «Колосья», СПб., 1886, № 2) —лишь беглые литературные зарисовки быта и характера бирманцев, воспоминания автора о стране.

Из этих статей и очерковых зарисовок ближе всего к «Записке» по тематике примыкает статья «Бирманский император Тибо», где приводятся описания дворцовых обычаев, а самое главное, даются подробные извлечения из писем Давейры, которые Пашино получал регулярно два раза в год в 1877-1885 гг. Главная тема этих писем — необходимость для Бирмы добрых отношений с Россией. В январском письме 1884 г. Давейра писал: «Гораздо лучше воспитывать детей во французских и русских Школах, чем в английских...». В письме от 15 июля 1885 г. он сообщал, что правитель Тибо «смотрит спектакль, в котором поставлена вся история Бирмы и в котором проклинают англичан и благословляют Италию, Францию и Россию...». (П. И. Пашино, Бирманский император Тибо..., стр. 333-334)

Одновременно с русскими путешественниками в Бирме по делам армянской общины находился представитель армянского католикоса (док. № 31), через которого бирманское правительство передало католикосу письмо с просьбой содействовать установлению дружественных связей с Россией. Это письмо не было единственным обращением Бирмы к армянской церкви в России. Существовали письма, относившиеся к более раннему времени — началу 70-х годов XIX в. К сожалению, в публикуемых документах этих писем нет, а есть лишь упоминание о них в док. № 31. Правда, армянское государственное хранилище древних рукописей Матенадаран располагает письмом Кинвуна Минджи к католикосу Геворгу IV, которое проливает дополнительный свет на историю русско-бирманских связей в 70-х годах XIX в. (см. прим. 123).

Третья группа включает документы, относящиеся к 1878-1885 гг., когда бирманское правительство стремилось завязать дипломатические отношения с Россией через своих представителей в Европе, главным образом во Франции.

Такая попытка была сделана в 1878 г., когда во Францию прибыло бирманское посольство. Один из крупнейших русских ученых того времени, Д. И. Менделеев, находившийся в Париже, познакомился с французским ученым А. Гюро, одновременно выполнявшим функции внештатного консула Бирмы. Через Гюро бирманское посольство установило связи с Менделеевым, который горячо заинтересовался судьбой Бирмы. Именно он довел до сведения русского правительства, что бирманский посланник во [66] Франции имеет поручение войти в сношения с русским правительством и заключить торговое соглашение с Россией (док. № 38).

Посольство Бирмы 1883-1885 гг. в Европу, заключившее договоры с Францией и Германией, обратилось уже непосредственно к русскому послу во Франции А. П. Моренгейму. Бирманские послы просили Моренгейма довести до сведения русского правительства о готовности Бирмы развивать торговые отношения с Россией и просили назначить в Мандалай русского консула (док. № 39). Кроме того, они снова поставили вопрос о возможности послать бирманцев для обучения в Россию (док. № 40).

Позиция России в отношении Бирмы существенно изменилась по сравнению с предшествующими годами. Моренгейму было рекомендовано начать торговые переговоры с бирманской миссией в Париже сразу же после заключения франко-бирманского договора. Кроме того, правительство сочло необходимым, чтобы Мандалай посетил кто-либо из командиров военных судов, направлявшихся в район Дальнего Востока (док. № 41).

Россия, у которой в то время началось сближение с Францией, приведшее к установлению франко-русского союза в 1893 г., видимо, была готова косвенно поддержать Францию в ее соперничестве с Англией в Бирме, войдя в контакты с последней. К тому же в это время ряд западноевропейских стран установил дипломатические и торговые отношения с Бирмой, что несомненно оказало влияние и на позицию России. Тем не менее и в 1885 г. определяющим в позиции России оказалось нежелание идти из-за Бирмы на конфликт с Англией, отношения с которой в связи со столкновением на афганской границе были и без того напряженными.

Начавшаяся вскоре третья англо-бирманская война и последовавшая за ней аннексия Бирмы Англией надолго отодвинули самую возможность установления дипломатических отношений между Россией и Бирмой (Впоследствии Россия установила с колониальной Бирмой торговые отношения. В 1898 г. в Рангун был назначен нештатный вице-консул. Однако английское правительство официально его не признало и всячески препятствовало развитию бирмано-русской торговли (АВПР, ф. Генеральное консульство в Бомбее, д. 67, л. 8)).