Донесение А. Е. Оларовского М. Н. Муравьеву о переговорах по поводу обмена визитами между сиамским правительством и колониальной администрацией Индокитая

Милостивый государь граф Михаил Николаевич!

После отправления в. с-ву телеграммы от 12 (24) января с. г. ²²⁴, уведомлявшей, что мне удалось уговорить сиамцев на сближение с Францией, и что первым актом такового сближения будет отправка комиссара в Сайгон, и что Думер лично ответит на визит, в донесении же от 18 (30) того же января за № 2 (См. док. № 77) я довольно подробно изложил причины, заставившие меня побудить сиамцев сделать примирительный шаг. Вследствие разных обстоятельств, которые я объясню ниже, исполнение моего плана замедлилось до 9 марта н. ст. с. г., когда я тотчас же телеграммой (См. АВПР, ф. Японский стол, д. 1781. л. 10) сообщил в. с-ву об отходе военного судна с товарищем министра внутренних дел в Сайгон. В донесении от 18 (30) января с. г. за № 2 я с точностью передал как первый мой разговор с министром иностранных дел князем Девавонгсе, так и последующие. [177]

По получении французским поверенным в делах ответа из Парижа, переданного им мне 5 февраля, я немедля в тот же вечер (министр принимает с 6 часов вечера) отправился к князю Девавонгсе сообщить ему, что Париж с удовольствием и с радушием примет сиамское военное судно с комиссаром в Сайгоне, и, к удивлению, услышал от князя, что он очень сожалеет, но что он не находит возможным исполнение предложенного мной плана, и что он даже не помнит, чтоб соглашался со мной к осуществлению такового, что без согласия короля и без совещания с другими министрами он мне никакого ответа дать не может. Кроме того, князь выразил мне якобы свое мнение, что Англия подобным шагом с их стороны будет чрезвычайно недовольна.

Выразив удивление князю в том, что он забыл о согласии, данном им мне, переговорить с французским поверенным в делах, я поставил ему на вид, что по сообщении в Париж о их желании сделать визит в Сайгон и получении оттуда согласия, я считаю, что отказ после этого ухудшит их отношения, и ввиду этого должен его просить немедленно переговорить с королем и дать мне ответ. Что же касается главнейших членов кабинета, то я ему сказал, что одновременно, даже в один и тот же день с сообщением ему моего плана, я переговорил уже о нем с князьями Дамронгом и Прап-Парапаком и что оба они вполне одобрили мое предложение и желали ли бы немедленного его исполнения. В течение разговора князь Девавонгсе представил мне аргументы против предложенного мной плана такие, которые скорее могли бы быть сделаны английским представителем, но никак уж не сиамским. Это дало мне подозрение, что князь не сдержал своего слова относительно держания в секрете предложенного мною дела до его осуществления и что ранее, чем он донес о моем предложении е. в-ву, и ранее, чем он переговорил со своими коллегами о нем, он советовался с английским представителем, и принятый им тон забывчивости и противодействия моему плану есть результат совещания с английским представителем. В этом я не ошибся, так как на мой вопрос abrupte (Внезапно, вдруг (лат.) ) , не говорил ли он о моем предложении английскому министру-резиденту, он не нашелся и сознался, что говорил. Поставив ему на вид, что мне крайне неприятно, что мои конфиденциальные беседы с ним он передает иностранному представителю, я прибавил, что так как он за последнее время не только часто, но почти всегда советовался со мною не только по делам французским, но и по другим общим делам, касающимся всех миссий, то я вынужден буду быть с ним более сдержанным, так как в беседах и в советах, даваемых мною, иногда случается, что знать о них другим представителям неудобно, так как может поставить меня в неловкое положение, могущее вместо пользы причинить им вред, что е. выс-во не должен забывать, что я благодаря милостивому расположению государя императора к королю могу в силу инструкций изыскивать всевозможные не компрометирующие нас средства к улажению, благодаря нашим дружественным отношениям к Франции, их недоразумений с последней, что мы раз уже и сделали во время пребывания нашей миссии здесь, но ни в каком случае наши советы и действия не должны быть подвергаемы критической оценке не только английского представителя, но и др. представителей, находящихся в Банкоке; в противном случае я убежден, что мое правительство прикажет мне оставаться пассивным зрителем их недоразумений.

Князь Девавонгсе, узнав, что мой проект обмена визитов известен князю Дамронгу, в настоящее время пользующемуся совершенно заслуженным громадным значением у короля, и Прапу Парапаку, сразу изменил тон и стал мне объяснять, что он вовсе не против проекта, но что не знает, какое [178] объяснение дать английскому министру-резиденту. Я ему посоветовал сообщить обо всем королю, и что е. в-во с обычным ему тактом и проницательностью сумеет указать ответ английскому представителю. Я должен оговориться здесь, что причиной, побудившей меня говорить, как я это делаю по всем делам, об обмене визитов с Сайгоном одновременно с князьями Дамронгом, Прап Парапаком и Девавонгсе вследствие того, что последний известен здесь не только между иностранными представителями, но и между своими коллегами, как за человека, не придерживающегося истины. В настоящем случае принятая мною мера, как видно из предыдущего, оказалась не лишней. Князь Девавонгсе сообщил мне, что так как с 10-го по 13-ое будет слоновая охота, то вряд ли е. в-во в состоянии будет обсудить мое предложение, хотя он, князь, письменно донесет ему о деле подробно. Я не настаивал и согласился ждать окончание охоты. На этот раз князь Девавонгсе сдержал свое слово, так как 15 февраля по окончании охоты е. в-во пригласил меня на завтрак в летний дворец Бан-Па-Ин, где до завтрака е. в-во просил меня подробно изложить все, что я говорил князю Девавонгсе, и высказать ему подробно о значении предлагаемого им шага примирения. Разговаривая с е. в-вом, я ясно видел, что князь Дамронг и Прап Парапак уже говорили с ним о моем предложении и что король не против предложенного мной визита. После завтрака е. в-во позвал князей Дамронга, Девавонгсе и меня к себе в кабинет и просил каждого из князей выразить свое мнение на мое предложение. Дамронг сделал только одно замечание, соглашаясь со мной в целесообразности предлагаемой мной меры и от души желая примирения с Францией: он боится, что при ответном визите Думера в Банкок как бы французские протеже по наущению французов, враждебно к ним настроенных, не задумали бы сделать какой-либо демонстрации, не только в Банкоке, но и в окрестностях. Я возразил, что опасения князя Дамронга были и у меня и что я об них говорил с французским поверенным в делах и получил от него полное уверение, что он не допустит ничего подобного и ручается, что никаких демонстраций не будет. Тогда князь Дамронг заявил е. в-ву, что ввиду сближения с Францией он совершенно согласен со мной, что им следует сделать первый шаг к таковому посылкой военного судна с комиссаром в Сайгон. На возражения князя Девавонгсе, что он боится, что (Так в тексте, следует: чтобы) шаг этот не был истолкован французскими газетами как за признание зависимости существования Сиама от них, французов, и что английская пресса может не сочувствовать этому шагу, е. в-во, по-видимому, не обратил внимания, так как ничего на возражения эти не ответил, а обратился ко мне с вопросом, будет ли шаг этот одобрен в Петербурге, на что я ответил, что сумею уверить е. в-во, что всякое сближение с Францией и всякая попытка к таковому без ущерба для Сиама, будет всегда сочувственно принята и одобрена в Петербурге. Е. в-во, заканчивая беседу, заявил, что он не видит причин для отклонения предлагаемого мною шага, и приказал князю Девавонгсе заняться деталями и вновь сообщить их, е. в-ву для окончательного одобрения.

Князь Девавонгсе по разным причинам стал тянуть дело, избегал говорить о нем со мной, ссылаясь, что он не может беспокоить е. в-во и что он должен ждать, когда король потребует его для окончательных инструкций по означенному делу. Прождав до 3 марта н. ст. и не получая ответа от князя Девавонгсе, я, зная чрез князя Дамронга, что е. в-во решился на предложенный мною способ сближения с Францией, по совету Дамронга, просил чрез посредство князя Девавонгсе письменно об аудиенции у е. в-ва, 4 марта н. ст. князь Девавонгсе просил меня к себе и сказал мне, что он приготовляет для меня бумагу, которую передаст мне 5 марта н. ст., и если я дам ему [179] ответ в тот же день, то вечером 5-го же числа в 7 часов он готов будет ехать к французскому поверенному в делах и официально заявить ему об отправлении судна с комиссаром в Сайгон.

Просьба моя об аудиенции, по-видимому, подействовала, но все-таки, зная хорошо князя, я ему ответил, что заеду 5-го числа около 5-ти часов в министерство и что он лично может мне передать бумагу, о которой он говорил, и что я у него же в кабинете напишу ответ. 5-го числа в 5 часов пополудни я был в министерстве, и к удивлению нашел, что бумага еще не готова. Я просил князя для ускорения показать мне ее вчерне, что он и сделал. На бумагу я не делал возражений, боясь, что этим затяну дело, и, согласившись с ней, тут же написал ответ. Князь заявил мне, что пока в канцелярии у него переписываются как его бумага, так и мой ответ, он готов ехать к французскому поверенному в делах, и выразил желание во избежание недоразумений, чтоб я присутствовал при свидании его с г-ном Ферраном, а так как последний меня тоже об этом просил, то я и поехал с князем к Феррану. По возвращении в министерство обе бумаги, копии с коих я имею честь при сем приложить (См. док. № 77 и АВПР, ф. Японский стол, д. 1781, лл. 28-29) , были готовы.

Назначение Фия Сри, товарища министра внутренних дел, было сделано 7 марта н. ст., и я должен сознаться, что лучшего выбора, как Фия Сри, непосредственного помощника князя Дамронга, е. в-во не мог сделать. Выбор был сделан лично е. в-вом, так как князь Девавонгсе настаивал на назначении комиссаром комиссара (род губернатора) Сиамской Камбоджии, человека без значения и вообще бесцветного. Фия Сри на военном судне «Coronation», выстроенном в прошлом году в Гон-Конге, вышел 9 марта утром, как я уже имел честь телеграфировать в. с-ву (См. АВПР, ф. Японский стол, д. 1781, л. 10) .

Считаю долгом прибавить еще, что по просьбе князя Дамронга я убедил г-на Феррана просить г-на Думера устроить так, чтобы ни Фия Сри, ни его секретарь, ни командир судна не были бы представлены к аннамским и камбоджским орденам. Г-н Ферран исполнил просьбу князя Дамронга, г-н Думер обещал, что им будут даны «Lеgion d’honneur» (Орден Почетного легиона (франц.) ) соответствующих их рангу степеней.

Я нарочно со всеми подробностями изложил настоящее мое донесение, чтоб показать способ ведения дел в Сиаме, где дела затягиваются, даже вопреки желанию короля.

Дело проведено мной успешно благодаря только расположению ко мне и доверию е. в-ва и личным моим отношениям к Прапу Парапаку и Дамронгу, которые совместно с Фия Те Ветом составляют оппозицию англофильским симпатиям Нарета, Девавонгсе и некоторых других министров.

С истинным почтением имею честь быть в. с-ва покорнейшим слугою.

А. Е. Оларовский

АВПР, ф. Японский стол, д. 1781, лл. 11-23. Подлинник.

Комментарии

224. В секретной телеграмме от 12(24) января 1899 г. Оларовский сообщал, что он «убедил сиамское правительство обменяться визитами с Думером» в случае одобрения Парижем (АВПР, ф. Японский стол, д. 1781, л. 2).