Краткая записка о современном состоянии Бирмании

Бирманская империя граничит к северу [с] Тибетом и английскими владениями, к югу — [с] английскими владениями, Сиамом и землею Лао, к востоку — [с] Китаем и Аннамом, а к западу окружена английскими колониями. Владения Бирмы простираются от 19 по 20° с. ш. и от 93 по 102° в. д. ¹²⁹

Все приморское пространство этой части Азиатского материка находится в руках англичан, так что все усилия правительства государя Бирмы открыть себе торговый порт оказались тщетными, а в настоящее время, когда цивилизация начинает проникать туда мало-помалу, для правительства неудобство это становится до того ощутительным, что оно принимает всевозможные меры, чтоб выйти из своего невыгодного положения и найти для себя какой-нибудь способ к торговому и промышленному сближению с остальным миром. У бирманцев уже есть целая флотилия правительственных пароходов, совершающих срочные рейсы между Калькуттою и столицей по два раза в неделю ¹³⁰. Итальянцы строят им железную дорогу, которая будет доведена до английской и составит таким образом прямой путь до Мандалеи (Mandalay) , который, конечно, будет продолжен и до Баму ¹³¹.

Концессия взята итальянцами только до Мандалеи, но правительство, по-видимому, не остановится на этом и обещает со временем расчистить перевал через юго-восточный Гималай и обезопасить проезд до Китая. Телеграфные линии, тянущиеся уже до самого Баму, искрестили государство во всех направлениях ¹³².

Жителей в Бирме некоторые насчитывают до 10 млн., но министр иностранных дел Кинвун-минджи заявил мне, что у его государя англичане отобрали 2/3 государства, в которых они считают до 16 млн. жителей, следовательно, в остальной трети не может быть больше 8 млн. ¹³³. Эмиграция в Английскую Бирму и назад незначительна, особенно с улучшением законодательства в Бирме ¹³⁴. Автор свода бирманских законов вышеупомянутый Кин-вун-минджи, человек в высшей степени образованный и несколько раз бывший в Европе, чуть ли не перевел кодекс Наполеона на бирманский язык, сделав в нем только некоторые изменения согласно с италианскими конституционными законами.

В Бирме император Мендун ¹³⁵ есть государь конституционный. За ним следует совет министров и палата выборных ¹³⁶. Все дела решаются гласно. Смертная казнь существует в принципе, но только в исключительных случаях приговор приводится в исполнение. Первые лица в государстве как в промышленном, так и в коммерческом отношениях,— это министры, которые пользуются сверх жалованья (20 тыс. рупий) еще поземельными доходами ¹³⁷; у них же в руках хлопковая, шерстяная, чайная и сахарная промышленности, словом, у них в руках все, чем богата Бирма, кроме горных промыслов и минеральных копей, которые всецело принадлежат государю ¹³⁸. [85] Доход с пароходов идет в государственную казну, но 1/3 из него назначается для содержания императорского гарема.

Нравственность бирманцев стоит на самой высокой степени, для доказательства этого укажу хотя на один факт: отсутствие в народе потребления спиртных напитков ¹³⁹. В целой Бирме нет ни одного человека, который решился бы гнать водку из риса или привозить из Англии спиртные напитки, словом, Бирма — это 8-миллионное общество трезвости.

Относительно промышленности, мануфактурной и фабричной, могу сказать, что она положительно едва существует ¹⁴⁰, но богатство страны сырыми продуктами поразительно. Причину упадка промышленности нужно искать в отсутствии прямых путей сношения с остальным миром; все должно ввозиться и вывозиться чрез английские владения, причем каждая вещь в обоих случаях должна очищаться пошлиною. Кроме того, ввоз в Бирманию некоторых произведений положительно воспрещен английским правительством, как например: пороху, свинца, огнестрельного и холодного оружия и т. д. Поэтому в Бирмании и не заботятся об улучшении производства хлопка и промывке шерсти великолепных горских коз и мягкорунных баранов.

Как велика пошлина на эти произведения,— я не знаю, но доказательством тому, что она велика, может послужить другое обстоятельство, которого я был очевидцем. В прошедшем году там было собрано 20 млн. английских фунтов великолепного бирманского чая, но англичане увеличили пошлину на вывоз из Бирмании этого продукта вследствие развития чайной промышленности в Северной Индии, и министры не знали, что им с чаем делать. На мой совет поспешить открытием удобного пути на Китай чрез Талифу ¹⁴¹, они с восторгом отвечали, что это с их стороны будет первейшей заботой. В самом деле, при открытии коммуникации с Западным Китаем и при отсутствии на китайской границе таможенной линии, они могли бы доставлять и чай и другие продукты в Кантон или через Ханкау в Нанкин и Шангай. С другой стороны, этот же путь открыл бы им возможность сообщения с остальным миром: они могли бы чрез него легко получать и огнестрельное оружие из Америки и свинец из Китая или России. В последнем в Бирмании чувствуется большой недостаток, хотя страна и изобилует минеральными богатствами: одни южные склоны Гималайского хребта — неистощимый в этом смысле рудник, но, к несчастию, у них нет опытных горных инженеров; наезжал, правда, недавно туда один какой-то авантюрист француз, открыл для государя в некоторых местах залежи рубинов и сапфиров, научил бирманских рабочих кое-чему, обокрал несчастного Мендуна на несколько сот тысяч, бежал и этим закончил свою плодотворную для себя деятельность. С тех пор его бирманское величество уже боится вверяться европейцам, а мечтает или завести у себя горную школу, или научить бирманцев этому искусству в России.

Возвращаюсь к вопросу о торговле и перехожу прямо к табачной промышленности, которая здесь неимоверно развита, но сигары и папиросы, фабрикуемые здесь, потребляются одними только местными жителями. Бирманские сигары, привозимые в Европу,— произведение Английской Бирмы. Насколько велик доход правительства от торговли, не знаю, но очевидно, что стеснение ее англичанами вредно отзывается на стране.

Ввозные и вывозные пошлины тормозят все, а между тем от первых, в виде исключения, освобождены только произведения роскоши, различные принадлежности европейского быта, к которому мудрый Мендун питает непреодолимое пристрастие, их ввозят в Бирму европейские купцы без всякой пошлины. Это, впрочем, дает повод к злоупотреблениям, так как здесь завелось несколько торговых европейских фирм, ведущих свои дела исключительно на капиталы бирманских купцов.

В Бирме нет религиозного фанатизма, христианам предоставлено право [86] постройки церквей, и я видел сам две церкви, одну армяно-грегорианскую, другую католическую с епископом во главе. Иезуиты охотно селятся в Бирме, и миллионерская (Так в тексте, следует: миссионерская) их деятельность здесь безвредна и скорее даже полезна бирманцам, так как благодаря ей развивается грамотность в горных трущобах, находящихся в отдаленных северных окраинах Бирмы, где они преимущественно селятся. Бирманское духовенство разделяется на белое и черное (пунии) ,— последние, по-видимому, скопцы,— своим участием в деле народного просвещения и своею рациональною проповедью заслужили себе такое уважение в стране, что иезуитам с ними бороться невозможно, что и служит причиною заселения последних по окраинам ¹⁴².

В Мандалее с давних пор издается официальная газета на бирманском языке ¹⁴³.

О бирманской вооруженной силе ничего хорошего сказать не могу. Много итальянцев, французов и немцев ежедневно работают над укреплением Мандалеи со всех концов, но, насколько они опытны, судить не могу. Бирманец Миу, окончивший курс в политехнической школе в Париже, переманил на службу к своему государю некоего Восьона и Бонвиленя ¹⁴⁴, своих товарищей по школе, и они втроем составляют ареопаг, именующийся советом военного министра, которым состоит тот же Кин-вун-минджи. Регулярного войска я не видел, кроме дворцовой роты, дежурившей при дворе во время моего посещения е. в-ва.

Город Мандалей получил свое название от кумирни ¹⁴⁵, находящейся в полверсте от города на вершине высокой горы; самый же город расположен на ровном пространстве у склона этой горы. Центр его составляет дворец, присутственные места и гаремы жен государя все это обнесено высоким деревянным частоколом. Затем вокруг дворца идут постройки, принадлежащие министрам и частным лицам. Весь город окружен каменною стеною и обведен кругом каналом шириною с Фонтанку. Вне города находится предместье, где живут европейцы и преимущественно торговый и промышленный классы народа. Предместье почти сплошною массою домов тянется на 5 верст до самой реки Иравади. Здесь можно встретить несколько каменных домов европейской постройки, тут же тянутся бесконечные базары с местными произведениями и с шелковыми китайскими материями.

Не смею утруждать вашего внимания этнографическим описанием быта и особенностей бирманской жизни, а позволяю себе в качестве русского высказать некоторые свои соображения относительно выгод нашего сближения с Бирманскою империею, родившиеся у меня во время моего там пребывания. Я уверен, что вы взглянете снисходительно на эти мои соображения, так как они только невольный результат впечатлений, навеянных на меня моей поездкой, и я, разумеется, не позволяю себе придавать им какое-либо значение или вмешиваться в виды правительства. Но основной факт, и бросающийся в глаза каждому беспристрастному путешественнику, состоит в том, что Россия, могущественная в глазах Европы, имеет сверх того еще какое-то особенное, невероятное обаяние во всей внутренней Азии. Не знаю, откуда и с каких пор у большинства народов Азии родилось поверье, что они будут освобождены Россиею от чужеземного владычества. Бирманский император Мендун — один из горячих сторонников такого взгляда, и даже приказал перевести для себя историю Петра Великого, изучил ее в совершенстве и во что бы то ни стало желает походить на него. Недовольство бирманцев и индусов англичанами, при их политической системе управления колониями и торговом иезуитизме, по моему мнению, совершенно естественно, но благодаря ему упование на Россию достигло таких колоссальных размеров, что, например, один индус говорил мне, что довольно [87] одного русского солдата со знаменем, другого с ружьем и третьего с барабаном на вершине Гималаи, чтобы вся Индия поголовно восстала. Если подобный взгляд и поражает своею метафоричностью, то он все-таки, по моему мнению, может служить подкреплением моих слов о действительности существования здесь какого-то религиозного упования на Россию. Оно, по моему искреннему мнению, не разрушится до тех пор, пока не произойдет соединения наших границ с Английскою Индиею. Теперь они от нас ждут всего и невольно нас боятся, между тем, как соединение границ при тех ничтожных средствах, которые мы употребляем в Центральной Азии, поведет к более ясному ознакомлению как англичан, так и туземцев с нашими силами и с тем, что мы есть на самом деле. Мы этим, по моему мнению, могли бы выгодно воспользоваться на случай, если бы наступила пора положительного и серьезного нашего вмешательства в дела пограничных с Английскою Индией стран — Кашгара, Бадахшана и Бирмании, чтобы дать этим несчастным народам возможность легче вздохнуть и открыть им пути к цивилизации. Я даже смею думать, что такая пора уже наступила. Еще в конце 1873 г. английское правительство, старательно следящее за нашими успехами в Центральной Азии, отправило в Кашгар посольство, во главе которого находился Дуглас Форсайт ¹⁴⁶. Он был снабжен кроме писем королевы многими подарками, в числе которых главную роль играют 3 тыс. ружей новой системы. Для обучения стрельбе, литья орудий и обороны крепостей привезены были им несколько инженеров-артиллеристов от турецкого султана, и в заключение им же обещано Якуб-беку могущественное покровительство обеих держав.

Между тем Мендун в настоящее время только о том и мечтает, чтобы ему разрешено было прислать в Россию свое посольство, которое могло бы вернуться назад, по его словам, чрез Китай, Юннан и Талифу в Мандалей вместе с первым русским посланником. Об этом он заявлял уже 5 лет тому назад через русского путешественника Ушарова, которому передал письма в наше Министерство иностранных дел, так же как в начале прошедшего года такими же письмами снабдил Ненюкова (См. док. № 28) . В январе нынешнего года армяно-грегорианский архиепископ Григорий взял от него подобные же письма для передачи их католикосу, а наконец, в конце марта получил от него и я, и, проезжая в июне через Пекин, отправил их в министерство. Если бы подобная экспедиция и не повела к серьезным дипломатическим сношениям, то она дала бы возможность проникнуть русским ученым внутрь материка Азии в такие места, куда еще не заходила нога ни одного цивилизованного человека. Таким образом могло бы совершиться небесполезное, по моему крайнему разумению, сближение России с Бирмою. Прежде всего, оно оживило бы могущее со временем и заглохнуть чувство ожидания от России своего спасения, которое живет в этих дальних азиятцах, а этим мы могли бы воспользоваться если уже не в политическом смысле, то хотя в торговом отношении. Теперь же всякому русскому, случайно появляющемуся в этих дальних странах, невольно становится и грустно и досадно, когда почти ото всех сторонников (Так в тексте) , с которыми ему приходится сталкиваться на пути, предстоит неизбежно выслушивать одну и ту же и почти в одинаковых выражениях повторяющуюся жалобу: «нет, видно, и внукам и правнукам нашим придется поседеть, прежде чем русские придут в Индию».

П. Пашино

АВПР, ф. Гл. архив, I-9, 1875-1881 гг., д. 14, лл. 32-42 об. Подлинник.

Комментарии

129. Под английскими владениями, с которыми Бирма граничила на севере, Пашино подразумевал Ассам и горные индийские княжества Манипур и Качар, а на юге — оккупированную англичанами Нижнюю Бирму. Пашино указывал границы и координаты Верхней Бирмы, т. е. той части страны, которая еще оставалась независимой. Координаты указаны им недостаточно точно: Верхняя Бирма лежала между 19 и 27° с. ш. и 93 и 100° в. д.

130. После аннексии Нижней Бирмы в 1853 г. морская торговля бирманского государства практически перестала существовать. Редкое бирманское судно спускалось вниз по Иравади, пересекало границу с английскими владениями и добиралось до Рангуна. Все бирманские порты были в руках англичан и все перевозки по морю и даже по Иравади осуществлялись пароходами английских компаний (J. S. Furnivall, The colonial policy and practice, Nev York, 1951, pp. 78-79; J. Dautremer, Burma under British rule, London, 1916, pp. 214-216).

131. В независимом бирманском государстве в Верхней Бирме не было железных дорог. После завоевания Нижней Бирмы англичане предполагали сразу же построить железнодорожный путь от Рангуна до Проме, но начали строительство только в 1874 г., а движение было открыто в 1877 г. В 1883 г. была построена линия Рангун — Инсейн, в 1884-1885 гг.— Пегу — Таунгу. После захвата всей Бирмы англичане стали вести дорогу Рангун — .Проме дальше к Мандалаю, и в 1889 г. движение было открыто по всей этой трассе. Затем от Мандалая начали строить дорогу к границе с Западным Китаем через шанские княжества. В 1898 г. был открыт путь до Мьичины, а в 1902 г.— до Лашио. В дальнейшем англичане построили железные дороги почти между всеми городами Бирмы. В 1869-1886 гг. было построено 333 мили железнодорожных путей, в 1887-1896 гг.— 539 миль и в 1896-1914 гг.— 710 миль [J. S. Furnivall, The colonial policy and practice, pp. 77-78; J. L. Christian, Modern Burma, Berkeley (Calif.), 1942, p. 128; J. Dautremer, Burma under British rule, pp. 204-212].

132. Телеграфных линий в независимом бирманском государстве во второй половине XIX в. было немного, и почти все они находились в плохом состоянии. Одна шла из Мандалая в Моне (шанские княжества), другая — в Мьинджан. Существовала связь между городами Минхла и Таундвинджи. После захвата Нижней Бирмы англичане установили телеграфные пункты в Таемьо и Таунгу (1858 г.), т. е. на границе между своими владениями в Бирме и государством Конбаунов, и соединили их с Мандалаем. При этом они использовали одну из старых линий, идущих из Мандалая в Нижнюю Бирму. Сразу же после захвата всей Бирмы англичане приступили к реконструкции существовавших линий и строительству новых. Была установлена телеграфная связь между Мандалаем и Бамо, Мандалаем и Шуэбо, с южными и северными шанскими княжествами и др. В 1890 г. существовало 42 телеграфных пункта в стране, а протяженность телеграфного кабеля составила 3523 мили («Gazetteer of Upper Burma...», pt I, vol. II, p. 535).

133. Цифры, приведенные П. И. Пашино относительно численности населения Бирмы, преувеличены. Население всей Бирмы (вместе с шанскими княжествами) по переписи 1891 г. составляло 8 098 014 человек («Census of India, 1891, Burma report», vol. I, Rangoon, 1892, p. 17). На 70-е годы XIX в., о которых идет речь в документе, точных сведений о численности населения Верхней Бирмы нет. В Нижней Бирме в 1872 г. было 2 747 147 человек («Report on the Census of British Burma, 1872», Rangoon, 1875, p. 6). В 50-х годах XIX в. в Верхней Бирме проживало 3600 тыс. человек. По косвенным данным, в Верхней Бирме население тогда не превышало 4 млн. (U Tun Wai, Economic development o[ Burma from 1800 to 1940, Rangoon, 1961, p. 32).

134. Имеются в виду реформы, проведенные Миндоном в административном устройстве, судопроизводстве, налоговой системе в 50-70-х годах XIX в.

135. Так Пашино называет Миндона.

136. Пашино, очевидно, не был осведомлен о государственном устройстве Бирмы. Конституции и парламента («палаты выборных») не существовало. Не было и «Совета министров» в европейском понимании этого слова. Во главе бирманского государства стоял правитель, власть которого не была ограничена. Центральный аппарат состоял из двух советов: Хлудо и Бьедай, члены которых — вунджи и атвинвуны — не имели решающего голоса в управлении страной.

137. В правление Миндона впервые в истории бирманского государства чиновникам было назначено денежное жалованье. Высшим чиновникам — вунджи была определена 1 тыс. рупий в месяц, а не 20 тыс. рупий в год, как пишет Пашино («Gazetteer of Upper Burma...», pit I, vol. II, p. 483). Как правило же, бирманское чиновничество не получало денежного вознаграждения из государственной казны, а жило на доходы от эксплуатации крестьянства в своих владениях.

138. В Бирме существовали многочисленные государственные монополии, главным образом на добычу полезных ископаемых (драгоценные камни, золото, нефть) и разработку леса. Иногда монополии частично отменялись. Добыча же драгоценных камней (особенно рубинов на севере страны) была постоянной монополией бирманского правителя. Европейские державы при заключении торговых договоров с Бирмой всегда требовали отмены или ограничения правительственных монополий.

139. Употребление спиртных напитков запрещено буддийской религией.

140. Фабричной промышленности в Бирме тогда не существовало. Предприятия мануфактурного типа начали появляться во второй половине XIX в., главным образом в судостроении и добыче полезных ископаемых. После реформ Миндона появились также государственные мануфактуры, связанные с оборонными нуждами страны. Пашино правильно отмечает, что английская экспансия оказала пагубное влияние на развитие бирманской мануфактуры и ремесла.

141. Имеется в виду Далифу, главный город Юньнани.

142. Оценивая положение духовенства в Бирме, Пашино не отметил господствующую роль буддийской религии в стране. Например, в Верхней Бирме девять десятых населения были буддистами («Gazetteer of Upper Burma...», pt I, vol. II, p. 1). Существовал многочисленный монашеский орден (сангха). В одном только Мандалае в конце XIX в. монахи составляли 8% населения столицы — 13 227 человек, а во всей Верхней Бирме, включая некоторые шанские княжества,— 3% населения («Gazetteer of Upper Burma...», pt I, vol. II, p. 3). Буддийская церковь и бирманское феодальное государство были тесно связаны. Буддийская религия освящала власть бирманских правителей. Во главе буддийской церкви стоял татанабайн («охранитель порядка»), назначаемый правителем. При нем был совет из 10— 12 церковных сановников. Далее шли главы церковных округов и настоятели монастырей (понджи). Очевидно, употребляемое Пашино название для буддийского духовенства — пунии — и есть искажение этого бирманского слова. Деления на белое и черное духовенство, как пишет Пашино, не было, под последним он подразумевал верхушку буддийского духовенства. Вероятно, за скопцов он мог принять отшельников и аскетов, а может быть, исходя из того, что бирманские монахи давали обет безбрачия, решил, что они скопцы. Христианскую религию в Бирму принесли европейские миссионеры еще в XVI в. В основном это были представители различных духовных орденов католической церкви (барнабиты, августинцы), а также миссионеры из французского Общества иностранных миссий в Париже и др.; орден иезуитов не имел своих представителей в Бирме. В ХIХв. в Бирме появились также протестантские миссионеры — англичане и американцы. Христианские миссионеры пользовались свободой религиозной пропаганды, строили свои церкви во всех крупных бирманских городах. В Бирме почти никогда не стоял вопрос о преследовании приверженцев христианской и других религий. Однако в самой Бирме в районах, населенных бирманцами и монами, а также в шанских княжествах влияние буддизма было настолько всеобъемлющим, что у миссионеров не было возможности развернуть свою деятельность. Поэтому, как правильно отмечает Пашино, они селились по окраинным районам Бирмы, где жили отсталые горные племена, многие из которых еще находились на стадии первобытнообщинного строя. Буддизм еще не был здесь господствующей религией, в большинстве своем аборигены были анимистами. Миссионеры в своей деятельности не ограничивались только обращением «язычников» в христианство. Многие из миссионеров были агентами западных держав, активными проводниками их политики, направленной на порабощение страны. Поэтому тезис Пашино о безвредности и даже полезности миссионерской деятельности нельзя принимать безоговорочно.

143. Первая газета на бирманском языке, «Яданабоун», начала выходить в Мандалае в 1874 г.

144. М. Бонвилен впоследствии был помощником Ф. Хааса — французского консула в Бирме в 1885 г.

145. Название города Мандалая произошло от названия холма, у подножия которого раскинулась бирманская столица. «Кумирни» под названием Мандалай не существует.

146. Речь идет о втором посольстве Дугласа Форсайта в Кашгарию, где с 1869 г. существовало государство Джеты-Шаар во главе с кокандским вельможей Якуб-беком. Это государство образовалось в результате восстания населения Кашгарии против гнета китайской династии Цин. В борьбе с Китаем Якуб-бек пытался опереться на Англию и Турцию. Форсайт доставил Якуб-беку деньги, оружие (винтовки и пушки) и военное снаряжение. Взамен Якуб-бек предоставил Англии различные торговые привилегии в своем государстве.