№ 24

Донесение русского генерального консула в Калькутте Б. К. Арсеньева временно управляющему МИД А. А. Нератову об англокитайских конфликтах на бирмано-китайской границе

№ 8

17 февраля (2 марта) 1911 г.
Калькутта

В донесениях моих от 27 сентября минувшего года и 20 января с. г. за № № 25 и 3 97 я уже имел честь докладывать в. пр-ву об агрессивной деятельности, с некоторых пор проявляемой китайцами близ северного рубежа Бирмы, вдоль той неопределенной, обозначенной на английских картах пунктиром, черты, которую до сих пор здесь принято было считать бирмано-китайской границей. Судя по всем данным, правительство богдохана, ободренное своими прошлогодними успехами в Тибете, задалось целью распространить свою власть также и в другом направлении—в сторону верховьев реки Иравади, спорного, никогда не подвергавшегося разграничению, никогда ни одним европейцем сколько-нибудь основательно не исследованного края, населенного полудикими, фактически совершенно независимыми племенами и признаваемого англичанами британской территорией единственно на том лишь основании, что в свое время он входил в состав присоединенного в 1886 г. к Индийской империи Бирманского королевства 98. [61]

Этот новый поворот китайской политики, никем, несмотря на всю свою логичность и естественность, здесь не ожидавшийся, серьезно беспокоит индийское правительство, отдающее себе отчет в том, насколько затруднительным явилось бы для него отражение вражеского наступления на севере Бирмы, лишенном удовлетворительных путей сообщения, отрезанном как от Бирмы Центральной, так и от Ассама труднопроходимыми горными хребтами и девственными лесами.

Дабы проверить и насколько возможно дополнить доходящие сюда отрывочные и редкие сведения о тревожном положении дел на бирманокитайской границе, я только что побывал в Рангуне и Мандалае, где мне удалось узнать нижеследующее.

В настоящее время у означенной границы сосредоточено до 15 000 китайских войск, в состав коих входит несколько батарей, вооруженных орудиями (вероятно, горными) Максима и Круппа.

Присутствие в рядах этих войск японских офицеров, отпустивших косы и выдающих себя за китайцев, считается в Бирме несомненным фактом.

Китайские отряды разделены на две колонны: одна из них находится близ города Рима, другая — на юго-восток от него, невдалеке от пункта, где 26 параллель пересекает границу Юннаня и Бирмы.

Навстречу китайским колоннам выслан английский отряд в составе приблизительно одного батальона и нескольких сотен туземной конной полиции (всего от 1500 до 2000 человек) , пока держащийся вблизи от крайней северной станции бирманской рельсовой сети, города Мииткиина 99.

До сих пор китайцы не предпринимали каких-либо явно враждебных по отношению к англичанам действий. Но туземные правители пограничных народцев, открыто тяготеющие к Китаю, ведут себя крайне вызывающе. Некоторые из них поднимали даже знамя войны, приглашая англичан вступить с ними в бой. От сих застрельщиков британским военачальникам, не получившим пока приказания действовать активно, приходится откупаться денежными подачками.

Население Центральной и Южной Бирмы с живым интересом следит за ходом событий на севере страны, причем симпатии его склоняются скорее на сторону китайцев, связанных с ним узами кровного родства и давнишними добрососедскими отношениями. Энергия Китая, смело посылающего вызов доселе непобедимой на Востоке Англии, производит на него сильное впечатление. Явная неподготовленность англичан к военным действиям колеблет в его глазах престиж британской власти. В результате в стране мирных и кротких бирманцев, которыми англичанам до сих пор было так легко управлять, началось брожение умов, иногда принимающее форму серьезных народных волнений. Так, например, недавно в самом сердце Бирмы, всего в 40 милях на запад от Мандалая, жители целого обширного округа отказались повиноваться английской власти, разогнали полицейские патрули и провозгласили своим королем главного руководителя движения. Восстание было подавлено только тогда, когда из Мандалая прибыли спешно высланные для усмирения бунтовщиков войска. Конечно, англо-индийская печать — добровольно или по принуждению — ни одним словом не обмолвилась об этом факте, красноречиво свидетельствующем об опасном ослаблении британского авторитета в провинции, где вчера еще он казался утвержденным прочнее, чем где бы то ни было в Индийской империи.

Как в. пр-ву известно, до последнего времени внимание военного ведомства Индии было направлено почти исключительно в сторону ее северо-западной границы, где, даже по миновании опасности русского нашествия, ему приходится быть постоянно настороже ввиду непрерывных вооружений Афганистана и неспокойного состояния приграничных племен. [62]

В прошлом году, в связи с появлением китайских войск в Тибете, оно должно было часть сил своих и средств посвятить укреплению путей, ведущих в эту страну из Ладака и Бенгалии.

Наконец, ныне, пред лицом внушительной военной демонстрации Китая на рубеже Бирмы, оно вынуждено обратить свои взоры еще дальше на Восток, к той крайней северо-восточной окраине Индийской империи, спешная оборона коей является при настоящих обстоятельствах совершенно необходимой 100.

Таким образом, подлежащая защите и укреплению линия сухопутной границы Индии в короткое время растянулась до чрезвычайности, что, конечно, должно коренным образом нарушить прежний общий план обороны Индийской империи, в соответствии с коим выстроена индийская рельсовая сеть и с коим сообразована дислокация индийских войск.

С глубоким почтением и пр.

С подлинным верно: колл. асс. Н. Бравин

АВПР, ф, Посольство в Лондоне, д. 1366, лл. 40-41 об. Заверенная копия.


Комментарии

97. В донесении № 25 от 27 сентября (10 октября) 1910 г. Б. К. Арсеньев сообщал о сосредоточении китайских вооруженных сил на границе с Бирмой, что вызывало сильную тревогу в Бирме. Усиливая свои гарнизоны на границе, китайцы возбуждали против английского владычества местных князей. Особое непокорство, как указывал Арсеньев, проявлял один из правителей вассальных шанских княжеств, у которого в качестве первого министра состоял на службе китаец. По мнению Арсеньева, до сих пор Бирма была благословенной для англичан частью Индийской империи, где ничто не вызывало опасений и тревоги, где царили мир и спокойствие. Но теперь это благополучие кончилось, и у английских колониальных властей появилась новая забота, откуда ее меньше всего ждали (АВПР, ф. Генеральное консульство в Калькутте, 1910 г., д. 203, л. 131 и об.). В донесении № 3 от 20 января (2 февраля) 1911 г. Арсеньев сообщал, что китайский отряд занял г. Риму, расположенный к северо-востоку от места пересечения границ Ассама, Бирмы и Тибета. Индийское правительство распорядилось отправить в Риму полицейский отряд, а в Бирму был направлен главнокомандующий индийской армией для выяснения обстоятельств на месте. Арсеньев считал, что активизация политики Китая в пограничных с Бирмой областях объясняется удачной экспедицией китайских войск в Тибет в 1910 г., а также инсинуациями «германских политиков», создающих для Великобритании затруднения в Азии (АВПР, ф. Посольство в Лондоне, д. 136, лл. 31-32).

98. Арсеньев имел в виду территорию на бирмано-китайской границе севернее 25°35' с. ш., которая не была подвергнута разграничению англо-китайскими трактатами 1894 и 1897 гг. Согласно конвенции между Англией и Китаем, подписанной 1 марта 1894 г., были разграничены территории южнее 25°35' с. ш. («Convention between Great Britain and China, giving effect to article III of the Convention of July 24, 1886 relative to Burmah and Thibet, signed 1 March 1894», London, 1894). 4 февраля 1897 г. было подписано новое соглашение между Англией и Китаем, касающееся пограничных вопросов («Agreement between Great Britain and China modifying the Convention of March 1, 1894 relative to Burmah and Thibet», London, 1897). К этому времени англичане в значительной степени завершили покорение качинских племен и установили свою власть над спорными территориями. Была установлена часть границы севернее 25°35' с. ш., причем район Симы передавался Англии (ст. I). Ст. II устанавливала границу в районе от р. Таминга до р. Шуэли, а ст. III — oт р. Шуэли до р. Меконг. В ст. IV, как и в соответствующей статье конвенции 1894 г., говорилось, что детальная демаркация границы севернее 25°35' с. ш. будет произведена позднее (о заключении этих конвенций см. АВПР, ф. Китайский стол, 1894 г., д. 112, лл. 48-49; ф. Канц., 1897 г., д. 74, л. 253 и об.).

99. Речь идет о г. Мьичина, расположенном на севере Бирмы,— центре современного Качинского государства.

100. Действия англичан на северо-восточной границе Бирмы имели отнюдь не оборонительный, а наступательный характер. Не дождавшись ответа на свое предложение Китаю об учреждении разграничительной комиссии, английские власти выслали отряд на спорную территорию, который занял пункт Пяньма близ Римы (АВПР, ф. Китайский стол, 1911 г., д. 134, лл. 90-92). В течение 1911-1913 гг. спорная территория между Бирмой и Юньнанью, имеющая важное стратегическое значение ввиду своего положения на пути из Бирмы в Китай, оставалась ареной столкновений между Англией и Китаем. Донесения русских дипломатических представителей из Калькутты, Пекина и Лондона позволяют проследить развитие пограничных конфликтов именно в этот период (АВПР, ф. Китайский стол, д. 134; д. 3406, л. 483; ф. Посольство в Лондоне, д. 398, л. 253 и об.; д. 1366, лл. 124-125 об.; д. 1966, д. 53 и об.; ЦГВИА, ф. 2000, on. 1, д. 3712, лл. 13 об.— 14). Граница между Британской Бирмой и Китаем окончательно была установлена только англо-китайским договором от 18 июня 1941 г. («Burma — Yunnan boundary, Chungkung, June 18th, 1941», London, 1956). В настоящее время границы между Бирманским Союзом и КНР определяются бирмано-китайским пограничным договором от 28 января 1960 г. (текст см.: D. Woodman, The making of Burma, app. to chapter XIX, pp. 567-576).