Секретная телеграмма С. И. Попова Н. К. Гирсу о положении Франции в Тонкине и политике Англии в Бирме

Перевод

Положение французов в Тонкине не совсем хорошее ³⁹⁷. Китайские разбойники «Черные флаги» продолжают опустошать страну, не дают покоя французам и все более затрудняют установление их господства ³⁹⁸. Китайское правительство, хотя его и нельзя уверенно обвинить в соучастии, не вмешивается в события, так как это в его интересах ³⁹⁹. Оно надеется, что французы, обескураженные встреченными препятствиями, откажутся, как это они, впрочем, недавно показали отчасти голосованием в комиссии парламента, от своих владений, по крайней мере от внутренней части их, ограничившись оккупацией одной дельты. Тяньцзиньские переговоры о заключении нового торгового договора продвигаются медленно ⁴⁰⁰. Китайцы затягивают их, как только могут. Они рассчитывают на то, что если французы уйдут из Тонкина, то новый договор, специальное назначение которого сводится к упорядочению торговых отношений между колонией и соседними китайскими провинциями, окажется излишним в такой степени, что его можно будет не заключать. Более счастливыми и более дальновидными являются англичане в Бирме. По своему положению эта страна находится вне угрозы «Черных флагов», гнездо которых находится в очень отдаленных от нее китайских провинциях Гуандун и Гуанси. С другой стороны, практичные англичане не жертвуют содержанием ради формы, чтобы не обижать Китай без оснований. Английское правительство только что заявило китайскому правительству через поверенного в делах, что оно по-прежнему признает права Китая на сюзеренитет в отношении Бирмы и не возражает против ежегодной посылки Бирмой дани Китаю, состоящей, как известно, из различных подарков.

АВПР, ф. Гл. архив, 1882-1887 гг., д. 38, лл. 432а-432б. Копия на франц. яз.

Комментарии

397. Разгоревшаяся антифранцузская борьба имела целью изгнание захватчиков, восстановление независимой вьетнамской монархии (во вьетнамской исторической литературе она обычно называется движением «кан выонг» — «верность королю»). Возглавили движение патриотически настроенные представители класса феодалов и феодальной интеллигенции — «си-фу» и «ван тханы»; в нем широко участвовало и крестьянство. Движение длилось с 1885 по 1896 г. Вьетнамские отряды сражались с французским оккупационным корпусом почти во всех провинциях Чунг-ки и Бак-ки. Грабительская экономическая политика французских колониальных властей (непомерный рост налогов, раздача в концессии французам крестьянских земель и т. п.) способствовала постоянному притоку недовольных слоев населения, главным образом крестьянства, в отряды «кан выонга». После ареста французскими властями в 1888 г. короля Хам-Нги активность «си-фу» и «ван тханов» уменьшилась. Многие из бывших чиновников феодального Вьетнама пошли на сотрудничество с французскими колониальными властями. Движение «кан выонг» хотя и продолжалось, но стало испытывать большие трудности. Известно, что в 1886 г. руководитель движения Тон-Тхат-Тхюйет совершил поездку в Китай, где заручился обещанием властей пограничных провинций, а также Лю Юнь-фу, начальника военного округа в провинции Гуандун, о снабжении оружием, разрешении перехода границы вьетнамскими отрядами в случае преследования их французами. Однако в работах вьетнамских авторов, посвященных истории «кан выонга», нет сведений о поисках руководителями этого движения поддержки извне, со стороны каких-либо других держав. Между тем обнаруженные документы проливают свет на эту до сих пор неизвестную сторону деятельности руководителей антифранцузской борьбы во Вьетнаме (донесения русского посланника в Китае А. П. Кассини министру иностранных дел Н. П. Шишкину за сентябрь 1892 — март 1893 г., — АВПР, ф. Китайский стол, д. 110, лл. 112-115; д. 111, лл. 32-33). В них сообщается о прибытии в Пекин в сентябре 1892 г. трех «аннамских посланцев» (имена их не указаны) и обращение к русскому посланнику с петицией, в которой излагались жалобы на французское правительство и высказывалась просьба о русском покровительстве. С этой целью вьетнамские посланцы «выразили намерение отправиться в С.-Петербург с полномочиями аннамского императора, дабы просить помощи и великодушного покровительства нашего государя». Интересно указание на то, что истинной причиной этой инициативы вьетнамцев послужило тяжелое положение населения страны вследствие огромных налогов, установленных колониальными властями: «Предметом их жалоб главным образом служат налоги, коими французское правительство обременяет Аннам и тяжесть коих, по словам посланцев, страна их не может выносить, вследствие чего в народе пробуждается все сильнейшее неудовольствие и протекторат Франции становится более и более ненавистным» (д. 110, л. 112).

В документах упоминается о неудаче попыток вьетнамских представителей добиться поддержки центральных китайских властей. Это, вероятно, следует поставить в связь со стремлением Франции в 90-е годы улучшить пограничные отношения с китайскими властями с целью облегчения проникновения французского капитала в южнокитайские провинции и пресечения всяких попыток содействия освободительной борьбе во Вьетнаме. Как отмечал Кассини, «после трехкратных бесплодных попыток найти поддержку со стороны Китая, вассалом которого Аннам продолжает считаться, император и его советники решились прибегнуть к е. в. государю императору и просить его вступиться за них и принять их под свое покровительство...» (там же). «Повторив еще раз свои жалобы на крайние притеснения, терпимые будто бы их родиною от французов и на полную безучастность китайского правительства, посланцы вновь пытались убедить меня ходатайствовать перед императорским правительством о разрешении им лично отправиться в С.-Петербург, чтобы просить о принятии Аннамской империи под высокое покровительство, утверждая, что, в случае оказания Аннаму вооруженной поддержки, все прочие соседние владения одно за другим будут изъявлять свою покорность императорскому правительству. Аннамская же империя всецело признает себя вассалом России и будет беспрекословно ей повиноваться» (д. 110, л. 114). Как следует из донесения Кассини от 30 марта 1893 г., ему удалось узнать, что эти лица «вовсе не были посланы двором в Хюэ, а скорее являются представителями партии, враждебной занятию Аннама французами» (д. 111, л. 32). Кассини отклонил просьбу вьетнамских посланцев, сославшись на существование у России дружеских отношений с французским правительством, а также по причине отсутствия у нее политических интересов во Вьетнаме. Кассини узнал также, что с аналогичной просьбой они обращались и к германскому консулу в Кантоне.

В начале XX в., в период «пробуждения Азии», борьба за восстановление национальной независимости Вьетнама продолжалась. Наряду с распространением буржуазно-демократических тенденций были еще сильны и старые формы борьбы. В период первой мировой войны эту борьбу в Южном Вьетнаме вели тайные общества. Идеология многих из них имела религиозную или даже мистическую окраску, однако главным содержанием деятельности обществ была борьба за изгнание французских захватчиков. В тайных обществах широко участвовало крестьянство, и это придавало движению народный характер. Большую роль в нем играли буддийские монахи. Движение зародилось в 1911 г. под руководством Нгуен-Хыу-Чи и Нгуен Ван-Хиепа. Тайные общества почитали как сына неба некоего юношу Фансить-Лонга, призванного якобы стать правителем независимого Вьетнама. В январе 1913 г. руководителями тайных обществ была брошена в Сайгоне бомба, члены общества из различных южновьетнамских провинций ворвались в Сайгон с намерением захватить французские правительственные учреждения и возвести на трон Фан-сить-Лонга. Выступление это было разгромлено, Фан-сить-Лонг арестован.

Движение получило новый размах после начала войны; главным его содержанием стала борьба против насильственной мобилизации вьетнамских крестьян во французскую армию для отправки на европейский фронт. В начале февраля 1916 г. по призыву одной из групп тачные общества подготовили выступления в Сайгоне и ряде провинций, которые должны были проходить под лозунгами: «Смерть французам» и «Справедливость». Разбившись на несколько отрядов, представители тайных обществ (общее число их было 200 человек) ранним утром 15 февраля 1916 г. ворвались в город. Они намеревались напасть на тюрьму, где содержался Фан-сить-Лонг, освободить его и провозгласить королем. Однако отряды тайных обществ, вооруженные лишь ножами, саблями, копьями и «защитными амулетами», под ружейным огнем тюремной охраны отступили, затем были оттеснены и рассеяны. Выступления тайных обществ в провинциях Тэй-Нинь, Лонг-Сюйен, Тяу-Док также были разгромлены, после чего последовала волна массовых репрессий. Трибунал Сайгона приговорил 60 человек к смертной казни, в том числе Нгуен-Хыу-Чи и буддийского монаха Каован-Лонга, около 100 человек было приговорено к тюремному заключению и высылке. Приводимый ниже отрывок из рапорта командира русского крейсера «Орел» капитана 1-го ранга А. Пелля морскому министру представляет собой интересное свидетельство очевидца. Как следует из рапорта, крейсер «Орел» пришел в Сайгонский порт 5(17) февраля 1916 г.

«В Сайгоне застал неспокойное положение вещей по причине начавшихся за несколько дней до прихода туда крейсера беспорядков в окрестностях города...

Положение дел и причины беспорядков обрисовывались различно в зависимости от того, откуда получались объяснения — от официальных лиц или от частных. Официальные лица, т. е. губернатор, командующий войсками и начальник морской станции, представляли беспорядки делом немногих сотен аннамитов, являющихся отбросами общества, профессиональных воров и грабителей, которые объединились в одну шайку. Частные лица не скрывали, что бунтовщиков, по всей вероятности, около 2-3 тысяч и что движение гораздо серьезнее и носит политический характер. За большую правильность частных сведений говорит то обстоятельство, что план бунтовщиков был задуман вполне целесообразно, и только неудачи в самом начале обрекли все дело на провал, в противном же случае трудно было бы предвидеть результаты. План состоял в том, чтобы, во-первых, освободить содержащегося в тюрьме в Сайгоне одного из главарей волнений, бывших в прошлом году в Лаосе, а во-вторых, захватить склад оружия аннамитских стрелков в окрестностях Сайгона. Для первой цели в Сайгон проникла партия аннамитов, вооруженная палками и земледельческими орудиями (серпы, мотыги), но была отбита, причем при нападении на тюрьму и во время погони несколько человек нападавших было захвачено в плен. При этом был ранен один европеец и умер от потери крови раненый часовой. Попытка захватить склад оружия была также отбита, и благодаря этому бунтовщики остались без оружия, имея всего около 30 ружей, захваченных в одном из ближайших к Сайгону округов. Обе эти неудачи ограничили размеры движения. Когда крейсер прибыл в Сайгон, было уже захвачено несколько десятков из восставших и шел военный суд над ними, а 9 февраля 34 человека из подсудимых по приговору суда были публично расстреляны.

Причины движения трудно точно определить, так как цензура оставляла массу пробелов в газетных отчетах о процессе, и приходится судить о них по тем отрывочным данным, которые удалось собрать с помощью расспросов и по слухам.

Ближайшими причинами недовольства, по-видимому, послужил призыв под знамена мужчин сроков службы прежних лет, обязанных службой в войсках, но не призывавшихся в свое время, а также тем обстоятельством, что время явки призванных совпало с временем сельскохозяйственных работ и что войска аннамитские предполагают послать в Африку. Недовольством на этой почве воспользовалась, по-видимому, старая аннамитская партия мандаринов, не примирившаяся с потерей былого влияния и мечтающая о старых порядках. Прокурор местного суда не отрицал в разговоре возможности участия в деле и влияния немецкого золота, что, однако, не было неопровержимо установлено. Прокурор отрицал, однако, возможность массового восстания, утверждая на основании почти 20-ти-летнего пребывания в Индо-Китае, что экономическое благосостояние туземцев сильно выиграло под управлением французов и что всякий перерыв хозяйственной деятельности настолько невыгоден для большинства населения, что беспорядки не могут встретить большого сочувствия.

Однако кроме ближайших причин и поводов, повлекших за собою беспорядки, имеются также причины общего характера, причем одною из них следует признать отсылку в метрополию на театр войны почти всех французских войск, бывших в колонии.

Об общих причинах чисто местного характера удалось узнать из рассказа нашего вице- консула о докладной записке, поданной генерал-губернатору Индо-Китая соединенным собранием общественных организаций Сайгона, каковы: коммерческая палата, сельскохозяйственное общество, городское управление и т. п. Докладная записка указывает на дезорганизацию сельских управлений как на источник многих злоупотреблений, незаконных поборов, взяток и притеснений населения. С потерей Кохинхиной независимости сельские нотабли потеряли свою прежнюю власть, а с нею и престиж, и большинство прежних нотаблей, состоявшее из богатых аннамитов, ушло, и места их заняли другие, не имеющие собственных средств, жалованье же от французского правительства эти сельские власти получают от 8 до 10 пиастров в месяц. Стремясь создать себе благосостояние во время пребывания в должности, эти сельские местные власти и дали широкий простор своим аппетитам, эксплуатируя население и выжимая из него все, что возможно.

Кроме дезорганизации и злоупотреблений сельской власти совещание указало на то, что высшее правительство сделав Кохинхину колонией, слишком поспешно ввело в действие по отношению к туземному населению французские законы, отменив нормы местного права, каравшего чрезвычайно строго все преступления. Совещание утверждает, что аннамиты еще не доросли до гуманных норм французского законодательства и, не боясь более строгих кар отмененного местного, распускаются, чувствуя себя, по их понятиям, почти безнаказанными.

Несколько ранее беспорядков в Сайгоне были волнения в Камбодже, но о них никаких сведений не имел.

Если прибавить ко всему сказанному, что еще в конце 1914 года и в 1915 году были волнения и пропаганда в Тонкине, а затем и в Лаосе, то можно предположить, что в Индо-Китае положение является довольно напряженным и что, признавая наличие местных причин и поводов к этому, все же возникновение открытых беспорядков приходится приписать главным образом малому количеству оставшихся европейских отрядов и, весьма возможно, проискам и пропаганде немцев, пользующихся для своих целей недовольными элементами страны. Официальные отчеты о беспорядках в Тонкине, например, определенно указывают связь пропаганды и волнений с влияниями, проникавшими через границу с Китаем» (ЦГАВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 1172, лл. 83-86).

Таким образом, хотя в этом документе и не названы имена руководителей движения, но несомненно, что речь идет именно о выступлении 15 февраля 1916 г. Особенно ценным является указание на широкий характер и социальные причины выступления. Отмечается и «неспокойное положение» (т. е. усиление освободительной борьбы в годы первой мировой войны) и в других районах Вьетнама и Индокитая: волнения в Бак-ки, Лаосе, Камбодже.

398. В донесении! Ладыженского Гирсу от 16(28) мая 1886 г. сообщаются следующие сведения о судьбе «Черных флагов»: большая часть отрядов «Черных флагов», «оставленная китайцами на произвол судьбы», перешла в пределы Китая, где часть из них поступила на службу к Лю Юнь-фу, часть же, «видя бесплодность борьбы одними собственными Силами, вероятно, обратятся к мирным занятиям, другие, наконец, направляются из разоренного Тонкина для своего хищнического промысла в Китай, где производят, судя по известиям с юга, значительные беспорядки» (АВПР, ф. Гл. архив V-А-3, д. 2, лл. 76-79).

399. В этом же донесении Ладыженского сообщается о попытках представителей китайских властей воспользоваться началом работы франко-китайской комиссии по разграничению, для того чтобы потребовать территориальных уступок за счет Вьетнама. Так, в донесении говорится о требовании китайского комиссара члена Цзунлиямыня Дэна «уступки Лангсона и перенесения границы на довольно значительное расстояние к югу от этого города, объясняя свое требование тем, что местность эта заселена исключительно китайцами. После целого ряда пререканий требование это было оставлено, и граница проведена согласно географическому пределу Тонкина» (АВПР, ф. Гл. архив V-А-3, д. 2, лл. 76-79).

400. Речь идет о торговом договоре между Францией и Китаем, предусмотренном Тяньцзиньским договором. В донесении Гирсу от 16(26) мая 1886 г. Ладыженский подробно разбирает и комментирует этот договор (АВПР, ф. Гл. архив V-А-3, д. 2, лл. 76-79).