№ 181

Донесение А. П. Моренгейма Н. К. Гирсу о предварительных условиях франко-китайского соглашения по тонкинскому вопросу

№ 16

5 (17) мая 1884 г.
Париж [350]

Перевод

Господин министр!

В «Журналь офисьель» опубликован текст предварительных условий конвенции, подписанной в Тяньцзине 11 мая Ли Хун-чжаном и капитаном Фурнье. Эти прелиминарии должны лечь в основу окончательного договора, о котором вести переговоры в течение ближайших трех месяцев поручено г-ну Патенотру, недавно аккредитованному представителю Франции в Китае.

Эти основы несомненно имеют свою ценность. Они как бы намечают рамки ведения переговоров, за пределы которых не выйдут последующие положения договора. Однако трудно отделаться от впечатления, что намеченным таким образом линиям не хватает четкости и определенности во всех пунктах. С одной стороны, есть в договоре такие статьи, точный смысл которых трудно уловить с первого взгляда, а с другой — такие статьи, расплывчатость которых приводит к различным толкованиям, и, вероятно, не так-то легко будет их примирить, как некоторые заключают чересчур поспешно. Спрашивается, какая необходимость для Китая отдавать свои южные границы под покровительство Франции, которая стала теперь его соседкой? Она, конечно, не сможет их защищать от самой себя, т. е. от тех опасностей, которые угрожают им извне. И наоборот, как допустить, чтобы Франция взяла на себя бремя расширения своего покровительства за пределы своих границ против внутренней опасности, даже если бы ходатайствовал сам Китай? Это было бы равносильно своего рода расширению протектората Франции, далеко превосходящему намерения и, вероятно, желания самого правительства.

Г-н Ферри, которого я по примеру моих коллег поздравил с быстрым и хорошим успехом, первый обратил внимание на то, что может показаться странным в этом пункте договора, поставленном в начале конвенции, который он назвал «немного китайским», и я понял, что он мыслил сделать его просто вступлением ко второй статье, как бы оправдывающим перед «общественным мнением страны» отступление китайских гарнизонов, так же как и признание положения Франции в Тонкине. Если «общественное мнение» удовольствуется этим, не трудно будет удовлетворить его.

Отказ Франции от всякого возмещения военных издержек, что оговорено ст. 3, создал определенное и заранее согласованное условие, благодаря которому смогло состояться соглашение. Г-н Ферри признает, что это требование было выдвинуто им только как средство нажима с заранее принятым решением отказаться от него в нужный момент, чтобы оставить за собой преимущество делать уступки. Я не знаю, является ли это признанием, на которые так щедр председатель Совета министров, но, как мне показалось, сделать его не стоило ему никакого труда.

Эта уступка, впрочем, далеко не безвозмездная. Она может быть с меньшим риском и более постоянной, чем любое возмещение убытков. Она обеспечивает Франции взаимную (sic!) свободу торговли по всей Тонкинской границе «на таких выгодных условиях, сколь это возможно для французской торговли». [351]

Но как нужно толковать этот последний пункт договора, безусловно самый важный для Франции? Обеспечивает ли он ей торговую монополию в трех южных провинциях Небесной империи, зависящих от дельты Красной реки, международный характер которой Франция не думает признавать? Китай придал ей этот характер в начале военных действий, чтобы подвести своего противника, снискав себе отныне небескорыстную благосклонность со стороны соперничающих морских держав. Англию это уже сильно взволновало, и поистине удивительно констатировать, с какой искренней непринужденностью она упрекает Францию за то, что последняя не заботилась в своей двойной — военной и дипломатической— кампании о британских интересах, в то время как Великобритания так считалась с интересами Франции в Египте! 376

Ли Фэн-бао, новый временный представитель Китая в Париже 377, на мой вопрос, следует ли, по его мнению, свободе торговли, предусмотренной договором для Франции, приписывать исключительный характер, как это, по-видимому, делают здесь, ответил мне только такими словами: «Я в этом сомневаюсь».

Маркиз Цзэн пришел проститься со мной перед отъездом. Он сказал, что я был единственным иностранным представителем, к которому он счел своим долгом зайти лично, ограничившись оставлением визитных карточек у остальных.

Прошу принять, г-н министр, мои уверения в глубоком уважении.

Моренгейм

АВПР, ф. Канц., 1884 г., д. 96, лл. 36-39. Подлинник на франц. яз.


Комментарии

376. См. прим. 416.

377. Ли Фэн-бао в 1884 г. сменил Цзэн Цзи-цзе на посту посланника Китая во Франции, Германии, Италии, Голландии и Австрии, а позже и Бельгии. Был сторонником капитулянтской группировки в китайских правящих кругах в период франко-китайской войны.