Донесение русского поверенного в делах во Франции П. А. Капниста Н. К. Гирсу о политике Франции в Тонкине

Перевод

Господин министр!

Именно в области колониальной политики можно изучить идущую в последнее время во Франции борьбу между двумя противоположными течениями — политикой воздержания, определяющейся ультрапацифистскими настроениями, которые господствуют с 1870 г., и потребностями каждой великой державы, не желающей отказаться от них.

В Тунисе, на Мадагаскаре, в Тонкине эта борьба между общественным мнением и требованиями правительства была источником непоследовательности и колебаний, которые стоили Франции людьми и деньгами гораздо больше, чем стоили бы быстрые, решительные и своевременные действия.

Основной недостаток существующего ныне во Франции режима — невозможность проявления духа решительности и последовательности во внешней политике — ясно сказался в этих условиях.

В данное время на повестке дня стоит Тонкинский вопрос, которым заняты все.

Происхождение его хорошо известно в. пр-ву.

С 1868 г. один путешественник, г-н Дюпюи ³³⁸, привлек внимание французов к Тонкину, и вскоре колониальное правительство Кохинхины, считая полезным для французской торговли укрепиться на судоходной реке Сонгкой, приняло меры для учреждения французского военного поста в Тонкине.

15 марта 1874 г. Франция заключила договор с королем Ты-Дыком, установив практически французский протекторат над Тонкином.

Китайское правительство, считавшее Тонкинского правителя своим вассалом, не преминуло заявить протест.

В начале 1882 г. Франция захватила Ханой.

Китай снова выразил протест.

С осени прошлого года стало очевидно, что французское правительство поставлено перед альтернативой: или полный отказ от своих интересов в Тонкине или решительные действия для их защиты ³³⁹.

В. пр-во соблаговолит припомнить, что в это время адмирал Жорегибери, морской министр и министр колоний, разработал проект посылки подкреплений в Тонкин, от которого, однако, он вынужден был отказаться ввиду решительных возражений г-на Греви ³⁴⁰.

Между президентом и министром произошла бурная сцена на заседании Совета министров, и адмирал в порыве раздражения тут же бросил в огонь свой проект.

Несколько месяцев спустя, 9 мая с. г., ханойская катастрофа, стоившая жизни командующему Ривьеру, резко обострила Тонкинский вопрос, который остается острым и поныне.

Я до сих пор воздерживался сообщать об этом в. пр-ву., потому что французское правительство, внезапно оказавшееся перед необходимостью действовать в ответ на событие, которое затронуло его национальное достоинство, очутилось в весьма затруднительном положении и г-н Шальмель-Лакур, сам не располагая точными сведениями, вынужден был проявлять сугубую осторожность.

Медленность сообщения с Тонкином и Китаем, отсутствие представителя Небесной империи, находившегося в это время в Москве, и задержка с приездом из Пекина г-на Буре, которого ожидают лишь недели через две, сделали ситуацию весьма неясной.

В настоящее время она начинает проясняться, и я попытаюсь обрисовать ее в общих чертах.

Сразу же по возвращении в Париж маркиз Цзэн ³⁴¹ опубликовал в «Таймсе» ряд документов, проливающих некоторый свет на характер отношений между Пекином и Парижем. [329]

В. пр-ву, конечно, известно это, и вы смогли заметить далеко не дипломатическую развязность, проявленную правительством Республики по отношению к китайскому представителю.

Следует даже признать, что после появления вышеупомянутой публикаций можно поставить под сомнение добросовестность парижского правительства в отношении пекинского в том, что касается официального уведомления о договоре 1874 г.

Как бы то ни было, здесь весьма серьезно досадуют на маркиза Цзэна из-за сделанных им в печати разоблачений. С другой стороны, позволительно спросить, уместен ли вообще такой высокомерный тон парижского правительства, у которого не хватило достаточно решимости, чтобы послать подкрепление горстке своих солдат, защищавших французское знамя в Тонкине.

Что еще менее ясно, чем отношения между маркизом Цзэном и различными, сменявшими друг друга на протяжении нескольких месяцев министрами на Кэ’д-Орсэ, такого договор относительно Тонкина, заключенный с Китаем г-ном Буре, французским посланником в Пекине, недавно отозванным и замененным г-ном Трику.

Как известно в. пр-ву, г-н Буре действовал по собственной инициативе и был дезавуирован своим правительством.

По поступающим ко мне сведениям можно предположить, что бывший французский посланник в Пекине, подписывая договор с Китаем, имел целью главным образом выиграть время, для того чтобы французская экспедиция в Тонкине могла разрешить этот вопрос практически.

Действительно, во время переговоров о подписании договора уже говорилось о китайском вторжении в Тонкин, и г-н Буре счел нужным поспешить, чтобы спасти слабый гарнизон Ханоя от полного поражения, а проживающих там европейцев — от резни.

Основным пунктом договора г-на Буре является принципиальное признание сюзеренного права Китая над Тонкином.

Но, делая уступку по этому теоретическому пункту, французский посланник мог иметь в виду, что своевременные энергичные действия обеспечат Франции в Тонкине положение, подобное тому, какое создалось в свое время на Кипре, в Герцеговине и в Египте.

В самом деле, не подлежит сомнению, что, если бы экспедиция, даже такой скромной величины, какой она снаряжается сегодня, была отправлена несколько месяцев тому назад, она гарантировала бы Франции при таком положении все преимущества при очень малых издержках.

Преемником дезавуированного и отозванного г-на Буре назначили г-на Трику ³⁴², который выехал в Шанхай для переговоров с Ли Хун-чжаном ³⁴³, главнокомандующим армией и губернатором пограничных провинций Китая.

По имеющимся у меня сведениям, инструкции, данные г-ну Трику, не давали ему права договариваться по основному вопросу — о сюзеренных правах Китая над Тонкином, и поэтому можно предположить, что главной целью его переговоров в Шанхае было дать время недавно посланным подкреплениям прибыть в Ханой.

С остатком местного гарнизона, наличными войсками в Сайгоне и подкреплением, посланным из Марселя, небольшой экспедиционный корпус, включая контингент моряков, будет насчитывать всего около 8-9 тыс. человек.

Кроме того, внушительная эскадра готова сконцентрироваться в китайских водах.

Этих сил было бы, возможно, более чем достаточно несколько месяцев тому назад, чтобы полностью подчинить короля Ты-Дыка. В настоящее же время дождливый сезон, который начнется как раз к прибытию подкреплений, последствия катастрофы 9 мая и позиция, занятая Китаем, оставляют гораздо меньше надежды на быстрый успех.

В своем недавнем разговоре со мной г-н Шальмель-Лакур не скрыл от меня, что он предвидел необходимость просить в парламенте новые кредиты и новые подкрепления для Тонкина.

Министр не ждет осложнений со стороны Китая и открыто объявляет себя сторонником смелых действий.

Его внезапный отъезд в Виши накануне приезда маркиза Цзэна в Париж был, по-видимому, вызван возникшими в кабинете разногласиями относительно ответа на парламентский запрос о Тонкине.

Представитель Китая был принят г-ном Жюлем Ферри, председателем Совета министров.

На следующий день маркиз Цзэн уехал в Лондон; очевидно, его беседа с г-ном Жюлем Ферри не привела ни к какому соглашению, могущему служить основой для договоренности между двумя правительствами.

Отношения между Францией и Китаем остаются, следовательно, весьма натянутыми, и переговоры — до начала действий небольшого Тонкинского экспедиционного корпуса — будут продолжаться скорее в Шанхае, чем в Париже.

В общем, если судить по поступающим сюда сведениям, кажется маловероятным, чтобы китайское правительство пошло на войну с Францией, и не исключена возможность мирного соглашения между двумя правительствами, как это произошло по вопросу о Кульдже ³⁴⁴; но не следует думать, что такое соглашение произойдет раньше, чем дадут результаты военные действия Франции в Тонкине. [330]

Очень возможно, что в ожидании событий Китай ограничится тем, что займет позицию скрытой враждебности, что не преминет поставить в затруднительное положение правительство республики ³⁴⁵.

Таково, г-н министр, состояние Тонкинского вопроса на данный момент.

В самом французском правительстве существуют две различные точки зрения.

Г-н Шальмель-Лакур представляет в кабинете партию действия, которую совершенно не волнует враждебная позиция Китая. Она видит в этом только дипломатическую хитрость, которая не даст никакого эффекта, когда будут предприняты решительные действия.

Министр иностранных дел не верит в способность Китая вести серьезную войну. Он рассчитывает также на Японию, чтобы успокоить в случае необходимости воинственное возбуждение в Пекине, и почти не остерегается позиций европейских правительств, будучи убежден, что ни Англия, ни Германия не подумают создавать затруднения Франции, если она будет действовать решительно и быстро.

Г-на Шальмель-Лакура поддерживает в этом отношении г-н Вальдек-Руссо, министр внутренних дел, и г-н Рейналь, министр общественных работ.

Г-н Жюль Ферри и его коллеги рассматривают вопрос в другом плане. Разделяя, быть может, в глубине души точку зрения г-на Шальмель-Лакура в том, что касается существа дела, они, однако, считают необходимым учитывать настроения в стране и в парламенте и не хотят компрометировать свое парламентское положение категорическими высказываниями в пользу твердой и решительной позиции, которые неминуемо вызовут нападки.

В то же время г-н Ферри не прочь использовать этот инцидент, для того чтобы отделаться от своего коллеги из Министерства иностранных дел.

Что же касается президента Республики, то, как я слышал (хотя я и не могу гарантировать полную достоверность) , он якобы заявил, что скорее подаст в отставку, чем согласится с требованием новых кредитов и новых пополнений для тонкинской экспедиции.

Такая позиция г-на Греви весьма точно, впрочем, отражает в этом случае, как и во многих других, основную тенденцию в общественном мнении Франции.

Господствующее в общественном мнении течение — это страх перед Германией, подкрепляемый неразумной, доходящей до ребячества уверенностью в том, что в возникновении любого, большого или малого, конфликта в той или иной части земного шара видна рука Бисмарка.

При данном режиме Франции те, кто осмеливаются идти против этого течения, сильно рискуют упустить власть из своих рук, поэтому всякие правительственные действия в области внешней политики парализуются в ущерб истинным интересам Франции.

Таким образом, ясно, что неразумный страх и недоверие — плохие советчики и что под их влиянием те неприятные положения, из которых можно было бы весьма легко найти выход, проявив некоторую решительность и последовательность, грозят зачастую опасными осложнениями, что играет на руку именно тем, кого представляли огородными пугалами.

С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть в. пр-ва покорнейшим слугою.

П. Капнист

Помета на л. 115 красным карандашом: Очень обстоятельно представлена эта грустная картина нерешительности правительства.

АВПР, ф. Канц., 1883 г., д. 140, лл. 115-122 об. Подлинник на франц. яз.

Комментарии

338. Жан Дюпюи — французский коммерсант, обосновавшийся в Китае, где занимался главным образом военными поставками китайским властям. В 1870-1871 гг., желая удостовериться в судоходности Красной реки, текущей из Юньнани в Бак-ки, спустился по ней до г. Йен-Бая. Вернувшись в Юньнань, он заключил соглашение с командующим армией этой провинции о поставках оружия и выехал во Францию. Там он пытался заинтересовать французское правительство перспективой проникновения на рынки Южного Китая и овладения Бак-ки. Заручившись неофициальной поддержкой министра флота Потюо, а затем и генерал-губернатора Нам-ки адмирала Дюпре, Дюпюи в ноябре 1872 г. входит в устье Красной реки с грузом оружия и охраной и поднимается до Юньнани. В апреле 1873 г. он с грузом минеральных руд вновь спускается из Юньнани по Красной реке к Ханою и пытается набрать новый груз для продажи в Юньнани. Эти самовольные действия Дюпюи вызвали резкое недовольство вьетнамских властей в Бак-ки, запрещавших европейскую торговлю по Красной реке. Находясь в Ханое, Дюпюи замышляет подчинить весь Северный Вьетнам французскому господству. Действия Дюпюи были поддержаны Дюпре, пославшим для поддержки Дюпюи экспедицию из трех военных кораблей под командованием Франсиса Гарнье. 20 ноября 1873 г. отряд Гарнье — Дюпюи напал на Ханойскую крепость и взял ее, после чего их войско овладело рядом крупных городов в дельте Красной реки. 21 декабря 1873 г. во время вылазки у Ханоя Гарнье был убит, французские силы в Ханое и других городах окружены вьетнамской армией и отрядами «Черных флагов». После заключения франко-вьетнамского договора 1874 г. Дюпюи вновь предпринимает неудачные попытки развернуть торговые операции в Бак-ки. Позднее он добился предоставления ему за «понесенные убытки» больших лесных и рудных концессий в Бак-ки.

339. Трудности в осуществлении кабального договора 1874 г., встречавшего сильное противодействие вьетнамских властей, привели к тому, что среди части французских колониальных чиновников распространилось мнение о необходимости ограничиться торговыми отношениями с Вьетнамом. Таково было мнение адмирала Дюпре, генерал-губернатора Намки в 1874-1877 гг. Сменивший его на этом посту адмирал Лафон также не смог вырвать у вьетнамского двора признания официального «протектората» Франции. Следующий губернатор, Ле Мир де Вилер, пытался изменить тактику и предложил овладеть Бак-ки не путем военного захвата, а постепенным усилением французского вмешательства в политическую жизнь и управление страной. Вследствие разногласий по этому вопросу с министром; флота Жорегибери, сторонником прямого военного захвата, Ле Мир де Вилер был в ноябре 1882 г. отозван во Францию.

340. В октябре 1882 г. Жорегибери выдвинул проект военного захвата Бак-ки, для чего потребовал кредита в 10 млн. фр. и посылки 6 тыс. солдат. По его мнению, военные действия в Бак-ки были лучшим способом принудить вьетнамское правительство признать «протекторат» Франции. Этот проект обсуждался на заседании Совета министров Франции в конце декабря 1882 г. Большинство министров выступили против открытого конфликта с вьетнамским правительством. Таково было и мнение президента Франции Греви. Проект Жорегибери был отвергнут. Однако французские правящие круги не намеревались совсем отказаться от завоеваний во Вьетнаме. Туда все же были посланы дополнительные военные силы: 29 декабря 1882 г. на корабле «Коррез» было отправлено 700 солдат во главе с генералом; Буэ.

341. См. прим. 357.

342. Переговоры Трику с Ли Хун-чжаном не дали результатов. Трику — опытный дипломат, находившийся на дипломатической службе с 1862 г., — был настроен весьма воинственно, считал, что Франция должна военной силой заставить капитулировать аннамского императора, что Китай будет не в состоянии начать войну с Францией. Как правильно отмечается в документе, переговоры Трику и Ли Хун-чжана были лишь оттяжкой.

343. Ли Хун-чжан (1823-1901) — наместник столичной провинции Чжили. Крупный сановник, лидер проиностранной группировки, вершитель внешней политики Китая с 70-х годов XIX в. до конца своей жизни. Карьера его началась с подавления Тайпинского восстания в провинциях Цзянсу и Чжэцзян вместе с Цзо Цзун-таном, где Ли Хун-чжан организовал помещичье ополчение, послужившее основой будущей Хуэйской армии. Во внутренних делах он осуществлял так называемую политику самоусиления, суть которой сводилась к использованию достижений техники капиталистических стран для создания военной промышленности и армии европейского образца и личного обогащения. Во внешних сношениях Ли Хун-чжан придерживался политики уступок иностранным державам. Этот курс фактически вел к превращению Китая в полуколонию.

344. Имеется в виду договор 1881 г. между Россией и Китаем об Илийском крае, по которому западная часть этого края отходила к России, в остальной же части восстанавливалось управление Китая. Илийский край в 1871-1888 гг. был временно занят русскими войсками с согласия Китая в связи с восстаниями дунган и уйгур против цинского правительства.

345. Действительно, в июне части юньнаньской армии были отправлены под Бак-Нинь для усиления находившихся там частей гуансийской армии. Буре, занимавшийся сбором шпионских сведений, послал подробное донесение о вооружении китайской армии.