Донесение И. Г. Лорис-Меликова П. Н. Милюкову по поводу вступления Сиама в войну с Германией

Милостивый государь Павел Николаевич!

1 февраля минувшего года наш поверенный в делах в Банкоке получил от бывшего министра иностранных дел Покровского предписание поддержать французского посланника в Сиаме в шагах, которые ему было поручено предпринять с целью побудить Сиам порвать дипломатические сношения с Германией. Такие же инструкции получили тогда же итальянский и японский посланники. Прибыв в Банкок, я немедленно посетил г-на Лефевр Понталис ³²⁴ и узнал от него, что пришлось отрешиться от каких-либо действий в указанном направлении вследствие категорического отказа английского посланника участвовать в них по той причине, что им не было получено соответственных инструкций из Лондона. Он даже прибавил, что он не собирается испросить указаний у своего правительства, так как он принципиально противится всякого рода внушениям сиамскому правительству. Тогда последнее ответило на приглашение американского правительства о присоединении к его выступлению по поводу германского предупреждения [291] о беспощадной подводной войне, как уже об этом донес Н. Ф. Берг, что ввиду его географического положения Сиам находится вне сферы действия войны и поэтому не получил уведомления от Германии о предпринятой ею подводной блокаде, вследствие чего сиамское правительство не имеет основания к заявлению какого-либо протеста. Насколько это заявление было сделано «без внушения», не выяснено. Что известно, однако, это то, что сиамское правительство, уже без всякого внушения, полтора месяца спустя предписало своему представителю в Берлине и Бене протестовать против беспощадной подводной войны, и причем скрыло это от г-на Деринга до того момента, когда оно уже стало известным его коллегам, как я имею честь об этом доносить в депеше № 2 (См. док. № 155) .

Вскоре после этого я виделся с принцем Чакрабоном и затронул в разговоре вопрос о желательности вступления Сиама в ряды союзников. Принц мне по этому случаю объяснил, что народу сиамскому по его неразвитости чужды всякие вопросы международной политики. Если может быть речь о каких-либо симпатиях его, то они скорее в пользу немцев, так как последние своими предупредительными и вкрадчивыми торговыми приемами более расположили к себе население и торговцев, чем англичане своей крутостью и непреклонностью. Это относится преимущественно к здешним китайцам, в руках которых находится почти вся торговля Сиама. Немцы им предоставляют долгосрочные кредиты и всякие другие облегчения, в то время как англичане их заносят в черные списки и беспощадно разоряют их предприятия. С другой стороны, сиамцы не могут забыть завоевательную политику как Англии, так и Франции, в течение которой обе державы общипали их территорию с запада, востока и юга.

Само нынешнее правительство, как принц Чакрабон откровенно сознался, не пользуется популярностью в стране. Царствующая ныне линия не есть старшая, так как есть сыновья покойного короля Чулалонгкорна от других жен, которые старше нынешнего короля Ваджиравута, мать которого была лишь третьей женой Чулалонгкорна, и как раз принц Борипат, который как старший сын покойного короля мог бы претендовать на трон, женат на немке.

Поэтому, по мнению принца, чтобы правительство имело некоторое основание порвать с Германией, необходимо ему дать какой-нибудь козырь в руки, дабы оно могло доказать народу выгоду вступления в союз против первой.

В предшествующем разговоре по вопросу о состоянии промышленности в Сиаме он мне жаловался, что ни о какой промышленности и эксплуатации богатств страны не может быть и речи, пока не будет разрешено Сиаму повысить пошлину на привозные товары, с которыми могло бы конкурировать местное производство. Как известно, эта пошлина по трактатам, заключенным Сиамом с целым рядом государств в пятидесятых годах прошлого столетия, определена в три процента ad valorem со всех товаров, ввозимых в Сиам. Такая низкая пошлина, конечно, в корне убивает всякую предприимчивость в стране.

На мой вопрос, изменит ли перспектива повышения пошлины отношение сиамского правительства к вопросу о вступлении в войну против Германии, принц мне ответил, что это, несомненно, вызвало бы поворот мнения правящих кругов в пользу присоединения к союзникам.

Мой французский коллега, которому я сообщил разговор свой с принцем, нашел идею о повышении пошлины вполне справедливой и сразу заявил, что он не сомневается в том, что его правительство охотно согласится на такое предложение,— тут же определив примерно, что можно было бы [292] предложить увеличение пошлины с 3 до 10 процентов. Он только меня предупредил, что если я собираюсь возбудить этот вопрос, я, вероятно, встречу непреодолимое сопротивление со стороны британского коллеги. На это я ему заметил, что я отнюдь не собираюсь предпринимать какие-либо действия, на которые у меня нет полномочия, но что я исключительно хочу выяснить положение дела и установить базу для эвентуальных переговоров.

Принц Чакрабон, узнав об отношении к вопросу Понталиса, немедленно собрал семейный совет, как я имел честь вам донести телеграммой от 14 (27) апреля с. г. (См. док. № 151) , и на другой же день мне сообщил письмом, в копии при сем прилагаемом (приложение 1 (См. док. № 145) , что министр иностранных дел принц Девавонгс желал бы со мной поговорить об этом деле. Ввиду, однако, затронутого в этом письме вопроса о признании нашего правительства, который составляет предмет моего донесения за № 1 (См. док. № 154) , я счел своим долгом повременить обсуждением плана о вступлении Сиама в войну до выяснения первого вопроса и ответил принцу Чакрабону письмом от 6 (19) апреля (приложение II (См. док. № 146) ) , где я ему изложил все доводы, которые я собирался представить его дяде, министру иностранных дел. Ответ принца Чакрабона на это письмо приложен к донесению моему.

Между тем я узнал от него, что кроме королевы-матери и ее двух братьев, принца Девавонгс и принца Свасти, в пользу войны с Германией еще высказался принц Бханурангси, старший в роде и имеющий большое влияние в государстве, так как он исполняет обязанности регента при отлучке короля из Банкока, а главное, великий патриарх Сиама, лицо, пользующееся исключительным уважением и авторитетом в стране.

Когда я затем посетил принца Девавонгса, я нашел его уже совершенно подготовленным, и на изложенные ему доводы, в смысле приведенных в вышеуказанном письме моем к принцу Чакрабону, он мне ответил, что король и правительство с самого начала войны были на стороне союзников. Однако не было предлога порвать сношения с Германией и, кроме того, союзники до сих пор никаких предложений не делали Сиаму о вступлении в войну, но если таковое последует, то это совершенно изменит положение.

Получив такое заверение от министра иностранных дел, я посетил английского посланника и сказал ему, что я вполне понимаю особое положение, занимаемое Сиамом в силу действия сфер влияния и первенствующих интересов, которые неоспоримо имеют в этой стране две из союзных нам держав, и что я далек от мысли предложить какое-либо действие, которое могло бы, хотя бы косвенно, нарушить это положение. «Но у союзников есть один общий интерес, который стоит выше всех других, это задача, за которую наши солдаты проливают свою кровь уже скоро 3 года, и народы наши терпят неисчислимые страдания и бедствия, защищая права человечества против лютого врага его. И для торжества этой идеи, которая начинает объединять все народы вселенной, не должно быть безразлично, присоединится ли к общей борьбе даже такое государство, как Сиам, или нет». Затем, указав ему на переворот, который произвело во всем мире вступление Америки в войну, я заключил, что я имею основания думать, что новая волна коснулась также и Сиама.

Г-н Деринг мне заявил, что он не противится вступлению Сиама в войну, но что у него нет инструкций на предпринятие каких-либо шагов в этом отношении, и когда я ему возразил, что и у меня нет специальных инструкций на этот предмет, но что я считаю нашей обязанностью поставить наши [293] правительства в известность о положении дел, дабы они имели возможность нам дать соответствующие инструкции, он мне ответил, что у него сведений об изменившихся условиях нет. Тогда я ему сказал, что он может раздобыть эти сведения так же легко, как и я и мой французский коллега их получили, и удостовериться в их обоснованности. На мой призыв к солидарности между представителями союзных держав, он с досадой воскликнул, что когда он хотел провести предложенные им правила о патентах, он тоже не встретил солидарности среди своих коллег. В конце концов он мне обещал передать своему правительству содержание оставленного ему меморандума, копия коего при сем прилагается (См. док. № 148) . Это все, что я от него требовал.

Копию этого меморандума я также вручил остальным представителям союзных держав, которые все обещали передать его для сведения своим правительствам.

Материальные выгоды, которые вступление Сиама в войну могло бы принести союзникам, состояли бы в реквизиции девяти интернированных в Банкоке судов, общий тоннаж которых равняется 12 тысячам тонн, и замещение всех постов, занимаемых немцами в сиамской администрации, гражданами нейтральных или союзных государств.

Ко времени получения настоящего донесения, вероятно, уже будет принято союзными кабинетами какое-либо решение по поводу вышеизложенного вопроса в ту или другую сторону. Было бы жаль, если не могло бы быть достигнуто единодушия между союзниками в этом, казалось бы, не столь сложном деле.

Сиам, предоставленный самому себе, в будущем, несомненно сделается яблоком раздора между по крайней мере четырьмя державами. До последнего времени о нем спорили лишь французы и англичане. Теперь на него стали зариться Япония и Германия; чего доброго, окрепнет Китай, и он заявит свои притязания; ведь китайский элемент в Сиаме весьма сильный. Во избежание будущих конфликтов было бы наиболее мудрым дать этому народу сделаться полноправным членом союза государств, связанных между собой общей борьбой за права и идеалы справедливости человечества.

Примите, м. г., уверения в отличном моем почтении и таковой же преданности.

И. Лорис-Меликов

АВПР, ф. Японский стол, д. 1793, лл. 13-16. Подлинник.

Комментарии

324. Имеется в виду французский посол в Сиаме Лефевр-Понталис, который был членом франко-сиамских комиссий по определению государственных границ («Сборник секретных документов из архива бывшего Министерства иностранных дел», № 2, изд. 2, стр. 58-65).