Раздел VI

Документы раздела VI освещают ряд вопросов, связанных с вторжением США на Филиппины в ходе испано-американской войны 1898 г.

Испано-американская война, которую, как известно, Соединенные Штаты начали под предлогом защиты кубинцев, имела целью приобретение новых колоний за счет ослабевшей Испании. Филиппины, наряду с Кубой, превратились в один из главных объектов колонизаторских устремлений американского империализма. Как и в отношении Кубы, агрессивные замыслы США на Филиппинах прикрывались декларациями о защите угнетенных Испанией национальностей. Подобная политика, маскируя истинные намерения империалистических кругов США, облегчала осуществление экспансии. Демагогические заявления американского правительства вводили в заблуждение как демократические слои внутри США, так и народы испанских колоний. На Филиппинах в начале войны большинство участников революционной борьбы верило в искренность американской помощи, в отсутствие у американцев захватнических интересов на архипелаге.

Обстановка, сложившаяся на Филиппинах к весне 1898 г., способствовала планам Соединенных Штатов. После подписания Биакнабатского договора и формального прекращения вооруженной борьбы национально-освободительное движение не только не угасло, но вступило в новую фазу. На Лусоне действовали отряды революционных генералов, отказавшихся признать условия Биакнабатского соглашения, повсеместно вспыхивали крестьянские восстания, возникли новые очаги антииспанской борьбы на Бисайских островах и Минданао. В Гонконге бывшие лидеры революционного движения во главе с Агинальдо образовали Патриотическую хунту, связанную с Филиппинами и филиппинскими эмигрантскими центрами в других странах. К весне 1898 г. среди деятелей Хунты укрепилось мнение о необходимости возвращения на архипелаг для продолжения антииспанской борьбы. Американское правительство еще до начала войны решило оказать помощь Агинальдо, вернуть его на острова и затем использовать антииспанскую борьбу для осуществления собственных планов в отношении Филиппин. Известно, что в марте и апреле 1898 г. с Агинальдо встречались и вели переговоры американские военно-морские офицеры и консул США в Сингапуре Пратт (См.: А. А. Губер, Филиппинская республика 1898 г. и американский империализм, М., 1961, стр. 141-143). [326]

Война была официально объявлена 25 апреля 1898 г. В середине мая Агинальдо был доставлен на американском военном корабле на архипелаг, спустя две недели после битвы в Манильском заливе, в которой американская Тихоокеанская эскадра уничтожила испанский флот, охранявший подступы к Филиппинам. По возвращении на острова Агинальдо возглавил национально-освободительное движение. 12 июня 1898 г. в Кавите была вновь провозглашена независимость Филиппин, и создано революционное правительство во главе с Агинальдо. Активизировались военные действия против испанцев. Тактика американских империалистов была направлена на то чтобы как можно дольше поддерживать иллюзии среди филиппинских революционных лидеров о бескорыстном характере помощи Соединенных. Штатов. Война с испанцами на Филиппинах велась почти исключительно руками восставших филиппинцев. Летом 1898 г. революционная филиппинская армия ликвидировала испанское господство в большинстве районов архипелага. Исключение составляла Манила, осажденная американскими войсками. Американское командование, выполняя указания правительства, намеренно стремилось не допустить филиппинцев к участию в боях за взятие столицы. В дальнейшем тот факт, что Манила была взята американскими войсками, выдвигался как одно из главных обоснований прав США на захват архипелага. Манила была взята 13 августа 1898 г. уже после того, как 12 августа при посредничестве французского посла в Вашингтоне между США и Испанией был подписан предварительный мирный протокол. В течение работы в Париже (осенью 1898 г.) испано-американской комиссии по выработке окончательных условий мира намерения США в отношении Филиппин долго оставались неясными для Испании и держав, принимавших участие в подготовке мирного договора. Лишь в самом конце переговоров прояснились захватнические замыслы американского империализма.

По условиям Парижского мирного договора от 10 декабря 1898 г., Испания «уступила» Филиппины Соединенным Штатам за 20 млн. долларов (Об испано-американской войне ом.: Л. (Владимиров, Дипломатия США в период американо-испанской войны 1898 г.. М., 1968; А. А. Губер, Филиппинская республика 1898 г. и американский империализм; А. Зарина, Из героического прошлого кубинского народа; И. М. Майский, Испания, М., 1957).

Перипетии американо-испанского конфликта, политика США в отношении Кубы и Филиппин, вопросы международных отношений в период войны 1898 г. нашли отражение в ряде американских правительственных документальных изданий таких как «Papers relating to the foreign relations of the United States», Publication of the Department of State, Washington, 1896-1899; «Senate documents» и «Congressional records» за те же годы. Документы, собранные в этих публикациях, отличаются тенденциозным характером, освещают события с точки зрения интересов Соединенных Штатов.

Протоколы испанских кортесов «Diarios de Cortеs», за соответственный период, содержат ценные материалы, освещающие вопросы внутреннего положения Испании, положение на Кубе и Филиппинах во время испано-американской войны с точки зрения интересов Испании.

Русские архивные документы, публикуемые в настоящем разделе, посвящены двум основным сюжетам — позиции империалистических держав в испано-американском конфликте и политике США по отношению к Филиппинам. Состав документов однороден. Они представляют собой донесения русских дипломатов из Мадрида, Вашингтона, Нью-Йорка, Берлина, Лондона. [327]

Испано-американская война происходила в период обострения международных противоречий на почве борьбы за передел мира. Каждая из держав рассматривала этот конфликт с точки зрения собственных интересов и возможностей поживиться за счет Испании. В то же время державы были вынуждены определить свое отношение к Соединенным Штатам, превращавшимся в одно из ведущих империалистических государств.

Русский царизм, проводивший в тот период активную империалистическую политику, в частности, на Дальнем Востоке, в испано-американском конфликте (придерживался, в целом, нейтральной позиции, хотя и претерпевшей, по мере развития событий, известную эволюцию.

В 1896—1897 гг., когда в центре испано-американских противоречий стоял вопрос о Кубе, борьба за которую ни территориально, ни политически не затрагивала интересов России, ее отношение к конфликту было глубоко безразличным. В этот период русская дипломатия намеренно не предпринимала никаких демаршей, которые бы выходили за пределы общеевропейской дипломатической активности (Характерно, что уже в декабре 1897 г. в ответ на просьбу к России испанского министра иностранных дел Гульона о поддержке в случае враждебных решений конгресса США и разрыва их с Испанией Д. Шевич заявил, что Россия при всем своем желатин помочь последней согласится участвовать в обращении к американскому правительству только в том случае, если все державы решатся дать Вашингтону дружеский совет «не предъявлять испанскому правительству неисполнимых требований» (Л. Владимиров, Дипломатия США..., стр. 104)). Но впоследствии, приблизительно с весны и лета 1898 г., когда на повестку дня все более выдвигался вопрос о Филиппинах, географически примыкавших к району русской колониальной экспансии на Дальнем Востоке, характер позиции России, в общем, хотя и придерживавшейся по-прежнему нейтральной ориентации, в некоторых деталях изменился. Вполне очевидной теперь стала возможность перехода Филиппин от Испании к США, все теснее сближавшихся с Англией — одной из главных соперниц России на Тихом океане и, особенно, в Китае. Поскольку же Филиппины занимали ключевые стратегические позиции в Тихоокеанском бассейне и играли роль опорной базы для проникновения в Китай, русская дипломатия считала, что, таким образом, здесь серьезно усилится столь нежелательное для нее влияние Англии, а тем самым создастся и непосредственная угроза колониальным интересам России на Дальнем Востоке. Поэтому фактор сближения между Англией и США становится решающим в определении Россией своей окончательной позиции в испано-американском конфликте. Будучи бессильной обеспечить сохранение статус кво в испанской колониальной системе и воспрепятствовать переходу Филиппин к США, отношения с которыми у России становились все более натянутыми, русская дипломатия стремилась изолировать Англию от активного участия в разрешении испано-американского спора. Так, летом 1898 г. посланнику в Мадриде Д. Шевичу, получившему на сей счет специальные инструкции министра иностранных дел М. Муравьева, удалось убедить испанский двор отказаться от усиленно предлагаемого Англией посредничества, и дело урегулирования испано-американских отношений было передано представителю дружественной России державы — французскому послу в Вашингтоне Камбону («Северо-Американские Соединенные штаты и царская Россия в 90-х гг. XIX в.» — «Красный архив», 1932, № 3(52), стр. 126-138, 140-142). Подобные тенденции русской дипломатии отразились наиболее ярко во взглядах на этот вопрос русского посланника в США А. Кассини (док. № 177). [328]

Донесения Д. Е. Шевича, русского посла в Англии E. Е. Стааля и русских дипломатов в США де Воллана В. Теплова и А. П. Кассини раскрывают также особенности англо-американских отношений в филиппинском вопросе. Английское правительство, поддерживая захватнические планы Соединенных Штатов (док. № 166), было обеспокоено проникновением американцев на Филиппины, по соседству с Китаем, где империалистические державы вели ожесточенную борьбу за сферы влияния. Настойчивые предложения Англии выступить в качестве посредника в мирных переговорах между Испанией и США диктовались в значительной степени стремлением английского правительства ослабить позиции американцев на архипелаге, обеспечив собственное участие в решении филиппинской проблемы. Руководствуясь теми же соображениями, Англия, как свидетельствуют публикуемые документы, пыталась взять под свое покровительство китайцев, проживавших на Филиппинских островах (док. № 165 167). В то же время английское правительство искало путей для сговора с Соединенными Штатами в целях обеспечения своих особых интересов на архипелаге (док. № 165, 177, 188). Однако Англия не смогла определить действительные намерения американского империализма на Филиппинах.

В донесениях русского посла в Германии Остен-Сакена, в депешах Д. Е. Шевича и русских дипломатов из США содержатся некоторые новые сведения о политике германского империализма и его противоречиях с США на Филиппинах. В публикуемых документах отражен тот значительный интерес, который Германия проявляла к судьбам архипелага, как возможному объекту колониального проникновения, и связанные с этим германские акции военного и дипломатического характера, направленные против американцев (док. № № 176, 178, 181, 182). Вместе с тем, Германия, подняв шумную антиамериканскую кампанию в прессе и заигрывая с Испанией, не решалась на открытый конфликт с США, тем более, что подобно Англии, недооценивала возможности захвата Филиппин Соединенными Штатами.

Донесения русского консула в Нидерландской Индии М. М. Бакунина за май-октябрь 1898 г. раскрывают отношение голландских колониальных кругов к испано-американскому конфликту на Филиппинах и политике держав в филиппинском вопросе. Придерживаясь в испано-американском конфликте позиции строгого нейтралитета, голландское правительство вместе с тем было крайне встревожено угрозой проникновения и укрепления на Филиппинах, расположенных в непосредственной близости от голландских владений в Индонезии, сильных империалистических государств — Англии, США, Германии и Японии (док. № 204, 205).

Особые опасения в голландских колонизаторских кругах вызывала политика Англии — главного и наиболее опасного соперника Голландии в районе Юго-Восточной Азии — направленная к союзу с Соединенными Штатами (док. № 168). Обеспокоенная перспективой перехода испанской колонии под контроль ведущих империалистических держав, Голландия весьма критически относилась к действиям США на Филиппинах, не без основания усматривая в них, по словам М. М. Бакунина, «новую, весьма для малых держав опасную и угрожающую эру насилия», «тревожный признак нового экспансивно колонизационного поворота в американской политике вместе с тенденцией вмешиваться в дела европейские и азиатские...» (док. № 168).

В определении позиции Голландии в испано-американском конфликте немаловажным фактором являлись экономические интересы голландской колониальной буржуазии, испытывавшей затруднения в [329] эксперте индонезийских колониальных продуктов из-за растущей конкуренции с иностранным, прежде всего, английским капиталом и опасавшейся дальнейшего сокращения рынков сбыта в результате укрепления на Филиппинах более сильных соперников Голландии (док. № 204, 205). Для Голландии наиболее желательным решением филиппинской проблемы являлось сохранение Филиппин «во власти слабой, рутинно консервативной — в своих административных приемах» (док. № 204) Испании, не представлявшей сколько-нибудь значительной угрозы голландским колониальным интересам ни с военно-политической, ни с экономической точки зрения.

Как свидетельствуют донесения М. М. Бакунина, в период испано-американской войны голландское правительство проводило политику сближения с Испанией (док. № 204). Однако, когда в ходе работы испано-американской комиссии стала очевидной неизбежность потери Филиппин испанской короной, Голландия начала склоняться к соглашению с Соединенными Штатами.

Голландские колонизаторские круги недооценивали империалистических планов США на Филиппинах и даже, как свидетельствует донесение М. М. Бакунина от 10 октября 1898 г., надеялись на возможность обмена своих колониальных территорий в Вест-Индии на Филиппинский архипелаг, рассчитывая таким образом обезопасить себя от европейских соперников и Японии (док. № 205).

Основную группу документов шестого раздела составляют донесения русских дипломатов, освещающие политику США на Филиппинах. Эти документы представляют наибольший интерес. Подробные информации и собственные выводы авторов донесений о позиции американского правительства и различных политических группировок в филиппинском вопросе, об особенностях американской дипломатии, о действиях американского командования на архипелаге, являются важным источником, помогающим выяснить подлинную роль американского империализма на Филиппинах. Донесение от 31 мая 1898 г., где Д. Е. Шевич сообщал о тайной конвенции, заключенной в начале апреля между Агинальдо и командиром американской Тихоокеанской эскадры Дьюи, любопытно как свидетельство уверенности многих, в том числе и испанских, официальных лиц в существовании такого договора, что, в свою очередь, мешало раскрытию захватнических планов США (док. № 173). Впоследствии, как известно, Дьюи и другие представители американского империализма категорически отрицали, что они давали какие-то обещания относительно независимости архипелага. (А. А. Губер, Филиппинская республика 1898 г.... стр. 167)

Русские дипломаты были далеки от принятия на веру демагогических заявлений американского правительства и прессы о защите угнетенных Испанией народов.

Характеризуя причины испано-американской войны, русский посол в США Кассини писал, что война явилась «результатом финансовых комбинаций нескольких наиболее выдающихся стоящих у власти людей,— больших капиталистов и промышленников» (док. № 183). Говоря о неопределенности политики США в отношении Филиппин, авторы донесений постоянно подчеркивали наличие в американских правительственных и капиталистических кругах сторонников активных колониальных захватов, существование реальной возможности аннексии архипелага (док. № 189, 191, 192, 196, 197).

В документах, освещающих особенности американской политики на Филиппинах, содержатся также немногочисленные, но весьма ценные [330] сведения о развитии филиппино-американских отношений. Вплоть до взятия Манилы среди филиппинцев господствовала убежденность в бескорыстии американской помощи. Первые признаки недовольства и неуверенности в искренности американской политики наметились после падения Манилы, когда филиппинские войска были отведены от столицы по ультимативному требованию американского командования (док. № 199, 202). В дальнейшем среди филиппинцев продолжался рост беспокойства, вызванный увеличением американских военных сил на архипелаге, все более диктаторским характером поведения американского командования и требованиями США, предъявленными в ходе работы испано-американской мирной конференции (док. № 203, 206, 208, 212). После заключения Парижского договора Филиппины оказались перед неизбежностью военного столкновения с Соединенными Штатами. Русский посол в США Кассини писал 24 декабря 1898 г. (5 января 1899 г.): «общественное мнение на архипелаге является, без всякого сомнения, открыто враждебным идее присоединения к Соединенным Штатам, и здесь с минуты на минуту ожидают известий о вооруженном столкновении между филиппинскими и американскими войсками» (док. № 219).