Раздел III

ИНДОНЕЗИЯ И КОЛОНИАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ДЕРЖАВ

(1881-1917)

Документы, публикуемые в третьем разделе, отражают место Индонезии в противоречиях капиталистических держав и колониальную политику Голландии в Индонезии в 70-х годах XIX — начале XX в. Эти материалы дополняют и логически развивают темы первых двух разделов.

Документы третьего раздела содержат посвященные этому сюжету донесения русских дипломатов не только из Нидерландов и Индонезии, но и из Англии, Испании, Китая и Сингапура.

Можно определить несколько аспектов данного сюжета, получивших отражение в документах: экспансия Германии, японо-голландские отношения в конце XIX—начале XX в., английская экспансия на Калимантане и англо-испанские противоречия в 80-х годах XIX в., португальско-голландские пограничные споры на о-ве Тимор. Значительное место занимают также донесения, в которых сообщается о военных мероприятиях Голландии и Индонезии.

Если до 70-х годов XIX в. русские дипломаты уделяли основное внимание англо-голландским противоречиям на архипелаге, то в 90-х годах XIX в. — начале XX в. они проявляют преимущественно интерес к экспансии молодых империалистических государств — Германии, США и Японии.

Документы, раскрывающие политику Германии в отношении голландских колоний в Индонезии, состоят из донесений Бакунина о визите немецкого броненосца «Кайзер» на Яву в 1898 г., и переписки между Министерством иностранных дел и русскими посланниками в Гааге и Лондоне относительно слухов о продаже Суматры Германии.

Донесения Бакунина от августа — сентября 1898 г. проливают свет на малоизвестный факт немецкой экспансии в Индонезии в конце XIX в., т. е. в период, когда Германия приняла активнейшее участие в разделе Китая на сферы влияния и вступила на путь широкой захватнической политики в бассейне Тихого океана. Бакунин прямо указывал, что визит «Кайзера» имеет целью поиски места для угольной станции на архипелаге. Переписка за июнь—июль 1914 г. весьма показательна, как отражение происков Германии в Индонезии, не прекращавшихся вплоть до начала мировой войны.

Значительное место в публикации занимают документы, в которых нашло отражение проникновение Японии в Индонезию и [127] японо-голландские отношения. В основном эти документы относятся к периоду русско-японской войны и времени, непосредственно следующему за ней (1905-1907 гг.). Из этих документов обнаруживаются факты, говорящие о большой активности японской разведки в Индонезии в начале XX в. (док. № 82, 85, 87). Русские дипломаты весьма недвусмысленно указывали, что причина заигрывания голландского правительства с Японией в первое десятилетие XX в. заключалась не только в следовании Голландии в фарватере политики Англии—союзницы Японии, но и в страхе правящих кругов Нидерландов за свою колонию в Юго-Восточной Азии, которая могла стать объектом японской экспансии. Недаром уже в 1895 г. Голландия первой объявила о своем нейтралитете в японо-китайской войне (док. № 68), а в 1907 г. приветствовала франко-японский договор (док. № 86). В июле 1907 г. посланник в Голландии Н. Чарыков прямо указывал на страх голландских правящих кругов перед Японией, которая может захватить Индонезию (док. № 87).

Русские дипломатические документы весьма определенно свидетельствуют об отходе на второй план старых противоречий между Голландией и Англией и Голландией и Португалией на архипелаге. Практически лишь в одном документе (№ 56) упоминается о столкновении Голландии и Англии в Индонезии после 1871 г. Это столкновение было вызвано захватом Англией в 80-х годах территории на Калимантане, позднее получившей название Британского Северного Борнео. Английская экспансия на Калимантане вызвала серьезное противодействие не Голландии, а Испании, которая, захватив султанат Сулу, претендовала на северо-восточный Калимантан (док. № 57).

Для характеристики соотношения старых и новых противоречий держав в Индонезии перед первой мировой войной весьма показателен документ (№ 93), в котором русский посланник в Голландии А. С. Ионин сообщал 15 мая 1912 г. о попытках урегулирования старого спора между Голландией и Португалией из-за Тимора. Центральное место в этом донесении занимает не анализ этого спора, а указание на стремление Японии воспользоваться им, чтобы купить португальскую часть Тимора и тем самым утвердиться на Малайском архипелаге.

В донесениях значительное место занимают сообщения об усилении голландского флота в индонезийских водах перед первой мировой войной. Рост вооружений в Голландии был связан не только с общей предвоенной обстановкой в Европе, но и объяснялся, как об этом неоднократно сообщали русские дипломаты из Гааги, попытками Голландии противостоять в Индонезии агрессии более сильных держав, в первую очередь Японии.

Следует отметить, что в архивах содержится также большое количество документов, освещающих некоторые существенные стороны колониальной политики Голландии в Индонезии: введение аграрного законодательства, отмена системы принудительных культур, рост частного предпринимательства, бюджетные проблемы. Но эти донесения имеют в значительной мере отрывочный характер, и многие важные вопросы остаются в них не затронутыми. Экономические интересы России в Индонезии были незначительны, поэтому русские дипломаты не особенно интересовались сообщениями о внутриполитическом и экономическом положении Индонезии, выходящими за пределы парламентских обсуждений. Большинство донесений подобного рода — это сообщения о сессиях парламента Нидерландов, на которых утверждались ежегодные бюджеты метрополии и колонии. Поэтому эти документы в сборнике в основном не публикуются. [128]

Надо сказать, что материалы архивов по этому вопросу позволяют проследить некоторые изменения в колониальной политике Голландии. Русские посланники неоднократно подчеркивали в своих донесениях, что дефицит в бюджете Нидерландской Индии в значительной степени обязан своим происхождением ачинской войне, требовавшей огромных средств (АВПР, ф. Канц., 1882 г., д. 58, лл. 35-36; 1895 г., д. 65, лл. 25—26 об.). Неоднократно упоминаются в донесениях дебаты в парламенте по вопросу предоставления займов Индонезии. Русские дипломаты весьма реалистически оценивали выступления голландских политических деятелей, жаловавшихся в 90-х годах XIX в. на то, что Индонезия якобы стала обузой для Нидерландов и не дает ей прибыли. Поверенный в делах Берендс писал 22 марта (3 апреля) 1895 г., что бюджетный дефицит Нидерландской Индии лишь частично может быть объяснен уменьшением доходов от культур сахара и кофе, составлявших ранее монополию правительства. Он указывал, что финансовые ресурсы Индонезии велики и позволяют покрыть значительные расходы, в которых заинтересована метрополия (АВПР, ф. Канц., 1895 г., д. 65, лл. 25-26). Структура колониального бюджета, всей тяжестью ложившегося на трудящееся население Индонезии (уже в 1877 г. различные налоги составляли более половины бюджетных поступлений), осталась вне поля зрения царских дипломатов.

Изменения в аграрной политике и переход к новым методам эксплуатации Индонезии получали в донесениях косвенное отражение в связи с сообщениями о производстве в Индонезии так называемых колониальных товаров, главным образом сахара. Это, в первую очередь объяснялось тем интересом, который правительство России проявляло к положению на мировом сахарном рынке. Донесения русских дипломатов в 1884 и 1886 гг. освещают историю кризиса в Нидерландах, связанного с падением мировых цен на сахар. К этому времени в результате отмены системы принудительных культур и развития частного предпринимательства в сахарной промышленности производство сахара в Индонезии значительно возросло: в 1870 г. было произведено 152 595 т, в 1885 г.— 380 346 т. Документы свидетельствуют, какое первостепенное значение для экономики Нидерландов имела Индонезия. Львов писал 18(30) ноября 1884 г. о значительном влиянии экономического положения в Индонезии на состояние политических дел в Нидерландах (АВПР, ф. Канц., 1884, д. 54, лл. 126-127 об.).

В донесениях русских дипломатов из Гааги уделялось значительное внимание внутрипарламентской борьбе в Голландии, сквозь призму которой рассматривались те или иные мероприятия правительства в Индонезии. Характерны в этом отношении сообщения о правительственном кризисе в связи с продлением срока концессии Виллитонской оловянной компании в 1883-1884 гг. (док. № 58, 59, 60).

Следует отметить, что в отличие от 40-60-х годов XIX в., когда царские дипломаты весьма откровенно выражали свои симпатии консерваторам и неприязнь к либералам, донесения 70-90-х годов носят более объективный и не столь предвзятый характер в оценке тех или иных политических партий Голландии.

Значительный интерес представляют донесения русского консула в Батавии М. М. Бакунина, относящиеся к 1894-1895 гг. Бакунин ставил целью ознакомить Министерство иностранных дел с системой голландской колониальной администрации, с общим экономическим состоянием Индонезии, с положением иностранных представителей в Батавии, кроме того, в первом из донесений содержится оценка ачинской войны. [129] Впоследствии многое из этих и других донесений Бакунина было включено в его книгу «Тропическая Голландия», вышедшую в С.-Петербурге в 1902 г. (в частности, те места в данных донесениях, где Бакунин дает оценку деятельности ван дер Хейдена в Аче и рассказывает об административной системе в Индонезии).

Донесения Бакунина интересны в первую очередь тем, что это — сообщения первого дипломатического представителя России в Индонезии, который смог на месте ознакомиться с положением в колонии. Обращает на себя внимание экономический обзор, составленный в Министерстве финансов России на основании донесений Бакунина, в котором не только приводятся интересные цифры, характеризующие финансовое состояние и внешнюю торговлю Нидерландской Индии, но я дается ряд оценок и прогнозов относительно развития тех или иных отраслей хозяйства страны. Так, в обзоре прозорливо определены перспективы добычи нефти в Индонезии. В обзоре прямо указывается, что одна из причин сокращения производства культуры кофе — сохранение правительственной монополии, т. е. пережитков системы принудительных культур. Интересные наблюдения содержатся в обзоре и по другим отраслям экономики Индонезии.

Оценки Бакуниным голландской колониальной системы и отношения индонезийцев к своим поработителям не носят еще в его донесениях того откровенно реакционного характера, как в вышедшей через восемь лет книге, хотя и тогда он уже не скрывал своих симпатий к установленному голландцами колониальному режиму.

Изменения в колониальной политике Голландии в Индонезии, связанные с наступлением в 1901 г. «этического курса», практически не получили отражения в донесениях русских дипломатов. Только в одном донесении К. В. Струве от 23 июня (6 июля) 1903 г. (док. № 80) содержится отклик на изменения в колониальной политике: здесь говорится о принятии в парламенте нового бюджетного закона.

Точно гак же в донесениях не получили освещения проблемы политического развития Индонезии, связанные с зарождением национально-освободительного движения в начале XX в. Как уже указывалось, царские дипломаты мало интересовались внутренним положением Индонезии, а кроме того, голландские колонизаторы тщательно замалчивали все, что относилось к антиколониальной борьбе индонезийцев. Единственное исключение — сообщение о реакции китайского населения Батавии и Сурабаи на провозглашение Китайской республики в 1912 г. (док. № 89).

Таким образом, документы настоящего раздела вместе с материалами двух предыдущих охватывают ряд важнейших аспектов истории Индонезии с 70-х годов XIX в. до первой мировой войны. Публикуемые документы дополняют немногочисленные опубликованные западные источники по истории экономического развития и финансовому положению Индонезии в 70-х годах XIX — начале XX в. (Как правило, эти источники публиковались в монографиях по истории Индонезии того периода: A. Mijer, De agrarische verordeningeri, Batavia, 1880; N. P. van den Berg, The financial and economic condition of Netherlands India since 1870, The Hague, 1895; E. B. Kilstra, Indish Nederland, Haarlem. 1910; E. B. Kilstra, De Indishe Archipel, Haarlem, 1917; H. H. van Kol, Nederlandish Indie in den Staten Generaal van 1897 tot 1909, ’s-Gravenhage, 1911; P. Brooshoft, De etische voers in de koloniale politiek, Amsterdam, 1901. Опубликованы также обзоры положения населения Явы и Мадуры, предпринятые колониальной администрацией в 70-х годах XIX — начале XX в.: «Eindresume van het onderzock naar de rechten van der inlander op den groud op Java en Madura», 3 den., Batavia, 1876-1896; C. Th. van Deventer, Een overricht van der economischen toestand der inlandsche bevolking van lava en Madoera, ’s-Gravenhage, 1904; W. Huender, Overricht van den economischen toestand der inlandsche bevolking van Java, en Madoera in 1904-05, ’s-Gravenhage, 1921). [130]

Наибольшую ценность представляют те документы раздела, которые отражают место Индонезии в системе международных отношений и противоречий капиталистических держав в начальный период эпохи империализма, поскольку Индонезия осталась почти вне поля зрения исследователей международных отношений на Дальнем Востоке и Юго-Восточной Азии: по вполне понятным причинам их основное внимание сосредоточивалось на Китае и странах Индокитайского полуострова (См. библиографию в книгах: A. Л. Нарочницкий, Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке в 1860-1895 гг., М., 1956; «Международные отношения на Дальнем Востоке (1840-1949)», М., 1966). Документы настоящего раздела представляют в сущности первую публикацию, освещающую отношение Голландии к противоречиям держав в конце XIX — начале, XX в. и место Индонезии в этих противоречиях. Донесения русских дипломатов ценны не только оригинальным фактическим материалом, но и теми оценками и прогнозами, которые в них содержатся. Дипломатические представители России постоянно подчеркивали первостепенное значение Индонезии для Голландии. Л. В. Урусов писал в 1910 г.: «Колонии являются для Голландии не только средством безбедного существования, но и осью, на которой держится ее политическая и экономическая жизнь» (док. № 88), и боязнь последней потерять свою богатую колонию в обстановке борьбы за передел мира (см. донесение А. С. Ионина от 1912 г. — док. № 92). Обращает на себя внимание реалистическая оценка перспектив японской экспансии в отношении Индонезии: в донесениях неоднократно подчеркивается, что главную опасность для голландской колониальной империи представляет именно Япония.

Русские дипломаты, оценивая перспективы борьбы держав за Индонезию, тесно связывали их с общим развитием системы международных отношений. В этой связи большой интерес представляет записка первого секретаря русского посольства в Гааге Л. В. Урусова о положении Голландии и ее колоний (док. № 88).