№ 44

Донесение М. М. Бакунина Ф. Р. Остен-Сакену о военных действиях голландских войск против восставших на о-ве Ломбок

№ 32

18 (30) ноября 1894 г.
Батавия

Завоевание Тякры Негары и окончание экспедиции против о-ва Ломбока

Милостивый государь барон Федор Романович!

После взятия Матарама 29 сентября султан ломбокский с войском сосредоточился в сильно укрепленной резиденции своей Тякре Негаре, которая представляет квадратную площадь в 20 км окружности, обнесенную несколькими рядами высоких и толстых стен.

Голландцы начали с моря и с суши бомбардировку Тякры, но дело не подвигалось. Начались дожди, и экспедиционный отряд жестоко страдал от лихорадок и болезней, процент заболеваний достиг громадной цифры 60%, а между тем балийцы в Тякре не помышляли о сдаче.

Общественное мнение на Яве тревожилось отсутствием известий с театра войны, больше же всего перспективою продолжительного сидения перед Тякрой при самых неблагоприятных условиях. Хуже еще, имели уже в виду необходимость вовсе ретироваться, чтобы со свежими силами весною снова начать кампанию.

В продолжение 6 недель положение голландцев на Ломбоке было весьма незавидное и даже критическое: сила сопротивления неприятеля далеко не была сломлена, тесно блокировать Тякру со всех сторон и взять ее голодом нечего было думать ввиду огромного протяжения [99] города и за полным недостатком войска. Самая бомбардировка шла вяло за отсутствием у голландцев осадных орудий и снарядов. Можно было только в некоторых местах пробить бреши и штурмовать город. Предприятие это было рискованное, даже с достаточными силами, но прежде всего надо было отправить подкрепления.

Между тем энергичный генерал-губернатор ван дер Вейк решился именно на это отчаянное средство — штурм. Он прекрасно понимал, что зимование на Ломбоке во время дождливого сезона уничтожило бы отряд; с другой стороны, ретироваться вовсе и очистить Ломбок было бы немыслимо и постыдно. Это значило бы собственными руками нанести смертельный удар и без того уже поколебленному престижу голландской власти в Нидерландской Индии. Кроме того, можно было рисковать вызвать новые инсуррекционные движения среди жителей острова Бали, единоверных и единоплеменных с балийцами на Ломбоке. Действительно, Густи Дьелантик, балийский принц в Каранг-Ассаме на о-ве Бали, уже готовился к войне и только ожидал удобного момента. Около 15 ноября прибыли на Ломбок подкрепления в числе 3 батальонов, причем на всей Яве в данный момент не оставалось и 3000 европейских солдат, разбросанных по разным местностям острова. Между тем отовсюду, из провинций Бантама и Краванга, из независимых территорий на Яве, — Соло и Джокжо, получались тревожные известия о брожении умов среди туземцев.

Но исхода не было — надо было победить или приготовиться к самым крайним последствиям и компликациям, совладать с которыми оказалось бы свыше сил колониальному управлению.

К счастью, все обошлось благополучно. Отряд генералов Феттера и Сегова в числе 6 батальонов 20 ноября штурмовал Тякру Негару, встретил отчаянное сопротивление, даже со стороны женщин, вооружившихся копьями, и после упорного боя овладел последним оплотом султана и его балийцев. Сам султан и все его семейство, а также главнейшие предводители балийцев попались в плен, остальные покорились и сложили оружие. Кроме того, голландцы завладели сокровищами султана, зарытыми в землю, в числе до 400 кг золота и до 4200 кг серебра. Словом, успех был блистательный и полный.

14(26) ноября был здесь у губернатора парадный обед по случаю взятия Тякры Негары. Я был в числе приглашенных консулов, и г-и ван дер Вейк сделал мне честь обратиться в мою сторону с поднятым бокалом. Я сперва не ответил на его приветствие, так как не мог принять оного на свой счет и полагал, что оно относится к сидевшему рядом со мною католическому епископу. Видя мое недоумение, генерал-губернатор улыбнулся и сказал: а Vous, Mr de Bakounine (Вам, г-н Бакунин (франц.)). Из всех моих коллег и гостей, за исключением лишь генерального секретаря барона Свертса, я один удостоился этого внимания, которое присутствующими на обеде было весьма замечено и комментировано. Позднее барон Свертс сказал мне в ответ на мою благодарность: «Son Ехсе Vous apprеcie beaucoup» (Е. пр-во вас высоко ценит (франц.)).

Я должен вообще отозваться с величайшею похвалою о тех правительственных лицах, с которыми состою в сношениях: генерал-губернатор, его генеральный секретарь барон Свертс ван Ландас Виборг (Брат его состоит ныне первым секретарем Голландской миссии в С.-Петербурге. (Прим. док.)), его адъютанты, резидент в Батавии и пр. относятся ко мне с чрезвычайною, [100] скажу более, с особенною, весьма лестною для меня предупредительностью, тогда как в отношении остальных моих коллегов они не выходят из границ обыкновенней банальной вежливости. В доказательство привожу инцидент за обедом, а также прилагаемое у сего любезное письмо ко мне барона Свертса в ответ на мое поздравление. Кроме того, барон Свертс вытребовал для меня и доставил мне из здешнего Военного департамента русские и голландские документы русскоподданного Адама Ковальского, капрала в голландском отряде на Ачине, документы, с которыми я пожелал ознакомиться, прежде чем отвечать на просьбу Ковальского, желающего возвратиться в Россию.

С совершенными почтением и преданностью честь имею быть, м. г., в. пр-ва покорным слугою.

М. Бакунин

АВПР, ф. Тихоокеанский стол, 1894-1898 гг., д. 1517, лл. 27-29 об. Подлинник.