Честь имею донести в. пр-ву в дополнение к телеграмме моей за № 58, что в пятницу 10(23) сего марта, упомянутый в рапорте № 57 от 13 марта (См. док. № 248) план пленения предводителя филиппинских инсургентов Эмилио Агвинальдо приведен успешно в исполнение. Героем этого события был бригадный генерал волонтеров Фредерик Фонстон. Сын небогатого фермера штата Канзас, он является типичным представителем западного американца — western man: действительная удаль и бесстрашие, страсть к рекламированию и гиперболическому изображению собственных подвигов и при этом несколько своеобразные понятия о чести и порядочности. Он получил образование в школе и университете Канзаса; одно время зарабатывал деньги на воспитание, служа проводником в малоисследованных Скалистых горах штата Колорадо; позже он участвовал в двух очень трудных научных экспедициях, сперва в раскаленных песках «Долины смерти» восточной Калифорнии, потом в вечных льдах верхней Юконы в Аляске. Потом он был клерком в железнодорожной конторе Нью-Йорка и корреспондентом канзасской газеты.

Боевое крещение Фонстон получил 30-ти лет от роду, воюя с испанцами в 1896 г. в рядах кубинских повстанцев генерала Garcia; по объявлении испано-американской войны ему было предложено согражданами его штата командование 20-м волонтерным канзасским полком: полк был отправлен на Филиппины, и здесь впервые заговорили о полковнике Фонстоне, как об отважном и неустрашимом командире; по роспуске волонтеров отдельных штатов и формировании взамен их в 1899 г. полков волонтеров Соединенных Штатов полковник Фонстон был назначен бригадным генералом волонтерных войск. Теперь за подвиг пленения Агвинальдо президент назначил 35-летнего Фонстона бригадным генералом регулярных войск. По закону президент имеет право назначать в регулярную армию лиц гражданского состояния и волонтеров, определяя их или в первый офицерский чин или прямо в [467] генеральские чины; промежуточные чины могут замещаться только производством офицеров по старшинству. Назначение Фонстона произвело громадное и притом весьма неприятное впечатление в армии; до достижения предельного возраста генерал Фонстон может прослужить еще 30 лет, что составляет совершенно исключительное явление в армии Соединенных Штатов; ранний предельный возраст и медленное производство обусловливают постоянную перемену в личном составе генералов, так как этих чинов офицеры достигают обыкновенно в почетном возрасте; быть же генералом, хотя бы за несколько дней до зачисления в список отставных (ritired list), составляет заветную мечту каждого офицера, так как отставной генерал получает 8250 руб. содержания в год, толковник же всего 5250 руб. Между тем генеральских ваканций в армии имеется всего 22 по новым штатам. При этих условиях пребывание одного лица в чине генерала действительной службы в течение 30 лет оказывается большою задержкою для других офицеров, и особенно это кажется несправедливым, когда такое лицо назначается «со стороны», никогда до генеральского чина не служив в регулярной армии и не получив никакой научной военной подготовки.

Отчасти под влиянием таких соображений, способ поимки Агвинальдо подвергается в армии строгой критике, Обстоятельства этого дела следующие:

С сентября прошлого года Эмилио Агвинальдо со своими приверженцами скрывался от американских войск в дикой, малодоступной узкой приморской полосе северо-восточной части острова Люцона, между горным хребтом Сиерра-Мадре и берегом Тихого океана. Местность эта доступна лишь с моря и здесь, близ местечка Паранан, в 25 верстах от морского берега, он пребывал в относительной безопасности. 15 февраля один из ело агентов прибыл в г. Пантабагаган, по западную сторону хребта Сиерра-Мадре, у верховьев Рио-Гранде де Пампанга, впадающей в Манильскую бухту, с письмами от него к двоюродному его брату Балдемару Агвинальдо, коему он приказывал вступить в командование инсургентами провинций центрального Люцона, сменив генерала Аледжандрино, и послать с тем же агентом немедленно 400 чел. отборных войск в его главную квартиру. Эти письма за хорошие деньги достались в руки Фонстону. За несколько месяцев до того Фонстон в числе прочих вещей, найденных в лагере инсургентского генерала Лакуна, завладел печатью последнего и несколькими, подписанными им письмами: при помощи этого было составлено 2 письма от Лакуны к Агвинальдо; в одном из них сообщалось о положении дел в архипелаге в желательном для американцев освещении, в другом Лакуна будто бы писал, что посылает свою лучшую войсковую часть, согласно распоряжений Бальдемара Агвинальдо. Планы Фонстона были одобрены не только генералом Мак-Артуром, но и правительством в Вашингтоне. В экспедицию было взято 78 чел. из племени макабебов (исконные враги тагалов, являющиеся из ненависти к ним преданными союзниками американцев с самого начала военных действий), свободно владевших языком тагалов; из них 20 чел. были одеты в мундиры инсургентов, прочие же в обычное платье филиппинских крестьян; они были вооружены 50 ружьями Маузера, 18 — Ремингтона и 10 магазинками Краг-Юргенса. Туземцами командовали 4 офицера — дезертира инсургентов: 1 испанец и 3 тагала; главным же начальником команды был кавалерийский капитан волонтерных войск Хазард, при коем помощником состоял его младший брат поручик Хазард.

Фонстон взял с собою еще 2 волонтерных офицеров: капитана Ньютона и поручика Митчеля. Все 5 американцев были одеты [468] в платье американских нижних чинов: синие рубахи и брюки хаки. В ночь на 23 февраля экспедиция села на канонерскую лодку «Виксбург», доставившую ее 1 марта в 2 часа ночи к берегу, в 40 верстах южнее города Казигуран, в бухте того же имени, на берегу Тихого океана, в провинции Принчипе северного Люцона. Казигуран отстоит в 140 верстах к югу от Паранана, где находилась главная квартира Эмилио Агвинальдо.

Американские войска до тех пор в Казигуране не показывались и жители города душою преданы Агвинальдо и делу инсургентов. Дойдя до города, туземные офицеры экспедиции заявили властям, что, направляясь с юга на соединение с Агвинальдо, они наткнулись на разведочную партию американцев, большую часть перебили, а пятерых взяли в плен, причем указывали на Фонстона и 4 белых офицеров. Городские власти поверили рассказу и взялись доставить в Паранан подложные письма Лакуны к Агвинальдо. В течение 3 дней Фонстон и американские офицеры были заперты, разыгрывая роль пленных. Утром 4 марта отряд выступил из Казигурана, захватив на дорогу немного разваренного маиса.

Путь в Паранан лежал по весьма пересеченной и совершенно ненаселенной местности. После 7 суток непрерывного, крайне трудного движения через крутые горы и быстрые потоки, причем пищею, кроме взятого с собою маиса служили лишь попадавшиеся на морском берегу ракушки, отряд остановился в 12 верстах от Паранана в полном изнеможении от голода и усталости: пришлось даже отправить гонца в лагерь Агвинальдо с просьбою доставить съестные припасы для дальнейшего пути.

Предводитель инсургентов, введенный в полное заблуждение подложными письмами Лакуны, велел немедленно выслать просимое продовольствие и вместе с тем приказал мягко обращаться с пленными американцами. 10 марта колонна двинулась далее и вскоре встретилась с высланным из Паранана отрядом, коему Агвинальдо приказал принять под свою охрану пленных. Фонстон с 11 макабебами своевременно предупрежденный оставался верстах в 5 позади других и следовал за ними.

По вступлении в Паранан отряд прошел перед выстроенной для отдачи ему чести у дома, занятого Агвинальдо, почетною стражею последнего из 50 тагалов в чистых белых и синих мундирах и соломенных шляпах.

Макабебы Фонстона при офицере-испанце выстроились против них, офицеры-тагалы же вошли в дом Агвинальдо. Заметив, что один из офицеров свиты Агвинальдо подозрительно разглядывал «пленных» американцев, офицер-испанец быстро скомандовал: «Макабебы-принимайтесь теперь за них!».

Макабебы почти в упор открыли огонь по радостно встречавшим их тагалам, но меткость стрельбы была не велика и лишь 3 человека было ими убито. Заслышав пальбу, Агвинальдо подошел к окну и, полагая, что то были проявления восторга его стражников, чествовавших вновь прибывших товарищей, крикнул им: «бросьте эти глупости и не теряйте даром зарядов!» В это мгновение к нему бросился сзади офицер-тагал из отряда Фонстона и, крепко схватив его, объявил: «Вы в плену у американцев!» Офицеры штаба подбежали на помощь к своему начальнику, но, встреченные огнем подоспевшего со своими людьми Фонстона, обратились в бегство, выпрыгнув из окна в реку; также бежали, побросав оружие, застигнутые врасплох воины-тагалы. Первые слова сильно взволнованного Агвинальдо были: «Иначе, как подобною [469] хитростию, американцам никогда бы меня не поймать: подложная подпись и печать Лакуны меня совсем обманули». Из захваченной его переписки выяснилось, что он был в непрерывных сношениях со всеми вождями инсургентов по всему архипелагу, а с 15 января с. г. он объявил себя диктатором.

На следующий день экспедиция подошла к берегу бухты Паранан, села на ожидавшего ее здесь «Виксбурга» и 15(28) марта прибыла 'благополучно в Манилу.

Способ поимки Агвинальдо, как было выше сказано, подвергается критике и в армии и в других слоях общества: составление подложных писем, переодевание в неприятельские мундиры, наконец почти что изменнический способ овладения личностью предводителя филиппинцев дают обильную пишу для критических разговоров. «Инструкция для руководства армий соединенных Штатов в поле» (Instructions for the government of the United States armies in the field) гласит: военная необходимость допускает обман (deseption), но не дозволяет изменнических поступков (acts of porfidv), и далее: применение неприятельского знамени. Флага или другой эмблемы его национальности (сюда должен быть отнесен и мундир неприятеля) для обмана неприятеля в бою является изменническим поступком, и прибегающие к нему лишаются покровительства военных законов. Генерал Hallerk в своем труде «Международные законы», служащем руководством в военной академии Вест-Пойнта говорит: в прежние времена случалось, что решительные личности прокрадывались переодетыми в неприятельский лагерь и умерщвляли командующего генерала; такой поступок в нате время считается бесчестным и возмутительным (infamous and execrable) одинаково для исполнителя покушения, как для приказывающей или разрешающей исполнение его власти, также и для награждающего исполнителя за подобный поступок... (Отточие документа), но следует различать изменническое убийство и вполне законное нечаянное нападение; небольшой отряд может под покровом ночи незаметно пройти через неприятельские линии охранения, добраться до главной квартиры и захватить в плен или умертвить главнокомандующего: было его дело обеспечить себя от подобных неожиданностей; такие предприятия не только разрешаются, но и поощряются: только переодевание и измена (disguise and treachery) дает делу преступный характер.

В данном случае, конечно, генерала Фонстона винить не следует, во-первых, как человека, не получившего военного воспитания, и во-вторых, как действовавшего с ведома начальства; ответственность должна падать на генерала Мак-Артура и на военный департамент в Вашингтоне: о проекте, по достоверным сведениям, департамент был извещен хотя может быть и не о всех подробностях.

Между тем, главным адъютантом армии была отправлена генералу Мак-Артуру телеграмма следующего содержания: президент приказал передать, что он высоко ценит мужественное поведение генерала Фонстона, офицеров и нижних чинов армии и флота — участников парананской экспедиции; секретарь по военным делам присоединяется к поздравлениям.

Хотя власти в Вашингтоне и утверждают теперь, что пленение Агвинальдо не имеет существенного значения, так как восстание и до этого было уже почти подавлено, однако выдающаяся награда Фонстона доказывает противное: 2 месяца тому назад канзасские друзья Фонстона приезжали в Вашингтон хлопотать о доставлении ему какого-либо [470] на значения в регулярной армии ввиду прекращения существования волонтеров в июне сего года; им ответили, что, к сожалению, ничего лучшего предложить ему не могут, как перейти в регулярную армию с чином поручика; теперь же он оказывается не поручиком, а бригадным генералом.

О последствиях пленения Агвинальдо пока еще трудно высказать положительное мнение: и до и после этого события были нередкие случаи сдачи американцам небольших отрядов (не более 150 — 200 чел.) со своими начальниками; но все же остаются непримиримыми такие известные генералы инсургентов, как Тинио, Маскардо, Аледжандрино и др.; весьма вероятно, что один из них объявит себя диктатором и борьба продолжится более или менее на тех же основаниях. Столь скоро воспоследовавшая присяга Агвинальдо на верность Соединенным Штатам вызвана была, вероятно, уверенностью, что в противном случае его ожидала та же участь, которая постигла других выдающихся филиппинских пленников американцев, т. е. ссылка на отдаленный и пустынный остров Гуам (в группе Марианских островов), и только этим можно объяснить готовящуюся им прокламацию, убеждающую инсургентов прекратить борьбу и признать верховенство Штатов, положившись на великодушие американцев; здешние газеты проговариваются, сообщая, что Агвинальдо проводит дни заточения, готовя свою прокламацию со словарем в руках: известно, что познания английского языка у него слабы, прокламация же будет объявлена на испанском, тагальском и др. местных языках, знакомых ему с детства; ясно, что словарь ему может быть нужен только для перевода с английского языка заготовленного американскими властями текста. Вообще, по всему видно, что сознавая значение попавшего им в руки козыря, американцы хотят широко им пользоваться в своей игре, но они склонны преувеличивать его значение и легко могут перестараться: нет сомнения, что хитрые туземцы Филиппин оценят искренность прокламации их бывшего вождя и поймут, под каким давлением она составлялась.

Двухлетняя упорная борьба обусловливалась не личностью Агвинальдо, ничего выдающегося, по свидетельству знающих его лиц, не представляющей, а жаждою независимости, и сомнительно, чтобы самый способ захвата диктатора увеличил в них сознание могущества и силы противника, а вместе с тем — бесполезности дальнейшего сопротивления.

Тем не менее, военный департамент уже не скрывает намерения ограничиться численностью армии, меньшею предположенных и разрешенных конгрессом 100 тысяч чел.: 24 марта было отдано распоряжение о вербовке рекрут в новоформируемые кавалерийские полки, считая по 56 рядовых на роту (troop) вместо 76, составляющих максимальную законную численность. Предполагается поддерживать существующую ныне численность армии на Филиппинах в 50 000 чел., общую же численность армии довести лишь до 75 000 чел. Но главную причину такого решения следует искать, как мною неоднократно уже упоминалось, в слабых успехах вербовки и в нежелании служить в течение 2 лет в громадном отдалении, в непривычной обстановке и в тяжелых климатических условиях. Отчасти этим же объясняется решение морского департамента уменьшить наступающим летом численность американских военных судов в азиатских водах, будто бы для чистки и обновления долгое время пребывавших за границею кораблей; трудность вербовки матросов вынуждала департамент в прошлом году искать охотников не исключительно среди жителей приморских штатов, как до тех пор практиковалось; но дезертирства, достигшее во флоте [471] в последнее время небывалых размеров, доказало неприменимость этой меры.

Приложение: две карты Филиппинских островов, по 2 листа в каждой.

Генерального штаба подполковник Шебеко

ЦГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 611, лл. 39-46 об. Подлинник.