Перевод

Милостивый государь!

Посол Высокой Порты передал мне копию депеши от 26 августа с. г. (Нов. ст.) е. пр-ва министра иностранных дел е. в-ва султана по ачинскому вопросу.

Ссылаясь на старые традиции и недавние демарши, предпринятые султаном Аче перед оттоманским правительством, е. пр-во Рашид-паша, не желая покушаться на права Нидерландов, тем не менее считает нужным обратиться к нашему великодушию и нашей мягкости для устранения возникшего между нами и государством Аче конфликта.

Мы ознакомились с этим сообщением с большим интересом, вызванным его в высшей степени дружественным характерам.

Мы хотим верить, что нижеследующие соображения будут рассмотрены вами как продиктованные взаимными чувствами искренности и сердечности.

Мы не намерены обсуждать ни значение, ни характер отношений, которые, возможно, в свое время существовали между королевством Аче и Оттоманской империей. К тому же из депеши е. пр-ва Рашид-паши явствует, что эти отношения были затем прерваны, а традиции их восходят к столь отдаленной эпохе, что даже память о них была утрачена, когда султан Аче в 1857 г. послал своего представителя в Константинополь, чтобы возобновить эти связи или, точнее говоря, попытаться создать новые ⁶⁸.

Чтобы убедиться в том, что ачинцы веками считали себя свободными от всяких уз, связывающих их с Высокой Партой, достаточно вспомнить, что пи в старинных отношениях, которые мы, так же как и другие нации, поддерживали с народами острова Суматры, в частности с ачинцами, ни в переговорах, которые велись, ни в поисках союзников, ни в договорах, заключенных этим государством, не было никаких указаний на то, что они не считали себя правомочными действовать и не действовали на деле по своей собственной инициативе и собственной властью. Даже более того, когда Мансур-шах ⁶⁹ счел нужным в 1851 г. прибегнуть к иностранному покровительству, и теперь, когда ныне царствующий султан предпринимает подобные же шаги, они оба — и тот и другой — безрезультатно обращались с этим к другим державам ⁷⁰ до того как решили обратиться с просьбой о посредничестве к Высокой Порте, к которой они должны были, однако, обратиться в первую очередь, если бы вышеназванные традиции действительно сохранились в их памяти.

Что касается послания, привезенного теперь в Константинополь представителем султана Аче, гаагский кабинет позволяет себе заметить, что это послание, апеллирующее к великодушию халифа в пользу его единоверцев, которые живут в Аче, по меньшей мере беспредметно. Е. в-во султан безусловно знает, что принципы религиозной терпимости, проводимые правительством короля, обеспечивают самое широкое покровительство и самую полную независимость религиозным верованиям мусульманского населения Индийского архипелага, расположенного в сфере его влияния.

Таким образом, война с Аче, в которую мы в настоящее время втянуты, абсолютно чужда подобного рода мотивам. Другие причины, к сожалению, сделали войну неизбежной, несмотря на самые серьезные усилия, которые мы прилагали, [69] чтобы ее предотвратить. С искренним сожалением мы вынуждены были убедиться в том, что королевство Аче вместо того, чтобы разделять чувства, сходные с теми, которые питает к нам Высокая Порта, наоборот, на протяжении многих лет своим отношением я действиям, и не скрывает своей злой воли.

Напрасно мы надеялись на его поддержку в выполнении долга, к которому нас обязывает наше положение в Индийском архипелаге, в отношении торговли и судоходства всех наций. Также безрезультатными были наши неоднократные попытки примирения и наши настоятельные требования выполнять формальные обязательства, обусловленные договорами.

Когда недавно стали наконец появляться лучшие возможности, обнадеживавшие нас в мирном преодолении создавшихся трудностей, мы, к сожалению, вынуждены были констатировать, что предложения, сделанные нидерландским властям в Индии, имели только одну цель — ввести нас в заблуждение относительно новых враждебных выступлений, подготовлявшимся против нас ⁷¹.

Безусловно излишне распространяться далее по поводу этих инцидентов, на которых тем не менее мы сочли нужным коротко остановиться, чтобы определить положение, в котором мы очутились с королевством Аче, и главным образом для того, чтобы доказать Высокой Порте, как глубоко мы ценим обращение, которое она соблаговолила нам послать. Мы были счастливы убедиться в новом свидетельстве сердечной дружбы со стороны правительства е. в-ва султана. Мы ценим деликатные чувства, с которыми Высокой Порте дали понять, что для нас будет невозможно принять посредничество в наших распрях с Аче. И в то же время мы вполне отдаем должное осторожной позиции, занятой Высотой Портой в отношении мер, которые мы вынуждены принять для сохранения нашего престижа и чести нашего оружия.

Правительство короля считает, что нет лучшего способа доказать, что оно нисколько не ошибается в характере демарша, представленного ей, как ответив на него со своей стороны с полной откровенностью. С этой целью оно охотно заверяет Высокую Порту в том, что, несмотря на неудачный исход предпринятых прежде демаршей, чтобы добиться полюбовного соглашения с Аче, у нас никогда не было намерения не прислушиваться к мирным предложениям, которые султан Аче пожелал бы нам сделать.

Путь к исполнению этого желания указан в договоре, заключенном в 1867 г. генерал-губернатором Нидерландской Индии с Аче. Поскольку этот путь всегда остается открытым, благоприятный прием обеспечен любому прямому демаршу султана Аче перед правительством Нидерландской Ост-Индии, для того чтобы предотвратить достойные сожаления последствия нового обращения к оружию.

Вообще же королевское правительство, следя за сохранением своих прав и выполнением возложенного на него долга, всегда в своих отношениях с туземными государствами Индийского архипелага и, в частности с Аче, будет руководствоваться чувствами великодушия и умеренности, к которым взывает Высокая Порта.

Гаагский кабинет хочет верить тому, что правительство е. в-ва султана увидит в предыдущем чистосердечном объяснении новое доказательство нашего искреннего желания все теснее укреплять дружественные отношения, которые, к счастью, уже давно существуют между Нидерландами и Высокой Оттоманской Портой.

Примите уверения и т. д.

(подписано) Л. Герике

АВПР, ф. Канц., 1873 г.. д. 27, лл. 211-216. Копия на франц. яз.

Р. S. Прошу вас передать данную депешу с. пр-ву Рашид-паше и оставить ему копию.

Л. П.

Комментарии

67. И. Л. X. А. Герике ван Хервайнен был министром иностранных дел Нидерландов в 1871-1874 гг.

68. После захвата в 30-40-х годах XIX в. западного побережья Суматры голландцы пришли в непосредственное соприкосновение с владениями Аче. Султан Аче, стремясь отстоять независимость своей страны, начал искать поддержку извне и решил возобновить связи с Турцией.

69. Посольство 1851 г. в Турцию было направлено не Ибрахимом Мансур-шахом, правившим в 1857-1870 гг., а Сулейманом Али Искандер-шахом (1836-1857).

70. Имеются в виду обращение Сулеймана Али Искандер-шаха к губернатору английской колонии Стрейтс Сеттлментс и попытки Мохаммад-шаха (1870-1874) заручиться поддержкой США, Италии и Франции.

71. Речь идет о согласии Аче на переговоры с голландскими властями в конце 1872 г. и одновременных попытках султана опереться на помощь США и Италии (см. прим. 21).