№ 165

Донесение Д. Е. Шевича М. Н. Муравьеву о разгроме американским флотом испанской эскадры у Филиппин

№ 29

22 апреля (4 мая) 1898 г.
Мадрид

Милостивый государь граф Михаил Николаевич!

Разгром испанской филиппинской эскадры, о котором я известил в. с-во моей третьягодняшнею секретною телеграммою 440, произвел здесь самое удручающее впечатление.

Хотя составлявшие погибшую эскадру суда принадлежали к категории далеко не новейшего судостроения, тем не менее потеря их не может не быть крайне чувствительною для Испании уже потому, что отныне филиппинская колония лишена всякого способа сообщения морем как между островами, так и между столицею и главными прибрежными городами о-ва Люцона. Кроме того, манильская катастрофа послужила наглядным доказательством того беспечного отношения правительства к вопросам, касающимся национальной обороны, благодаря которому Испания могла ныне быть застигнутой врасплох нападением Северо-Американских Штатов 441.

И действительно, трудно себе объяснить, каким образом испанское морское министерство, зная состав и вооружение американской эскадры Тихого океана, не позаботилось вовремя об усилении и перевооружении своей эскадры или о своевременном удалении ее из филиппинских вод.

Во вчерашнем заседании палаты представителей морской министр пытался извинить сделанный им промах, между прочим, тем обстоятельством, что либеральное министерство 442 за 7-месячное существование свое не успело преобразовать систему и средства к обороне, которые оно унаследовало от консерваторов.

Но эти неловкие и запутанные доводы, не объясняющие, например, как неприятельская эскадра могла пробраться, хотя бы и ночью, незамеченной в манильскую бухту и «застигнуть врасплох» испанскую эскадру, едва ли убедили слушателей, и если оппозиция не слишком; настаивала на требуемых ею объяснениях, то это было скорее потому, что «лежачего не бьют».

Правительство глубоко поражено случившейся катастрофою и на третьягодняшнем свидании моем с министром иностранных дел 443 я мог убедиться в том, что минутная вспышка воинственной самоуверенности, которая, вследствие кажущейся медлительности в военных [333] действиях со стороны американцев, озарила было за последние дни мрачные предчувствия этого государственного человека, погасла навсегда.

В течение продолжительного разговора нашего г-н Гульон проронил несколько слов, из коих я мог заключить, что также относительно броненосной эскадры, отправившейся на днях из Сан-Вицента в Атлантический океан, испанское правительство далеко не спокойно, так как навстречу ей вышла, как говорят, американская эскадра, блокировавшая до сих пор Гавану.

Министр иностранных дел казался, кроме того, крайне обеспокоенным последними известиями, полученными от филиппинского генерал-губернатора 444 касательно происков там английского консула, действующего, по-видимому, в совершенном согласии с американцами.

Г-н Гульон, передавая мне эти сведения, имел вид, будто подозревает, что сказанный консул не оставался вовсе безучастным в постигшей испанскую эскадру катастрофе.

С понедельника вечера испанское правительство находится в совершенной неизвестности о том, что происходит в Маниле, так как телеграфный кабель был отрезан американцами. По последним известиям, бомбардирование города началось в тот же вечер.

Г-н Гульон не скрыл от меня, что положение Испании вообще кажется ему отныне безнадежным, а что касается филиппинской колонии в особенности, то он полагает, что если заинтересованные в сохранении равновесия в Тихом океане державы не воспротивятся проискам Англии, «клонящимся, по его убеждению, к полному захвату Манилы», то колония эта сделается ценою будущего оборонительного и наступательного союза между Англиею и Соединенными Штатами. Мой собеседник прибавил, что великие державы в своих собственных интересах должны были бы поддержать Испанию и не допустить, чтобы при заключении мира права ее и жизненные условия ее существования были окончательно поперты (Так в тексте, следует: попраны) англо-американский и интригами.

В подкрепление вышеизложенных несколько тенденциозных, как мне кажется, соображений и доводов, очевидно клонящихся к тому, чтобы существенно вовлечь интересы наши в разыгрывающуюся ныне испано-американскую драму, министр иностранных дел сообщил мне доверительно, что третьего дня великобританский поверенный в делах передал ему ноту, коею он извещает испанское правительство, что в виду несчастных событий на о-ве Люцоне английское правительство решило снова взять на себя покровительство там над китайскими подданными и интересами, как это было временно в начале филиппинского восстания с согласия испанского правительства 445.

Сообщая мне о содержании английской ноты, г-н Гульон прибавил, что в принципе испанское правительство никогда не допускало в филиппинской колонии китайского официального представительства. Многочисленная китайская колония (100 тыс. человек) управлялась до сих пор, хотя негласно, своим старшиною — китайцем, через посредство которого колония сносилась с местными властями вполне мирно и правильно, и лишь в начале последнего восстания англичане добились вследствие официального ходатайства китайского правительства разрешения фактически взять под свое покровительство китайскую колонию в г. Маниле.

На нынешнее заявление английского правительства г-н Гульон намеревается, как он мне сказал, сделать серьезные представления и, [334] во всяком случае, не давать своего согласия до тех пор, пока китайское правительство не обратится к мадридскому кабинету с формальной просьбою о разрешении сим последним предполагаемой меры.

Образ действия английского правительства в этом обстоятельстве вызвал щекотливость здешнего правительства, особенно по форме, в которой сообщение было сделано: поверенный в делах не счел даже нужным в своей ноте просить об ответе на оную.

Министр иностранных дел, к которому заехал во время нашего свидания французский посол 446, сделал сему последнему в моем присутствии относительно всего вышеизложенного тождественное сообщение, предоставляя ему уведомить об оном свое правительство.

С моей стороны, я не преминул довести о сем до сведения в. с-ва моей второю третьягодняшнею телеграммою.

Примите, м. г., уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Шевич

АВПР, ф. Канц., 1898 г., д. 70, лл. 128-131 об. Подлинник.


Комментарии

440. В телеграмме от 20 апреля (2 мая) 1898 г. Д. Е. Шевич отмечал: «В субботу в морском сражении у Кавите в Манильском заливе была полностью разбита испанская эскадра, которая потеряла 6 кораблей и 400 человек. Правительство надеется, что в случае необходимости Манила сможет оказать сопротивление» (АВПР, ф. Канц., 1898 г., д. 71, л. 99. На франц. яз.).

441. Говоря о «беспечном отношении» испанского правительства к вопросам обороны, Д. Е. Шевич дает трезвую оценку американской победы в Манильском заливе, отличную от того, как изображалось это сражение в официальной американской печати. Известно, что американское правительство и пресса расценивали разгром испанского флота в Манильском заливе как крупный успех американского флота. В действительности, победа американцев выглядела значительно скромнее, так как они столкнулись с полной беспомощностью и неподготовленностью испанского командования. Американские суда не встретили никакого сопротивления со стороны фортов, охранявших вход в залив. Допотопные испанские корабли не могли противостоять наступлению современной американской эскадры. В неравном бою все испанские корабли были потоплены, прежде чем был убит хотя бы один американец.

442. Имеется в виду правительство Сагасты, лидера либеральной партии, сформированное им 10 октября 1897 г.

443. Имеется в виду министр иностранных дел Испании Пио Гульон.

444. Речь идет о генерал-губернаторе Филиппин Агустине, сменившем в 1898 г. генерала Примо де Ривера.

445. В документе упомянут инцидент, имевший место в 1846 г., когда Англия, усилившая свое влияние в Китае, взяла на себя «защиту» китайской колонии в Маниле «по просьбе» китайского правительства.