Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

ДИЕГО ЛОПЕС КОГОЛЬЮДО

ИСТОРИЯ ЮКАТАНА,

СОСТАВЛЕННАЯ ПРЕПОДОБНЕЙШИМ ОТЦОМ БРАТОМ

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

/170/ Так как уже рассказано, как и когда открыли Юкатан, кто его умиротворил и подчинил Кастильской короне, как заселили город Мериду и городки [Villas] испанцев, имеющиеся сегодня, мне показалось уместным описать сейчас особенности этой страны и живущих в ней индейцев, но без обстоятельности, которой хотели бы некоторые, по крайней мере, при описании их происхождения и того, из каких частей света они могли прийти, так как мне сейчас сложно проверить то, что столь многие ученые мужи не смогли удостоверить в начальные годы Конкисты, исследуя со всей тщательностью, как они утверждают, и, не имея ныне документов либо определенных преданий у индейцев о первопоселенцах, от которых они происходят, из-за того, что служители Евангелия, насаждавшие Веру с ревностным усердием ¹ искоренить полностью идолопоклонство, сожгли некоторые записи и рисунки [caracteres y pinturas], которые нашли, и в которых была представлена их история, и у них не было случая записать их древние обряды. Я расскажу, впрочем, все, мною найденное, что мне стало бы известно из историй и из предшествующих записей [de las Historias y de escritos antecedentes] на эту тему, какие я имел в своем распоряжении. Слишком любознательный добавил бы то, что ему показалось бы уместным, однако, да сохранится истина, которую требует история, ибо я не имею намерения ни развлекать разными рассказами, ни писать приключенческий либо рыцарский роман.

Этот Юкатан так окружен с трех сторон океаном и Северным морем, что сначала, при его открытии, его сочли островом и назвали Исла-Каролина [Isla Carolina]. С восточной стороны его ограничивает залив Гуанахос, который называют Гондурас, до острова Косумель, находящегося к северо-востоку, и на севере до мыса Коточ, и на этом пространстве расположена отмель Вознесения [Baia de Ascencion], и на его берегу находят янтарь, и оно занимает расстояние в сто тридцать лиг. С северной стороны /171/ его омывает Наветренное море [Mar de Barlovento], идущее от залива Гуанахо до залива, который называют Мексиканским. Он идет по параллели от 20 градусов 40 минут северной широты до 21 градуса, чуть больше или чуть меньше, где побережье имеет семьдесят шесть лиг. С западной стороны он имеет Мексиканский залив, идущий от мыса Пунта-Дельгада до Санта-Мария-де-Ла-Виктория и на юге до Чампотона [Champoton], а кроме того на юго-запад на 60 лиг. Королевство Гватемала, от которого материк идет до Перу, расположено к югу от него. Между этим королевством и Гватемальским расположены области Та-Ица [Taitzaes], Кехаче [Cehaches], Кампим [Campim], Чинамит [Chinamitas], Лакандоны [Lacandones], Локены [Locenes] и другие, которым всем вместе дано название Царства Процветания [Reyno de Prospero] ², и в настоящем году 1655 там все еще идет война, и они остаются язычниками, и не обращены, хотя несколько раз пытались это сделать, как будет сказано в свое время.

Отсюда следует, что эта земля, называемая Юкатан, имеет по воздуху размер в 290 лиг, хотя вследствие местоположения, которое имеют мысы, бухты и порты, следуя по ним так, как они расположены, и включая то, что относится к Табаско, до залива Гуанахо проходят около 400 лиг по земле. От Тишчель берег идет с запада на восток в Чампотон [Champoton], Кампече [Campeche], Пуэртос-да-Ла-Десконосида [Puertos de la Desconocida], Санта-Мария-де-Сисаль [Santa Maria de Zizal], Кавкель [Caucel], Тельчак [Telchac], Синанче [Zinanche], Цилан [Zilan], Табукцоц [Tabuzoz], Холькобен [Holcoben], или, по-другому, к Реке Ящеров.

Ее берег от бухты Кониль [Conil] и до острова Кунто [Cunto] повсюду низкий, кроме Кампече, и заставляет корабли становится очень далеко в море, хотя свободен от рифов и с хорошими якорными стоянками. Кто бы ни плавал в этих морях, отбывая или прибывая из Испании в Индии, при входе или на выходе, он плывет у этого побережья Юкатана как из-за сказанного, так и потому, что напротив, на севере, расположен порт Гаваны (столь знаменитый, что известен во всем мире), и мыс Сан-Антон, который есть на том острове, находится на расстоянии 80 лиг, чуть больше или меньше, от мыса Коточ с северо-востока на юго-запад. В этом определении остаются некоторые расхождения между теми, кто его устанавливает, я полагаюсь на навигационные карты. Напротив Реки Ящеров расположены острова, называемые Скорпионьими [Alacranes], а другие – на выходе из Кампече к Новой Испании, которые называются Луки [Arcos], и те, и те очень опасны для мореплавателей.

Во всей стране Юкатан одинаково жаркий климат, настолько, что ни в какое время года не чувствуется прохлада, как кажется людям из Испании и других схожих местностей. С октября по март дуют северные ветры, которые освежают ее, хотя не в такой степени, чтобы не жаловаться на жару, если не иметь к ней некоторой привычки. Это влажная земля, и очень плодородная, хоть и очень каменистая, и реки не текут по ее поверхности, но по видимым признакам ясно, что под землей они очень многочисленны. Во многих местах находят разнообразные колодцы, одни большие, другие маленькие, естественно образовавшиеся в природном камне, которые можно упомянуть среди других примечательных вещей, и обычно имеют десять, двенадцать и больше эстадо в глубину до воды, и столько же с нею. Внизу они образуют нечто вроде емкостей с очень большими водоемами, перекрытых естественными каменными сводами, где не видно, откуда поступает вода, и в них есть рыба, особенно сомы. Я слыхал о подземных реках с очень вкусной водой, гораздо лучшей, чем в вырытых руками колодцах, и в некоторых обнаружили /172/ проточную воду. Наш монастырь в городке Вальядолид – самый большой из основанных – стоит над одним из них, и тот охватывает под водой большое пространство, которое, как говорят, занимает почти две квадры. Достаточно и таких, кто утверждает, что наличие в этой земле стольких колодцев такого вида является причиною того, что в ней часто происходят небольшие землетрясения, какие бывают в Гватемале, Новой Испании и в других королевствах Индий, и их обычно называют цонот [zonot].

В селении Таби [Tabi] находится один из них, о котором бакалавр Валенсиа ³ [Valencia] в своем рукописном сообщении говорит такими словами: "В полдень, когда лучи солнца полностью освещают его, в середине цонота появляется прекраснейшая пальма, которую я видел уже много раз вместе с разными испанцами, живущими в городе Мерида, которые специально приходили с целью увидеть ее в названный час".

Возле селения Тик'ох, на юго-западе, есть другой, место возле которого индейцы называют Х-К'ан [JKa], и если кто-нибудь спустится в него, не задержав дыхание, говорят, что тут же умирает, и поэтому не решаются спускаться в него. А если дышать или издать какой-нибудь другой звук, то говорят, что происходит величайшее сотрясение воды, и кажется, что вода сильнейшим образом вскипает от звука, и что многие пришлые индейцы погибли, потому что, не зная, что происходит там, приходили набрать в нем воды. Так мне утверждали индейцы этого селения, где я находился в день Петра Апостола этого 1655 года в присутствии их духовного наставника, который сказал мне, что эта вещь почитается ими за совершенно точную. Кроме того, внушает страх смотреть в эти цоноты то ли сверху вниз, то ли наоборот из-за их большой глубины.

От мыса Коточ и до Чампотона нет какой-нибудь реки, а в этом селении есть одна ⁴ (которая течет из полуденной области), в которой есть очень хорошая рыба, и она так многоводна, что не только в очень глубокое устье могут входить, без опасности для себя, на больших кораблях, и в ней водятся ящеры, которых называют кайманами.

На всем этом пространстве земли есть только один источник или ключ, из которого образуется ручей, находящийся на небольшом расстоянии от моря. Поэтому большая часть воды, которую пьют во всей этой земле (там, где нет цонотов, о которых мы говорили) – из колодцев, водочерпалок [norias], вырытых вручную, из многих добывают хорошую и вкусную воду, которую некоторые любознательные улучшают, процеживая ее, и помещая на солнце и в тень, от чего она очищается еще больше. В селении Чунхуху [Chunhuhu], на пути в Бакхалаль [Bakhalal] есть колодец, в воде которого все продукты варятся как в любой другой, кроме фасоли – овоща, похожего на маленькие бобы, которые, хотя бы их поместили на самый сильный огонь, какой можно себе представить, всегда остаются твердыми. Многие испанцы испробовали это. Какова могла быть причина – здесь не место спорить об этом. На востоке этой страны (напротив того источника, о котором сказано, а он находится в Шампололе [Xampolol], в четырех лигах от Кампече) есть один родник со странным свойством: если прийти к нему пить в молчании, вода чистая и вкусная, а если разговаривая, она становится соленой, горькой и мутной. Многие испытали это, и так мне засвидетельствовали люди из города Вальядолида, к чьей округе и управлению он относится, а индейцы называют местность, где он находится, Хичи [Hichi]. Те, кому это покажется странным, пусть прочитают Баптисту Фульгосо [Baptista Fulgoso] ⁵ с его "Подборками" и там найдут свидетельство очевидца о другом источнике, который мутнел, если возле него разговаривали, а также, если оглядывались назад. Он говорит, что проделал опыт: пошел посмотреть на источник в молчании, и нашел его очень чистым и спокойным, а другой раз, сказав несколько слов, и все испортилось, как будто бы его чем-то взболтали и замутили. Что скажем об /173/ источнике, который Аристотель называл Элевсинским (о нем же упоминают Солин и древний поэт Энний), и о котором пишут, что когда играли на музыкальных инструментах на расстоянии, с которого звуки слышны у источника, вода менялась и поднималась, разливаясь, как если бы он действительно слышал музыку.

В одной соляной копи в той же местности посреди нее бьет источник пресной воды, а другой – у Сисаля из солончака, называемого Пуэрто-дель-Марискаль. О таких же явлениях в разных частях света сообщают некоторые авторы, и одно из них между Сицилией и островом, называемым Энария у неаполитанского побережья, где пресную воду берут из моря, откуда она бьет ключом над соленой.

На Юкатане в полях есть многочисленнейшие пещеры и гроты, и некоторые вызывают восхищение видом разнообразных вещей, созданных в них природой, которые образовала вода, просачивающаяся туда сквозь поры в земле. Наиболее известны пещеры в Тик'аше [Tikax] и Ошкуцкабе [Oxcutzcab], и в первой (в которую я ходил) видны формы колоколов, оргaнов, кафедр, капелл, имеющих вид как в церкви, и разные другие, которые восхищают. Одна есть возле Чичен-Ица, о которой говорят, что никто не находил ее конца, а индейцы придумывают о ней разные басни. Через короткий отрезок пути становится очень темно, и туда необходимо ходить со светильниками.

Вся заселенная земля Юкатана плоская, хоть и покрытая очень густой растительностью, образующей леса; вся эта местность очень каменистая, неудобная для ходьбы, так как там по большей части камни, перемешанные с землей, и это называется щебнем [laja], и только если подняться на какое-нибудь возвышение, открывается небольшое расстояние, но не намного, в зависимости от высоты, и вплоть до горизонта глаз не встречает никаких препятствий.

На юго-восток от Мериды и на юг от прочих населенных мест с востока на запад тянутся горы ⁶ (как их называют), такие низкие, что только из-за того, что все остальное настолько плоское, можно дать им это имя, так как они не выше холма или земляного выступа. Если от этих так называемых гор, насколько можно, идти на юг (хотя там огромные равнины), всегда открываются большие горы, которых достигают в Гватемале, где, как рассказано в первой книге, прошел маркиз дон Фернандо Кортес во время того памятного путешествия, которое он совершил в Ибуэрас [Hibueras] или в страну Гондурас вскоре после завоевания Мексики.

Имеется большое изобилие меда, потому что весь год есть различные цветы; говорят, что он очень целебный, как из-за пчел, которые благоденствуют, так и из-за лесов, которые предоставила им предусмотрительность природы; вместе с ним соответственно есть много воска; и хотя так все еще продолжается, из-за большой добычи этих двух продуктов и вырубки лесов, которая производится, чтобы добыть их, не таково их изобилие, как было раньше.

Огромным является сбор хлопка, из которого изготовляются разные ткани и отличные материи, расходящиеся по всей Новой Испании, и много пряжи, окрашенной в разные цвета, которая служит для отделки платья, изготовляемого очень нарядным и с большим мастерством.

Собирается, при посредственном усердии индейцев и малом их труде, очень значительное количество зерна, имеющего хороший сбыт в Испании.

Изготовляется много корабельного такелажа, хотя он не такой прочный и долговечный, как из пеньки. В портах Чампотон и Кампече строят суда, ценимые за прочность их древесины. Многие ее виды тонут в воде, а один, называемый хабин [Habin], ⁷ такой твердый, что для того, чтобы вбить гвоздь, его нужно сверлить, потому что, прилагая усилия к тому, чтобы /174/ он вошел вглубь, сначала должно пройти сверло; но то, что закрепляется в середине, сохраняется так хорошо, что, когда корабли выбрасывает на берег, и их ломают, железо оказывается таким, как в день, когда его забили.

Имеется огромное количество цветного дерева [palo de tinta], называемого кампешевым ⁸, вывоз которого продолжается.

Начали было извлекать доход из индиго, и собирали его очень качественное и в большом количестве, но король приказал, чтобы перестали, так как, по его мнению, эта работа вредна для здоровья индейцев, как говорится в седьмой книге, в главе третьей, и так больше его не собирают, что необходимо из-за утрат этой страны.

Глава II. Об изобилии продуктов питания, имеющихся на Юкатане, и об изумительных строениях, которые на нем находятся

В лесах Юкатана имеется большое количество оленей и диких свиней ⁹, которые имеют пуп на позвоночнике, и если после смерти их сразу же не разделать, их мясо очень быстро портится. Имеется много индюков и лесных индюшек ¹⁰, с более красивым пером, чем у домашних, которые также имеются в громадном изобилии, и их обычно называют петухами и курами этой страны, и их обычная цена два реала за курицу или индюшку, и четыре за петуха.

Есть многочисленные горлинки, перепела, лесные голуби ¹¹, перепела, похожие на испанских, хоть и в небольшом количестве, и другие разнообразные большие и малые птицы, которые съедобны. Кроликов столько, что еще до сих пор в некоторых селениях собираются мальчишки и убивают их палками, но они не так вкусны, как испанские.

В глухих лесах есть тигры и львы ¹², хотя они не достигают такой величины, как в других странах. Две разновидности или вида лисиц ¹³, одни, у которых самка имеет открытую сумку на внешней стороне брюха, в которую собирает детенышей, когда они маленькие, и она убегает, будучи напуганной, и они ее ищут, и так она носит восьмерых и десятерых, которых рожает. У других тело меньше, и они имеют очень красивую внешность, с разноцветными пятнами, но если они видят, что их преследуют, испускают мочу, и никто не может из-за дурного запаха устоять на расстоянии двух или трех квадр, а если случится, что она попадет на одежду, почти невозможно вывести его, по крайней мере, не иначе, как за долгое время наполовину.

Имеются и другие животные разных видов, и среди ни много змей или гадов, и из них такие, которых называют удавы [bobas] ¹⁴, которые неядовиты, но из них некоторые настолько велики, что, обвившись вокруг тела оленя, убивают его, а затем съедают; также ядовитые, которые убивают ядом своего укуса. Среди них есть разные разновидности; у одних вырастают погремушки ¹⁵, и говорят, что ежегодно по одной, другие так вредоносны, что, укусив какое-либо животное, причиняют ему кровотечения изо всех пор его тела, и в двадцать четыре часа самое сильное погибает, и не найдено какого-либо действенного средства против этого яда, как это проверено для других разновидностей, чьи укусы смертельны, если немедленно не наложить лекарство на полученную рану, для чего наилучшее лечение – немного размельченного табака [ambir] в лимонном соке, если он есть, и только в теплой воде.

Есть много видов ядовитых пауков, и среди них один, называемый хам [Ham] ¹⁶, чей яд заставляет того, кого он укусит, повторять жалобный стон, вызываемый болью: "Хам, хам!" – пока тот не умрет, а тельце у него крохотное.

Мало или никаких бед не случается из-за этих животных с испанцами ¹⁷ /175/, впрочем, они не так многочисленны как индейцы, которые постоянно ходят по лесам.

Поскольку число индейцев так велико (по сравнению с живущими в этой стране испанцами), и все они выращивают кастильских кур, их столько, что обычно стоят один реал в индейских селениях, хотя, когда их приносят в город Мериду, их цена полтора реала. Их столько потому, что, хотя индейцы их и выращивают, редко их едят, разве что они сдохнут, и держат их, не убивая, для подарков и для облегчения своих болезней, и они так скупы в этом. Разводят большие стада свиней, которых откармливают кукурузой, их мясо очень вкусное и полезное. Для рогатого скота нет корма, как в других странах, из-за неудобства пастбищ и водопоев, но его достаточно для потребностей испанцев, хотя из-за голода и эпидемий последних лет остались очень опустошенными малые городки, где имелся этот скот, из-за чего он подорожал. Это настоящее несчастье для бедняков, так как он был обычной едой в их домах. По названной причине очень малы стада баранов, овец и коз, хотя этот недостаток для испанцев восполняет обилие кур, местных и кастильских, поскольку индейцы очень мало употребляют их в пищу, и так баранину едят как праздничное и необычное мясо.

Все или большинство плодов жарких стран из этих королевств находятся на Юкатане в величайшем изобилии, и слаще, чем я ел их в других. Из кастильских имеются хороший виноград, гранаты, фиги и превосходные дыни, и они были бы круглый год, если бы их высаживали. Другие не плодоносят, и если посеют зерна яблок, привезенных из Новой Испании, то на них прививают гуайявы [guayabas] ¹⁸, которые являются еще одним видом плодов, имеющихся в этих местах, из них одна или две есть в саду нашего монастыря в Ицамале, и несколько в Мериде, хотя плоды гуайявы, которые эти приносят, имеют более нежный вкус, чем тамошние. В огородах растут очень хорошая белокочанная и другая капуста, латук, лук, шпинат, свекла, чеснок и другие овощи. Не удаются артишок, цикорий и некоторые другие. Есть много апельсинов, цитронов, грейпфрутов, сладких и горьких лаймов, местных лимонов, которые мелки, и некоторое количество больших из Кастилии. В году тысяча шестьсот тридцать четвертом, когда я прибыл оттуда в эту страну, несколько их черенков привез капитан Алонсо Каррио де Вальдес [Alonso Carrio de Valdes], получив от них сладкие лимоны, каковы они были в Испании, семена от них позже посеяли, и выросли деревья, которые принесли горчайшие лимоны, хоть и того же размера, и похожие по виду, и такое изменение не произошло с апельсинами.

Для того, чтобы была видна крепость некоторых видов древесины этой земли, я расскажу одну вещь, вызывающую изумление. В селении Сотута [Zotuta] мне рассказали (в году тысяча шестьсот сорок седьмом, когда я начал эти записи), что есть одна водочерпалка, которой тогда было более пятидесяти лет, где поставили в качестве косяка или опоры для вращения колеса обрубок дерева, в котором проделали отверстие, куда установили его ось; и произошло так, что, сделанная из стали, в течение стольких лет она износилась от постоянного движения, но относительно отверстия обнаружилось, что оно осталось той же ширины, какой было прорезано, хотя несло там на себе всю нагрузку, и, двигаясь в нем, износилась та вещь. В древних сооружениях (о которых я сейчас расскажу) при входе во внутренние помещения есть притолоки из такого дерева /176/, что, спустя столько столетий после того, как их поставили, испытав все немилосердие этого климата, кажется, что сегодня их только что закончили делать.

Все посевы на Юкатане на расчищенных зарослях. Не осуществляют какого-либо возделывания земли или обработки, кроме того, чтобы сжечь расчищенное и сделать палкой ямку, в которую закапывают все семена, которые высевают на полях, потому что невозможно ни пахать, ни сильнее вскапывать ее, потому что она такая каменистая, как уже сказано. При всем этом она так плодородна, что нашлись любознательные, которые подсчитали людей, которые есть, и сколько необходимо для пропитания, и они говорят, что если каждый индеец посеет такое малое количество, что это вызывает удивление, то, хотя бы и урожай был скудным, было бы невозможно, чтобы был ощутимый голод в этой стране. Но индейцы такие лентяи, что даже то, в чем нуждаются для выживания, имеют только потому, что касики их селений заставляют их его сеять, а потом голодают и прибегают к двум десяткам уловок, чтобы прокормится, так что стыдно видеть это.

От случая к случаю находят некоторое количество янтаря на пляжах Отмели Вознесения, и в губернаторство маркиза де Санта-Флоро ¹⁹ нашли такое количество, что кажется невероятным. Среди многих, кто с большими лишениями и трудами ищет его, и иной раз, когда они проходят по ней, ее накрывает морской прибой, а другой они не находят ее, один старый испанец по имени Фернандо Ландерас [Fernando Landeras] имел в качестве слуги одного индейца, ее большого знатока. Этот индеец однажды нашел такой большой кусок, что испугался и, спрятав его, чтобы другой им не поживился, пришел и дал знать об этом хозяину, который тут же пошел с ним в то место, где он был спрятан. Добрый старик был в восхищении, изумленный как его величиной, так как в нем было больше семи арроб веса, так и качеством, потому что он был наилучшим из найденных в этой стране. Для того, кому суждено быть бедным, мало значат случаи стать богатым, как и произошло с этим добрым стариком, потому что мот растранжирил названное, разбив его на куски, продав одни за бесценок, а остальные раздарив бесплатно, и это можно было бы предотвратить (не отдавая ему его вещь), но этого не сделали, из-за чего через короткое время он вернулся к жизни в прежней бедности.

В прежнее время эта земля Юкатан была такой здоровой, что, рассуждая о ней, отец Торкемада приводит такое мнение: ²⁰ "Люди умирали от чистой старости, потому что здесь не было болезней, как в других землях, и если и были дурные соки, зной их высушивал, и поэтому, говорят, у них не было потребности во врачах". Это можно говорить о тех временах, но в настоящее, когда мы живем, в ней страдают многочисленнейшими болезнями, и очень опасными, которые требуют ученейших лекарей, поскольку, хоть и остался зной, как и ранее, он не высушивает дурных соков, от которых они приходят, хотя мы и больше от него потеем.

Строения, которые, когда открыли и завоевали эту землю, нашли, стали предметом обоснованного восхищения писателей, которые имели сведения о них, и они остаются тем же для тех, кто сегодня видит то, что от них осталось. Их много в полях и лесах, некоторые из них являются огромнейшими сооружениями, особенно те, что в Ушмале [Vxmal] ²¹ и Чичен-Ице [Chichen Ytza], и другие, которые, как говорят, находятся на восток от дороги из Болончена [Bolonchen] в Тикуль [Ticul] ²², следуя из селения Нохкакаб [Nohcacab], и рядом там видны служившие храмами, о чьей форме говорится впереди. Возле здания храма в некоторых местах есть другое, где /177/ жили девственницы, которые были как монахини, вроде дев-весталок у римлян. У них была главная, которую называли Ишнакан K'атун ²³ [Ixnacan Katun], "Та, которую поднимают на войне", из-за заботы об ее девственности и тех, кто находились на ее службе. Если некая нарушала целомудрие, когда находилась там, то умирала от стрел, хоть они могли уйти, чтобы выйти замуж, с разрешения верховного жреца. Имели привратницу для охраны своей обители и заботились об огне, который поддерживался в храмах, и если он гас, подвергали казни ту, которая должна была заботиться о нем. В Ушмале есть большая замкнутая галерея со множеством отдельных помещений, как в монастыре, где жили эти девственницы. Это сооружение, достойное восхищения, потому что внешняя часть стен вся из обработанного камня, где есть фасады с рельефными фигурами вооруженных людей, разнообразием зверей, птиц и других вещей, о которых невозможно узнать, ни кто были эти мастера, ни как они смогли сделать это в этой стране. Со всех четырех сторон этот большой двор (который можно назвать площадью) опоясывает змея, выполненная из того же камня, что и стены, хвост которой заканчивается под головой, и вся она по окружности имеет четыреста шагов

К югу от него находится другое строение, о котором говорят, что это было жилище владыки этой страны, оно не в форме замкнутой галереи, но из обработанного камня и с фигурами, описанными относительно другого, и по соседству там много меньших, которые, как говорят, были домами полководцев и знатных господ. Дальше к югу есть один фасад внутри строения, который (хоть и очень вытянутый) чуть выше человеческого роста, и по всему нему идет карниз из очень гладкого камня, образующий изысканнейший угол, ровный и очень совершенный, где (помнится мне) был фасад из такого же камня, а в нем поставлено кольцо, такое изящное и красивое, что можно подумать, что оно сделано из чеканного золота; очевидны признаки, что это работа превосходных мастеров. Кто они были – неизвестно, и у индейцев нет преданий об этом. Некоторые говорили, что это работа карфагенян или финикийцев ²⁴, но это обычно отвергается по общим соображениям того, что неизвестно ни из каких исторических сочинений, чтобы такие народы достигали этих царств. Доктор Агиляр говорит в своем сообщении, что их создали мексиканские индейцы, но я не нашел, чтобы кто-нибудь другой говорил такие вещи, и потому кажется, что это его собственное предположение. Правда была неизвестна еще в начале Конкисты, и уже нет способа исследовать ее, но с очевидностью ясна достоверность ее великолепия и о нем в следующих словах размышляет епископ дон Бартоломе де Лас-Касас ²⁵ в своей "Апологетической истории": "Воистину, земля Юкатана являет нашему разумению вещи совершенно особенные, и большой древности огромного, восхитительного и непомерного вида строениями, и надписями некими знаками, каких не находили ни в каких других странах". И если бы они были сделаны мексиканцами, как говорит доктор Агиляр, с большим основанием их нашли бы в Новой Испании.

Ни о народах, которые заселили это королевство Юкатан, ни об их древней истории я не смог найти больше сведений, чем то, что здесь расскажу. В /178/ некоторых записях, оставленных теми, кто первыми научился писать, и они были на их языке (и в остальном так делается между индейцами), говорится, что одни народы пришли с западной стороны, а другие с восточной ²⁶. С теми, кто был с запада пришел один, бывший за их жреца, называемый Цамна [Zamna] ²⁷, о котором говорят, что он был тем, кто дал названия, которыми они сейчас обозначают все морские порты, мысы, ручьи, побережья и все селения, города, леса и местности всей этой страны, что воистину является вещью удивительной, если было такое подразделение, которое он сделал относительно всего для того, чтобы оно было известно под своим именем, так как едва ли есть пядь земли, которая не имела бы названия на их языке. То, что поселенцы пришли в эту землю с запада (хоть уже неизвестно ни кто, ни как пришел), согласуется с тем, что говорит отец Торкемада ²⁸ в своей "Индейской Монархии". Ибо после того, как теочичимеки [Teochichimecas] имели некую весьма устрашающую битву с уэшоцинками [Huexotzincas], и их владыки оставили область Тлашкалан [Tlaxcalan], другие народы заключили мир с теочичимеками из-за славы той победы, и они получили место для основания своих поселений, и распределили их земли, и таким образом усилились и заняли страну, так что чуть более чем через три столетия расселились на большей части Новой Испании от северного побережья до южного, охватив все промежуточные земли, находящиеся к востоку, в которые включается Юкатан, вплоть до Ибуэрас [Hibueras] или Гондураса; таким образом, с этой стороны народ Юкатана, кажется, происходит от семей чичимеков [Chichimecas] и акулуа [Aculhuas], которые, придя с запада путями, описанными отцом Торкемадой в первых книгах, заселили Новую Испанию.

Если с востока пришли другие народы, которые заселили эту землю, о них уже нет ни преданий, ни достоверных записей о том, из какой страны они пришли и что за народ были, хотя говорят, что с острова Куба ²⁹. Вызывает трудности то, почему, придя из столь разных стран, одни и другие говорят на одном языке, столь древнем, что нет сведений, чтобы был другой в этой земле? Но могло случиться так потому, что одних было больше, чем других, или вследствие войны, или договора, или общения, когда они вступали в браки друг с другом, и стали преобладать язык, нравы и обычаи тех, кого было больше, и их перенесли на себя те, кого было меньше. Из-за столь великого различия, существующего между языками юкатеков и мексиканцев, кажется, что более многочисленными поселенцами этой страны были те, кто пришел с восточной стороны, и значительно более древними, потому что индеец Цамна, пришедший вместе с ними ³⁰, был тем, кто дал названия местностям и землям, как сказано, потому что, если бы это были другие, они бы их дали. Противоположное говорит отец Лисана, так как, объясняя, почему эти индейцы называют восток Сениаль [Cenial], а запад Нохниаль [Nohnial] ³¹, и первое значит "малый спуск", а второе – "большой", говорит: "А причина, почему они так говорят, в том, что со стороны востока в эту страну спустилось мало народа, а с западной стороны – много, и по этому слогу они понимали, мало и ли много на востоке и на западе, и мало народа с одной стороны, и много с другой" ³². Читатель рассудит, что кажется ему лучшим.

Эта страна Юкатан, которую ³³ уроженцы ее называли Майя [Maya], долгое время управлялось одним верховным владыкой, и его последним потомком был Тутуль Шиу [Tutul Xiu] ³⁴, тот, который был господином Мани и его окрестностей, когда добровольно подчинился, став другом испанцев, в день святого Ильдефонса в год /179/ тысяча пятьсот сорок первый, как уже сказано. Как кажется, они имели монархическое правление, которое по общепризнанному убеждению писателей является наилучшим для сохранения государств. Этот царь имел в качестве столицы своей монархии многолюдный город, называвшийся Майяпан ³⁵ (откуда, должно быть, происходит название этой страны Майя), и так как из-за войн и раздоров между ним и его вассалами, для которых единственной справедливостью была наибольшая власть каждого из них (несчастливые времена, в которые верховный владыка не имел равных силы и права) закончилось это правление, объявились многие господа и правители, господствовавшие каждый в той части, какую сумел удержать ³⁶, и всегда находившиеся между собой в непрерывных войнах, какими их нашли испанцы ³⁷ (с разделенными государствами, как герцогов и графов, хоть и не признававших главного), когда открыли эти королевства. Юкатан остался вовсе без верховного владыки, когда тщеславие отдельных соединило их силы и связало их союзом для достижения своего намерения, и они составили его для разрушения города Майяпана, столицы царства, и разрушили его около года Господа тысяча четыреста двадцатого ³⁸ (согласно счету лет индейцами) на двести шестидесятом году от основания. Из-за этого мятежа случилось, что осталась у того, кто был царем и верховным владыкой всего Юкатана власть над одним только Мани и его окрестностями, куда он удалился из разрушенного города Майяпана, от которого до сегодняшнего дня видны развалины строений, находящиеся возле селения Тельчакильо [Telchaquillo]. Они покинули его вместе с ним, исходя из верности вассалов, которые не пренебрегли должным подчинением, и с позволения мятежников, которые почувствовали, что у них уже нет сил, чтобы подчинить своей власти кого-либо из них или договориться всем о сохранении либо приумножении приобретенного, так что в дальнейшем одни и другие начали войны, чтобы отнять его.

Когда господствовали владыки города Майяпана, вся страна платила им дань. Данью были маленькие плащи из хлопка, куры этой страны, некоторое количество какао, там, где его собирали, и некая смола, служившая воскурением в храмах, и все говорят, что в очень малом количестве. И все горожане и обитатели, которые жили внутри стен города Майяпана, были свободны от дани, а в нем имела дома вся знать этой страны, и в году тысяча пятьсот восемьдесят втором (когда написано сообщение, откуда я это взял) говорили, что узнавали там свои усадьбы все, кого считали господами и знатью на Юкатане. Теперь же, со сменой правления и малым уважением, которое им оказывают и, кажется, и не заботятся о нем, больше им почти не служат, так как нет обязанности платить дань, и поэтому многие должны охранять свою знатность для потомства своих наследников; ведь сегодня Тутуль Шиу, которые были царями и природными владыками по праву, если бы собственными руками не занимались физическим трудом, не имели бы, что поесть ³⁹, что не кажется недостойным уважения.

Знать Майяпана служила в храмах идолов на церемониях и праздниках ⁴⁰, которые по их приказу справлялись, помогая на них днями и ночами, и они, хотя многие имели вассалов, признавали верховного владыку и служили ему во время войн.

Те, кто жили вне города и его стен, и в остальных областях, были вассалами и данниками, и среди них не было тех, кто имел там жилища как владельцы усадеб, но пользовались большим покровительством своих господ, потому что те сами служили им защитниками, следя за ними с большим усердием, когда к ним обращались с какой-нибудь просьбой.

/180/ Они не были обязаны жить в указанных местах ⁴¹, потому что для того, чтобы жить и вступать в брак с кем хотят, они имели позволение, которое давали с целью их приумножения, говоря, что если бы их ограничивали, нельзя было бы предотвратить их сокращение. Земли были общими, и так между селениями они не имели границ или межевых знаков, за исключением некоторых плантаций для высадки фруктовых деревьев и земель, купленных из-за какого-либо улучшения. Общими были также соляные копи, расположенные на морском побережье, и ближайшие к ним жители имели обычай платить свою дань владыкам Майяпана некоторым количеством соли, которую они собирали.

Индейцы (говорит это сообщение) были очень щедры друг к другу, настолько, что любой путешественник находил не только кров там, где останавливался, но также еду и питье без какого-либо требования платы, хотя бы это были купцы; обычай, который многие касики соблюдали по отношению к путешествующим бедным испанцам. Очень мало такого встречается сейчас, ни между индейцами, ни по отношению к испанцам.

Они ели только один раз в день, во время за час, чуть больше или чуть меньше, до захода солнца, и это служило им и обедом, и ужином. Только на пирах и празднествах они ели мясо, и "Сообщение" говорит, что никогда – человеческого, и это же утверждает дополнение к описанию Птолемея, хотя говорит, что они с жестокостью приносили в жертву тех, кого захватывали на войне, а из-за нехватки таких или преступников покупали у соседей маленьких мальчиков и девочек для жертвоприношений ⁴², а из "Всеобщей истории" кажется ⁴³, что они его ели. Посмотрите то, что сказал Херонимо де Агиляр ⁴⁴, который был (как известно из нее) в течение восьми лет во власти этих индейцев как пленный перед тем, как испанцы открыли Юкатан. Оно говорит также, что они не предавались гнусному греху, но противоположное можно вывести из фигур идолов, про которых Берналь Диас в начале своей "Истории" сообщает, что он их видел.

Владыки были абсолютны в своей власти, и с твердостью заставляли исполнять то, что приказывали. Для этого они имели в селениях касиков ⁴⁵, или главных лиц, чтобы выслушивать жалобы и общественные просьбы. Они принимали спорщиков или тяжущихся [negociantes] и, выслушав причину их прихода, если дело было серьезным, обсуждали его с владыкой. Для того, чтобы решить его, назначались другие служители, которые были как правоведы и присяжные [Abogados y Alguaziles], и они всегда помогали в присутствии судей. Те и владыки могли брать от обеих сторон подарки, которые давали и при подаче прошения, и при получении решения (не кажется, что справедливость была очень обеспечена там, где был обязателен такой обычай), соблюдая это настолько, что в любом деле, какое случалось, появляясь перед владыкой, должны были принести ему какой-нибудь подарок, и сегодня имеют такой обычай (хотя это обычно плод или что-то похожее), когда идут говорить с тем, в ком признают какое-нибудь верховенство, и если его не принимают, очень огорчаются и считают себя оскорбленными. Они не имели обычая записывать жалобы, хотя имели письмена [caracteres], которыми владели (и многие из которых видны в развалинах сооружений), решая на словах при посредстве названных служителей, и то, что там определяли, становилось законным [rato] и неизменным, и стороны не отваживались выступать против него. Но если дело, которое они должны были обсуждать, касалось многих, они все вместе устраивали пир и затем высказывали намерение, которому следовали при определении решения по делу.

При продажах и в договорах они не имели купчих, ни долговых /181/ расписок, которые удовлетворялись бы, но договор вступал в силу, если публично пили в присутствии свидетелей. Это особенно было при продаже рабов, плантаций какао, и еще сейчас (говорят) это используют некоторые между собой в сделках по поводу лошадей и скота. Никогда должник не отрицал долга, хотя бы и не мог заплатить его так быстро, но оставлял заверения для заимодавцев, признавая его, потому что жена, сыновья и родственники должника платили после его смерти. Сегодня некоторые испанцы, говорят, насилием взыскивают их с родственников умершего или беглого индейца, хотя бы он не оставил и початка своей кукурузы, и даже если пожелает Господь иной раз, чтобы его не взыскивали с соседей, и потому только, что они у него есть, так это под воздействием того, кто имеет обязанность отправлять над ними правосудие. Исповедники взывают к их совести, и на Суде Божием они узнают серьезность этого дела. Если должник был беден или подвергался штрафу, назначенному за какой-нибудь проступок, все из его рода объединялись и платили за него, особенно если проступок был совершен без злого умысла; и также господин, чьим вассалом он был, обычно платил этот штраф.

На войнах, которые они из тщеславия вели друг против друга, они захватывали пленных ⁴⁶, обращая тех побежденных, которых захватывали, в рабов. В этом они были очень жестоки, и обращались с ними с суровостью, используя их на всякой физической работе ⁴⁷.

По поводу продовольствия у них не бывало торга [posturas], потому что оно всегда стоило одну цену, только кукуруза обычно дорожала, когда был плохой урожай, и никогда не превышала ноша (которая равна половине кастильской фанеги) стоимости чуть меньше сегодняшнего реала.

Деньги, которые они употребляли, были колокольчиками и бубенцами из меди, имевшими ценность в зависимости от размера, и цветные раковины, привозившиеся извне этой страны, из которых делали связки вроде четок. И также служили деньгами зерна какао, и их они больше использовали в своей торговле, и некоторые драгоценные камни, и медные топорики, привозимые из Новой Испании, которые меняли на другие вещи, как повсюду происходит.

Индейцы – уроженцы этой страны никого не подвергали заключению за долги. Да – за прелюбодеяние, кражу и другое, о чем будет сказано, но должно было быть (как обычно говорят), чтобы их поймали с поличным. Заключение состояло в том, что преступнику связывали руки за спиной и надевали ему на шею ошейник, сделанный из палок и веревок, и его применяют до сегодняшнего дня, особенно к тем, кого ловят в лесах, когда они в них убегают. Таким образом их приводили в деревянные клетки ⁴⁸, служившие тюрьмой, и в них помещались приговоренные к смерти, беглые рабы и военнопленные. Те, если были бедными, обращались в рабство. А если были знатными – приносились в жертву идолам, хотя некоторые из них выкупались. Одна из этих клеток была раскрашена в разные цвета, и в ней охраняли детей, которых должны были принести в жертву и более взрослых, обреченных на смерть при жертвоприношении.

Они наказывали пороки с суровостью, таким образом, что на приговоры не было обжалования: ужасное дело пренебрегать тем, что признает естественное право /182/; но зато, если преступление не было явным, его не признавали. Мужчину или женщину, совершивших прелюбодеяние, приговаривали к казни ⁴⁹, которую исполняли, расстреливая их стрелами, хотя доктор Агиляр говорит, что их распинали. Говорят, что они весьма ненавидели этот грех, за который подвергали указанным карам очень знатных лиц, так как не имели снисхождения к тем, кого находили виновными, из-за чего имели большую порядочность состоявшие в браке. Сегодня, когда они должны были бы стать лучше, будучи христианами – плачевная вещь имеющаяся распущенность и, должно быть, ее не наказывают с той же суровостью, как тогда. Тот, кто растлевал девственницу или насиловал какую-нибудь женщину, подвергался смертной казни, как и тот, кто совращал замужнюю женщину или чью-нибудь дочь, когда она находилась под властью родителей, или разрушал ее свадьбу. Говорят, что один владыка города Майяпана, глава государства, приказал с позором казнить своего брата ⁵⁰, потому что тот растлил девственницу. Такому же наказанию подвергался тот, кто убил другого ⁵¹, хотя его не расстреливали стрелами, а если убийца был несовершеннолетним, его обращали в рабство, но если смерть была от неосторожности, а не злонамеренно, он отдавал за убитого раба.

Изменника своему господину карали смертью, и так же поджигателя. Вора обращали в рабство ⁵², пока он не выкупался, а если не было возможности – оставался в пожизненном рабстве.

Сыновья рабов оставались рабами, пока их не выкупали или они не становились данниками. Тот, кто женился на рабыне или был рожден ею, становился рабом хозяина рабыни, и то же случалось с женщиной, вышедшей замуж за раба. Если случалось, что раб или рабыня умирали через короткое время после продажи, прежний хозяин обязан был вернуть некоторую часть цены покупателю, и так же, если он убегал, и его не находили.

В некоторых случаях того, кого не уличали в прелюбодеянии, но заставали в неурочный час в подозрительном месте, хватали и содержали со связанными назад руками в течение дня или нескольких часов, или обнажали, или остригали волосы (что было большим позором), согласно серьезности улик.

Чтобы оправдаться или подтвердить какую-либо вещь, они не присягали, но вместо этого подвергали проклятиям того, кто оказался бы лжецом, и старались не лгать из-за боязни этого. Сегодня они с легкостью клянутся, и я думаю (говорит тот, кто написал сообщение), что это от того, что они не понимают серьезности присяги. Однако, они ее очень хорошо понимают, и это ежедневно плачевнейшее дело, с какой легкостью они в настоящее время клянутся.

У них не было обычая сечь преступников, и эти индейцы не знали такого вида наказания во времена своего неверия. Эти и другие обычаи (которые названное сообщение не описывает) имели эти индейцы Юкатана; я имею в своем распоряжении его оригинал, написанный Гаспаром Антонио, потомком владык и царей города Майяпана, которого звали Шиу в его язычестве, и крещенного взрослым монахами – основателями этой Провинции, обучившими его не только читать писать, но и латинскому языку, который он хорошо знал, и когда написал его в тысяча пятьсот восемьдесят втором году, 20 марта, был королевским переводчиком в Главном Суде этого губернаторства, и говорит, что его приказал составить дон Гильен де Лас-Касас, губернатор и капитан-генерал ⁵³ этих провинций.

Суровость, с какой в те времена карались преступления /183/, известна из того, что описывает отец Торкемада в своей "Монархии" ⁵⁴, где, цитируя Педро Мартира [Pedro Martyr], говорит следующее: "Владыка селения из трех тысяч домов, называемого Кампеч [Campech], показал первооткрывателям место, где помещали и наказывали злодеев за всякие преступления, которые они совершили, имевшее такую форму и вид. Оно было как квадратное основание креста в одну вару высотой, на которое поднимались по четырем ступенькам, на этом сооружении было возведено другое, похожее на кафедру, очень массивное, на чьей поверхности была изваяна фигура человека. По сторонам от него две другие фигуры зверей в четыре фута, хоть и необычных и неизвестных, которые, казалось, набрасываются на живот человека, чтобы разорвать его на куски. Рядом там была одна змея, сделанная из извести и камней, толщиной с быка, а длиной в сорок семь футов, в чьей пасти находился мраморный лев, которого она, кажется, проглатывала. Там были три бруса, вбитые в землю, и еще три, которые их пересекали, и множество стрел и дротиков, обрызганных и измазанных кровью, разбросанных по земле. Все это имело свое значение и само по себе заслуживало внимания и восхищения, поскольку во всем здесь присутствовала суровость правосудия, чтобы внушать ужас и удерживать от того, чтобы дурные решались бы творить зло".

Кроме описанных обычаев многие другие доктор дон Педро Санчес де Агиляр ⁵⁵, столь великий служитель со столь многолетним опытом относительно этих индейцев, излагает в записке, которую написал против идолопоклонников этой страны, в следующих словах:

"Заблуждения и предрассудки, которые имели и которые унаследовали от своих предков эти индейцы Юкатана, были многочисленны и разнообразны ⁵⁶. Те, о которых я смог узнать, я изложу в этой записке, чтобы священники порицали и укоряли их в своих проповедях и поучениях, и я сегодня поместил их здесь с той же целью. Они верят в сны, и толкуют их, и действуют согласно с ними, насколько получается. Услышав карканье одной птицы, которую называю к'ипчич [kipchich] ⁵⁷, предполагают и делают вывод о плохом исходе того, чем занимаются, и считают ее вещей, как испанцы лисицу и кукушку.

Если тот, кто путешествует, задевает большой камень из многих, которые они кладут, чтобы вымостить дорогу, с почтением помещает его на ветку, другой обметая колени, чтобы не устать, обычай их предков. Когда кто-нибудь идет на закате солнца, и ему кажется, что он придет в селение поздно и ночью, кладет камень в первое дупло, какое найдет, чтобы солнце не садилось так быстро, или вырывает ресницы и сдувает их в сторону солнца, ложь их предков.

Относительно затмений Солнца и Луны следуют преданиям своих предшественников и заставляют своих собак выть и скулить, щипая их за тело и уши, и стучат по столам, скамьям и дверям. Говорят, что Луна умирает, или что ее сжирают определенного вида муравьи, называемые шулаб [Xulab]. Но уже более разуверились в этой ошибке, чем в предшествующие времена" ⁵⁸.

До нынешнего года пятьдесят шестого у них удерживается другой предрассудок и суеверие, и оно повсеместно по всей стране, и у всех неизменно, что во время, когда они сеют хлопок, не едят никакого мяса, потому что говорят, что если они его поедят, у них не будет хорошего урожая хлопка. Они придерживались этого во времена своего язычества, и невозможно привести их к пониманию иного.

/184/ "Они также обычно звали к некоторым индейцам старых колдунов [Hechizeros], заговаривающих словами своего язычества женщин-рожениц, которых исповедуют, и некоторых больных. Я не смог этого проверить (говорю), в чем очень раскаиваюсь. Есть также индейцы-колдуны, которые заговорами лечат укушенных или ужаленных гадюками и змеями, имеющими бесчисленные погремушки, которые жестоко страдают, у которых загнивает плоть и они умирают. В связи с этим, мне кажется, следует упомянуть здесь один случай, который произошел ранее. Я схватил (упоминаю) одного из селения Тесок [Tezoc], большого идолопоклонника и заклинателя [encantador], который заклинал, держа в руках, змею или гадюку некоторыми языческими словами, которые я из любопытства записал, хоть они недостойны бумаги и чернил (не уклоняюсь), достаточно сказать, что в них призывался демон, князь тьмы [Principe de las tinieblas].

Когда они строили новые дома, что происходило каждые десять-двенадцать лет, не входили в них и не жили, пока не придет старый колдун за лигу, и две, и три, чтобы благословить его своими гнусными заклинаниями [torpes ensalmos], о чем (говорю), мне доводилось слышать: сожалею, что это осталось непроверенным.

Есть предсказатели, и они бросают жребии из большой пригоршни маисовых зерен, и если выходит четное число, начинают снова считать один, и два, и три раза, пока не выйдет нечетное, и в своих мыслях составляют мнение о том, о чем бросают жребий. Например, однажды одна девочка убежала из дому, и мать, как индеанка, позвала предсказателя из них, и он бросил жребии на дорогах, и жребий выпал на такую-то дорогу, и, послав искать девочку, нашли ее в селении на той дороге. Я допросил этого предсказателя, который был из селения в лиге от Вальядолида, и, осторожно выведывая, нашел, что слова, которые он говорил, когда считал маис, были только указанием на нечетное или четное число, и он не смог сказать, призывал ли он ими демона, так как предсказатель был большой простак, почти тупица.

В городе Мерида (продолжаю) поговаривают, что есть некие индеанки-колдуньи, которые словами заставляют раскрыться цветок розы до того, как он созреет, и дают его тому, кого хотят подчинить своей гнусной воле, и дают его понюхать или кладут его под подушку, и что если лицо, которому его дали, понюхает его, теряет рассудок на долгое время, призывая того, кто дал его понюхать, и из-за кого раскрылась роза. Вещь, достойная исправления и наказания, если это – правда, и тем более, если это пятно ложится на белое. Был также слух, что индеанки из этого города подмешивают в шоколад некие снадобья, которыми оглушают своих мужей: голос я услышал (говорю), но не знаю, откуда пел петух.

Я также обнаружил то, что увидел в детстве: что они топят в ямах собачек, которых выращивают в качестве лакомства для еды, и у которых мало или совсем нет шерсти, называемых цом [Tzomes]: иудейское заблуждение, которое запрещал Апостол".

Об индейцах Косумеля он говорит, что даже в его время они были большими идолопоклонниками и исполняли свой языческий танец, во время которого расстреливали из стрел собаку, которую должны были принести в жертву, а когда должны были переправится в селение П'оле [Ppole], находящееся там на материке, придерживались многочисленных суеверий перед тем, как погрузиться и пересечь тот пролив, который течет с большой быстротой, словно многоводная река. Некий их священник написал сообщение об этом, и когда он его упрекнул, почему он их не искоренял, тот ему без обиняков ответил, что хотел жить и опасался, как бы его не утопили на переправе. Через малое число лет случилось несчастье с другим священником, который, говорят, их наказывал, и они его утопили, не воспрепятствовав тому, чтобы перевернулись каноэ, являющиеся их лодчонками, /185/ что подтверждается тем, что все индейцы-гребцы спаслись, и только бедный священник утонул.

Он говорит также об индейцах области Тицимина [Titzimin], что в его время, когда отправлялись на рыбалку по всему побережью Чуаки [Choaca] ⁵⁹, перед тем, как заняться рыбной ловлей, сначала совершали свои жертвы и приношения своим ложным богам, жертвуя свечи, серебряные реалы и камни куска [cuzcas] ⁶⁰, которые являются их изумрудами, и драгоценные камни, в особых местах, к'у [kues] ⁶¹, и на жертвенниках, которые видно в морских заливах и соленых лагунах, имеющихся на названном побережье до Реки Ящеров.

Текст переведен по изданию: Historia de Yucatan compuesta por el M. R. P. Fr. Diego Lopez Cogolludo, lector jubilado, y padre perpetuo de dicha provincia. Madrid, Ed. Juan Garcia Infancon, 1688. (электронное факсимиле). http://www.famsi.org/reports/96072/cogolludtm1.htm  

© сетевая версия - Тhietmar. 2009
© перевод: Талах В. 2009
© дизайн - Войтехович А. 2001

Мы приносим свою благодарность сайту
А. Скромницкому за предоставление текста.