ПЕДРО ДЕ СЬЕСА ДЕ ЛЕОН
ХРОНИКА ПЕРУ
CRONICA DEL PERU
ЧАСТЬ ПЕРВАЯГлава XXI. Об индейцах Посо и насколько храбрыми и ужасными они являются, в отличие от своих соседей.
В этой провинции Посо было три правителя, в то время, когда мы вступили в нее с капитаном Хорхе Робледо, и другие знатные. Они и их индейцы были и являются самыми храбрыми и смелыми из всех соседствующих и граничащих с ними провинциями.
У них по одной стороне большая река, по другой – провинция Каррапа [Carrapa] и Пикара [Picara], о них я сообщу в дальнейшем. По другой стороне – Паукура, о ней я уже говорил.
Эти [из Посо] не дружат ни с кем другим. Свое начало и происхождение [они ведут] (о чем они сами рассказывают) от некоторых индейцев в давние времена вышедших из провинции Арма, местоположение им – где они сейчас живут – показалось плодородным и они заселили его, и от них происходят те, что сейчас здесь [живут]. Их язык и обычаи соответствуют [таковым у] индейцев Арма. У правителей и знати очень большие и высокие круглые дома, в них живет 10 или 15 жителей, а в некоторых меньше, так как это дом[?]. У ихних ворот высокие изгороди и укрепления из толстых тростин. А в центре этих крепостей были большие и высокие дощатые настилы, обтянутые циновками. Тростник был настолько густой, что никто из конных испанцев не мог войти через него.
С верхушки помоста просматривались все дороги, для наблюдения за ними. Главный правитель этого селения назывался Пимарака [Pimaraqua], когда мы вошли туда с Робледо. Мужчины были лучшего телосложения, чем в Арма, вот только женщины крупнотелые и некрасивые лицом, правда, некоторые красивы, хотя я видел немногих таких. Внутри домов правителей, при входе в них, - ряд идолов, в каждом было 15 или 20, все в ряд величиной с человека. Лица сделаны из воска, с большими гримасами, и по образу и подобию, в каком им является дьявол. Они говорят, что иногда, когда он ими вызывался, то входил в тела или фигуры тех деревянных идолов, и изнутри отвечал. Головы их составлены из черепов мертвецов.
Когда умирают правители, их хоронят внутри их домов в крупных могилах: укладывая в них огромные кувшины их маисового вина, его оружие и его золото. Наряжая их наиболее ценными по их меркам вещами, погребая с ними многих живых женщин, соответственно и подобно тому, что делает большинство [народов], которых я прошел.
Я вспоминаю, в провинции Арма, когда во второй раз туда пришел капитан Хорхе Робледо, как мы, Антонио Пиментель и я, пошли по его приказу разведать в селении правителя Йайа одну могилу, в которой мы обнаружили более двухсот маленьких золотых предметов, которые в том краю они называют Чагалета [Chagualetas], подвешиваемые на накидках, а также медальоны, но из-за сквернейшего запаха мертвецов, мы покинули ее, не закончив до конца извлечение того, что там имелось. А если бы всё то, что погребено в Перу и в этих землях, достать, то не было бы возможности сосчитать стоимость [всего этого], так как оно огромно, и между тем, [если] это взвесить, то как ничтожно будет то, что имелось у испанцев, по сравнению с этим. Когда я был в Куско, перехватив у тамошней знати сообщение Инков, я слышал, что Пауло Инка и другие знатные говорили, что если все сокровища, имевшиеся в провинциях и в ваках [Guacas], т.е. их храмах, и в захоронениях соединить [вместе], то ущерб был бы настолько мал, от того, что испанцы извлекли, сколь малым было бы извлечение из одного большого кувшина для воды одной его капли.
И чтобы лучше прояснить очевидное сравнение, они взяли одну большую меру [сколько?] маиса, из которой доставая одну горсть, сказали христианам, присутствующим при этом, [что] большая часть находится в таких местах [краях?], что мы сами не знаем об этом (Примечание переводчика: Может быть это была метафора о рудниках, а вовсе не о наличном богатстве?). Так что великие сокровища в этих местах затеряны. А то, что имелось, если испанцы его не захватили, определенно, все это или большая часть была посвящена дьяволу и его храмам и гробницам, где они хоронили своих покойников, поскольку эти индейцы не жаждали его получить, ни искали его ради другой вещи, они не платили этим жалование военным, не покупали города и королевства, а желали только наряжаться в него, будучи ещё живыми, а после смерти уносили его с собой. Хотя мне кажется, что из-за этого мы обязаны были наставить их, чтобы они познали нашу святую католическую веру, а не стремиться единственно что набить кошельки.
Эти индейцы и их жители ходят нагишом, как и их соседи; они хорошие земледельцы. Когда они сеют или вскапывают землю, то в одной руке держат макану, чтобы расчищать землю под пашню, а в другой – копье, чтобы сражаться.
Правителей здесь больше боятся местные индейцы, чем в других краях. Владение у них наследуют их сыновья, или племянники, если нет сыновей. Войну они ведут следующим образом: провинция Пикара, отстоящая от этого селения на 2 лиги, Паукура, в 1/2 лигах, Каррапа – на таком же [расстоянии], - в каждой из этих провинций в три раза больше, чем индейцев в этой провинции, и [даже] при таком раскладе и с одними и с другими они ведут ожесточенную войну, и все их боялись и желали их дружбы. Из их селений выходило множество людей, оставляя в качестве предосторожности достаточно и для своей защиты; неся с собой много [музыкальных] инструментов: рожков, барабаны и флейты, идут они на врагов, неся крепкие веревки, чтобы повязать тех, кого захватят в плен. Прибыв на поле битвы, испускают крик и громкий шум, и одни и другие; а потом они идут врукопашную, убивают, пленяют, и сжигают дома.
Во всех своих битвах эти индейцы Посо были настоящими мужчинами и храбрецами; и такими их признают их соседи. Они столь же кровожадны в поедании человеческого мяса, как и жители Арма: потому что я видел их однажды поедающими более сотни индейцев и индианок, умерших и захваченных на войне.
С нами шел, когда аделантадо дон Себастьян Белалькасар завоевывал восставшие провинции Пикара и Паукура, Перекита [Perequita], бывший в то время правителем в том селении Посо. И во время устроенного нами вторжения они убивали индейцев, как я сказал: разыскивая их среди кустарников, как если бы они были кроликами. И по берегам рек насобиралось в ряд по 20 или 30 этих индейцев, из-под кустов и из утесов доставались все, дабы ни один не скрылся.
Находясь в провинции Паукура некий Родриго Алонсо и я, и два других христианина, мы шли по следам нескольких индейцев, и навстречу нам вышла одна индианка, из прекраснейших и цветущих, каких я только видел в этих провинциях, и как только мы увидели ее, то позвали, а она заприметив нас, как если бы увидела дьявола, прокричала [несколько раз] повернувшись назад, откуда шли индейцы из Посо, считая за лучшую долю быть убитой и съеденной ими, только бы не попасть в наши руки. А так как один дружественный и сознательный индеец, шедший с нами, так чтобы мы могли этому помешать, нанес ей такой жестокий удар по голове, что оглушил ее, и подошел другой с кремневым ножом, обезглавить ее. А индианка, когда убегала к ним только и сделала, что уперлась коленями в землю и ожидала смерти, какую они ей и устроили. А потом выпили кровь, и съели сырое сердце с [другими] внутренними органами, унося части тела и голову, чтобы доесть их на следующую ночь.
Я видел двух других индейцев, убивавших этих из Паукура, которые с удовольствием смеялись, как если бы они не были из тех, кому предстоит умереть. Таким образом эти индейцы и все их соседи привыкли есть человеческое мясо. И пока мы не вступили бы в их земли, и не завоевали бы их, они [так] поступали.
Эти индейцы Посо очень богаты на золото. Возле их селения, на берегах большой реки, большие залежи золота.
Здесь в этом месте аделантадо дон Себастьян де Белалькасар и его капитан и главный заместитель Франсиско Эрнандес Хирон [Francisco Hernandez Giron) арестовал маршала дона Хорхе Робледо и отрубил ему голову, а также убил других. И не позволив, чтобы тело Маршала было принесено в городок Арма, его съели индейцы, а остальных убили, не препятствуя, чтобы их похоронили, и в придачу сожгли дом с телами, о чем в дальнейшем я расскажу в четвертой части этой истории, где сообщается о гражданских войнах, случившихся в этом королевстве Перу, и там это смогут увидеть те, кому захочется, чтобы оно было извлечено на свет.
Глава XXII. О провинции Пикара и о ее сеньорах.
Выходя из Посо и следуя на восток, [будет] расположена большая и очень заселенная провинция Пикара.
Главные правители, которые были в ней, когда мы открыли ее, назывались: Пикара [Picara], Чускурука [Chusquruqua], Сангитама [Sanguitama], Чамбирикуа [Chambiriqua], Анкора [Ancora], Аупирими [Aupirimi], и другие знатные.
Их язык и обычаи соответствуют тем, что и у Паукура. Протянулась эта провинция до нескольких гор, из которых проистекает река с прекрасной и очень приятной водой. Считается, что они богаты на золото. Положение земли таково же, как и той, что мы прошли – т.е. большие горные хребты, но лучше заселена, потому что все хребты, склоны, ущелья и долины настолько обработаны, что доставляет большое удовольствие и наслаждение видеть столько заселенных полей. Всюду много различных фруктовых деревьев.
У них мало домов, потому что во время войн они сжигаются. У них было более 10 или 12 тысяч воинов-индейцев, когда мы в первый раз вступили в эту провинцию; и ходят ее индейцы голыми, поскольку ни они, ни их женщины не носят ничего, кроме маленьких накидок или тряпок, которыми прикрывают срамные места, точнее те, что сзади; и обычаем они таковы же как и эти: и в еде, и в питье, и в женитьбе. И потому, когда умирают правители, или знатные, они кладут их в большие могилы [гробницы?], очень глубокие, в сопровождении живых жен и наиболее почитаемых ими своих драгоценных вещей, в соответствии с общей традицией большинства индейцев этих краев. У дверей домов касиков имеются площадки, полностью окруженные толстым тростником, на верхушках которых подвешены головы врагов. Видеть их – дело ужасное, судя по тому, как много их, безобразных, с длинными волосами, а лица разукрашены подобно лицам дьяволов. Внизу тростников сделаны отверстия, по которым может проходить воздух; когда подымается ветер, он создает сильный звук, похожий на музыку дьяволов. Этим индейцам также известно зло поедания человеческого мяса, как и жителям Посо, ведь когда мы в первый раз вошли сюда с капитаном Хорхе Робледо, с нами вышли от этих жителей Пикара более четырех тысяч, которые были такими ловкими, что убили и съели более трехсот индейцев.
За горой, возвышающейся к востоку над этой провинцией, что является горным хребтом Анд, утверждают, находится большая провинция и долина, как говорят, называющаяся Арби [Arbi], очень заселенная и богатая. Она не была разведана и нам неизвестно ничего, кроме этого известия.
По дорогам этих индейцев Пикара расставлены большие шипы и колья из заостренных черных пальм, будто железные, воткнутые в ямы и хитро прикрытые травой и соломой. Когда они с испанцами соперничают на войне, расставляют их столько, что идти по земле очень тяжело, так что многие натыкались на них бедрами и ступнями. У некоторых этих индейцев есть луки и стрелы, но нет у них зелья и они не [очень] ловки в стрельбе из них, урон ими они не наносят. Пращи у них есть и они стреляют камнями с большой силой. Мужчины среднего роста, женщины также, а некоторые хорошего телосложения.
Пройдя эту провинцию по направлению к Картаго, прибываете в провинцию Каррапа, находящуюся не очень далеко, и она хорошо заселена и очень богата.
Глава XXIII. О провинции Каррапа, и что нужно о ней рассказать.
Провинция Каррапа находится в 12 лигах от города Картаго, расположена среди очень неровных горных равнин, без гор, не считая хребта Анд, проходящего сверху. Дома маленькие и очень низкие, тростниковые, покрытие - из побегов других мелких и тонких тростников, из тех, что во множестве встречаются в этих краях.
Дома или жилища некоторых правителей очень крупные, а другие - нет. Когда в первый раз мы, христиане-испанцы, вошли в эту провинцию, имелось пять главных (principales) [знатных или старейшин?]. Самого старшего и наиболее знатного звали Ирруа [Yrrua], который в прошлом проник в эту провинцию силой, и как человек влиятельный и властный, господствовал почти над нею всею. Среди гор есть несколько долинок и равнин, густонаселенных, с множеством рек, ручьев и родников. Вода не такая изящная и вкусная, как реки и источники пройденных провинций. Мужчины очень крепки телом, лица удлиненные; женщины также сильные.
Они очень богаты на золото, потому что у них имеются большие прекрасного качества изделия, и очень изящные кувшины, из которых они пьют вино, сделанное из маиса, настолько крепкое, что выпивая много, лишаешься чувств.
Они настолько порочны в выпивке, что индеец в один присест напивается арробой и больше [вина], не в один заход, а в несколько. Наполняя брюхо этим питьем, вызывают рвоту и изрыгивают то, что хотели. И у многих в одной руке кувшин из которого пьют, а в другой член из которого мочатся. Они не очень хорошие едоки, и это питьё – распространенный порок, традиционно имеющийся у всех индейцев, разведанных до сих пор в этих Индиях.
Если умирает бездетный сеньор, властвует его главная жена, а [если и] та мертва, то владением наследует племянник умершего, которым должен быть сын его сестры, если он у неё есть. В языке они сами по себе [каждый говорит по-своему]. У них нет ни храма, ни дома для поклонения. Дьявол общается с некоторыми индейцами, как [то имеет место] и у большинства [других народов]. После смерти, своих мертвецов они хоронят в больших склепах, сооружаемых для этого случая, с которыми помещают живых жён и многие другие ценные вещи, как то делают их соседи.
Когда кто-нибудь из этих индейцев заболевает, то устраивают большие жертвоприношения во здравие его, так, как они научились этому у своих предков, посвящая все злому дьяволу. Этот (с позволения на то Бога) заставляет их думать, что все вещи суть в его руке, и он, суть всевышний. Не потому, что (как я сказал) эти люди [пребывают] в неведении, что существует только Бог творец мира, [а] потому как этой чести [их] не удостоил могущественный Бог, что дьявол может присудить себе то, что ему настолько чуждо, но верят в это зло и беззаконие, хотя я узнал от них самих, временами они злы к дьяволу, и что они возненавидели бы его, осознав своё заблуждение и ошибки. Но, так как за их грехи он будет держать их подчиненными воле своей, не перестанут они находиться в оковах своего обмана, слепцами в своем заблуждении, аки язычники, и другие народы, лучшего разума и понятливости, чем они, до тех пор, пока лучи святого евангелического слова не проникнут в сердцах ихние.
И христиане, пришедшие в эти Индии, постараются всегда покровительствовать этим людям обращением в христианство, потому что, делая иначе, не знаю, что будет с ними, когда они [испанцы] и индейцы предстанут на страшном суде пред Богом.
Главные [знатные] правители женятся на своих племянницах, а некоторые на своих сестрах; и у них много жен.
Индейцы, когда убивают, съедают [мясо убитых], как и остальные [народы]. Когда они идут воевать, то все они несут очень дорогие золотые вещицы, на головах большие короны, а на запястьях тяжелые браслеты, полностью золотые: перед собой они несут большие, очень ценные знамена. Я видел одно, отданное в подарок капитану Хорхе Робледо, когда мы впервые вступили с ним в их провинцию, и оно весило три тысячи с лишним песо; также ему подарили золотую вазу, стоимостью 290 [песо]. И две других меры [вес или объем?] того же метала в разнообразных драгоценных изделиях. Знамя было длинным и узким полотном, закругленное на шесте, заполненное несколькими маленькими вещицами наподобие звездочек, а другое – круглой фигуркой.
В этой провинции также много плодов, несколько [видов] оленей, гуадуакинахес [Guaduaquinajes] 10, и другая дичь, и много других вкусных съедобных продуктов.
Если выйти из нее, то прибываем в провинцию Кимбайа [Quinbaya], где расположен город Картаго. От городка Арма до него 22 лиги. Между этой провинцией Каррапа и Кимбайа находится очень большая незаселенная долина, откуда был тот сеньор-тиран, о котором я говорил: называемый Ирруа, правивший Каррапой. Они и его наследники вели большую войну с жителями Кимбайа, в конце которой вынуждены были покинуть свою родину, и своею ловкостью он вошел в эту провинцию Каррапа. Ходит слух, что здесь имеются крупные гробницы правителей, погребенных в ней.
Глава XXIV. О провинции Кимбайа, об обычаях ее правителей, об основании города Картаго и о том, кто был его основателем.
Провинция Кимбайа составляет 15 лиг в длину и 10 в ширину; от большой реки до снежных гор Анд, все очень заселено. И эта земля не настолько труднопроходимая, как предыдущая. Есть много крупных и настолько глубоких ущелий, что пройти через них невозможно, и лишь с огромными усилиями. Нигде в Индиях я не видел и не слышал о таком количестве тростника, но наш Господь Бог хотел, чтобы в изобилии здесь рос тростник, дабы не составляло жителям большого труда строить свои дома. Заснеженная горная цепь – великий горный хребет Анд – находится в 7 лигах от поселений этой провинции.
На вершине ее находится вулкан: когда проясняется, [видно] [как] он выбрасывает из себя множество дыма. И на этой горе рождается много рек, орошающих всю землю. Самые главные - это: река Такурумби [Tacurumbi], Сеге [Cegue]. Последняя проходит у самого города; остальных так много, что они счету-то не поддаются. Зимой [в сезон дождей], когда они разбухают, на них имеются тростниковые мосты, прочно привязанные к деревьям крепкими лианами, с одного края реки на другой.
Они все очень богаты на золото. Я был в этом городе в прошлом 1547 году; за три месяца было добыто 15000 песо; в каждой группе [золотоискателей] было 3 или 4 негра и несколько индейцев. Там, где текут реки, образуется несколько долин, хотя, как я уже сказал – это ущелья, и в них много фруктовых деревьев, из тех., что произрастают в тех краях, и большие пальмы – пихибаес.
Между этими реками есть источники с соленой водой, удивительное дело видеть как они выходят [на поверхность] посреди рек, за что следует возблагодарить Господа Бога. В дальнейшем собственно я приведу главу об этих источниках, потому как эта вещь примечательнейшая.
Мужчины имеют хорошее телосложение и наружность, женщины – также, и очень миловидны. Дома у них маленькие, покрытые тростниковой соломой. Много фруктовых растений, и тех, что испанцы завезли сюда, как из Испании, так и с этой самой земли.
Правители крайне изысканы, у них много жен. И все в этой провинции друзья и союзники. Они не едят человеческого мяса, а только по случаю очень важного праздника; только правители были очень богаты на золото. Из всех увиденных предметов у них имелись золотые украшения и очень большие кувшины для питья вина. Я видел один такой, подаренный касиком, по имени Такурумби [Tacurumbi] капитану Хорхе Робледо, вмещавший 2 асумбре (2.6 л х 2 = 5.2 л) воды, этот же касик второй подарил Мигелю Муньосу, [но] большего [размера] и подороже.
Их вооружение – копья, дротики, (estolicas) [?], бросаемые круговым движением для спутывания, помимо них – стрелы, но как оружие оно не важное.
Они сведущи и рассудительны, а некоторые - великие колдуны. Они устраивают вместе праздники в свое удовольствие: после того, как выпьют, образуется группа женщин по одну сторону и другая - по другую. То же самое делают мужчины, юноши так же не остаются пассивными и то же учувствуют в этом, и они набрасываются друг на друга, произнося сонет: «бататабати, бататабати», т.е. «а ну, сыграем!». И так со стрелами и шестами начинается игра, заканчивающаяся впоследствии множеством раненных и несколькими убитыми. Из своих волос они делают большие круглые щиты, беря с собой их, когда идут сражаться на войну. Люди они были непокорные и чрезвычайно сложные для завоевания, пока старые касики не были осуждены. Ведь чтобы убить нескольких, многого не требовалось, главное было добыть у них это злосчастное золото, и по иным причинам, о которых будет сообщено в своем месте.
Когда они выходили на свои праздники и развлечения на какую-нибудь площадь, то все индейцы соединялись, а два из них с двумя барабанами наигрывали мелодию: опередив других, они начинают плясать и танцевать, и все им подражают, неся каждый в руке большой кувшин вина, поскольку пить, петь и плясать, - все это им доводится делать одновременно. Их певцы на свой лад произносят [слова о] нынешних трудностях, и пересказывают о событиях прошлого своих предков. У них нет никакой веры: они общаются с дьяволом, как и остальные.
Когда заболевают, то моются многократно; при этом, как они рассказывают сами, они видят страшные видения. Сообщив на эту тему, расскажу здесь о том, что [случилось] в прошлом [15]46 году в этой провинции Кимбайа. Когда вице-король Бласко Нуньес Вела находился в окружении беспорядков, вызванных Гонсало Писарро и его поспешниками, по всему королевству Перу прошел всеобщий мор: начавшийся из Куско и распространившийся по всей земле, - люди умирали без счета. Болезнь протекала так: поражала головной болью, были приступами очень высокой температуры, а потом боль от головы переходила к левому уху, и обострялось такой болью, что больные не вытягивали больше 2-3 дней. Пришел мор и в эту провинцию. Почти в полулиге от города Картаго есть река, называющаяся Консота [Consota], а около нее озерцо, где добывают из родника соль. Когда индианки заготавливали соль для домов своих сеньоров, они увидели высокого мужчину, живот у него раскрыт, кишки и нечистоты выпадают, и с двумя детьми на плечах. Когда он подошел к индианкам, то сказал им: «Я обещаю вам, что убью всех христианских женщин, и большинство всех вас», - и умер. Так как было дело при свете дня, то индианки и индейцы, нисколько не испугались. Прежде чем рассказывать эту историю, они рассмеялись и вернулись по домам. В другом селении, [принадлежащем] жителю по имени Хиральдо Хиль Эстопиньян [Giraldo Gil Estopinan], видели эту же фигуру верхом на коне, и что бежал он по всем горам и высям словно ветер. Немного спустя мор и ушная боль проявилась таким образом, что большая часть населения провинции вымерла. А у испанца вымерли их индианки–служанки, которых мало или совсем не осталось, кроме того страх на всех нашёл, что сами испанцы испугались и ужаснулись. Многие индианки и юноши утверждали, что воочию видели многих уже умерших индейцев. Этим людям было лучше думать, что в человеке помимо смертного тела, имеется что-то ещё, но не душа, а скорее некое преображение, как им казалось. Они предполагают, что тела должны возродиться, но дьявол заставляет их думать, что оно произойдет там, где для них будет много удовольствий и отдых: потому они бросают в могилы много своего вина и маиса, рыбы, и другие предметы, а вместе с ними своё оружие, чтобы они были в силах освободиться от страданий подземного царства. Среди них так повелось, что мертвым отцам наследуют сыновья, а за неимением сына – племянник, сын сестры. Они также издревле не были местными жителями Кимбайа, но им много времени понадобилось, чтобы прийти в эту провинцию, убивая всех местных, которых должно было быть не мало, если судить о множестве земельных участков, поскольку те крутые ущелья, кажется, были заселены и обработаны, а также в местностях возле горы, где растут толстые, толщиной с двух волов, [садовые] деревья и многие другие: от чего я предполагаю, что должно было пройти много времени, чтобы эти индейцы заселили эти Индии. Климат этой провинции очень здоровый, где много испанцев живет, болеют мало, нет ни холода, ни жары.
Глава XXV. В которой продолжается предыдущая глава о городе Картаго, его основании, и о животном, называемом Чуча.
О том, что эти ущелья были столь закрыты и непроходимы, я уже сказал, так что если бы человек не знал местности, то потерялся бы в них, потому что не набрел бы на выход, ибо они огромны, в них много высоких сейб, не менее широких и с множеством ветвей, и другие различные деревья, с неизвестными, не присвоенными [ещё] названиями. Внутри некоторых ущелий имеются пещеры и пустоты, где обитают пчелы, образующие соты, откуда достают такой же мед, как и в Испании. Водятся и такие мелкие пчелы, что лишь немногим побольше москитов; около отверстия улья, после того, как они его хорошенько заделают, выходит трубка, похоже восковая, величиной со средний палец, через который выходят пчелы на свою работу, несущие тот нектар, что соберут с цветка. Мед этот не очень густой и немного кислый и достают из каждого улья один квартильо мёда [квартильо - мера жидкости = 0,504 л]. Водится ещё один вид этих пчел, немного больше размером, но они черные. Потому что те, о которых я говорил – белые.
Отверстие, которое имеется у них для входа в дерево, состоит из воска, замешано в определенной смеси, более твердой, чем камень. Этот мёд несравненно вкуснее, чем предыдущий. А улей вмещает более трех асумбре [асумбре - мера жидкости = 2,6 л]. Есть и другие пчелы, побольше испанских, но ни одна из них не жалит. Более того, увидев как достают улей, они покрывают того, кто рубит дерево, прилепливаясь к его волосам и бороде.
Улья этих больших пчел иногда встречаются [объемом] более половины арробы, и он лучше, чем все остальные.
Несколько таких я доставал сам, но больше видел таких, какие добыл Педро де Веласко, житель Картаго. Встречается в этой провинции кроме названых ранее плодов еще один, называющийся Каймито [Caymito], величиной с персик [или абрикос], черный внутри, у них очень маленькие косточки, а сок приклеивается к бороде и рукам, что довольно затрудняет потом его выкинуть. Другой фрукт, называющийся сливы, очень вкусен. Есть также авокадо, гуава, гуайява, и некоторые такие же кислые, как лимоны, хорошего аромата и вкуса. Так как ущелья уж очень непроходимые, в них водится много животных, и крупные львы, а также есть животные, похожие на маленькую лисицу, с длинным хвостом и короткими лапами, бурой окраски, да и голова, как у лисицы. Я видел однажды одну из них, и возле нее было семь детенышей, и так как она услышала шум, то открыла сумку, природой размещенную у неё на собственном брюшке, и она очень быстро собрала детенышей, убегая с большим проворством, так что я испугался за ее существование - будучи такой маленькой, бежать с такой ношей – и таки убежать. Называют это животное чуча [Chucha] [т.е. опоссум].
Есть несколько маленьких ядовитых змей. Много оленей, несколько [видов] кроликов, много гуадуакинахо [guaguaguinajes], немного больших зайцев, с вкусным и хорошим мясом. И много другого, о чем сообщать не стану, поскольку мне они кажутся не существенными.
Город Картаго расположен на ровном склоне между двух ручейков в семи лигах от большой реки Санта Марта, и около другой, маленькой, из которой пьют воду испанцы. На этой реке в любое время протянут мост из толстого тростника, как мы сообщали ранее. У города по обеим сторонам очень сложные выходы, и плохие дороги, потому что в зимнее время стоит [непроходимая] грязь. Дождь идет большую часть года, падают молнии. Этот город настолько хорошо защищен, что можно считать прекрасным, что не учинят разбой над ним [и над] теми, кто в нем живет. Я говорю это потому, что пока находишься внутри домов, его [т.е. города] собственно и не видно. Основателем его был Хорхе Робледо, заселивший большинство мест, нами пройденных, в честь его величества императора дона Карлоса, нашего сеньора, при губернаторе всех этих провинций аделантадо доне Франсиско Писарро [в] году 1540.
Называется он Картаго, поскольку все почти колонисты и завоеватели, находившиеся при Робледо, вышли из Картахены, и поэтому ему было дано такое имя. Добравшись до этого города, я перейду к упоминанию о большой и просторной долине, где расположен город Кали, и город Попайан, куда путь лежит по ущельям, пока не выйдете к равнине, где течет большая река, называемая Старая река [un rio de la Vieja].
Зимой перебраться через нее [можно] с огромными усилиями. Лежит она в четырех лигах от города. Потом прибываете к большой реке, перейти которую [можно] только на плотах или на каноэ; две дороги соединяются и создают одну: одна - идущая из Картаго, и другая – из Ансерма. От городка Ансерма в город Кали – 50 лиг, а от Картаго немногим более 45 лиг.
Глава XXVI. В которой рассказывается о провинциях, расположенных в этой большой прекрасной долине, до прибытия в город Кали.
От города Попайан начинается горный хребет, я бы сказал, обрушивающийся в эту долину; шириной она – 12 лиг, местами больше, местами меньше, а иногда сужается настолько, что по протекающей через нее реку ни на лодках, ни на плотах, ни иным образом невозможно пройти, - из-за бурнонесущегося потока, и множества камней, и водоворотов затягивает и уносит вглубь, и много испанцев и индейцев утонуло, и потерялось много товаров, [а все] из-за невозможности добраться до [высокого] берега и очень сильного, несущегося потока. Вся эта долина от города Кали до этих теснин первоначально была очень заселена большими и красивыми селениями, с близкостоящими и очень большими домами.
Эти селения и индейцы их со временем и войной опустели и погибли, потому, когда в них вступил капитан Себастьян де Белалькасар, являвшийся первым капитаном, их разведавший и завоевавший, они всегда поджидали войной [в боевой готовности?], много раз сражаясь с испанцами, дабы защитить свою землю; и они не были подчинены [покорены], в тех войнах. Из-за сильного голода, незасеянных полей, большинство умерло.
Также была другая причина, почему они так быстро были истреблены, а именно: так как капитан Белалькасар основал и заселил город Кали в этих равнинах и посреди этих селений, то потом он вернулся заново отстроить его, [но уже] на том месте, где он стоит сейчас. Местные индейцы так упорствовали в нежелании дружить с испанцами (из-за невыносимой их власти), что не хотели ни засевать, ни обрабатывать земли, и поэтому возникла сильная нужда [голод] и погибло столько, что утверждают, что не доставало большей их части. После ухода испанцев отсюда, многие горные индейцы, находившиеся выше долины, спустились, и опечалились от того, что произошло: что были больные и мертвые от голода; да так что, за короткий срок убили и съели всех. По этим причинам всех тех народов осталось так мало, что нет почти никого.
По другую сторону от реки к Востоку находится горная цепь Анд, за ней другая, красивее и больше, называемая Нейуа [Neyua], по которой протекает другой рукав [приток] большой реки Санкта Марта.
У подножия гор по обоим склонам много индейских селений различных племен и обычаев, очень диких, и большинство их ест человеческое мясо, а у них оно идет за прекрасную пищу и очень для них вкусную. На вершинах Кордильеры образовалось несколько маленьких долин, в которых расположена провинция Буга [Buga]. Жители ее – храбрые воины. Испанцев, прибывших туда, когда они убили Кристоваля де Айала [Christoual de Ayala], уже поджидали, без малейшего страха. И когда они убили того, о котором я говорю, то продали свое имущество на торгах по крайне [высоким] ценам, потому что выторговать свинью стоило за 1600 песо на пару хряком [кабаном], а маленькие кабанчики продавались за 500, одна овца из Перу оценивалась в 280 песо.
Я видел как расплатился за нее некий Андрес Гомес [Andres Gomeз], ныне житель Картаго, а получил за неё деньги Педро Ромеро [Pedro Romero], житель Ансерма. А 1600 песо за свинью с хряком заполучил аделантадо дон Себастьян де Белалькасар из имущества маршала дона Хорхе Робледо, являвшегося тем, кто купил это [ранее]. И еще я видел, как та самая свинья была съедена однажды на пирушке, после того, как мы прибыли в город Кали с Вадильо.
И Хуан Пачеко [Juan Pacheco] – конкистадор, который сейчас находится в Испании, купил хряка за 225 песо, а ножи продавались за 15 песо. О Иеронимо Луисе Техело [Hieronimo Luis Texelo] слышал, что, когда он был с капитаном Мигелем Муньосом, однажды, говорят у старухи, купил иглу за восемь золотых песо, чтобы сделать альпаргаты. Также, продавался в Кали один лист бумаги за 30 песо. И другие вещи были здесь в большом почете у наших испанцев; поскольку для них так мало значили деньги, и если у них возникала в чем-либо необходимость, то деньги они ни во что не ставили. Внутренности свиней покупали прежде, чем родятся сосунки, - за сто песо и больше. Нужно ли быть признательным или нет к тем, кто покупал это, но поскольку об этом было сказано достаточно, то не стану больше говорить об этом, хочу только сказать, чтобы благоразумный читатель задумался и увидел над тем, что с 1527 до этого 1547 было открыто и заселено. И увидев то, что достойно будет внимания и во сколько оценивалась честь конкистадоров и первооткрывателей, так потрудившихся в этих краях, и какова причина, почему его величество отблагодарил тех, кто прошел через эти тяготы, служа ему преданно, не считая тех, кто был кровожаден к индейцам; считающиеся таковыми, скорее достойны наказания, чем награды, по моему мнению.
Когда была открыта эта провинция, лошадей покупали за 3 и 4 тысячи песо; еще и поныне есть те, кто не расплатился за старые долги, имея ранения и выслугу, но и они помещаются в тюрьмы за требуемый с них кредиторами платеж.
За кордильерой находится большая долина, о которой я уже говорил, где был основан городок Нейуа [Neyua]. А к западу находятся большие селения с множеством людей в горах, поскольку я уже сообщил о причине, почему вымерли жители равнин. Население гор прибывает к побережью южного моря, и они идут издалека, спускаясь к югу. У них дома, такие же, как те, что были в Татабе на очень больших деревьях, сооруженные на их верхушках наподобие чердаков, в них живет много обитателей.
Земля этих индейцев очень плодородна и обильна, и очень обеспечена свиньями, лосями [тапирами или оленями?] и другими крупными зверями и дичью, индейками и попугаями, гуакамайо, фазанами, и много рыбы. В реках немало золота, можно даже сказать, они [на него] самые богатые, и этого метала предостаточно. Около них протекает знаменитая большая река Дарьен, возле нее был основан город. Большинство этих племен едят также человеческое мясо.
У некоторых есть луки и стрелы, у других палки или маканы, я о них уже говорил, и очень длинные копья и дротики.
Выше к северу находится другая провинция, граничащая с провинцией Ансерма, называется она местными ее жителями – Чанкос [Los Chancos]. Они [жители] такие большие, что кажутся маленькими гигантами, плечистые, крепкие, могучие, с вытянутыми лицами, широкими головами, потому что в этой провинции, как и в Кимбайа, и в других местах этих Индий (о чем я дальше расскажу), когда рождается младенец, они обращаются с его головой так, как захотят, чтобы она такой стала [т.е. деформируют], и потому некоторые остаются без затылка, у других опущенный лоб, у иных они создают его очень длинным. Это они делают новорожденным с помощью досок, а потом и связыванием.
Женщины также хорошо сложены, как и они; и те и другие ходят нагишом и без обуви. Не носят ничего, кроме прикрывающих стыд тряпок, и они не из хлопка, а из древесной коры, тонкие и очень мягкие, длиной в одну вару и шириной в 2 пяди (21 см х 2 = 42см). У них большие копья и дротики, ими они и сражаются. Они несколько раз выходят на войну со своими соседями из Ансерма. Когда маршал Робледо вошел в Картаго в этот последний раз (что было не обязательно), дабы они приняли его в качестве заместителя судьи Мигеля Диаса Армендарис [Miguel Diaz Armendariz,], он послал из этого города нескольких испанцев посторожить дорогу, ведущую из Ансерма в город Кали, где они обнаружили этих индейцев, спустившихся убить христианина, шедшего с несколькими козами в Кали: и они убили одного или двух этих индейцев, и изумились, увидев их величину. Так что, хотя земля этих индейцев не была [разведана], их соседи утверждают, что они столь велики, как сказано об этом выше. По горам, спускающимся с горного хребта, расположенного к югу, и по образовавшимся долинам много индейцев и больших поселений, тянущихся до самого города Кали, и граничат они с теми, [что живут] в домиках на сваях. Их селения обширны и разбросаны по тем горам, дома [группируются] десять на десять и 15 [на 15], в некоторых местах больше, в некоторых меньше. Называют этих индейцев Горроны [gorrones], потому что, когда они поселились в долине городе Кали они называли рыбу - горрон, и приходили, груженные ею, говоря: «горрон, горрон»: поэтому не ведая их собственного имени, их называли по их рыбе горрон: как поступили в Ансерме, назвав ее таким именем из-за соли, которую индейцы называли (как я уже говорил) Ансер. Дома у этих индейцев большие и круглые; покрытие из соломы. Есть у них несколько фруктовых деревьев. Низкопробного золота 4-х или 5-и карат [проба золота] они достают много: золота высокой пробы они имеют мало. Через их селения течёт несколько рек с хорошими водами. Возле дверей их домов, ради величия, имеются у них с внутренней стороны фасада множество ног умерших индейцев, и много рук, а кроме того - кишок, поскольку они ничего не упустят, они наполняют их мясом или золой: некоторые наподобие кровянки, другие – свиной колбасы, - и всего этого имеется в больших количествах. Головы, соответственно, у них поставлены; а много одинаковых комнат. Негр некоего Хуана де Сеспедеса [Juan de Cespedes], когда мы пришли с лиценциатом Хуаном де Вадильо в эти селения, когда увидел эти кишки, полагая, что это свиные колбасы, кинулся снимать их, чтобы съесть; он бы и сделал это, но они были настолько сухие от копчения и от времени, что пришлось ему повесить их обратно. Перед домами в ряд у них поставлено много голов, ноги целиком, руки, с другими частями тел, в таком количестве, что трудно поверить. И если бы я не видел то, о чем написал, и не знал бы, что в Испании достаточно тех, кто об этом знает и видел много раз, я бы, конечно, не рассказывал, что эти люди совершали столь значительные дела кровожадности по отношению к другим людям, с одной целью - поесть, - и потому мы знаем, что эти горроны – большие людоеды, поедающие человеческое мясо. У них нет никаких идолов, и дома для поклонений у них не видели. С дьяволом говорят те, кто для этого назначен, согласно обычаю. Клирики и братья так же не отваживались идти одни, наставляя этих индейцев, как это делается в Перу и в других землях этих Индий, из страха, чтобы они их не убили.
Эти индейцы удалены от долины и большой реки, в 2 или 3 лигах, и в 4, а некоторые и дальше, и в свое время они спускаются на ловлю рыбы к озерам и к вышеназванной большой реке, откуда возвращаются с большим уловом. Они среднего роста, для нетяжелой работы. Они ничего не одевают, кроме повязок, как я уже говорил, которые носит большинство индейцев. Женщины все ходят одеваясь в плащи из грубого хлопка. Мертвецов – наиболее знатных – заворачивают во множество тех накидок, длиной в три вары, шириной – в две. После того, как их завернут в них, их тела обкручивают веревкой, свитой из трех нитей, длиной более в 200 локтей [brazas = мера длины = 41,79 см x 200 = 83,58 м].
Между этих плащей они кладут несколько золотых украшений. Других хоронят в глубоких могилах.
Попадает эта провинция в границы и юрисдикцию города Кали. Рядом с ними и на берегу реки находится не очень большое селение, потому что прошедшие войны опустошили и уничтожили его людей, которых было много. От одного большого озера, соприкасающегося с этим селением, образовавшаяся река, вздувается: имеются свои водоотводные каналы и потоки, когда она спадает и опускается; они добывают в этом озере несчетное количество очень вкусной рыбы, которую они дают странникам, и торгуют ею в городах Картаго и Кали, и в других местах. Несмотря на то, что они едят её в больших количествах и отдают, у них имеются большие склады сушеной рыбы для продажи жителям гор, и большие кувшины, наполненные рыбьим жиром. В то время, когда мы шли разведкой с лиценциатом Хуаном де Вадильо, мы прибыли в это селение в большой нужде, и наловили немного рыбы. И потом, когда мы пошли заселять городок Ансерма с капитаном Робледо, мы наловили столько, что могли бы наполнить ею два судна [челна]. Эта провинция Горронес очень изобильна на маис и другие [культуры]. Есть в ней много оленей, гуадакинахес, и других диких зверей, и много птиц. А в крупной долине Кали, очень плодородной, расположены луга и равнины со своей пустынной травой, и они не приносят пользы, кроме как оленям и другим животным, пасущихся на них, поскольку христиан не так много, чтобы они могли занять такие большие поля.
Глава XXVII. О том, как был основан город Кали, и о местных индейцах его района, и кто был основателем.
Чтобы прибыть в город Кали [нужно] пересечь маленькую реку, называемую Рио–Фрио [холодная река], полную густых зарослей и лесных чащ. Стекает она по косогору длиной более трех лиг пути. Река ледяная и течет очень быстро, потому что образуется в горах, тянется по одной части этой долины, пока не впадает в Рио-Гранде, теряя свое имя. Пересекая эту реку, идешь себе по крупным плоским равнинам. Тут есть много мелких оленей, но очень проворных. В этих плодородных долинах у испанцев есть свои эстансии или усадьбы с постройками, где у них имеются собственные слуги для управления своего хозяйства [асьенд]. Индейцы приходят засевать земли, и собирать [урожай] кукурузных полей из селений, имеющихся у них в высокогорье. Около этих поместий [эстансий] проходит много оросительных каналов, и очень красивых, с помощью которых они поливают свои посевы, а кроме них протекают некоторые речушки с вкусной водой. По рекам и вышеназванным каналам посажено много апельсинов, лимонов, гранат, большие платановые рощи, и крупные плантации сахарного тростника. Кроме того есть ананасы, гуайявы, гуавы [инга], гуанаваны [аннона], авокадо, и несколько видов смородины, имеющие вкусную кожуру, хризофиллумы [caymitos], сливы. Других фруктов много и в излишке, и в определенное время [дают урожай] необыкновенные испанские дыни, и много испанской зелени и овощей, и таких же местных. Пшеница до сих пор не родится, хотя говорят, что в долине Лиле, от города в пяти лигах, она дает урожай. Виноградники следовательно не закладываются, [но] расположение земли требует того, чтобы в ней производилось многое, как и в Испании. Город был основан в одной лиге от уже названой Рио-Гранде, около речушки с необычной водой, образующейся в расположенных над городом горах. Все берега полны цветущих садов, где всегда есть уже названные мною зелень и фрукты. Селение заложено на ровном плато. За исключением жары тут имеющейся, это одно из лучших мест и поселений, которые я встречал на большей части Индий, потому что тут ни в чем нет недостатка.
Индейцы и касики, служащие сеньорам, - приставленные [последним] по энкомьенде, - живут в горах. Расскажу о некоторых их обычаях, и о морском порте, откуда к нему [городу] приходят товары и скот. В год, когда я вышел из этого города, в нем имелось 23 жителя, имевших индейцев. Никогда не будет недостатка в испанских путниках, идущих из одного края в другой, занимающихся торговлей и делами.
Основал и заселил этот город Кали капитан Мигель Муньос, во имя его величества, при аделантадо доне Франсиско Писарро, губернаторе Перу, в году 1536, хотя (как и дальше я расскажу) у города первым основателем был капитан Себастьян де Белалькасар, в селениях Горронов. И чтобы перенести его туда, где он сейчас находится, некоторые хотят сказать, что муниципалитет этого самого города, принудил и заставил Мигеля Муньоса к тому, чтобы это он сделал. Отчего и кажется, что честь этого основания оказана Белалькасару, а муниципалитета я уже коснулся; потому что если бы желание Мигеля Муньоса не было рассмотрено, то не мы не знаем, где бы стоял город, судя по тому как считают сами завоеватели, которые были там жителями.
Глава XXVIII. О селениях и индейских правителях, подчиненных этому городу.
К югу от этого города до высокогорья имеется много поселений индейцев, подчиненных его жителям, - они были и являются очень покорными, народ простой, не порочный. Среди этих селений расположена маленькая долина, образованная между гор: с одной стороне ее окружает несколько вершин, о которых расскажу позже, с другой – высочайшие плоскогорья, очень густо заселенные. Долина очень ровная и всегда обильно засевается кукурузой и маниокой, и есть в ней крупные фруктовые деревья, и много пальмовых рощ «пехиваес». Домов в ней много и они большие, круглые, высокие и установлены на прямых брусьях. Касиков и правителей было шесть, когда я пришел в эту долину; у них было немного индейцев, считавшихся у них знатными слугами, равно как и их жены, многие из которых [жены] находятся сейчас непременно в домах испанцев. Посреди этой долины, называющейся Лиле, протекает река, не считая тех, что вливаются в нее, стекая с гор. Берега хорошо обсажены местными фруктами, среди некоторых есть один очень вкусный и ароматный, называемый Страстоцветы [Granadillas].
С этой долиной граничит селение, в котором был наиболее могущественный правитель среди соседей, и к которому все относились с большим уважением, звался он – Петекуй [Petecuy].
В середине этого селения находится большой деревянный дом, очень высокий и круглый, с одной дверью посередине; наверху у него имелось четыре окна, откуда [внутрь] проникал свет, покрытие было из соломы. Пройдя внутрь, обнаруживалась на возвышении длинная доска, перекинутая от одного края до другого, и на ней стояли в [строгом] порядке множество тел мертвых людей, из тех, что были захвачены и пленены во время войны: все голые, и вскрытые каменными ножами, и с ободранной кожей. А после того, как съедено было мясо, они наполняли кожу золой, и приделывали им лица из воска на их собственных головах, поставив на доску, и таким образом они казались живыми людьми.
В руки одних они прикладывали дротики, к другим – копья, третьим – маканы [топоры-булавы]. Помимо этих тел было много рук и ног, подвешенных в «бойо» [хижина из ветвей тростника или соломы без окон] или в большом доме, а также около него находилось множество мертвецов, голов и скелетов: столько, что было страшно видеть, наблюдая столь печальное зрелище, так как все были умерщвлены своими соседями и съедены, как будто они были прирученными животными, о чём они хвастались и считали это за большое бахвальство, говоря, что этому они научились у своих отцов и предков. И потому, не довольствуясь обычной пищей, они употребляют внутренности их могил, ненасытные по отношению друг к другу, хотя, по правде, нынче они уже не едят, как обычно употребляли эту пищу, поскольку снизошёл в них дух небесный и они уразумели слепоту свою, ибо стали христианами многие из них, и есть надежда, что каждый день будет становиться больше в рядах нашей святой веры, с помощью и благодаря Иисусу Христу – искупителю и господину.
Один местный индеец этой провинции из селения, называемого Укаче [Ucache] (из надела, полученного капитаном Хорхе Робледо), которого я спросил, какова причина того, что у них там такое множество тел мертвых людей, ответил мне, что таково было величие правителя той долины, и что не только умерщвленных индейцев он хотел бы иметь на виду, но также и их оружие он приказал на память повесить на балках домов: и что часто, когда пребывавшие внутри люди спали ночью, дьявол посещал тела, наполненные воском и столь страшным, ужасным образом пугал местных жителей, что от одного испуга некоторые умирали. Эти мертвые индейцы, которых держал этот правитель в качестве своеобразного триумфа, были в основном местными жителями большой и широкой долины города Кали, поскольку, как я раньше говорил, в ней находились огромнейшие провинции, полные тысяч индейцев: и эти, и те, что в горах, никогда не прекращали воевать, и в основном ничем другим не занимались.
И не было у этих индейцев другого оружия, кроме того, что использовали их соседи. В основном они ходят голыми, хотя уже в наше время большинство носит рубашки и хлопковые плащи, а их жены также одеваются в ту же одежду. И те и другие прокалывают носы и носят в них то, что они называют Карикурис [Caricuris], на подобии скрученных золотых гвоздей, толщиной с палец, одни больше, другие меньше. На шеях они носят также несколько ожерелий, великолепно и добротно изготовленных из качественного и низкопробного золота, а в ушах они носят подвешенными несколько скрученных сережек, и другие украшения.
Их древней одеждой было набросить на себя небольшою накидку, как передник спереди, и перебросить другой, маленький, на спину, а женщины покрывались от талии вниз хлопковыми накидками. Сейчас они уже ходят, так как я рассказал только что [перед этим]. Они носят связанными крупные нити бус из маленьких косточек, белых и цветных, называющихся Чакира [Chaquira]. Когда умирают знатные люди, они делают большие и глубокие склепы внутри своих жилых домов, куда кладут запасы пищи, их оружия, и золото, если кто-либо его имел. Они не блюдут никакой религии, как мы это понимаем, также у них нет дома для поклонения.
Когда какой-либо индеец из их числа заболевал, он принимал баню, а для некоторых болезней им достаточно было знать особые травы, целебной силой которых некоторые они излечивали. Общеизвестно и от них самих выведано, что с дьяволом говорят те, кто для этого был выбран. Я не слышал, чтобы содомский грех наблюдался за кем-либо из них; раньше, если, какой-либо индеец по наущению дьявола совершал этот грех, то его ни в грош не ставили и называли женщиной. Женятся они на своих племянницах, а некоторые правители на своих сестрах, как и большинство. Наследуют владения сыновья главной жены. Некоторые из них являются прорицателями, и сверх всего прочего – очень грешными.
Поодаль от этого селения, где правителем был Петеки, лежит много других селений. Их индейцы все состоят [между собой] в дружбе и союзе. Их селения отстоят друг от друга на некотором расстоянии. В них есть большие, круглые дома, покрытые длинной соломой. Их обычаи таковы же, как и у тех, что мы прошли.
Поначалу они много воевали с испанцами, и порядочно были ими наказаны, получив от этого такой горький урок, что больше никогда не поднимали восстания; перед тем как большинство из них было крещено (как я говорил выше), они одевались в свои рубашки; и сейчас служат с большой охотой тем, кто у них является сеньорами. Дальше от этих провинций до южного моря расположена одна, называемая Тимбас [los Timbas], где есть три или четыре правителя, и находится она между несколькими крупными и крутыми горами, у которых образуется несколько долин, с поселениями и очень вытянутыми домами. А поля хорошо обработаны, с множеством съестного, фруктовых деревьев, пальм и других вещей. Имеющиеся у них оружие – дротики и копья. Их тяжело подчинить и завоевать, и они не вполне поддаются усмирению, потому что поселены в столь плохой [недоступной] местности, а поскольку они воинственны и отважны, то убили многих испанцев, и нанесли им большой урон. Они тех же обычаев, что и эти, и слабо отличаются языком. Далее идут другие селения и районы, протянувшиеся до самого моря, все они – одного языка и обычаев.
Глава XXIX. О городе Кали, и о других индейцах, что живут на горе около порта, называемого Буэнавентура.
Помимо этих провинций что я назвал, есть у города Кали в своем подчинении много разных индейцев, живущих в селениях на нескольких крутых горах, из наиболее трудно [доступных] во [всем] мире. В этой горной области на склонах и в нескольких долинах размещены поселения, и находятся они в таком недоступном [месте], как об этом я уже рассказал, и столь густые заросли [на пути к ним], [но] она очень плодовита на многие продукты, и фрукты всех видов, и в больших количествах, из тех, что [встречаются] на равнинах. Водится во всех тех горах много очень диких животных: особенно очень крупных тигров, убивающих и умерщвляющих каждый день много индейцев и испанцев, идущих к морю, или от него в город. Дома у них довольно маленькие, покрытые из нескольких пальмовых листьев, во множестве произрастающих по склонам гор. И окружены толстыми и очень массивными бревнами в виде стен, как если бы это была крепость, для защиты по ночам от причиняющих ущерб тигров. Оружие, одежда и обычаи не отличаются от жителей долины Лиле. И в разговоре все они почти понимают друг друга. Они крепкие телосложением и очень сильные. Они всегда жили в мире со времени, когда стали повиноваться Его Величеству, и они в крепком союзе с испанцами; и хотя испанцы постоянно проходят во всех направлениях через их селения, они не совершили им ничего плохого, никого не убили до сего момента, хотя прежде, как только видели их, то съедали. В трех днях пути от селений этих индейцев лежит порт Буэнавентура, сплошь через горы, полные колючих [зарослей], пальм и множества болот, а от города Кали [до них] 30 лиг, и [этот порт] не смог бы продержаться без поддержки города Кали. В этом порту не был образован городской совета, могу только сказать о нем, [что] основал его Хуан Лодрильеро [Juan Lodrillero] (он тот, кто открыл реку) властию аделантадо дона Паскуаля де Андагоя [don Pasqual de Andagoya], но потом из-за отсутствия этого Андагойи был оставлен без поселения: так как из-за ссор и разногласий, имевшихся у него и аделантадо Белалькасара по поводу управления и границ (как об этом будет поведано дальше), Белалькасар его захватил и отправил заключенным в Испанию. И тогда муниципалитет Кали вместе с губернатором постановил, чтобы в порту всегда проживало 6 или 7 жителей: для приходящих кораблей, которые туда прибывают с материковой земли, Новой Испании, и Никарагуа; и они могли в безопасности от индейцев выгружать товары, и размещать дома, где складывать их: так это делалось [раньше], так делается [и сейчас]. И те, что там проживают, [взимают] портовые сборы с торговцев, и среди них есть капитан, не имеющий право осуждать, но [приставленный] для заслушивания [дел] и направляющего в суд города Кали. И чтобы понять, каким образом это селение или порт Буэнавентура был заселён, по-моему, достаточно сказано. Чтобы в город Кали прибыли товары, выгруженные в этом порту, откуда снабжается все губернаторство, есть только один способ [доставки] – через индейцев этих гор, считающих своей привычной обязанностью переносить их на плечах, поскольку иного пути доставлять не было. Ибо, если бы захотели проложить дорогу для вьючных животных, то это было бы настолько трудно, что полагаю, невозможно было бы пройти груженным животным из-за сильной неровности гор. И хотя есть другой путь – по реке Дагуа, где проходит скот и лошади, они переходят, претерпевая множество бед, и многие умирают, и таким образом они пробираются много дней, но нет от этого никакой пользы. Когда прибывает корабль, правители этих индейцев направляют затем в порт все, что каждый может, сообразно возможности селения. И дорогами и склонами, которыми они поднимаются, люди спускаются и по лианам и по таким местам, где и с обрыва сорваться страшно, они поднимаются с грузами и тюками в три арробы и более, а некоторые несут на спине в седушках из древесной коры мужчину или женщину, будь они даже крепкого телосложения. И так они идут с грузами, не проявляя ни усталости, ни чрезмерности трудов, и если бы они получали какое-либо вознаграждение, то ушли бы отдыхать по домам; более того, то, что зарабатывают и то, что приносит им несчастья, несут обладатели энкомьенд, хотя, говоря по правде, мало приносят поступлений те, кто занимается этим делом. Но сами они бы сказали, что это доставляет им хороший заработок, хоть большие трудности претерпевают. Когда они доходят в город Кали, выйдя на ровные просторы, то бурно выражают отчаяние, и идут сильно огорченные. Я слышал одобрение многих индейцев Новой Испании 11 о том, что они несут много грузов, но эти меня изумили. И если бы я не видел и не прошел через них и через горы, где у них расположены их селения, то не поверил бы в это и не стал бы утверждать этого. Поодаль от этих индейцев есть другие края и индейские племена, и течет по ним найчудеснейшая река Святого Хуана [Rio de Sant Juan], со многими индейцами, b заверяю, что дома у них сооружены на деревьях. И есть много других рек, заселенных индейцами, все богаты на золото, но их нет возможности завоевать, из-за гористой местности и рек, что я назвал, и непроходимости [края], разве что на лодках. Дома или Канейи [Caneyas - круглая тростниковая хижина, шалаш или навес из ветвей] очень крупные, потому что в каждом живёт по 20-30 человек. Посреди этих рек было поставлено селение христиан, но о нем никто ничего не скажет, поскольку оно осталось маленьким, и индейцы убили некоего Пойо Ромеро [Poyo Romero], находившегося там в качестве наместника аделантадо Андагойи, но поскольку из-за [открытия] всех тех рек он получил милость Его Величества, то назывался губернатором реки Святого Хуана. И завлекли обманом индейцы Пойо Ромеро с христианами на каноэ в одну реку, сообщив им, что хотели бы отдать им золото, и туда явилось столько индейцев, что они убили всех испанцев, а самого Пойо Ромеро [поначалу] оставили живым (о чем я расскажу потом), но подвергнув его мучительным пыткам и разорвав ему на части его члены, он умер. И взяли они двух или трех женщин живых и многого зла им учинили. Но некоторые испанцы случайно избежали жестокости индейцев. И больше туда не возвращались основывать селение, не будет его там и в будущем из-за трудностей того края. Но последуем дальше, поскольку я не должен ни затягивать повествование, ни писать сверх того, что определено моим намерением, скажу только, что встречается на пути от города Кали до Попайяна.
Глава ХХХ. Содержащая [описание] дороги от города Кали до города Попайяна, и о селениях индейцев между ними.
От города Кали (о котором я только что окончил рассказ) до города Попайяна – 22 лиги, всё по хорошей дороге через ровную местность без единой горы, хотя есть некоторые хребты и склоны, но они не трудны и проходимы, как и те, что остаются позади. Выходя же из города Кали, идешь через несколько плодородных долин и равнин, в которых встречается несколько рек, пока не прибудешь к одной не очень большой, называющейся Шамунди [Xamundi], над которой всегда протянут мост, сделанный из толстого тростника, и кто ведет коня, тот пускает его через брод, а сам проходит без происшествий. У истоков этой реки живут некоторые индейцы на протяжении трех или четырех лиг в стороне, называющиеся Шамунди, как и река; селение и река взяли имя от касика, зовущегося так же. Торгуют эти индейцы с теми, что живут в провинции племени Тимбас [de los Timbas], они обладают золотом и много добывают его, из которого они [большие] количества платили данью лицам, получивших их по энкомьенде. Дальше от этой реки, на самой дороге Попайяна в 15 лигах от неё [дороги??] находится большая река Санкта Марта, и чтобы пересечь ее безопасно всегда имеются бальсы [плоты] и каноэ, на которых соседние индейцы следуют из одного города в другой. Местность от этой реки до города Кали поначалу была густо населена большими селениями, уничтоженных временем и войной, которую учинил им капитан Белалькасар, являвшийся первым, кто их разведал и завоевал, хоть и сделав это столь быстро для такого большого края, а также из-за основного дурного нрава и скверной привычки имевшейся здесь, заключающейся в поедании друг друга. Из остатков этих селений и племен продолжают жить некоторые люди, называющиеся Агуалес [los Aguales], на берегах реки по обоим берегам, служащие и подчиненные городу Кали. В горах, как на одном горном хребте и так на другом - много индейцев, которые из-за непроходимости края и из-за волнений в Перу, не могут быть усмирены; но даже попрятавшиеся и удалившиеся, из тех, что были замечены неистовыми испанцами, и ими часто были побеждены.
И те и другие ходят нагишом, и блюдут обычаи своих соседей. Перейдя большую реку, расположенную от города Попайан в 14 лигах, проходишь Болото [Cienega], длиной немногим более четверти лиги, за ним дорога очень хорошая, пока не доходишь до реки, называющейся Овечьей [de los Ovejas], пересечь ее очень опасно тому, кто проделает это зимой [в сезон дождей], поскольку она очень глубока, устье и брод она имеет около Рио-Гранде; в ней утонуло много индейцев и испанцев. Затем идешь по склону, длиной 6 лиг, ровному и приятному для ходьбы, а там, где он заканчивается, протекает река под названием Пиандомо [Piandomo]. Берега этой реки и весь склон раньше были очень густо населены людьми; те, что остались от неистовства войны, удалились от дороги, где, как они полагают, находятся в большей безопасности. На востоке находится провинция Гуамбия [Guambia], и много других селений и касиков. Об их обычаях я расскажу дальше.
Пройдя эту реку Пиандомо, пересекаешь другую реку – Плака [Placa], заселенную, как у истоков, так и на всем ее течении. Дальше протекает река Рио-Гранде, о которой я уже сообщал – там образуется брод, потому что она не несет еще и половины эстадо [единица измерения длины, приблизительно равная 167 см] воды. Перейдя же эту реку, весь район от нее и до самого города Попайан, усыпан множеством прекрасных поместий [эстансиями]; они относятся к тем, что в нашей Испании мы называем «алькарриями» [хутор, помещичья усадьба], или «кортихосы» [cortijos - хутор, имение, усадьба (земля и дом)]. В них испанцы содержат свой скот. И всегда поля и долины засеяны кукурузой, уже начали засевать пшеницу, дающую хороший урожай, поскольку земля пригодна для нее. В других местах этого королевства кукуруза дает урожай через 4-5 месяцев, так что за год они осуществляют два посева. В этом же селении только раз в году. И снимается урожай маиса в мае-июне, а пшеница – в июле-августе, как и в Испании. Все эти плодородные поля и долины раньше были густо населены и подчинялись правителю, называемому Попайан [Popayan], один из главных правителей, существовавших в тех провинциях. В наше время мало индейцев, потому что в войне с испанцами они принялись поедать друг друга, из-за случившегося голода, вызванного нежеланием сеять, в результате чего Испанцы лишились снабжения [продуктами], и ушли из их провинций. Тут много фруктовых деревьев, особенно авокадо или «груш», их много и они очень вкусные. Реки, текущие в Кордильере или в горах Анд, спускаются и бегут по этим равнинам и плодородным долинам, и у них очень чистая и вкусная вода, в некоторых обнаруживалось наличие золота.
Город находится на высоком плоскогорье в очень хорошем месте, в самом здоровом и с наилучшими погодными условиями во всем губернаторстве Попайан, а также и во всем Перу. Потому как, действительно, температура воздуха, больше похожа на испанскую, чем ту, что в Индиях. Тут много крупных домов, сделанных из соломы. Этот город Попайан – столица [сердце] и глава всех городов 12, которые я описываю, исключая окрестности Урабы, как я уже говорил, - принадлежащих губернаторству Картахены. Большинство остальных подчинены этому городу [Попайану] и в нем есть кафедральный собор. Будучи главным, и находясь в центральной части провинции, он именуется губернаторством Попайан. С востока у него длинный горный хребет Анд. К югу от него [губернаторства] лежат другие горы, возвышающиеся над Южным морем. По эту сторону лежат – равнины и плодородные долины, уже описанные. Город Попайан основал и заселил капитан Себастьян де Белалькасар во имя императора дона Карлоса, нашего господина, властию аделантадо дона Франсиско Писарро, губернатора всего Перу, для Его Величества, в году 1536 г. от Р.Х.
Глава XXXI. О реке Санкта Марта и о том, что встречается на ее берегах.
Раз уж я достиг города Попайан, и объявив о том, какие его районы, месторасположение, основание и селения, чтобы пройти дальше, мне кажется разумным упомянуть реку около него протекающую, об одном из двух рукавов, имеющихся у реки Санкта Марта. И прежде чем поведать об этой реке, расскажу, как я обнаружил, что среди писателей, упоминаются четырех главных реки; они таковы: первая – Ганг, текущий по Восточной Индии; вторая – Нил, разделяющий Азию от Африки, и орошающий Египет; третья и четвертая – Тигр и Евфрат, окружающие два региона Месопотамии и Кападокии. Эти четыре, как говорит святое писание выходят из земного рая. Также я обнаружил, что упоминаются другие три такие: река Инд, от которой Индия получила название и река Дунай, являющаяся главной в Европе, и Танаис [Дон], отделяющая Азию от Европы.
Из всех них, наибольшая и самая главная – это Ганг, о которой говорит Птолемей в книге «География»: что по ширине она имеет наименьшую ширину 8 тысяч шагов, а наибольшую – 20 тысяч шагов.
Таким образом наибольшая ширина Ганг – пространство семи лиг. Это – наибольшая ширина крупнейшей реки в мире, которая была известна, пока не были открыты эти Индии. Но и сейчас открываются и обнаруживаются реки такой удивительной величины, что они кажутся больше заливами моря, чем реками, текущими по земле. Так представляется из того, о чем утверждают многие испанцы, прошедшие с аделантадо Орельяна [Orillana], которые говорят, что река, спускающаяся из Перу к северному морю (та река обычно называется [рекой] Амазонок (de los Amaзonas), или Мараньон (del Maranon) – имеет в длину более тысячи лиг, а в ширину местами более 25. И река де ла Плата [Серебряная] (de la Plata), утверждается многими, кто по ней ходил, что во многих местах, двигаясь посреди реки, не видно ее берегов, так как по большей части у нее более восьми лиг в ширину. И велика река Дарьен, и не меньше – река Урапариа [Uraparia – р. Ориноко], а кроме них в этих Индиях есть другие реки большой величины, среди которых эта река Санкта Марта. Она образуется от двух рукавов. Об одном из них скажу, что выше города Попайяна в огромной кордельере Анд, [в] 56 лигах от него, начинаются несколько долин, образованные той же кордильерой, те что в минувшие времена были густо заселены, и сейчас также, хотя и не так, и не настолько сильно, индейцами, которых называют Коконукос [Coconucos], и от них и от другого селения поблизости, называемым Котора [Cotora], берет истоки эта река, которая, как я сказал, является одним из рукавов крупной и богатейшей реки Санкта Марта. Эти два рукава берут начало более чем в 40 лигах один от другого, и там, где они соединяются, река становится так велика, что составляет в ширину 1 лигу, а когда впадает в северное море у города Санкта Марта – она имеет более 7 [лиг], и очень неистов ее поток, и шум от столкновения ее вод с морем. И многие суда набирают пресную воду в самом море. Потому, бушуя, она на четыре лиги выносит свои воды не смешиваясь с соленой. Эта река выходит к морю через множество устьев и рукавов. У этого горного хребта Коконукос (где, как я сказал, зарождается этот рукав) он виден, как маленький ручеек, а расширяется в широкой долине Кали: все воды, ручейки, и озера с обеих сторон Кордильер, текут соединиться с ней, так что, когда она достигнет города Кали, течет настолько сильной и могучей, что, на мой взгляд, похоже несет столько же воды, сколько и Гвадалквивир у Севильи. Оттуда, спускаясь, входит в нее много ручьев и несколько рек, и корда она достигает Буритика [Buritica], что рядом с городом Антиоча, уже тут она течет очень большой. Столько провинций и селений индейских от истоков этой реки до впадения в море океан, и столько богатства как от золотых копей, так и от золота, имевшегося у индейцев, и имеющегося у некоторых до сих пор, и так велика торговля им, что невозможно не указать на это, ибо много его.
И занимается этим, пожалуй, большинство местных жителей тех районов. И у них настолько различные наречия, что нужно было вести [с собой] много переводчиков, чтобы пройти по ним. Провинция Санкта Марты, Картахена, Новое Королевство Гранада, и эта провинция Попайан: все их богатство в этой реке, и большинство из того, что известно и разведано – являет собою важное известие о плотном заселении [народами] земель, образовавшемся меж двух рукавов, и что многое там предстоит ещё открыть. Индейцы говорят, что в ней большие богатства, и что индейцы этой земли осведомлены о смертоносной траве из Ураба. Аделантадо Педро де Эредиа [Pedro de Heredia] перешел по мосту Бренуко [Brenuco], где из-за очень сильного течения реки, он был сооружен индейцами на толстых деревьях и крепких лианах, которые [сотворены] мастерством тех, кого я описал раньше: и он прошел сушей несколько дней, но потяряв много лошадей и испанцев, вернулся. Также через другой край, восточнее, менее опасный, называющийся долина Абурра [Aburra] захотел аделантадо дон Себастьян де Белалькасар направить одного капитана полностью разведать край, образовавшийся при соединении этих двух столь крупных рек. И находясь уже вне дороги, вход был разрушен, потому что прибыли люди к вице-королю Бласко Нуньесу Вела, в то время, когда велась война с Гонсало Писарро и его сторонниками. Возвращаясь же к реке Санкта Марта, скажу, что, когда оба рукава соединяются, они создают много островов, из которых некоторые заселены. А у моря много свирепых ящериц [крокодилов] и других больших рыб и ламантинов [морских коров], величиной с телку, и почти такие же на вид, рождающиеся на песчаном берегу и островах и выходят на прогулку они, когда могут сделать это безопасно, возвращаясь потом в свое место. Ниже города Антиоча на расстоянии около 120 лиг заселен город Мопош [Mopox], губернаторства Картахены, где они называют эту реку Каука, и у нее от истоков до самого впадения в море 400 лиг длины.
Глава XXXII. В которой приводится сообщение о местных селениях и правителях, подчиненных городу Попайан; и о том, что необходимо рассказать, прежде чем достичь его границ.
У этого города Попайан границы очень большие и широкие границы, и населены они большими племенами, потому что к востоку у него (как я говорил) провинция Гуамбия [Guambia], густонаселенная, и еще провинция Гуанса [Guanza], а еще селение, называющиеся Малуаса [Maluasa], и Полиндара [Polindara], и Паласе [Palace] и Тембио [Tembio] и Коласа [Colaza] и другие близлежащие к ним селения помимо этих, все хорошо заселены. А индейцы этого края добывают много низкопробного семикаратного золота [в 7 карат], кто-то больше, кто-то меньше. Также они обладают чистым золотом, из которого изготовляют украшения, но, по сравнению с низкопробным, его очень мало. Они очень воинственны, такие же людоеды и карибы, как те, что в провинциях Арма, Посо и Антиоча. Но так как у этих племен не было до сегодняшнего дня понятия о нашем Господе, праведном Иисусе Христе, то кажется, что их обычаи и жизнь не заслуживают такого внимания. Не потому что они непременно понимают все то, что, как кажется, им нравится, а хорошо жить лукаво, причиняя друг другу смерть своими войнами. А с испанцами они вели очень упорную войну, не желая находиться в мире, который обещали, из-за чего они и были завоеваны; но прежде это достигло такого накала, что они непременно шли на смерть, не подчиняясь испанцам, надеясь, что при отсутствии продовольствия, те покинули бы этот край; но испанцы, выдержав и появившись со своим новым населенным пунктом, испытывали многие беды, невзгоды и голод, как я расскажу об этом дальше. И местные жители с тем своим намерением, как я уже сказал, погибали, и они поедали много тысяч своих, пожирая друг у друга тела, и отправляя души в ад. И служба, поначалу имевшая некоторое усердие в обращении этих индейцев, не дала им цельного представления о нашей святой вере, поскольку было мало священников. В настоящее время дело [обставлено] получше, как в наставлении ихних людей, так и в обращении христианство, поскольку Его Величество с превеликим Христианским пылом наказывает, чтобы им проповедовалась вера. И сеньоры Его Высочайшего Совета Индий блюдут, что это исполнилось, и они направляют ученых монахов, порядочных и в жизни и нравом, и с помощью божественной милости это приносит хорошие плоды. По направлению к снежной сьерре или кордельере Анд находится много долин заселенных индейцами, о которых я только что уже говорил, называющихся Коконукос: где образуется великая река, уже описанная, и все они тех же обычаев, что и у предыдущих, кроме того, что они не причастны к отвратительному греху поедания человеческой плоти.
На вершинах сьерры имеется много вулканов и огненных жерл, из одного выходит горячая вода, из неё изготавливают соль, и примечательное дело видеть как она образуется. О чём я и обещал упомянуть в этом произведении относительно многих восхитительных источниках, встречающихся в этих провинциях. Закончу однако же рассказ о городе Пасто [Pasto], потом продолжу о том. Также около этих индейцев находится другое селение, которое называется Сотара [Zotara]; а дальше к полудню [к Югу] провинция Гуанака [Guanaca]. И к востоку точно так же расположена самая упрямая провинция племен Паэс [provincia de los Paez], в которой столько потерь получили испанцы; в ней набиралось шесть или семь тысяч индейцев воинов. Они единственные в своем роде силачи, искусные в сражении, крепкого телосложения и очень опрятные. У них свои вожди и начальники, которым они подчиняются. Они населяют крупные и очень труднодоступные горы, в долинах у них имеются поселения, и по ним текут многие реки и ручьи, на которых, предполагают, будто бы хорошие рудники. Для сражений у них - толстые копья из черной пальмы, настолько длинные, что будут 25 и более пядей [1 пядь - 21 см х 25 = 525см] каждое, много индейских стрел, крупных камней, используемых в нужное время. Они убили столько и таких смелых и крепких испанцев, как капитанов, так и солдат, что об этом приходится сильно сожалеть, и немало изумляет видеть, как столь малое количество индейцев натворило столь много бед. Хотя случилось это не без вины самих умерших, полагавших, что раз их так мало, то они не причинят вреда, и Господь допустил, чтобы они умерли, а индейцы вышли победителями; и так продолжалось, пока аделантадо дон Себастьян де Белалькасар, хорошенько их проучив, не разрушил их земли и припасы, и привел их к миру, как об этом будет рассказано в четвертой части гражданских войн. К востоку лежит провинция Гуачиконе [Guachicone] – густонаселенная. Дальше – много других селений и провинций. По этой стороне к югу находится селение Коческио [Cochesquio], и озерцо, и селение, которое называют Баранки [de las Barrancas - «у оврагов» (у пропастей) либо же это название племени], где течет река, с таким же названием. Еще дальше – другое селение индейцев, и река Хунтас [las Juntas], а дальше – другая, называемая река «Вождей» [de los Capitanes] и крупная провинция Мастелей [Masteles], и селение Патиа [Patia],простирающиеся в прекрасной долине, где течет река, образующаяся из ручейков и рек, происходящих из этих селений, та, что несет свои воды к Южному морю. Все ее плодородные долины и поля поначалу были густонаселенны, [но] местные жители, уцелевшие в войнах, попрятались в горах и на вершинах. К югу лежит провинция Бaмба [Bamba] и другие селения, торгующие друг с другом. А кроме этих - другие индейские племена, где был основан один городок, и называют те провинции Чапанчита [Chapanchita]. Все эти племена [народы] расселились на плодородных и обильных землях, и они владеют огромным количеством плохого низкопробного золота, если же его сравнить его в целом, то оно не лучше, чем у соседей из Попайана. В некоторых местах у них наблюдались идолы, хотя нам неизвестно, чтобы у них были храмы и дома для поклонений. Они общаются с дьяволом, и по его наущению совершают много дел, согласно тому, что он им приказывает. Им вообще неведома бессмертность души, но они верят, что их предки воскреснут [возвращаются к жизни], а некоторые считают (согласно тому, что они мне сообщили), что души умерших проникают в тела новорожденных. Усопшим они устраивают большие и глубокие могилы [гробницы]. А правителей хоронят с некоторыми ихними женами и имуществом, и множеством продовольствия и ихним вином. В некоторых местах их сжигают, пока не обратят пепел; а в других - только засушивают тело. В этих провинциях плоды земли и фрукты такие же, как и в предыдущих, разве что нет пальм Пехиваес; а еще они собирают много клубней наподобие трюфелей. Ходят они голыми и босыми, но прикрываются несколькими накидками, украшенными золотыми изделиями. Женщины ходят одеваясь в иные маленькие хлопковые накидки, и носят на шеях ожерелья из нескольких бусинок чистого и низкопробного золота, очень нарядные и красивые. Как у них заведено жениться, не буду рассказывать, поскольку это дело пустяковое, равно как и о других делах говорить нечего, поскольку они того недостойны. Некоторые [из них] являются большими колдунами и прорицателями. Также мы знаем, что встречается много целебных и ядовитых трав в тех краях.
Большинство употребляло человеческое мясо. Существовала провинция, соседствующая к этому городу, с очень большим населением, из имевшихся на большей части Перу, и если бы она была подчинена владычеству Инков, была бы наилучшей и самой богатой, во что все верят.
Глава XXXIII. В которой сообщается о том, что расположено от Попайана до города Пасто, и кто был его основателем, и что следует сказать о его пограничных жителях.
От города Попайана до города Пасто 40 лиг по дороге и селениям, только что мною описанным. Выйдя из них, по той же дороге из Пасто, прибываешь в одно селение в давние времена бывшее большим и густонаселенным; когда испанцы его разведали, оно именно таким и было, и сейчас, в настоящее время на всем протяжении [пути] много индейцев. Долина Патиа [Patia], где протекает река, мною названная, становится очень узкой в этом селении. А индейцы все свое население разместили с южной стороны на крупных и очень высоких берегах. Называют это селение испанцы – Соленое селение [селение соли]; они очень богаты, и платят большую дань чистым золотом тем сеньорам, которые получили их в энкомьенду. В вооружении, одежде и обычаях они соответствуют предыдущим, кроме того, что эти не едят человеческой плоти, как те. И они несколько умнее. У них очень ] ароматных шишек [ананасов?], и торгуют они с провинцией Чапанчита [Chapanchita], и с другими с ней соседствующими.
Далее от этого селения находится провинция Мастелей [de los Masteles], которая, возможно, имеет или имела более 4 тысяч индейцев-воинов. Около нее – провинция Абадес [de los Abades] и селения Исанкаля [Ysancal], и Пангана [Pangan], и Сакуанпуса [Zacuanpus] и то, что называют «Потоки воды», и Пичилимбуй [Pichilimbuy]. А также - Туйлес [Tuyles], и Ангайан [Angayan], и Пагуаль [Pagual], и Чучальдо [Chuchaldo] и другие касики, и некоторые селения. Внутренний край, ближе к югу, согласно достоверному сведению, густонаселен, богат рудниками, и людьми до самого южного моря. Также соседствуют с ними другие селения, с такими названиями: Аскаль, Мальяма, Тукуррес, Сапуис, Илес, Гуалматаль, Фунес, Чапаль, Малес, и Пиалес, Пупиалес, Турка, Кумба [Asqual, Mallama, Tucurres, Zapuys, Yles, Gualmatal, Funes, Chapal, Males y Piales, Pupiales, Turca, Cumba]. Все эти селения и касики были и есть под названием Пастос [Pastos]; и по ним получила имя долина Пасто: что значит «селение, созданное в краю пасто». Также соседствуют с этими селениями и индейцы из Пастос. Другие индейцы и племена, которых называют Кильясинги [Quillacingas], а селения их к востоку, тоже густо населены. Об именах их наиболее знатных [лиц] скажу, как я для меня уже стало привычным, а называются они [так]: Мокондино и Бехендино, Буйсако, Гуахансангуа, Мокохондуке, Гуаканкер, Макахамата [Mocondino y Bejendino, Buizaco, Guajanzangua, y Mocojonduque, Guaquanquer, y Macajamata]. Восточнее – другая провинция, несколько крупнее, очень плодородная, под названием – Сибундой [Cibundoy]. Также тут есть еще селение, называющиеся Пастоко [Pastoco], и другое, около озера на вершине горы, и наивысшей сьерре тех Кордильер, с наихолоднейшей водой, поскольку будучи столь удалённым, в длину оно более 8 лиг и более 4-х в ширину, в ней не рождается и не водится ни рыба, ни птица, также и земля в том краю ничего не рождает: ни маиса, ни деревьев. Еще одно озеро находится около него, с тем же самым характером [местности]. Дальше виднеются крупные горы и очень длинные, и испанцы не знают, что находятся по другую сторону от них. В границах этого городка есть и другие [незначительные] селения и правители. Будучи делом излишним, я их не называю, так как только что рассказал о самых главных. И завершая [рассказ] об этом городке Пасто, скажу, что есть еще много местных индейцев, подчиняющихся самим себе [независимых], [т.е.] никакому городку, городу из всего губернаторства Попайана, и тем более Кито, и другим селениям Перу. И ясно, не смотря на множество жителей, что ныне тут живут, в старину их должно было быть еще больше, поскольку удивительное дело видеть, что, имея огромные пространства многих плодородных долин, и берега рек, и сьерры и высокие горы, но нет в ней местечка (хоть наиболее труднопроходимого и непригодного), кажется, где бы ни было заселено и обработано со времени, о котором я говорю. А когда испанцы их разведали и завоевали было тут огромное количество людей. Обычаи этих индейцев Кильясингас и индейцев Пастос не соответствуют друг другу, поскольку Пастос не едят человеческую плоть, когда сражаются с испанцами, или друг с другом. Оружие у них – камни в руках, палки наподобие посохов, а у некоторых худосделанные и маленькие копья. Народ малодушный. Индейская знать и начальники ведут себя несколько лучше, большинство же людей ничтожного вида и жалкие внешностью; как они, так и их жены, народ простой и не сильно порочный. И как они, так и все предыдущие настолько отвратительны, что когда выводят себе вшей, едят их, как если бы они были сосновыми орешками. И чаши, на которых они кушают, и горшки, где они жарят пищу, не долго пребывают в мойке и чистке.
У них нет веры, и не видано идолов, разве что они верят, что после смерти они должны воскреснуть в других радостных краях и очень для них прелестных. Есть среди этих индейских племен столь тайные дела, что только Богу дано их постичь. Их одежда такова, что женщины одеваются в скудную накидку, наподобие мешка, чем покрывают грудь до колен, и другая накидочка поверх неё , спадающая по длине, и большинство выполнено из трав и древесной коры, а некоторые из хлопка. Индейцы одеваются в такую же длинную накидочку, в три или четыре вары длины, с помощью которой перевязывают талию, а другую - через шею, и набрасывают неиспользованную часть поверх головы. А в неприличных местах они носят маленькие повязки. Кильясинги также носят повязки, чтобы прикрыть свои срамные места, как и Пастос, а потом покрываются сшитой хлопковой накидкой, широкой и открытой по бокам. Женщины носят несколько накидочек, которыми также покрываются, и также сверху, покрывающими спину, спадающими на грудь и около затылка, они делают определенные петли на ней. Кильясинги общаются с дьяволом, [но] у них нет ни храмов, ни веры. Когда они умирают, то делают большие и очень глубокие могилы, внутри них ставят имущество, но не много. А если умирают главные правители, то бросают к ним некоторых жен, а служанок [наложниц?], и есть среди них такой обычай (согласно тому, что мне об этом сообщили), что если умирает какой-либо их начальник, то соседи, находящиеся вокруг, каждый предоставляет умершему своих индейцев и две или три женщины, и их несут к месту погребения, и там дают им много маисового вина, так, чтобы они опьянели; видя, что они бесчувственны, кладут их в могилы, чтобы они составили компанию мертвецу. Так что никто не умирал, не унеся с собой под землю за компанию 20 человек, а кроме этих людей, кладут в могилы много кувшинов с их вином или выпивкой, и другую пищу. Я когда проходил по земле этих индейцев, то постарался досконально выяснить, то, о чем говорю, разузнавал всё что мог об этом, и расспрашивал, почему у них был такой скверный обычай, когда они помимо своих собственных индианок искали таковых еще и среди соседей. И закончу на том, что дьявол им является, по их сведениям, ужасный и страшный, и заставляет их думать, что они должны воскреснуть в огромном царстве, им уготованном. И чтобы идти с большим почётом они бросают индейцев и индианок в могилу. И с помощью иных обманов этого подлого дьявола пали они во грехи всякие. Нашему господь Богу ведомо, зачем он позволил дьяволу говорить с этими людьми, и чтобы имел тот над ними такую власть, и чтобы его речами пребывали они столь обманутыми. Хотя божественное величие уже возвысило свой гнев на них, и, возненавидев дьявола, многие из них пришли к спасению нашей святой веры. Некоторые Пастос говорят с дьяволом. Когда умирают правители, им также устраивают по возможности большие почести, оплакивая много дней, и укладывая в могилы многое из того, что я только что назвал. Во всех краях этих Пастос родится мало маиса, но хорошая плодовитость у скота, особенно у свиней, поскольку их плодится очень много. В той земле хороший урожай ячменя, картофеля и клубней [каких?], и много вкусной смородины, и других плодов, о которых я уже рассказывал. У кильясингов родится много маиса, у них много тех плодов, за исключением жителей озера, у них нет деревьев, и они не сеют маис из-за столь холодной земли, о чем я говорил. Эти Кильясинги ловкие и воинственные, очень непослушные. Есть крупные реки – все с очень необычной водой, и полагают, что некоторые из них имеют золото в изобилии. Одна из этих рек находится между Попайаном и Пасто, и называется Рио-Кальенте [Горячая река]. Зимой она опасна и труднопроходима. Для ее пересечения имеются толстые канаты. Она несет наипрекраснейшую воду, [из тех], что я видел в Индиях, и даже в Испании. Перейдя эту реку, чтобы идти к городку Пасто, высится сьерра, поднимающаяся в длину более трёх лиг. До этой реки продлилось знаменитое преследование, которое Гонсало Писарро и его поспешники устроили вице-королю Бласко Нуньесу Вела, о чем будет рассказано в четвертой части этой хроники, где описываются гражданские войны, и где будут показаны важные события в то время произошедшие.
Глава XXXIIII. Касающаяся сообщения о том, что находится в этом краю до выхода за границы городка Пасто.
В этих районах Пастос есть другая довольно крупная река, называющаяся Ангасмайо [Angasmayo], до которой добрался король Гуайнакапа [Guaynacapa] 13, сын великого капитана Топаинга [Tonaynga] Юпанке [Yupanque] 14, короля Куско. Перейдя Рио-Кальенто и огромную мною названную сьерру, наблюдающуюся за склонами и холмами, и одну пустыню или парамо [холодное высокогорье Юж.Ам.], где, когда я его проходил, был не слабый мороз.
Дальше находится высокая сьерра, вершиной которого является вулкан; из него несколько раз выходило множество дыма, а в давние времена (как говорят местные жители) он однажды взорвался и выбросил из себя очень много камней. Оставлю этот вулкан по правую руку, чтобы добраться к городку Пасто, следуя из Попайана. Селение было основано в очень милой и прекрасной долине, пересекаемой рекой, с вкусной пресной водой, а также иные ручьи и источники, подаренные ей [природой]. Называется она – долина Атрис [Atris]. Поначалу она была очень хорошо населена, а сейчас они [люди] удалились в гористую местность. Она окружена высокими горными хребтами, несколькими горами и другими местностями. У испанцев во всех этих долинах имеются поместья и усадьбы, откуда они получают свои доходы, а плодородные долины и пашни у этой реки всегда засеваются многими и очень хорошими пшеницами, ячменем и маисом, и есть мельница для перемалывания зерна, поскольку в том городке уже не кушают хлеб из маиса, из-за изобилия пшеницы. В тех равнинах много оленей, кроликов, фазановых, голубей, горлинок, фазанов и индеек. У индейцев много той дичи.
Край у пастос очень холодный, и летом становится холоднее, чем зимой, и в селении христиан тоже. Так что тут не доставляют мужу неудобств ни общество жены, ни ношение множества одежды. Зима и лето, как в Испании.
С избытком наделенный городок Пасто основал и населил капитан Лоренсо де Альдана [Lorenzo de Aldana] 15, во имя Его Величества, при аделантадо доне Франсиско Писарро, его губернаторе и капитан-генерале всех этих провинций и королевств Перу, в году 1539 от Р.Х., и названный Лоренсо де Альдана [являлся] основным наместником самого дона Франсиско Писарро в Кито, Пасто, Попайане, Тимана, Кали, Ансерма и Картаго. И управляя всем этим лично и при помощи им же назначенных наместников. По нынешним сведениям многих завоевателей тех городов, в то время, когда он там пребывал, наблюдался существенный прирост местных жителей и всегда наказывал он, чтобы со всеми хорошо обращались.
Глава XXXV. О примечательных источниках и реках в этих провинциях, и как своеобразно образуется соль.
Прежде чем я расскажу о границах Перу, не выходя за пределы Попайана, мне кажется, что было бы лучше сообщить о примечательных источниках этого края, и водах рек, из которых производят соль, и с ее помощью люди питаются и обходятся без соляных рудников, поскольку их нет в тех краях, а море далеко от некоторых этих провинций. Когда лиценциат Хуан де Вадильо вышел из Картахены, мы с ним пересекли горы Абибе, очень неровные и трудно проходимые; пересекали мы их с немалым трудом, и у нас полегло много лошадей да и большая часть нашего обоза была утрачена. А выйдя на ровное поле, мы обнаружили крупные селения, полные плодовых деревьев и больших рек. А так как у нас в конце концов закончилась соль, нами полученную в Картахене, а еда наша была – лишь травы и фасоль, из-за отсутствия мяса, кроме того, что доставалось из конины, и нескольких собак, взятых с собой, мы начинали испытывать нужду, и многие от недостатка соли утрачивали цвет [лица], шли желтые и слабосильные, и хотя мы попадали в некоторые индейские поместья, и добывали некоторые вещи, но не встречали ничего, кроме черной соли завернутой в перец, который они употребляют в пищу, и ее так мало было, что считался за счастливца тот, у кого могло бы [ещё] найтись её самая малость. И нужда, которая учит людей великим делам, уготовила нам на вершине одной горы маленькое озеро, в котором вода была черного цвета и солоноватая, взяв из нее [воды], мы набрали в кувшины определенное количество, что добавляло вкуса к пище.
Жители всех тех селений из этого источника или озера, и из некоторых других берут определенное количество воды, сколько нужно и в больших горшках кипятят ее. После того, как огонь выпарит большую ее часть, осыпается и остается осадок черной соли, и она невкусная, но все же с нею они готовят пищу, и живут без ощущения недостатка, какой у них был бы, если бы у них не было тех источников.
У провидения господнего было и есть столько забот о своих творениях, что во всех краях оно дает им необходимое. И если бы люди всегда задумывались над предметами природы, то они познали бы долг, с каким им следует служить праведному Иисусу Христу.
В селении, называющемся Кори [Cori], что лежит в пределах городка Ансерма, есть река, текущая с неистовством. А рядом с водами этой реки находятся несколько отверстий [источников] солонцовой воды, такой, как я говорил, и добывают местные индейцы из нее сколько хотят [воды], и разводя огромные костры, ставят на них до краёв наполненные горшки, в которых варят воду, пока она не уменьшится настолько, что из 1 арробы [arroba – 11,5 - 12,5л] не останется и половины асумбре [асумбре =2,6 л. – т.е. 1,3л]. А потом по-своему сгущают ее, и она превращается в чистейшую и великолепнейшую соль, и столь необыкновенную, как и ту, что добывают в соляных рудниках Испании.
В пределах города Антиоча множество этих источников, и они производят столько соли, что ее относят [на продажу] на Материк (Тьерра Фирме), а взамен берут золото и хлопковую одежду себе для ношения, и другие изделия, необходимые в их селениях. Пройдя эту р. Рио-Гранде, текущую около города Кали, и рядом с городом Попайаном, намного ниже городка Арма к северу мы обнаружили с капитаном Хорхе Робледо селение, называющееся Мунхиа [Mungia], откуда мы пересекли кордельеру или горный хребет Анд, и обнаружили долину Абурра [Aburra], и ее равнины. В этом селении Мунхиа, и в другом, под названием Сенуфара [Cenufara], мы повстречали новые источники, пробивающиеся из нескольких гор около рек, и из воды тех источников [они] делали столько соли, что мы видели дома, почти полные соляных форм, изготовленных наподобие кусков сахара. И эту соль они относили по долине Аббура в провинции, лежащие к востоку, которые не посещались и не разведывались испанцами до сегодняшнего момента. И из-за этой соли эти индейцы очень богаты. В провинции Караманта [Caramanta], что не очень далеко от городка Ансерма, есть источник, образующейся в реке с пресной водой, и выбрасывает вода из реки пар, похожий на дым, который должен определенно исходить от какого-то металла, текущего по тому месту. И из этой воды индейцы делают хорошую, белую соль. Также говорят, что есть одно озерцо около Пенья-Гранде [Большого утеса], у подножия которого имеется вышеназванная вода, с помощью неё они заготавливают соль для правителей и начальников, они даже утверждают, что нигде больше не делается такой наилучшей и наибелейшей соли.
В провинции Ансерма, в большинстве ее селений, есть эти источники и из их вод также делают соль. В провинциях Арма, Каррапа и Пикара испытывают некоторую нужду в соли, из-за большого количества людей и немногих источников, чтобы ее производить, так что ее приносят туда и там она хорошо продаётся.
В городе Картаго, у всех его жителей имеется собственное снаряжение для изготовления соли, которую они делают в одной лиге оттуда в индейском селении, называющемся Консота [Consota], где течет не очень крупная река. И около нее высится холмик, из него и родится могучий водный источник, очень густой и черный; извлекая ее снизу [лишь её нижний слой - концентрат], варят ее в котелках или котлах [жаровнях], пока не испарится большая ее часть, сгущают ее, и получают белые крупицы соли, и такую же замечательную, как и в Испании. И никто из жителей того города не принимает [в пищу] другой соли, а только ту, что там производится.
Дальше находится другое селение, называемое Коинса [Coynza] 16 и протекают по нему весьма своеобразные воды рек. И я заметил в них одну вещь, которую видел (что не мало меня восхитило), а именно: внутри самих рек и в самом русле с текущей в нём воде рождались эти солончаковые источники. И индейцы с большим мастерством вставляли в них несколько, произрастающих в тех местах, толстых тростниковых стеблей наподобие морской корабельной помпы, и через них отводится необходимое количество воды, так чтобы она не смешивалась с течением реки и уже из нее производят соль. В городе Кали нет ни одного такого источника, и индейцы выменивали соль у провинции, называющейся Тимбас [Timbas], расположенной у моря. А кому не доставалась [соль из] этого обмена, заваривая пресную воду, с помощью некоторых трав им удавалось сгустить [массу], но от этого получалась плохая и невкусная соль. Испанцы же, живущие в этом городе, поскольку порт Буэнавентура находится рядом, не испытывают недостатка в соли, потому что из Перу приходят корабли, везущие крупные камни соли. В городе Попайан также имеется несколько источников, особенно в Коконукос, но не столько и не они такие хорошие, как такая же в Картаго и Ансерма, и та, что названа мною раньше.
В городе Пасто, по большей части, соль меновая [получаемая в обмен], хорошая и её больше, чем в Попайане.
Многие источники, кроме описанных, я видел своими собственными глазами, так что оставлю эту тему, поскольку мне кажется достаточно сказанного, дабы понять, какими являются те источники и соль, изготовляемая из той воды, корда в реках пресная вода течет поверх [соленой]. А так как я сообщил о способе производства соли в тех провинциях, пойду дальше, начиная описание этого огромного королевства Перу.
Комментарии
10. Скорее всего грызуны, величиной чуть больше зайца.
11. Педро Сьеса де Леон в Новой Испании? Или жители той земли были перевезены сюда?
12. Comedio. (От co- и medio). Центр или середина королевства или местности. (DRAE).
13. В дальнейшем будет применяться традиционная уже форма - Вайна Капак (прим. перев.)
14. В последующем будет использоваться форма - Тупак Инка Юпанки (прим. перев.)
15. В издании Fundacion Biblioteca Ayacucho, 2005 дается как - Lorenzo Aldana без "de" (прим. перев)
16. В издании Fundacion Biblioteca Ayacucho, 2005 дается как - Coinca (прим. перев)
Текст переведен по изданию: Перевод осуществлен с оригинала 1553 года. http://www.memoriachilena.cl/temas/documento_detalle.asp?id=MC0014754. Сверено по изданию Fundacion Biblioteca Ayacucho, 2005
© сетевая версия - Тhietmar. 2008
© перевод: Скромницкий А. 2008
© дизайн -
Войтехович А. 2001
Мы приносим свою
благодарность сайту
А.
Скромницкому за
предоставление текста.