№ 31
1629 г. октября ранее 23. (Датируется по отметке о подаче) – Отписка волховского заставного головы Д. Пущина новгородскому воеводе Д. М. Пожарскому о возвращении из шведских владений русских торговых людей и о полученных от них вестях про «моровое поветрие». 1
/л. 1/ Государя царя и великого князя [Михаила] Федоровича всеа Русии боя[рину и воеводам] князю Дмитрею Михайловичю, [Мосею] Федоровичю, Григорью Михайло[вичю, Рахма]нину Митрофановичю Митька Пущ[ин челом] бьет. В нынешнем, государь, во 138 году октября в...(Дата не проставлена) день по государеву ука[зу] 2 велено мне быти на заставе [в Ладож]ском уезде на Волховском у[стье] 3 в Медведецком монастыре, и приехал в город в Ладогу октября в 7 день. И того [же] числа заехал в Ладоге ладожан торговых людей Темку Г...,(Край листа утрачен (одно-два слова)) Ванька Лешкина, а сказали оне, что были де [оне] за рубежем в городе в Орешке, а за Орешком верст за 50 и Канцах, а судно де у нас...(Край листа утрачен (одно-два слова)) в Подкорельи; и я их воротил назад за рубеш...(Край листа утрачен (одно-два слова)) на Волховское устье. Октября в 8 день [приехали] на Волховское устье торговые люди Семейка [Гласков, Остратко] Богомолов, Степанко Бобров да Иванко Гаврилов [и сказали], 4 что были де в Стекольни, и я их от берега послал [обратно] за рубеш, отколе оне приехали; и оне от монаст[ыря отошли] и стали на озере в Волховском устье, а за рубеш не [едут, учинились] сильны, и меня оне не послушали. А что оне сказ[ывали] про моровое поветрие, и я их роспросные речи 5 [написал] под одпиской и послал в Великий Новград, а с на[шим] гонцом для того не [63] послал, что посланы [разсыльщи]ки за рубеш проведывать про моровое поветрие, и по се время не бывали до сей отписки; и вы, [государи], как мне о том укажете. 6
На л. 1 об. отметка о подаче: 138 октября в 23 день с Митькою Рыбником.
Архив ЛОИИ, ф. Порубежные акты, № 463, л. 1; ветхая.
Комментарии
1. «Моровое поветрие» началось в шведских владениях в сентябре-октябре 1629 г. и охватило главным образом города Нарву и Ивангород; по собранным русскими порубежными властями сведениям, эпидемия была занесена в Нарву морским путем на судах с солью и яблоками из Любека.
2. См. там же, № 882.
3. В связи с эпидемией по распоряжению русского правительства на шведском рубеже был введен карантин и строжайше запрещен проезд через рубеж. Застава на Волховском устье должна была преградить проезд с моря в Ладогу и Новгород.
4. В расспросных речах, приложенных к данному документу, сообщается: «Остратко Богомолов, Степанко Бобров, Иванко Гаврилов сказали в рос[про]се, что были де мы в Стекольни торговать [и пробы]ли де мы в Стекольни 9 недель»; Семейка Глазков сказал, что он был в Стокгольме «во 137 году» (то же дело, л. 2).
В двух документах в фонде «Сношения России со Швецией» упоминается поездка того же С. Глазков с торговыми целями в Стокгольм в предшествующем 1628 г.; по этим сведениям, Глазков приехал в Стокгольм не позднее июня 1628 г. и вернулся в Новгород 17 декабря того же года; по происхождению Глазков «москвитин» (ф. Сношения России со Швецией, 1628 г., № 1, лл. 44-46; 1629 г., № 1, ч. I, лл. 2-4).
5. Архив ЛОИИ, ф. Порубежные акты, № 463, л. 2.
6. В ответ на эту отписку новгородский воевода в памяти заставному голове распорядился, чтобы голова «тотчас Семейку Глазкова с товарыщи с Волховского устья отослал назад за рубеж, отколе они приехали, а в государеву сторону не пропущал». Воевода приказывал также голове: «... и на Сяськом бы устье учинити тебе застава и велети беречь накрепко, чтоб тот Сенька Гласков с товарыщи мимо заставы, и ни он, ни хто Ладоским озером из-за рубежа к Сяському устью и к Тихвине не проехал и не прокрался. Да и во всех местех, где у тебя заставы поставлены, и на тех заставах велети стояти с великим береж[еньем], чтоб в государеву сторону из-за рубе[жа] мимо застав нихто не прое[хал] и лешими дорогами и малыми [тропа]ми не прокрался» (там же, № 458, л. 2). 29 октября по ходатайству новгородских посадских людей И. М. Пономарева и других воевода все же разрешил Богомолову, Гаврилову и Боброву до снятия карантина остаться на Волховском устье (там же, № 457); о Глазкове в этом документе не упоминается. Простояв на Волховском устье более 20 недель, указанные трое посадских людей после снятия карантина подали челобитную о разрешении вернуться в Новгород (там же, № 487).