№ 30
1629 г. июня 15. – Расспросные речи новгородского купца Б. Шорина в Посольском приказе о его поездке в Стокгольм в 1628 г. для продажи казенного шелка-сырца. 1
/л. 334/ И 137-го июня в 15 день по государеву указу Богданко Шорин на Москве сыскан и в Посольском приказе против новгородцкие отписки и против новгородцких посадцких людей речей, каковы присланы из Новагорода, допрашиван: в Свее он, Богданко, в Стекольне, после мирного договору /л. 335/ для торгового промыслу в которых годех бывал ли, и будет был, и в которых годех и многожды ль был; и новгородцкого гостя Ондрея [61] Харламова брат Федька с ним в Свею, в Стекольно, ездил ли; и с какими они товары ездили и много ли в Стекольне были? И у короля они или у королевских думных людей были ли; и честь им какая от короля или от королевских от думных людей в Стекольне была ли, и кормы им давали ли; и на наемном ли они дворе в Стекольне стояли или им по королевскому или королевских думных людей указу дан был двор стоять? И с товаров их королевские пошлины в Стекольне имали ль? И как они из Стекольны поехали в Великий Новгород, и листы им какие о кормех и о подводах даны ли; и дорогою им в свейских в городех и до рубежа кормы и /л. 336/ подводы давали ль; и из Стекольны поехали они в своем ли судне или в наемном или им в Стекольне дано было судно без найму? И Ондрееву брату Федьке Харламову в Стекольне какой королевской лист от короля или от королевских думных людей дан ли, и будет дан, и о каких делах тот ему лист дан?
И в роспросе Богданко Шорин сказал: ездил де он, Богданко, после мирного договору в Свею, в Стекольно, всего двожды, впервые во 135 году с товаром своим, с пенькою, а в другие – з государевым шолком с сырцом, во 136 году. А с ним ездил в товарыщех новгородцкого гостя Ондрея Харламова брат, зовут его Федькою. А тот де он государев шолк сырец взяли с новгородцким гостем с Ондреем Харламовым на Москве по приказу /л. 337/ боярина князя Ивана Борисовича Черкаского из государевы казны ис купецкие полаты у торговых людей во 136 году потому, как де он, Богданко, был в Свее, в Стекольне, в первом поезде с товаром своим, с пенькою, во 135 году, и он де, будучи в Стекольне, договорился с королевским мастером с Якимом Фебрянитом, что ему, Богданку, привесть в Стекольно к нему, Якиму, по договору на ефимки шолку сырцу в другой приезд. А договорился он, Богданко, с тем королевским мастером так: только он приедет с тем шолком во 136 году по зимнему пути, и под тот де шолк дадут ему /л. 338/ от рубежа подводы королевские для того, что он тот шолк у него сторговал на королевской обиход. И по тому договору тот королевской мастер и запись ему на себя дал, и та запись и ныне у него, Богданка, есть в Новегороде. И как он из Стекольна в Новгород приехал, и в Новегороде, договоряся с гостем с Ондреем Харла[мовым], чтоб им о том шолку, ехав к Москве, бити челом государю и взять из его государевы казны в цену на ефимки шолку сырцу. И по тому де они договору с Ондреем Харламовым, приехав к Москве во 136 году, взяли по государеву указу и по приказу боярина князя Ивана Борисовича Черкаского ис купецкие полаты у торговых людей у Бахтеяра Булгакова с товарыщи шолку сырцу в 3 таях 18 пуд, ценою на 1000 на 8 рублев, а за те деньги дать им было в государеву казну ефимками. И по государеву /л. 339/ указу и государева им грамота в Великий Новгород ис приказу боярина князя Ивана Борисовича Черкаского с казенного двора дана, что их с тем шолком велено из Новагорода отпустить в Свею, в Стекольно. И по той государеве грамоте его, Богданка, да с ним Ондреева брата Харламова Федьку с тем шолком из Новагорода в Свею, в Стекольно, во 136 году и отпустили, и грамоту проезжую им дали. А поехали они из Новагорода в Свею зимним последним путем на Орешек, и как приехали в Орешек, и в Орешке де ему ореховской державец по договорной записи, как он договорился в Стекольне с королевским мастером, под тот шолк дал подводы до Выбора. А из Выбора до Стекольна ехали они, Богданко с Федькою, с тем шолком на наемном судне, а судно под себя и под шолк наймовали /л. 340/ собою. А как де они, Богданко с Федькою, с тем шолком приехали в Стекольно, и до поезду своего назад были в Стекольне, и свейского де короля в те поры в Стекольне не было. А у королевских думных людей в Стекольне только были они одинова, для явки, [62] как они, приехав, являлись с шолком, а почести им от королевских думных никакие, и кормов в Стекольне и в дороге, едучи по городом, в Стекольну и назад в Новгород из Стекольны, нигде не бывало, а стояли они в Стекольне на наемном дворе. А пошлин /л. 341/ они с того шолку в Стекольне 1 королевских не платили, потому что у него, Богданка, так было договорено с королевским мастером, что ему, Богданку, с того шолку пошлин королевских не платить. А как де они поехали из Стекольна в Великий Новгород, и им де дали в Стекольне только одну проезжую грамоту, такову ж, как и иным приезжим людем дают; и ту де грамоту взял у них на Яме городе ямской державец; а иных грамот он, Богданко, никаких в Стекольне у королевских у думных людей себе не имывал. А Ондреев брат Харламова Федька у королевских у думных людей в Стекольне какие грамоты себе имал или нет, того, он сказал, не ведает, и у него, Федьке, про то не слыхал. А ехали де они с тем Федькою из Стекольна назад в Новгород на наемном /л. 342/ на копорском судне и наняли то судно из Стекольна до Копорье собою. Да и наперед де того, как он, Богданко, с товаром своим был в Стекольне во 135 году, и в те де поры свейского короля в Стекольне не было ж, а у королевских он у думных людей не был, и почести ему никакие и кормов в Стекольне и в дороге не давали ж. 2
Ф. Сношения России со Швецией, 1629 г., № 1, ч. 11, лл. 334-342. Список.
Комментарии
1. См. документ 28.
2. В грамоте из Посольского приказа от 9 июля 1629 г. новгородскому воеводе (то же дело, лл. 344-346) содержится приговор по данному делу: братьев Харламовых за то, что они взяли на себя в Швеции проезжую грамоту, в которой не указано их подданство русскому царю, и за то, что они не предъявили эту грамоту по приезде новгородскому воеводе, посадить в тюрьму; в порядке милости срок заключения ограничен одной неделей. А за то, «что они ездили в Свею и торговали, и у королевских у думных людей хотя будет и были, и того есмя им в вину не поставили, потому что у нас с свейским Густавом Адольфом королем учинено докончанье, торговым людем на обе стороны вольно ездити». Богдан Шорин, судя по этой грамоте, отделался словесным выговором.