ПИТЕР КОРНИ

ПУТЕШЕСТВИЯ ПО СЕВЕРУ ТИХОГО ОКЕАНА:

ОПИСАНИЕ НЕСКОЛЬКИХ ТОРГОВЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ С 1813 ПО 1818 г., МЕЖДУ СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫМ ПОБЕРЕЖЬЕМ АМЕРИКИ, ГАВАЙСКИМИ ОСТРОВАМИ И КИТАЕМ, ВМЕСТЕ С ОПИСАНИЕМ РУССКИХ ВЛАДЕНИЙ НА СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ

VOYAGES IN THE NORTHERN PACIFIC: NARRATIVE OF SEVERAL TRADING VOYAGES FROM 1813 TO 1818, BETWEEN THE NORTHWEST COAST OF AMERICA, THE HAWAIIAN ISLANDS AND CHINA, WITH A DESCRIPTION OF THE RUSSIAN ESTABLISHMENTS ON THE NORTHWEST COAST

Путешествие г. П. Корнея к северозападным берегам Америки и в Китай, в 1813, 1814, 1815, 1816, 1817 и 1818-м годах, с присовокуплением известия о Российских поселениях на сем берегу Америки.

(Окончание.)

Главнейшие занятия мущин суть: земледелие, строение лодок, делание весел, копий, стрел и проч. Начальники имеют в свите своей столько людей, сколько могут прокормить и одеть. Недовольный своим господином имеет право оставить его и идти к другому. Случается, что человек простой породы бывает так привязан к своему начальнику, что сей последний отправляет его на свой счет к северо-западным берегам Америки, и даже в Китай, где, получая за привоз груза земли, переменяет вдруг свое состояние. Пожилые женщины выделывают материю из коры молодых шелковичных дерев. Кора сия, собранная в большом количестве, мокнет несколько [434] дней; а потом толчется, деревянным отрубком. Молодые люди обоего пола проводят время в праздности до 20-ти-летнего возраста; а тогда уже, вступая в брак, остепеняются. Взрослые люди так пристрастны к игре в карты и в шашки, что проигрывают часто земли, домы, лодки и даже платье. Они очень любят крепкие напитки и одним разом выпивают большую пивную кружку самого крепкого Ямайского рому. Жены начальников пьянствуют еще более мужей своих. Из корня тиру (teeroot), о коем я уже говорил выше, подобного белой свекле, гонят превосходный спирт, следующим образом; собирают оного довольное количество, пережигают в подземной печи, толкут в старой лодке, прибавляя туда воды, и оставляют киснуть несколько дней. Железные горшки, привозимые на кораблях, служат им вместо куба; они увеличивают их, смотря по надобности, приставляя к оным пустые тыквы без дна. Спирт, получаемый столь легким способом, хотя и не имеет такой крепости, как водка из семян, но за то гораздо приятнее. Индейцы называют оный ивера (yvera), что значит; теплая вода, или лума (luma), [435] испорченное слово ром (rum). Один белый, по имени Виллиам Стефенсон, первый ввел в употребление на Сандвичевых островах искуство гнать таковой спирт. Сослан будучи из Англии в Ботани-Бей, он ушел оттуда и жил многие годы на сих островах, где оставил многочисленное потомство.

Г. Манина, Испанец, о котором я уже говорил, прибывший на Сандвичевы острова из Нушки, что при северо-западных Серегах Америки, делал там опыт над разведением винограда и персиков. Из первого получил он довольно хорошее вино, а из последних очень приятную водку. С ним обошел я весь остров Воагу; долины и холмы оного показались мне весьма хорошо обработанными. Одно из главнейших произведении острова есть таро. Вообще Сандвичевы острова изобилуют пшеницей, рисом, маисом, картофелем, иньямом, хлебным деревом, дынями, арбузами, капустой, репой, луком, чесноком, наконец всеми плодами Антильских островов и всеми родами овощей и кореньев Европейских. В особенности на Овайге есть земляника, малина, ежевика, дикие яблоки, апельсины, лимоны, померанцы, ананасы и многие другие [436] плоды умеренных климатов; табак, который любят курить мущины, женщины и даже дети. Кофе и хлопчатая бумага суть также произведения сих островов. Рогатой скот, овцы и все роды птиц размножаются там удивительным образом; лошадей только мало. Скот ходит по воле, но нельзя убивать оного без позволения Тамеа-Меа. Г. Манина держит в особо отгороженном месте порядочное стадо и делает превосходный сыр и масло.

Женщины на Сандвичевых островах хороши и стройны. Одежда их состоит из куска материи, длиною в 9 футов (Английских), шириною в 3 фута; на шее у них висит трубка и зеркальцо, составляющие главнейшую принадлежность одежды. Они имеют при себе также крючок из слоновой или из простой кости, называемый palava, который привязан около шеи цепочкою из волос их любовников. Иные носят длинные волосы, завязывая их назади, другие бреют их или поднимают над лбом, и делают совершенно белыми, натирая известью. Сандвичанки очень любят белые рубашки (мужские) и черные шелковые платки, которые им весьма к лицу. [437] Мущины покрывают нижнюю чаешь тела куском материи, имеющим 9 футов длины и один ширины; а другой кусок накидывают на плеча. В некоторых случаях начальники надевают плащи из перьев и украшают голову каскою; этот убор придает им отличный вид. В сырую же погоду покрываются они разрисованными ценовками с бахрамою.

В бытность мою в Гонороре, я приглашен был одним начальником на рыбную ловлю, производящуюся к западу от рейды на отмели. Ночью зажгли там огни, а на другой день поутру огромные неводы раскинуты были по отмели. Островитяне, собравшиеся отовсюду, разделись, и состава два ряда, отправились с двух разных сторон, сделали в море круг и сблизились на внешнем берегу отмели. Отсюда они пустились, к неводу, имея воды только по колено и соединя ноги для того, чтоб не дать рыбе уйти. У каждого на плече было по две сети, одна в виде ковша, а другая мешка. Им позволено брать ковшом и класть в мешок рыбу, оставшуюся после вытянутых на отмель неводов. Для начальника, пригласившего [438] меля на ловлю, поймано рыбы столько, что можно было нагрузить оною 50 или 60 лодок. Не менее 6000 человек собирается для сей ловли, которая оканчивается обыкновенно дракой при дележе рыбы. Я едва было не погиб на обратном пути: меня посадили в лодку с женою Кенмуту (Keimutoo), первого Королевского Министра в Воагу; она правила рулем, и когда мы были на каменном рифе рейды, захотела показать мне свое искуство: провести лодку чрез волны, которые разбивались об оную и поднимались весьма высоко. Несколько минут боролись мы с бурной стихией; наконец лоцман наш опрокинул лодку и мы все упали в море. Супруга Короля и четверо островитян окружили меня, между тем, как прочие, подняв барку, выливали из оной воду. Целые полчаса был я в величайшей опасности, и верно бы потонул, еслиб Королева и островитяне не помогли мне раздеться. Мы достигли благополучию рейды, но с тех пор ни разу уже не покушался я плавать между бурунами.

Летучие рыбы ловятся сетями из сученых ниток, для составления которых [439] употребляют растление, подобное конопле, весьма крепкое и называемое там урана (oorana). Несколько таких сетей, имея 6 фут в ширину, с большим мешком по средине, будучи соединены вместе, кажутся одною сетью, во сто тоазов и более длиною. Она раскидывается прямою линиею; верхняя часть оной плавает по воде посредством привязанных к ней пробок, а нижняя погружается на дно от тяжести камней. Толстые ветьви, расположенные вдоль линии, препятствуют рыбам вылетать из сети. Таким образом ловится весьма много рыбы, но не без опасности для промышленников: рыбы, летая около них, часто повреждают им глаза и другие части лица.

Вот как ловят дельфинов, макрелей, албикаресов и других больших рыб. В море спускается лодка с шестью гребцами и двумя рыболовами, из коих каждый снабжен бамбуковою тростью в 20 фут длиною, к которой привязана уда из ураны (oorana), толщиною со шнурок бегомера (лага). К сей уде прикреплен крючок (hook), подобный тому, какой употребляется при добывании [440] жемчуга. Гребцы действуют веслами со всевозможным усилием.

В лунные ночи Сандвичане собираются толпами в долину, поют, севши в кружок, пляшут и забавляются играми. Ноябрь, Декабрь, Генварь и Февраль месяцы очень дождливы на сем Архипелаге. Порывы ветра от юго-востока, подобные ураганам Антильских островов, причиняют там, особенно в Генваре, такой же вред, снося домы, вырывая с корнями деревья, и поднимая в прудах воду выше берегов; от чего вся рыба уходит в море или в другие проточные воды. В прочие месяцы пасадный ветр дует постоянно от севера к северо-западу иногда с большою силою. Буруны от юго-запада, называемые Momosoo, возвещаются мрачною и тяжелою погодою, густыми облаками, покрывающими горы и совершенною тишиною в течении 24 или 48 часов, во время коей на море бывает такая зыбь, что лодки не могут пускаться в оное. В Воагу средняя высота прилива имеет около семи футов.

Проезжая вместе с Г. Маниною, посетил я развалины большого каменного дома, род крепости в средине маленького острова, [441] принадлежащего Г. Манине. Двойной полисад из человеческих костей окружает оный. Если верить преданию, то кости бывшего владельца находятся еще в сем доме и трусливые островитяне скорее согласятся обойти лишних пять или шесть миль, нежели приближиться к оному. Одно только семейство арендатора Г. Манины живет на острове, близ широкой и глубокой пещеры. Этот арендатор, природный Сандвичанин, рассказывал мне странное происшествие, случившееся с ним по прибытии его на остров: в полночь приснилось ему, что его кличут; пробудясь, он в самом деле услышал и увидел тень последнего Короля Переорани, которая убеждала его, если он дорожит жизнию, исполнить ее повеление, то есть, идти в ближнюю пещеру, где найдет между костями многих великих начальников и кости сего Короля, вынесши их оттуда и положить в безопасном месте, куда бы не мог проникнуть начальник Тереаку, который придет на другой день, с отрядом на остров, искать тех костей, чтоб сделать из них острия к стрелам для истребления мышей. И действительно на другой день Тереаку пришел на остров. [442] Арендатор Г. Манины сказал ему, что земля сия принадлежит одному белому, любимцу Тамеа-Меа, и советовал искать костей на румбах Воагу, где оных великое множество. Не смотря на то, Тереаку освидетельствовал остров Г. Малины и взял оттуда связку костей, между коими не было, конечно, Королевским, ниже других начальников. Он отправился с сего добычею; а в следующую Ночь те же самые начальники и та же тень явились арендатору, благодарили его за услугу и уверяли, что чрез покровительство своего белого господина сделается он знатным человеком.

Г. Манина, столь же суеверный, как и его арендатор, утверждал, что он слыхал Много подобных происшествии. Вскоре после этого рассказа пошел он прогуливаться по окрестностям; но чрез несколько минут воротился, смущенный, в поту и едва переводя дух от страха. Я спросил его, что с ним случилось? Собравшись с силами, он отвечал, что читая молитвы и перебирая четки во время прогулки между колючими Деревьями (кои, по виду плодов называются грушами, хотя совсем не похожи на [443] Европейские груши) он увидел начальника Тереаку (Того самого, которого погребение описано выше.), с месяц тому назад умершего скоропостижно, идущего к нему со многими другими тенями, окутанными в белую материю. Я смеялся над его баснею и хотел уверить Манину, что его обмануло воображение; но он не соглашался со мною и не мог успокоиться. На другой день обошел я весь остров, который, вероятно, был некогда кладбищем, ибо в ущелиях скал находятся целые груды костей человеческих, обернутых с большим тщанием в материю. Кости Короля Переорани скрыты в самом тайном месте арендаторова дома.

Во все пребывание мое на острове Воагу, тамошние жители обходились со мною весьма хорошо, с усердием подчивали меня печеною свининою, собачьим мясом и powee, до коих они страстные охотники. Мясо собак и свиней пекут они, завернув в банановые листья, в яме, куда бросают раскаленные камни. Кушанье, таким образом приготовленное, показалось мне очень вкусным. Powee делается из таро, высушенного в подземной печи и [444] растертого на большом ровном камне, с прибавлением в оное воды до тех пор, пока примет твердость крахмала; тогда кладут его в пустую тыкву и сохраняют там месяц или два. Островитяне едят powee с сырою рыбою, которую также сосут, обмакивая в соленую воду. Каждый гость, обмакнув и пососав рыбу, передаст оную своему соседу, и таким образом рыба обходит иногда кругом целый стол, за коим сидят человек двенадцать. Морской порост, приправленый солью, едят они с большим удовольствием; равно как и сырых раков, диких коз и всех маленьких рыб. Собачье мясо ценится у них дороже свиного и почитается самым вкусным: я видал многих Европейцев, которые в этом были с ними согласны. Собак кормят одними только кореньями, и никогда не дают им мяса. Все плантации, на которых я останавливался, имели достаточное количество съестных припасов.

В Сентябре (1818) корабль le Levant, из Бостона прибывший в Гонорору, известил нас, что поселение Англинской северо-восточной меховой Компании на реке Колумбии, откуда он при ехал, будет сдано Американцам. [445] В конце сего же месяца, нагрузив на сие судно остаток нашего сандала, мы были уже готовы оставить Сандвичев Архипелаг, как большое судно, по имени Argentina, пристало к Овайги. Оно принадлежало независимым Испанской Америки, вооружено было 44 пушками и находилось под командою Француза Ипполита Бушара (Hyppolite Bouchard). Все сделанные им призы были не дорогой цены. Болезни свирепствовали между экипажем до такой степени, что из 260 человек оного весьма небольшое число могло управлять судном. Капитан требовал у Тамеа-Меа обратно Санта-Розы, которая и была отдана ему немедленно со многими из людей, продавших оную. Он простил бунтовщиков, взяв с них обещание, впредь вести себя лучше, и втянул оба корабля в Воагу для починки. После сего большую часть времени проводил он с нами, то беседуя в наших жилищах, то приглашая нас к себе на корабль. Он полюбил меня и предложил мне быть командиром Санта-Розы. Согласившись на сие, вступил я в новую должность в начале Октября. Мы отправились в Атуи, где находилась некоторая часть экипажа с брига, бывшего некогда под командою [446] Гриффитса; я собрал четверых из них, но не мог найти его самого. Командор наш (Бушар), который решился расстрелять его, объявил Королю Атуи, Тамори, что если он в скором времени не выдаст его, то крепость будет разрушена и деревня превратится в пепел. Спустя три дни Гриффитс был приведен, предан военному суду и приговорен к смерти. Четыре матроза сошли с ним с Аргентины, завязали ему глаза и расстреляли его на берегу, в присутствии множества островитян. Потом оба корабля возвратились в Воагу для отыскания двух других бунтовщиков Санта-Розы, которые, как нам сказали, ушли в Мови. Командор, решившись ни одного из них не оставить в Архипелаге, плыл на всех парусах к сему острову и по прибытии туда узнал, что люди, коих искал он, скрылись в горы. Он послал за ними островитян, кои и привели их чрез два дни. Военный суд приговорил одного расстрелять, а другого прогнать сквозь строй. Сие последнее наказание произведено было в действо на палубе. Исполнение же приговора над товарищем его было отсрочено. Возвратившись в Воагу, оба корабля запаслись [447] мясом и овощами, умножили экипаж некоторым числом островитян, и пошли в море для поисков против Испанцев у берегов Калифорнии. И так я в последний раз простился с добрыми островитянами, от которых получил столько знаков привязанности.

Корабль Санта-Роза, коим я командовал, был почти в 300 тонов, Американской конструкции, имел 18 пушек 12 и 18-фунтового калибра и сто человек экипажу; в том числе было 30 Сандвичан, а прочие Испанцы, Португальцы, Англичане, Креолы, Негры, Индейцы с острова Маниллы, Малайцы и Американцы. Из 260 человек, составлявших экипаж Аргентины, 50 было с Сандвичева Архипелага; а остальные различных наций, как и на Санта-Розе. На пути нашем в Калифорнию я занимал экипаж стрелянием из пушек, сниманием коек и всеми экзерцициями, производящимися во время сражения; заставлял также читать узаконения, которые очень строги: малейшее неповиновение наказывается смертию.

Прибыв в Монтерию, мы решились сойти там на берег, и потому Командор отправил меня в залив, с приказанием бросить якорь таким образом, чтоб не обнаружить [448] нашего намерения, между тем, как он будет держать корабль под парусами и пришлет с оного шлюбки ко мне на помощь. Зная хорошо местоположение, я вошел в залив и около полуночи якорь был уже брошен под стенами крепости. Испанцы несколько раз кричали мне, чтоб я послал лодку к берегу; но в этом было им отказано. На рассвете они прилежно трудились около двух батареи: вероятно исправляли оные. Став в самую выгодную позицию, открыл я огонь по крепости, с которой мне тотчас отвечали. Командор, считая бесполезным продолжать покушения сбить батареи, из коих одна находилась так высоко, что ядра наши не могли действовать против оной, вошел в залив со своими шлюбками. Я присоединился к нему, и мы вышли на мыс Пинос (Pinos), почти на три мили расстоянием от крепости, к которой и направили свой путь, не дав Испанцам времени обратить пушки против нас. Отдохнув несколько минут, мы выстрелили по крепости и бросились на приступ. Сандвичане наши, вооруженные пиками, двинулись мужественно вперед. Испанцы искали спасения в быстроте лошадей своих, и флаг их сорван был одним [449] островитянином, пошедшим прежде всех на крепость. Тогда обратили мы пушки против города, который, казалось, хотел сопротивляться; и после нескольких выстрелов, Командор послал меня занять оный силою, отрядив со мной достаточное число людей, между тем, как он сам овладеет совершенно крепостью. Я вступил в город без сопротивления; ибо Испанцы, приметившие меня издали, скрылись, сделав один только выстрел из пушек. Город снабжен был провизиею, разными товарами и военными снарядами, которые отправили мы на Аргентину. Сандвичане наши, вступившие на берег нагие, были тотчас совсем одеты по Испански. Матрозы ломали все в домах, куда они входили искать денег. Мы взяли несколько пленных и разрушили крепостные батареи; три человека из нашего экипажа убито и столько же попалось в плен. На другой день показался отряд неприятельской конницы; Командор послал к ним парламентера, истребовать от Губернатора людей наших, обещая на сем только условии пощадить город, и назначил трехдневный срок для ответа. По истечении сего срока не получив удовлетворения, приказал он зажечь город; и мы, [450] забрал добычу, поплыли 1-го Декабря на всех парусах вдоль берега к югу.

4-го числа сошли мы на берег близь залива Консенций (de la Conception), при деревне Ракка, которой все жители, при нашем приближении, обратились в бегство. Люди наши провели там всю ночь и на другой день поутру разграбили оную. Около полуночи, один Лейтенант и два матроза вышли недалеко из деревни, как вдруг отряд Испанской конницы напал на них, и накинув им на шеи петли, увел их на ближний холм, прежде, нежели мы могли подать им помощь. Командор, раздраженный сим, приказал тотчас зажечь деревню и взять на корабль весь экипаж. Ввечеру мы опять высадили на берег несколько хорошо вооруженных матрозов для поисков против Испанцев; но люди наши возвратились на другой день без успеха. Плывя по направлению к югу и держась на две мили от берега, увидели мы на оном множество солдат, по коим сделали несколько залпов. Вечером 8-го Декабря находились мы пред городом и Миссиею Св. Варвары (Sainte-Barbe), в широте 34° 36' северной, долготе 119° восточной. Совершенное безветрие заставило [451] нас прибегнуть к шлюпкам, которые, буксируя оба корабля, ввели оные в губу, где и брошен был якорь. Город, в одной миле от нас к северо-востоку, казался пустым. Мы выстрелили из пушки, подняли переговорный флаг и дали знать на берегу, что если возвратят нам трех человек, взятых у нас в Рокке, то город Св. Варвары получит пощаду. Губернатор на сие согласился; люди наши возвратились на корабль и 10 числа мы на всех парусах поплыли далее к югу.

Вошед под тем же флагом в маленькую, хорошо закрытую губу, в широте 31° 33' северной, увидели мы прекрасный городок, находившийся в двух милях оттуда. Командор послал свою шлюбку объявить, что если немедленно снабдят его съестными припасами, то город останется в целости. Ему отвечали, что он может ссадить людей своих на берег, но что одни только ядра и порох готовы к его услугам. Раздраженный таким ответом, собрал он совет из офицеров и спрашивал их мнения, что предпринять в сем случае. По причине отдаленности города от берега, не совсем удобно было занять [452] оный; почему единогласно положено его разграбить.

На другой день, рано по утру, я получил приказание, съездить на берег и привести Командору пробу предложенных ему припасов. Я взял с собою 140 человек, хорошо вооруженных матрозов и две пушки. Несколько конных солдат открыли по нас огонь при выходе нашем на берег и обратились в бегство к городу, который заняли мы без сопротивления. Посланные со мною люди, хорошенько позавтракав, принялись за грабеж. Мы нашли всего в изобилии, кроме денег; разбили множество бочек с винами; зажгли Королевские магазины, казармы и губернаторской дом. Во втором часу пошел я обратно к морю с матрозами, из коих многие так перепились, что надобно было привязать их к пушкам, чтоб тащить по заливу. Я вошел на корабль в 6-ть часов, потеряв шесть человек. На другой день двадцать матрозов за пьянство были наказаны.

23-го Декабря увидели мы остров Церес (Ceres) и поплыли к восточному мысу оного. Руские промышленники приехали к нам в байдарках; с помощию их стали мы на якорное [453] место в 3/4 мили от деревни. Американской бриг ссадил туда Руских для ловли морских бобров. Деревня состоит из 20 бедных хижин, покрытых кожами сивучей или морских львов, которые водятся здесь в изобилии. Ангглинские и Американские суда приходят часто к тем местам за жиром сих животных.

На острове Цересе водятся одни только дикие козы; люди наши, посыланные на берег, наловили их множество и убили несколько морских львов или сивучей; мы ели из них только язык и сердце, которые показались нам очень вкусны. Во время сего отдыха трое из прежних бунтовщиков Санта-Розы ушли ночью в большой шлюбке. Я послал за ними в погоню лодку, но она чрез три дни возвратилась, не видав их. Командор поклялся расстрелять сих негодяев, если они опять будут пойманы.

18-го Генваря (1819 года) исправив на обоих кораблях повреждения и запасшись дровами и водою, мы снялись с якоря, в намерении крейсировать на высоте Св. Власия (Saint Blais), по пути, которым Испанские корабли возвращаются из Маниллы. 23 числа мы [454] увидели мыс Св. Луки (St. Luc.) в расстоянии от нас почти на 7 миль к востоку. Море покрыто было черепахами, которых множество наловили. 24 числа потопили купеческий бриг, завладев грузом оного.

Отряд, посланный за водою и дровами на берег (des Drois Maries) нашел корень, похожий на таро Сандвичевых островов. Жители сего архипелага, бывшие на корабле, приготовили оный по своему и ели с жадностию. Вскоре лице и все тело их раздулись страшным образом; они умерли, иные внезапно, а другие после десяти дней ужаснейшего мучения. Двенадцать человек из находившихся на Аргентине погибли таким же образом. Берег des Drois Maries покрыт лесом, а особливо гваяковым, эбеновым, кедровым и проч. Там водятся попугаи, обезьяны, змеи, голуби, и множество рыбы. Вскапывая землю для добывания свежей воды, мы нашли множество руды, которую пленники наши выдавали за серебряную. Вода здесь солоновата и очень дурна вкусом.

9-го Июля прибыл я на рейду города Вальпарезо, где находились корабли Его Британского Величества, Икар и Андромаха, со всею эскадрою Лорда Кокрена, которая [455] снаряжалась для нападения на Лиму. Аргентина, не могши за мною следовать, прибыла 17 числа, имея недостаток в воде и съестных припасах и потеряв 40 человек. Оба корабля были расснащены и большая чаешь экипажа пошла в службу независимых Хили.

Экспедиция, приготовлявшаяся тогда противу Перу, подала повод к наложению эмбарго на все суда, находившиеся на рейде Вальпарезы; сие было для меня тем неприятнее, что наскучив служить независимым, я намеревался возвратиться в Англию с первым кораблем, туда отправлявшимся. Намерение свое сообщил я Командору Бушару и просил у него денег, как следующих мне в жалованье, так и тех, кои причитались на мою долю из призов. Он отвечал мне, что и те и другие я получу тогда только, когда останусь в службе и приведу Санта-Розу в Буенос-Айрес. Я отказался от сего и сдал команду первому Лейтенанту Вудвурну.

Эскадра Лорда Кокрена снаряжена была очень дурно. Солдаты, посылаемые во внутренность земли, притесняют жителей деревень и отправляют их в Вальпарезо на разные [456] корабли. Половина экипажа на всяком судне состоит из Хилийцев и Негров; сии последние составляют большую часть войск, отправляющихся на эскадре.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие г. П. Корнея к северозападным берегам Америки и в Китай, в 1813, 1814, 1815, 1816, 1817 и 1818-м годах, с присовокуплением известия о российских поселениях на сем берегу Америки // Северный архив, Часть 6. № 12. 1823

© текст - Булгарин Ф. Б. 1823
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1823