-

ПИСЬМА ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II.

С 1763 по 1775 год,

доныне не напечатанные.

(Продолжение.)

34.

(Собственноручное.)

Граф Петр Александрович! С занятием города Браилова Я вас от всего сердца поздравляю; от самой вести о выигрышной морской баталии Я столь много не была обрадована. Мне кажется, что когда мы оплошаем, тогда сам Господь Бог за нас заступается. Первый праздник победоносного Георгия празднован был молебствием по покорении вышеписанной крепости; ибо столь много дорогою курили господина Волкова, что он два дни потерял, а приехал лишь вчерась. Вручителя сего, господина Генерал-Маиора Потемкина, Я вам рекомендую, как человека наполненного охотою отличить себя. Также ревность его ко Мне известна; Я надеюсь, что вы не оставите молодость его без полезных советов, а его самого [464] без употребления; ибо он рожден с качествами, кои отечеству могут пользу приносить. В прочем остаюсь к вам с отличною благосклонностию, как и всегда доброжелательна.

Екатерина.

2З Ноября 1770.

__________

35.

Граф Петр Александрович! С сим письмом провождаю Я обратно к вам Генерала-Квартирмейстера Баура. Из ваших писем усмотрела Я, что сего искусного и ревностного человека достоинства приобрели ему похвалу и доверенность вашу; и так чаю, что вам не противно будет, естьли Я ныне вновь его поручаю в вашу защиту и прошу его не оставить и подкреплять от всякой противной силы, дабы отечество могло беспрепятственно пользоваться его талантами, чем вы Меня весьма одолжите; он же не имеет ни тетушек, ни дядюшек, кроме вас, да Меня. В прочем остаюсь как всегда к вам с непременным доброжелательством.

Екатерина.

27 Февраля 1771. [465]

__________

36.

Граф Петр Александрович! Российская есть пословица: на Бога надейся, да сам не плошай. Сия пословица заставляет Меня ныне писать к вам в рассуждении наших обстоятельств. Весьма конечно желателен мир, но не видав сему желанию начала, не то чтобы конец, нужно несумненно думать о будущем; в том разуме отправлены к вам морские офицеры для вымерения рек и осмотра лесов, но то и другое бесконечно будет, естьли вы, да Я, не примемся прямо за дело. Построение судов, и какие суда строить, в том большая нужда, естьли в 1772 году поспешить смелым предприятием конец без рода человеческого; и для того прошу вас приказать наискорее сделать какое ни на есть положение, что строить, где, кем, и из чего, одним словом разбудить нерасторопность господ морских, и дайте жизни и живости сему предприятию, дабы время не ушло по напрасну и чрез то мы б не были принуждены нести еще несколько лет тягостное бремя военного пламени. В прочем остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна.

Екатерина.

11 Марта 1771. [466]

__________

37.

Граф Петр Александрович! Нашед вручителя сего наполнена патриотическими сентиментами, не хотела его отпустить к вам, не сказав вам Мое об нем мнение. Я на обоих братьев, сиречь на Князя Василия Вол. Долгорукова и на Князя Юрия Вол. (который паки возвратился с своим Шефом в Ливорну) зрю, как на ревностных и достойных сынов отечества, кои нигде себя не пожалеют, где только польза службы того требует; на честность их положиться можно. Прошу Ваше Сиятельство быть ласковым к Князю Василию Волод. Долгорукову и его наставлениями не оставишь. Я же, как и всегда, вам доброжелательна.

Екатерина.

6 Апреля 1771.

__________

38.

Граф Петр Александрович! За Турецкую лошадь, которую вы обещали ко Мне прислать, благодарствую. В рассуждении судов, кои надлежит строить на Дунае, Я советовалась с Адмиралом Ноллисом. Сей искусный человек, прочитав перевод журнала Капитана Нагошкина и видев чертеж Греческого судна, взятого в Килии, а из вояжа того судна по Дунаю [467] получая еще более сведения, прожектировал при сем прилагаемый чертеж нового рода судов, имеющий способности разные, как то на пример, что может быть управляем почти незнающими морского искуства людьми; ибо оснасти оного судна весьма просты: поднимать и опускать паруса самое простое дело; за безопасности тех судов, лишь бы они были построены точно по его Адмирала проекту, он ответствует и в осеннее время. Сверх того они способны ходить на гребле и на парусах, и могут поднять от трех и до четырех сот человек с провиантом на нарочитое время, имея сверх того еще довольное число пушек, как вы из рисунка усмотрите; но надлежит, чтоб наши строители держались его чертежа; ибо никто из наших морских людей не имеет столько практики и экспериенции, как сей Адмирал, который во всех морях во всякое в году время перебывал в продолжение 53-х лет его морской службы. И так кажется, что сей род судов всячески превосходит обманчивых галер, кои в открытом море при крепком ветре почти ходить не могут. Граф Иван Чернышев о сем сегодня в подробности пишет к Нагошкину. И так прошу теперь Ваше Сиятельство всячески [468] стараться, чтоб к построению сих судов, коих что более то лучше будет, хотя бы несколько десятков, или лучше сказать, как успеют, все надобное, как леса, так и работники, доставлены были к верфям. Что же до такелажа и прочих припасов касается, то они из Тулы и Брянска доставлены будут до Киева, и о всем от Меня Адмиралтейской Коллегии приказано, а от нее уже все нужные приготовления делаются, и в движении мастера, также к Наготкину послать велено.

Что же еще до вас не доставлены ни аммуниция, ни рекруты, о том весьма тужу. Аммуниции в Киеве осенью уже были, чаю, что чума много перевозу препятствовала, а о рекрутах слышу, что их внутри нашей границы обучали и обмундировывали. К будущему году аммуниция теперь уже отправляют в Киев. Я ни единого вашего письма мимо ушей не пропускаю, и всякой раз, что вижу какое ни есть от вас требование, всячески стараюсь словом и делом, чтоб вы всем удовольствованы были и все препятствия отдалены и преодолены бы были, чего и впредь не упущу продолжать.

Теперь обращаюсь совсем к другому объекту, который, Я чаю, не безнужно вам знать, и на долго вам служить [469] может объяснением многих обстоятельств. Известны вам Венского Двора великие вооружения и воинские движения, кои всей Европы атенцию привлекают и о коих печатные ведомости столь много разного толкуют. С самого начала мы не могли здесь думать, чтоб Венский Двор мог какие нибудь в пользу своих уже выданных дочерей за Бурбонских Князей жертвовать интересы мужескому своему поколению; в сих мнениях Мы твердо пребывали. Вы ведаете, как Визир ответствовал прошлой осени на ваши о мире предложения; и в самое то время, когда вы Визирю сделали предложения о мире, Порта, выбрав себе медиаторами Венский Двор обще с Пруским Королем, и чрез них искали доставить себе ей нужный мир. Отселе ответствовано Прусскому Королю, чрез которого нам сделано первое о том откровение сообщением Каймаканского письма к Графу Финкенштейну, что Порте чрез вас сделано предложение о выпуске Обрескова и потом о присылке полномочных в Измаил, или другое нейтральное место, и естьли Порта желает действительно мира, чтоб она поступила на освобождение нашего Министра. Князь Голицын в Вене сделал тому Двору, который директно к нам [470] тогда еще не отзывался, такое же предложение, на что Венский Двор к нам отзывался отменно податливым, отрекаясь от имени, медиатора, так как Король Прусский, но обещая всякие добрые оффиции для освобождения Обрескова, признавая, что с честию не можно трактовать о мире без того прелиминарного освобождения. И в самом деле куриера отправили в Царьград для старательства о сем деле, а Князю Лобковичу, который лечился у теплых вод, велели наискорее возвратиться в Петербург. Сей Князь действительно прибыл и привез новые обнадеживания в дружбе и добром согласии его Двора с нами, с обещанием старательства о освобождении нашего Резидента. Изо всего того, вражеского приметить ничего нельзя; ожидаем теперь возвращения Венского куриера из Царяграда. Венский Двор желает, чтоб близь его границ воинское пламя пресеклось; ибо язва и пресечение коммерции наносит им вред и расстройство; и для того способствовать готов к пресечению беспокойств во всех пограничных областях; сверх того утвердиться кажется можно и на то, что снова не имеет намерения поссориться с Королем Прусским. В таком-то положении наши дела, о коих Я вам делаю откровение, в [471] крайнем уповании, что все сие останется между нами; но однако вы из того видите, что с той стороны нам опасности не угрожают. Король Шведский получил в Париж известие о кончине его родителя, чем наши искони ненавистники, Французы, и воспользовались дачею некоторой недоимочной субсидии; но в Швеции кажется шапки имеют также еще некоторые поверхности; и так в надежде на милости Всевышнего будем спокойно зреть на сеймическое окончание; естьли б же дерзнули на злое предприятие, то Я персонально готова оборонить и умереть в обороне той части границы нашей, честь, коей никому уже не уступлю, но полагало, кажется безошибочно, что в том нужды не будет.

В прочем остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна.

Екатерина.

20 Апреля 1771 г.
Из Села Царского.

__________

39.

Граф Петр Александрович! Увидя из писем ваших, что вы иногда жалуетесь на недостаток политичных известии, чрез сие уведомляю вас, что [472] старательством Венского и Прусского Двора, Порта обещала освободить нашего Резидента и отослать его с фамилиею в Цесарские границы, и естьли ее словам верить, то уже на сих числах Г. Обресков прибудет в Землин. Притом же Порта у тех Дворов старалась, чтоб оные нас склонили на присылку поверенной персоны в Стамбул, для трактования о мире, и что Порта довольствуется переименовать медиацию тех Дворов в bona officia. Сии известия к нам привезены с Цесарским курьером к Князю Лобковичу, который сюда пред тем не за долго возвратился. Отселе ответствовано, что за старательство тех Дворов в освобождении нашего Резидента, мы им признательны, но что персону никакую не пришлем в Царьград и нигде в Турецких областях, а естьли они хотят мира, то бы согласились о месте конгресса с нами. Притом с Венским Двором объясненось о мире, и теперь ожидаем от оного ответа, а между тем слышно, что по причине великого голода в Богемии, Баварии, Саксонии я части земель Немецких, многие Цесарские войска получили повеление остаться в своих квартирах, а другие, кои были уже в дороге, возвращены. Все сии известия [473] не должны умалить ни мало наших военных предприятии и бденности; ибо не негоциациями, но войною Турки доведены до настоящего их критического состояния, как из письма Визирского к Исакчийскому Сераскиру весьма явственно усмотрится; ибо тут без обиняков сказано, что окроме Янычар у них войска уже нет: а Янычарская толпа, чаю не весьма же умножается, да и их регулярство с нашим отнюдь не сходственно. Написав сие для вашего ведения, остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна.

Екатерина.

28 Маия 1771 г.

__________

40.

Граф Петр Александрович! В рескрипте к вам написано, чтоб вы поступали с Журжинским Комендантом и с ним бывшими по всей строгости законов; но сим имею вам сказать, чтоб вы их смертию не казнили; а в прочем накажите их как строго, и с таким посрамлением, как вы заблагорассудите; они всего достойны, но в смерти их обществу нужды нет; ибо поносная жизнь гораздо более наказание чувствительной душе, или душам, нежели смерть. В прочем [474] остаюсь к вам, как и всегда, доброжелательна.

Екатерина.

21 Июня 1771 года.

__________

41.

Граф Петр Александрович! Усердный Адмирал Ноллис, которого имя пишется Кновлес, услыша от Меня, что у вас есть уже столько судов, что вы намереваетесь в Черном море поднять Российский флаг и послали требовать от Вице-Адмирала Сенявина сигналов для узнания его в море, Мне подал приложенную бумагу, которая содержит, по его мнению, лучший способ, как сделать брандеры. Сей искусный и переимчивый старик сам хотел скакать к Дунаю, но Я его удержала, дабы имя его не сделало омбраж рановременно. Я обещала ему послать к вам сию его мысль, а вы ее употребите по вашему рассуждению. Адмирал сей ныне имеет всю интендантскую часть флота нашего, и чаю, что от него немалая будет службе польза; ибо чаю, что он из первых в свете механиков, и сам 53 года на море служил отлично. Взятие Гаванны последовало в последней войне по его проекту. Венский Двор не доволен нашими [475] мирными пропозициями; но чаю сбавить спеси; ибо Прусский Король, сказал, драв крепко Кауница за уши, что все будет по нашему, к чему чаю и он будет искусно вспомоществовать, и вероятно, что Турки одни будут без авантажа, что мир столь не спешно идет; но они пеняй сами на себя. В прочем остаюсь, как и всегда, вам доброжелательна.

Екатерина.

24 Июля 1771 года.

__________

42.

Граф Петр Александрович! В удачных предприятиях Я вас поздравляла, ныне в неудачном случае, когда Ген. Пор. Эссен не успел взять Журжу, но сам с большею потерею остался, Я вам также скажу свое мнение: Я о том хотя весьма сожалею, но что же делать? где вода была, опять быть может. Бог много милует нас, но иногда и наказует, дабы мы на возгордились; но как мы в щастии не были горды, то надеюсь, что и единую неудачу снесем с бодрым духом. Я надежна, что вы не оставите оное поправить, где случай будет. Более всего Мне прискорбна великая потеря храбрых людей; еще ни одна баталия во всей войне столько [476] людей не стоила; стараться буду оную потерю вознаградить и привести армию в наипочтительнейшее состояние, нежели еще была. В прочем пребываю к вам, с всегдашнею доверенностию и с непременным доброжелательством, добросклонна.

Екатерина.

24 Августа 1771.

__________

43.

Граф Петр Александрович! Рескрипт, сегодня к вам отправленный, составлен по приложенной Моей записке, врученной Мною Графу Панину. Я ее для того здесь включаю, что Мне кажется из нее виднее, к чему она составлена, нежели из самого рескрипта; но как Я не упряма в своих сочинениях, того для и рескрипт подписала. Но притом вам скажу, чтоб вы всевозможные и деятельнейшие способы употребили у нашего неприятеля, не компромитируя однако себя, чтоб его как нибудь склонить и довести до того, чтоб с вами вступили в переговоры о мире. К сему споспешествовать может и то, Я чаю, естьли вы прикажете тому, которого изберете послать к Визирю с вашим письмом, словесно отозваться к Киаге, или [477] к кому удобно будет, будто сам собою, что нам известно, колико они желают мира, и мы оного равно желаем, и в том положении, естьли б они вступили с вами в переговоры, то б нашли, статься может, такие легкости, коих сами не ожидают, лишь бы переговоры открыты были, к чему конечно, естьли у них прямое желание есть, они б не ожидали от нас отдаленности. В прочем остаюсь к вам доброжелательна.

Екатерина.

17 Октября 1771.

Примерно ответ Графа Румянцева к Визирю.

Как Визирь просит, чтоб Граф Румянцев прилежно старался о том, что до дружеского уважения обеих Империи касается, он Граф Румянцев с своей стороны уверяет, что он ничего того из вида не упускал, чему служат примером те предложения, кои он Граф Румянцов сделал прошлого года после Кагульской баталии, и кои он снова готов делать, естьли б он знал готовность Порты к скорейшему прекращению пролития крови рода человеческого, которое благо для обеих Империй, т. е. мир, давно бы состоялся уже к посрамлению общих ненавистников, естьли б о сем [478] трактовано было с обеих сторон Министрами с того времени, как он Граф Румянцев о сем сделал предложения; ибо когда два Самодержавные Государя из любви к своим подданным мира равно желают, тогда долго ли его заключить к общему удовольствию и со всеми уважениями надлежащим интересам их Держав? Даруй Бог, чтоб вы не избрали дальнейшего пути от вашего предмета, когда ближайший предстоит.

__________

44.

Граф Петр Александрович! Приказала Я от Двора отправить под видом тем, будто к вам, всякую провизию для стола, как то: вины и проч. для полномочных Министров на конгрессе до Василькова, откуда от вас требовать будут Мои люди приказания, куда далее им ехать; вы в свое время, когда место конгресса известно будет, прикажите им в то место следовать; а Я сие сделала, дабы с одной стороны огласки не было прежде времени, а с другой, чтоб ни в чем остановки не было. В прочем желаю вам здравствовать и пребываю к вам доброжелательна.

Екатерина.

20 Декабря 1771.

Текст воспроизведен по изданию: Письма императрицы Екатерины II. С 1763 по 1775 год, доныне не напечатанные // Северный архив, Часть 1, № 6. 1822