МАРКИЗ ДЕ ВЕРАК ОБ ОТКРЫТИИ

МАРКИЗ ДЕ ВЕРАК ОБ ОТКРЫТИИ

ПАМЯТНИКА ПЕТРУ I В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

18 АВГУСТА 1782 ГОДА

ИЗ ФОНДОВ АРХИВА МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ФРАНЦИИ

18 августа 1782 г. в Петербурге состоялась торжественная церемония открытия памятника Петру Великому работы французского скульптора Этьена-Мориса Фальконе (1716-1791). Появлению на свет этого шедевра предшествовала не лишенная драматизма история, начавшаяся в 1766 г.

Идея воздвигнуть памятник основателю Российской империи возникла еще у Елизаветы Петровны в самом начале ее царствования, но воплотить ее в жизнь императрица так и не собралась. О неосуществленном замысле своей “блаженной памяти тетки” вспомнила Екатерина II, справедливо считавшая себя преемницей Петра Великого, поручив заняться этим делом президенту Академии художеств Ивану Ивановичу Бецкому, который, в свою очередь, обратился к русскому посланнику во Франции князю Дмитрию Алексеевичу Голицыну с просьбой найти там подходящего скульптора для создания достойного памятника.

В результате тщательного отбора кандидатов князь Голицын остановил выбор на протеже своего друга Дидро, Этьене-Морисе Фальконе, авторе изящных композиций в духе раннего классицизма и моделей для севрского фарфора.

Русского посланника поразило бескорыстие талантливого французского скульптора. Князь Голицын писал 31 августа 1766 г. главе Коллегии иностранных дел графу Никите Ивановичу Панину: “Я не должен умолчать о черте бескорыстия г. Фальконе. Ваше Превосходительство могли видеть по запискам других художников, сообщенных мною г. Бецкому, что самое скромное их требование простиралось до 450 тысяч ливров. Согласно с этим я счел себя вправе предложить 300 тысяч, но г. Фальконе сам нашел такую сумму вознаграждения чрезмерной, и что я ни делал, я не мог уговорить его принять более 200 тысяч. Путевые и все остальные издержки точно также гораздо ниже того, что запрашивали другие художники... Зная, в какой мере добродетель и честность Вами ценятся, я уверен, что бескорыстие не оставит его в накладе” ¹. [70]

Внутренние сомнения князя Голицына оказались, увы, пророческими. Фальконе если и не остался в накладе, то уж, во всяком случае, в России не разбогател. Как всякая творческая натура, Фальконе был не только самолюбив, но упрям и вспыльчив. По этой, видимо, причине с самого начала отношения с И.И. Бецким, его непосредственным начальником и куратором, пользовавшимся особым доверием императрицы, у него не сложились. К тому же невиданно смелый проект Фальконе встретил неприятие у консервативно настроенных членов Академии художеств, которые распускали слухи, будто в проектируемый памятник Петру I изначально заложена непрочность и неустойчивость. Сплетни эти достигали императрицы, которая постепенно охладела к приглашенному ею мастеру и перестала его принимать.

Тем не менее столь же упрямый, сколь и талантливый скульптор продолжал трудиться почти двенадцать лет, завершив работу к середине 1778 г. А в первых числах сентября того же года он покинул Россию со смешанными чувствами - выполненного долга и уязвленного самолюбия. Придворные недоброжелатели Фальконе лишили его возможности даже нанести прощальный визит Екатерине II, которая воочию (а не в чертежах) увидела шедевр скульптора лишь в день открытия памятника, т.е. 18 августа 1782 г. Впрочем, императрица осталась довольна результатами труда маэстро Фальконе.

В архиве Министерства иностранных дел Франции, среди донесений французского посланника в России маркиза де Верака, мне попалась депеша, адресованная графу де Вержену, министру иностранных дел Людовика XVI, в которой подробно описывается церемония открытия памятника основателю Российской империи. Это живое свидетельство того достопамятного события, и уже по этой причине оно заслуживает быть извлеченным из архивных залежей и быть представленным заинтересованному читателю.

Что можно сказать об авторе публикуемого документа?

Маркиз де Верак занимал пост французского посланника в России с июля 1780 до ноября 1783 г. Людовик XVI доверил ему ответственную миссию - добиться значительного улучшения франко-русских отношений, которые в предыдущие десятилетия зачастую омрачались конфликтами. В инструкции, полученной маркизом де Вераком перед отъездом в Санкт-Петербруг, говорилось: “Россия представляет для политики предмет весьма достойный внимания. Эта империя своей цивилизацией, своими завоеваниями, честолюбивыми устремлениями своих монархов... приковывает к себе взоры Европы, и надо сознаться, что, несмотря на преувеличенное представление о ее могуществе и ресурсах, Россия должна присутствовать во всех политических расчетах”.

А вот что говорилось в этой же инструкции о Екатерине II: “Она совершила великие дела, обогатила свою нацию, и в данную минуту играет роль, которая может повлиять на судьбу будущих поколений. [71] Любовь к славе сделала из Екатерины II государыню, царствование которой составит эпоху во всемирной истории...” ²

Надо сказать, что галантный маркиз сумел снискать расположение императрицы, и за три с лишним года пребывания в России добился определенного сдвига в русско-французских отношениях. Самым очевидным свидетельством этого стало путешествие в Париж весной 1782 г. наследника-цесаревича Павла Петровича и его супруги, великой княгини Марии Федоровны, побывавших там инкогнито, как граф и графиня Северные. Это было первое со времени Петра Великого посещение Франции членами русской императорской фамилии.

Регулярно информируя графа де Вержена о своих встречах с русскими министрами и о важных политических событиях, происходивших в Петербурге, маркиз де Верак отнес к разряду последних и открытие памятника Петру I, подробно описав в донесении де Вержену церемонию, имевшую место в Северной Пальмире. Граф де Вержен, поглощенный сложными проблемами европейской политики, тем не менее счел необходимым откликнуться на сообщенное ему из Петербурга известие, усмотрев в этом событии несомненный политический смысл. Он писал маркизу де Вераку 22 сентября 1782 г.: “Церемония открытия памятника Петру Великому - это один из эпизодов славной эпохи царствования Екатерины II; надпись же на памятнике, которая искусно проводит параллель между деяниями двух суверенов, не могла бы быть более удачной ³. Я испытываю большое удовольствие от того, что французский скульптор, который его задумал и исполнил, достиг своей цели. Великие замыслы перестают таковыми быть, когда они плохо воплощены. Но когда искусство в состоянии выразить то, что рисует воображение, когда все средства использованы для достижения задуманного, тогда полный успех обеспечен и государю, ставящему задачу, и художнику, воплотившему его гениальный замысел” ⁴.

К публикуемому ниже описанию французским посланником торжественной церемонии, состоявшейся в Петербурге, можно внести лишь незначительные уточнения.

Численность войск, задействованных в тот день, составляла не 10, как сообщает Верак, а 15 тыс. человек. На Сенатской площади уже к полудню были выстроены гвардейские Преображенский, Семеновский, Измайловский и Конный полки, Бомбардирский и Киевский пехотный полки, а в устье Невы вошли боевые корабли [72] Балтийского флота, пушки которых также салютовали памятнику Петру Великому. И сама церемония началась как будто бы не в пять часов по полудни, как об этом сообщал маркиз де Верак, а часом ранее.

Погода в тот день с утра была пасмурной и даже дождливой, но к середине дня облака рассеялись, и солнце светило до самого вечера, что привлекло на площадь большое число горожан.

Празднество завершилось оглашением высочайшего манифеста об амнистии отдельным категориям осужденных преступников и прощении несостоятельных должников. Так своеобразно Екатерина II отметила двадцатую годовщину своего восхождения на трон, к чему она приурочила и открытие памятника Петру Великому.

Не был забыт и главный устроитель торжеств, под чьим неусыпным (и не всегда только благотворным) наблюдением происходило создание памятника, действительный тайный советник Иван Иванович Бецкой. 22 сентября (ст. ст.) 1782 г. он получил ленту учрежденного в тот день ордена Св. Владимира. И только об Этьене-Морисе Фальконе никто не вспомнил. Впрочем, эту очевидную несправедливость исправила сама история.

Донесение маркиза де Верака об открытии памятника Петру I в моем переводе публикуется по оригиналу, хранящемуся в Архиве МИД Франции.

П. П. Черкасов

Депеша французского посланника в России маркиза де Верака министру иностранных дел Франции графу де Вержену

№ 32 Г-ну графу де Вержену

В Санкт-Петербурге 23 августа 1782 г.

Господин граф,

Императрица выехала из Царского Села в пятницу, 16-го сего месяца и направилась в город [Санкт-Петербург] для того, чтобы на следующий день принять участие в празднике гвардейского Преображенского полка. По этому случаю при Дворе был устроен парадный обед, и Ее Величество отобедала в обществе офицеров этого полка, облачившись в их полковой мундир.

В воскресенье 18 августа состоялась пышная и торжественная церемония открытия памятника Петру Первому в память о Создателе Империи. Этот монумент воздвигнут на очень просторной площади, которая, с одной стороны, обрамляется зданиями Сената и Адмиралтейства, а с другой - набережной и мостом через Неву, соединяющим эту часть города с Васильевским островом. Все это пространство было заполнено огромной толпой народа, тремя [пехотными] гвардейскими полками, полком Конной гвардии и другими воинскими частями общей численностью до 10 тыс. человек. Для более удобного размещения зрителей избранного круга там были [73] сооружены своего рода подмостки. Статуя была скрыта за огромными декоративно расписанными полотняными щитами.

В пять часов вечера Императрица, выйдя из своего дворца, поднялась на борт стоявшего на Неве баркаса, который доставил ее к месту события. Она сошла на берег в сопровождении многочисленного кортежа, состоящего из офицеров и фрейлин ее Двора, и, поднявшись в Сенатский дворец, вышла затем на его просторный балкон. Ее Императорское Величество подала сигнал, и в тот же момент щиты, скрывавшие монумент, опустились на глазах зрителей. Появление статуи Петра Великого было встречено трехкратным залпом адмиралтейской артиллерии и орудий [Петропавловской] крепости, сопровождавшимся ружейными залпами присутствующих на площади войск.

Затем полки прошли торжественным маршем перед Ее Императорским Величеством, которая [по окончании парада] снова поднялась на свой баркас и отбыла на нем в сторону дворца, откуда в тот же вечер уехала в Царское Село.

Это событие было отмечено выпуском памятной медали, на одной стороне которой изображена статуя Петра Первого, а на другой — бюст Императрицы. Ее Императорское Величество приказала отчеканить из золота некоторое количество таких медалей, которыми она соблаговолила одарить главных вельмож своего Двора и иностранных министров.

Вы уже знаете, господин граф, что этот памятник изображает Петра Первого верхом на вздыбленном коне, преодолевающем вершину скалы, служащую ему пьедесталом, на котором можно прочитать возвышенную и вместе с тем простую надпись: PETRO PRIMO CATHARINA SECUNDA.

Эта смелая идея в ее воплощении производит замечательный эффект и делает самую высокую честь гению сьера Фальконе. Весьма лестным для нашей скульптурной школы является то, что самые прекрасные памятники такого рода, находящиеся на севере Европы, были сооружены французскими мастерами.

Имею честь пребывать с уважением, господин граф,

Ваш покорнейший и преданнейший слуга

маркиз де Верак

Помета в верхнем левом углу на первом листе депеши: Г-н Аннен ⁵

Помета: Получено /в Париже/16 сентября.

Archives des Affaires Etrangeres. Correspondance politique. Russie. 1782. Vol. 109. F. 135-136 recto verso. Верак - Вержену, 23 августа 1782 г. Подлинник, фр. яз.

Комментарии

1. Архив внешней политики Российской империи. Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. Д. 216. Л. 4-4об. Голицын - Панину, 31 августа 1766 г.

2. Полный текст инструкции от 6 мая 1780 г. см.: Recueil des instructions donnees aux ambassadeurs et ministres de France depuis les Traites de Westphalie jusqu'a la Revolution francaise. T. 9. Russie (1748-1789). P., 1890. P. 352-371.

3. Речь идет о выбитой на постаменте надписи на латинском языке: “Петру Первому Екатерина Вторая”.

4. Archives des Affaires Etrangeres. Correspondance politique. Russie. 1782. Vol. 109. F. 199 recto verso. Вержен — Вераку, 22 сентября 1782 г.

5. Аннен - один из помощников министра иностранных дел, через которого проходила переписка графа де Вержена с дипломатическими представителями Франции за рубежом, в том числе с посланником в России маркизом де Вераком. Аннен визировал все адресованные министру донесения из-за рубежа и был первым их читателем.

(пер. П. П. Черкасова)
Текст воспроизведен по изданию: Маркиз де Верак об открытии памятника Петру I в Санкт-Петербурге 18 августа 1782 года // Россия и Франция XVIII-XX века, Вып. 6. М. Наука. 2005