Донесения датского посланника Гакстгаузена о царствовании Петра III и перевороте 1762 года

Донесения датского посланника Гакстгаузена о царствовании Петра III и перевороте 1762 года.

(См. “Русск. Стар." декабрь 1914 г.)

Петербург 4/15 января 1762 г.

(Писано шифром). Ваше превосходительство, со времени восшествия на престол Императора все здесь пришло в движение и во всем проявляется деятельность изумительная. Контраст поразителен: люди по природе тяжеловесные, ленивые и медлительные обратились в ловких, прилежных и подвижных. Хотя вследствие такой внезапной перемены и проявляется необыкновенная деятельность, но я сомневаюсь, чтобы она могла быть полезной, и я опасаюсь, чтобы государь, являющийся душой и опорой этой деятельности, не направил бы ее на исполнение, с еще большим успехом и быстротой, какого-либо жестокого своего решения.

Хотя занятия по внутреннему управлению должны бы быть главным предметом его забот, так как благоразумно с его стороны позаботиться об упрочении своего положения внутри страны, но это не мешает ему думать только о делах внешних.

Как только возникает какое-либо дело, тотчас же, без предварительного обсуждения, отдается приказ изготовить по этому делу бумагу, затем бумага подписывается и немедленно отправляется по назначению. Одним словом — в короткий срок, с быстротой поразительной, выполняется множество дел.

Канцлер (Т. е. граф Михаил Илларионович Воронцов), человек от природы медлительный и к тому же придерживающейся иных взглядов, чем его новый [275] повелитель, тем не менее сохранит, как я полагаю, на некоторое время свой пост, по крайней до тех пор, пока не приедет в Лондон князь Голицын, затем он выйдет в отставку, вероятно с большой пенсией.

Ценность денег, которые Император нашел после смерти Императрицы, определяется от трех до четырех миллионов рублей, но они, с каждым днем, быстро тают, вследствие чрезмерных подарков Государя большому числу лиц и уплаты его долгов.

Один верный человек передал Императору 260 т. рублей, отданные ему на хранение покойной Императрицей. Точно также камергер Шувалов передал ему 106 т. руб., которые доверила ему его покойная повелительница, разрешив употребить на свои нужды до 10 т. рублей.

Говорят, что тотчас после смерти Императрицы бывший фаворит уедет и будет жить в Женеве.

Предполагают, что монополии не будут уничтожены; я тем охотнее этому верю, что Ромин, Воронцов и Глебов пользуются большими монополиями.

Накануне нового года Император давал парадный обед всему русскому духовенству, которое находится в Петербурге. В тот же день он приказал убрать леса, приготовленные для предполагавшаяся в день нового года большого фейерверка, за сооружением которых работали в течение нескольких недель. Все принадлежности фейерверка перевезены в Царское Село для того, чтобы использовать их в будущем месяце — в день рождения Императора (Император Петр III р. 10 февраля 1728 г.); но все те принадлежности, которые должны были аллегорически изображать взятие Кольберга, были тотчас же разобраны и уничтожены.

Г. Брокдорф чрезвычайно недоволен тем, что он один не получил денежных подарков; он жалуется на г. Бредаля и тайные происки Императрицы, которыми последний пользуется. По-видимому решено отправить его в Голштинию, так же, как и прочих его сотоварищей; предполагается дать ему там командование полком; во главе голштинских дел останется здесь один г. Вольф.

Вчера был подвергнут аресту некий князь Долгорукий (Речь идет вероятно о кн. Василии Владимировиче Долгоруком, умершем в 1782 г. в чине генерал-поручика): очевидно, в слишком вольных разговорах он высказал какое-либо неудовольствие по поводу настоящего правления. [276]

8-го января Император созовет в первый раз Государственный Совет, на котором он, вероятно, объявит свою волю по поводу дел внешней политики; по-видимому, там будет речь и о нас.

Г. Бретейль, сказал мне вчера вечером, что с последним курьером герцог де-Шуазель много писал ему о нашем деле, а именно: возобновление договора произойдет помимо нас при посредстве дворов — его и венского, что в основание будет положено возобновление нашего трактата с Россией, при чем к этому трактату будут прибавлены такие статьи, благодаря которым мы достигнем, наконец, нашей цели. Вы сами, ваше превосходительство, с горечью должны убедиться в том, как мало пользы мы можем извлечь из всего этого.

Командование армией фельдмаршал граф Салтыков (Граф Петр Семенович (1700-1772), известный победитель Фридриха II при Куннерсдорфе) получил при посредстве князя Трубецкого (Князь Никита Юрьевич (1699-1766), генерал-фельдмаршал, президент военной коллегии), его свояка.

Император подарил своему новому шталмейстеру Нарышкину (Лев Александрович Нарышкин (1733-1799), впоследствии обер-шталмейстер, пожалован был 1 января 1762 г. в шталмейстеры с рангом и жалованьем действительного генерал-поручика. Это был шут по призванию (шпынь, по выражению Екатерины) и вместе с братом своим, обер-гофмаршалом Александром Александровичем, непременным членом обедов, куртагов, а всего более “вечерних столов”, за которыми любил засиживаться Петр) 40 т. червонцев и третьего дня посетил его в сопровождении многочисленной свиты. Император оставался у него довольно долго, куря свою трубку; все общество вынуждено было заниматься тем же.

Положение Олсуфьева по-прежнему весьма шаткое: Император строго выговаривал ему за то, что он самовольно, из предосторожности, накануне смерти Императрицы опечатал все документы и другие представляющие ценность вещи, находившиеся в кабинете Императрице и отчасти под его охраной.

Г. Олсуфьев оправдывался, как мог, ссылаясь на то, что он был ответственным за все находившееся в кабинете Императрицы и что поэтому он был обязан принять меры к тому, чтобы, в случай беспорядков, ничто не могло пропасть или быть расхищенным. [277]

Тем не менее пока он еще не лишен своих обязанностей. Император тотчас же завладел шкатулкой с бумагами, оставив драгоценности, деньги и все остальное и черпая оттуда по мере надобности.

Говорят, что в потайном кабинете Императрицы, ключ от которого имела только она одна, найдены были чрезвычайно странные предметы, например всякого рода снедь, морковь, огурцы, восковая свеча, которую она держала во время обручения нынешнего Императора, старинные записи ее отца и много других подобных вещей, и все это среди бриллиантов огромной ценности.

Тело Императрицы было вскрыто; хирурги и другие врачи, присутствовавшее при вскрытии, утверждают, что, за исключением мочевого пузыря, где замечено было проявление каменной болезни, все другие органы были невредимы и что, следовательно, согласно с этими указаниями, если бы Государыня вела более правильный образ жизни, больше двигалась и следовала советам врачей, то она могла бы прожить до 80-ти лет (Официальное описание кончины Елисаветы, составленное Д. В. Волковым (“С.-Петербургские Ведомости”, 28 декабря 1761 г.), также свидетельствует о “весьма крепком сложении тела” и “благополучной конституции ее императорского величества”).

В день нового года, г. Гордт, накануне только выпущенный из тюрьмы, где он, вероятно, много перестрадал, имел честь обедать во дворце, — с Императором и знатными вельможами; по этому случаю Император подарил ему шпагу, которую он носил, будучи великим князем (Шведский уроженец, полковник прусской службы Гордт, взятый в плен при Куннерсдорфе, по освобождении своем сделался любимым собеседником Петра и могущественным проводником влияния Фридриха II).

Г. Тотлебен выпущен из крепости, и по его собственным настояниям дело его будет рассматриваться военным советом, председательствовать в котором будет начальник полиции, генерал-поручик Корф.

Третьего дня вечером канцлер получил извещение о том, что Испания объявила войну Англии; письма г. Гримальди (Испанский первый министр) к г. д’Альмодовару (Испанскому посланнику в Петербурге) подтверждают эту новость.

Его Величество нередко удостаивает своими посещениями своих министров и других знатных вельмож; в [278] прошлый вторник Император удостоил своим посещением нового обер-гофмаршала Нарышкина и в тот же вечер ужинал у гетмана графа Разумовского. Третьего дня та же честь была оказана новому обер-камергеру, графу Шереметеву (Граф Петр Борисович, обер-камергер, известный огромным своим богатством (1713-1788). Дом его в то время находился на Миллионной улице).

Итальянский певец Компасси (Фердинанд Компасси состоял оперным певцом и при Екатерине II (до 1765 г.)), нечто в роде шута покойной Императрицы, уволен.

Появился указ по поводу траура: траур продолжится год и шесть недель и будет глубоким. Имею честь приложить оттиск этого указа, а также последний, только что появившийся номер петербургской газеты.

Канцлер — нездоров, а его супруга сильно больна.

Г. Бутурлин, зять m-lle Воронцовой (Граф Петр Александрович, сын фельдмаршала (1734-1777)), получивший на днях звание камергера, будет отправлен в Стокгольм с извещением о восшествии на престол Императора и смерти Императрицы, его тетки. Генерал Румянцев (Петр Александрович (1725-1796), прославившийся взятием Кольберга, будущий фельдмаршал) получил приказ явиться сюда.

Гакстгаузен.

Петербург, 8/19 января 1762 г.

(Писано шифром). Несмотря на ряд повышений, которые Император нашел нужным произвести, как в военном, так и в гражданском ведомстве, в первые дни по своем восшествии на престол (список некоторых из них я имел честь отправить вашему превосходительству) — не проходит дня без того, чтобы не было слышно о каком-либо новом повышении. Только, что появился печатный их список, перевод которого имею честь препроводить.

Прибывший на днях принц Голштейш-Бекский получил от Императора звание генерал-фельдмаршала (Принц Голштейн-Бекский Петр-Август-Фридрих (р. 1097 г.) один из родственников Петра ИII по отцовской линии, русский генерал-аншеф. Петр произвел его в генерал-фельдмаршала и назначил губернатором Петербурга. По отзывам современников, это был человек никуда не годный ни в физическом, ни в нравственном отношении. “Но, писал польский посланник Брюль, довольно быть в каком-либо свойстве с голштинской фамилиею, чтобы прослыть одинаково способным и к государственной, и к военной деятельности"); есть [279] слухи, что он будет назначен генерал-губернатором Лифляндии и Эстляндии; сам принц льстит себя надеждой, что слухи эти оправдаются.

Третьего дня, в день Крещения по старому стилю, с большой торжественностью был исполнен обряд, составляющий часть культа греческой церкви и совершаемый ежегодно. Обряд этот заключался в том, что на реке было совершено освящение воды и затем святой водой были окроплены полковые знамена и штандарты. Совершал церемонию и священнодействовал архиепископ новгородский. Присутствовавшая при совершении этого религиозного акта, Императрица, находясь среди духовенства и других лиц, причастных обряду, направилась пешком, в сопровождении всего двора и многих городских дам, от дворца к прилегающему к нему каналу, рукаву Невы (Мойка. Дворец находился в то время на углу Мойки и Невского проспекта, если лицом стать к адмиралтейству, по левой руке перейдя Полицейский мост), на льду этого канала находился, устроенный для этой цели, павильон, где Императрица и оставалась все время совершения обряда. В то мгновение, когда архиепископ освятил воду, раздался пушечный салют; по освящении воды, он дал отпить ее Императрице, при чем раздался троекратный ружейный салют, произведенный войском, расположенным рядами по обеим сторонам канала. Это войско составляли части четырех гвардейских полков, артиллерийского корпуса и трех полков, приведенных сюда из Выборга и других мест, численностью до 8.330 человек, что составляет половину всего количества находящихся здесь теперь войск. Командовал этим корпусом фельдмаршал принц Голштейн-Бекский; под его командованием, во главе первого Преображенского полка, находился Император. Обер-полицеймейстер Корф исполнял обязанности генерал-аншефа.

В прошлую субботу английский посланник г. Кейт имел честь представлять в частной аудиенции всех проживающих здесь купцов-англичан, всего 39 человек. Пользуясь этим случаем, Император оказал этому посланнику и его соотечественникам самый лестный и милостивый прием: он заверил их в своем покровительстве и своем особом к ним расположении.

Состояние здоровья канцлера графа Воронцова продолжает нас по-прежнему сильно беспокоит. Третьего дня ему три [280] раза пускали кровь и были замечены признаки воспаления крови, вследствие этого врачи думают, что положение его будет становиться с каждым более и более опасным.

Если канцлеру суждено умереть раньше, чем вернется вице-канцлер, князь Голицын (Князь Александр Михайлович, впоследствии посол в Вене, основатель Голицынской больницы в Москве (1723-1807)), что весьма вероятно, если последний не получит отзывных грамот, которые до сих пор еще не подписаны, то может случиться, что его заменит Панин, обер-гофмейстер великого князя, бывший посланником при нашем дворе и шведском; или же на него будет возложено временное выполнение обязанностей канцлера до прибытия из Лондона князя Голицына.

Фельдмаршал граф Петр Шувалов, после мучительной долгой борьбы со смертью, скончался наконец в вечер прошлой пятницы (Умер 4 января 1762 г.). Особенная заслуга этого вельможи перед его родиной заключается в устройстве артиллерийского корпуса, которого основателем он является; корпус этот как по выбору людей, так и по искусству и точности, с которыми производятся все упражнения и маневры, превосходит все, что можно было наблюдать до сих пор в этой области, и заслуживает всяческих похвал.

Корпус, который является образцовым во вех отношениях, стоить ему огромных денег; оказывается, что вельможа, имевший более 200 т. ежегодного дохода, после своей смерти оставил состояние только в драгоценностях и движимом имуществе и что долг его казне равен 2 миллионам рублей. После него остался сын; он назначен камергером (Андрей Петрович, французский стихотворец (1744-1789), впоследствии управлял государственным ассигнационным банком).

Сюда ожидают через неделю принца Георга Голштинского (Родной дядя Петра III, принц Георгий Голштинский (р. 1719), был выписан в Петербург горячо любившим его племянником тотчас по воцарении. Он приехал немедленно с женою, принцессой голшейн-бекскою Софией Шарлоттой и двумя малолетними сыновьями и был пожалован титулом императорского высочества, генерал-фельдмаршалом и губернатором Голштинии, а также назначен шефом конной гвардии. Для жительства ему был подарен дом (где ныне Сенат), купленный за 150 тысяч рублей (до миллиона на наши деньги). И по злу, и по хорошему принц Георг был посредственностию, но пользовался огромным влиянием на Петра, который называл его “дядюшкой”, а жену его “тетушкой”. Он принес страшный вред Императору, потому что с момента приезда своего, воспитывал в нем чувство преклонения пред Фридрихом II и пред всем прусским. Вслед за тем малолетние сыновья его (8 и 9 лет) пожалованы были прямо в генерал-майоры, а курляндскому дворянству, несмотря на протесты польского короля, предписано было избрать Георга Герцогом Курляндским. Даже маленький Павел заметил предпочтение, отданное его сверстникам-кузенам производством в генерал-майоры, и сказал: “а я только великий князь”. Болотов отозвался о принце Георге, что он “человечек очень, очень маленький и не слишком дальновидный, замысловатый и расторопный”). Император послал ему навстречу придворных [281] лакеев и кухню, для того, чтобы обслуживать его в пути. Говорят, что он будет занимать дом камергера Шувалова.

Предполагавшееся путешествие камергера князя Голицына в Англию — отменено, но путешествие г. Бутурлина в Стокгольм состоится.

Прилагаю печатное описание болезни покойной Императрицы; глубокий траур по Государыне устанавливается с 25-го сего месяца, а погребение — на 8-е февраля старого стиля.

“Князь Шаховской попал в немилость (Князь Яков Петрович Шаховской, известный по своей деятельности и честности генерал-прокурор (1706-1707). Оставил "Записки"), с первого же дня восшествия на престол Императора за то, что он, когда Император нашел нужным всенародно объявить своего кузена принца Голштейн-Бекского генерал-фельдмаршалом, осмелился указать ему, что предоставление иностранцам важнейших в стране должностей противно основным законам Российской империи, установленным Петром I и строго им соблюдавшимся. Император, уязвленный его возражениями, тотчас же отстранил его от исполнения его обязанностей. Кроме того, этот вельможа, за два дня до смерти Императрицы, отказал Императору послать, на основании его приказа, на почту предписание прекратить отправку писем и эстафет, сказав иронически, что для того, чтобы исполнить это приказание, необходимо иметь указ, дав этим понять, что Император в то время еще не стоял во главе управления. Эта колкость возбудила сильное неудовольствие Императора против князя Шаховского, и он немедленно же отмстил ему, отдав это приказание другому — тому, кто находился в это время около него и позаботился о том, чтобы тотчас же привести это приказание в исполнение. [282]

Если король соблаговолит одобрить мысли и предположения, которые я осмелился высказать в моем частном письме к вашему превосходительству, от 9 января, по поводу заявлений Англии, то я просил бы вас, в одной из ваших депеш, сказать нисколько учтивых слов по адресу г. Кейта с тем, чтобы я мог дать ему их прочесть. Хотя этот старый умный посланник, при всей своей прямоте обладающей проницательностью и ловкостью, слишком долго вращался в свете, чтобы не знать настоящей цены комплиментам, тем не менее, если бы слова вашего превосходительства дошли до него таким способом, как бы случайно, то я полагаю, что он был бы весьма доволен и польщен.

До сих пор г. де-Мерси (Австрийский посланник в Петербурге) не говорил мне — получил ли он, относительно нашего дела, те же приказания, что и г. Бретейль (Французский посланник в Петербурге). Впрочем, г. Бретейль не будет исполнять полученных им приказаний до тех пор, пока его двор снова не осведомит его о своих намерениях, но в виду того, что вследствие смерти Императрицы все здесь изменилось. Между тем я поддерживаю с обоими посланниками отношения, которые вашим превосходительством мне были предуказаны, хотя я замечаю, что со дня объявления о разрыве нашего договора, оба они стали относиться ко мне очень холодно и сдержанно.

Только что был соборован канцлер. Я оплакиваю заранее его смерть; ваше превосходительство слишком хорошо понимает, как велика для всех потеря такого мягкого и разумного министра, каким он был.

Гакстгаузен.

Р. S. Заседание совета, которое должно было состояться сегодня, отсрочено.

Сообщ. Е. С. Шумигорский.

(Продолжение следует).

(пер. Н. А. Беловой)
Текст воспроизведен по изданию: Донесения датского посланника Гакстгаузена о царствовании Петра III и перевороте 1762 года // Русская старина, № 2. 1915