Раздел, посвященный отечественным историкам, мы начинаем с Василия Никитича Татищева (1686-1750). Ученый-энциклопедист первой половины XVIII века, сподвижник Петра, радевший о славе и процветании Отечестве, был в России основоположником истории как науки, дал начало целому ряду прикладных исторических дисциплин.

Татищева справедливо признают одним из самых выдающихся «птенцов Петровых». Он был человеком неутомимо деятельным и необычайно разносторонних дарований: горный инженер, математик, географ и экономист, лексикограф — составитель словарей, языковед и фольклорист, палеонтолог — автор первого в мировой научной литературе «Сказания о звере мамонте», медик, философ-моралист, педагог. Но более всего известен как историк.

С ранних лет он участвовал в осуществлении многих начинаний Петра I; как воин — кавалерист и артиллерист в сражениях Северной войны (был ранен в знаменитой Полтавской баталии), в Прутском походе, как дипломат (бывавший и за границей), как помощник Брюса по составлению «практической планиметрии» для землемеров и карт территории России. С его именем связано возникновение города Екатеринбурга — нынешнего Свердловска, и Оренбурга. В его «ведении» в разное время находились земли Приурапья, Калмыкии, Нижней Волги.

В начале XVIII века а русском обществе — и в его аристократических верхах — произошли изменения в сознании, и труд ученого уже не казался недостойным вельможи, пусть даже если он дальний родственник императрицы. Ревнитель «к пользе российской» в помыслах своих и делах. Василий Никитич Татищев был убежден в важности научного обоснования государственно-практических начинаний — и политических, и экономических.

Накануне вступления на престол Анны Иоанновны, когда создавались проекты государственных преобразований, он идеологически обосновал те формы политики просвещенного абсолютизма, которые стали характерны для России уже второй половины XVIII века.

Татищев был убежден в том, что через учение происходит «главная польза государству», верил в особую силу просвещения («Человеку нужно век жить, век и учиться»), размышлял об организации обучения с младенчества, о важности поощрения особо радивых и даровитых учащихся («чтобы высший в науке высшее место и имел»), много сделал как зачинатель профессионально-технических школ и самой системы такого обучения.

Центр по разработке научных проблем, подготовке отечественных кадров и изданию научных трудов, собиранию и изучению памятников истории и культуры Татищев видел в Академии наук Он был как бы рожден к тому, чтобы стать ее президентом. И отечественной академии тогда действительно особенно был нужен такой руководитель — ученый разнообразных талантов и эрудит, энергичный и пытливый организатор науки. Но Татищев не стал даже членом Академии наук.

Человек независимого и решительного характера («сами ведаете о Татищеве, что ему под командою быть не захочется», — писал современник), чуждый рутины и угодничества, он имел влиятельных врагов и много претерпел от их наветов. Последние пять лет жизни (скончался 15 июля 1750 г.) Василий Никитич вынужденно провел в своем подмосковном имении Болдино. Замечено, что всегда, когда Татищев оказывался отстраненным от государственной деятельности, он получал возможность полностью отдаваться научным занятиям. И именно результаты такой работы остались долговечными и особо ценимы потомками. В Болдине он особенно усиленно работал как «историо-описатель» (его выражение; позднее внедрилось в русский язык другое слово — «историограф»), то есть занимался историческими исследованиями, научной разработкой отечественной истории с древнейших времен по первые десятилетия XVII века (до восшествия на престол Романовых). Здесь он писал «Историю Российскую» (ученый разделял ее на четыре части). Ее предваряет «Предъизвещение», где обосновываются понимание самого предмета и задач истории, научная методика автора и характеризуется источниковая база.

С. М. СОЛОВЬЕВ

Рассуждая о «пользе истории», он очерчивает круг научных интересов исследователя. Это не только общественно-политическая, то есть история государства, нравов, быта, но и история научных знаний (в том числе и естественнонаучных, медицины и пр.). Татищев полагал, что «и вся философия на истории основана и оною подпирается, ибо все, что мы у древних, правые и грешные и порочные мнения находим, суть история к нашему знанию и причина ко исправлению»

Написанный тяжеловесным языком, этот труд как бы предвосхищает «Историю государства Российского» Н. Карамзина (также, кстати, доведенную до событий начала XVII века). Любопытно, что Карамзин во многом следовал Татищеву: тоже начал свою «Историю» с «предисловия» и главы об исторических источниках; и порядок его изложения определяется последовательностью событий государственной истории, точнее сказать, временем правления государей; и даже на полях страниц также отмечается важнейшее в изложении.

Татищев не ограничился сведением воедино фактов истории, выявленных им в отечественных (прежде всего в летописях) и зарубежных источниках, но постарался определить и характер самих источников исторической информации. Он понимал, что историку важно знать не только кто, что, когда, почему, где сделал, но и откуда мы это знаем, насколько достоверны наши знания.

Его по праву называют также и родоначальником отечественной археографии, то есть науки о выявлении, собирании и издании письменных памятников. Много места этому уделено в «Истории». Но его особая заслуга в подготовке к печати, причем с научными объяснениями, знаменитого свода законов Древней Руси «Русской Правды» (XII в.) и Судебника царя Ивана Грозного (1550 г.). Он заложил основы научного изучения русских летописей и перевода сочинений иностранцев, писавших о России.

Татищева можно признать и основателем научного краеведения в России Он разрабатывал вопросники- анкеты о прошлом и современном состоянии отдельных областей страны, ее народов, собирал и истолковывал пословицы. Составлявшийся им «Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской» (оборванный на букве «к») — первый краеведческий словарь, содержащий наблюдения о разных сторонах жизни. С этого сочинения берут начало наши историческая география и ономастика, история права и история делопроизводства. Изучая своего рода словник «Лексикона» — «звания словарных обозначений» (городов, урочищ, рек, озер, чинов, фамилий, денег и «обстоятельств в России употребляемых»), убеждаешься в том, что в замыслах Татищева было, по-видимому, и составление особого исторического «Лексикона». Работа над «Лексиконом» сопутствовала и написанию «Истории Российской».

Еще не завершив «Историю» на русском языке, он задумывался о переводе этого труда на один из европейских языков. В 1748 г. Татищев просил, чтобы посвящение к намеченному изданию первой части «Истории Российской» поручили написать М. В. Ломоносову, и тот сделал это.

Но труды Татищева издали лишь посмертно. Тогда стала приходить к нему и слава. Полагают, что биографическую статью к 150-летию со дня рождения ученого в последний год своей жизни подготовил Пушкин. К 200-летию со дня его рождения о его жизни и деятельности еще в XIX веке была написана по архивным материалам подробная монография. Недавно основные сочинения Татищева изданы Академией наук СССР; книги о нем вышли и за рубежом.

Ученый-энциклопедист и государственный деятель, всесторонне образованный и даровитейший из младших сподвижников Петра I, Татищев первым из русских стал в ряд крупных европейских ученых. Его имя стоит у истоков не только исторической науки, но и ряда других современных научных направлений России.

Сигурд ШМИДТ,
доктор исторических наук

ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОЧИНЕНИИ ИСТОРИИ И ГЕОГРАФИИ РОССИЙСКОЙ

Известно каждому благорассудному человеку, колико гистория в мире пользы приносит, ибо чрез то может ведать, как великие, художественные благочестивые своими знатными учеными поступками себе бессмертную славу и наследников своим похвалу, а отечеством или всему миру неоцененные пользы учинили, которые мы читая, елико каждого способность к тому явится, сердцем увеселяяся в действиях добрых, видя из того похвалу и честь предков, желание возыметь тому подражать и себя обучая к тому предуготовляем; другая же обстоятельства в истории показывают людей робких, и боязливых, ленивых, страстями сластолюбия, сребролюбия, роскошности побежденных, протчими злочестиями известных которые как сами погибли, так многократно великие отечествам разорения нанесли и погубили, наследникам же своим бесчестие и стыд оставили; и тако, как первые для научения и поохочивания к честным и полезным, так другая для устрашения читающему с рассуждением полезны, ибо видя, какой злочестивых конец последовал, веема хранится своих детей и подчиненных рассуждениями и приклады от таких поступков удержат, а ко благочестию склонить способ и возможность возымеет.

... Он поставил науку русской истории на правильную дорогу собирания фактов: он обозрел, сколько мог, сокровища летописные и указал дорогу к другим источникам; он тесно связал историю с другими сродными ей знаниями.

По методу своего мышления — прошу читателя заметить: по методу мышления, а не по отдельным взглядам, — Татищев является как бы главою многочисленного рода просветителей...

Г. В. ПЛЕХАНОВ

Гистория же всякая хотя действа и времена от слов имеют нам ясно представить; но где, в каком положении или расстоянии, что учинилось, какие природные препятствия к способности тем действам были, тако ж где какой народ и прежде жил и ныне живет, как древние городы ныне имянуются и куда перенесены, оное география и сочиненные ландкарты нам изъясняют: и тако гистория, или деесказания и летописи, без землеописания (географии) совершенного удовольствования к знанию нам подать не могут...

ДОНЕСЕНИЕ В КОЛЛЕГИЮ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ О СВОИХ ЗАНЯТИЯХ РУССКОЙ ИСТОРИЕЙ

ПРЕДЪИЗВЕЩЕНИЕ О ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И СОБСТВЕННО О РУССКОЙ

Посему можно кратко сказать, что никаков человек, ни един стан, промысл, наука, ниже кое-либо правительство, меньше человек единственный без знаниа оной совершен, мудр и полезен быть не может...