-

МЫСЛИ В. Н. ТАТИЩЕВА О РАЗВИТИИ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

1735–1738 гг.

Перед нами лежат весьма интересные документы, относящиеся до открытия на Урале, в 1735 г., первоначальной разведки и разработки горы Благодати, знаменитой ныне неисчерпаемым богатством магнитных железных руд. В них ярко выступает тот живой интерес к новооткрытому месторождению железной руды, который охватил местное горное управление и частных заводчиков, и та живая деятельность, которую они проявили со дня получения известия о его замечательном богатстве. В этих документах наши предки, люди прошлого века, занимавшиеся горным промыслом, как живые встают перед нами, их потомками, и выражают свои мысли, чувства и желания, с которыми стремились развить горнозаводскую промышленность в одном из уголков обширного отечества, пустынном и диком, с суровым климатом. Особенно замечательны, в этом отношении, мысли, чувства и желания бывшего тогда главным начальником сибирских и казанских заводов, тайного советника Татищева, жившего в то время в городе Екатеринбурге. Несмотря на то, что он высказал их 140 лет тому назад, они до сих пор еще не утратили современного значения. Еслибы они были применены к делу в его время, то в наше — производительность горных заводов не отстала бы далеко от современной производительности заводов иностранных государств. Поэтому знакомство с ними и с обстоятельствами, давшими повод Татищеву высказать их, не лишено интереса; оно поможет нам яснее видеть тот путь, по которому он желал направить к преуспеянию заводскую промышленность.

К северу от Нижнетагильского завода Демидова, почти до самого города Верхотурья, Пермской губернии, и очень далеко по обе стороны от этой линии, — до 1735 г. не существовало ни одного селения. Все это громадное пространство было покрыто сплошным, густым сосновым, еловым, кедровым и другим лесом. Только быстрые горные реки и речки прорезали этот лес; в большинстве из них текла такая чистая, прозрачная вода, что свободно [36] можно было видеть все, что лежало на их дне. Дорог здесь не было: они никому не были нужны; существовали только тропы, выбитые копытами стада лосей, от становища к водопою. Но зато лес был изобильно населен множеством разных пород птиц и млекопитающих, за которыми охотились кочевавшие в нем вогулы, небольшие партии которых переходили с места на место, гоняясь за дичью или зверем, рогатым сохатым (лосем), оленем, соболем и друг. Они ежедневно стремились к единственной цели своей жизни: как можно более убить птиц и зверей для пищи и ясака (подати), который вносили в казну натурою — звериными шкурами. В лесе, как строевом материале, вогулы вовсе не нуждались, а как в горючем — весьма мало, и рубили, и жгли его только тогда, когда им надо было согреть свое тело, изжарить на вертеле или сварить в котле себе пищу. На почву, землю — они не обращали никакого внимания, не копали ее для посадки овощей, не пахали для посева хлеба, не рыли для добычи какого-либо полезного продукта и, даже, в большинстве случаев, для погребения своих мертвецов, которых они подымали и клали на ветви дерев; они как-будто избегали иметь какое-либо дело с землей. Ее только нюхал на бегу кровожадный зверь, искавший потерянный им след скрывшейся от его глаз быстроногой жертвы, да травоядное животное, наклонясь, щипало растущую на ней траву, да бурый, или черный, медведь рыл в ней себе берлогу на зиму. Словом, этот уголок Пермской губернии, до сентября 1735 г., жил тою жизнью, какая, по словам писания, существовала в седьмой день сотворения земли. Русские, жившие в Тагильском заводе, редко посещали окрестные леса и, по всей вероятности, не углублялись в них далеко, иначе трудно понять, почему посланные ранее, до 1735 г., Никитою Демидовым рудоискатели не нашли — издалека очень заметной и лежащей всего в 50-ти верстах к северу от завода — горы Благодати, на вершине которой выступала наружу руда большими, высокими сопками ¹. Вогулы же, кочевавшие вблизи этого завода, напротив, часто сходились с жившими там русскими и иногда так близко, что отрекались от своих богов-идолов, принимали христианскую веру, крестились.

Один из таких новокрещенных вогуличей, по имени Степан Чумпин, явился, в мае 1735 года, к бергмейстеру Ярцеву ², осматривавшему в то время леса в окрестностях Нижнетагильского завода, и просил его заявить Татищеву, что [37] недалеко от речек Кушвы и Туры лежит большая гора, богатая железной рудой. Вероятно, Чумпин так много насказал о богатстве найденной им горы, что Ярцев, по приезде в город Екатеринбург, повторяя его слова, возбудил в Татищеве сильное желание лично видеть открытое Чумпиным богатство, несмотря на то, что, для этого, ему приходилось ехать в дикую местность. И вот, 5-го сентября 1735 г., эта страна впервые была пробуждена от векового сна к новой, деятельной жизни. В этот, достопамятный для нее, день, маститый русский вельможа, Татищев, всходил на одну из ее гор. Поднимаясь на нее, он видел, что склонами ее владеет преимущественно сосновый лес, что ему подчинен еловый, что местами выглядывали береза, липа и осина, а местами выступал величественный кедр и одиноко стояла стройная лиственница. На вершине горы Татищева встретила руда, «из горы вверх столбами торчащая» ³. Покопав вокруг этих столбов почву, по длине горы на 200, а поперек на 60 саж., Татищев нашел, что все это пространство занято «сливною, одним камнем в глубину идущею рудою», точно так, как «в славной швецкой даннеморе» и в Тагиле у Демидова; что качество руды точно такое же, как и в этих рудниках; что гора так высока, что можно видеть окрестности далее чем на 100 верст; что до дна залегания руды потомки не дойдут во многие годы; что руда даст более 50% чугуна. Увидав все это, Татищев и его свита единогласно назвали эту гору «Благодатью», «ибо», по их словам, «такое великое сокровище на счастие ее императорского величества, по благости Божией, открылось». Это сокровище так сильно возбудило Татищева, что он, сойдя с горы, поспешил отправиться на речки Кувшу и Туру искать там места, удобные для постройки сразу двух заводов, и, найдя таковые, приказал тотчас же расчищать их, «потребные домы и магазины построить, припасы заготовить и, нелишних на других заводах, людей перевести сюда»; а в конце 1736 г. и начале 1737 г.; для скорейшего развития горного промысла в этой местности, отвел места для постройки заводов четырем заводчикам, объявив, «что, по примеру швецкому, руды из той же горы Благодати им даваны будут», и указал место в этой горе, откуда будет добываться для них руда ⁴.

Таким образом гора Благодать получила громкую известность. Явились желающие пользоваться ее богатством всецело, без раздела с другими. В сентябре 1737 г., «балахонец купецкой человек [38] и медного и железного заводов заводчик Петр Игнатьев сын Осокин», тот самый, которому Татищев еще в 1735 г. дозволил добывать руду из горы Благодати, а в 1736 г. отвел место на реке Салде для постройки завода, был челом, «дабы указом ее императорского величества повелено было, для ее императорского величества и всей ее императорского величества фамилии многолетнего здравия и ради государственной славы и интересной прибыли и всероссийской пользы, явить к нему, нижайшему, ее императорского величества высочайшее материнское милосердие и призрение, и повелеть вновь приисканную, близь рек Кушвы и Туры, гору, называемую Благодать, с железными в ней имеющимися рудами и с определенными под казенные заводы местами и с мастеровыми, определенными и поселившимися людьми и впредь кто из мастеровых людей понадобится к тем заводам и с приписными отдать ему и наследником его в вечное владение», на следующих условиях:

В счет суммы денег, следующей за строение и припасы, находящиеся на горе Благодати и на местах строющихся заводов, он поставит в казну 50,000 пуд. якорей и 400,000 пуд. сортового железа, с уступкою, против цен Демидова, с якорей по 10 к., а с железа по пяти коп. с пуда.

Деньги за строение и припасы удержать из следующей ему суммы за доставленные якоря и железо, не в один год, а, по разсчету, в несколько лет.

Поставку якорей и железа он начнет по истечении трех лет, со дня отдачи ему горы Благодати с заводами, и кончит в течение десяти лет.

За поставленные им якоря и железо не брать с него никаких пошлин.

Приписать к каждой домне по 150 и к каждому молоту по 30 дворов крестьян, считая во дворе по четыре души.

Взять у него 5,000 пуд. меди и, переделав в деньги и полушки, отдать их ему, «нижайшему и с прибылью», удержав плату за передел меди в монету.

Избавить его, на десять лет, от платежа десятины.

Не брать с него, тоже в течение десяти лет, пошлин с продажного железа и «сделанных и литых припасов».

Кабинет ее величества поручил генерал-берг-директориуму рассмотреть прошение Осокина, вместе с Татищевым, и доложит со своим мнением.

15-го февраля 1738 г., Татищев отправил из г. Уфы в Петербург следующее возражение на прошение Осокина. [39]

Хотя Осокины ему известны как самые деятельные заводчики, более других стремящиеся размножать горные заводы, в чем он помогал им наставлениями, советами и казенными деньгами, и — о поощрении такого похвального с их стороны рвения к развитию горного промысла — всеподданнейше представлял ее императорскому величеству, — но, несмотря на это, отдавать им гору Благодать и заводы не следует, по многим причинам. Еще прежде Осокина, многие заводчики просили отдать им гору Благодать, но когда он, не желая поступить «противно своей должности и государственной пользы», в просьбе им отказал, «то принужден был слышать заочные на него поношения, смешанные с клеветою.... и мню, — говорит Татищев, — что он, Осокин, или без ума будучи, или от кого другого нерассудного, или бессовестного.... прельщен, дерзнул» просить — отдать ему гору Благодать и заводы. Известно, — продолжает далее Татищев, — что в России ни один заводчик самостоятельно не построил ни одного завода, но всегда и везде сначала были построены казенные заводы, а впоследствии, при помощи казенных, начинали строить заводы частные лица, или, покупая некоторые казенные заводы, вместе с тем, строили новые, или развивали старые, ими купленные. Таким образом, размножались частные заводы, и развивалась горнозаводская промышленность. Точно такое же значение для развития этой промышленности, в новой, отдаленной местности, имеют вновь строющиеся казенные заводы у горы Благодати. Хотя многим заводчикам, недалеко от этой горы, отведены уже места для постройки заводов, но они, начав постройку фабрик, окончание их остановили до получения от строющихся казенных заводов, по действительной стоимости, без наложения процентов, разных припасов и машин, возить которые из других отдаленных, тоже казенных, заводов — им невыгодно, а из Нижнетагильского завода Демидов ничего им не отпускает, ни за какую цену, потому что не желает иметь соседей-конкурентов. Если гора Благодать и заводы будут отданы Осокину, то с этими заводчиками он поступит так же, как поступил с ними теперь Демидов: не даст им ни припасов чугунных, ни машин, ни, тем более, руды, которая им уже обещана. Тогда они принуждены будут, бросив начатые постройки и напрасно потерпев убытки, вовсе отказаться от постройки заводов на отведенных им местах ⁵. Вместе с ними потерпит и казна, потому что заводов будет меньше, и меньше поступит от них в казну пошлин. Кроме этого, если Осокину и будет дано все им просимое, [40] то и тогда он не кончит постройку заводов даже в течение десяти лет, потому что на достройку их нужны 50,000 руб., которых у него нет, и занять которых он скоро не может. Таким образом, обещанная им прибыль много лет будет существовать только на бумаге; тогда как, по убеждению собранного Татищевым совета начальников казенных заводов, — вновь строющиеся заводы у горы Благодати, чрез три года, ежегодно будут давать, по меньшей мере, 50,000 руб. чистой прибыли. Если, несмотря на это, ее императорское величество пожелает отдать гору Благодать с заводами частному лицу, то тогда строить казенные заводы вовсе не следует, потому что, в подобных случаях, они не будут служить к размножению частных. Но это противно интересам государства. Если казна не будет строить заводы, то, во многих отдаленных местах, природное богатство, несмотря на то, что там живут многие богатые люди, будет туне лежать в недрах земли, потому что никто из них, по своему незнанию, за постройку заводов не возьмется. Если и этот довод не заслужит внимания, и ее императорское величество всетаки повелит отдать гору Благодать с заводами в частные руки, то, в таком случае, следует спросить всех заводчиков, не пожелает-ли кто из них взять гору и заводы на условиях более выгодных, чем условия, предложенные Осокиным. Если желающих не окажется, то тогда гору Благодать и заводы следует отдать Никите Демидову, который, один из всех заводчиков, посылал в ту местность, где находится эта гора, людей искать руду, и прежде, чем что-либо было затрачено казною на устройство там заводов, просил отдать ему гору Благодать, а сын его предлагал за это в подарок 3,000 рублей. «Но токмо», — говорит Татищев, — «помятуя мою должность и храня честь мою, я тем подарком не прельстился, но, по рассуждению в собрании, оное челобитье отрешили.... Сих ради и других обстоятельств, бояся от Бога и от ее императорского величества наказания, никак об отдаче ему, Осокину, горы Благодати и заводов совета дать не могу, зане все его, Осокина, прошение почитаю за непристойное и неправильное».

Чем отдавать гору Благодать и заводы, — говорит Татищев, — лучше прямо помочь Осокиным — и, во-1-х, приписать крестьян к их заводам, для постройки которых отведены им места на речках Салде и Ису; во-2-х, дать им по одному меловому и якорному мастеру и по одному доменному подмастеру с учеником: в-3-х, чугунные и прочие припасы и машины отпустить им из казенных заводов, по действительной их стоимости, без [41] наложения процентов, но с рассрочкою уплаты за них денег на десять лет; в-4-х, вместо передела для них их меди в монету, ссудить просто деньгами до 10,000 руб., которые они должны возвратить чрез пять лет, после постройки заводов, железом, в Петербурге, с уступкою 5 коп. с пуда, против цен Демидова. «Хотя и возмнится сие награждение много, но, — уверяет Татищев, — оное все в прибыль, ибо чрез то скорее заводы их построятся, десятиною и пошлиною все оное вскорости сугубо наградится».

Спустя год, Татищев узнал результат своего донесения. Он получил указ, от 27-го марта 1739 г., которым повелевалось гору Благодать с заводами и со всем прочим отдать генерал-берг-директору, фон-Шембергу, с тем лишь единственным условием, что г. Шемберг обязан заплатить казне, к концу 1739 г., только все ею затраченное на постройку заводов около горы Благодати и добычу из нее руды.

Легко представить то тяжелое, горькое впечатление, которое произвело на Татищева известие об отдаче горы Благодати одному фон-Шембергу. На эту гору Татищев смотрел как на источник общего благосостояния, которым, как государственным имуществом, не имеет права пользоваться одно какое-либо лицо; а на казенные заводы — как на деятельных помощников частных лиц в стремлении их к развитию горнозаводской промышленности. Доход, получаемый казною от них, в глазах Татищева имел второстепенное значение. Казенные заводы, по его мнению, должны, всеми мерами и средствами, больше помогать частным, чем заботиться о своих прибылях. Происходящий, повидимому, от ссуды частных заводчиков — припасами, машинами и деньгами, без процентов, — убыток он считал мнимым, потому что вновь построенные ими заводы с избытком вознаградят такую временную потерю процентов, десятиною и другою пошлиною. На казенные заводы Татищев смотрел как на пионеров, которые должны водворять заводскую промышленность там, где, почему бы то ни было, ее основать не могут частные лица, — и всеми мерами стараться увлечь их за собою, вселяя в них полную надежду на солидную, в нужде, помощь до тех пор, пока они в ней будут нуждаться. В таком назначении казенных горных заводов, а не в степени их доходности, Татищев видел действительную государственную пользу, и никак не предполагал, что высчитанная им прибыль от заводов у горы Благодати даст главе горного управления, генерал-берг-директору, повод предпочесть свою личную выгоду государственной пользе. Еслибы этого не случилось, то, вероятно, горнозаводская [42] промышленность края, в котором лежит гора Благодать, не находилась бы теперь в состоянии застоя. Около этой горы, вместе с казенными, существовало бы теперь несколько частных заводов. Но так как их теперь там нет, то, следовательно, неожиданный удар, нанесенный Татищеву известием об отдаче горы Благодати Шембергу, придавил и горнозаводскую промышленность края так сильно, что она до сих пор не может подняться во весь свой рост. Как глубоко и горько страдал бы в настоящую минуту Татищев, еслибы, встав из гроба, увидал, что гора Благодать обложена железными рельсами, приготовленными не из ее руд, а из английских, потому что русские заводы, несмотря на богатство своих лесов и, в особенности, таких рудников, как гора Благодать, до сих пор так мало развились, что, даже в месте своего существования, ценою своих произведений не могут конкурировать с английскими, находящимися далеко, за морем, и, в этом случае, смеющимися над нашей пословицей: «за морем телушка — полушка, да провоз рубль».

Существующие казенные горные заводы на Урале в настоящее время не имеют указанного Татищевым значения. Они не снабжают уже частные заводы ни сведущими мастерами, ни припасами, ни машинами; напротив, сами приобретают у них некоторые вещи; произведения их дороги; работают они мало, потому что военные ведомства большую часть своих изделий (даже артиллерийские снаряды) покупают у частных лиц и получают с своих заводов. Они могут быть проданы или отданы в аренду как оброчная статья, например, как казенные мукомольные мельницы, и при этом приносить дохода более, чем теперь, уже по тому одному обстоятельству, что, с отдачею их в аренду, сократится расход на содержание многочисленного личного состава местного горного управления; военные ведомства не почувствуют от этого никакого неудобства, — даже не заметят перехода казенных горных заводов в частные руки: так они мало в них нуждаются.

В виду такого положения уральских казенных горных заводов и поднятия частной производительности на Урале, согласно с мнением Татищева, следует предоставить частным заводчикам право пользования рудами горы Благодати, при соблюдении известных правил, подобно тому как частные лица пользуются казенным лесом, вырубая его по указанию специалиста, — отвести желающим места для постройки, недалеко от этой горы, заводов, или продать им существующие там казенные заводы, или отдать им их в аренду.

Д. Лесенко.

Комментарии

1. Эти сопки видны на сохранившемся древнем чертеже горы Благодати.

2. Отцу Ярцева, бывшего в 1798 г. главным начальником. Д. Л.

3. Столбы — вышеупомянутая сопки.

4. Место это показано на том же чертеже. Д. Л.

5. Это сбылось. Д. Л.

Текст воспроизведен по изданию: Мысли В. Н. Татищева о развитии горнозаводской промышленности. 1735–1738 гг. // Русская старина, № 9. 1879