СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПРЕДСМЕРТНОЕ УВЕЩАНИЕ В. Н. ТАТИЩЕВА СЫНУ

Василий Никитич Татищев, бесспорно, один из самых замечательных русских деятелей XVIII века на поприще отечественной науки и государственной службы. В виду предстоящего, 19-го апреля 1886 года, двухсотлетнего юбилея со дня его рождения желательно обнародование возможно большого количества сведений о нем. Одним из ценных вкладов в этом отношении должно быть названо новое издание известной «Духовной» Татищева, сделанное Андр. Н. Островским, в Казани, по старому списку Аржевитинова, очевидно — гораздо более близкому к оригиналу, чем та рукопись, по которой Духовная была напечатана в 1773 году Сергеем Друковцевым. По справедливому замечанию г. Островского, почти в каждом собрании рукописей имеется хотя по одному, а во многих и по нескольку списков Духовной. В одном из таких списков, нам принадлежащем, нашлась вместе с Духовною еще другая статья, касающаяся В. Н. Татищева, а именно то предсмертное завещание его сыну, Евграфу Васильевичу, о котором биографы Татищева доселе только упоминали, но текста которого никто еще не приводил в печати.

Рукопись наша найдена в Соликамске, Пермской губернии, следовательно, в таком месте, которое составляло когда-то часть района, подведомственного В. Н. Татищеву. На Урале вообще хорошо сохранилась память о Татищеве, как о замечательном местном деятеле своего времени ¹. Наша рукопись, подобно [228] Аржевитиновской, писана полууставом с титлами, но со многими описками, и судя по ее пожелтелому и обветшалому виду, восходит к первым же годам после смерти Татищева. Тексту самого наставления или «Увещания», как оно озаглавлено в рукописи, предпослано письмо свидетеля памятной смерти В. Н. Татищева. К сожалению, в рукописи не означено, кем и к кому писано было это письмо; можно лишь сказать, что писал его подчиненный к начальнику, либо младший к старшему, при чем писавший сам слышал устное «Увещание» В. Н. Татищева сыну.

Что касается списка самой Духовной, то он, в сравнении с Аржевитиновским, страдает неполнотой. В одном месте встречается значительный пропуск, трудно объяснимый, если принять во внимание совершенное согласие этого списка с изданным ныне в Казани. Пропуск этот произошел, вероятно, от того, что из оригинала, с которого списывал малограмотный переписчик, был вырван целый лист. Пропущено в нашем списке все место Духовной от слов пункта 7-го: «наипаче в делах государственных ущерб казне каким бы ты образом ведением ни учинил...» до слов 8-го пункта: «однако от других терпеть посмеяние принуждены бывают» ². Что касается важного указания относительно года написания Духовной, то в нашем списке, как и во всех других, исключая изданного Друковцевым, сказано: «ныне мне еще сорок восмой год минул» ³. [229]

Вся рукопись, заключающая в себе Духовную, письмо неизвестного и предсмертное «Увещание» Татищева, состоит из тетради в 4-к, в 14 листов. Последний лист особенно пострадал от времени, так что некоторые слова «Увещания» нельзя разобрать. После текста «Увещания» неизвестный очевидец смерти В. Н. Татищева сообщает несколько слов о последних минутах его жизни. Слог «Увещания» и мысли, выраженные в нем, не оставляют сомнения в принадлежности его В. Н. Татищеву. В общем эти мысли составляют повторение сказанного в Духовной и других сочинениях Татищева. Довольно длинное предсмертное завещание В. Н. Татищева вполне оправдывает следующие слова его биографа, К. Н. Бестужева-Рюмина: «Мысль его была деятельна до конца; но телом он слабел все более и более».

Известно, что кончина В. Н. Татищева, последовавшая 15-го июля 1750 года, была весьма замечательна. Предчувствие смерти сказалось во всех его поступках за последние два дня жизни. Татищев жил тогда в своем подмосковном сельце Болдине. На кануне смерти он отправился верхом за три версты в приходскую церковь, взяв с собою внука, Ростислава Евграфовича, и приказав туда же идти мастеровым людям с лопатами, чтобы рыть могилу. Отслушав обедню, Василий Никитич вместе с священником идет на погост, показывает ему могилы своих предков и родителей и, избрав порожнее возле них место, приказывает рабочим рыть могилу. Потом, попросив священника на другой день придти к нему, чтобы приобщить умирающего, он уже в одноколке отправляется домой, где застает курьера, привезшего указ с оправданием его от прежних обвинений и орден Александра Невского. Василий Никитич написал благодарственное письмо к государыне, возвратил орден за близостью смерти и отправил обратно курьера. Вечером явился к нему повар-француз, чтобы спросить, что завтра готовить. Татищев сказал, что более он не хозяин, но гость, и указывая на свою невестку, жену сына, прибавил: «Она тебе прикажет, что надобно; теленок начат, и есть из чего готовить». На другой день, в назначенный час явился священник со всем причтом, исповедал и приобщил умирающего. Затем последний приказал призвать сына, Евграфа Васильевича, с женой и с сыном их Ростиславом, простился с ними, сделал им некоторые наставления, простился со всеми бывшими в его доме, приказал после того особоровать его и при чтении [230] седьмого Евангелия скончался. Когда хотели снять с трупа мерку для делания гроба, то столяр объявил, что гроб, по желанию покойного, уже давно сделан, при чем ножки у гроба точил сам умерший ⁴. Мы увидим ниже, что эти воспоминания Благово, основанные на рассказах Ростислава Евграфовича, внука В. Н. Татищева, в некоторых подробностях не подтверждаются другим неизвестным очевидцем смерти Татищева. Впрочем разноречие эти не важны. Важно то, что сказанные В. Н. Татищевым на пороге смерти назидательные слова не приводятся в записках Благово в подлиннике.

Итак, приводим в полном виде найденное нами предсмертное увещание, вместе с предпосланным ему письмом неизвестного очевидца смерти Татищева и с заключительными словами того же автора.

Государь мой!

Недавно имел я честь к вам писать о добродетелях покойного господина нашего, о добропорядочном его житии и великодушной и безбоязненной его смерти; напоследок же упомянул, что он, будучи при самых уже вратах смерти, сыну своему весьма нравоучительное наставление преподал. Ныне вижу из вашего письма, что вы любопытно желаете от меня знать, какие то подлинно были наставления и завещания. Я бы и в то время сообщил вам содержание оных, но признал себя не в состоянии все говоренное им изобразить так точно, как оное в самом деле происходило; однако для удовольствия вашего потщуся сию положенную от вас на меня должность по возможности исполнить, в твердом надеянии, что вы по вашей ко мне благосклонности мои ошибки, кои должно причесть мне в вину, великодушно простите; кроме того, можете твердо быть уверены, что я все то, что он ни говорил, обстоятельно упомянуть всячески постараюсь. Завещание сие по призвании им своего сына было следующего содержания: [231]

Увещание умирающего отца к сыну.

«Любезный сын!

Час тот приближается, в которой должно мне заплатить натуре дань, на всех смертных от нее положенную. Бог призывает меня к Себе, и я, изнемогши от многого суетства мира сего, с простертыми руками иду к сладкому покою вечного Его царствия. Но прежде, нежели замкну вечным сном глаза, хочу тебе в последний раз дать отеческие свои наставления. Надеюсь, что ты исполнишь их в самой точности, ибо я не желал никакого иждивения и, все малое продавши имение свое, употреблял оное к наукам твоим и воспитанию. Не ⁵ негодуй на меня, любезный сын, что я не оставил тебе ни денег, ни деревень, по обычаю протчих родителей. Слава Богу, что не столь слепа была любовь моя к тебе, чтоб повергла молодость твою в пучину несчастия! О, коль много оставшихся детей от богатства пришло в мотовство и в посрамление, вместо оного злого корения, от которого произрастают злые зелия! Праздность — начало всему злу, а богатство — причина праздности. Оставляю я тебе сокровище драгоценное и неоцененное, то есть, в начале милосердие Божие, потом грешное мое благословение. Полезны будут науки тебе и твоему отечеству, а доброе воспитание, источник благополучие, излиет на тебя небесную благодать, пропитает тебя и сделает тебе по заслугам воздаяние и сохранит тебя от всякого неистовства и беспорядочного поведения. Куда ты не пойдешь, повсюду и понесешь сокровище сие с собою без тягости; ни тать, ни мошенник не может у тебя похитить оного, ниже душевредник отнять ябедою своею.

Всяк, стяжавый себе хлеб собственными своими трудами, потом употребляет оной осторожнее и умереннее. Итак, когда ты трудами своими и достоинством приобрящешь себе имение, то не надеюсь, чтоб оно расточено было. Если благословит тебя Бог домом, то поступай добропорядочно, будь хороший домостроитель, такоже наблюди, чтоб не было тут скупости, и не имея излишней бережливости во всякой безделице, не держи при себе безбожных и развращенных служителей, какие б они впротчем не имели достоинства. Поверь долговременному моему искусству, что не имеющий в себе страха Божие и не призывающий на помощь своего [232] Создателя тебе верно служить никогда не станет. Содержи людей своих в строгости, но будь такожде к ним приветлив и милостив; помышляй, что между тобою и слугою по человечеству никакой разности [нет]; покажи себя им хорошим примером и знай, что господин бесчестнее своего служителя, ежели тот бывает порокам его свидетель.

Старайся заслужить себе честь своим достоинством; не купи никогда себе чина подарками и не употребляй для сего пронырств, ниже подлости. Есть много в свете таких, кои чрез средство сие над другими властвуют, но в самой пышности своей от разумных подлейшими почитаются. Остерегайся возвысить себя на степень знатного достоинства. Хотя б тебе счастие подавало к себе способы, держись лучше во всем среднего состояния, которое от многих за наиспокойнейшее почитается; ибо великое и очень нужное делает человеку равномерно много прискорбности и беспокойства, среднее же по большей части сопряжено бывает всяко с удовольствием.

Когда ты будешь при какой-нибудь должности, отправляй оную добропорядочно, рассудливо и [с] прилежанием; не буди не своенравен, не упорлив, как иные делают; принимай других в совет и не верь ничьему наговору, не изведав сам правды. Подлинно сей ошибке многие из главноначальствующих бывают подвержены, и они дадут Богу ответ,... что гнати подвластных им без рассуждения, поверя токмо наушникам своим, легкомысленно, и слушать клеветы из одной их счетной зависти, для повреждения чести ближнего клонящейся, весьма грешно. Наблюдай присягу свою и не поставляй ее шуткою. Удержи руки свои от мздоимания и лакомства; избавь себя от угрызения совести, чему страсти бывают причиною. Защищай безвинного от неправды. Делай достойному по заслугам всякое воздаяние. Не мсти никому за собственную свою обиду и суди всякое дело без сердца и гнева праведно. Ходи всегда по правому пути, и так не будешь никогда одержим страстию. Не взирай на лица знаменитые; хотя люди не воздадут за сие тебе никакой справедливости, однако будет оное угодно и приятно Господу Богу. Почитай начальников своих и исполняй приказы их с поспешностию и старайся их милость заслужить честною услугою, а не подлостию; не будь пышен в счастии, ниже уныл и низок в несчастии: одно и другое достойно уничижения; будь осторожен в благополучии и великодушен в [233] напастях и гонениях. Похвально и славно есть, когда кто, не будучи еще в беде, беды опасается; а если уже постигнет его оная, тогда оказывает он в ней свое мужество: тут-то истинные и великие герои познаваются. Словом, будь тверже и терпеливее всякого несчастия, каково б оно велико не было.

От многих людей, особливо от философов, для избежания светской суеты, почитается состояние холостого за жизнь спокойнейшую; блаженным именуют они того, которой, не будучи женат, не носит на плечах своих тяжкого сего бремени. Согласуюсь и я с их мнением из долговременного моего искусства; могу доказать, сколь много женитьба препятствует в наслаждении человеку, душевном спокойствии; во истину состояние холостого брачному предпочесть должно, но только надобно содержать себя в чистоте и иметь пред Богом совесть непорочную и сердце чистое; если не так, то льзя ли прожить без мятежа и можно ли спокойно взирать на приближение смерти; не иметь тогда ни страха, ни ужасу — невозможное дело. Вот, любезный сын, мое тебе предложение: ежели умрет жена, любую бери сторону, либо для спокойствия душевного победи свою природную страсть, либо для удовлетворения оные без греха женись и сноси за то женские докуки и слабости с терпением. Для удачи же женитьбы твоей смотри паче на добродетель и хорошее воспитание, нежели на богатство, яко степень преходную, и на красоту, по подобию цвета увядающую. Ежели богатую возьмешь, то будут тебе укоризны ежедневные, а у красавицы и знатной может то быть в пренебрежении. Сходство рода, нрава и имения совокупляет наисчастливейшую женитьбу: таким советую тебе жениться, и тут ожидай себе благодати Божией. Даст Бог тебе детей, то знай, что ты должен представить их Богу и государю и обществу. Тут-то не слушай и не давай воли в воспитании их жене своей, а их матери, чтоб не погубила она слепою любовию своею и негою. Старайся научить их в начале страху Божию, потом надлежащим наукам и сделай их чрез то полезными своему отечеству; не щадя иждивения своего, старайся всеми мерами сыскать им доброго надзирателя, который бы разумным своим знамением истребил из них все предрассудие и суеверия, научил бы различать худое от доброго, подлинное от ложного и временное от вечного. Особливо не говори при детях своих никаких неистовых слов и не хвались тем, что делал в младости, как то иные старики обыкли, но веди себя пред ними [234] примером добродетели и будь им видимым зерцалом: словом, поступай с ними так, как поступал я с тобою, — то и ты получишь такое же почтение, какое оказывал ты мне во время моей старости.

Паче всего, любезный мой сын, бойся Бога и люби Его, а государю своему верно служи и имей к нему усердие и почтение. Господа своего прославляй за чрезмерное человеколюбие, несказанное милосердие и за чудное правосудие Его; государя же почитай, яко помазанную главу по Божию повелению, и служи ему усердно и без роптания, хотя бы были заслуги твои награждены или бы не были. Много, в свете живучи, сыщешь ты таких испорченных людей, кои опровержением и непризнанием закона Божие умняе других быть и предпочесть тем себя думают; таковых бегай обхождения, дабы не заразился их же ядом. О, коль плачевно бедственное их состояние! Поистине достойны они всякого сожаления! Так-то самолюбие действует в человеке, который только для удовольствия оного не щадит и Создателя своего, хотя сам внутренно признавает вину свою и повсяминутно ждет себе погибели. Не стыдись для сего, любезный сын, хоть будут они тобою ругаться и мешать быть добрым христианином. Не зачинай, вставши, ничего, пока не помолишься Богу с благоговением, ниже просто ложись без призвания святого Его имени; в воскресные и праздничные дни ходи в церковь Божию для принесения Господу своему за оказанные милосердия благодарения и для испрошения впредь святой Его помощи. Читай Библию и Новый Завет с примечанием, вразумительно. Из Библии научишься ты истинной премудрости; в Новом же Завете не сыщешь ничего, чтоб давало самолюбию и страстям нашим хоть малое поползновение: нет тут лести никакой, но везде сияет истина; и если покорится здравому рассуждению, то каждой легко может признать справедливость сию без противословия; единое тут только затруднение, чтобы себя победить, сластолюбивые желания укротить, искоренить совсем самолюбие сие и страсти свои, прилшенные (sic!) светскою жизнью. Но сие непонятное дело уму и против человечества, по мнению их, кажется; и вот причина тому, что для опровержения Христовых заповедей изыскивают они всякие меры и способы. Поступки таковых людей достойны всякой хулы и уничтожения. Но во сто крат постылым и мерзким кажется лицемер, старающийся ложною набожностию своею других привесть в хорошее о себе мнение. Не подражай и [235] ты, любезный сын, сим коварным льстецам и их поведениям, которым сам Бог гнушается! Не изъявляй в наружности того, чего не имеешь в сердце. Подлинно неприятна молитва без добрых дел Господу, а в творении добрых дел всякой Богу да молится. Доброе же дело состоит в люблении ближнего; для любления ближнего все злые дела и пороки истребляются, то есть, любящий ближнего не имеет злости к нему, ни зависти, не гордится над ним, ниже ругается, не клевещет на него и не помрачает славы его ложным вымыслом и порицанием; не мстит обидящему и не ищет ему погибели, но еще прощает его с охотою; над больным, сирым имеет он сожаление, утесненным и изгнанным подает руку помощи, покрывает нищего щедротою своею, следственно — живет спокойно и не терпит угрызения совести. Не можно будет исполнить тебе сих добродетелей, если не уграничишь ненасытного желания своего, которое по человеческому воображению много вещей требует; надобно для сего обуздать страсти свои, отстать от роскошей и подражания тем, кои великолепием гордятся. Пускай они сами украшаются и за то от протчих во время пышности своей прославляются. Ты же лучше украшай себя добродетелию!

Всяк человек не без греха, которому особливо подвержена колеблющаяся младость; ты же находишься в младости ⁶ и, следовательно, скоряе можешь придти в прегрешение. Таким образом если впадешь в какое преступление, то покажи тогда свое великодушие, примирись скоро с Господом и исповедай грех свой с искренним раскаянием и покаянием. И дабы уйдти от греха, то имей завсегда смерть в своей памяти; когда будет она беспрестанно обращаться в уме твоем, то не станешь прилепляться к светскому, но будешь вся мирская презирать, а стараться только о вечности.

Вот все то, любезный мой сын, что хотел я тебе в последний раз сказать, по моей должности. Ныне умираю я со удовольствием, что совершилось мое желание. Прошу тебя, яко друг, а приказываю, как отец, чтоб сие исполнить точно». [236]

Тогда дал он знак, чтоб сын к нему подошел, и положа руку свою на него, благословлял его тако: «Милость Божие и мое грешное благословение, сын мой, вечно буди над тобою!». Потом милостиво говорил сими словами: «Благий Творче и человеколюбивый Господи, Боже мой, неисчерпаемый источник благости и милосердия, превосходящего всякое беззаконие, услыши грешную молитву мою и сохрани… воздаяние Твое, во время его жития, во святых заповедях Твоих, ниспосли на него Духа Святого Твоего и соблюди его в непоколебимой вере Единородного Сына Твоего Господа Иисуса Христа! Да будет ограда и щит ему противо видимых и невидимых врагов вольное страдание… и Животворящий Крест; сопричастником вечного царствия Твоего [быть] подаждь мне, Господи, в вечном жилище Твоем вкупе с ним!». Тут остановилась у него кровь, и не стало более голосу, исчезли все силы его и усыпились сном вечности. Он отпустился на одр свой и, спустя несколько минут, сомкнул глаза свои без роптания и угрызения совести. Бессмертная душа его вышла из темницы тела его без повреждения, и еще на бледном лице его сияла несумненная надежда, с которою он предался в руки своего Создателя.

Так гласит о смерти В. Н. Татищева документ, по времени происхождения, очевидно, весьма близкий к 1750 году. Мы не беремся утвердительно говорить, было ли когда-нибудь в печати «Увещание», или нет. Весьма вероятно, что в свое время оно было известно читающей публике, так как в старину были в большом ходу целые сборники статей нравственно-религиозного содержания. Но впоследствии «Увещание» постигла та же участь, как и самую «Духовную» В. Н. Татищева: его предали забвению вместе с именем автора. Ни один биограф Татищева не делает ссылок на «Увещание». С своей стороны, мы не решились бы считать его произведением Татищева, еслиб оно не встретилось нам в старинной рукописи половины прошлого века вместе с «Духовною», и еслибы выраженные в нем мысли не согласовались со всем, что прежде было высказано Татищевым в других его произведениях.

Скажут, что подробности в этом описании последних минут жизни В. Н. Татищева не согласны с записками Благово, основанными на воспоминаниях внука Василия Никитича. Но почему же [237] мы должны больше верить рассказу Благово, нежели свидетельству очевидца смерти Татищева?

В заключение заметим, что, по нашему мнению, кроме «Духовной» и «Разговора о пользе наук», нравственный облик В. Н. Татищева нигде не обрисовывается столь отчетливо, как в этом «Увещании», сказанном на пороге смерти и потому в заключительных словах отзывающемся даже некоторым аскетизмом. Все «Увещание» проникнуто глубоким нравственно-религиозным чувством, обличает в авторе истинного христианина, честного гражданина, образованного и любящего отца. С этой стороны оно нисколько не противоречит другим произведениям Татищева, отличающимся назидательным характером.

Ал. Дмитриев.

Комментарии

1. Напомним здесь кстати превосходные статьи о Татищеве, написанные преимущественно на основании дел горных архивов Екатеринбурга даровитым, теперь уже покойным, местным ученым Н. К. Чупиным. Статьи эти напечатаны в Пермских губернских ведомостях: 1) «Василий Никитич Татищев и первое его управление Уральскими заводами» — 1867 г. № № 13, 14, 16, 17, 21, 22, 25 и 26; 2) «Василий Никитич Татищев. Жизнь его с 1722 до 1734 г.» — 1867 г. № № 61-63, 65, 68, 69, 73, 74, 77-81, 83 и 88. В 1882 году Пермский статистический комитет издал все статьи Н. К. Чупина в отдельном сборнике.

2. По казанскому изданию Духовной от стр. 17 до стр. 20.

3. Заметим кстати, что, кроме принадлежащего нам списка Духовной, нам известен еще один ее список, тоже XVIII века. Он находится в «Справочной о Пермской губернии Д. Д. Смышляева библиотеке», существующей по воле жертвователя при Пермской классической гимназии и составляющей особое отделение ее фундаментальной библиотеки. Этот список, писанный скорописью XVIII в., во всем сходен с нашим и отличается от него лишь отсутствием указанного выше пропуска и тем, что князь Долгоруков, с которым Татищев имел беседу в 1733 году, назван здесь не Сергием, а Григорием. В рукописи Аржевитинова этот князь назван Георгием Долгоруковым (Казанск. изд. стр. 21, прим.). Судя по письму и сохранности, гимназический список моложе нашего.

4. См. статью: «Странная смерть В. Н. Татищева» (Библиографические Записки 1858 г., ст. 198-200) и перепечатку ее в известной монографии Н. А. Попова: «В. Н. Татищев и его время». Москва 1861, стр. 528-529.

5. В рукописи ошибочно: но.

6. Если признать, вместе с К. Н. Бестужевым-Рюминым, что Евграф Васильевич Татищев родился около 1720 года то при смерти Василия Никитича ему было около 30 лет.