Письмо Фридриха II камергеру маркизу д'Аржансу о тяжелом положении прусской армии ²⁶¹

16 августа 1760 г., Гарндорф

В другое время, любезный маркиз, происшедшее 15-го сего месяца решило бы всю кампанию, а теперь сия акция еще ничего не значит. К решению нашего жребия надобна великая баталия, да по всем оказательствам и буде оная скоро. Тогда можно будет возрадоваться, ежели оная произойдет в нашу пользу. Между тем благодарствую вам за приемлемое искреннее участие в сем благополучии. Много хитростей и искусства употреблять надлежало, чтоб дела до того довести. Не упоминайте мне об опасностях. Последнее сражение стоило мне только кафтан и одну лошадь, и так победа получена очень не дорого. Упоминаемого вами письма я не получил. Что до переписки принадлежит, то мы почти блокированы с одной стороны Одера россианами, а с другой австрийцами, так что для проезду отправленного курьером Кокчея небольшому сражению быть надлежало. Я уповаю, что он отдал вам мое письмо.

Во всю жизнь мою не бывал я еще в толь затруднительных обстоятельствах, как в нынешнюю кампанию, и верьте мне, что надобно еще чудесам быть, чтоб преодолеть нам все предусматриваемые мною трудности. Я, конечно, при случае сделаю мою должность, но помятуйте всегда, любезный маркиз, что щастие не состоит в моей власти, и что я принужден в моих проектах много наудачу отваживать, за неимением способов составлять совсем надежные. Геркулесовы труды довершать мне надлежит в такие лета, где силы мои слабеют, а немощи умножаются и когда правду сказать, надежда, единое несчастных утешение, недоставать начинает. Вы не столько о делах сведомы, чтоб могли точное себе воображение сделать о всех опасностях, кои мое государство уграживают. Я их ведаю и скрываю, все что опасно, удерживаю я про себя и не сообщаю в народ более, как только надежды, и буде что случится приятного. Ежели намеряемой мой удар будет удачлив, тогда, любезный маркиз, будет прямое время предаться радости, а до того времени не станем себя ласкать во опасении, чтоб худая и неожиданная ведомость чрезмерно нас не сразила.

Я препровождаю здесь жизнь шартрезского солдата. Много мне о моих делах думать надлежит, остатки моего времени употребляю я в письме и читании к моему утешению, так как то служило утешением сладкоречивому консулу, отцу отечества и красноречия. Не знаю, переживу ли нынешнюю войну, но буде сие случится, я твердо предприял остальные дни препроводить в уединеиии, [640] в филозофии и дружбе. Сколь скоро переписка свободнее сделается, то я за удовольствие почту чаще к вам писать. Я не знаю, где наши зимние квартиры будут, Бреславской мой дом сгорел во время тамошней бомбардирады, неприятели наши не хотят нам оставить ни свету, ни самого воздуха, однако ж должны будут какой либо угол нам дать, и ежели будет оной безопасен, то я за праздник почту с вами видеться. Вот, любезный маркиз, что вышло из примирения во Франции. Вы видите, что ваша нация более ослеплена, нежели вы чаяли. Они потеряют Канаду и Пондишери во угодность королеве венгерской и царице.

Дай боже, чтоб принц Фердинанд хорошенько заплатил их усердие. Жертвою тому будут солдаты, а великие преступники ничего не претерпят. Мне известен один поступок дюка Шоазеля, о котором я расскажу при свидании. Ни один еще французской министр, с того времени как они есть во Франции, не посрамил себя столько обманчивым и нескладным поступком. Теперь опять получаю я дела. Я было расписался, но вижу, что окончать должен, дабы и вам не наскучить и не пренебречь мою должность.

Прощай, любезный маркиз, я вас объемлю.

Фридрих.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1676 «С», лл. 260-261.

Перевод. В том же деле находится подлинник на французском языке.

Комментарии

261. Маркиз д'Аржанс был близким к Фридриху II лицом. Откровенное сообщение ему истинного положения вещей придает данному документу большое значение. Письмо было перехвачено русскими разведчиками и доставлено в главную квартиру П.С. Салтыкову.