Секретнейший ордер В.В. Фермора генерал-майору М.Н. Волконскому с инструкциями относительно занятия города Гданска ¹⁴⁶

17 октября 1758 г.

Всемилостивейшее ее императорского величества соизволение есть для надежности во всяком случае ретирады ее величества войска, для облехчения трудностей в пропитании оного и для выгоднейшего в будущей год заблаговременного начатия в неприятельской земле кампании и военных операций, город Гданск ее императорского величества войсками нынешним осенним временем, чем скорее, тем лутче занять.

Для сей толь важной и толь нужной экспедиции имянным ее императорского величества указом наряжены шесть пехотных полков, стоящие ныне по Висле реке и командующий оными бригадир Нумерс, которому особливым ее величества указом поведено, тотчас в поход выступя, чрез Вислу переправиться и к Диршау, стоящему на здешнем берегу реки Вислы городу, следовать, а генералу-порутчику и Пруссии губернатору Корфу указано в том ему возможное вспоможение учинить отправлением полевой от корпуса генерала Броуна оставленной артиллерии, как ваше сиятельство пространнее из приложенных при сем копий с тех рескриптов усмотреть изволите. ¹⁴⁷

И яко сего по высочайшему соизволению назначенного корпуса и артиллерии достаточно для завладения городом Гданском быть поставляется, ибо оной не формальною осадою брать, в том рассуждении, что такой богатой город, имея еще в свежей памяти печальное состояние города Кистрина, чаять нельзя, чтоб упрямством [367] своим хотел себя равному ж с Кистрином жребию подвергнуть, но усмотри серьезность предприятия и приступа, на другие может быть мысли чем нынешною весною приведен будет; також ее императорскому величеству угодно было мне повелеть к сей экспедиции по моему рассмотрению одного из находящихся под моею командою генералов, выбрав, назначить и отправить. Во всенижайшее исполнение чего, я ваше сиятельство к произведению толь важного предприятия по известному мне вашему искусству определить за сходственно признал и сим ордером действительно определяя, наиприлежнейше вашему попечению рекомендую: Первое — по получении сего ордера имеет ваше сиятельство немедленно отправиться и путь свой с крайним поспешением к Диршау продолжать, а для начатия порученного вам дела с лучшим успехом придается вашему сиятельству от артиллерии генерал-майор Гольмер, а от инженерного корпуса полковник Демолина, коим равномерно туда ж путем своим по возможности поспешать подтверждено. Второе — когда ваше сиятельство в Диршау прибудет и корпус, вам порученной, в желанной готовности с артиллериею найдет, то нимало не мешкав со всем корпусом к крепостному строению города столько приближится, чтоб только городские пушки ваш корпус доставать не могли, а приближась столько, надлежит вам тотчас к находящемуся во Гданске ее величества резиденту господину надворному советнику Мусину-Пушкину приложенной при сем под отверстою печатью ее императорского величества указ для исполнения послать. Третье — во ожидании каково будет действо чинимого резидентом представления, ваше сиятельство с приближившимся, как в предыдущем пункте изображено, своим корпусом имеете стоять, не токмо в готовности для учинения будто приступа, но паче действительно между тем на занятом месте делать батареи, и на них единороги для бомбардирования ставить, дабы они далее гораздо мечут, нежели городские пушки доставать могут. Четвертое — ежели город, как чаять и верить надобно, согласится ворота отворить, то вашему сиятельству, не мешкав ни минуты, а корпусом в город вступить и все посты занять должно, а притом хотя вы в то ж самое время учините городу подтверждение именем ее императорского величества о исполнении всех тех обнадеживаней, кои резидентом Мусиным-Пушкиным для склонения на то города учинить велено, однако для большей и необходимой предосторожности городской гарнизон сменить и ружье оного велеть в арсенал отнести, объявя, что город и без того найдется в совершенной безопасности и гораздо большем спокойствии. Арсеналом обнадежиться, приставя к нему крепкой и сильной караул, магистрату объявить, что оной полную свою гражданскую юрисдикцию сохраняет и в управлении оной ни малейше препятствован не будет; а всем жителям генерально объявить, что хотя город упорством своим и неблагодарностию и малым уважением, которое оказал он к учиненному с стороны ее императорского величества и высоких союзников формальным и торжественным обнадеживаниям, ее величества гнев и справедливое мщение заслужил, однако из великодушия [368] ее величества и зная, что не весь город, но только некоторые и немногие предатели своего отечества, королю прусскому преданные, тому виновны, сие всемилостивейше прощать изволит, и притом ее величества непременным словом обнадежить, что город и его жители при всех протчих своих правах, вольностях и преимуществах спокойно ненарушимо останутся, и в войске ее величества наистрожайшая воинская дисциплина наблюдаема будет, когда только каждой сам при своем звании, должности и ремесле спокойно останется и город войскам нашим обыкновенные квартиры, дрова и, свечи после военных прав беспрекословно и порядочно давать станет, чего вашему сиятельству не токмо требовать, но и действительно брать, а затем всегда в крайней предосторожности находиться. Пятое — сверх же сего в запасных городских и партикулярных магазинах всякого звания провиант немедленно описать, и не токмо никуда не отпускать, но паче весь на армию взять за квитанции, со обещанием справедливой по тому впредь заплаты. Излишнюю артиллериею, с городских валов сняв, поставить в арсенал, дабы меньшим числом людей надежнее хранима быть могла, а остальную так поставить, дабы в случае нужды по городу или по собирающемуся по улицам для возмущения народу тотчас доставать могла, почему и все, те посты, кои при конце улиц или по площадям заняты будут, пушками снабдены быть имеют и, одним словом, не делая никому партикулярно или персонально обиды, паче же показывая всякому скорое правосудие, так однако ж на всякой случай свои меры и предосторожности брать, как бы всякой час от того многолюдного города возмущения опасаться надлежало, но при том сие опасение весьма скрываемо быть имеет, а только одну нужную и благоразумную предосторожность толковать имеет. Шестое — буде же всякого лутчего ожидания и милость и угрозы не помогут, и город в прежнем своем безумии и упрямстве останется, так, что резидент Мусин-Пушкин по силе указа оттуда выдет, то дабы угрозы его не посмеятельны были, вашему сиятельству, не делая приступа, однако начать надлежит тотчас бомбардирование с крайнею жестокостию, и так оное продолжать, что в случае, ежели б упорство города неотменно продолжалось и стрелянием с одной стороны вся окружность оного по великому пространству вредима и в пепел обращаема быть не могла, то имеет ваше сиятельство старание приложить батареи и на других сторонах делать, дабы действительно или к принятию войска принудить или всю тягость ее императорского величества гнева чувствовать дать, а сие толь лутче свободнее учиниться может, что городские [пушки] по принимаемой вами дистанции сражающихся доставать не будут, следовательно и сильной из города вылазки опасаться ненадобно, когда притом никакая воинская предосторожность не пренебрежется. Седьмое — когда город сею серьезностию принужден будет вороты отворить и ваш корпус принять, то хотя ее императорское величество всемилостивейше соизволяет, чтоб оному все те ж милости от вас показаны и были, кои оному в случае добровольной его сдачи выше дозволяются, [369] однако в таком случае, вступя в город, надлежит за продерзость его положит миллион альбертовых талеров, платимой в одну неделю, с таким именно притом объявлением, что в случае и малейшей отговорки или отлагательства наистрожайшею военного экзекуциею то вдвое доправлено будет.

В протчем рекомендуется вашему сиятельству, сколь скоро токмо вы с корпусом своим к городу приближаться станете и пошлете в город к резиденту Мусин-Пушкину приложенной при сем под отверстою печатью указ ¹⁴⁸, то того ж часу надлежит лехкими войски занять сколько возможно все дороги и тропинки из города, дабы никого оттуда не пропустить, а между тем трех курьеров в готовности держать для донесения к ее императорскому величеству в конференцию для присылки рапорта ко мне и для уведомления обретающегося в Варшаве ее величества чрезвычайного посланника Гроса, что или город согласился ваш корпус впустить и потому оной вступает, или что резидент Мусин-Пушкин из оного выехал, и потому бомбардирование и стрельба брандскугелями началась, а чрез отправляемого к высочайшему двору курьера и генералу-порутчику Пруссии губернатору Корфу знать дать, дабы он ведать мог, отправлять ли во Гданск суда с хлебом, а посланник Грос уже от высочайшего двора прямо наставлен будет, что ему делать по получаему первому известию, что или город сдался, или началось бомбардирование оного; то ж самое имеете ваше сиятельство учинить тогда, когда по бомбардировании город принужден найдется корпус ваш принять, и оной потому в него вступать будет.

Теперь, приуготовив ваше сиятельство по сей важной экспедиции, на всякой случай остается мне только ожидать от известного вашего к службе ее императорского величества нашей всемилостивейшей самодержицы усердия, рачения и ревности, якоже и по знанию воинских обрядов и благоразумных учреждений благопоспешного произведения; рекомендуя напоследок как о прибытии вашем к Диршау, так и о состоянии вашего корпуса, частые ко мне чрез нарочных по крайней мере, пока еще в отдалении через день, а по приближении суточно присылать рапорты.

ЦГВИА. ф. ВУА, д. 1663 «В», лл. 298-300об. Копия.

Комментарии