Страны и народы Востока

СТАТЬЯ С. У. РЕМЕЗОВА «О КАЛМЫКАХ КАК ВЕСЬМА ИЗВЕСТНОМ В СИБИРИ НАРОДЕ»

Во второй половине XVIII в. тобольским историком И. Л. Черепановым был составлен летописный свод сибирской истории, известный в научной литературе как Черепановская летопись [1, 308-323; 8, 254-261]. Ученый ямщик, используя для своей «Летописи Сибирской» разнообразные источники, обращался и к сочинениям выдающегося сибирского ученого Семена Ульяновича Ремезова, и особенно охотно к его «Истории Сибирской» [6; 10]. Кроме того, Черепанов часто не только ссылается на «Второе Ремезово описание», но приводит пространные выписки и цитаты из этнографо-географического произведения С. У. Ремезова «Описания о сибирских народах и граней их земель». Анализируя последнюю работу С. У. Ремезова, крупный знаток исторических источников Сибири XVII-XVIII вв. А. И. Андреев наметил пути реконструкции несохранившегося в целом труда тобольского картографа, географа и этнографа [2, 186-189]. Вслед за А. И. Андреевым нам удалось установить содержание большей части статей «Описания о сибирских народах» [3, 120-127].

Публикуемые ниже фрагменты статьи С. У. Ремезова о западных монголах (калмыках) внесены Черепановым в летопись под 1604 г., т. е. с того времени, когда этот народ впервые упоминается в его повествовании. Сведения, полученные Ремезовым о Джунгарии и калмыках, можно датировать также вполне определенно. Известно, что в течение XVII в. оживленные посольские и торговые связи России и Джунгарии принесли множество новых исторических, географических и этнографических данных о народах и племенах Южной Сибири и пограничной с ней территории [11, 260-265]. Несомненно, что С. У. Ремезов был хорошо знаком с этими материалами, так же как и с преданиями своей семьи, касавшимися Джунгарии. Его дед Моисей (Меньшой) Лукьянович возглавлял в 1640-1641 гг. русское посольство к джунгарскому хунтайджи Эрдэни Батуру, а его отец Ульян Моисеевич в 1660 г. ездил к Аблаю-тайше. Черепанов совершенно уверенно относит составление «Описания о сибирских народах и граней их земель» к 1698 г., а об интересующей нас части сообщает, что в ее основу положены различные повествования о Чингисхане и Александре Македонском. «О начале нижних калмык он (Ремезов. — Л. Г.) известие получил по отправленному в 206 году посольству, якобы по их историям калмыцким объявляется, что начало приняли они от Александра царя Македонского, когда были они в службе его для походу во вселенной и попленили Индией восточной большей, пасли коней Александровых полков... [14, л. 36 об.]. На основании этих слов Черепанова можно [229] считать, что запись о калмыках действительно сделана Ремезовым а 7206 г. (1697/98 г.) в период энергичного осуществления планов историко-географического и этнографического изучения Сибири, сборе разнообразных материалов, их систематизации, творческого освоения и обобщения. Именно в это же время им создавался первый географический атлас Сибири — «Хорографическая чертежная книга», предназначавшаяся для Петра I [15]. В легенде к чертежу «Степь написана с урочищи» (или в авторском оглавлении: «Степь Калмыцкая с урочищи и с жильями калмытскими») Ремезов указал: «А написана степь по скаске посла калмыка Шарыша, толмачил Петрушка Григорьев» [15, л. 100].

Статья С. У. Ремезова состоит из нескольких частей. Вначале он приводит сведения о «свойстве и вере... калмыцких родов», затем переходит к описанию занятий хлебопашеством и скотоводством. Центральное место занимает запись тех повестей «калмыцких древностей», которые затрагивают вопросы этногенеза. В заключение описывает границы «земель».

Ойратские племена дербет (дурбэт), торгут (торгоут), хошут, цорос (чорос), принадлежащие по языку к западномонгольской ветви алтайской семьи языков, по религии — к буддистам-ламаистам, входили в состав военно-феодальной империи чингизидов, создав затем в Джунгарии самостоятельное ханство. К началу XVII в. они составляли объединение «Четыре ойрата» («Дербен-ойрат»), кочевавшее в районах верхнего течения Иртыша. Часть племен в 30-х годах XVII в. перекочевала в низовья Волги (предки современных калмыков). Сведения старинных калмыцких преданий Ремезов стремится привязать к знакомой ему этнографической номенклатуре XVII в. и к географическому размещению племен и народностей. В заключение рассказа о приключениях четырех братьев-зайсанов (дворян), ставших родоначальниками «многих поколений», Ремезов перечисляет народности «калмытских родов», указывает на современных ему джунгарских владетелей и калмыцких тайшей (князей) — хана Аюка, Бошокту-хана, Тархан-тайша, на места кочевий их подданных. Подобного рода этнографические и географические сведения, собранные Ремезовым, нашли почти полностью отражение на картах его чертежных книг (атласов) Сибири. Так, на чертеже р. Иртыша обозначены кочи тайшей Тархана, Аблая, Лаба-Уцюртина, Сенги ¹. На многих картах чертежной и служебной книг Ремезова показаны владения и места кочевий его современника джунгарского хунтайджи Галдана Кегеня (Гегена), получившего от далай-ламы титул «благословенного» — Бошокту (Бошухту)-хана (1671-1697) [12, лл. 20, 21; 13, лл. 51об.-52]. Упомянутые в статье народности только частично согласуются с данными известной этнографической карты С. У. Ремезова, что косвенно подтверждает предположение о составлении карты в начале 70-х годов XVII в. [12, л. 23]. В 1700-1701 гг. эта карта была лишь переложена на новую географическую основу (1698 г.), но без изменения специальных этнографических показателей, которые к концу XVII в. устарели ². На ней обозначены: земля Тангутская «многих калмыцких поименно тайш издавна на сих урочищах торгоута, кошеута, зонгора, дюрбетя по них и доднесь со многими роды», земли Каракалпацкая, Аюкинская, Кучюмовская, Урлюковская, Нагайская, Саянская, мунгал белых, черных и желтых, Кутумская. Более точные совпадения можно проследить на картах, составленных в 1697-1698 гг., хотя и здесь некоторые известия архаичны [230] и относятся к середине XVII в. В числе последних, например, запись об хунтайджи Эрдэни (1635-1654) на «Чертеже земли Тарского города»: «От Иртыша путь належит степью к калмыцкому Ердени-контайше, а ходу до него летом на лошадях и на велбудах в шесть недель и больши. А осенным и зимным путем от него, контайши, до Тарского города ходу двенадцать недель. А водяного пути от реки Иртыша к нему нет» [12, л. 3]. На этом же чертеже вблизи озера Чаны надпись: «А на сих реках кочуют калмыки кокон, а летом над рекою Карасун и на Чане озере на островах». Кроме аналогичной надписи («а около Чаны кочует кокон») на «Чертеже земли всей безводной и малопроходной каменной степи» отмечены «кочевья калмыцкие», «степь земля калмыков», «на вершине Оби и Катуни кочевья калмык», «Аблаевы юрты», «живут мугалы», кочи Тархан-тайши, «дорога Большая Калмыцкая от Аюки», а также места расселения алтырцев и юргенцов [12, л. 20]. Земли Калмыцка и Дюрбетска, каракалпаки и кочевья Аюкины показаны на «Чертеже земли Тобольского города», а на карте земель Иркутска «около Косогула и по рекам — жилья мугальских людей» [12, лл. 2, 18]. Наконец, на обзорном «Чертеже всех сибирских градов и земель» обозначены: карагайцы, каракалпаки, желтые мугалы, Мугальская земля, нагаи, алтырцы, амудуны, кочевья калмыцкие [12, л. 21]. Только четыре «рода» (из 21), упомянутых в статье (по Черепановской летописи), нам не удалось отыскать на картах ремезовских атласов. Это — данжины, етисанцы, оленцы, чюранцы. Можно предположить, что в этом случае И. Л. Черепановым или позднейшими переписчиками были допущены транскрипционные описки или ошибки. В опубликованной нами недавно ремезовской классификации сибирских народностей к «степным» отнесены: «калмыки 4 рода, тайши надо всеми Лаба, торгоут, кошеут, зонгор, дюрбет, саян, тангут» ³.

Статья С. У. Ремезова в передаче И. Л. Черепанова публикуется впервые.

* * *

«О калмыках, как весьма известном в Сибири народе, при сем от них посольстве от второва Ремезова описания здесь положить разсудилось.

Калмыки, которые прежде уйрята назывались, они во время Чингисхана, где и киргызы, также близ Амура кочевали, тогда имели они у себя хана Тохабеги, которой с обоими своими сыновьями и налци и тауранцы (так в тексте. — Л. Г.) долго Чингисхану противились, но понеже они от Чингиса побеждены были, тогда они, калмыки, в то время были под властию мунгальскою, потом они разделились на три главныя поколения, которые по-калмыцки называются элет, тергет и хошот. И после взятия Сибири несколько времени те отродки около рек Иртыша, Ишима и Тобола жили.

По описанию Ремезову о их свойстве и вере всех тех калмыцких родов показано, что закон у всех у них от Индеи тангутской. Грамоту и слог письмен по своему свойству имеют. Богослужение их подобно языческому: в кумирнех ставят идолов в одеянии, подобном еврейскому, и изображают ими свои главныя добродетели. Так же в подобие христианских церквей при кумирнях своих имеют колокола для звону и разделение при них приходов, а от языческого закону тем только разнятся, что исповедуют бога небесного в троице, монахов мужескаго и женскаго полу имеют; посты содержат и к женам воздержание похваляют. [231] А по закону своему более жен двух не содержат. И по чтению писания своего охотны; мертвых своих не хоронят, но сожигают их огнем. В братстве и в дружестве приятны, в соседстве постоянны, а против неприятеля своего воюют на конях, а бесконному сражению так необыкновенны, что совсем его не знают. Обыкновенное им военное оружие было лук, стрелы, копья и сабли, по большей части военное у них платье: пансыри и доспехи, также шишаки и поручни. В сражении с первого напуску весьма жестоки, а ежели так сперва не удасся одержать победу, тогда уж будут весьма уступчивы и к сражению не ревнительны...» ⁴.

Об их хлебопашестве в той же статье Ремезова описано, что «хлеб сеют при реках и речках на покатных местах и в наволоках. И за реткобывающими дождями для жаркого там климату те речки несколько запруживают и тем воду зводят; во время же сухости по пахотным местам по нарочно копанным малым и частым канальцам ту воду ис прудов пускают и тем свои пашни как полевом волгостны устроивают. Жито у них родится всего больше яровое, а озимей не бывают; по большей части ячмень, проса, полба, пшеница, овес, горох и конопля. А из овощей: ретка, репа, морковь, огурцы, дыни, арбузы и бобы. Домовой их скот, в котором состоит их главное богатство, а именно кони, верблюды, коровы, бараны, козлы, также их степи содержат несколько диких и лесных зверей, то есть козы, сайги, маралы и кабаны, также хотя и плохих, но несколько находится лисиц, куниц, бобров, выдр, горносталей, корсоков и тарбаганов, змей, ядовитых в камени, черепах, ползушек разных родов и ядовитых червей, также и пиявиц весьма довольно, как от птиц, так и от рыб того весьма мало.

Их калмыцкие древности повествуют произшествие их предков и разделение их на разные поколения так, что когда Александр Великий царь Македонский завоевал на востоке большую Индию и у того индийского хана были в зайсанах четыре родные брата. Первого звали Цонгор, другого Торгоут, третьего Кошеут, а четвертого Дюрбет. И по счастию, сим зайсанам случилось быть в службе у Александра Великого, которых он, великий Александр, определил их в свои конские табуны надзирателями. И по некоторому времени они, зайсаны, согласясь между собою и подговоря своих служащих, со всеми конскими табунами от Александра убежали, а армию его оставили всю пешу, но как страх их плутовства гонил, то они большим поспешением в дальние степи бежали, даже до вершин реки Иртыша, остановясь у озера, чрез которое Иртыш течение свое имеет, они назвали его Саин-нор, то есть хорошее озеро. В тех местах кочевать и стали, потому что те места были порозжие и людьми ненаселенныя. Потом как расплодились их роды, то уже распространились по всей той степи до Алтаю камене до Ишима и Еика рек. Расположение их земли от Сибири в самом полудни, под жарким и сухим климатом, по большой части сухих безводных и пещаных мест там находится немало.

Потомки тех калмыцких зайсанов четырех братей в последующие времена так расплодились, что четыре славныя роды так сильно умножились, что оне сильное государство Зенгорское составили, а от тех многие поколенья от различных тайшей произошли.

От первого тайши Цонгара роды: цонгарцы, саянцы, каракалпаки, кучумовы, кутумы, амудуны, карагайцы, алтырцы и белые мунгалытрех родов, облаевы, данжины. Изо всех тех родов произошел потом главным владельцем Бушухту-хан и кочевал со своими подданными по Мунгальской линии. [232]

От друтова брата, тайши Торгоута, произошли роды торгуты, етисанцы, нагайцы, урлюковы, кучумцы. У сих поколений потом главной владелец произошел Аюка и имел свое жилище по рекам Еику и Тоболу по линии Российской.

От третьего брата, тайши Кошеута, произошли поколенья их или роды кошеуты, юргенцы, коконцы, оленцы. У них потом произошел владелец контайша и кочевал со своими подданными на вершинах рек Оби, Иртыша и Ишима по линии Сибирской.

От четвертого брата, тайши Дюрбета, произошли роды дюрбетцы, чюранцы. И большая часть сих родов осталась жить в ведомстве у Бушухту-хана и у контайши, а у чюрянцов потом были владельцы Тархан-тайши.

Историк Ремезов Семен, от которого более положено здесь известие о калмыках, описал он и вокруг их земли все границы, а именно: С вершины реки Гангеса, идучи к западу с полуденной стороны, межевая грань с Индейскою землею с юргенцами и ташкецами, с Бухариею по Гюртинское ⁵ море. И оттуда поворот к северу; смежны с западной стороны с народами с Казачьего Ордою по Талаш и по Чуйскую рекам и чрез камень Улутау (в тексте «Улутай». — Л. Г.) и чрез реку Кынырбаю по реке Кындырлику чрез большой камень по озеро Аксакалсан в межах с народами аксакалским, копчагайским и с нагайским. От запада на восток по северной их линии вершины рек Еика, Тобола в межах с башкырцами. И вниз по Тоболу до речки Утяку с чюдским народом, и с Утяку прямая линия чрез реку Ишим на Нижной бурлук и вверх по Бурлуку чрез Лебежье озеро, и чрез вершины реки Оши на Камышловку-реку, и вниз по Камышловке в межах с Туралинскою, Саргацкою и с Ялынскою землями, и оттуда чрез реку Иртыш степью на вершины реки Сартлана в межах с барабинскими татарами. И с вершины Сартлана на Катуню-реку по Туралинское болото; и вверх по реке Катуни в межах с Алтырскою землею; и вверх по реке Чюю чрез камень на озеро Косогуль с народом мунгальским, и оттуду на помянутую реку Гангес ея вершины. С восточной стороны им в межах государство китайское».

ЦГАДА, ф. 196, № 1542, лл. 123-126об. — подлинник; Гос. библиотека им. В. И. Ленина, рук. отдел, № 2214, лл. 181об.-186 — копия.

Комментарии

1. Конечно, некоторые из этих имен для чертежа 1697 г. устарели: например, Сенга-тайша, как известно, погиб в 1671 г. и т. п. [15, л. 98].

2. Об архаизмах этнографического чертежа [9, 315-319; 16, 137-142].

3. При неточном прочтении малоразборчивого оригинала слово «зонгор» ранее было передано нами как «гонтар» и ошибочно отождествлено с созвучными последнему: «гондыри» и «гондири» [3, 168, 231].

4. Далее И. Л. Черепанов поместил заметку о пленении шведа Рената и оружейного мастера сибиряка Зеленовского [7, 105-136].

5. Искаженная транскрипция древнего названия Каспийского моря. Правильно следует читать: Гирканское или Гурганское [4, 95; 5].

ЛИТЕРАТУРА

1. Андреев А. И. Черепановская летопись, — «Исторические записки», т. 13, М, 1942.

2. Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири, вып. 1, XVII век, М., 1960.

3. Гольденберг Л. А. Семен Ульянович Ремезов — Сибирский картограф и географ (1642-1720), М., 1965.

4. Жило П. В. О названиях Каспийского моря, — «Известия АН Азерб. ССР», серия геол.-геогр. наук, № 4, 1960.

5. Заходер Б. Н. «Mare Нуrcanum» в арабской географии IX—X вв., М., 1960.

6. Краткая Сибирская летопись (Кунгурская) со 154 рисунками, СПб., 1880.

7. Макшеев А. И. Карта Джунгарии, составленная шведом Ренатом, во время его плена у калмыков с 1716 по 1733 год, — «Записки Русского географического общества», серия общей географии, т. XI, 1886.

8. Мирзоев В. Г. Историография Сибири (XVIII в.), Кемерово, 1963.

9. Потанин Г. Н. Чертежная книга Сибири,— «Журнал Министерства народного просвещения», ч. 227, 1883.

10. Сибирские летописи, СПб., 1907.

11. Слесарчук Г. И. Архивные документы по истории сношений с Джунгарией всередине XVII в. Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России, — Сборник статей к 70-летию А. А. Новосельского. М., 1961.

12. «Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г.», СПб., 1882

13. Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, рукописный отдел. Эрмитажное собрание, № 237.

14. Центральный государственный архив древних актов, фонд 196, № 1542.

15. The Atlas of Siberia by Semyon U. Remezov. Facsimile Edition with an Introduction by Leo Bagrow, — «Imago Mundi», Supplement 1, 's-Gravenhage, 1958.

16. Baddeley J. F. Russia, Mongolia, China, vol. 1, London, 1919.

Текст воспроизведен по изданию: Статья С. У. Ремезова "О калмыках, как весьма известном в Сибири народе" // Страны и народы Востока, Вып. XVIII. М. Наука. 1976