-

Царская грамота, жалованная Коломенского яму ямщикам, каширским переведенцам, в 1683 году.

«Побежим, братие, неготовыми дорогами!»

(Из летописи).

Полгода тому назад, несколько больших тюков со множеством юридических дел XVII века доставлено было из каширского городнического архива в тульское губернское правление. Его превосходительству, начальнику Тульской губернии, Петру Михайловичу Дарагану угодно было поручить нам разобрать эти рукописи. Как любители литературных памятников, мы принялись читать длинные столбцы с живейшим любопытством. Но, к искреннему сожалению, нам чрезвычайно редко попадались документы, которые стоят того чтобы их напечатать. Так как о ямской гоньбе писано было мало, то мы намерены повести речь об этом предмет за давнопрошедшее время — в виде предварительных замечаний.

Один из писателей наших, князь Щербатов (Рос. Ист. VII, 157), говорит, что «в 1596 году учреждены были охотники по ямам, дабы содержать лошадей для езды за прогоны для государственных дел, а паче в ведомстве Новгородских областей. Некоторые, основываясь на древней выписке, найденной в бывшей Ямской канцелярии, полагают, что ямская гоньба еще до 1619 года была удержана по [126] всем знатнейшим дорогам даже до Тобольска, времени учреждения почт не определяя. Но существование Ямского приказа с начала XVI столетия, как упомянуто выше, удостоверяет, что и ямская гоньба была уже гораздо прежде 1619 года, хотя, как основательно заключать можно, и весьма недостаточная».

Другой исторический писатель (Опыт повествования о древностях русских; 1, стр. 300) утверждает, что «время учреждения Ямского приказа достоверно неизвестно; ибо хотя об оном в Розрядных книгах упоминается еще в 1516 году, но другие учреждение сие приписывают Борису Годунову или в то время, когда он в царствование Феодора Иоанновича управлял всеми делами государственными, или когда после того сам воцарился». Далее он пишет: «По всей вероятности Царю Михаилу Феодоровичу приписывать должно порядочное ямское учреждение, обращение знатного числа граждан и крестьян в ямщики и снабдение их изобильными землями».

Наконец третий литератор (Рус. Истор. Сборник, т. III, кн. IV, стр. 315) пишет: «В царствование Алексея Михайловича (1667 г.) устроены почты и заведены ямы, где во всякое время имелись для проезжих готовые лошади».

Теперь обратимся к самым источникам; проверим то, о чем сказано упомянутыми писателями.

С того начинаем, что о верстах говорится в Киевской летописи еще под 1066 годом (И. Г. Р. Карамз. т. 1, примеч. 406). Они назывались и поприщами (Воскр. II. 68, 70. Продолж. Нестора 344. Палиц. 310). У нас было и еще слово, под которым разумелось измерение расстояний. Это слово — днище (от дня). Напр. в Киевс. летоп. под 1185 годом (И. Г. Р. III, пр. 74, стр. 54), читаем: «и въземше весть, аже Половци днища далее лежат (далее нежели за день пути находятся)». Само по себе разумеется, что когда существовали в древней Руси единицы для измерения величин, то-есть протяжения ¹, то непременно были и [127] дороги, о которых в летописях упоминается довольно поздно, именно под 1376 годом. В ярлыке царицы Тайдулы (мнимой основательницы Тулы), данном митрополиту Феогносту (Собр. госуд. гр. II. 11), написано: «по Зенебекову ярлыку Тайдулино слово ордынским улусным князьям и волостным и огородным и сельским дорогам и таможником». Для отражения Мамая (Древ. Вифл. II, 28, и Ник. IV, 101) «и всед (Донской) на конь, поиде к Коломне. Брата же своего князя Владимира Андреевича отпусти на Брашеву... дорогою, а Белоозерские князья Болвановскою дорогою с воинствы их, а сам князь великий пойде на Котел дорогою со многими силами»... Синод. лет. добавляет (И. Г. Р. V, пр. 70): «того ради не пошли одною дорогою, яко не мощно им вместитися». И за четыреста шестьдесят лет тому назад у нас были те же большие и проселочные дороги. Вот доказательство: в Троицкой лет. под 1495 годом сказано: «место то было тогда на Кучкове поле, близь града Москвы, на самой на велицей дорозе Володимирьской». Нужно еще заметить, что в то время путями сообщения заведывали полицейские смотрители, которые назывались не дорогами, как уверяет издатель Льв. лет. (V, 62), а дарагами (И. Г. Р. Карам. V, пр. 42). Им поручалось и собирание пошлин или податей.

Прежде нежели упоминается в летописях наших о гонцах, уже говорится о прогонах в одной из древнейших Новгородских грамат. Карамзин (И. Г. P. IV, стр. 94, пр. 114) переводит из этого договора так: «Тиунам и дворянам Княжес., объезжающим волости ², даются прогоны, как издревле установлено, и только одни ратные гонцы могут в селах требовать лошадей от купцов». Следовательно одно из важнейших условий почты, прогоны, известны были на Руси почти за шестьсот лет! [128]

Если только гонцы могут назваться почтою, то начало ее на Руси относится к временам весьма отдаленным. В самом деле, с кем же пересылались бы граматы, челобитные, письма из города в город, от одного владетельная князя к другому, если бы не было такой почты? В наших летописях под 1289 годом упоминается о «гонцах». По всему видно, что гонец посылался верхом, а не пешком. Может быть давали ему подводу от селения до селения. Кто же это были, как не почтальоны? Арцыбашев (II, 466) говорить: «курьеры». Это почти одно и то же; только нынешние курьеры составляют служителей высших присутственных мест, а не разъезжают по дорогам. И так почтовая гоньба на одной лошади известна была у нас в XIII веке; тогда слово гонец означало человека, посланного на-спех, на-легке. Думаем, что от действительного глагола «гоняю» произошло летописное выражение: «изгониша немцы изгоною ратью». Арцыбашев (II, 317) объясняет, что слово «изгон» есть то же, что «нечаянно, незапно, набегом». Верим, но после этого как объяснить другое летописное выражение: «и ехаша изъездом» (Ростислав Рюрикович в 1193 году?) (И. Г. Р. Kap. III, пр. 74, стр. 54). В Новгороде (в XVI веке) были «изгонные книги», дошедшие до нас, содержание которых заключает: росишсь пятин и погостов с обозначением расстояний их от Новгорода. (Ист. раз. о древ. Вел. Новгорода Митроп. Евгения). Повторяем, что корень этого слова глагол «гоняю», отсюда вид его: изгониша; от него производные: изгон, гонец, изгонные. Заметим, кстати, что в XVII веке эти гонцы назывались сеунщиками ( сююнчи), ныне почтальоны. Это испорченное татарское слово значить «радость».

Между тем как у нас, на Руси, еще в тринадцатом веке была почта, или что-то такое похожее на почту, в начале XV века у нас не было ямской гоньбы; доказательством тому может служить следующее место в Троицкой летописи под 1408 годом: «Июлия в 8 день в неделю, выеха из града из Брянска Швитригайло, а на Москву приеха июлия к 26». — Брянск лежит от Москвы [129] (по старой дороге) на 440-й версте, а этот князь находился в пути 18 дней, выходит, что он тащился по 24 версты в сутки! Из этого следует заключить, что старинную почтовую гоньбу не должно смешивать с ямскою гоньбою, учрежденною гораздо после.

Но не подумайте, читатель, что тогдашние дороги имели что-нибудь общее с нынешними дорогами: как это можно! Послушайте Герберштейна, бывшего у нас, на Руси, в начале XVI века, в звании посланника, из творения которого Карамзине заимствовал следующий рассказ (И. Г. P. VII, 209):

«Не смотря на деятельность торговли, Россия казалась путешественникам малонаселенною в сравнении с иными Европейскими странами: редкие жительства, степи, дремучие леса, худые, пустынные, уединенные дороги свидетельствовали, что сия Держава была еще новою в гражданском образовании. С ужасом говоря о наших распутицах, тленных мостах, опасностях, неудобствах в пути, чужестранцы хвалят исправность и скорость нашей почты; из Новгорода в Москву приезжали они в 72 часа, платя 6 денег за 20 верст. Лошадей было множество на учрежденных ямах; кто требовал десяти или двенадцати, тому приводили сорок пли пятьдесят. Усталых кидали по дороге: брали свежих в первом селении или у проезжих».

Князь Щербатов (VII, 157) и профессор Успенский (I, 300) выдумывают небывалое известие. Один из них пишет: «Время учреждения Ямского приказа неизвестно... Об нем упоминается в разрядах 1516 года». Тут нет логики. Что-нибудь одно: или о времени этого учреждения было известно, или не было. Смеем уверить, что о Ямских приказах ни в каких разрядах не упоминается.

Не смотря на свидетельство Герберштейна относительно скорой езды по почтовым дорогам в России, мы имеем и особенный литературный памятнике гораздо старее того времени, положительно удостоверяющий, что действительно еще при В. К. Иоанне III у нас уже была ямская гоньба. [130] Правительство содержало почты, которые составляли одну из ветвей государственных доходов. В духовной упомянутого великого князя (Собр. госуд. грам. и догов. I, 398) именно сказано: «а сын мой Василей в своем великом княженье дръжыт ³ ямы и подводы на дорогах по тем местом, где были ямы и подводы на дорогах при мне».

Карамзин (И. Г. P. IX, стр. 444, пр. 778) говорит: «Сверх того (главных приказов) именуются еще избы: Стрелецкая, Ямская, Дворцовая»... В примечании он ссылается на Вивлиотику, Флетчера и Русские Достопамятности. Но ни в Вивлиотике, ни у Флетчера нет ни слова о Ямском приказе; а в Русских Достопамятностях (I, 140) напечатана уставная грамата на Двину, писанная в 1557 году. Там сказано: «а за наместничьи и за их пошлинных людей и за всякие доходы есмы их пооброчити, давати им в нашу казну на Москве дияку нашему Путилу Нечаеву с сохи по 20 рублев в московское число, да пошлин по два алтына с рубля, опрочь ямских денег».

Но ямские деньги могли храниться и на Казенном дворе (в главном казначействе), или в других приказах. О ямской избе в грамате нет и помину. Мы не смеем отвергать догадки Карамзина, но позволяем и себе также догадываться: почему же в царствование Иоанна III и сына его не мог быть учрежден Ямской приказ, когда уже были на Руси ямы, казенные ямщики, почтовая и ямская гоньба? Впрочем это маловажный вопрос; если даже и не разрешит его трудолюбивая ученость, то Русская История от этого ничего не потеряет.

Почтенный автор статьи, обильной историческими [131] подробностями, под рубрикою: «Описание города Верхотурья» (Вестник Рус. Географического общества, кн. I, отд. II, стр. Т), пишет: «в 1600 году выселены сюда из разных мест крестьяне под названием ямщиков, которые обязаны были проезжающих по делам государственной службы отвозить без прогонных денег. Впрочем, за таковую службу с ямщиков в казну не брали никаких податей, хотя и отведены были им пашенные и сенокосные места».

На каком основании сказано это? Где данные? Мы не знаем их; хотя действительно в Верхотурье одна из частей этого города называется Ямскою слободою, по причине населения ее ямщиками, причисленными с 1835 года к званию мещан. (Ibid. стр. 115).

Маржерет говорит (Спб. 1836 г. Стр. 52-53): «Намереваясь открыть неприятеля в обширных степях татарских, Россияне поступают следующим образом: там пролегают дороги, именуемые Царскою, Крымскою и Путем великого Хана; сверх того, изредка растут одинокие, рассеянные дубы, удаленные один от другого на 8, 10 и до 40 верст. По большей части при каждом из них становятся два стража с готовыми конями: один сторожит на вершине дерева, а товарищ его кормит коней, совсем оседланных. Всадники сменяются через каждые четыре дня. Сидящий на вершине дуба, заметив пыль в отдалении, слезает немедленно, не говоря ни слова садится на коня, скачет во весь опор к другому дереву, кричит издали и показывает рукою, где видел неприятеля. Страж второго дерева, находясь на вершине, уже вдали замечаете скачущего вестника, и едва поймет из слов его, или из знаков, с какой стороны поднимается пыль, велит своему товарищу, смотревшему за конями, скакать к третьему дереву. Так, уведомляя друг друга, дают знать ближней крепости и наконец самой Москве, не принося иной вести, кроме того, что видели неприятеля; и нередко, вместо людей, открывается конской степной табун, или стадо диких животный. Но когда страж, остававшийся при первом дереве, [132] также прискачет и подтвердит слова своего товарища, тогда с прибытием вестника, воинство берет оружие, а Воеводы соединяются и посылают нарочных разведать о силах неприятеля».

Арцыбашев замечает (III, стр. 552): «Эта воинская пограничная почта была не единственная в России: там находилась уже давно настоящая, во всем Государстве; но не такая постоянная, как ныне, и не для частной переписки, или езды».

Сказав это, Арцыбашев выписывает (СVI) из Отн. 332: «а что написано в вашем письме в IV статьи, чтоб вольных городов торговым людям вольно было ездити Великаго Государя нашего Его Царскаго Величества на подводах за своими прогоны: и Великаго Государя нашего, Его Царскаго Величества во всех Государствах устроены ямы, и на ямех подводы, не для торгового дела, для Его Царскаго Величества дела, про скорых гонцов и про послов и про посланников, а Любских и иных вольных городов торговым людем ездити наймуючи извощиков»...

Наконец скажем, что еще в прадедовское время, то-есть в половине прошедшего столетия, сословие ямщиков было весьма значительно. Они населяли не одни так называемые ямы, но в редком провинциальном городе не было ямских слобод, о чем свидетельствуют писцовые книги. Этого мало; в самой Москве были ямские слободы: Калужская, Коломенская, Дорогомиловская, Тверская, Бутырская, Переяславская, Рогожская. Впрочем, невероятно, чтобы они все исполняли обязанность ямской гоньбы.

Обратимся к предмету, который, если мы не ошибаемся, не был еще известен нашими исследователям.

Мы видели, что в уставной грамате на Двину (1557 года) между прочим сказано и о ямских деньгах; но так как содержание ее заключает в себе оброк и пошлины, которые предписывалось собирать в казну с кого следовало, то спрашивается: о каких это ямских деньгах упоминается [133] в грамате? Составляли ли он подать с ямщиков, или здесь говорится о прогонных деньгах, собиравшихся заезду? Смело можем сказать, что это место в акте решительно не ясно. Как же удивятся любители старины отечественной, когда прочтут в грамате 1683 года, что тут речь идет о прогонных деньгах, а не о государственных податях. В печатаемой нами грамате 1683 года упоминается и о том, что и при царе Иоанне IV Васильевиче ямщики избавлялись не только от всякой другой государевой службы, но «им ни в какие подати тянуть не велено». После этого согласитесь, читатель, что предлагаемый акт имеет некоторый исторический интерес, потому что, во-первых, он разрешает темное выражение другого, древнейшего акта; во-вторых, содержание его обильно данными относительно прав ямщиков, которыми они пользовались в продолжение 126 лет. Когда они утратили эти права — неизвестно. У нас в литературных памятниках встречается «выть ямской гоньбы». Так называлась единица для измерения расстояний и пределов, назначавшихся для счисления земель.

«Список Великих Государей граматы слово в слово.

«От царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев на Каширу полковнику инженеру Гаврилу Гавриловичу Фантурнеру. В нынешнем во 191 году маия в 28 день в нашем великих государей указе в Пушкарский приказ из Ямского приказа за приписью дьяка нашего Ивана Золотухина, написано: в нынешнем во 191 году марта в 25 день били челом нам великим государем Коломенского яму ямшыки каширские переведенцы Петрушка Еремин с товарищи. А в Ямском приказе подали челобитную, а в челобитной их написано: «по нашему великих государей указу гоняют они исстари ямскую гоньбу Коломенскаго яму с ямшиками вместе за одно; а окроме той ямской службы ни на какой иной службе служить и сошного всякого зделья [134] делать им не велено. И в городех воеводам и городельцам и приказным людем ни в каких делах без нашего великих государей указу судом и расправою ведать их не велено ж; а велено де их ведать на Москве в Ямском приказе ⁴; а ныне де на Кашир воевода Сила Хрущов и ты ⁵ ведайте их во всяких делах судом и расправою и сажайте их в тюрму и в приказе за решетку ⁶ и емлете у них на Кашире под послов и под посадников ⁷ и под гонцов ⁸ подводы ⁹ силою за правежем ¹⁰. Да ты ж де, Гаврила, без нашего великих государей указа и без граматы из Ямского приказу заставливаеш их делать город Каширу; и ямские гонебные их лошади ¹¹ емлеш у них возить лес и землю; и себе под запас к Москве ¹² с посошными людьми вряд; и ямской их луг на городовое дело емлеш и спрашиваеш с них всяких взятков и чиниш им тесноту и налогу мимо нашего великих государей указу и [135] грамат ¹³. И оттого де они одолжали великими, неоплатными долгами и гонебных лошадей без сена поморили; да тыж де спрашива(ешь) у них нашего великих государей указу и граматы ис Пушкарского приказу, и нам великим государем пожаловать бы велеть по прежнему нашему великих государей указу гонять им ямскую гоньбу с коломенскими ямшыками вместе за одно на Коломне; а на Кашире их ведать и город делать и подвод имать и ямского их лугу портить не велеть; и о том дать им нашу великих государей грамату ис Пушкарского приказу ¹⁴, а в Ямском приказе в указной книге прошлого 136 и 137 годов написано: В наших государевых жалованных граматах блаженные памяти великого государя царя и великаго князя Ивана Васильевича всеа Руссии 65 году ¹⁵ и блаженные памяти деда нашего великих государей великого государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии 128 и 139 годов написано: к городу каменя и извести и лесу возить и города и острога делать и мостов мостить и с посадскими и уездными людьми ни в какие подати тянуть и ни какова зделья делать ямщиком не велено; а велено им гонять ямскую гоньбу, а во всем ходить потому, как в них написано. И та наша государева жалованная грамата подписана блаженныя памяти великаго государя царя великаго князя Федора Ивановича всеа Русии ¹⁶, Бориса Федоровича ¹⁷, и блаженныя [136] памяти деда нашего великих государей великаго государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всея Русии на имя их, рудить ее ни кому ни в чем не велено. А велено по всему ходить по тому, как в них написано. Да в указной же книге, какова унесена у пожару ¹⁸, за приписью дьяка Андрвя Подлесова 127 году декабря во 2 день написано: по указу деда нашего великих государей блаженные памяти и великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии и по жалованной грамате мценским ямщиком никакого изделья и городоваго и острожного дела с посадскими и уездными людьми делать не велено, а велено им гонять ямская гоньба. И во 127 году по приговору боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского ¹⁹ с товарищи и по челобитью разных ямов охотников ²⁰ таковые граматы велено дать на все ямы. И во 170 году июня в 14 день по указу отца нашего великих государей блаженные памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца и по приговору бояр наших и по докладной выписке за пометою думного нашего дьяка, что ныне думной дворянин, Григорья Степановича Караулова против прежних наших государевых грамат ямшиком городового и острожного дела с уездными людьми делать не велено ж. А по писцовым книгам 137 году на коломенском яму тридцать детей ²¹ ямшиков, да к тому ж яму придать оставленной каширской ям ²². [137] И как к тебе ся наша великих государей грамата придет, и ты б коломенского яму ямшиком каширским переведенцом Петрушке Еремину е товарищи на Кашире городового и башенного дела с посадскими и с сошными и уездными людьми делать и ямских их гонебных лошадей на Каширу к городовому делу имать не велел; и на тех их лошадях земли и лесу и к Москве своего запасу возить, и с ямского их лугу на городовое дело дерну брать, и обид и налог и тесноты чинить им не велел потому, что по жалованным граматам с 65 году всех ямов ямшиком на воевод и на приказных людей и на горододельцев никакова изделья, и к городу камени и извести и лесу возить, и города и острова и с посадскими и с уездными людьми делать, и мостов мостить, и никаких податей платить не велено; а велено им гонять одна ямская гоньба. А прочете сю нашу великих государей грамату, и списав с нее список слово в слово, оставить у себя, а подлинную нашу великих государей грамату отдать бы еси ямшиком Петрушке Еремину с товарищи с роспискою впредь для иных наших воевод и приказных людей. Писана на Москве 7191 году июня в 11 день.

А у подлинной великих государей граматы припись дьяка Федора Волкова».

На обороте граматы по склейке написано: «К сему списку города Каширы площадной подъячей Алешко Петров вместо коломенских ямшиков, а каширских сведенцов, Гришки Кузмина и десятника рядовых людей по их веленью руку приложил».

Грамата писана на столбце, довольно связною скорописью. Печати нет, потому что это список, а не подлинник. Мы удержали редакцию рукописи с дипломатическою точностью.

Комментарии

1. См. Жур. Мин. Внут. дел 1844 г. N 11, в статье; «Обьяснение русских старинных мер», соч. г. Буткова.

2. Историограф (Ibid. пр. 116) объясняет древнее слово «погонь» следующим образом: «Употребленное в подлиннике слово «погонь», говорить он «имеет смысл прогонов: ибо в другой грамате, данной Ярославом Новугороду в 1270 году, сказано: «а Дворяном твоим погонь имати по пяти кун» (следовательно деньгами).

3. Держит, то-есть содержит, как в XVII веке правительство содержало питейные дома. Мимоходом заметим, что ямщики получили свое название от яма, где переменяли лошадей, а нынешнее слово станция произошло от стана. Заметим еще, что в библиографии нашей мы не знаем сочинения о ямской гоньбе и о почте в России, написанного к историческом отношении. Правда, в Ново-Словотолкователе Яновского (1803-1806 г.), под словом «почта» толкуется о почте, но крайне недостаточно, да и Ново-Словотолкователь порядочно уже устарел...

4. Это место в акте, по нашему мнению, очень замечательно; ибо обыкновенно в граматах после слов: «судом и расправою ведать их не велено», добавлялось: кроме татьбы, душегубства и разбоя. Странно; неужели татя и убийцу не судили в том уезде, где он сделал преступление, а отвозили его в Москву, в Ямской приказ? Странно, а между темь это так делалось.

5. To-есть, Фантурнер. В некоторых городах бывали по два воеводы, и один из них назывался товарищем. Так, например, (Арханг. Лет. 165): «У Тверичь (в Твери) воевода Ондрей Коробанов, да князь Иван Иванович Звенец».

6. Внутреннее устройство судных приказов нам не было известно. Теперь мы знаем, что за решеткою содержались арестанты, которых во всякое время дня могла видеть стража и власти города.

7. Как «под посадников»? Да их в 1683 году ни одного не существовало ни в Пскове, ни в Новогороде. Не посаженник ли? (Архангел. Летоп, 183). Но и о тех в исходе XVII века нигде не упоминается. Здесь очевидная описка.

8. Вот доказательство, что гонец был никто иной как почтальон.

9. Следовательно, на санях или на телеге с проводником.

10. Следовательно, правеж не всегда значил взыскание с должников, видно наказывали и за непослушание, дерзость.

11. To-есть, гонные их лошади. Любопытно знать: с какого именно времени ямщики начали ездить тройками и когда на Руси зазвенел валдайский колокольчик под дугой?

12. Под словом «запас» должно разуметь сельскую экономию, то-есть всякого рода хлеб, который на лошадях, принадлежавших каширским переселенцам, или сведенцам, возили в Москву на продажу в точную противность царским граматам.

13. Вот время! Видно тогда можно было простому гражданину оклеветать воеводу без всякой за то личной ответственности.

14. Из этого видно, что Ямской приказ был, кажется, ниже Пушкарского приказа в административном отношении. Мы сказали: кажется, на том основании, что сословие ямщиков находилось в ведомстве Ямского приказа, между тем как из Пушкарского выдавались им граматы.

15. Здесь говорится об уставной грамате на Двину 1557 года, из которой мы сделали выписку выше.

16. В последних двух фразах мы находим великое замешательство. Выходит, что граматы от царя Михаила Федоровича 1620 и 1627 годов, подписаны царем Федором Иоанновичем, скончавшимся в 1598 году, января 7 дня. Тут что-нибудь не так.

17. Извольте заметить, что этого великого государя не называют царем. Мы не думаем, чтобы здесь был пропуск в титуле: грамата переписывалась слово в слово.

18. Значит: спасена, осталась от пожару.

19. Спаситель отечества, князь Д. М Пожарский вместе с князем Волконским в 1619 году, 14 сентября, пошли «с ратными людьми» (Лет. о мятеж. 317) из Пафнутьева монастыря в Серпухов на встречу врагам Руси, где кн. Д. М. Пожарский «крайне заболел», вследствие чего и возвратился с берегов Оки на берега Москвы-реки. С тех пор он не ратовал уже в поле.

20. To-есть, те из крестьяне, которые записывались в ямщики по собственной своей воле, охотою.

21. Вот что для нас непонятно! Что это такое «тридцать детей ямщиков»? О ком тут речь: ямщиков ли называют детьми, или их детей?

22. С этого-то времени, как надобно думать, почтовая дорога из Тулы в Каширу уничтожена. Ныне она лежит из Тулы на Венев и потом уже на Каширу.

Текст воспроизведен по изданию: Царская грамота, жалованная Коломенского яму ямщикам, каширским переведенцам, в 1683 году // Москвитянин, № 12. 1855