«СВИДЕТЕЛЬСТВА» ОЧЕВИДЦЕВ О САМОСОЖЖЕНИЯХ В КАРГОПОЛЬЕ И НА МЕЗЕНИ

В конце 40-х или и начале 50-х гг. XVIII в. некий каргопол посетил Выго-Лексинскнй монастырь и его знаменитую «книжнниу». Итогом его многодневных занятий в этом крупнейшем культурном центре Поморья явился небольшой (в 8-ю долю листа), но пухлый (435 лл.) сборник, который он составил, делая выписки из полюбившихся ему сочинений. Возвратившись в Каргополь, паломник привез сборник на родину, а два с лишним века спустя — в 1965 г. —он был найден археографами Библиотеки АН. 1 По месту находки рукописи — деревня Кучеполда — сборник был назван Кучеполдским. 2 В этом чрезвычайно насыщенном литературными памятниками сборнике нашло отражение не только необычайное богатство выговской кинжницы, но и широкий круг интересов его составителя. Одним из важных вопросов, живо интересовавших каргопольского книголюба, был вопрос о правомерности самосожжения как средства спасения души в нынешнее «горькоплачевное» время. Оживленные дебаты по этой проблеме велись среди старообрядцев уже давно, со времен протопопа Аввакума и его сподвижников, высказавшихся, как известно, в защиту самосожжений. В последней четверти XVII в. самосожжения широко распространились по стране и в особенности стали частыми в Поморье, где крупнейшим их организатором и пропагандистом стал бывший монах Соловецкого монастыря Игнатий 3. В Кучеполдском сборнике имеются обширные материалы по истории самосожжений. Здесь мы находим отрывки из «Книги бесед» протопопа Аввакума и Челобитной Игнатия Соловецкого к царю Федору, выписку из Книги Василия Великого «о убиваюших самих себя» с добавлением критического комментария к этому тексту, подборку текстов о древних христианских мучениках за веру, а также главу 29-ю из «Винограда российского» Андрея Денисова, где рассказывается о великолуцком дворянине Димитрии Хвостове с сорока его единомышленниками, избравшими «огнепальную» смерть, как альтернативу возможному «отступлению от веры», к чему их принуждали власти. Заметим, что этих людей, попавших в официальный пантеон старообрядческих мучеников, судя по рассказу А. Денисова, сожгли все же насильно, они не принадлежали к самосожженцам. [160]

Представляется важным то обстоятельство, что в Кучеполдском сборнике как бы встретились сочинения, относящиеся к старой литературной школе отцов-основателей старообрядчества (протопоп Аввакум, Игнатий Соловецкий), с сочинениями, представляющими уже новую выговскую литературную школу (Семен Денисов, Игнатий Трофимович). Соседство сочинений названных авторов в Сборнике свидетельствует об их соседстве на полках выговской «книжницы», что помогает решению вопроса о заимствованиях писателями Выга идей и сюжетов из литературного наследия отцов-основателей старообрядчества.

Публикуемые ниже «свидетельства» о богоугодности самосожжений «благочестия ради», как можно предполагать, были собраны и литературно обработаны на Выгу в первой трети XVIII века. Цикл «свидетельств» предваряется вводной фразой с напоминанием о том, что «смятение» в православной вере произошло в 1666 г., т. е. после «исполнения» апокалиптического «звериного» числа 666 и со ссылкой на «страдальческие написания». Пересказом одного из таких «страдальческих написаний» является рассказ о сновидении некоего инока, который, разгребая посохом пепел на месте самосожжения, обнаружил написанное «на бумажице» утверждение: «сии святии мученицы суть». 4

Второй свидетель, названный в сочинении традиционным «имя рек» и, как и первый, сперва сомневавшийся в богоугодности «самоубийственной смерти», увидал «духовными очами» много самосожженцев находящимися в раю «за небесными вратами», вместе с богом, ангелами, архангелами, праотцами и пророками. Однако некоторые из этих самоубийц привиделись ему в сновидении «яко бы нази». Их видимую наготу свидетель пытался объяснить тем, что на жизненном пути погибших за веру не встретилось добрых дел, «но токмо едину имуще ревность о благочестии».

Третье свидетельство принадлежит, вероятно, одному из выговских иноков, отправленному «старейшими» в Каргополье после бывшего там «гонения» и «находа военных людей». 5 Посланному было вменено в обязанность «обыскать и описать» имена сожженных и установить места их гибели. Заночевав вблизи одного из таких мест, инок «в дреме» ощутил «многое благовоние и благоухание сладкое благовонного фимияна и ощутих великую сладость от таковаго благоухания».

Тому же свидетелю с Выга, посланному на этот раз вместе с другим «старейшим братом», была поручена поездка на Мезень, где незадолго перед тем «бысть гонение рабам Христовым» от «новолюбителей» и где «мнози страха ради сами сожгошася». Когда приехавшие иноки совершили панихиду над пеплом погибших и начали петь «вечную память», они внезапно ощутили «велие благоухание сладостное фимианное». Последнее свидетельство могло послужить основой для созданного позднее и включенного в «Виноград российский» Семена Денисова сказания о Федоре и Луке мезенских. 6

Посылая своих «экспертов» в места недавних самосожжений, выговские наставники выполняли указание протопопа Аввакума, разъяснившего вопрошавшим его мирянам, что добровольно принявших смерть за веру следует почитать: «сожженных кости держим в честней месте», однако «на вместо образная их не поставляем, дондеже бог кого прославит; тогда, перекрестяся, поклонимся, егда бог изволит объявить». В поисках таких чудесных проявлений божественной воли и ездили выговские посланцы по стране. Однако добытые и записанные ими «свидетельства» о посмертных «чудесах» мучеников за веру не всегда представлялись выговским руководителям достаточно [161] убедительными и лишь частично были включены в знаменитый выговский патерик — «Виноград российский» Семена Денисова, и то в сильно переработанном виде.


ТЕКСТ «СВИДЕТЕЛЬСТВ»

Во страдальческих написаниях обретается: егда по числе 666 бысть смятение в православней вере и держащимся древняго благочестия бысть велия нужда и гонения и страшалища, и мнози от гонимых сами ся вседомовно сожигахуся в овинах и в прочих храмех по Волге и во иных росийских пределех. И некий инок пустынный житель, той и сам в гонении и во страсе пребывая, и слыша о тех самосожигающихся, много сумневашеся и не ведый, аще благоугодно будет богу таковое страдание, или вменится в согрешение. Много же моляшеся человеколюбцу Христу богу нашему, яко дабы известил Господь бог, ими же судьми весть сам Господь. И зрит некако в видении обрететеся на тех местех, на самом попеле, иде же сожизахуся благочестия ради, и примеси той попел жезлом и обрете на бумажице написано сице: «сии святии мученицы суть». И прослави человеколюбца бога. И оттоле яве, яко не имеше сомнения сицеваго.

Глаголаша христолюбцы нецыи, яко бе некий пустынный отец, имя рек, имеяше таковое сомнение о самосожигающихся, и всякими образы от своих рук за благочестие по прилучаю смерть приемлющих. Молящу же ся ему о сем, яко дабы Господь бог открыл таковую тайну, аще благоприятно и угодно ли богу тое страдание, и есть ли некое воздаяние таковому страданию от неизреченнаго человеколюбия божия, а не паче ли осуждении быша. И не презре бо, рекоша, бог раба своего усерднаго моления его, волю бо, рече, боящихся творит и молитву их услышит и спасет я. Молящу же ся ему, рекоша, и открыл ему Господь бог. Видит духовными очима и чистотою душевною, яко бы ся отверзошася, яко бы рещи, врата небесныя и зрит, яко же и пророцы зряше Господа бога на престоле славы, та же пред престолом яко бы чини архангельскии и ангельския и чини праотец, пророк и лицы мученичестии и святительстии и преподобии честии и прочих святых лиц многое множество, в них же и нынешнии самосожигающиеся и инако от своих рук предающихся различно смерти благочестия ради. Но неции от них яко бы нази. А что нагота их, сея тайны того неведуще и ни иже гадающе, яко бы не имеше добрых дел, но токмо едину имуще ревность о благочестии.

Ин раб Христов от поморских стран поведа. Егда, рече, в Каргопольском уезде от некого гонения и находа воинных людей и взыскания бысть держащимся древняго благочестия, от того страха мнози сами ся пожгошася. Слышавше же [162] старейшия, послаша мя, рече, обыскать и описать имена их. И хождах, рече, весь день место их испытуя с трудом многим. Бяше же во днии летния. И егда, рече, постигаше нощь, приидох обнощевати к знаемому человеку к страннолюбцу и даде ми, рече, покой во отхожем храме или горнице, устроеном и устланом еленьми. И начах, рече, молитися богу, сиречь церковное правило исправляти. И от труда дневнаго бысть ми дрема и прииде ми многое благовоние и благоухание сладкое благовоннаго фимияна и ощутих великую сладость от таковаго благоухания.

Той же Христов раб поведа: не в коем годе на Мезене бысть гонение рабом Христовым древняго ради благочестия от новолюбителей. И мнози страха ради сами сожгошася. И послани ее мы от старец, еже бы описати и уведати имяна их. И обретохом попел самосожехщихся и рече от нас старейший брат: что сотворим, яко не имамы иныя некоея благодати сим рабом божиим воздати, токмо сию благодать: да совершим по них понахиду. Не бяше же с нами ни свещь, ни ладану, ни пшеницы, ни меду, ни же книги. И начахом изо уст совершати и без кутии. И егда совершихом и начахом пети «вечная память» — и умножися велия благоухание сладостное фимианное. Мы же чюдихомся, рече, на мнозе и подвигохомся наипаче верую, еже бы таковым рабов божиих души их поминати.

Каргопольское собр. № 20, л. 303-307.


Комментарии

1. Бубнов Н. Ю., Копанев А. И. Отчет..., с. 200 и 203. № 20.

2. Описание сборника см.: Сочинения писателей-старообрядцев XVII в. /Сост. Н. Ю. Бубнов. — Описание рукописного отдела БАН СССР, т. 7, вып. 1 (в печати).

3. Об Игнатии Соловецком см.: Бубнов Н. Ю. Неизвестная челобитная дьякона Игнатия Соловецкого царю Федору Алексеевичу. - В кн.: Рукописное наследие Древней Руси Л. 1972, с. 92-114. Текст челобитной опубликован здесь частично по Кучеполдскому сборнику.

4. Оригинальный текст этого "свидетельства" имеется в рукоп. БАН 19. 2. 35. (л. 25-28) в составе выписки из "Епистолии Феодора дьякона".

5. Возможно, речь идет здесь о самосожжении 1734 г. на Порме в Каргопольском уезде. См.: Филиппов И. История о зачале Выговской пустыни. Саратов, 1913. гл. 12, л. 30 об. — 31

6. См.: Денисов С. Виноград российский. М., 1906, гл. 73, л. 120 об. — 121. В этом сказании, помимо персонификации самих мучеников и очевидцев "чуда" с их мощами, изменена и сама форма мученичества: после многих пыток "страдальцы" были повешены мучителями.

Текст воспроизведен по изданию: Рукописная и печатная книжность Карельского Поморья (По итогам археографической поездки 1980 г.). // Книга и библиотеки в России в первой половине в XIV- первой половины XIX в. Л. Библиотека Академии Наук. 1982

© текст - Бубнов Н. Ю. 1982
© сетевая версия - Thietmar. 2011
© OCR - sagittario. 2011
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Библиотека Академии Наук. 1982