ДОКУМЕНТЫ ЗЕМСКОГО СОБОРА 1650 г. 1

№ 22

Расспросные речи епископа Рафаила и выборных по извету кн. В. П. Львова о их пребывании в Пскове и приказная запись по делу Ивана Олферьева

Позднее 18 сентября 1650 г. 2

Расспросные речи Ивана Ольферьева

Как до архиепископ и псковичи всяких чинов люди епископа и выборных людей встретили со кресты, и у городовых де ворот архиепископ Псковской велел петь молебен, и в то де время епископ Рафайло псковичем говорил: “Братья православные христиане, видя к себе такую государскую премногую милость, обратитесь и вины свои кo государю принесите”. И он де Иван говорил такие же слова и братьями называл, чтоб они обратились и вины свои ко государю принесли.

А о здоровье де их не спрашивал, да и спрашивать де было их николи, потому что от народу было утесненье болшое. И в то де время ис полку боярина князя Ивана Никитича подъехали было смотрить ратные люди, и псковичи де, увидев з города и с сторон, закричали: епископ де и выборные люди пришли их уговаривать обманом, а ис полку де от боярина от князя Ивана Никитича ратные люди хотят их побивать. И со кресты хотели было поворотитца в город. И они де выборные люди одва их уговорили, а говорили, что то дело неизбытное, что князь Ивановым полчаном побивать, а они пришли к ним з государскою милостью.

А о приезде того ото псковичь в то время на боярина никакие жалобы не слыхал и боярина князя Ивана Никитича он, Иван, не лаивал и ничем не безчесщивал и врагом не называл, и о псковичах он не туживал. Да и безчестить де было ему боярина не для чево, потому что он послан по государеву указу и государю служит, и голод, и тесноту и всякую нужу с ратными людми терпел. И от попа Евсевья будто он псковичам говорил: “Слушайте де, как по нас тужат”, он, Иван, не слыхал.

И в соборной де церкве поп Евсевей с своими товарищи во все люди говорили, чтоб государю креста не целовать, таких речей он, Иван, не слыхал. А как у них государево дело делалось, и что в которой день было, и как было за новоприписную статью креста целовать не хотели, и о том де о всем писано ко государю.

А будучи де он во Пскове государю служил: псковичам, которые к ним прихаживали, говорил, чтоб они обратились и вины спои ко государю принесли, и у себя их кормил, чтоб их к доброму делу привести, да и власти де их кормили ж. А про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь никаких непристойных речей он не слухал, а толко б де какие непристойные речи про государя от кого он услышал, и он бы сам за то не утерпел, и писали б о том к нему, государю. [140]

А псковичь де о том, чтоб околничему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть он, Иван, не наговаривал, а писал де то все околничей неправдою, да и наговаривать де было ему но для чево, потому что ему, Ивану, с околничим в товарищах быть не указано.

А государевы де грамоты у него, Ивана, никакие не бывали, а бывали все у епископа. И околничего де и родителей его ничем он не лаивал и не безчещивал, и никакой де брани с околничим у него не бывало. А ссорил его с околничим Иван Еропкин да гость Федор Юрьев. И во Пскове Иван Еропкин с ним, околничим, со князем Васильем Петровичем съезжались, и Федор де Юрьев у околничево бывал же.

А околничей де писал о том ко государю, избывая вины своей: как де епископ и выборные люди за кресты шли в город, и против его двора со кресты стояли, и ждали его многое время и чаяли того, что он обрадуетца государской милости и ко крестом выдет. И он де из дворы своего ко крестом и в соборную церковь к молебном не вышел и у молебнов но был, а приехал к соборной церкве в понедельник, а вшодчи в соборную церковь и говорил ему, Ивану: сказывают де они, что как они с Москвы отпущены и тому полшесть недели, а в государеве де грамоте, которую они к нему прислали написано число недавное. И он де, Иван, говорил ему князю Василью, тихим делом, что таких речей говорить ему непригоже; как то услышат псковичи, и государеву делу учинитца поруха, а их побьют, и до них де псковичи многие государевы грамоты лживили. И, услышав де от него, князь Василья, такие речи, андроньевской архимарит вышел из олтаря и говорил ему то ж, чтоб он тех речей говорить перестал, чтоб за то ото псковичь какое дурно не учинилось.

Расспросные речи епископа Рафаила

Коломенской епископ Рафайло против отписки сказал:

Как де архиепископ Макарей и псковичи всяких чинов люди встретили его со кресты, и в ту де пору он, епископ Рафайло, к образом прикладывался и после того с архиепископом о хресте целование учинили, и шол в соборную церковь, и совершал пение молебное, и воду святил и псковичь всяких чинов людей крестом благословлял, святой водою крапил, и после того псковичам всяких чинов людем государев указ объявил, и грамоту отдал и исправлял во всем по государскому указу.

А Иван де Олферьев на встрече псковичь о здоровье спрашивал ли, и по них тужил ли, и боярина князя Ивана Никитича безчестил ли, и на околничего на князя Василья Петровича Львова выборных и всяких чинов людей бити челом, чтоб ему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть, наговаривал ли, и государеву грамоту у себя три дни держал ли, и у себя утаить хотел ли, и околничего князя Василья Петровича и родителей его лаял ли и безчестил ли, того де он, епископ, но слыхал и ни про што не ведает.

А как де он с архиепископом о бозе учинил целование, и он де шол с архиепископом и с ним идучи, говорил и в печалях его утешал.

А как де псковичи выборные люди до крестного целованья прихаживали к нему, епископу, при выборных людех, и он де, епископ и выборные люди для того, что их мятежю уговорить, говаривали им, чтоб они, братья православные християне, от мятежу отстали и государю крест целовали.

Расспросные речи архимандрита Селивестра

Архимарит Селивестр сказал:

Как де псковичи всяких чинов люди встретили епископа и их выборных людей, и Иван де Олферьев псковичь о здоровье спрашивал ли, того де он не слыхал. А псковичи де им на боярина на князя Ивана Никитича и на ратных людей жаловались, а говорили, что де им боярин и ратные люди тесноту чинят, а того же слова ото псковичи, что боярин пришол изменою, а не по государеву указу, он не слыхал.

А Иван до Ольферьев боярина не лаивал и врагом не называл и по них, псковичах, тужил ли, про то де он не слыхал. И выборные люди ому, Ивану, о том, что он [141] делает негораздо, спрашивает псковичь о здоровье, а они присланы к ним не о здоровье спрашивать, говорил ли или нет, того де он не ведает.

А братьями де их псковичь епископ и они выборные люди в уговорных речах называли и все, и говорили, чтоб они братья православные християне от мятежю престали и вины свои ко государю принесли, а не на встрече.

А как де епископ и они, выборные люди, соверша государево дело, поехали изо Пскова ко государю к Москве, и приехав на Пишачу сошлися к епископу писати ко государю отписку о том, что они изо Пскова едут, и в то де время у Ивана Олферьева с Ываном Еропкиным меж их учинился разговор в отеческом деле. И Иван де Еропкин говорил Ивану Олферьеву: и то де не дело, что он Иван псковичь братцами называл и о здоровье спрашивал, опричь де того иных речей меж ними не слыхал.

А на встрече де против Ивановых речей Олферьева поп Евсевей такие речи, что слушали все псковичи, как по вас тужат, прямо де Иван говорил, что боярин разорил нас изменою и впредь де тоже будет, говорили или нет, того он не слыхал. И в соборной церкве поп же Евсей с своими товарыщи такие речи, чтоб государю креста не целовать говорил ли, от тех его речей великое смятение было ль, того он не слышал.

А было смятение у псковичь во всегородной избе во вторник, как учали государю крест целовать, сперва за их воровство за новоприписную статью, и в колокол бить хотели и тех людей, которые государю крест целовали наперед по той записи и с новоприписною статьею, хотели побить. И те де люди приходили к ним и говорили, что их за то хотят побить. А от попа ли де Евсевья то дело всчалось, того он не ведает.

А про государя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь ни от кого никаких непристойных речей не слыхал. А для чево поп Евсевей с товарыщи своими попы к повинной своей челобитной рук не приложили, того де он не ведает.

И Иван Олферьев псковичь о том, чтоб околничему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть, наговаривал ли, того де он не ведает.

А государеву грамоту к околничему послали они на завтрее своего приезду в воскресенье с выборным человеком с Михайлом Ермолаевым. А была де та государева грамота у епископа. А Иван де Олферьев о том выборным людем, чтоб та государева грамота околничему не отдавать, говорили, и выборные люди о том ему Ивану, что тое государевы грамоты околничему не отдать нелзе говорили ль, того он не слыхал.

А околничего де князя Василья Петровича и про родителей его Иван Олферьев лаял ли и безчестил ли, того де он не слыхал же. А того де он слышал в соборной церкве у околничего у князя Василья Петровича с Ываном Олферьевым был меж ними разговор и шум. Говорил де Иван Олферьев: пожалуй де князь Василей Петровичь, помолчи о той статье. И он до архимарит о том спросил околничего князя Василья Петровича, о чом у них шум. И околничей де говорил, вы де сказываете, что с Москвы вам шестая педеля, а в государеве де грамоте, какову они к нему прислали, написано августа 1 число. И он до архимарит, призва ево к епископу, говорил, чтоб ему о том помолчать, чтоб тем во псковичех и пуще мятежю не учинить. А для де чево то учинено, и они ому о том скажут впредь, и он бы тем государеву делу помешки не учинил. И после того про то ему розсказали, что та государева грамота прислана к ним в дорогу на Солцу.

Расспросные речи черниговского протопопа Михаила

Черниговский протопоп Михаил сказал:

Как де епископ и они выборные люди пришли подо Псков, и на встречу де вышли псковичи всяких чинов люди от города с версту, конные и пешие. А сказывали им, что де идет встретить их со кресты архиепископ Макарей, и псковичи де им кланялись. И в то время Иван Олферьев им говорил: “братья де православные [142] християне как бог милует”, и как они такое смятенье учинили. Да и все они выборные люди псковичь братею и православными християны называли и о здоровье спрашивали.

И псковичи де в те поры жаловались на боярина на князя Ивана Никитича, что он тесноту чинил. А про то де ему и ведомо, что епископ к ним в город гонца: прислал, что они идут к ним з государскою милостью, а он де боярин от крови не уйметца. И Иван де Олферьев против того им псковичам говорил будет де он про епископа и про выборных людей подлинно ведает, что они к ним з государскою милостью идут, а им тесноту чинит и от крови не уйметца, и ому де бог судит. А боярина лаял ли и врагом называл ли и о псковичах тужил ли, того де он не слыхал. А как он Иван псковичь о здоровье спрашивал, и выборные люди того ему Ивану говорили ль, что он Иван делает негораздо и о здоровье спрашивает, того де он неслыхал же.

А поп Евсевей псковичам говорил ли, “слушайте де псковичи, как по нас тужат”, того не слыхал и попа Евсевья не знает.

А как епископ и выборные люди государеву грамоту псковичам отдали и государскую милость им объявили, и псковичи де меж себя шумели, а говорили, что де на них измена написана, будто они грамоту писали к литовскому королю, и того де у них не бывало. Да и у крестного целованья был у них шум о том же и о новоприписной статье. И на тех людей, которые государю крест целовали и наперед по записи с новоприписною статьею, шумели и будто и побить хотели.

А поп ли Евсевей с своими заводчики то дело всчал и с ворами во все люди о том говорил ли, того де он не ведает, потому что меж ими был шум большой, и попа Евсевья он не знает.

А про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии непристойные речи говорил стрелец Муха, про то де он сам слышел. А те непристойные речи писаны в том писме, каково взято у нынешних псковских челобитчиков в дороге и послано к государю в поход. И он де протопоп того Муху бранил и говорил ему, что он такие непристойные речи про великого государя помазанника божия говорит, позабыв свою голову. И он де говорил, от кого де я такие речи слышел, и те де у нас живы. И тот де вор стрелец Муха многое время креста целовать не хотел.

Да с тем же де вором Мухою у крестного целованья шумел стрелец Иевко Копытко и креста целовать так ж не хотел многое время, а говорил, государю де мы крест -целуем, а против де Хованского битца им до смерти, потому что де он послан не от государя. И он де протопоп на тех воров шумел и бранил и вины их им выговаривал и ко кресту их привел. А опричь де стрелца Мухи от иных ни от кого про государя непристойных речей он не слыхал.

А о том де Иван Олферьев говорил псковичам при епископе и при выборных людех: по государеву де указу велено быти у крестного целованья околничему князю Василью Петровичю, и он де околничей им псковичам надобен ли. И псковичи до выборные люди Неволя с товарыщи говорили, в том до волен бог да государь; кому по его государеву указу велено быть, тому они и ради.

А про то де он слышел, что государеву грамоту, какова послана к околничему, послал епископ к нему в понеделник. А он де при том в те поры не был. А говорил ли де он Иван выборным людем, чтоб тое государевы грамоты к околничему не отсылали, и что ему против того выборные люди говорили, и псковичам о том, чтоб околничему во Пскове но быть, наговаривал ли, того он не слыхал. А околничего де и родителей его Иван Олферьев лаял ли и бесчестил ли, и того де он не слыхал же.

Рaccnpocныe речи Ивана Еропкина

Иван Ерапкин сказал:

Как псковичи их встретили и епископу и выборным людем кланились, Иван де Олферьев, неведомо убоясь или сторонясь, говорил псковичам: “Братцы государи, как вас бог милует, здорово ль живете”. И псковичи де жаловались на боярина на [143] князя Ивана Никитича и на ратных людей, что де он им тесноту большую чинит. И Иван де Олферьев против их речей молвил про боярина про князя Ивана Никитича: он враг, как так делает противе де государскому величеству. И он де Иван Ерапкин, слыша от него такие речи, говорил архимариту, чтоб де он архимарит Ивану Олферьеву поговорил, чтоб он Иван Олферьев то слово урвал, о здоровье де их спрашивать недоведетца. А протопопу он Иван Ерапкин говорил: “Иван Олферьев: дурно так делает, что о здоровье спрашивает”. А епископу про то не сказывал, потому что он епископ шол напереди, а они де шли позади.

А про боярина, опричь того слова, что он его назвал врагом, ничего не говаривал.

А таких речей от попа Евсевья и ото псковичь от его заговорщиков говорил ли он псковичам, слушайте де псковичи, как по нас тужат, что разорил де нас боярин изменою и впереди де нам тоже будет, и таких речей от Евсевья попа и ото псковичь он не слыхал.

А государеву грамоту епископ и они выборные люди отдали псковичам у соборные церкви на паперти. А тот поп Евсевей с своими заводчиками с ворами такие речи, чтоб государю креста не целовать, говорил ли или нет, того он не слыхал.

А мятеж де и шум у псковичь меж ими был у всегородные избы после того, как грамоту и речь выслушали, за новоприписную статью, что они прежнее государево крестное целованье преступили и в колокол бить хотели. А от попа ли Евсевья и от его товарыщи такие речи всчалися, или не от них, про то де он не ведает.

И присылали де псковичи к епископу и к выборным людем своих выборных людей Неволю с товарыщи, чтоб епископ и выборные люди себя и их, которые государю крест целовали, поберегли и ту новоприписную статью оставили и велели б крест целовать по прежней крестоприводной записи. А впрям ли тех людей, которые наперед государю крест целовали, побить хотели, или нет, про то де он не ведает.

А про государя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии поп Евсевей с попами и старостою з Гаврилкою да с Томилком Слепым с товарыщи, какие непристойные речи говорили ль и для ли того к повинной своей челобитной они попы рук не приложили, того де он Иван не ведает.

А как де они псковичи объявили государеву грамоту, что прислана ко околничему и воеводе ко князю Василию Петровичу Львову, что ему околничему велено у крестного целованья быть тут же, и Иван де Олферьев псковичам говорил: надобен ли де вам околничей у крестного целованья или нет. И псковичи де сказали, что де ево государева воля, кому по его государеву указу велено быть, те и будь. А государева грамота, которая прислана ко околничему отослана к нему в третей день. А дела де все были у архимарита. А хто ту государеву грамоту задержал, архимарит или Иван, и того де он не ведает. А им де выборным людем говорил Иван Олферьев, чтоб ту государеву грамоту околничему не отдавать. И он де Иван о том, что государеву грамоту околничему не отдать нелзе, ему Ивану Олферьеву говорил, и епископу де о том говорил, что тое государеву грамоту околничему доведеца отослать.

А околоничево де князя Василия Петровича и его родителей Иван Олферьев лаял ли и бесчестил ли, и того де он не ведает.

Расспросные речи Федора Рчинова

Федор Рчинов сказал:

Как де псковичи епископа и выборных людей встречали за городом, конные и пешие, и им кланялись и говорили: дай де господи здорово были. И Иван де Олферьев против того им говорил: братцы де государи, как вас бог милует, здорово ли живете. И псковичи де на боярина на князя Ивана Никитича жаловались в его утесненье и разоренье. И Иван де Олферьев к том их речам про боярина говорил: “Ах, враг как так делает”. А лаи де он никакие опричь того про боярина от него не слыхал. И Иван де Еропкин говорил о том архимариту, что де он Иван псковичь о здоровье спрашивает рано. Да и ему де Федору Иван Еропкин о том говорил.

А поп де Евсевей с товарыщи псковичем, чтоб они слышали, как но них тужил, такие речи говорил ли, того он по слыхал. И в соборной де церкви тот же поп [144] Евсевей во все люди такие речи, чтоб государю креста не целовать, говорил ли, того де он не слыхал.

А после де их приезду на третей или на четвертой день у псковичь меж себя смятенье и шум был болшой не по один день. И выборные люди псковичи к епископу и к ним приходили, а говорили, будто их выборных людей, которые государю наперед крест целовали, псковичи побить хотят за то: крест де целовали псковичи, а боярин от города не йдет.

А про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь никаких непристойных речей и ни от кого не слыхал.

А государева де грамота, какова послана с ними к околничему, отослана на третей день, и псковичам про тое государеву грамоту объявлено.

А Иван де Олферьев в то время псковичем выборным людем говорил: околничей де князь Василий Петрович вам псковичам надобен ли. И псковичи де говорили: в том де волен бог да государь, они до государеву указу непротивны. А о том, чтоб ему околничему во Пскове не быть, Иван Олферьев псковичь наговаривал ли, того де не ведает.

А дорогою де едучи Иван Олферьев говорил архимариту: х какой де мере околничему у крестного целованья тут же быть. И он де Федор ево встретил: ту де государеву грамоту, что с ними послана ко околничему, где вам деть и как ее не отдать. И Иван де молвил, что мочно миновать.

А околничего и родителей его Иван Олферьев лаял ли и безчестил ли, и того де он не слыхал.

Расспросные речи Федора Юрьева

Гость Федор Юрьев сказал:

Как де псковичи епископа и выборных людей встречали за городом и им кланялись, и Иван де Олферьев говорил им: “Как вас милует, здорово ли живете”. И псковичи говорили ему, что разорил их Хованской. И Иван де Олферьев к тому слову говорил: ах, де враг, как он так делает. И Иван де Еропкин учал говорить протопопу, что де они не о том присланы, что о здоровье спрашивать; ещо де у них государева дела не бывало, а он Иван о здоровье спрашивает. И про то де ему Иван Еропкин сказывал, что де он и архимариту про то говорил.

А поп Евсевей псковичам говорил ли такие речи: слушайте де, как по нас тужит, того он не слыхал. А в соборной де церкве поп Евсевей псковичам во все люди такие речи, чтобы государю креста не целовать, говорил ли, того де он не ведает.

А как де выборные люди крест поцеловали, и у них псковичь за то меж себя был шум болшой, и выборные люди ко властем и к ним выборным людем приходили, а говорили, будто их за то хотят побить и в сполошной колокол бить, и шумели про запись и про боярина, чтоб ему отойти, и они б де в том себя и их поберегли.

А про царя государя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь никаких непристойных речей ни от кого не слыхал.

А грамота, какова послана ко околничему ко князю Василью Петровичу, отослана к нему на третей день. И в то время Иван Олферьев говорил псковичам выборным людем: околничей де князь Василей Петрович им надоел ли. И псковичи де сказали: в том де волен бог да государь, кому де государь указал быть, тому они и ради. А та де грамота была у епископа.

А околничего де и родителей его Иван Олферьев лаял ли и безчестил ли, того де он не ведает.

Расспросные речи Алексея Борыкова

Коширенин Алексей Борыков сказал:

На встрече де Иван Олферьев псковичь о здоровье спрашивал ли и такие им речи, “как вас братцы бог милует, здорово ль живете”, говорил ли, и псковичи на боярина ему жаловались ли, и он, Иван, боярина князя Ивана Никитича лаял ли, и [145] врагом ево называл ли, и о псковичах тужил ли, и что против того ему, Ивану, государевы выборные люди говорили, и поп Евсевей с своими заводчики на встрече и в соборной церкве какие речи говорил ли, и от тех его речей великое смятение было ль, и в сполошные колокола бить и тех людей, которые государю наперед крест целовали, побить хотели ль, про то де он про все ничего не слыхал.

А мятеж де учинился было от того, что пришол во Псков из боярского полку вольной человек и сказал псковичем: слышал де он в полке, что боярин князь Иван Никитичь ото Пскова отойти не хочет. И псковичи де выборные люди к епископу приходили и говорили, что де они крест государю целовали на том, что было боярину отойти ото Пскова прочь, а боярин де ото Пскова не идет, и чтоб де от того какова дурна не учинилось.

А Иван де Олферьев псковичь всяких чинов людей о том, чтоб они били челом государю на околничего на князя Василья Петровича, чтоб ему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть наговаривал ли, и государеву грамоту ему околничему отдать не хотел ли, и выборным людем такие речи, что ему та государева грамота у себя утаить, говорил ли, и что ему против того выборные люди говорили, и околничего и родителей его он же, Иван, лаял ли и бесчестил ли, про то де про все он, Олексей, не ведает.

А государева де грамота была у епископа, и отослал ее епископ к околничему в понеделник с выборным человеком с Михайлом Ермолаевым.

Расспроспые речи Ивана Ступишина

Смолнянин Иван Ступишин сказал:

Государева де грамота была у епископа, а отослана к околничему в понеделник, потому что приехали в суботу, и епископ де з дороги заскорбел. А на встрече де Иван Олферьев о здоровье спрашивал ли, и на боярина на князя Ивана Никитича псковичи в то время жаловались ли, и Иван Олферьев ево боярина лаял ли и врагом называл ли и по них тужил ли, и такие речи, какие де он враг злодей над ними многие беды поделал, говорил ли, и выборные люди против тех ево речей, что ему Ивану говорили ль, и поп Евсевей с товарыщи своими на встрече и в соборной церкве какие речи говорил ли, и тех людей, которые государю наперед крест целовали, побить хотели ль, и поп Евсевей с старостою Гаврилком и с Томилком Слепым с товарыщи про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии какие непригожие речи говорили и к повинной челобитной рук не приложил, и Иван Олферьев псковичь выборных и всяких чинов людей о том, чтоб они били челом государю на околничего, чтоб ему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть, наговаривал ли, и государеву грамоту околничему отдать не хотел ли, и выборным людем такие речи, что ему та государева грамота у себя утаить, говорил ли, и что ему против того выборные люди говорили и околничего и родителей ево он же Иван лаял ли и безчестил ли, и про то де про все он Иван не ведает.

Расспросные речи Дмитрия Федосеева

Гостинные сотни Дмитрей Федосеев сказал:

На встрече псковичи всяких чинов люди епископу и всем выборным людем кланились и говорили: как де их бог милует. А они де против их речей им кланялись и говорили: “Братья, как вас бог милует”, А Иван Олферьев говорил те ж речи: “Братья, как бог милует”, а “здорово ль живете”, того де он не слыхал.

А боярина де князя Ивана Никитича Иван Олферьев лаял ли, и врагом называл ли, и по псковичах де он Иван тужил ли, того де он Дмитрей не слыхал.

А поп Евсевей с товарыщи на встрече говорил ли, что по них тужат и в соборной церкви о том, чтоб государю креста не целовать говорил ли, и того он не слыхал и попа не знает.

А про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь ни от кого непристойных речей он не слыхал, а толко б де он от кого про [146] государя непристойные речи слышал, и он бы Дмитрей за то и сам не потерпех.

А к повинной де челобитной поп Евсевей с товарищи руки приложили ль или не приложили, про то де он не слыхал.

А мятеж де было учинился от того, что выборные и иные многие люди псковичи крест целовали и епископ де и все выборные люди к боярину о том писали, чтоб он от города отошол прочь, и боярин де от города прочь не идет, а сказал, как де все крест поцелуют, тогда де он прочь от города отойдет. И псковичи де выборные люди к епископу приходили, а говорили, что они псковичи крест целуют, а ратные люди прибывают, и чтоб в том пущие смуты не учинить.

А Иван де Олферьев о том псковичь, чтоб околничему по государеве грамоте у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть наговаривал ли, того он не слыхал.

А государева грамота была у епископа, а отослана к околничему в неделю или в понеделник. А у Ивана де Олферьева слова, чтоб государева грамота не отсылать и у себя ее утаить, не слыхал.

А околничево де и его родителей Иван Олферьев лаял ли и безчестил ли, и того де он не слыхал же.

Расспросные речи Потапа Яковлева

Суконные сотни Потап Яковлев сказал:

На встрече де псковичь Иван Олферьев о здоровье спрашивал ли и такие речи: “братцы, как вас бог милует, здорово ли живете?”, говорил ли, и боярина князя Ивана Никитича лаял ли и врагом называл ли, того де он не слыхал.

А псковичи де на боярина жаловались всем им, а не одному Ивану, что их разоряет и монастыри выжег. И Иван де Олферьев против тех речей псковичем говорил: бог де ему судит, что он так делает, ведая про то, что к ним власти идут з государскою милостью.

А поп де Евсевей на встрече псковичем такие речи: “слушайте псковичи, как по нас тужат”, говорил ли, и того де он не слыхал. А в соборной де церкви тот же поп Евсевей с своими заговорщики такие речи, чтоб государю креста не целовать, говорил ли и к повинной челобитной руки приложили ль или нет, того не ведает и попа Евсевья не знает.

А смятенье де было и слышали де они ото псковичь от выборных людей, что псковичи тех людей, которые государю наперед крест целовали, и их государевых выборных людей всех хотели побить за то, что боярин ото Пскова не йдет, и в колокол бить хотели. А розговаривал де от того мятежу пятидесятник Неволя Сидоров.

А про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ото псковичь ни от кого никаких непристойных речей он не слыхал.

И Иван де Олферьев псковичь выборных и всяких чинов людей о том, чтоб они били челом государю на околничего на князя Василья Петровича, чтоб ему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть, наговаривал ли, того де он не слыхал.

А государева де грамота была у епископа, и отослал ее к околничему в понеделник с товарыщем их выборным человеком с Михайлом Ермолаевым.

А околничего и родителей его Иван Олферьев лаял ли и безчестил ли, того де он не слыхал. Да и безчестить де его было неколи: толко де они сошлись в соборной церкви в понеделник, а до тех де мест они в Пскове и не видались.

Расспросные речи Федора Евстигнеева, Филиппа Савельева и Михаила Ермолаева

А сотенные выборные люди Федор Евстигнеев, Филип Савельев, Михайло Ермолаев сказали:

На встрече де псковичи властем и выборным людем кланялись всем, а они де им кланялись. И псковичи де говорили: “Как их бог милует”. И Иван де Олферьев против того им говорил: “Как их бог милует”. А того де они слова от Ивана, что [147] “здорово ли, братья, живете”, не слыхали. А государеву де грамоту власти и выборные люди отослали к околничему в понеделник с ним Михайлом. Да и они де все выборные люди притив их речей говорили, как их бог милует. А на боярина на князя Ивана Никитича в то время жаловались ли, и Иван Олферьев его боярина лаял ли и врагом его называл ли, и по них тужил ли, и такие речи, какие де он враг, злодей над ними многие беды поделал, говорил ли, и выборные люди против тех его речей, что ему Ивану говорили ль, и поп Евсевей с товарыщи своими на встрече и в соборной церкве какие речи говорил ли, и тех людей, которые государю наперед крест целовали, побить хотели ль, и поп же Евсевей с старостою Гаврилком и с Томилком Слепым с товарыщи про государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии какие непригожие речи говорили ли и к повинной челобитной рук не приложили ль, и Иван Олферьев псковичь выборных и всяких чинов людей о том, чтоб они били челом государю на околничего, чтоб ему у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть, наговаривал ли, и государеву грамоту околничему отдать не хотел ли, и выборным людем такие речи, что ему та государева грамота у себя утаить, говорил ли, и что ему против того выборные люди говорили, и околничего и родителей ево он же, Иван, лаял ли и безчестил ли, и про то де про все они не ведают и не слыхали.

Да Федор же и Михайло в речах своих прибавили:

Как де целовали крест сперва выборные люди, и те де псковичи выборные люди приходили на двор ко властем и к выборным людем и говорили им, чтоб они их и себя поберегли, мятеж де учинился от того, что многие псковичи крест поцеловали, а боярин де ото Пскова не йдет, а ратных людей прибывает и того де не учинилось какое дурно.

Приказная запись по делу Ивана Олферьева

И у государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии у руки епископ и архимарит и протопоп и выборные люди, опричь Ивана Олферьева, были октября в 1 день, и у стола они были.

А Иван Олферьев у государя у руки в то время не был. А выговаривано ему при государе, что по государеву указу послан он Иван псковичь всяких чинов людей уговаривать, чтоб они обратились, от мятежу престали и вины свои ко государю принесли. И он Иван делал не по государеву указу: на встрече псковичь спрашивал, о здоровье, чего ему не наказано, и по них тужил, а боярина князя Ивана Никитича Хованского безчестил и называл ево врагом и злодеем, и про околничего князя Василья Петровича Львова псковичам говорил: надобен ли он околничей им псковичем. И то все он делал самоволством, и за то он Иван у государевы милости у руки быть не достоин.

А как был у государя стол, и в то время при государе ему Ивану о том выговаривано ж, что он Иван то все делал не по государеву указу, самоволством и государевы милости за то было не достоин.

И великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии по своему государскому милосердному нраву положил то на милость и пожаловал ево, вины его велел ему отдати и у своей государевы милости у руки ему Ивану быти, и пожаловал государь велел ему есть.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 85, лл. 40-87.Подлинник.

№ 23

Из записи о заключительном заседании Земского собора по поводу восстания в Пскове

8 октября 1650 г.

Объявлено при государе патриарху и властем, и бояром, и околничим, и столником, и стряпчим, и дворяном, и гостем, и сотенным людем октября в 8 день: [148] “Великий господин святейший Иосиф патриарх Московский и всеа Русии и власти, и бояре, и околничие, и думные люди, и столники, и стряпчие, и дворяне, и жилцы, и гости, и гостиные и суконные и черных сотен и всяких чинов люди.

Великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Русии самодержец велел вам объявити, сказано вам наперед сего.

В прошлом во 158-ом году 3...

И псковичи всяких чинов люди, видя ж себе такую государскую превеликую милость обрадовались и вины свои к нему великому государю принесли и крест целовали, прислали ко государю з заручной челобитной о винах своих бити челом челобитчиков своих старосту Онкудинку Гдовленина с товарищи осми человек, чтоб государь их пожаловал, вины их велел им отдати и вместо смерти дать им живот,

И великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Русии, выслушав их повинную челобитную, их псковичь всяких чинов людей пожаловал, вины их всем им велел отдати и челобитчиком их велел государь видети свои государские очи и пожаловал велел их отпустить во Псков ко псковичам всяких чинов людем с своею государскою милостью.

А после того, как думной диак объявил и государь пожаловал челобитчиков к руке. И государева грамота послана такова”.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 85, лл. 135-141. — Подлинник.

№ 24

Рисспросные речи дворянина А. Л. Окунева о продолжающихся волнениях в Псковском уезде

29 октября 1650 г.

159-го октября в 29 день приехал в Великий Новгород псковский помещик Ондрей Прокофьев сын Окунев.

И в съезжей избе боярину и воеводе князю Юрью Петровичю Буйносову-Ростовскому да дьяку Василью Сафонову Ондрей Окунев в роспросе сказал. Как государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии псковичи вину свою принесли, и боярин и воеводы князь Иван Никитичь Хованской с товарищи и с ратными людми ото Пскова пошел, и ему де Ондрею велел с новгородцы, и со псковичи и с невляны з дворяны и з детми боярскими быти в Порхове головою, и наказ ему, Ондрею, и дворяном и детем боярским под наказом список дан дьячьею приписью, и Порховской уезд от воров от шишей оберегать, и за шишами ходить, и над ними промышлять, и ото всякого дурна оберегать.

И он, Ондрей, приехав в Порхов, на третей день послал псковичь Исака да Софонтия Квашниных с товарищи во Псковский уезд в Дубки на заставу и для сыску воров шишей. И они де прислали к нему в Порхов воров дву человек, казака Снетогорского монастыря крестьянина Павелка Анцыфорова, да казачья крестьянива Спирка. И он де, Ондрей, тех воров роспрашивал. А в роспросе Павелко Анцыфоров сказал, что де ходило их в шишах сорок человек изо Пскова во Ржевском уезде после крестного целованья, как псковичи государю крест целовали, и ходячи убили во Ржевском уезде вдову Иванову Маткустовых, да во Псковском уезде выжгли двор псковитина Третьяка Чиркина и иных дворян и детей боярских ломы жгли я грабили. И он де, Ондрей, того Павелка Анцыфорова велел ис Порхова Ивану Лаврову послать в Великий Новгород, а казачья крестьянина Спирка до государева указу дал на поруки, потому что по роспросу и по обыском пооправился.

И стоял де он, Ондрей, в Порхове прошлого 158-го году августа с 16-го числа до ныняшнего 159-го году по октябрь месяц и дворяне новгородцы, и псковичи и невляне, которые с ним были написаны, розъехались, а ему де, Ондрею, в Порхове ведом учинился, что во Пскове по-прежнему хотят дурно чинить. И октября де в 24 день [149] приезжал в Порховский уезд в Карачюницкой погост изо Пскова успенский поп Тарасей Федоров к тестю своему к попу ж х Кирилу, и он де ему, Андрею, сказывал: которые де воры прежние заводчики во Пскове сысканы, и околничему и воеводе князю Василью Петровичу Львову отданы и в тюрьмы посажены, и те де воры прежние заводчики до поимки говорили и к ним приходят ныне к тюрьмам многие псковичи, думают по-прежнему тож дурно чинить и смуту заводить я говорят: государь де нас простил во всем, а околничей и воевода князь Василей Петрович Львов сыскивал, сажает в тюрьму и чинит наказанье, бьет кнутом. А наши де челобитчики, которые посланы ко государю к Москве с повинными челобитными, назад не бывали и в том де государь волен, а нам де по-прежнему быть в тарарыку, нечто де государь изволит сам быть во Псков, и они де ему, государю, все повинны головами своими. А будет де государь пришлет к ним во Псков бояр с ратными людми и велит их псковичь нечто вывесть и они де жен своих и детей всех побьют, а сами де на зелье все хотят помереть. Да ему ж де Ондрею порховитин посадцкой человек Федоско Дудин сказывал те ж речи, и он де Ондрей, услыша от них такие смутные речи, в Новгород тотчас и поехал, чтоб те речи в Великом Новегороде ведомы были боярину и воеводе князю Юрью Петровичю Буйносову-Ростовскому да диаку Василью Софонову, а ко государю к Москве он, Ондрей, без государева указу ехати не смел 4.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 98, лл. 15-18.Подлинник.

№ 25

Отрывок отписки кн. В. П. Львова царю Алексею Михайловичу о снятии всполошного колокола с Рыбницкой башни

4 ноября 1650 г. 5

...[чело]битные и скаски и сыск велели подать и ему явитись в Стрелетцком приказе твоему государеву боярину Илье Даниловичу Милославскому, да дьяком Дмитрею [Ж]еребилову да Григорью Куна[кову]. А тех воров, Прошку Козу с товарыщи, стрелцы всех приказов, сыскав, тотчас к нам, холопем твоим, привели в съезжую избу, и мы, холопи твои, отдали их за приставы и велели их беречь накрепко до твоего государева указу, а всполошной колокол с Рыбницкой башни велели снять и поставить в Зелейную полату. И о тех ворах о Прошке Козе с товарыщи нам, холопем твоим, что ты, государь, укажешь.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 98, лл. 3-4.

№ 26

Отписка кн. В. П. Львова царю Алексею Михайловичу об отдаче земскими старостами руководителей восстания в Пскове Гаврилы Демидова и Томилы Слепого в съезжую избу

11 ноября 1650 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холопи твои Васка Лвов, Ивашко Степанов челом бьют.

Нынешняго, государь, 159-го году ноября в 9 день в твоей государеве Цареве и великого князя Алексея Михайловича всея Русии грамоте писано к нам, холопем твоим, с челобитчики с Анкидинком Гдовлянином с товарыщи, а велено, государь, нам псковичь всяких чинов людей призвати к съезжей избе и твою государеву милость им сказати, что ты, великий государь, повинную их челобитную выслушал, [150] по своему государьскому милосердому нраву положил на милость, вины их всем отдал и велел вместо смерти живот дать и челобитчиком их велел видети свои государьские пресветлые очи, и они б псковичи всяких чинов люди, помня твое государево крестное целованье тебе, великому государю, служили и вины свои покрывали службами своими, а хто вперед учнет такое воровство всчинать и таким воровством похвалятца или какие смутные речи говорить, и они б тех людей имали и приводили в съезжую избу.

И того же, государь, числа по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу мы, холопи твои, призвав к себе земских старост и всяких чинов лутчих людей и твою государеву милость им сказали, чтоб они, видя к себе твою государеву милость и твое государево крестное целованье помня, своей братье всяких чинов людем твою государеву милость сказывали, а которые прежние воры и завотчики и гилевщики после твоей государевы милости к ним и крестного целованья Гаврилка Демидов, Томилка Слепой и стрелцы Прошка Коза с товарыщи завели было воровской прежней завод и злой умысел и хотели воздвигнуть мятеж по-прежнему, и они б за тех воров не стояли и Гаврилка б Демидова и Томилка Слепова привели в съезжую избу и отдали бы нам, холопем твоим, для того, что Гаврилка Демидов после твоего государева крестного целованья у соборные церкви пресвятей Троицы в паперти бил псковского стрелца за то, что он воровство его обличал. Да ноября, государь, в 5 день он же Гаврилка говорил в земской избе съезжие избы подъячему Титку Максимову, которого мы, холопи твои, посылали к нему по челобитью сторожа Андрюшки Шильцова для записи, которую он на него вымучил в смутное время в пятидесяти рублех; и Гаврилко ему Титку говорил, что он записи ему не отдаст, а того де Ондрюшку ему Гаврилку пытать. А Томилко Слепой приходил к стрелцу к Игнашку Мухе и говорили, чтоб им завести мятеж и кровопролитие по-прежнему.

И лутчие, государь, люди нам, холопем твоим, сказали, что оне, видя к себе твою государеву милость и твое государево крестное целованье помня, тебе великому государю служити ради и своей братьи говорити о том, чтоб за воров не стояли, и велели быть всяких чинов людем к съезжей избе тотчас.

И того ж, государь, числа пришли к нам, холопем твоим, к съезжей избе псковичи всяких чинов люди, и мы, холопи твои, твою государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии милость и жалованье им потому ж сказали, что ты, великий государь, их пожаловал, вины их им отдал и твою государеву грамоту велели вычесть. И псковичи, государь, всяких чинов люди, слыша к себе твою государьскую великую милость и жалованье обрадовались и со слезами на твоей государьской милости били челом и говорили, что ты, великий государь, их пожаловал, вины их им отдал и велел им вместо смерти живот дать и они де тебе великому государю по твоему государеву цареву и великого князю Алексея Михай ловича всея Русии крестному целованью служити во всем ради, а за воров за Гаврилка Демидова и за Тимошка Слепова с товарыщи не стоят. И тех воров Гаврилка Демидова из земской избы и Томилка Слепова отдали нам, холопем твоим, в съезжую избу и говорили: в винах де их ты, великий государь, волен. А которые де, государь, люди вперед учнут такое воровство всчинать и таким воровством похвалятца или какие смутные речи говорить, и оне де, помня твое государево крестное целованье, потому ж учнут их имать и приводить к нам, холопем твоим, в съезжую избу. И мы, холопи твои, тех воров Гаврилка и Томилка велели беречь накрепко до твоего государева указу.

Да того же, государь, числа псковичи всяких чинов люди, обрадовався твоей государьской великой милости, ходили к архиепископу, чтоб он в соборе о твоем государеве многолетном здоровье бога молил и молебны пел. И архиепископ о твоем государеве цареве и великого князя Алексея Михайловича всея Русии многодетном здоровье в соборе бога молил и молебны пели з звоны, и по приходным, государь, церквам молебны пели з звоны ж. А с сею, государь, отпискою послали к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловича всея Русии мы, холопи твои, [151] Матвея Сандетцкого, ноября в 11 день. А о Гаврилке, государь, Демидове и о Томилке Слепом и о Мухе и о Прошке Козе с товарищи нам, холопем своим, что ты, государь, укажешь.

На обороте л. 41 отметка о подаче: 159-го ноября в 29 день с столником с Матвеем Сандецким.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 98, лл. 41-43. — Подлинник.

27

Отписка кн. В. П. Львова царю Алексею Михайловичу о повинных, челобитных из Гдова, Острова и Печерского монастыря

Середина ноября 1650 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холопи твои Васка Львов, Ивашко Степанов челом бьют.

Нынешняго, государь, 159-го году в розных числех писали во Псков к нам, холопем твоим: изо Гдова Семен Крекшин, из Острова Сергей Перетрутов, ис Печерского монастыря келарь старец Иона да Максим Ушаков, и прислали пригородцких и Печерского монастыря всяких служилых и жилецких людей к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии повинные челобитные за руками. Да ис Печерского ж, государь, монастыря прислали нетчиком, которые тебе, государю, наперед сего креста не целовали, а были в монастырских в отъезжих службах и для торгового промыслу за неметцким рубежом, а ныне тебе, государю, крест целовали, крестоприводные книги за руками ж.

И мы, холопи твои, те повинные челобитные и книги, я, холоп твой Васка, запечатав в лист твоею государевою псковскою печатью за моею, холопа твоего Ивашкою, приписью к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии послали с сею отпискою, а отписку, государь, и челобитные и книги велели в Посолском приказе подать твоим государевым дьяком думному Михайлу Волошенинову, да Алмазу Иванову.

На обороте помета: Государю чтена и бояром.

Отметка о подаче: 159-го ноября в 24 день с столником с Матвеем Сандецким.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 98, л. 40.Подлинник.

№ 28

Отписка кн. В. П. Львова царю Алексею Михайловичу о “воровском письме” Дружины Бородина

Между 20 и 28 декабря 1650 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холопи твои Васка Львов, Ивашко Степанов челом бьют.

Нынешняго, государь, 159-го году декабря в 2 день писали к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии мы, холопи твои, с псковитином с Ываном Рубцовым на посадцкого человека на Дружинку Бородина в воровских ево заводных статьях и что до твоего государеву указу дан за пристава.

И декабря, государь, в 12 день прислана к нам, холопем твоим, твоя государева царева и великого князя Алексея Михайловича всея Русии грамота ис Стрелецкого приказу за приписью диака Григорья Кунакова. А велено, государь, на твою государеву службу к Москве выслать псковских и пригородцких стрелцов половину; а подводы под них велено взять во Пскове сь ямских слобод и посадцких людей и [152] монастырей. И мы, холопи твои, о тех подводах в земскую избу к старостам послали память и велели подводы собрать, не мотчав. И старосты, государь, и посадцкие люди, и монастырские служки и ямщики о подводах в земской избе учинили сход и тот вор и злому делу начинатель Дружинка, проведав, что в земскую избу посадские люди для подвод собрались, послал тайно з женою своею Матренкою к старостам и к посадцким людем воровское письмо своей руки, чтоб ему тем воровским писмом прежней мятеж учинить.

И мы, холопи твои, проведав про то ево воровское писмо, по всегородных старост послали и то ево воровское писмо в съезжую избу велели принести тотчас. И старосты, государь, Ивашко Красногородец да Петрушка Яблочников Дружинкино воровское писмо в съезжую избу к нам, холопем твоим, принесли того ж часу, а сказали принесла де к ним в земскую избу то писмо Дружинкина жена Матренка, и они де, взяв у нее писмо хотели несть в съезжую избу к нам, холопем твоим. И мы, холопи твои, того вора Дружинку распрашивали с пристрастием, по какому он заводу и по чьему умыслу такое воровское писмо писал и хто с ним иных людей в думе есть и нет ли у них какова воровского прежнего заводу и злово умыслу. И Дружинка Бородин в роспросе сказал, что он таково писмо писал и з женою своею в земскую избу посылал один и перед тобою государем царем и великим князем Алексеем Михайловичем всея Русии в том виноват. И мы, холопи твои, ево Дружинку з женою и з детми, двемя сыны с Филкою да с Еремкою, по прежнему твоему указу изо Пскова послали в Великий Новгород декабря в 20 день с стрелецким пятидесятником с Юркою Григорьевым и с провожатыми для того, что, государь, во Пскове в посадцких людех воров добре много, чтоб с ним Дружинкою те воры какова воровства не завели. И к твоему государеву боярину ко князю Юрью Петровичю Буйносову-Ростовскому да к диаку Василью Софонову, писали, чтоб оне до твоего государева указу того вора велели держать вкрепи. А воровское ево писмо послали к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии 5 под сею отпискою с Елисеем Веревкиным и велели подать в Наугородцкой чети твоим государевым дьяком думному Михайлу Волошенинову да Алмазу Иванову да Ондрею Немирову.

Па обороте л. 109 помета: Указал государь отписать в Новгород к боярину и воеводе и к диаку велеть тому вору Дружинке Бородину учинить такое же наказанье, как указано и в Новгороде, а учинив наказанье прислать к Москве.

Отметка о подаче: 159-го декабря в 28 день с Елисеем Веревкиным.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650, стб. № 98, лл. 109-111.Подлинник.

№ 29

“Воровское письмо” Дружины Бородина

Середина декабря 1650 г.

Пскова города всем православным крестьяном посацким людем бьет челом и плачетца бедной и до конца разореной от немилостивого разорителя Дружинка Бородин.

0 вашей, господа, милости был, господа, я от вас на Москве в прошлых годех по 157 год в челобитчиках и иссорено, господа, денжонок моих, будучи на Москве в ваше мирское челобитье во всякую иссорку тритцать три рубли. И по ся мест мне ваша милость третей год ничем не объявилась, толке ныне пожаловал меня, поискал земской староста Иван Давыдовичь Красногородец и государевым начальником на меня милостивое слово сказал, назвал меня вором и поклепщиком и гилевщиком, бутто ся я завожу старой воровской в мире мятеж. И по ево заступлению государев околничей и воевода и дьяк писали ко государю к Москве. Я ныне за грех свой живот мучу в железах, ожидаю под голову подушки или Гаврилки Демидова терема вечново, а [153] воровства, господа, я никакова ни мятежу не заводил, крест я целовал впрямь праведному государю на своей правде и ожидаю ныне к собе смертново часу.

Милости вашие, господа, прошу, помилуйте меня беднаго, прикажите, господа, то мое сиротствишко отдать или колке пожалуете, прикажете дать, есть сироты нечево, помираю голодом, мне на вас напрасно поклепав взять на тот свет не несть. А и вам, господа, всем миром не обогатеть, что моево и не отдать, а от меду я на Москве докладывался у Тимофея Вандина, что в гостинцы свесть свезено не в посул, на новаселье, и вы, господа, помилуйте меня страдника, как вам господь изволит, прикажите, государи, что нибудь да на хлебы. Пад на землю со слезы вашие милости прошу и челом бью. Смилуйтеся, пожалуйте.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. 98, лл. 112-113.Подлинник.

№ 30

Отписка кн. В. П. Львова царю Алексею Михайловичу о продолжении партизанского движения в Псковском уезде

Не ранее 17 февраля 1651 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холопи твои Васка Львов, Ивашко Степанов челом бьют.

Нынешняго, государь, 159-го году октября в 30 день писали к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии мы, холопи твои, со псковским казаком с Олешкою Обросимовым; после твоего государева ко псковичам жалованья и милостивого указу и крестного целованья во Пскове и в уездех учало быть по-прежнему воровство, убивство, татьбы, грабежу. И мы, холопи твои, заказ учинили крепкой, чтоб всяких чинов люди жили смирно и от воровства унялися, а которые после твоей государевы милости крестного целованья в уездех воровали, дворян и детей боярских и жен их и детей побивали до смерти и всякое воровство чинили, и мы, холопи твои, по тех воров посылали сотников стрелетцких, а с ними стрелцов и казаков и велели их имать; и пойманы, государь, прежние воры и тати оставление псковские стрелцы Пашка Печерянин с товарыщи тритцать человек. И мы, холопи твои, тем ворам велели учинить наказанье жестокое, биты на козле у съезжие избы и по торгом водя кнутом бес пощады.

И ныне, государь, во Пскове и в уездех и во псковских пригородех учало быть воровство болшое, татбы и разбой и убивство и смутные всякие затейные воровские слова говорить по-прежнему. И мы, холопи твои, велели учинить потому ж заказ крепкой, и биричю велели кликать в торговые, по многие дни, чтоб всякие люди жили смирно, а татбы и разбоев и убивств не было и затейных и смутных и непристойных воровских слов не говорили. А в уезды послали сотников с стрелцами и воровство всякое велели, государь, сыскивать, а воров и татей и разбойников велели имать и приводить к себе. А хто учнет укрывать и, ведав про то, нам, холопем твоим, извещать не учнут, и тем людем от тебя, государя, быть в жестоком наказанье и в казни бес пощады.

И февраля, государь, в 8 день псковские стрелецкие сотники Федор Коновал с товарыщи с стрелцами привели старых пущих воров и убойцов Пашку Печерянина, Петрушку Моторку, Игнашка Возмилку, Невлева крестьянина Захарова Лучку Игнатьева, монастырского крестьянина Мишку Климентьева с товарыщи дватцати семи человек с розбойною и с татиною рухлядью и с их воровскою, с пищалми, с топоры, с рогатины, з бердыши, с ломы, с пилами, с напари, а поимали, государь, оне тех воров на разбое.

И мы, холопи твои, их воров, Пашку Печерянина с товарыщи, роспрашивали: после твоего государева крестного целованья, сколь давно оне воруют и ково крали и розбивали, и ково людей побили, и хто с ними иных воров в заговоре и в думе, и какой у них воровской завод и умысел, и с кем и хто у них то воровство ведает и х кому у них приезд был. [154]

И Пашко Печерянин и товарищи ево дватцать семь человек в распросе нам, холопем твоим, сказали: ворует де он Пашка и с товарищи после твоего государева крестного целованья, как он во Пскове за воровство бит кнутом, и в том де оне перед тобою государем царем и великим князем Алексеем Михайловичем всея Русии виноваты, после твоего государева крестного целованья воровали, в уездех крали и розбивали и людей до смерти побивали. А февраля де, государь, против 8-го числа разбили оне печерскую деревню Бердово, и их де сотник Федор с товарищи и с стрелцами тут переимали. Да с ними ж де в заговоре волной человек Микитка Орел да посадцкие люди Гришка Жугряй, Антипко Жолобов с товарищи дватцать пять человек. А к весне де было, государь, им прибирать к себе многих воровских людей и заводить было и делать так же как и в псковскую смуту было. А твои де государевы дворцовые и дворян и детей боярских крестьяне и боярские люди многие говорили, что оне с ними готовы, их не отстанут, как де было во псковскую смуту, им также делать, дворян и детей боярских побить з женами и з детми.

И мы, холопи твои, велели их пытать накрепко, хто имяны и которых волостей и засад, и чье боярские люди про такое воровство с ними говорили, и ис стрелцов и из ыных людей с ними хто в думе естли, и с пытки, государь, Пашка с товарыщи говорили: во всех де дворцовых волостях, и в засадех и в пригородех всякие люди то говорят: дождався де, государь, весны, будет у них по-прежнему, как было во Пскове в смутное время, а ото псковских де стрелцов и от иных людей ни от ково про то не слыхали и с ними в думе нет. А приставали де, государь, оне во всех засадех и в пригородех, а во псковскую, государь, смуту Пашко Печерянин с товарыщи в Новгородцком, государь, в Порховском и во Псковском во Гдовском уездех дворян и детей боярских и жен их и детей до смерти многих побили и над дворянскими жены и над детми делали всякие скверные ругательства, а Пашка у воров был атаман.

И февраля, государь, в 17 день по твоему государеву царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу и по Соборной уложенной книге мы, холопи твои, воров Пашка Печерянина, Петрушку Моторку, Игнашка Возмилку, сказав им вины при многих людех, велели повесить, а Лучку и Мишку казнить смертью. А которые, государь, воры дворцовые крестьяне и монастырские и дворян и детей боярских смутные воровские речи говорят по-прежнему, и мы, холопи твои, велим их сыскивать и приводить к себе, и тех воров сыскано, которые воровские прежние смутные слова говорили, сто дватцать человек. И тех, государь, воров велели мы, холопи твои, у съезжие избы бить кнутом и по торгом водя нещадно человек по дватцать и болши на день, чтоб, государь, на то смотря иные воры от воровства унялися и смутных затейных воровских непристойных слов не говорили. А Пашкиным, государь, товарищем Микитке Орлу с товарыщи по твоему государеву указу по тому ж учиним, а во псковские, государь, засады и в пригороды послали мы, холопи твои, для сыску воров дворян а с ними сотников с стрелцами, чтоб, государь, воровство вывести и досталных переимать. А что у нас, холопей твоих, впредь учнет делатца, и мы к тебе государю отпишем. А ото псковских, государь, стрелцов дурна и воровста никакова нет и воров у себя не таят и нам, холопем твоим, про них сказывают и в съезжую избу их приводят, а куды мы, холопи твои, их стрелцов для сыску воров посылаем, и оне тебе, государю, служат, и воров сыскивают и к нам, холопем твоим, приводят.

На обороте л. 184 отметка о подаче: 159-го марта в 19 день со псковитином с Ульяном Фадеевым.

ЦГАДА, Приказные дела старых лет, 1650 г., стб. № 98, лл. 184-186.Подлинник.


Комментарии

1. Окончание. Начало см. “Исторический архив”, 1958, №№ 4, 5.

2. Датируется по док. № 21.

3. Далее повторяется изложение событий, о которых говорится в записи о заседании Собора 26 июля (см, док. № 7).

4. В деле имеется извет А. П. Окунева, повторяющий содержание его расспросных речей (см. там же, лл. 19-20).

5. От документа сохранился лишь конец, даты нет, как и имени отправителя, но это явно отписка псковского воеводы кн. В. П. Львова и ее можно датировать 4 ноября, когда по другим сведениям был арестован Прохор Коза.

5. См. док. № 29.

Текст воспроизведен по изданию: Документы земского собора 1650 г. // Исторический архив, № 6. 1958

© текст - Тихомиров М. Н. 1958
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Алексеев Б. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический архив. 1958