№ 12

Не ранее 17 августа 1650 г. ²³

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии холопи твои Юшка Буйносов-Ростовский, Васка Софонов челом бьют.

В нынешнем, государь, во 158 году июля в 31 день в твоей государеве Цареве и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии грамоте за приписью твоего государева дьяка Алмаза Иванова писано в Великой Новогород к нам, холопем твоим, по отписке твоего государева богомолца Рафаила епископа Коломенского и Коширского и твоих государевых выборных розных чинов людей, что по твоему государеву указу велено с ними из Великого Новагорода до Пскова послати в провожатых из отставных из дворян и из детей боярских и новогородцких же казаков пятьдесят человек, для того, чтобы им от Великого Новагорода до Пскова от воров и шишей и без пеших людей не во многих людех проехать нельзе. И по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу велено твоего государева богомольца Рафаила епископа и выборных людей из Великого Новгорода до Пскова проводить московских стрельцов голове Богдану Булгакову и стрелцом его приказу, которым указано быть на твоей государеве службе под Псковом в полку с боярином и воеводы со князем Иваном Никитичем Хованским с товарыщи. И твоя государева грамота о том к нам, холопем твоим, ис Стрелецкого приказу прислана. А проводить, государь, твоего государева богомолца Рафаила епископа Коломенского и Коширского и выборных розных чинов людей из Новагорода до Пскова голове стрелецкому Богдану Булгакову с стрелцами, чтоб епископу и выборным людем пройти было безстрашно.

А нам, холопем твоим, до ево Богданова в Новгороде приезду ото многих людей ведом был, что псковские воры и шиши многие объявились в Новгородском уезде, во многих местах, и по псковской дороге. А похваляютца, государь, итти в твою государеву в колесную слободу в Солцу и хотят ее выжечь и совсем разорить до основанья для того, что твоим государевым ратным людем, которые подо Псков и ис подо Пскова ездят, тут пристанище водою и берегом, и нам, государь, послать ратных людей было неково, што новгородцких стрелцов всего оставлено триста человек, а все ратные люди подо Псковом. И как приехал в Великий Новгород с Москвы голова стрелецкой Богдан Булгаков с своим приказом, и мы, холопи твои, [130] тех московских ²⁴ стрелцов в Новегороде поставили на караулах для обереганья от тех воров и шишей, послали из Великого Новагорода в твою государеву в колесную слободу в Солцу сотника новгородцкого да с ним двести человек стрелцов, и велел им стояти в той же колесной слободе в Солце от воров и шишей с великим опасеньем неоплошно, чтоб от них никакова дурна не учинилось.

Да к нам же, холопем твоим, писал ис Порхова Иван Лавров, что де под Порховым объявились псковские изменники многие.

И мы, холопи твоя, тех воров дву человек, которых в Великий Новгород к нам, холопем твоим, сотник стрелецкой Яким Аристов прислал с стрелцы, роспрашивали перед собою накрепко, а что, государь, нам, холопем твоим, те воры в роспросе оказали и как их зовут, и чьи они люди и те их роспросные речи за моею, холопа твоего, Васкиною рукою послали к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии и Москве ²⁵ с новгородцом с Яковом Касаговским под сею отпискою.

А того псковского вора Марчка велели мы, холопи твоя, до твоего государева указу держати за приставом. А Лаврентиева человека Негановского Ивашка до твоево ж государева указу велели отдать на поруки.

Да в ыных, государь, во многих местех в Новгородцком уезде объявились многие воровские люди и шиши, а нам, холопем твоим, из Новагорода за теми ворами: и шиши посылать неково, что в Новгороде твоих государевых служилых людей никово нет, все служилые люди из Новагорода отпущены подо Псков с бояром и воеводы со князем Иваном Никитичем Хованским с товарыщи. А всево оставлено в Новегороде служилых людей стрелцов триста человек. И как по твоему государеву указу приехал в Великий Новгород московской голова стрелецкой Богдан Булгаков с сотники и с стрелцы, и понадеясь мы, холопи твои, на тех московских стрелцов, послали из Новагорода в ту колесную слободу в Солцу для обереганья от псковских воров и шишей того сотника стрелецкого Якима Аристова да с ним новогородцких стрелцов двесте человек, чтоб в Новгородцком уезде от тех псковских воров и шишей какова дурна не учинилось. И как, государь, велено по твоему ж государеву указу того московского голову стрелецкого Богдана Булгакова с сотники и со воем приказом стрелцы из Новгорода отпустить ко Пскову с Коломенским епископом и с выборными людми, и ис той, государь, колесной слободы ис Солцы в те поры велели мы, холопи твои, в Новгород взять сто человек стрелцов, для того, что в Новгороде и на караулех и во всяких в посылках быть некому. А сотнику, государь, Якиму Аристову да с ним другой половине сту человеком стрелцом для обереганья от воровских людей и шишей велели мы, холопи твои, стоять попрежнему в той колесной слободе в Солце.

И о том о всем писали мы к тебе, государю, холопи твои, августа во 2 день с сыном боярским с Ываном Тотариновым в Посолской и в Стрелецкой приказы, да с подьячим с Ларионом Пашиным писали о том же в Разряд августа в 10 день. И впредь, государь, для тех воров и шишей, где объявятца в Новгородцком уезде, посылать из Новагорода нам, холопем твоим, неково.

Да того ж, государь, числа со псковской дороги прислал в Великий Новгород к нам, холопем твоим, воевода Степан Елагин отписку к тебе, государю. И мы, холопи твои, ту его Степанову отписку послали тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии к Москве с сею ж своею отпискою с ним же Яковом того ж числа.

На обороте л. 162 помета: Государю чтена и бояром.

Отметка о подаче: 158-го августа в 21 день с новгородцом сыном боярским с Яковом Косаговским.

16 августа 1650 г.

158-го августа в 16 день перед боярином и воеводою перед князем Юрьем Петровичем Буйносовым-Ростовским, да перед дьяком перед Васильем Софоновым тот приводный вор, который прислан ис Солцы от сотника стрелецкого от Якима Аристова, роспрашиван накрепко и пытан, какой он человек, и сколь давно изо Пскова, и много ли их выслано по дорогам, и где ходя розбивали, и своей ли оне охотою в воровстве ходили или их псковичи высылают и людей побивать и домы грабить велят, и где ково убили и пограбили, и какая во Пскове при них у псковичь мысль была.

А в роспросе и с пытки сказал: Родом псковитин Богданов человек Иванова сына Нащокина, Марчкою зовут, Михайлов, прозвище Половинкин, жил во Пскове на дворе боярина своего Богдана Нащокина с своею братьею сам шесть. И боярин де их Богдан Нащокин в полках у боярина и воевод у князя Ивана Никитича Хованского с товарищи, а людей с ним Богданом и с ево Богдановым братом на службе сем человек, а оне де во Пскове оставлены были на ево Богданове дворе для береженья. И один де из них Галахтионко Евтихеев во Пскове стал в казаки, а он де Марчко ныне ходил изо Пскова в августе месяце к зятю своему Домантове стене к церковному к рожественскому крестьянину к Якимку Михайлову, ото Пскова тритцать верст по Ржевской дороге в деревню в Зуева, и жил де у того Якимка с неделю, сено косил. И пошол было от него, Якимка, опять назад во Псков, и как де оттоль от той деревни Зуева версты з две, и тут де ево встретили на дороге псковские воры, шиши, тритцатъ шесть человек, стрелцы да казаки, а идут ото Пскова; а началные де у них люди и вожи — казак Павелко, да Ларивоновской человек Татищева Посничко, да Якушко псковитин, да Силка, а чее дети тово он не ведает, а иным тож имян не ведает. И взяли ево оне с собою силою и говорили ему: “толке де ты с нами не пойдешь, и мы де тобя убьем, не бойся де ничево, у нас де изо Пскова изо всегородной от старосты наказ”. И взяв его, Марчка, пошли ко Ржевы и, не дошед Ржовы, поворотили в Порховской уезд, а шли на Славковичи через Псковской уезд, а в Порховской уезд пришод в Иваново поместье Коситцкого на городок грабить, и, завидя, де он, Иван, от них побежал из дому своего к лесу з детми з двемя сыновами. И они де, нагнав ево и з детми, застреляли ис пищалей и, убив их до смерти, двор ево розграбили совсем до остатка. И от того де Иванова поместья пошли к Порхову и, не дошод Порхова за тритцать верст, убили детей боярских двух человек, а ково имяны и чьи словут, того не ведает, и как той деревни урочищо, где их убили, тож не ведает. И от тово де места пришод в Доворетцкой погост, и тут де взяли неволею в вожах в Григорьевском поместье Негановского малово, а как зовут и чей сын, того он не ведает. А велели де тому малому вести себя по дворянским поместьям, и он де первое привел их к Овцыным, и оне де тут Овцыных, связав их, били и дом их розграбили, да Шаблыкиных да Негановских грабили ж, только в тех поместьях пиково до смерти не убили, и з дороге де тот малой у них ушол. А из Доворецкого де погоста были в Любвенском погосте и в том погосте грабили в князь Данилове поместье Кропоткина да в Ыванове поместье Баранчеева, и в тех де поместьях тож никово до смерти не убили. А из Любынского де погоста были в Солоницке и тут грабили в поместье Фадея Змеева, а от Солоницка шли через Коростынской да Буреской погосты в поместье Савы Лутохина в деревню Солопско грабить, а подводил де их под то Савино поместье мужик, а чей тот мужик, тово он не ведает, а взяли тово мужика в дороге, едучи в деревне, а в чьей деревни того мужика взяли и чей он крестьянин, тово де он не ведает же. И как де оне в Савино поместье Лутохина пришли в Солопско, и туто де их новгородцкие стрелцы розогнали и пограбить тут не успели, и из них вора ево, Марчка, одново поимали, а иные де воры все розбежались. А с ворами де он, Марчко, ездячи, никово не убил [132] и наперед того с ыными ворами не бывал, а всего де он с теми ворами был шесть дней. А как де он и вышол изо Пскова к зятю своему и с ворами ходил, тому де ныне всего недели с полторы. А как бы де стрелцы их в Солопске не розогнали, и те де воры, с которыми он Марчко был, и на колесную слободу Солцу похвалялись, хотели выжечь и до основанья разорить.

Де он же Марчко сказал: во Пскове при нем во всегородной избе сидели прежние воры, староста Гаврилка Левонтиев с товарищи, и про властей де, что идут во Псков при нем, Марчке, ведом был, и то де во Пскове говорили, что тех властей в город пустить хотели, будет де власти боярина и воевод князь Ивана Никитича Хованского с товарыщи и с ратными людми прочь отошлют. И о том де всем городом поговаривают, и от прежнего де у них воровства стало полехче, потому что прежним вором Козы и Копыту с товарыщи воли не самодают и слушают их намале и говорят, за воров де нам стоять не для чево. А как де у них был бой, на котором бою убили Иева Нащокина да Петра Арцыбашева с товарыщи, и после того у них была во Пскове у стрелцов у Рогалевских да у Туровых с Полонитцкими стрелцы брань, и говорили Полонитцким, что бутто оне бьютца оплошно, и оне де им сказали, ни для чево де нам стоять за воров и кровь напрасная проливать. А тот ²⁶ де и говорят во Пскове промеж собой, что бутто тово государю неведомо, что делаетца подо Псковом.

А псковского де архиепископа Макария при нем посадили вкридь ²⁶ в монастырь, а в которой монастырь, того он не ведает; а посадили ²⁷ де ево за то, что он не шол на водсвящение августа в 1 день.

Да и старосту де Гаврилку Леонтиева сажали в тюрму за пьянство воем городом по-преже архиепископа. А сидел де он Гаврилка в тюрме всево дни с три и, держав ево, выпустили и велели ему сидеть во всегородной по-прежнему. А околничий де Микифор Сергеевичь Собакин да князь Федор Федорович Волконской посажены в полату, а про князя Василья Петровича Львова оказал, где он посажен, того он не ведает. А люди де их все напросте, толко де два человеки Микифора Сергеевича Собакина посажены в тюрму за то, что друг друга меж себя попрекались, что бутто один ведает думу у боярина своего.

А которые де псковичи всяких чинов люди выходят из города на выласку битца, и тем де людем старосты дают из дворянских житниц по пяти четвериков хлеба человеку на месец, а из государевых де житниц по се число ничево не давали, и зелья и свинец дают из государевы казны, а у которых де людей ружья нет и тем людем оружье дают изо всегородной. А людей де лсковичь побито на всех боех, сказывают, человек з двесте и болши, а государевых людей в полку у боярина сколко побито, тово он не ведает.

И воров и шишей изо Пскова по дорогам числом много ли выслано, про то он не ведает же. А как де тех воров по дорогам изо Пскова выслали сперва, и в то де время им приказывали дворянские домы грабить, и дворян по дорогам и в домех побиватъ, а иных живых и животы их велели привозить во Псков к себе. А как де оне псковичи заслышали про властей, что идут к ним, и с тех де мест оне из города по дорогам воров в шишеванье не посылывали, а прежних воров шишей з дорог в город к себе при нем, Марчке, никово не имывали. А те воры, которые ныне ево, Марчка, на дороге поимав, с собою возили, изо Пскова нарочно ль посланы или сами вышли и сколь давно вышли, того де он не ведает.

Да он же, Марчко, сказал: Недели де тому с три, как приехав во Псков, литвин продает зелье, а тово де зелья у него привезено бочки три или четыре, впрямь де он, Марчко, про то не ведает, сколько того зелья привезено. А как де того литвина зовут, того он не ведает же. И говорит де тот литвин и иные торговые литовские люди, которые приезжают с вином и со всякими товары во Псков и в Печеры, говорят псковичам, что де вы стоите за правду, а в правду оне им псковичем вменяют [133] то, что де на Москве от бояр измена: “полно де вы за то худо стоите И оплошно бьетесь, а государь де ныне в Литве наймует людей и к вам псковичем хочет с люд-ми итти на помочь”; только де та молва была давно, пока псковичи не заслышили про властей.

А как де заслышили про властей, что идут к ним и с тех де мест та молва и поднялась и тем их литовским и иным воровским людем речам верят ныне мало, а ожидают властей и чаят де от них ко государю обращенья; нарочитые де люди, которые не воры, хотят государю вину свою принесть, и многие де воры их избивают. А ссылки де у псковичь с литовскими людми при нем не слыхать было, и в Литву ково псковичь посылали ль, или нет, того не ведает.

Того ж числа другой человек, который с ним, Марчком от сотника от Якима Аристова с стрелцы прислан, роспрашиван накрепко и пытан, а в роспросе и с пытки сказал, что он Лаврентев человек Негановского, Ивашком зовут Маркелов, прозвище Кожан, Новгородцкого уезду, Шелонское пятины Доворецкого погоста. И в нынешнем де во 158-ом году в августе месяце, а в котором числе, тово он не знает, приехав в то Лаврентиево поместье Негановского в Доворец псковские воры шиши человек с сорок ночью и что де ево, Ивашка, взяли неволею в вожах для дороги. И как де ево взяли и у него спрашивали, дома ль де хто ваших бояр. И он де им оказал, что бояре его подо Псковом, и оне де и поехали ис того Лаврентьева поместья Негановского. И как приехали к поместью Ивана да Петра Овцыных и туго де опросили у него, Ивашка, чье де то поместье, и он де Ивашка им сказал, что де то поместье Овцыных, толко де их дома нет, один де брат под Псковом, а другой в Новегороде, а иные меншие братья дома, а тово де им он, Ивашко, не сказывал, что те братья Овцыны все дома. И те де воры, на тот их двор приехав, учали грабить лошади и иной всякой живот, а взяли де у них лошадей з десять и их де Ивана и Петра Овцыных поимали те воры и били обухами, а оне де от тех воров одва отплакались, чтоб их до смерти не убили, и покинули де их замертва. А он де, Ивашко, в те поры тут же был, как их Ивана и Петра Овцыных били и грабили двор их, и в те поры де он, Ивашко, стоял за двором, тех воров и шишей держал лошадей их. А пограбя они тот двор и велели де ему те воры и шиши вести себя в Любынской погост, и он де, Ивашко, их до деревни Оболхи до князь Даниловых крестьян Кропоткина поневоле вел, и ис той де деревни он Ивашко от них воров ушол. И в те поры де его, Ивашка, встретили на дороге стрелцы, которые за ними ворами шли в погоню из Солцы, и его де, Ивашка, те стрелцы взяли с собою за ними в погоню. И стрелцы де тех воров дошли в Бурежском погосте в Савельеве поместье Лутохина в Солопске, и те де воры в те поры от тех стрелцов розбежались, и поимали де тут ис тех воров стрелцы одного вора и ево, Ивашка, привели в Великий Новгород. А как де он, Ивашко, от тех воров из деревни из Оболхи ушол, и в те поры де увел с собою у тех воров две лошади своих, которые были у тех воров взяты в Лаврентиеве поместье Негановского.

17 августа 1650 г.

158-го агуста в 17 день приехал в Великий Новгород со Псковские дороги из деревне ис Ручьей новгородец Деревские пятины Яков Алексеев сын Касаговский, а по государеву указу посылан был до Пскова за властми для проведыванья нарочно; пустят ли их, властей, в город псковичи, и как их примут, и про то проведав, велено ему, Якову, вскоре назад воротитца.

И в съезжей избе боярину и воеводе князю Юрью Петровичю Буйносову-Ростовскому да дьяку Василью Софонову Яков Касаговской в роспросе сказал: [134] Ехал де он за властьми до Псковского ²⁸ уезду до деревни Ручьев, и Пскова не до ехал тритцати пяти верст для того, что от шишей назад одному проехать нелзе, и власти де от него остались тут в Ручьях, августа в 15 день в обед, и из Ручьев при нем ко Пскову ещо не пошли, а пойдут ли оне тот день или нет, тово он не ведает, потому что поехал от них назад к Новугороду. А гонца де з дороги послали власти во Псков ис Солцы, и против де того изо Пскова прислали псковичи ко властем своего гонца на Дубровно от стрелцов и от казаков и от посадцких и ото всяких жилетцких людей с отпискою, и от гонца, которово власти послали ис Солцы во Псков, привез отписку ж ко властем. А в тех де отписках писано, что во Псков властей ожидают и примут их с честью, а гонец де их, которово посылали ис Солцы, писал к ним ко властем тож, что их ожидают во Псков с радостию, а его де приняли тож с честью и корм ему дают, а назад де к ним не поехал, что проехать за шишами немочно. А изо Пскова де приезжал ко властем в гонцах ямщик, а как ево зовут, тово де он не ведает, и поехал де тот гонец с ними и до города, потому что взяли ево власти с собою в вожах. И едучи де дорогою, слышил он, Яков, от того ямщика, что властей де примут в город честно, и встреча де им будет с хлебом и с солью с Новгородцкой дороге в Петровских воротех, и корм де им в городе изготовлен, и дары и дворы отведены, где кому стоять. Да и то де тот ямщик говорил властем, да и он, Яков, от нево слышил, что во Пскове креста целовать не хотят, а говорят де: целовали де мы государю крест одинова и за то де мы крестное целованье и помираем. Да он же, Яков, сказал, что оказывал ему то же их гонец, как де отошлют власти боярина и воевод князя Ивана Никитича Хованского с товарыщи и с ратными людми ото Пскова, и у псковичь де со властьми и зговор вскоре будет.

№ 15

Не ранее 18 августа 1650 г. ²⁹

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холоди твои Ивашко Хованской, Микифорко Мещерской, Анисимко Трофимов челом бьют.

В твоей государеве цареве и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии грамоте, какова прислана за приписью твоево государева думного дьяка Михайла Волошенинова августа в 17 день с гонцом со ржевитином с Митрофаном Хрипуновым писано ко мне холопу твоему: по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу посланы во Псков Рафайло епископ Коломенской и Каширской и выборные всяких чинов люди псковичем всяких чинов людем сказати твою государскую милость, чтоб они обратились и вины свои к тебе, великому государю, принесли и крест целовали. И ты, великий государь, их псковичей всяких чинов людей пожаловал, вины их всем им отдал, а как оне обратятца, вины свои к тебе, великому государю, принесут и крест поцелуют, и ты указал, государь, мне холопу своему Ивашку с товарыщи и с твоими государевыми ратными людми ис подо Пскова отойти в Новгород. И как Рафайло епископ и выборные люди изо Пскова ко мне, холопу твоему, пришлют с тем, что псковичи всяких чинов люди
обратились к тебе, великому государю, вины свои принесли и крест целовали, и мне, холопу твоему, с твоими государевыми ратными людми ото Пскова отойти к Великому Новгороду, да о том о всем писати к тебе, государю.

И августа, государь, в 17 день по твоему государеву цареву и великого князя [135] Алексея Михайловича всея Русии указу твой государев богомолец Рафайла епископ Коломенской и Коширской и выборные люди во Псков пришли, и псковичи, государь, всяких чинов люди приняли их с честью. А как, государь, Рафайло епископ Коломенской и Коширской и выборные люди во Псков пришли, и мы, холопи твои, того же числа твоим государевым ратным людем учинили заказ крепкой, чтоб никоторыми делы со псковичи задору никакова не чинили и в загон не ездили.

И августа, государь, в 18 день писали ко мне, холопу твоему Ивашку с товарыщи, Рафайло епископ Коломенской и Коширской и выборные люди, а с тою отпискою присланы ко мне, холопу твоему, епископль сын боярской Панкратий Сухарев да выборной человек Василей Кораковской, а с ними псковичи выборные ж люди, стрелетцкой пятидесятник Василей Федоров да посадцкой человек Тимофей Иванов. А в отписке, государь, их писано к нам, чтоб твои государевы ратные люди подо Псковом и во Псковском уезде псковичь не побивали и тесноты никоторые не чинили. И я, холоп твой, к твоему государеву богомолцу Рафайлу епископу и к выборным людем и ко псковским ко всяких чинов людем писал, чтоб псковичи всяких чинов люди обратились и вины к тебе, великому государю, принесли, и крест целовали, и с повинными челобитными послали б к тебе, государю, челобитчиков. А твои государевы ратные люди им, псковичем и градцким и уездным людем, никакие тесноты чинить не станут. И дали мы, холопи твои, им псковичем срок на три дни. А как оне, псковичи всяких чинов люди, обратятца и вины к тебе, государю, принесут и крест поцелуют и к тебе, государю, с повинными челобитными челобитчиков пошлют, и о том твой государев богомолец Рафайло епископ и выборные люди к нам, холопем твоим, отпишут, и я, холоп твой, с товарыщем и с твоими з государевыми ратными людми ото Пскова отойду тотчас.

Да и то я, холоп твой Ивашко, говорил псковичем выборным людем, пятидесятнику Василью и посадцкому человеку Тимофею, чтоб оне во Псковской уезд и в пригороды писали, которые от них из города посланы в шишах, и тех бы воров и шишей оне от воровства уняли, а естьли оне не уймут, и нам холопем твоим твой государев указ есть, велено за шишами посылать твоих государевых ратных людей.

На обороте л. 186 помета: Государю чтена и бояром.

Отметка о подаче: 158-го августа в 27 день с новгородцем с Васильем Шамшевым.

№ 16

19 августа 1650 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии холоп твой Ивашко Хованской челом бьет.

По твоему государеву царевому и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу велено быти со мною, холопом твоим, на твоей государеве службе подо Псковом из Заонежских погостов Степану Елагину с полковником и с началными людми, а с ними три тысячи человек салдат. И августа, государь, по 15 число Степан Елагин с полковником и с началными людми и с салдаты на твою государеву службу подо Псковом не бывал. И я, холоп твой, стоял подо Псковом с твоими государевыми ратными малыми людми, что многие твои государевы ратные люди розных городов дворяне, и дети боярские, и новокрещены, и стрелцы и казаки с твоей государевой службы збежали, и где поставлены острожки и на которых местех поставлены были сотни и сторожи против псковских изменников, и я, холоп твой, с твоими государевыми ратными людми стоял беспеременно, сторожи денные и ночные [136] безпрестани я, холоп твой, дозирал, чтоб теми местами, которые заступлены, нихто в юрод и из города не вышел и не прошел, а из засад, государь, приходили шипит и под острожки, и я, холоп твой, посылал за шишами посылки; а из города беспрестанный вылоски, и я, холоп твой, прося у бога милости, со псковскими изменники бился, и которые места около Пскова города заступлены, и те места были крепки, а которые места были не заступлены, и заступити было некем, и теми местами псковские изменники из города и в город проходили и всякое воровство чинили.

И августа, государь, в 15 день Степан Елагин с полковником с Мартыном Кормихелем и с началными людми, а с ними тысяча триста человек салдат, на твою государеву службу подо Псков ко мне, холопу твоему, пришли, и которые дворяне и дети боярские с твоей государевы службы бегали, и те дворяне, и дети боярские, и новокрещены, и казаки и стрелцы ко мне, холопу твоему, в полк пришли ж. И я, холоп твой Ивашко, работая тебе, государю, всячески, выпрашав у дворян, чтоб Псков накрепко осадить и розъездя и расмотря места, которые места и дороги меж Великие реки и Псковы от псковских изменников не заступлены были и твоими государевыми ратными людьми, которые ко мне, холопу твоему, на твою государеву службу съехались, и с полковником и с салдатами около Пскова все места занял, никоторыми обычаи псковским изменником пройти в город и из города немочно, разве малым проходом, двем или трем человеком пройти, ночною порою промеж сторож прократца. И выпуски лошадиные и животинной выгон отнят, и в город из засад, и из волостей и изо псковских пригородов ни с какими запасы сухим и водяным путем пройти немочно, потому что стою я, холоп твой, с твоими государевыми ратными людми у Великие реки на Снетной горе, а от Снетной горы занято Николы чюдотворца до Любяшина монастыря Вдовская дорога и из засад многие дороги; а за Великою рекою до Великой же и до Мирожи реки занята вся Завелитцкая засада острожками и сотнями и лутцкими казачьи атаманы и казаками. А от Великой реки от берега против Мирожи реки от Никитинского монастыря до Нерукотворенного образа поставлены Степан Елагин да полковник Мартын Кормихель, и теми людми салдатцкого строю от Великие реки от Образа заставлена Порховская, и Печерская в Московская болшая дорога, и под Любятиным монастырем другая Московская и Клинская дорога, и Староруская, и Лутцкая и Торопецкая дороги, и все псковские засады и псковских пригородов дороги. И учинилась, государь, Пскову крепкая осада и болшая теснота, не токмо что скотины какой выгнать из города, никакому человеку никоторыми обычаи вытти из города было немочно, и учинился б над городом промысел вскоре.

И августа, государь, в 17 день прислана твоя государева царева и великого князя Алексея Михайловича всея Русии грамота з гонцом с Митрофаном Хрипуновым, как придут власти во Псков и мне, холопу твоему, велено, проведав, отписать к тебе, государю, к Москве. И власти, государь, пришли во Псков августа в 17-ж числе и я, холоп твой, того ж числа послал в салдатцкие полки и к сотенным головам в острожки, чтоб тое ночи, как пришли власти в город, промыслить языка для ведома властей, как их псковичи приняли. И тое ж ночи, августа против 18 числа, ис Крестецкого осотрожку ноугородцкие и опочатцкие стрелцы изо Пскова у Власьевских ворот на живом плаучем мосту поймали стрелца Степанова приказу Челеева Тихонка Сидорова, и я, холоп твой, того стрелца роспрашивал, а в распросе предо мною, холопом твоим, сказал, что псковичи всяких чинов люди властей стретили со кресты, и приняли их с честью, и поставили на Печерском подворье, и с хлебы к ним на двор приходили и твою государеву грамоту, какова прислана со властьми, приняв, чли и твоей государской милости ради и, видячи на себя крепкую осаду и болшую тесноту, хотят тебе, государю, повинную принесть. А есть ли бы де такой осады и ко псковичем болшой тесноты не было, и им де вором повинной не принашивать, что в городе умножилось воров и надежны на псковские пригородки, а теперь де учинилась жестокая теснота, не токмо скоту, и людем нелзя вытти из города.

Да я ж, холоп твой, работая тебе, государю, написав Пскову чертеж, как Псков осажен и в которых местех около Пскова поставлены острожки и твои государевы [137] ратные люди стоят; и как моя, холопа твоего, к тебе государю работника есть ли бы было воры вины к тебе, государю, не принесут, и как ко Пскову приступать, и которым местом Псков взять, написав тайным обычаем один, послал к тебе, государю, к Москве с наугородцом с Васильем Шамшевым, чтоб тебе, государю, было ведомо. А воры, государь, видя тесноту большую и осаду от меня, холопа твоего, один бог мне, холопу твоему, помочь в твоем государеве деле, и денно и ночно тебе, государю, работая, испужався смерти, присылают ко мне, холопу твоему, псковичи всяких чинов люди, чтоб я, холоп твой, с твоими государевыми ратными людми ото Пскова отступил, а как отступлю и оне крест тебе, государю, хотят целовать. И я, холоп твой, им отказал, покамест оне тебе, государю, креста не поцелуют, и до тех мест от города не отступлю, и дав им сроку в приступе, августа со 18 числа августа ж по 21 число на три дня, чтоб оне, меж себя утвердясь, и чистыми сердцы тебе, государю, крест целовали, а как оне вины тебе, государю, принесут и крест поцелуют, и я, холоп твой, по твоему государеву указу со всеми с твоими государевыми ратными людми отступлю в Великий Новгород; а про псковские пригородки, которые тебе, государю, изменили, то им, псковичем, которые приходили ко мне, холопу твоему, на Снетную гору, говорил и во Псков к всяких чинов людем приказывал и сроку им дал на том, чтоб и псковских пригородков люди тебе, государю, вины принесли и крест целовали б за них, что им впредь в измене не быть и тебе, государю, работать.

И августа, государь, в 19 день впрям я, холоп твой, проведал, что псковичем целовать было крест тебе, государю, августа 19 числа, и того дни не успели, и целовати псковичем крест августа в 20-ом числе, а целовав крест послати к тебе, государю, челобитчиков с повинными челобитными и властей и твоих государевых околничих князь Федора Федоровича Волконского и Микифора Сергеевича Сабакина отпустить с честью. А как, государь, псковичи крест тебе, государю, поцелуют и челобитчиков с повинными челобитными к тебе, государю, пошлют, и я, холоп твой, по твоему государеву указу с твоими государевыми ратными людми ото Пскова отойду в Великий Новгород. А иное я, холоп твой, приказал к тебе, государю, з гонцом с Васильем Шамшевым слово против же моей, холопа твоего, отписки.

На обороте л. 194 помета: Государю чтена.

Отметка о подаче: 158-го августа в 27 день с новгородцом с Васильем Шамшевым.

№ 17

23 августа 1650 г.

158-го августа в 23 день приехали в Великий Новгород изо Пскова извощики: новгородцы посадцкие люди Ивашко Флоров, да Мирошко Ковалев, да Онисимко Ратманов, да новгородцкие ямщики Новинские и Заполские слободы Бориско Трофимов, Михалка Перфильев, Ивашко Ондреев, Прошка Лазорев, Ортюшко Иванов, Васка Иванов. А ездили оне под Коломенским епископом да под выборными людми в подводах от Новгородцкого посада да от монастырей.

И боярин и воевода князь Юрьи Петровичь Буйносов-Ростовской да дьяк Василей Софонов велели их роспросить: Коломенского епископа и выборных людей при них в город во Псков приняли ль, и в котором числе, и честно ль приняли, и что при них во Пскове началось делатца.

А в роспросе извощики Ивашко Фролов да ямщики Бориско Трофимов с товары-щи, девять человек, сказали, что Коломенского епископа Рафаила и с выборными людми приняли августа в 17 день в суботу в обед и встречали их за городом со кресты, выходили архиепископ Макарей со всем собором от города с полверсты и болши в Дмитровском монастыре. И тут Коломенской епископ, облачась в ризы, и [138] в город за кресты пошол. А в город пришод, в соборной церкви у Троицы живоначальной пели молебны, и после молебнов чли государевы грамоты. И выслушав те государевы грамоты, вину свою ко государю принесли. И после того епископа поставили на Печерском подворье, а выборных людей на чьих дворех поставили, тово оне не ведают. И к епископу и к выборным людем начали носить кормы и питья большие. А наутрие в воскресенье государевы грамоты у собору в другие чли для того, которые люди в первой день не слышали. И в воскресенье ж и людей во Пскове начали х крестному целованью переписывати. И к боярину и воеводам ко князю Ивану Никитичю Хованскому с товарыщи того ж дни из города ездили земской староста да с ним три человека всяких чинов люди, да и от епископа тож ездил сын боярской, а как их зовут, того оне не ведают; а ездили для того, чтоб ратным людем дратца же велел. И боярин тот же день по всем острошкам велел заказ учинить.

И августа де в 19 день в понеделник после обедни у Троицы начали в колокол благовестить для збору к крестному целованью, а оне же Ивашко и Бориско в то время с товарыщи своими из города и поехали. А околничей князь Федор Федорович Волконской выпущен, и под нево де из земской избы приходили их ямщики наймовать. А Никифор Сергеевич Собакин и князь Василей Петрович Лвов выпущены ль или нет и где оне, тово де им не ведомо. А архиепископ де Макарей выпущен до Коломенского епископа и до выборных людей, а посажен был в богаделню и сидел пять недель. А которые де уездные люди были в городе в осаде, и те де люди при них из города многие пошли по домам, и лошадей де из города и всякую животину в поля выпущать при них начали, и хлеб выходя жнут. А которые дворяне и дети боярские и иных всяких чинов розных городов люди посажены в тюрмы и в полаты, и те де люди при них ещо не выпущены, а выпущать их хотели. А чают де оне тово, что тово дни их и выпустят, которого дни оне изо Пскова поехали. А которые де и есть немногие люди пошумливают, и тем де воли не дают, и кабаке все запечатаны, и к епископу и к выборным людем честь держат болшую и кормы носят беспрестанно и на доклад о всем к ним ходят беспрестанни ж. А воры и заводчики, oт которых смута учинилась, посажены ль у них вкреп, того оне не ведают и не слыхали. А в городе оне во Пскове были два дни да две ночи, а дорогою едучи в Новугороду воров и шишей никово не видали.

К сим своим роспросным речам Артюшко Иванов и в товарищех своих, в Борисво, и в Прошкино, и Васкино и в Ивашково место, по веленью руку приложил ³⁰.

№ 18

24 августа 1650 г.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии богомолцы твои государевы Рафаил епископ Коломенский и Коширской, андроньевской архимарит Селивестр, черниговский протопоп Михайло и выборные люди холопи и сироты твои челом бьют.

По твоему государеву цареву и великого князя Алексею Михайловича всея Русии указу велено нам богомолцом твоим и всяких твоих государевых чинов выборным людем ехати во Псков ко псковичем всяких чинов людем, а из Великого Новагорода велено нас до Пскова проводить московскому стрелецкому голове Богдану Булгакову с приказом, и наперед себя велено нам послати во Псков в гонцех, кого пригож. [139]

А велети б нам говорити псковичем всяких чинов людем, что мы богомолцы твои государевы всяких чинов выборные люди присланы к ним во Псков с твоею государевою грамотою и с милостивым указом, и они бы псковичи в город нас пустили. И как псковичи в город нас пустят, и нам бы итти в соборную церковь к живоначалной Троице и петь молебен, и по твоему государеву указу речь им говорити, и твою государеву превеликую милость им сказати, и грамоту отдати и к твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии крестному целованью всех псковичь всяких чинов людей привести. А как псковичи вины свои к тебе великому государю принесут и крест господень поцелуют и нам, государь, велено отписать к боярину ко князю Ивану Никитичю Хованскому с товарыщи, что он боярин с твоими государевыми ратными людми ото Пскова отшел. И как боярин и воевода князь Иван Никитич Хованской с товарыщи и со всеми ратными людми ото Пскова пойдут, и нам бы ехати к Москве, да о том о всем к тебе, великому государю, отписати подлинно наперед себя с нарочным гонцом.

И по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу я, богомолец твой, и твои государевы выборные люди из Новгородцкого уезду с Солцы послали наперед себя во Псков с отпискою о своем приезде нашего домового сына боярского Понкратья Сухарева, августа в 8 день. И августа ж в 14 день прислали к нам, богомолцом твоим, и к выборным людем псковичи с отпискою ямского бобыля Максимка Осипова в Новгородцкой уезд в село Дубровну, а в отписке, государь, их написано, что они псковичи нас, богомолцов твоих, и выборных людей в городе ожидают, а о ямском бобыле пишут они, что с ним послали отписку тихим обычаем проселочными дорогами для ради салдатов, а нашего сына боярского Понкратья они, псковичи, оставили в городе. И я, богомолец твой, и выборные люди того Максимка распрашивали, хто ныне в городе во всегородной избе старосты и выборные люди. И он нам в роспросе сказал: во всегородной избе старосты Михайло Русинов, да Анкидин Вдовленин, да Левонтей Бочар, да Федор Сапожник, да выборных людей ис посадцких Иван Устинов, стрелецкой пятидесятник Еуфимей Сидоров сын, прозвище Неволя, пятидесятник Аврам Гречин, пятидесятник Тимофей Соснин, а иных не упомнит. Да он же, Максимко, сказывал нам, богомолцам твоим, и выборным людем про твоево государева богомолца, про архиепскопа Макария, что псковичи ево, архиепископа Макария, сажали в багаделне на чепь, и как де гонец пригнал от вас с отпискою, и псковичи де того ж дни архиепископа из багаделны с чепи выпустили и ныне де архиепископ в своем дому.

И мы, богомолцы твои государевы, и все выборные люди, слыша то, что они, псковичи, нас в город ожидают, оставя голову стрелецкого с приказом, пошли ко Пскову наспех бес провожатых. И пришод подо Псков за десять верст, послали в город с вестью о своем приезде из выборных людей торгового человека Михайла Ермолаева. И Михайло Ермолаев, приехав к нам из города за три версты, и сказал нам, что псковичи твоей государской милости ради. А с ним, Михайлом, приехали псковичи всяких чинов люди нас встретить. И как мы, богомолцы твои, и все выборные люди приехали к городу, августа в 17 день, и богомолец твой государев архиепископ Макарей встретили нас в Петровских воротех со кресты и с чюдотворным образом пречистые Богородицы Печерского монастыря и со всеми запрестолными иконами, а с ними власти, и священники и всего города всяких чинов люди. И после евангелия пошли со кресты в соборную церковь и, соверша архиепиской отпуск, разоблачился.

И я, богомолец твой государев, и архимарит Селивестр и протопоп Михайло облачилися в ризы и пели молебны на три статьи и воду святили и, соверша молебны и благословя народ, разоблачилися, и для ради утеснения вышли из церкви на паперть против площади. И по твоему государеву указу я, богомолец твой, речь им говорил, и о твоих государевых околничих говорил же, чтоб их отпустили к тебе, государю, а, изговоря речь, твою государеву грамоту им, псковичем, отдали. И они, псковичи, приняв твою государеву грамоту, велели честь при нас, богомолцех твоих, и при выборных людех всем людем вслух и, выслушав твою государеву грамоту и речь, и твоей государской милости они, псковичи, обрадовались, что ты, государь, [140] милостию своею их пожаловал, что всем вину им отдал. А что, государь, в твоей государеве грамоте и в речи написано, что они, псковичи, королю литовскому лист писали о помочи и всем людем вслух чли, и о том, государь, листу они, псковичи, всем городом с великим шумом кричали, что де они такова листа не писали и нет читали и в уме их не бывало. И того дни они, псковичи, тебе, государю, крест не целовали, а сказали нам, чтоб им о твоем государеве крестном целованье всего города со всеми людми поговорить.

И августа в 18 день посылал я, богомолец твой, и все выборные люди во всегородную избу к старостам и всяких чинов выборным людем, чтоб они шли в соборную церковь к твоему государеву крестному целованью, и старосты и выборные люди, пришод к нам, сказали, что де написано в государеве грамоте и в речи, бутто мы, псковичи, писали лист королю и во весь мир чли, и толко де о том листу написано будет в крестоцеловалной записи, и псковичи де всем городом креста целовать не хотят. Да всем же де миром говорят: покаместа боярин князь Иван Никитичь Хованской со всеми ратными людми от города не отойдет, и они де, псковичи, креста целовать не хотят же. А боярина князя Ивана Никитича ево полку ратные люди и ныне псковичь побивают и всякую тесноту чинят. И я, богомолец твой, и все выборные люди в князе Иванове отходе Никитича с ратными людми ималися душами своими и головы свои на том им, псковичем, дали, как они, псковичи, крест станут целовать, и боярин князь Иван Никитичь со всеми ратными людми по твоему государеву указу и по нашей отписке тотчас пойдет от города прочь. А к боярину и воеводе ко князю Ивану Никитичю Хованскому с товарыщи я, богомолец твой, и выборные люди писали, чтоб они ратным людем заказ учинили, чтоб ратные люди псковичь не побивали, и стад не отгоняли и никакой тесноты им не чинили, чтоб твоему государеву делу в том порухи не учинить. Да они же, псковичи, старосты и выборные люди сказали нам, что они нынешнее число посылают во все приказы и во все сотни ко всяких чинов людем о твоем государеве крестном целованье памяти для утверждения, чтобы взяти ото всяких чинов людей о крестном целовании заручные скаски и теми бы де заручными скасками мятежников укрепить.

И августа в 19 день я, богомолец твоей, с архимаритом и с протопопом и все выборные люди пришли в соборную церковь живоначальной Троице и послали московских выборных людей к ним, псковичем, во всегородную избу, чтоб они, псковичи, твой государев указ исполнили и шли бы к твоему государеву крестному целованью. И псковичи старосты и выборные люди, пришед к нам, сказали, что де псковичи всяких чинов люди приносят о твоем государеве крестном целованье заручные скаски, что тебе, государю, крест целовать хотят, кроме той статьи, что на нас взведена измена к литовскому королю, и били челом тебе, государю, а ко мне, богомолцу твоему, и к выборным людем принесли челобитную, а в челобитной их написано, чтобы ты, государь, их, псковичь, пожаловал, велел бы ту статью изменную о королевском листу и крестоцеловалной записи оставити, что де та статья взведена на них ложно, и чтобы ты, государь, пожаловал, велел о той статье свой государев праведной сыск дать, а к государеву крестному целованью к нынешнему дни они, псковичи, не изготовилися, а станем де, государь, крест целовать завтро, кроме той наносной изменной статьи.

И августа, государь, в 20 день на первом часу дни, я, богомолец твой, и все выборные люди пришли в соборную церковь, а ко псковичем во всегородную избу послали из московских выборных человека, а велели говорить, чтоб они, псковичи,. шли в соборную церковь к твоему государеву крестному целованью. И псковичи старосты и выборные всяких чинов люди, и поместные и кормовые казаки, и пушкари и съезжие избы из дворцовые подьячие того числа в соборной церкве тебе, великому государю, крест целовали по той твоей государеве крестоцеловалной записи, кроме изменной статьи литовскому королю. И слыша, государь, в то время псковичи всяких чинов люди запись, что в ней написано о немчине Логинке и о госте Федоре Омельянове и что де они, псковичи, побивали в уездех дворян и детей боярских и их жон и детей, и за те, государь, статьи того ж дни после обеда в стрелцах, и в посацких и во [141] всяких чинех в людех чинился великой мятеж и в колокол хотели бити, а старост и выборных людей хотели убить, для де чего вы против тех статей крест целовали, а хто де немчина Логинка бил и пытал и Федора Омельянова двор грабил и в уездех дворян и детей боярских и их жон и детей побивал и грабил, тот бы де в том и крест целовал.

И августа, государь, в 21 день я, богомолец твой, и выборные люди поехав в соборную церковь, а во всегородную избу послали к земским людем и к стрелцом, чтоб они шли к твоему государеву крестному целованью, и чтобы земские старосты принесли к нам имянные списки всяких чинов служилым и посадцким людем. И как, государь, земские старосты принесли к нам к соборной церкви имянные списки, и с ними, земскими старосты, пришли к соборной церкве псковичи всяких чинов многие люди, и я, богомолец твой, и выборные люди им говорили, чтоб они, псковичи, твой государев указ исполнили и крест тебе, государю, целовали. И как у крестного целованья почали запись честь и дошло до тех речей, что они, псковичи, своровали и во граде мятеж учинили, Логинка немчина били и пытали, и домы грабили и в уездех разоряли, дворян и детей боярских и их жон и детей побивали, и о тех статьях учинили в соборной церкве шум великой и многие пошли из церкви вон. И я, богомолец твой, и архимарит Селивестр, и протопоп Михайло и все твой государевы выборные люди всякими мерами уговаривали, да и о том, государь, им говорили, что твои государевы грамоты к ним присыланы, чтоб они воров и мятежников тебе, государю, выдали, и они тогда сказывали, что воров и завотчиков у них нет, а виноваты де мы все перед тобою, государем, а ныне вы, псковичи, у крестного целованья в тех статьях запираетеся и сказываете, хто де так воровал, тот де бы в том и крест целовал; и одва, государь, мы их уговорили. И велели им тебе, государю, крест целовать не по сотням, изо всех сотен всяких чинов добрым людем, которые твоево государева указу и нас слушают, чтоб мятеж утолить. И как повыбрались изо всех сотен всяких чинов добрые люди и крест тебе, государю, целовали, и за ними пошли к твоему государеву крестному целованью и многие люди. И по твоему государеву царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу твоих государевых околничих Никифора Сергеевича Собакина и князь Федора Федоровича Волконского земские люди к тебе, государю, к Москве отпустили. А Печерского, государь, монастыря архимарита, и уставщика, и соборных старцев, и которые головы стрелецкие, и сотники, и дворяне и дети боярские сидели в городе по тюрмам и за приставы, и те все ис тюрем и из-за приставов свобожены. А которые, государь, боярина князь Ивана Никитича Хованского полку дворяне и дети боярские были в городе по тюрмам и за приставы и те, государь, все ис тюрем и из-за приставов свобождены ж и отпущены в полк к боярину ко князю Ивану Никитичю Хованскому с товарыщи.

И августа государь по 24 число к твоему государеву крестному целованью приведено псковичь всяких чинов людей с три тысячи человек, а досталных, государь, всяких чинов людей ко кресту приводим. И по твоему государеву, цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу к твоему государеву боярину ко князю Ивану Никитичю Хованскому с товарыщи писали, что бы он боярин и воевода с товарыщи и со всеми твоими государевыми ратными людми ото Пскова отшол, чтоб псковичем в том сомнения не было. А псковичи, государь, изо всяких чинов людей посылают к тебе, государю, с повинною челобитчиков. А с сею, государь, отпискою послали к тебе, государю, сына боярского Понкратья Сухорева августа в 24 день, а отписку, государь, велели подать твоим государевым дьком думному Михайлу Волошенинову да Алмазу Иванову.

На обороте л. 222 помета: Государю чтена и бояром.

А гонца пожаловал государь, велел ему дати своего государева жалованья в приказ 5 рублей из Новгородцкие чети.

Отметка о подаче: 158-го августа в 31 день Коломенского архиепискупа с сыном боярским с Понкратьем Сухоревым.

№ 19

Не ранее 25 августа 1650 г. ³¹

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии холоп твой Васка Лвов челом бьет.

Нынешнего, государь, 158 году августа в 21 день писал к тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии я, холоп твой, с изборским воеводою с Меркульем Якимовым, что твой государев богомолец Рафайло епископ Коломенской и Коширской и я, холоп твой, и выборные люди псковичь всяких чинов людей к твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестному целованию привел, а про псковские, государь, пригороды и засады о крестном целованье твоего государева указу у епископа Рафаила нет и ко мне, холопу твоему, о том не писано ж. И я, холоп твой, твоему государеву богомолцу Рафаилу епископу и выборным людем говорил, чтоб, государь, в пригороды и в засады крестному целованью привесть послать, потому что тех пригородов и засад служилые люди и посадцкие и всякие жилецкие люди и твои государевы дворцовые и помещицкие в вотчиниковы и монастырские крестьяне, преступи твое государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестное целование, со псковичи вместе воровали в Новгородцком, и во Псковском, и в Порховском, и во Ржевском и в ыных пригородех и уездах, дворян и детей боярских, и жен и детей их и всяких жилецких людей, которые, твое государево крестное целованье помня, к тому их воровскому мятежу не приставали, их били и в тюрму и за приставы сажали. И твой, государь, богомолец Рафайло епископ и выборные люди в пригороды в Ызборск, и в Печеры, во Гдов, в Остров и в засады послать хотели и к твоему государеву крестному целованью всяких чинов людей привесть.

И августа, государь, в 23 день говорил я, холоп твой, Рафаилу епископу и выборным людем, чтоб в те пригороды и в засады для крестного целованья послать нам вскоре. И епископ Рафайло и выборные люди мне, холопу твоему, сказали, что у них о тех лригородех и о засадех про то твое государево крестное целованье твоего государева указу нет. И я, холоп твой, посылал в пригороды и в засады архимаритов и игуменов и к воеводам и к приказным людем писал, чтоб оне к твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии крестному целованью против твоей государевы крестоцеловальной записи приводили, а твою государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии милость сказать им велел, что ты великий государь их пожаловал, вины их им отдал. А не послать я, холоп твой, тебя, государя, не смел, потому, чтоб оне от мятежу и ото всякого воровства престали, чтоб псковичи иные воры и которые выпущены ис тюрем тати и разбойники иного какова воровства и заводу не завели. А как, государь, в пригородех и в засадех к твоему государеву крестному целованью приведут и крестоцелованные книги привезут, и я, холоп твой, к тебе, государю, о том отпишу и книги за их руками пришлю.

А по твому государеву указу твой государев боярин и воевода князь Иван Никитичь Хованской с товарищи ото Пскова с твоими государевыми ратными людми пошол в Новгород августа в 24 день.

Да августа ж, государь, в 25 день приходили в соборную церковь пречистые Троицы псковские стрелцы и псковичи, земские старосты Мишка Русинов, Анкудишко Гдовлянин и посадцкие всяких чин люди, и принесли тои государевы городовые и зелейные полаты ключи, и били челом тебе государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии, а мне, холопу твоему, при твоем государево богомолце, при епископе Рафаиле, и при выборных людех говорили, что они перед тобою, [143] государем, виноваты, меня, холопа твоего, в съезжей избе убить хотели и ключи отняли, чтоб городовые и казенные ключи у них взять мне, холопу твоему, и в съезжую избу ездить и твое государево дело делать и меж ими расправа чинить.

И я, холоп твой, им говорил, что ты, великий государь, их пожаловал, вины им всем отдал; и городовые и казенные ключи у них взял, и твои государевы дела в съезжей избе учну делать по твоему государеву указу.

А сколько оне твоей государевы денежные, пороховые и свинцовые казны и всяких пушечных запасов взяли воровски самоволством, и сколко народу от стрелбы перепортили и на выласках у них поимали, и я, холоп твой, к тебе, государю, о том отпишу.

А какову, государь, псковичи повинную челобитную тебе, государю, написали, и я с той челобитной список послал к тебе, государю.

На обороте л. 225 помета: Государю чтена и бояром.

Отметка о подаче: 159-го сентября в 3 день з головою псковских стрелцов з Борисом Бухвостовым.

№ 20

31 августа 1650 г.

А на Москве Коломенского епископа сын боярской Панкратей Сухорев в распросе сказал:

Послал де ево во Псков епископ от себя с отпискою с Солцы в пятницу, августа в 9 ден. И как де он приехал ко Пскову и его взяли в город во всегородную избу ко всегородным старостам, а первой у них человек пятидесятник стрелецкой, Неволкою зовут. И отписку у него взяли и о том его роспрашивали, откуды ево епископ во Псков послал и сколько идет с епискупом людей. И, вычетчи отписку, ему сказали, что де они государской милости ради, а для подлинного ведома послали к епискупу от себя с отпискою Загорского яму ямщика. И ожидали епископа неделю, и в то время, не веря тому, что он прислал от епископа, учали было волноватца и его Панкратья отдали за пристава и хотели было пытать, а называли его лазутчиком. И как де августа в 17 день, в суботу, приехал от епископа выборной человек Михаиле Ермолаев с тем, что епископ едет ко Пскову, всего за 12 верст, а ево де Михаила послал к ним о приезде своем объявить, и они де его Панкратья отпустили к епископу навстречю с Михайлом вместе.

И Псковской архиепископ Макарей и все градцкие люди встетили епископа со кресты за посадом, и епископ де шол за кресты с архиепископом вместе в соборную церковь и пели молебен. И после молебна епископ, вышед перед дверми, велел честь государев указ во весь народ, а потом их подъячей чол государеву грамоту всем вслух. И псковичи де всяких чинов люди, выслушав государеву грамоту, сказали, что де они все государской милости ради, а о крестном де целованье говорили епископу и выборным людем, чтоб они в том им дали сроку, покаместа они о том меж себя подумают. И ис церкви епископа отпустили на Печерское подворье, а выборных людей поставили блиско ж епископа на дворец и корм им принесли.

И в неделю де и в понеделник епископ к ним о крестном целованье посылал, и они де просили сроку. А во вторник де принесли повинные челобитные за руками, сперва принесли казаки 120 человек, а после казаков пушкари 80 человек, и крест государю целовали.

А стрелцы де и посадцкие люди повинные челобитные за руками ж принесли в среду, августа в 21 день и крест государю целовали того дни и в четверг и в пятницу. [144]

А отпустил де ево епископ ко государю с отпискою изо Пскова в суботу, августа в 24 день. А что де дни с три промешкали псковичи о крестном целованье и то де мешали худые люди воришка, ярыжки кабатцкие, а добрые де всяких чинов люди все слезно были ради.

А при нем ворота все были заперты, а сказывали де ему, что заперты ворота для того, чтоб всех людей привести х крестному целованью и чтоб нихто до тех мест из города не вышел, да и для того ворота заперты, чтоб из города нихто к боярину в полки не выходил, также и ис полков ратные люди в город не ходили б, чтоб ни от кого ссоры не учинилось. Да и городовые де ключи ещо у старост во всегородной избе, а околничему не отданы.

А как де с приезду епископ и все выборные люди псковичам государскую милость сказали и в грамоте вины им вычитаны, и псковичи де всяких чинов люди против всех статей, что в речи говорили и в грамоте написаны, винились. А говорили, что де они в том во всем перед государем виноваты и вину свою к нему государю принесли чистым сердцем.

Да он же де Панкратей слышал в разговорех, что псковичи всячих чинов добрые люди меж себя говорят, которые де люди такое воровство завели и тех де им надобно изо Пскова избыть.

А про немчина де Логина епископ и выборные люди псковичам об отпуске его не говорили.

А как де он Панкратей изо Пскова ехал к Новугороду, и от боярина де ис полку многие ратные люди роспущены, и дорогою едут к Новугороду дворяне и дети боярские и новгородцкие стрелцы и казаки. А московские де стрелцы отпущены ли, того он не ведает.

А салдаты де стоят подо Псковом в острожке. А которые де приказы с Москвы отпущены к боярину, и те де стрелцы идут к Новугороду, иные к Бронницам, а иные верст за 60 до Новагорода.

А Рылской де встретился с ним по ту сторону Твери верст за 10.

№ 21

18 сентября 1650 г. ³²

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси холоп твой Васка Лвов челом бьет.

В прошлом, государь, во 158-ом году, августа в 17 день по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Руси указу, как пришол во Псков твой государев богомолец Рафайло епископ Коломенской и Коширской и выборные люди и ево, государь, епископа твой государев богомолец Макарей архиепископ Псковской и Изборской и псковичи всяких чинов жилецкие люди встретили за городом со кресты; и в ту пору Иван Олферьев псковичь спрашивал о здоровье и говорил им: “как вас, братцы, бог милует, здорово ль живете?” И ему Ивану псковичи жаловалися на твоего государева боярина на князя Ивана Никитича Хованского, бутто он подо Псков с ратными людми пришол изменою, а не по твоему государеву указу. И Иван Олферьев твоего государева боярина князя Ивана Никитича лаял и называл его врагом и по них тужил: “какие де он враг, злодей, над вами беды многие поделал”. А то, государь, слышали выборные люди, которые присланы во Псков от тебя государя, и ему говорили, что они присланы не о здоровье [145] их спрашивать. А то де он Иван делает не горазда, что их о здоровье спрашивал и боярина лает.

И псковичи, государь, слыша от него, Ивана, такие речи, говорили поп Евсей с своими завотчики: “слушайте де, псковичи, как по нас тужат, прямо де он, Иван, говорит, что розорит нас боярин изменою, и впредь де нам то ж будет”.

И выслушав твою государеву грамоту в соборной церкве твоей государской милости многие обрадовались. А поп Евсей с своими завотчики, с ворами, говорили во все люди, чтоб тебе государю креста не целовать, и от тех, государь, ево Евсеевых речей было великое смятение и в сполошныо колокола бить хотели и тех людей, которые тебе государю крест целовали наперед, хотели побить. Да оне же изменники, поп Евсей с попы, да с старастою з Гаврилкою да с Томилкою Слепым с товарищи, говорили про тебя, великого государя, и пренеоборимую твою государеву скипетродержаву, что и уму человеческому не вместимо, и слышати страшно, не токмо что к тебе, великому государю, писати. И к повинной, государь, челобитной поп Евсей с своими товарыщи с попы рук не приложили.

Да Иван же Олферьев наговаривал псковичь выборных и всяких чинов людей, чтобы оне били челом на меня тебе, государю, чтоб мне, холопу твоему, по твоей государеве грамоте у крестного целованья не стоять и во Пскове не быть; какой де я, холоп твой, им доброхот и мстить де им стану и твою государеву грамоту держал у себя три дня и отдать не хотел, и выборным, государь, людем говорил, что ему та твоя грамота у себя утаить, а мне не отдать. И выборные, государь, люди ему, Ивану, сказали, что той твоей государевы грамоты им мне, холопу твоему, не отдать нелзе. И меня, холопа твоего, и родителей моих лаял и бесчестил.

На обороте л. 37 отметка о подаче: 159-го сентября в 18 день со псковитином с Иваном Пагиным.

23. Датируется по док. №№ 13, 14.

24. В тексте "моских".

25. См. док. № 13.

26. Так в тексте.

27. В тексте "посади".

28. В тексте "пского".

29. Датируется по содержанию документа.

30. Слова "руку приложил" написаны другим почерком.

31. Датируется по содержанию документа.