ОБРОЧНЫЕ И ПОРЯДНЫЕ ЗАПИСИ АНТОНИЕВО

Производство вестовых колоколов на московском Пушечном дворе 1657-1666 гг.

Главным производственным заведением Российского государства, на котором в XVI-XVII вв. осуществлялась отливка колоколов, был находившийся в ведении Пушкарского приказа московский Пушечный двор. Около трех столетий он стабильно находился на одном месте, в Белом городе на реке Неглинной «у трубы». Ныне это квартал между Театральным проездом, Пушечной улицей, Неглинной и Рождественкой ¹.

Документация, освещавшая разные стороны деятельности Пушечного двора, хранилась в архиве Пушкарского приказа. За долгие годы существования этот приказ претерпел ряд серьезных утрат. Первая катастрофа произошла во время знаменитого московского пожара 1626 г., когда пламя уничтожило все находившиеся в Кремле приказные архивы ². По этой причине акты, датированные ранее этого события — большая редкость, но и материалы после 1626 г. дошли до нас далеко не полностью. После основания в начале XVIII в. Литейного двора в Санкт-Петербурге, в 1709 г. архив Пушкарского приказа был передан в кладовую палату на московский Пушечный двор. Условия хранения там оказались очень плохими, в 1716 г. инспекторы доносили, что многие дела «погнили и разобрать невозможно» ³.

Вторая невосполнимая утрата большого числа архивных материалов произошла в 1812 г., когда французы, выступая из Москвы, взорвали некоторые из зданий и башен Кремля. В одном из них, Арсенале, хранились дела Пушкарского приказа, относящиеся к работе московского Пушечного двора. Впоследствии часть уцелевших документов попала в частные собрания графов Н. П. Румянцева, Ф. А. Толстого, С. С. и А. С. Уваровых, С. Д. Шереметева, М. П. Погодина, купца-собирателя И. Н. Царского и других. В 1832 г. известный археограф П. М. Строев спас остатки архива Пушкарского приказа для русской науки во время своей «Археографической экспедиции».

Доступ к обследованию остатков архива Пушкарского приказа в 20-х гг. XIX в. получил академик И. Х. Гамель, который, просмотрев все «бумаги по листочкам» ⁴, сложил их в четыре ящика. В 1863 г. эти документы были переданы в [198] Главное Артиллерийское управление ⁵. В 1870 г. зав. Санкт-Петербургским Артиллерийским музеем, капитан Н. Е. Бранденбург, получил задание разобраться в них. При этом он обнаружил, что два ящика пропали, а книги и документы из двух других были отправлены в Арсенал для переработки в «папковую массу» ⁶. Некоторое количество документов Пушкарского приказа все же было спасено. В 1885 г. из архива Московского окружного артиллерийского склада в Артиллерийский музей были переданы обнаруженные там «некоторые книги и свитки», касающиеся деятельности московского Пушечного двора ⁷. В 1939 г. материалы эти были значительно пополнены за счет поступлений из Ленинградского отделения Института истории АН СССР ⁸.

К началу XX в. часть Пушкарского архива из некоторых частных собраний вернулась в государственные хранилища. Однако до сих пор сохранившиеся документы, относящиеся к работе Пушечного двора, еще не подвергались всестороннему систематическому изучению. В настоящее время материалы Пушкарского приказа находятся в семи различных местах: в четырех архивах Санкт-Петербурга и трех архивах Москвы.

Вынесенная в заголовок публикации тема наибольшее отражение нашла в столбцах Пушкарского приказа, хранящихся в Архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС. Ф. 1. Пушкарский приказ). Фонд содержит книги и документы, относящиеся к периоду с 1628 по 1701 г. Непосредственно колокольной тематике посвящено около 50 дел, никогда ранее не издававшихся. Данная публикация вводит в научный оборот 10 документов из этого комплекса, в которых с разной степенью полноты отражено производство на московском Пушечном дворе в 50-60-х гг. XVII в. колоколов под названием вестовые (от слова «вещать»).

Вестовые колокола, как специфический атрибут городов-крепостей Российского государства конца XVI-XVII вв., никогда ранее не привлекали внимание исследователей. Этот вопрос был затронут лишь автором настоящей статьи, да и то вскользь, в кандидатской диссертации, а затем в монографии ⁹. Документы, вводимые в научный оборот, позволяют опровергнуть заключение В. А. Кондрашиной о том, что с 1652 по 1682 г. производство колоколов на московском Пушечном дворе не осуществлялось ¹⁰.

Упоминание вестовых колоколов содержится в сохранившихся документах Пушкарского приказа, датируемых 1620-1660-ми гг. Тем не менее, есть все основания полагать, что выделение из общей массы отливаемых на Пушечном дворе колоколов совершенно особой группы, под названием вестовых, которые должны были выполнять определенную функцию, следует относить к гораздо более раннему времени. Истоки нужно искать в предыдущем столетии, когда началось [199] формирование групп городов, где ставились гарнизоны и осадные полки для защиты пограничных областей от нападений воинственных соседей. Одним из первых был «Береговой разряд», ~ линия городов-крепостей по берегу реки Оки, с центром в Серпухове, на которые опирались войска для борьбы с нашествиями крымских и ногайских татар.

Самым удобным способом одновременного оповещения о чем-либо максимального количества людей издревле был сигнал колокола, слышимый на большом расстоянии. Однако колокола на Руси, прежде всего, выполняли сакральную функцию, являясь неотъемлемой частью православного богослужения. Поэтому необходимо было разграничить колокольный звон, призывавший в храм, и звон, сообщавший о необходимости сбора служилой части городского населения. Известно, что в ряде русских городов, начиная с XII в. и вплоть до начала XVI в., существовали особые вечевые колокола, звавшие горожан на вечевые собрания. Однако в процессе проводимой московскими великими князьями политики, целью которой была централизация Российского государства, все они были ликвидированы. Удобство использования колокола как самобытного средства массовой информации заставило возродить древнюю традицию, правда, внеся в нее некоторые коррективы. Отныне специальные колокола, получившие название вестовые, должны были стать принадлежностью всех городов-крепостей Российского государства и при первой необходимости поднимать их гарнизоны в ружье.

Тем не менее, хорошо известно, что в отечественных письменных источниках, начиная с конца XVI в., фигурируют также набатные колокола, которые, по существу, вполне могли выполнять те же функции, что и вестовые. Однако в сохранившихся документах проведено их четкое разграничение ¹¹. Набатные колокола, по крайней мере в XVII в., были принадлежностью «царствующего града Москвы», вестовые же — специфическим атрибутом городов-крепостей Российского государства.

Согласно документальным материалам XVII в., набатные колокола висели с трех сторон Московского Кремля: по направлению к Китай-городу — Спасский, к Замоскворечью — Тайницкий, к Занеглименью — Троицкий. На плане Московского Кремля «Кремленоград» ¹² под № 1 и 13 изображены соответственно Фроловские (ныне Спасские. — А. Б.) и Тайницкие ворота, под шатрами которых висит по колоколу. Несколько левее Фроловских ворот находится небольшая Нарекая башня, где хорошо виден еще один колокол (См. рис. 1 и 2). Одна из кремлевских башен до сих пор носит название Набатной, а в Оружейной палате Московского Кремля хранится набатный колокол, отлитый в 1714 г. мастером Иваном Моториным.

Самые ранние документы, в которых упоминаются вестовые колокола, датируются 1620-ми гг. Их особенностью является то, что речь о вестовых колоколах в них идет как о вполне сложившемся и ставшем к тому времени уже обычным явлении ¹³. Из них следует, что работы по отливке вестовых колоколов на московском Пушечном дворе в 1620-е гг. шли очень интенсивно. Новый этап производства колоколов, приостановленный в годы Смуты, был обусловлен возобновлением в стране единой государственности, наступившей с избранием в 1613 г. на [200] российский престол Михаила Федоровича Романова, и совпал с периодом восстановления Российского государства после страшных потрясений и разорений Смутного времени. Только в выявленных на сегодняшний день документах 20-х гг. XVII в. зафиксировано литье вестовых колоколов для 27 российских городов. Среди них Вязьма, Мещевск, Лебедянь, Ливны, Валуйки, Рыльск, Оскол, Казань, Саратов и 17 других ¹⁴.

Со временем средоточием южной обороны страны стала Белгородская засечная черта с центром в Белгороде, которому подчинялось несколько десятков городов и уездов. Здесь по указу царя Михаила Федоровича было основано до трех десятков новых городов, в том числе Тамбов, куда в феврале 1636 г. был послан артиллерийский наряд, состоявший из 29 пищалей, одна из которых вестовая «мало-болши полуторныя», и вестовой колокол весом 15 пудов ¹⁵. Таким образом, оснащение городов-крепостей вестовыми колоколами шло в рамках выполнения государственной программы по повышению обороноспособности страны и осуществлялось под неукоснительным надзором руководителей Пушкарского приказа ¹⁶.

Отливка вестовых колоколов, как и прежде, производилась не только по одному, как, например, в 1636 г. для Тамбова и Белева или в 1640-1641 гг. для Дедилова, но порой целыми партиями по несколько штук в одной литейной яме ¹⁷. Это свидетельствует о большом опыте и высоком профессионализме мастера, ведь для успешного осуществления литейного процесса требовалось не только очень точно рассчитать количество нужного металла с учетом отходов на угар, но также и многих других материалов. Получив заказ, мастер, прежде всего, должен был составить сказку, с подробным перечислением всего необходимого, и передать ее в Пушкарский приказ (док. № 3). Обязательным требованием к каждой такой сказке была собственноручная подпись мастера. Иногда вместо него расписывался кто-нибудь другой, выбранный им из служилых людей Пушкарского приказа.

В середины XVII в. вестовые колокола на Пушечном дворе стали заготавливать впрок, поскольку довольно часто надобность в них возникала сразу у нескольких городов. Так, в 1650/51 г. в Москву были привезены разбитые вестовые колокола из Мурома, Новосиля, Волока Ламского, Верхнего Ломова и Нового Царева Алексеева города, а вместо них отправлены новые. Разбитые же колокола вел ел ось «перелить в запас вместо тех колокол, что отпущены с Пушечного двора» ¹⁸.

Пример противоположной ситуации, когда летом 1657 г. потребовалось много вестовых колоколов для украинных городов, а на Пушечном дворе необходимого количества не оказалось, содержится в двух публикуемых текстах (док. № 1 и 2). Это сставы Пушкарского приказа, датируемые 1657 г.: подписная указная запись боярину князю Ю. А. Долгорукову, дьякам А. Галкину и Т. Бессонову о посылке в Разряд вестового колокола для отправки его в новый город Колонтаев и указная память головам Ф. Я. Парфеньеву и М. И. Трофимову об отливке на Пушечном дворе мастерами Иваном Ивановым и Петром Степановым 19-ти вестовых КОЛОКОЛОВ ¹⁹. [202]

Публикуемые документы, а также целый ряд других письменных источников подтверждают, что в XVII в. существовал определенный стандарт на вестовые колокола, который регламентировал их оптимальный вес и размер. В этом случае раз заведенный шаблон мастера могли использовать многократно. Оправдавшие себя на практике параметры вестовых колоколов тщательно фиксировались в подробных описях, и мастера получали задание «изготовить против прежних памятей...» (док. № 2).

Вестовые колокола по своему размеру ничем не отличались от колоколов, выполнявших другие функции. Как правило, их вес колебался в промежутке от 10 до 35 пудов и, по всей видимости, зависел от величины города, для которого предназначался колокол. Поэтому зачастую вестовые колокола, заготавливаемые впрок, служили неким фондом, из которого по мере необходимости брались экземпляры для пополнения колокольных наборов православных храмов. Текст подписной памяти головам Пушечного двора А. В. Александрову и М. И. Трофимову (док. № 10) подтверждает эту практику. Кроме того, он косвенно свидетельствует, что вестовые колокола не только размером, но также и внешним видом не отличались от остальных колоколов, производившихся на московском Пушечном дворе ²⁰, поэтому у нас есть все основания полагать, что вестовые колокола, как и большинство других, украшались растительным декором и надписями. Действительно, в публикуемой сказке мастера Григория Екимова о необходимых ему материалах для литья шести колоколов упоминаются 15 гривенок воска «на травы и на слова» (док. № 5).

Возможность проследить порядок работ по отливке вестовых колоколов на московском Пушечном дворе дают тексты семи издаваемых сставов Пушкарского приказа, датированных 1666-1667 гг. ²¹. Это две подписные памяти головам А. А. Мещеринову и М. И. Трофимову об изготовлении на Пушечном дворе образцов вестовых колоколов с указанием веса каждого (док. № 3 и № 4); две сказки колокольных мастеров Григория Екимова и Федора Дмитриева с росписями необходимого материала (док. № 5 и № 6), отрывок черновой записи о количестве меди и олова, выданных колокольному мастеру Федору Дмитриеву для отливки шести колоколов (док. № 7); роспись Федора Дмитриева о количестве меди и олова на отливку этих колоколов, поставленных в литейную яму (док. № 8) и подписная память головам А. В. Александрову и М. И. Трофимову об отливке на Пушечном дворе шести вестовых колоколов мастером Федором Дмитриевым (док. № 9).

Тексты четырех сставов (док. с № 3 по № 6) повествуют об изготовлении на Пушечном дворе крупной партии вестовых колоколов летом-осенью 1666 г. 26 июля из Пушкарского приказа за подписью дьяка И. Горохова была отправлена память головам А. А. Мещеринову и М. И. Трофимову о подготовке к литью пяти колокольных образцов (док. № 3). Однако спустя месяц возникла потребность в большем, чем прежде, количестве вестовых колоколов, и 20 августа 1666 г. из Пушкарского приказа поступил заказ на отливку уже не пяти, а целых пятнадцати колоколов (док. № 4). В связи с большим объемом работ, задание было разделено между двумя колокольными мастерами Пушечного двора — Федором Дмитриевым и Григорием Екимовым. Первый должен был изготовить и отлить девять вестовых колоколов, второй — шесть. Два публикуемых сстава (док. № 5 и № 6) являются хорошо сохранившимися классическими примерами сказок колокольных мастеров московского Пушечного двора. На обороте документа № 6 содержится автограф Федора Дмитриева: «К сей сказке Фетка руку приложил». Под росписью [203] необходимым материалам для литья колоколов Григорием Екимовым (док. № 5) стоит подпись московского пушкаря Терентия Иванова.

Интересно отметить, что обе сказки за мастеров писал колокольного дела ученик Данила Федоров. Возможно, такая практика была обычной составляющей процесса обучения ремеслу, когда собственноручное записывание под диктовку мастера позволяло ученику лучше запомнить весь перечень и количество необходимых для литья материалов.

Несомненный интерес представляют тексты документов №№ 7-9, в которых говорится об отливке весной 1667 г. мастером Федором Дмитриевым партии из шести колоколов. В данном случае мы располагаем уникальным примером, свидетельствующим о высоком уровне организации работ на московском Пушечном дворе, благодаря чему возникавшие проблемы решались четко и быстро. Остановимся на изложенной в этих документах ситуации. Для литья шести колоколов, общим весом 203 пуда, согласно росписи мастера Федора Дмитриева было отпущено 210 пудов меди и 1 пуд олова (док. № 7). Судя по пропорции количества этих металлов, отливка должна была производиться из колокольной бронзы, а именно по какой-либо причине вышедших из употребления колоколов. Практика, когда разбитые или поврежденные в огне пожара колокола вновь шли на переплавку, существовала издревле. Это было обусловлено дороговизной используемых для производства колоколов металлов. По этой причине медь и олово, как две составляющие колокольной бронзы, всегда подвергались строгому учету, и мастера в своих сказках должны были указывать их точное количество. В нашем случае, уже после того как колокольные образцы были поставлены в литейную яму, Федор Дмитриев скорректировал свои расчеты и дополнительно запросил еще два пуда олова (док. № 8). Его перерасчет был безоговорочно принят. Однако мастеру было велено «у литья быть самому безотступно, чтоб меди на сторону и утери не было». Кроме того, после литья письменно отчитаться, «сколко в котором колоколе по весу меди пуд будет, и что в угари и в остатке жолобныя меди, и во что которой колокол со всем заводом ценою станет», подав об этом в Пушкарский приказ собственноручную роспись (док. № 9). Как видим, опыту высокопрофессиональных мастеров Пушечного двора доверяли, хотя за расходом дорогостоящих материалов, впрочем, как и за выполнением всех этапов производимых работ, соблюдался строжайший контроль.

Издаваемые десять документов в совокупности с целым рядом других сохранившихся рукописных памятников, относящихся к деятельности московского Пушечного двора в 50-60-х гг. XVII в., являются неоспоримым доказательством того, что производство колоколов в означенные десятилетия на главном литейном предприятии страны не только не прекращалось, но было поставлено на поток. Этот процесс шел весьма интенсивно, что отвечало задачам проводимой правительством политики по повышению обороноспособности Российского государства. Важность выполняемого заказа также подтверждается тем фактом, что в отливке колоколов целыми партиями были задействованы практически все мастера Пушечного двора, не только специализировавшиеся на литье колоколов, но также и те, главной обязанностью которых было изготовление артиллерийских орудий.

Тексты публикуемых ниже сставов Пушкарского приказа 1650-1660-х гг. подготовлены к печати согласно общепринятым правилам для исторических публикаций документов XVI-XVII вв. Вышедшие из употребления буквы кириллического алфавита заменены современными, выносные буквы внесены в строку без оговорок, титлы раскрываются. Буква «ъ» в конце слов опускается. Концы строк не отмечаются. Тексты приводятся с современной пунктуацией. Буквенные обозначения цифр и чисел переведены в арабские. Датировка документов в заголовках дана по новому летоисчислению с переводом дат с летоисчисления от [204] Сотворения мира на современное с сохранением юлианского календаря. Палеографические и хронологические примечания помещаются после текста каждого документа.

Автор выражает искреннюю благодарность за помощь в ознакомлении с документами Л. К. Маковской и И. А. Вознесенской.

Публикацию подготовила кандидат исторических наук А. Ф. БОНДАРЕНКО.

Комментарии

1. См.: Лебедянская А. П. Пушкарский приказ. Опыт изучения организации артиллерийского ведомства, управления и производства в XVII столетии. Дисс. канд. ист. наук. Л., 1950. С. 130.

2. ПСРЛ. СПб., 1893. Т. XIV. С. 153; Т. III. М., 1968. С.180.

3. Лебедянская А. П. Указ. соч. С. 61.

4. Гамель И. Х. Англичане в России в XVI и XVII ст. // Записки Академии наук. СПб., 1865. Кн. 8.

5. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 6. Оп. 1/1. Д. 192. Л. 2.

6. Там же. Л. 1; Д. 1560. Л. 252.

7. Струков Д. П. Архив Русской артиллерии. Т. 1 (1700-1718 гг.) / Под ред. Н Е. Бранденбурга. СПб., 1889. С. I; Архив ВИМАИВиВС. Ф. 22. Оп. 92. Д. 42. Л. 1.

8. Лебедянская А. П. Артиллерийское документальное наследие в историческом архиве Артиллерийского исторического музея // Сб. докладов военно-исторической секции. № 1. Л., 1957. С. 96.

9. См.: Бондаренко А. Ф.: 1) Развитие колокольного дела в России в XVII веке. Дисс. канд. ист. наук. М., 1997; 2) Колокола Москвы. XVII век. М., 1998.

10. См.: Кондрашина В. А. Московская школа колокольного литья в русской культуре второй половины XVII в. Дисс. канд. культурологии. М., 2000. С. 53.

11. См.: Забелин И. Е. Дополнения к «Дворцовым разрядам» // ЧОИДР. Т. 1. М., 1882. С. 256. № 743.

12. См.: План Кремля и Красной площади в начале 1600-х гг. из 11-томного издания И. Блавиана (Blaeu I. Le Grand atlas ou cosmographie Blaviane. T. 2. Amsterdam, 1663).

13. См.: Забелин И. Е. Указ. соч. С. 256. № 743; С. 284. № 916; С. 393. № 921; Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 175. Оп. 3. Кн. 27.

14. Там же; Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 175. Оп. 3. Кн. 27. С.83-99, 383, 386, 391, 135-140.

15. См.: Акты, собранные в архивах и библиотеках Археографической экспедицией. Т. III (1613-1645). СПб., 1836. №. 261.

16. Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 175. Оп. 3. Кн. 27. С. 394.

17. Там же. С. 385; Оп. 1. Д. 42; ГИМ ОПИ. Ф. 17. Оп. 2. Ед. хр. 5а. Д. 687; ВИМАИВиВС. Архив. Ф. 1. Оп. 1. Д. 58. Сстав 1; Ф. 16р. Оп. 1. Д. 4;

18. Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 175. Оп. 2. Д. 160.

19. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 1. Оп. 1. Д. 126. Сстав 1; Д. 135. Сстав 1.

20. Там же. Оп. 1. Д. 234. Сстав 3.

21. Там же. Д. 266, Сставы 3 и б/н; Д. 211. Сставы 2, 3, 10, 11 и б/н.

Текст воспроизведен по изданию: Производство вестовых колоколов на московском Пушечном дворе 1657-1666 гг. // Исторический архив, № 5. 2006