-

ЛЖЕБАСМАНОВ

13 октября 1627 г. к воеводам города Ливны, крепости на юге России, поступил донос: Ануфрий, крестьянин ливанского помещика А. Самойлова, объявил себя сыном окольничего И. Ф. Басманова ¹. “Дело” о Лжебасманове интересно тем, что в нем сохранились уникальные сведения о событиях русской истории первой четверти XVII века.

Россия в 1620-х годах постепенно оправлялась от бедствий “смутного времени” начала XVII в.: распахивались пустоши, росло население городов. Однако кардинальный вопрос первой Крестьянской воины - ограничение роста феодальной земельной собственности и крепостного права — не был решен. Феодалы добивались отмены “урочных лет” и бессрочного сыска крестьян, крестьяне же по-прежнему ратовали за ослабление крепостничества или, отчаявшись, бежали на окраины, где крепостное право окончательно не утвердилось. В стране время от времени вновь возникали слухи о самозванцах, пугая правительство призраком новой “смуты”.

Поэтому “дело” об Оношке Басманове сразу же приняло серьезный оборот. Оно осложнялось еще тем, что дочь И. Ф. Басманова Фетинья была замужем за кравчим В. Я. Сулешевым ², родственником царя Михаила Романова. Уже на следующий день по поступлении доноса воеводы Ф. В. Бутурлин и Л. И. Писарев допрашивали Ануфрия. Он был посажен в тюрьму, а его расспросные речи посланы в Москву, в Разрядный приказ, для доклада царю. Михаил Федорович счел дело настолько важным, что приказал прислать самозванца в столицу “тотчас”. В декабре крестьянина Ануфрия, “сковав крепко, чтоб он з дороги не ушел и дурна над собою какова не учинил”, повезли в Москву. Заглянем же в первую страницу истории, рассказанной Ануфрием ливенским воеводам, а затем московским дьякам: “Я де Иванов сын Басманова. А матеря де у меня звали Агафьею Иванова дочь Салтыкова. А отца де моего Ивана Басманова убил розбойник Хлопко” (на втором допросе он сказал: “убили разбойники Хлопко с товарыщи”).

Основной источник по истории восстания Хлопка, с которым обычно связывается начало первой Крестьянской войны,— “Новый летописец”. В нем вслед за известием о смерти в 1603 г. инокини Александры (царицы Ирины Федоровны Годуновой) сообщается, что в Русской земле умножилось “разбойство”. Решающая битва с “разбойниками” произошла в сентябре 1603 г. под Москвой, при этом царский воевода И. Ф. Басманов был убит, а “старейшина” восставших по имени Хлопко, “изнемогший” от ран, взят в плен ³. Есть и другие известия о начале Крестьянской войны. Опубликованы разрядные записи о “посылках” дворян “за разбойники” в 1603 г., наказ некоему Богдану Поликарповичу, посланному против “разбойников” в Бельский уезд ⁴. Сведения об антифеодальном движении в начале XVII в. содержатся также в боярском списке 1602-1603 гг., где, помимо имени владимирского дворянина Б. Б. Симонова, “убитого разбойниками”, упоминаются и фамилии карателей, неизвестных по разрядным [136] книгам: Т. Ю. Лазарев, Н. М. Плещеев, Л. М. Пушкин, кн. Г. Л. Болховской, С.Е.Мальцев, Р. Ш. Любученинов, В. И. Игнатьев, И. Ф. Проестев, И. Л. Лодыженский, И. С. Толбузин ⁵. Боярский список уточняет наши представления о размахе борьбы крестьян и холопов за несколько месяцев до восстания Хлопка. Однако почти все эти находки не касались кульминации восстания, и до настоящего времени “Новый летописец” оставался единственным источником, в котором упоминается имя предводителя повстанцев Хлопка. Расспросные речи Ануфрия не только подтверждают рассказ “Нового летописца”, но и свидетельствуют о том, что память о первом народном вожде XVII в. еще не угасла на юге России в 1620-е годы.

И у ливенских и у московских властей имелись основательные причины не верить тому, что Ануфрий - сын Басманова. В начале 1620-х годов еще была жива вдова И. Ф. Басманова, владевшая более 4,5 тыс. десятин земли. Она действительно происходила из рода бояр Салтыковых, но звали ее Ириной Васильевной, а не Агафьей Ивановной, как мать Ануфрия ⁶. Е. Н. Кушева опубликовала интересную запись из новгородской кабальной книги от 3 июля 1604 г.: бывший холоп И. Ф. Басманова, отпущенный на волю после смерти господина, “пришед в Новгород”, дал на себя новую кабалу новгородскому помещику князю М. Кропоткину ⁷. Холопы И. Ф. Басманова, получившие свободу, доходили, конечно, не только до Новгорода. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын свидетельствует, что многие холопы, обученные военному делу и получившие свободу во время голода 1601-1603 гг., ушли и “украйные грады” и затем приняли участие в восстании Болотникова ⁸. Может быть, на юге, в Печерниках, от одного из этих холопов и узнали Ануфрий и его мать некоторые подробности о семье Басмановых? Но это относится уже к следующему периоду жизни ливанского крестьянина.

Его показания в Ливнах и в Москве взаимно дополняют друг друга. Ануфрий утверждал, что после гибели вместе с Лжедмитрием I его “дяди” И. Ф. Басманова и прихода под Москву “литовских людей” он и его мать “сошли” из Москвы в Печерники. Возможно, информацию о семье Басмановых Ануфрий получил, будучи в Москве. В Печерниках Агафья вышла замуж за Евсея Афанасьевича по прозвищу “Татарка”, занимавшего “тому лет з 20” какую-то должность в городском управлении (чью власть представлял его отчим, Ануфрий не знал или не хотел сказать). Во время захвата города отрядами П. П. Ляпунова отчим, по словам Ануфрия, был взят в плен и отведен в Рязань, а сам он был избит и брошен на растерзание медведю. Мальчика спас скоморох, а затем казаки увезли его с собой в Михайлов. Во время этих событий он потерял свою мать. Вмятина на черепе от удара воеводского чекана и шрам на ноге от клыков медведя свидетельствовали о правдивости этой части его показаний.

Рассказ Ануфрия переносит нас в Печерники, небольшой городок на границе Рязанского и Тульского уездов, стоявший неподалеку от города Михайлова. В конце XVI в. он находился во владении окольничего А.П.Клешнина, расследовавшего в 1591 г. дело о смерти царевича Дмитрия в Угличе. В остроге Печерников в 1616 г. насчитывалось всего 20 изб и 30 клетей стрельцов и казаков ⁹. О, роли Печерников в событиях начала XVII в. сведений не сохранилось, но о городах, находившихся с ним по соседству, известно довольно много. После подавления осенью 1607 г. восстания Болотникова и взятия Тулы армией В.Шуйского народное движение на юге России продолжалось. Во второй половине октября 1607 г. П. П. Ляпунов, перешедший на сторону Шуйского, пытался овладеть Ряжском, а его брат Захарий сражался в районе Пронска. В мае 1608 г. Михайлов был захвачен одним из отрядов Лжедмитрия II, который обещал крестьянам землю, а казакам - вольности. Восстание крестьян и городских низов против царя Василия Шуйского вспыхнуло на юге с новой силой ¹⁰. По [137] словам современников, с 1606 г. по 1611 г. “и в те во все смутные годы рязанский воевода Прокофей Ляпунов с товарыщи ходил под городы: под Михайлов и под Пронск, и под Ряской, и к Николе Зараскому, и к Коломне” ¹¹. В сентябре 1609 г. П. П. Ляпунов “воевал” и жег рязанские села, изменившие царю Василию, а пленных “воров” бросил в Рязани в тюрьму до царского указа ¹².

“Литовских людей” в рассказе Ануфрия, думается, можно отождествить с польскими отрядами “тушинского вора”, сторонником которого был Евсей Афанасьевич (войти в администрацию городка он мог еще во время восстания Болотникова). Взятие Печерников царскими войсками относится, по-видимому, к концу 1609 - началу 1610 г., когда рязанскому воеводе удалось очистить некоторые города от сторонников Лжедмитрия II, а сам тушинский лагерь распался под влиянием внутренних раздоров и успехов рати князя М. В. Скопина-Шуйского ¹³. Здесь наступает передышка в злоключениях Ануфрия: четыре года он жил в Михайлове у священника одной из городских церквей. За это время на Руси произошло много событий: был пострижен царь Василий Шуйский, убит в казачьем кругу Прокопий Ляпунов, Москва освобождена от интервентов ополчением К. Минина и Д.Пожарского. Однако южные области России подвергались в то время небывалому опустошению со стороны ногайских татар. В 1618 г. они “воевали” Рязанскую землю, “Коломенския и Серпуховския и Боровския места и придоша под Москву... и многих людей в полон поимаша”¹⁴. В следующем году они снова прошли всю Южную Русь и достигли окрестностей столицы. Среди других пленников был уведен в “полон” в 1614 г. и Ануфрий. Ногайский отряд уже возвращался из набега в свои кочевья, когда в Ливенском уезде на него напали местные дворяне и “отгромили” добычу. В Ливнах Ануфрий женился и много лет жил у местного помещика, ничем не обнаруживая своего “происхождения”. В 1627 г. ему было, вероятно, около 30 лет. Ануфрий имел троих детей, завел хозяйство. В начале 1628 г. все его имущество было распродано, а жена и дети последовали за ним в Москву, в Разрядный приказ.

Допрос Ануфрия не дал дьякам ясного ответа на интересовавшие их вопросы. Они так и не установили, кто его отец и мать и кто научил крестьянина назваться сыном Ивана Федоровича Басманова. Ануфрий отвечал, что о тайне своего рождения он узнал от матери. 20 января 1628 г. его пытали в Разрядном приказе, где он повторил прежние показания и вновь был возвращен в тюрьму. Лица, проводившие розыск, вероятно, поверили в отсутствие заговора и в правдивость рассказа Ануфрия. Этим, по-видимому, объясняется сравнительно мягкий приговор: крестьянин вместе с семьей (“сам-пят”) был сослан в Сибирь в пашенные люди. В приказе Казанского дворца, ведавшем Сибирью, теряются следы самозванца из Ливенского уезда.

Публикуемые ниже документы рассказывают о судьбе человека, попавшего в водоворот событий начала XVII века. Они позволяют отчетливее представить некоторые из этих событий. Наконец, рассказ ливенского крестьянина заставляет еще раз задуматься над исторической обстановкой и житейскими обстоятельствами, порождавшими легенды о самозванцах. Непосредственных данных о побудительных причинах самозванчества Ануфрия публикуемые документы не содержат. Но не есть ли это попытка “избыть” крепостничество, быть может, не совсем обыденным путем? “Дело” крестьянина Ануфрия хранится в Центральном государственном архиве древних актов в фонде Разрядного приказа (столбцы Приказного стола, № 22). Ниже публикуется большая часть документов из этого дела.

С. П. Мордовина, А. Л. Станиславский

Комментарии

1. И. Ф. Басманов — брат П. Ф. Басманова, приближенного царя Бориса Годунова. П. Ф. Басманов перешел затем на сторону Лжедмитрия I и входил в состав его правительства.

2. А. А. Федотов-Чеховский. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Т. I. Киев. 1860, стр. 134.

3. “Полное собрание русских летописей” (ПСРЛ). Т. 14. М. 1965, стр. 58; В. И. Корецкий. К истории восстания Хлопка. Новые материалы. Сборник “Крестьянство и классовая борьба в феодальной России”. Л. 1967, стр. 217-219.

4. И. И. Смирнов. Восстание Болотникова (1606-1607). Л. 1951, стр. 78; В. И. Корецкий. Указ, соч., стр. 209-222.

5. ЦГАДА, ф. 210. Столбцы Московского стола, № 1132, столпик 1, лл. 8, 15, 20 и др.

6. “Известия Русского генеалогического общества”. Вып. 3. СПБ. 1909, стр. 330

7. Е. Н. Кушева. К истории холопства в конце XVI — начале XVII веков. “Исторические записки”. Т. 15. 1945, стр. 91.

8. “Сказание Авраамия Палицына”. М.-Л. 1955. стр.108.

9. М. Н. Тихомиров. Россия в XVI столетии. М. 1962, стр. 390.

10. И. И. Шепелев. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608-1610 гг. Пятигорск. 1957. стр. 184-190.

11. С. Б. Веселовский Акты подмосковных ополчений и Земского собора 1611-1613 гг. М. 1911, стр. 16.

12. “Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ после отмены местничества”. Изд. А. Юшков. Ч. I. М. 1898, стр. 301.

13. Эта дата подтверждается дальнейшими показаниями Ануфрия: через четыре года, в 7122 (1613/14) г., он был взят в плен татарами.

14. ПСРЛ. Т. 14, стр. 134.

Текст воспроизведен по изданию: Лжебасманов // Вопросы истории, № 10. 1974