В советской историографии пока еще нет исследований, специально посвященных истории мукомольного и винокуренного промыслов в России в XVII веке и, в частности, экономическим, социальным и технологическим аспектам этой проблемы ¹. Изучение ее сдерживается малым количеством сведений об оборудовании и характере производства на мельницах и винокурнях. Сведения о мельницах и их оборудовании вообще редки для XVII столетия. О винокурнях введены в научный оборот всего лишь два описания винокурен в селе Павлово Нижнегородского уезда (1642 год) и в Великом Устюге (1645 год) ².

В ЦГАДА в фонде Поместного приказа (ф. 1209) в отписной книге вотчины окольничего А. В. Измайлова и вотчины и поместья стольника А. А. Измайлова в селе Слободском Нижегородского уезда за 1634 год и в отказной книге окольничему П. Т. Траханиотову за 1646 год нами выявлено описание сельских мельниц, винокурен и кабака. Отрывки из книг с этими описаниями впервые публикуются ниже.

Большая часть села Слободского Нижегородского уезда была в вотчине за окольничим А. В. Измайловым, а меньшая — в вотчине и в поместье за его сыном Андреем. Село во второй половине XVI — начале XVII века было «посопным», дворцовым. По сохранившимся источникам кабак и торг в селе впервые зафиксированы ещё в 1611-1612 годах, но из платежницы 7120 года видно, что это не было нововведением (кабак в Слободском в отличие от других случаев не назван «новоприбылым») ³. На рубеже 1613-1614 годов село было дано в поместье окольничему А. В. Измайлову, а в 1619 году пожаловано ему из поместья в вотчину. При описании уезда в 1620-1622 годах была обнаружена «примерная» земля, которая и была отдана в вотчину и поместье его второму сыну — Андрею (частично взамен его поместий в Вологодском уезде).

Особенностью Пожарковского комплекса (док. № 2) было то, что он находился вне какого-то сельского поселения («меж дву деревень Пожарок»), на границе двух уездов (Алатырского и Нижегородского). Какое-то время до 1646 года Пожарковский комплекс находился на откупе за московским купцом, жителем дворцовой Кадашевской слободы И. Кондратьевым ⁴. [64]

В обоих документах говорится о комплексе промысловых заведений (мельниц и винокурен) в соединении с кабаками и таможнями («тамгами»). Наличие таможни в Слободском объясняется существованием в нём местного торга (торговля проходила один раз в неделю, по вторникам), состоявшего из 2 лавок и 44 полок, принадлежавших крестьянам села и соседних вотчин и поместий ⁵. Таможня на Пожарковской мельнице была, видимо, местом сбора пошлин при пересечении границы двух уездов.

Собственно кабак подробно описан только в селе Слободском. Наиболее любопытно здесь перечисление «питущей» утвари и посуды. Обращают на себя внимание размеры ведер. Ведра для вина и пива в кабаке неодинаковы по объёму: «винное» было 9-ти вершков, а «печатное, пивное» — шести с половиной вершков. Типичным же для XVII века было восьмивершковое ведро ⁶. Интересна и номенклатура «мерной» посуды и отпускных цен на вино. Всего было 5 мер: ведро (в девять вершков), «яндова» (в четверть ведра), два ковша (один — большей, другой — меньшей ёмкости) и чарка. Стоимость ведра вина указана в 1 рубль 6 алтын 4 деньги (или 240 денег), одного ковша — в алтын (6 денег), другого — в копейку (2 деньги), чарка вина стоила деньгу ⁷. Обычно же в XVII веке (по крайней мере в середине и 2-ой половины) использовалось 3 меры (ведро, кружка, чарка) и 2—3 отпускные цены.

Описание мельниц в Слободском (обе они находились на речке Шаве) лаконично. Одна из них («мельница большее колесо») была на «ходу». Отписчик отметил, что «анбар, и жерновы, и всякая мельничная снасть строенье Ортемья Измайлова». Вторая мельница показана «пустой», анбар в ней бы «не покрыт», указаны два колеса («веретенное» и «водаворотное»), «плотину же на берегу размыло вешнюю водою во 141-м году». Эта мельница («анбар, и колеса, и жерновы») была совместного «строенья» — А. Измайлова и соседнего помещика-иноземца А. О. Орлонтова. За мельницы полагались оброчные платежи в государственную казну ⁸.

Значительным для первой половины XVII века заведением была Пожаровская мельница, описание которой отличается обстоятельностью. Она состояла по сути из двух мельниц, каждая из которых была оснащена двумя парами жерновов (иначе — двумя поставами). Существовавшая между ними плотина создавала достаточно мощный поток воды, так как на мельницах были установлены жернова «семирики». Камни такого веса сравнительно редко встречаются даже на мельницах первой четверти XVIII века; последние чаще оснащались четвериковыми, пятериковыми и шестериковыми жерновами. Одна из мельниц обслуживала, видимо, только окрестных помольщиков (для их приезда были поставлены две избы), другая производила помол зерна и для винокурни. Эти данные свидетельствуют о значительных размерах производства на Пожарковской мельнице.

Описания винокурен позволяют заметить, что в данном производстве первой половины XVII века даже в сельской местности возникали и существовали относительно крупные заведения, на создание которых требовались значительные по тем временам средства. Об этом свидетельствуют и размеры винокурен и их оснащение. В частности, общая площадь винокурни в Слободском составляла около 135 кв. м (7X4 сажени). В ней размещались 8 горнов, то есть печей, в каждую из которых был вмазан медный куб, одна более крупная печь — очаг (в источнике она не названа) с «поваренным» железным котлом емкостью в 100 ведер, не менее емкие 4 деревянных «бражных» чана («тщана») и 4 дубовые стойки емкостью в 30 и 40 ведер. Еще крупнее была Пожарковская винокурня, в которой размещались большая печь для железного котла (очаг) и 14 горнов для медных кубов.

Наиболее дорогостоящим оборудованием винокурен являлись железные котлы и медные кубы. Видимо поэтому их не оказалось в Пожарковской винокурне, откуда они скорее всего были вывезены прежним владельцем И. Кондратьевым. Цена пуда меди в XVII веке обычно превышала 4 рубля. Вес же кубов и труб в винокурне села Слободского составлял 5 с половиной пудов (1 пуд и 180 гривенок). Только материалы для кубов и труб обошлись в несколько десятков рублей. Дорогим материалом было и железо, а его ушло немало на изготовление котла ёмкостью в 100 ведер. Характер источника не позволяет ясно определить, было ли оборудование кабака и винокурни произведено за счет вотчинника (А. Измайлова), или же оно [65] сохранялось до 1634 года еще с момента существования кабака до отдачи села Измайлову.

Из публикуемых описаний видно, что не только в XVIII веке, но и раньше, в 40-х годах XVII века, в винокуренном промысле имелись заведения или, иначе, винокуренные заводы, как их стали называть со второй половины XVII века, состоявшие из трех производственных ячеек: солодовни с овином для «рощения» зерна в солод и его просушивания, мельниц для помола как солодяного, так и обычного зерна, и собственно винокурни или винокуренной поварни. В последней в железном котле и деревянных чанах осуществлялось приготовление «винной» браги, а в медных кубах — ее перегонка в вино. Таким заводом был Пожарковский, хотя он и был соединен еще с мельницей, обслуживавшей помольщиков, и с местным кабаком. С кабаком была соединена и винокурня села Слободского.

Использование оборудования винокурен и мельницы было возможно только при участии в процессе производства кооперации работников, причем более многочисленной чем семейная кооперация в ремесленном и мелкотоварном производстве. Ее численность можно установить лишь для мельниц. В них обычно каждый постав (пару жерновов) обслуживал один работник, т. е. при 4-х поставах требовалось 4 работника, мельников и засыпок. Для обслуживания заведений Пожарковской мельницы привлекались сторонние работники. Не случайно откупщик Иван Кондратьев поставил «дворик с огородом... для мельничных работников», избу «работником засыпкам», и, при винокурне, избушку «для работников». Появление такого рода предприятий, как Пожарковское, показывает, что в винокуренной и, в меньшей мере, в мукомольной отраслях промышленности России первой половины XVII века создавались материально-технические предпосылки для организации крупного, сравнительно с ремесленным и мелкотоварным, производства. Однако для обстоятельного изучения этого вопроса необходимо выявление новых источников.

В описаниях содержатся и другие сведения, которые могут быть использованы при изучении истории винокуренного и мукомольного промыслов.

Необходимо остановиться и на некоторых других данных публикуемых документов. Насколько выгодным для А. Измайлова было наличие в его вотчине кабака и винокурни? Отметим, прежде всего, что за годы владения селом А. Измайловым (с 1613/14 по 1634) оно довольно быстро превращалось в сельское поселение торгово-ремесленного типа. Показателем этого процесса служит увеличение числа ремесленников в селе (по преимуществу среди бобылей), и расширение номенклатуры торговых и ремесленных занятий жителей села (к 1634 году их насчитывалось не менее 20) ⁹, и, наконец, рост оброчных платежей за кабак и тамгу. Так до 1611-1612 годов откуп за тамгу и кабак составлял 28 рублей, в 1612 году «наддача» к этой сумме была определена в 4 рубля 17 алтын, 1/2 деньги, а в 1620-1622 годах — уже 41 рубль 14 алтын 5 денег, то есть за 10 лет вырос примерно в 1,5 раза ¹⁰. В таких условиях функционирование кабака и таможни безусловно было для вотчинника делом весьма доходным, ибо прибыль (сверх оброка) крестьяне собирали на А. Измайлова. Косвенным подтверждением данной мысли могут служить следующие данные. В число повинностей барщинного типа для крестьян села Слободского, входила «варка» вина из барского «запаса» — «на выть по 5 ведер и больши». Поскольку в селе насчитывалось 20 тяглых вытей, то в год для своего потребления владелец получал не менее 100 ведер вина ¹¹. В стоимостном отношении (исходя из отпускной цены ведра вина в кабаке) это составляло не менее 120 рублей. Если вотчинник находил выгодным не пускать в продажу через кабак такое количество вина, то означало данное явление только одно: среднегодовая продажа вина значительно (по-видимому, в несколько раз) превышала данную цифру, то есть его доходы от кабака и таможни исчислялись сотнями рублей. Для сравнения укажем, что все денежные платежи барину с крестьян села Слободского составляли 100 рублей в год.

К сожалению, в отписной книге 1634 года села Слободского нет прямых данных о том, как была организована работа на мельницах, винокурне и в кабаке. Известно только, что среди крестьян и бобылей села имелись винокур, пивовар (оба из тяглых крестьян) и мельник (из бобылей), то есть квалифицированная рабочая сила в селе Слободском была внутривотчинной.

Пожарковский комплекс должен был приносить своему владельцу П. Т. Траханиотову еще большую прибыль, поскольку его винокурня была крупнее (как указывалось выше) винокурни в селе Слободском. Отдача этого комплекса за поместье в 300 четей с точки зрения экономической доходности была фикцией: ни одно, самое населенное и налаженное в хозяйственном отношении имение такого размера не могло приносить прибыли в сотни рублей. Здесь, конечно, сыграло роль [66] возвышение П. Т. Траханиотова и его родственные связи с главой правительства нового царя Алексея Михайловича — Б. И. Морозовым ¹². Передачу вновь испеченному окольничему (с 17 марта) такого завидного владения следует поставить в связь с теми награждениями, которые он получил за проведение посадского строения Владимира в феврале — марте того же года. Дело не обошлось без его влиятельного родственника. П. Т. Траханиотов в юго-восточных уездах был человеком новым (его основные владения находились во Владимирском, Луховском и Суздальском уездах), и именно его шурин (Б. И. Морозов), одна из нижегородских вотчин которого прилегала к Пожарковскому комплексу, подсказал и заодно провел это пожалование. Показательно, что в поместье П. Т. Траханиотов получил комплекс, ранее находившийся на откупе за Кадашевскими купцами. Как установил П. П. Смирнов, одними из первых финансовых мероприятий правительства Морозова была отмена тарханов, в том числе у русских гостей и жителей Кадашевской слободы ¹³. Как видно из публикуемого документа дело не ограничивалось только отменой торговых и иных привилегий. Это хорошо объясняет активную роль кадашевцев в событиях восстания 1648 года.

И еще один момент. П. П. Смирнов был склонен считать членов правительства кружка Морозова и, в частности, П. Т. Траханиотова, людьми в личном отношении бескорыстными и честными (за исключением, пожалуй, Л. Плещеева) ¹⁴. Хотя сведения русских и иностранных нарративных источников о деятельности и характере П. Т. Траханиотова действительно тенденциозны (если и не полностью, то в значительной мере), все же вряд ли можно полностью доверять и словам челобитья суздальчан (тем более в изложении царской грамоты) о П. Т. Траханиотове — «Тебя, окольничего нашего Петра Тихановича, со младеченства знают: посулов и поминков не емлешь, а наши дела делаешь вправду, против нашего крестного целованья» ¹⁵. Нельзя точно сказать, как обстояло дело «с посулами и поминками» у П. Т. Траханиотова, но что он не забывал собственного «интереса» — несомненно. Помимо публикуемого документа (№ 2), об этом же свидетельствует и история его подмосковных поместий. За два года П. Т. Траханиотов сумел получить 4 комплекса владений в четырех станах Московского уезда, куда входили село, сельцо, полусельцо, 6 деревень и множество пустошей с 88 крестьянскими и бобыльскими дворами, пашенными землями на 377 с лишним четвертей, 32 десятинами пашенного и непашенного леса и не менее чем 60 десятинами сенокосных угодий ¹⁶. В данном случае налицо явное нарушение действующего законодательства, поскольку в соответствии еще с законами конца XVI века норма подмосковных поместий для бояр и, видимо, окольничих определялась в 200 четвертей ⁷.

Публикацию подготовили М. Я. Волков и В. Д. Назаров, кандидаты исторических наук.

/л. 336 об./ Да в селе Слободцком кабак да торг, а торгуют в неделю один день, во вторник, кабак и тамга на откупу того ж села за крестьяны. А откупу с того кабака и с тамги тово ж села крестьяня платят в государеву казну в Нижнем Новегороде по сороку по одному рублю по четырнатцати алтын по пяти денег на год. А прибыль збирали на Ортемья Измайлова. А ныне кабацкую и таможенную и мельничную прибыль и с перевозу оброк принимают тово ж села крестьяня Галахтионко Федоров да Соболько Степанов.

/л. 337/А на кабаке хором —изба питущея, а в ней образ Пречистые Богородицы Казанские, пятилистовая на золоте, в ызбе стол дубовой. Другая [67] изба полутретьи сажени, ветчана, а в ней зимою стоит питье, да в ней же два короба да лукошко, а в них хмелю по скаске кабатцких целовальников двенадцать четей. Погреб дубовой полутретьи сажени, а на погребе анбар, одне стены трех сажен, а другие стены полутретьи сажени. А в онбаре /л. 337 об./ образ Николы чюдотворца, пятилистовой, на краске. Да в онбаре и в погребу девять бочек порозжих пивных и винных, ведро винное девяти вершков, продают в него вино по рублю по шти алтын по четыре денги, ведро пивное печатное полусема вершка, продают в нево пиво по два алтына, яндова деревяная четверть ведра, ковш деревяной, а в нево продают вина по алтыну, ковш, /л. 338/ а в нево продают вина по капейке, чарка, а нее продают вина по деньге, девять ставцов, восмь ковшов деревяных, бадья да шайка с носом, в бочки питье кладут, воронка винная же, стеная, невелика. Вина в бочке пять ведр с четью, пива и меду нет.

Винокурня кабацкая ветчана, бревенная, взамет, во всех стенах десять прясел, в длину семь сажен, /л. 338 об./ поперег четырех сажени, а на винокурне образ Пречистые Богородицы знамение, образ Николы чюдотворца. На винокурне ж восмь кубов медных с трубами в горнех, а в них весом — куб двадцать гривенок, куб девятнадцать гривенок, куб двадцать гривенок, куб дватцать три гривенки, куб дватцать гривенок, куб девятнатцать гривенок, куб дватцать четыре гривенки, ¹⁸куб девятнатцать гривенок ¹⁸, восмь труб, /л.339/ а в них пуд шестнадцать гривенок, котел повареной, железной, во сто ведр, четыре тщаны бражных, две стойки дубовых по сороку ведр, две стойки дубовых по тритцати ведр, ушаток липовой в четыре ведра, наполец липовой в десять ведр, шайка наливная с стеблой, два мерники пивных.

ЦГАДА, ф. 1209, кн. 7591, лл. 336 об.-339, Подлинник.

/л. 750/ Лета 7154 майя в 25 день, по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу и по наказной памяти стольника и воеводы Данила Ивановича Лодыгина да дьяка Глеба Патрекеева велено подъячему Ивану Ряполовцову, приехав в Олатарской уезд на реку на Пьяну, где поставлена мельница, и винокурня, и кабак, и таможня, меж двух деревень Пожарок, что были в откупу за кадашов/л. 750 об./цом за Ивашком Кондратьевым, и взяти с собою тутошних и сторонних попов и дьяконов, старост, и целовальников, и крестьян, сколько человек пригоже, да ту мельницу и оба береги Алатарского и Нижегородцкого уездов со всяким угодьем, и винокурню, и кабак, и таможню отказать окольничему Петру Тихановичю Траханиотову в поместье за триста чети, как владел откупщик кадашовец Ивашко Кондратьев. /л. 751/

Да что ему на той мельнице и на обеих берегах всякого угодья, и на мельничном, и на кабацком дворе, и на винокурне мельничного, и онбарного, и дворового всякого строения, и сколько вдоль и поперег к той мельнице берегов десятин откажет — и то все велено написать в двои книги подлинно порознь.

И подъячей Иван Ряполовцов, приехав в Нижегороцкой уезд и взяв с собою тутошних и сторонних людей, /л. 751 об./ да при тех людех в Олатарском уезде на реке на Пьяне, меж дву деревень Пожарок Пожарковскую мельницу, и винокурню, и кабак, и таможню описал со всяким строением и с угодьи, а что на той мельнице, и на кабаке всякого строенья, и что к мельнице угодья — и то писано в сих книгах.

Алатарского уезду на берегу реки Пьяны меж дву деревень Пожарок Пожар/л. 752/ковская мельница, а на мельнице всякого мельнишного строенья: к Олатарскому берегу поставлен онбар, а у него два колеса больших, двои жерновы семерики, верхние жерновы новые, а исподние — держаные, жернов новый запасной. Да железные всякие мельничные снасти — два веретена, два потпятка, две пор плицы, четыре круга шестерных, четыре осна, четыре круга ва/л. 752 об./ловых.

Да на другой стороне реки Пьяны Нижегородцкого уезду поставлен анбар, а у него два колеса больших, двои жерновы семерики, один исподней жернов подержан, да железные всякие мельнишные снасти — два веретена, два потпятка, две пор плицы, четыре круга шестерных, пять кругов валовых, четыре осна, десять насек, кулак. Да /л.753/ у мельниц на Нижегородцком [68] берегу поставлены две избы для помольщиков, да на Алатарьском берегу двор мельничной. А на дворе изба на мшанике, против избы сени рубленые с полатьми, в сенех чюлан, под сеньми мшаник. Да изба работником засыпкам, четыре анбары, три конюшни рубленые. Да за мельнишным двором дворик с огородом поставлен для мельнишных работников, а на дворе /л. 753 об./ изба с пристеном, да за двором на берегу баня, да для мельнишной снасти кузница.

Да кабацкого строенья — на углу мельнишного двора поставлена изба пьющая, да на мельнишном же дворе погреб винной с выходом, да за двором на берегу Пьяны реки три анбары запасных, солодовня да овин, винокурня забрана в столбы, да на вино/л. 754/курне избушка для работников. Да поваренных судов — восмь тчанов, две колоды водяных, очаг, четырнатцать горнов кирпичные, семь мерников липовых. Подле поварни сарай животинной, а в нем две колоды дубовые. Да выше мельничного двора на горе ледник дубовой, а на нем анбар.

Да к Пожарковской же мельнице угодьи, чем владели наперед сего откупщики /л. 754 об./ — от мельницы вниз по реке по Пьяне от берегу до Пожарковского острова и к мордовским полям сенных покосов и помольщиком на приезд пятьдесят десятин. А другой берег реки Пьяны, Нижегородцкого уезду, — вотчины боярина Бориса Ивановича Морозова.

И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу подъячей Иван Ряполовцев тое Пожарковскую мельницу, и винокурню, и кабак, и та/л. 755/можню со всяким строеньем, и с угодьи, чем владели откупщики, отказал окольничему Петру Тихановичю Траханиотову в поместье за триста чети ¹⁹.

ЦГАДА, ф. 1209, кн. № 7586, лл. 750-755. Подлинник.

Комментарии

1. Советская историография не располагает полными сведениями о количестве винокурен в России XVII в. Винокуренное производство в то время было важным источником пополнения казны финансами. Казенные («государевы») винокурни имелись почти во всех городах и слободах и во многих селах. От продажи вина через кабаки казна ежегодно получала сотни тысяч рублей питейной или кабацкой прибыли. Большую прибыль получали вотчинники и помещики, у наиболее знатных из которых были села с кабаками.

2. См.: О. В. Ротштейн и Н. И. Шилова. Павлово XVII века. М, 1930, стр. 55; А. Ц. Мерзон, Ю. А. Тихонов. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). М., 1960, стр. 100-101; К. Н. Шепетов. Помещичье предпринимательство в XVII в. Русское государство в XVII веке. Сб. статей. М., 1961, стр. 32-33.

3. С. Б. Веселовский. Нижегородские платежницы 7116 и 7120 годов. — Чтения в обществе истории и древностей Российский (далее — Чтения ОИДР), 1910, кн. 3, стр. 151.

4. В платежницах 1608 и 1611-12 гг. упомянута «Пожаровская мордва» и дер. Пожарская в Алатырском уезде, но нет сведений о мельнице, винокурне, кабаке и таможне.

5. ЦГАДА, Поместный приказ, ф. 1209, кн. 7591, лл. 339-340 об.

6. См. Л. В. Черепнин. Русская метрология. М., 1944, стр. 67; Е. И. Каменцева, Н. В. Устюгов. Русская метрология. М., 1965, стр. 115-118.

7. Стоимость «яндовы» вина не указана. Выводить объем ковшей и чарки по отношению к ведру из соотношения цен нельзя, т. к. цены на вино колебались в зависимости от того, какими порциями оно продавалось.

8. ЦГАДА, ф. 1209, кн. 7591, лл. 346-347. Из платежницы 1611-1612 г. видно, что за крестьянами с. Слободского (совместно с другими лицами) на оброке было 3 мельницы — 2 на Шаве и одна на р. Цедне.

9. Истории вотчины окольничего А. Измайлова и особенно с. Слободского посвящена особая работа В. Д. Назарова и Ю. А. Тихонова.

10. Чтения ОИДР, 1910, кн. 3, стр. 151; ЦГАДА, ф. 1209, кн. 292, л. 186.

11. ЦГАДА, ф. 209, кн. 7591, лл. 342-342 об.

12. Подробные сведения о роли П. Т. Траханиотова в правительстве Б. И. Морозова, о его родственных связях с ним см. П. П. Смирнов. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, т. II, М.-Л., 1948, стр. 20-21, 70, 75, 78- 79, 84-85, 87-90 и др.

13. П. П. Смирнов. Указ. соч., стр. 33-35.

14. Там же, стр. 124-130 и особенно стр. 127-129.

15. Там же, стр. 90.

16. ЦГАДА, ф. 1209, кн. 9833, лл. 925-928, 1354-1356 об., 1388-1398.

17. Памятники русского права, вып. 5, М., 1959, стр. 434; см. так же ЦГАДА, ф. 1209, стлб. № 95 по Москве, лл. 78, 85.

18-18. Слова вписаны над строкой почерком писца книги.

19. Далее в книге идет перечисление лиц, присутствовавших на отказе (из 4 сел и 7 деревень) и рукоприкладства «послухов».

© текст - Волков М. Я., Назаров М. Д. 1978
© сетевая версия - Тhietmar. 2010
© OCR - Сорокин В. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Советские архивы. 1978