-

НОВЫЙ СПИСОК УЛОЖЕНИЯ 9 МАРТА 1607 г.

Публикуемый ниже новый Татищевский список Соборного уложения царя Василия Шуйского 9 марта 1607 г. о крестьянах и холопах дает некоторый дополнительный материал к вызывавшему когда-то ожесточенные споры и еще и до настоящего времени не получившему единодушного решения вопросу о подлинности или достоверности Уложения 9 марта 1607 г.

Первое, что следует сказать по поводу публикуемого списка, это то, что он дает текст Уложения значительно лучший, чем тот, который известен по Татищевскому изданию Судебника 1768 г. Если о тексте Уложения 9 марта 1607 г. в том виде, как оно напечатано в издании 1768 г., С. Б. Веселовский справедливо говорил, что это «не подлинный текст, а изложение его языком более позднего времени, приблизительно конца XVII в. или начала XVIII в.» (С. Б. Веселовский, Из истории закрепощения крестьян. «Ученые записки Института истории РАНИОН», т. V, 1928, стр. 205), то в новом списке черты подновления языка текста если не полностью, то в значительной степени отсутствуют.

Преимущества публикуемого списка по сравнению с текстом в издании 1768 г. не ограничиваются тем, что новый список старше по языку. Не менее существенно и то, что текст Уложения 9 марта 1607 г. в публикуемом списке и со стороны смысловой исправнее текста печатного издания. Так, известное место введения к Уложению о том, что царь Борис Годунов «те книги оставил» и т. д., вынуждавшее исследователей (С. Б. Веселовского, Б. Д. Грекова) к конъектурам, в публикуемом списке читается: «те книги отставил», т. е. дает исправный текст. Другим примером существенного улучшения текста Уложения в новом [527] списке может служить то место Уложения, где говорится о возврате беглых крестьян. Вместо редакции печатного издания: «тех крестьян отдавати по тем книгам со всеми их животы тем, за кем они писаны», публикуемый список дает более полную редакцию: «тех крестьян отдавати по тем книгам с женами и детми и со всеми их животы» и т. д. (курсив мой. — И. С.).

Весьма важно и содержащееся в новом списке дополнение к постановлению Уложения 9 марта о том, чтобы впредь беглого крестьянина «за пятнатцать лет не искати». Новый список дает более полную редакцию: «за пятнатцать лет не искати и суда не давати» (курсив мой. — И. С.).

Отмечая эти особенности текста нового списка, следует вместе с тем подчеркнуть и другое: в целом текст Уложения 9 марта 1607 г. по новому списку совпадает с текстом в издании 1768 г.

Второй момент, характеризующий публикуемый список, пожалуй, еще более важен, чем текстологические особенности нового списка. Момент этот касается происхождения данного списка.

Как известно, до сих пор считалось, что текст Уложения 9 марта 1607 г. был напечатан в Татищевском издании Судебника по списку, полученному Татищевым от князя С. Д. Голицына. Такое решение вопроса о происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г. основывалось на тех данных, которые по этому вопросу содержались в Судебнике издания 1768 г.

В этом издании вслед за основным текстом Судебника 1550 г. и дополнительных статей к нему и, предваряя текст Уложения 9 марта 1607 г. (а также двух других документов), помещено своего рода введение, в котором Татищев сообщает о том, что за рукописи («манускрипты») положены им в основу его издания Судебника.

Введение это гласит следующее: «Сии все царей Иоанна Васильевича и сына его Феодора и Бориса Годунова законы списаны точно с манускрипта Бартеневского, кроме двух статей из Голицына и Волынского, с которыми свожено и поправливано, но сверх сего я еще сих государей неколико из архив Казанской, Астраханской и Сибирской имею, токмо слабость моя мне из тех не малых книг выбрать не допустила, а приобщил токмо полученныя в бытность мою в Казани от любомудраго и хвалы достойнаго губернатора князя Сергия Голицына писмо царя Иоанна Васильевича, да соборное уложение царя Бориса, которые более за историю, нежели за законы почесть, да царя Василия Шуйского о беглых, как следует» (Судебник, изд. 1768 г., стр. 127). [528]

Из приведенного текста действительно следует, что указ «царя Василия Шуйского о беглых», т. е. Уложение 9 марта 1607 г., был получен Татищевым от князя Голицына, т. е. из того же самого источника, что и письмо Ивана Грозного казанскому архиепископу Гурию и «Соборное уложение царя Бориса».

Такое решение вопроса о происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г., напечатанного Татищевым, послужило С. Ф. Платонову основанием для гипотезы о том, что весь комплекс документов, полученных Татищевым от Голицына, является сомнительным сточки зрения их исторической достоверности: «Все три документа, резко отличаясь от предшествующих статей татищевского издания, оказываются или подложными, или испорченными». Высказываясь против обвинения Татищева в сознательной «порче» названных документов, Платонов вместе с тем подчеркивает, что Татищев «не уразумел, что ему сообщили сомнительные документы» (С. Ф. Платонов, Очерки, стр. 611, примеч. 115).

Постановка вопроса, данная Платоновым, при всей внешней благожелательности по отношению к Татищеву, однако, наносила очень сильный удар по Уложению 9 марта 1607 г., ибо и «письмо» Ивана Грозного Гурию казанскому и «Соборное уложение» Бориса Годунова, как показал тот же Платонов, действительно, если и не обязательно подложные, то во всяком случае памятники «в высшей степени сомнительные», — вывод, который с логической неизбежностью распространялся и на третий «голицынский» документ, т. е. на Уложение 9 марта 1607 г.

Публикуемый нами список полностью разрушает легенду о «голицынском» происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г. Рукопись, из которой мы берем текст Уложения 9 марта 1607 г., сохранила и текст Татищевского введения к нему, но сохранила в существенно иной редакции.

Редакция эта имеет следующий вид: «Сии все царей Иоанна Васильевича, сына его Феодора и Бориса Федоровича законы списаны точно с манускрыпта Бартеневскаго, кроме дву, взятых из манускрыптов Голицынского и Волынского, с которыми оной свожен и поправливан, но все то точно в изъяснениах показано. Сверх сего я есче сих государей и последовавших до царя Алексия Михайловича имею неколико указов и наказов, выписанных из архиф Казанской, Астраханской и Сибирской из разных городов, токмо выписать и в порядок привести слабость моего тела препятствует; однако ж, колико возможность допустит, впредь не оставлю. А междо тем приобсчаю полученные в бытность мою в Казани от любомудраго и хвалы достойнаго бывшего губернатора князя Сергиа Голицына писмо царя Ивана Василиевича к [529] Гурию архиепископу казанскому да соборное уложение царя Бориса, из Чердынской архивы — закон царя Василиа Шуйского» (Далее зачеркнуто: как следуе (л. 13)).

Итак, история трех документов, приложенных Татищевым к его изданию Судебника, оказывается иной, чем она рисуется в издании Судебника 1768 г. Оказывается, что от Голицына Татищев получил списки лишь двух документов: письма Ивана Грозного Гурию казанскому и Уложения Бориса Годунова. Список же Уложения 9 марта 1607 г. не имеет никакого отношения к «голицынским» документам и был найден Татищевым в «Чердынской архиве», т. е., иначе говоря, в архиве Пермского воеводы, резиденцией которого в начале XVII в. являлась Чердынь.

Новое освещение вопроса о происхождении Татищевского списка Уложения 9 марта 1607 г. устраняет один из серьезных аргументов сторонников взгляда на Уложение 9 марта 1607 г., как на документ «сомнительный» или вовсе «подложный». Богатство сибирских архивов документами XVII в. и в особенности начала XVII в. — вещь, достаточно хорошо известная. Что касается в частности «Чердынской архивы», то о богатстве этого архива можно судить и по сохранившейся до настоящего времени части Чердынского архива, хранящейся в архиве Ленинградского отделения Института истории Академии наук СССР (оставшаяся в Чердыни часть архива сгорела во время пожара 1792 г.), и по Сборнику копий Чердынских актов, сделанному для Г. Ф. Миллера, хранящемуся в Архиве Академии наук СССР (Ф. 21, оп. 4, № 1. Подробнее см. примечания А. И. Андреева к т. I «Истории Сибири» Миллера (Г. Ф. Миллер, История Сибири, т. I, М.-Л. 1937, стр. 496)). Вместе с тем пребывание Татищева на посту главного начальника горных заводов в Сибири и Перми в 1734-1737 гг. вполне объясняет путь, каким список Уложения 9 марта 1607 г. из «Чердынской архивы» мог попасть в руки Татищева, использовавшего свое пребывание в Сибири и на Урале, между прочим, и для собирания исторических материалов (См. Н. Попов, Татищев и его время, М. 1861, стр. 139, 161, 445).

Последнее замечание, которое представляется необходимым предпослать тексту публикуемого списка Уложения 9 марта 1607 г., касается примечаний Татищева к тексту Уложения 9 марта.

Примечания эти в той редакции, в какой они имеются в Судебнике издания 1768 г., послужили основой еще для одной легенды, имевшей целью доказать недостоверность текста Уложения 9 марта 1607 г. Автором этой легенды является П. Н. Милюков. Касаясь вопроса о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. и присоединяясь к мнению Карамзина о недостоверности татищевского текста, П. Н. Милюков выдвинул новое доказательство [530] в пользу своего взгляда на Уложение 9 марта, заявив, что в тексте этого документа есть бесспорная вставка, сделанная Татищевым. Вставкой этой, по Милюкову, являются слова: «Царь Борис Федоровичь те книги оставил да не совсем, [так] что судии не знали, как по тому суды вершити». Расценивая сделанное им открытие как «обстоятельство, ускользнувшее от исследователей», П. Н. Милюков подчеркивает, что «уже сам Татищев заметил в примечании..., что слова эти прибавлены им самим, чтобы напомнить об указе 1601 г.» (П. Н. Милюков, Крестьяне. «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», т. 16, стр. 677. Курсив мой. — И. С.)

В доказательство правильности своего утверждения П. Н. Милюков приводит примечание Татищева к тому месту Уложения 9 марта, которое он объявил вставкой Татищева. Примечание это (в редакции издания 1768 г.) гласит: «Сие я на тот закон § 166 п. С напомнил, и подлинно разумети было нельзя» (Судебник, изд. 1768 г., стр. 135).

Как мы видели, Милюков истолковывает это примечание как признание самого Татищева, что слова «Царь Борис и т. д.» являются сознательно сделанной им, Татищевым, вставкой — ссылкой на годуновский закон 1601 г. Однако толкование Милюкова, рассматривавшееся им как пример его исследовательской проницательности, является примером совсем иного рода и может служить образцом грубой ошибки в толковании текста.

В действительности смысл примечания Татищева не имеет ничего общего с тем, какой вкладывает в него Милюков. В соответствии с широко применявшейся Татищевым системой взаимных ссылок в примечаниях к тексту Судебника, Татищев и данным примечанием напоминает о своем примечании к тексту закона 1601 г., где он, Татищев, между прочим, ссылается на ту оценку закона 1601 г., которая давалась этому закону во введении к тексту Уложения 9 марта 1607 г., соглашаясь с правильностью этой оценки.

Верно понять смысл примечания Татищева к словам «Царь Борис и т. д.» можно уже и по изданию 1768 г. (если, конечно, не подходить к тексту с предвзятой точки зрения). Однако издание 1768 г. облегчало возможность неправильного истолкования текста Татищевского примечания. Ибо примечание С к § 166 (То есть к закону 1601 г., точнее, к § 167, ибо то примечание, которое здесь имеет в виду Татищев, относится ко второй половине текста закона 1601 г., составляющей в издании 1768 г. § 167), на которое ссылается Татищев в примечании к Уложению 9 марта 1607 г., в издании 1768 г. дано в неисправной редакции, в частности в тексте примечания отсутствует ссылка на Уложение 9 марта 1607 г. [531]

Обращение к той рукописи, по которой печатается публикуемый ниже список, дает возможность полностью установить действительный смысл примечания Татищева к тексту Уложения 9 марта 1607 г.

Прежде всего само это примечание имеет иную редакцию: «Сие я на оной закон § 170, п. С напомнил, что весма смятно сочинен». Обращаясь теперь к примечанию С к § 170, т. е. к закону 1601 г. (В отличие от издания 1768 г. в нашей рукописи закон 1601 г. помещен не в § 166-167, а в § 169-170) мы читаем там следующее: «Сие (Далее зачеркнуто: есть) хитрое сего государя затемнение закона, как после царь Василий сказал, что не могли точно разуметь; ему были причины ко утверждению себя на престоле такие коварства употреблять: 1) выше п. а § 169 показано, что сей закон противо его разумения для приласкания токмо велмож; 2) чтоб тою темнотою велмож в нерешимые вражды ввести и отнять способы противо его соглашатся; 3) чтоб состояло в его воли оной толковать, как он хочет кого оправдать или обвинить. Французский историк Туанус поставляет его в коварствах Кромвелю другим таким превосходисшим (?) и что правила Махиавелевы никто боле как в действе изъявил (Зачеркнуто: мы таковых и после неколико имели); монах Иосиф сказует, что он тому, которого погубить намерялся, наиболее ласкал и за великого приателя почитал, а погубя, со слезами лицемерно сожалел и тяжкою клятвою ево невинность утверждал, колико тайно людей погубил украдучи, что и до днесь никто не знает, где делись и как украдены (Фраза: колико... украдены, вставлена на полях).

Таковых и в наши времена мне неколико случилось знать, яко Иван Милославской, Петр Толстой и Остерман, весма хитро свое коварство закрывать и погубление на других отводить умеюсчих. Да где их все ухисчрение? Не все ли с их жизнью, славою и честию погибло, а поношение во век пребудет» (Листы 12 — 13; ср. в издании 1768 г.: «Политическое закона затемнение сего хитраго государя, дабы тол[ко]вать по своей воле и оправить того, кого хочет; но как он хитр ни был и какия мудрости к неправому укреплению себя на престоле ни употреблял, однакож божеская мудрость и правосудие перехитрила; Туанус французский историк почитает его паче всех таких хищников престола в хитростях превосходным» (стр. 127)).

Итак, обвиняя Бориса Годунова в сознательном «затемнении закона», Татищев ссылается в подтверждение правильности своей оценки закона 1601 г. на то, что такую же оценку этого закона дал и «царь Василий» (т. е. Василий Шуйский) в Уложении 9 марта 1607 г., и цитирует — точнее, приводит в своей передаче — соответствующее место из введения к Уложению 9 марта. В свою очередь в примечании к Уложению 9 марта Татищев [532] напоминает о том, что на данное место этого закона он уже ссылался в примечании к закону 1601 г.

Таким образом, примечания Татищева не только не доказывают наличие «вставки» в тексте введения к Уложению 9 марта 1607 г., но, напротив, указывают на то, что Татищев рассматривал текст введения, как то, что «царь Василий сказал».

Версия Милюкова о вставке, сделанной Татищевым в текст введения к Уложению 9 марта 1607 г., историографически является продолжением и развитием взглядов Ключевского.

Ключевский, как известно, предложил свое решение вопроса о достоверности Уложения 9 марта. Объявив «недоразумением» обвинение Татищева в «подделке» текста указа, Ключевский объяснил «необычные обороты речи» и «другие странности» Уложения 9 марта тем, что вводная часть закона — «доклад» — дошла до нас не в подлиннике, а «в сокращенном изложении». Суть этого «сокращения», по Ключевскому, состояла в том, что, вместо того чтобы воспроизводить имевшиеся в «подлинном докладе» выдержки из указов 1597, 1601 и 1602 гг. о беглых, Татищев, которому «не хотелось переписывать этих длинных выдержек», «изложил доклад своими словами и с собственными пояснениями, основанными на предрассудке, будто за пять лет до указа 1597 г. по внушению Бориса Годунова издан был закон, прикрепивший крестьян к земле» (В. О. Ключевский, Происхождение крепостного права. Цит. по изданию: В. О. Ключевский, Опыты и исследования. Первый сборник статей, Пг. 1918, стр. 234. Курсив автора). Предлагая такое решение вопроса об Уложении 9 марта 1607 г., Ключевский, несомненно, исходил из действительно имевших место в подготовленном Татищевым издании Судебника случаев сокращения подлинного текста. Как на пример такого рода сокращения можно указать на статью 6 Судебника 1550 г.

В издании 1768 г. эта статья имеет следующий вид: «Кто виноватой солжет на судью, и обыщется про то до пряма, что он солгал, и того жалобника [челобитчика] осверх его вины казнити [наказати]» (Судебник, изд. 1768 г., стр. 6). Сопоставление приведенного текста с подлинным текстом Судебника 1550 г. показывает наличие в Татищевском издании двух сокращений: 1) Татищев заменил обобщающим термином «судья» перечень подлинника: «а кто виноватой солжет на боярина, или на околничего, или на дворецкого, или на казначея, или на диака, или на подьячего», и 2) опустил конец статьи, где говорится о торговой казни, которой должен быть подвергнут виновный: «и того жалобника, сверх его вины, казнити торговою казнию, бити кнутьем да вкинути в тюрму» (АИ, т. I, № 153, стр. 220). [533]

Произведенные Татищевым сокращения в тексте статьи 6 (Как и в ряде других статей Судебника 1550 г.; см. по вариантам в АИ), однако, вовсе не результат того, что ему «не хотелось переписывать» подлинный текст, а, если так можно выразиться, сознательный археографический прием Татищева, специально оговоренный им в примечаниях. Так, по поводу первого из сокращений Татищев замечает: «Здесь також писано боярин, окольничей, дворецкой, казначей, дьяк и подъячей, что излишне, как я везде едино судьа вместо всех положил, чтоб плодовитостью непотребною не распространять» (Судебник, изд. 1768 г., стр. 6). Точно так же мотивировано Татищевым и второе сокращение текста. В примечании к статье 33 Судебника, оканчивающейся также формулой о торговой казни, Татищев объясняет мотивы, по которым он в других статьях опускал это окончание: «Сие окончание, есть ли судящие возьмут лишнее, или на судей кто в лишнем взятье лживо покажет, во многих статьях во избыток писано, а довольно одного положить, чтоб ошибкою смятения не нанести, для того я в следующих онаго более не писал» (Там же, стр. 20).

Таким образом, в обоих случаях перед нами сознательное редактирование текста, мотивированное и точно оговоренное Татищевым. Совершенно иной характер имеет отношение Татищева к тексту Уложения 9 марта 1607 г. Ни в подстрочных примечаниях, представляющих по сути дела детальный комментарий к закону, ни в итоговом «Нотабене», где Татищев дает общую оценку Уложения 9 марта 1607 г., Татищев не делает ни одного намека на какие-либо изменения, сделанные им в тексте закона (хотя и отмечает свое несогласие с отдельными положениями Уложения 9 марта 1607 г.). Общая же чрезвычайно высокая оценка Татищевым Уложения 9 марта 1607 г., которое, по Татищеву, «конечно более в себе разума и справедливости заключает, нежели в сочиненном Печатном» (To-есть в Уложении 1649 г.), исключает возможность проведения Татищевым в тексте этого закона редакционной правки, подобной той, какая им была произведена над текстом статьи 6 Судебника 1550 г.

Таким образом, ни «открытие» Милюкова, ни предположение Ключевского не имеют под собой объективной основы ни в тексте Уложения 9 марта 1607 г., ни в Татищевских примечаниях к нему.

Историография вопроса об Уложении 9 марта 1607 г. на протяжении всего XIX в. — от Карамзина до Платонова — идет (за отдельными исключениями, вроде Костомарова) под знаком более [534] или менее скептического отношения к этому памятнику как историческому источнику. Лишь в советской историографии, в работах С. Б. Веселовского (С. Б. Веселовский, указ. соч.), Б. Д. Грекова (Б. Д. Греков, Происхождение крепостного права. Сборник «Крепостная Россия», 1930), Н. С. Чаева (Н. С. Чаев, К вопросу о сыске и прикреплении крестьян в Московском государстве в конце XVI в. «Исторические записки», т. VI), вопрос о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. подвергся коренному пересмотру и получил обоснованное решение в положительном смысле.

Еще более определенно решает вопрос об исторической достоверности Уложения 9 марта 1607 г. Б. Д. Греков в книге «Крестьяне на Руси», подчеркивая, что «уложение Шуйского для нас имеет огромное познавательное значение» (Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, М.-Л. 1946, стр. 902).

Публикуемый список Уложения 9 марта 1607 г. подкрепляет и усиливает позиции советских исследователей по утверждению значения Уложения 9 марта 1607 г. как одного из важнейших источников для истории русского крестьянства.

* * *

Рукопись, из которой извлечен публикуемый нами список Уложения 9 марта 1607 г., впервые была указана Н. Поповым в его сочинении «В. Н. Татищев и его время». Попов же в приложении к своей книге опубликовал часть примечаний Татищева к тексту дополнительных статей к Судебнику (См. Н. Попов, указ. соч., стр. 778 — 798).

В настоящее время рукопись хранится в Центральном Государственном архиве Древних актов, под шифром: Гос. Древлехранилище. 5-й от., рубр. I, № 5. Рукопись имеет 62 листа. Заглавие на обложке — «Списки с указов с 1605 по 1622» — совершенно не соответствует содержанию. На листах 1-18 идет текст подготовленных Татищевым дополнительных указов к Судебнику 1550 г. с примечаниями; текст начинается на листе 1 с полуфразы примечания к § 104; листы 1-8 писаны рукою переписчика и кончаются § 137; листы 9-18 написаны рукою Татищева с поправками и помарками и дают текст с половины примечания к § 160, кончая Уложением 1607 г. и общим заключением Татищева. Текст статей Судебника и указов писан более крупно, текст примечаний — мелким почерком. Редакция примечаний отличается от печатной редакции. На листах 19 и 19 об. рукою Татищева черновой набросок статьи: «О беглых крестьянех ко изъяснению». На листах 20-62 рукою переписчика: «Реестр [535] указом, касающимся до сенатской должности», и далее идет текст самых указов (Археографическое описание рукописи Татищева принадлежит Е. Н. Кушевой, которой приношу благодарность за помощь, оказанную при подготовке к изданию текста Уложения 9 марта 1607 г.).

Уложение 9 марта 1607 г. занимает в рукописи листы 16-18 и разбито на четыре параграфа: 176-179, причем введение к Уложению составляет § 176; § 177 включает в себя текст Уложения, кончая словами: «...государь его сведом, где он живет»; § 178 начинается со слов: «А побежит женка»; § 179 составляет заключительную часть текста Уложения, со слов: «А которые после сего уложения крестьяне». Уложение печатается нами без разделения на параграфы, а примечания Татищева, которые в рукописи даны к каждому параграфу, сгруппированы позади текста.

1607 Г. МАРТА 9. — СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ ЦАРЯ ВАСИЛИЯ ШУЙСКОГО О КРЕСТЬЯНАХ И ХОЛОПАХ.

Лета 7115-го (В рукоп.: ЗРЕИ 1607-го) марта в 9 день государь царь и великий князь Василий Ивановичь всеа Руси с отцом своим Иермогеном патриархом со всем освясченным собором и с своим царским сигклитом, слушав доклада Поместной избы бояр и диаков, что де переходом крестьян (В рукоп.: престьян) причинились великиа кромолы, ябеды и насилия немосчным от сильных, чего де при царе Иване (В рукоп.: Иване Иване) Василиевиче не было, потому что крестьяне выход имели волный; а царь Федор Ивановичь, по наговору Бориса Годунова, не слушая советов старейших бояр, выход крестьяном заказал и у кого колико тогда крестьян где было книги учинил, ^а и после от того началися многие вражды, кромолы и тяжи [суды]. (Здесь и далее квадратные скобки в рукописи) Царь Борис Федоровичь, видя в народе волнение велие, те книги отставил и переход крестьяном дал, да не совсем, что судии не знали, како по тому суды вершити. ^в И ныне чинятся в том великие разпри и насилиа, многим разорения, и убивства смертные, и многие разбои, и по путем граблениа содеяшася и содеваются.

Сего ради приговорили есми (В рукоп.: еми) и уложили по святым вселенским соборам и по правилом святых отец: ^с

Которые крестьяне от сего числа пред сим за 15 лет в книгах 101-го году положены, и тем быть за теми, за кем писаны; а буде [536] те крестьяне вышли за кого иного, и в том есть на крестьян тех или на тех, кто их держит, челобитье, и те дела не вершены, или кто сентебря по 1-е число сего года будет бить челом, и тех крестьян отдавати по тем книгам, (В рукоп. далее зачеркнуто: со всеми и) с женами и детми и со всеми их животы, тем, за кем они писаны, до сроку рождества христова 116 году без пожилаго, ^a1а не отдаст кто на тот срок, ино на нем брати за приим и пожилое по сему уложению; а не было о которых крестьянех челобитья по сесь день и сентебря по 1-е не будет, и тех после того не отдавати, а написати их в книги за тем, за кем они ныне живут, и впредь за пятнатцать лет о крестьянех суда не давати ^в1 и крестьян не вывозити [не возврасчать].

А буде которые отныне, из-за кого вышед, перейдут к иному кому бы то ни было, и тот, к кому придет, примет противо сего нашего соборнаго уложениа, и у того, крестьянина взяв, перевести ему со всеми того крестьянина пожитки [туда], откуду он перебежал; а двор если тот крестьянин строил, заплатити чего судит, а двора не возити; да с него же на царя государя за то, что принял противно уложениа, доправити десять рублев: ^с1не принимай чужаго; да с него же за пожилое тому, чей крестьянин, за двор за всякой год по три рубли, и за холостаго тоже на год по три рубли. ^d

А придет к кому крестьянин нанятся в работу на лето или на зиму, или на весь год, а не семьею, и кто наймет не боле года, в том не винити, за прием и пожилаго не правити, потому что государь его сведом, где он живет. ^е

А побежит женка или вдова или девка в чужую отчину и выдет замуж, и того крестьянина, которой женится на чюжей женке, отдати тому, чья женка, со всеми его животы и з детми, кои от тоя беглыя родились; а буде у того крестьянина дети есть от первой жены, и до тех дела нет: с мачихою не отдавать, а буде они малы, то пустити с отцом, доколе коему минет от рода (В рукоп.: рада) 15 лет. ^а2

А которые люди держат рабу до осмнатцати лет девку, а вдову молоду после мужа более дву лет, а парня холостаго за 20 лет, а не женят и воли им не дают, и той вдове, или девке, или парню идти к казначею, а казначею, опытав о том, и доведут, что им те лета минули, а государь их не женит, ино тем дати отпускные (В рукоп.: отпукные) — в Москве казначею, а в иных городех наместником и судиам; ^в2 а будет (В рукоп.: будь) государь их бити челом о краже или сносе, и ему в том отказати и суда не давати: не держи не жанатых над закон божий и правила святых отец, да не умножится блуд и скверно деяние в людех. ^с2 [537]

А которые после сего уложениа крестьяне, или холоп, или раба побежит от своего государя и придет к иному, государю искати своего холопа и рабу и крестьянина в пятнатцати (В рукоп.: патнатца — ) летех [от побега], а за пятнатцать лет не искати и суда не давати.

А в городех наместником, и воеводам и судиам, и диаком, и всяким приказным людем наведыватися во всем их в езде [уезде или ведомстве] чрез старост и сотников и свясчеников, нет ли где пришлых вновь, ^а3и где ему скажут, и ему оных брати и спрашивати накрепко: чей он, и откуда (В рукоп.: отку) и когда бежал, и где сколко жил, и не подговорил (В рукоп.: поговорил) ли его кто, и буде скажет кто его подговорил и доведет на него [уличит], и того подговоршика казнити торговою казнию и взять с него порука, что ему отвести того беглаго к его государю; да с него же в казну (В рукоп. слова: в казну, помещены над строкой) взяти пени десять рублев, а с приимшиков, со всякого, кто его принимал и более седми дней держал, доправити в казну по десять рублев ^в3 за двор и за одинакого мужика, а за бабу и за девку по три рубли за прием.

А примут чьего холопа, или крестьянина (В рукоп.: крестьяниина) или женку в царевы и великаго князя села или волости, или в черные волости, или в патриарши и святителские и монастырские села, ино за прием имати на волостелех [на прикасчиках] и на старосте, кто (В рукоп.: то) ту волость тогда ведал [управлял] и пришлаго принял; а пожилые (В рукоп. далее зачеркнуто: имати) и за дворы имати на тех селех и волостях, ^с3 а в городех на всех посадских, по сему уложению.

А которой наместник, или судиа или диак и иной (В рукоп.; инной) приказной человек о пришлых в его в езде проведывать, и сыскивать, и допрашивать не будет и за прием в денгах полготит [не взысчет], а доведут на него в том, и с него те денги доправити вдвое и от дела отбросити, и впредь ему ни у какова государева (В рукоп. слово: государева, помещено над строкой) дела не быти. (В рукоп. вслед за этим идет рассуждение Татищева под N. В.)

____________________________________

N. В.: Если я по истории жития и дела царя Василиа Ивановича Шуйского и царя Алексея Михайловича вспомяну, то нахожу междо ими такую великую разницу, как междо пшеницею и куколем. Царь Алексий Михайловичь как военными, так гражданскими делами, а наипаче правосудием, милостию и добрым економическим учреждением прославился, а оной не токмо сам от безпорядочных и непостоянных поступков престола и живота лишился, но всего государства разорению тяжкому дал причину. Противно же тому, что о беглых сей писал, то конечно более в себе разума и справедливости [538] заключает, нежели в сочиненном Печатном. Для того, трудно бы было верить, чтобы царь Василий столко в сем многотрудном деле участие имел, токмо при нем министры преостраго ума были, яко Мстилавской, другой — Скопин, котораго разум не токмо наши, но иностранные историки прославляют. Но царь Василий, забыв его великие заслуги и презря ожидаемую от него ползу, безумно умертвил и за то наиболее в несчастие впал. Третий (В рукоп.: (3)) Михаил Салтыков, хотя ум свой на зло употребил, однако ж за весма остроумнаго почитался. Других не упоминаю.

ПРИМЕЧАНИЯ В. Н. ТАТИЩЕВА

а. Книги поголовные для платежа дани, видится, по нашествии татар учинены были, а сии, яко крепость, о которых § 168 не ясно положено.

в. Сие я на оной закон § 170 п. С напомнил, что весьма смятно сочинен.

с. Выше уже показано, что они на соборы и правила св. отец ссылались на обум, как то и в Печатном на правила св. апостол и св. отец ссыланос, (Н. Попов прочел: ссылались (указ. соч., стр. 793)) которых не видали и нет, да и до днесь не токмо оные, но многих великих церкви учителей не переведено; мнил бы быть законам царей греческих, как Никон в Кормчей книге многие царские и неизвестных писателей за уставы или каноны соборные предал; но в Греции никаких и царских законов о беглых быть не потребно, зане все были волные; однако ж сие для утверждения своего вымысла в простом и не ведусчем писание народе не худо, потому что от суеверия более сему, нежели благоразумному разсуждению верить обыкли.

а1. Без пожилаго мню по тому разсуждению, что крестьяне тогда есче к неволе не привыкли; 2-е, что законы о том были смятны, и сие есть мудрое разсуждение.

в1. Срок беглым есть весма благоразсудно и для пресечения коварных ябед и наглых обид весма нуждное, как я сие особно изъяснил. Печатным уложением, гл. 11, ст. 1 и 3, не доволно разсудя, сие отставили; однако ж 15 лет видится мало, но мню: которые обе деревни из рук в руки не перешли — срок 30 лет, а если одна в другие руки перешла — 25, а когда обе за иными владетели, то за 20 лет есть умеренно.

с1. Штраф за прием Петр Великий правильно 100 руб. положил, токмо оное упусчено и ни с кого не правлено; а сие есть тясчае и страшняе великих и протиозаконных пожилых лет.

d. Пожилые денги тогда близко правости положены, ибо по нынешним денгам около 8-ми рубл., что редкой двор может отчинику заплатить. Не понеже я о сем из писма святаго и закона естественного инде пространо изъяснил, для того здесь непотребно разпространять.

е. Сим может разумеет работы в ближних местах, как и в плакате поголовной дани положено в 30 верстах без паспортов наниматся, иначе же мог бы беглой, переходя в разных местах по году и менше, долгое время укрыватся, но он о беглых ниже точно определил, что, если 7 дней неведомаго продержит, повинен за прием полной штраф или пеню платить.

а2. В Печатном уложении видно, что из сего закона сие и другие обстоятельства точно взяты, и детей первой жены отдавать с отцом (В рукоп. слова: с отцом, вписаны над строкой) не велено; но дивно, для чего в оном пожитки свои (В рукоп. слово: свои, написано над строкой) мужику брать не велено, что справедливости противно. [539]

в2. Сие есть опасное, ибо к продолжению безбрачности бывают правилные причины, для того, не разсмотря оных, правилно решить не можно, но при том и то нуждно, чтоб судии, оных уволня, себе не брали.

с2. О сем не могу помнить, чтоб где о летах брака, как здесь показано, в Библии упоминалося, а кроме Библии (В рукоп. далее зачеркнуто: мы) ветхаго и новаго заветов мы законов божиих не имеем. И апостол Павел говорит: о девах повеления не имам, но советует лучше молодым в брак вступать, и апосле и о вдовах молодых говорит. (В рукоп. слова: и апосле и о вдовах молодых говорит, являются вставкой на полях) Однако ж сие можно за благоразсудное почесть. Сколько бо видим неразсудных и не разумеюсчих не токмо государственной (В рукоп.: государственной), но и собственной своей ползы.

Служителей безбрачных держат, яко бы для лучшей их услуги, да сколко же оттого блуда, сквернодеяния, болезней, а блудно прижитым младенцам (В рукоп.: маденцам) убивств бывает, того тяжкого греха не памятуют. Я бы мог напомнить некоторую госпожу, что девак для шитья лет по 30 держит, и каждогодно в той отчине по 2 и по три рабят мертвых находят. По сему я не иначе и сей закон, как полезной, благоразсудной, следственно с законом божиим и естественным за согласной почитаю, кроме что некоторый в нем недостаток и неясность.

а3. О сем Петр Великий в плакате поголовном преизрядно учредил, что земские комисары и квартерные офицеры должны были надзирать. Но тем, которые от ненасытного любоимения были побеждены, беглых всяких принимали, было весьма противно. Для того сей всему государству полезной закон изтребили.

в3. О времяни беглаго держания нуждна разсмотреть: 1) с женою и детми и одну ночь удержать без паспорта, а не объявить, 2) одинакого 3 дни держать без паспорта есть вина, а например 3) идет крестьянин и заболит, и кто из благоговейна его приняв, хотя и месяц продержит кроме от него работы, винным противо закона божиа почестся не может.

с3. За прием и с дворцовых брать, а пожилые с дворцовых и государственных, так за оных с отчиников Петр Великий весма благоразсудно отставил, ведая, что из правежа онаго боле вреда и разореней, нежели ползы и прибытка.

И тако сим окончав, подсчуся, елико возможность допустит, и вышеписанных архив указы законные выбрав изъяснить и для любопытных, паче же для ползы отечества, к ведению и разсуждению о законех всем сообсчить, если бог силы мне и возможности к тому подать соизволит.

ЦГАДА, Гос. Древлехранилище, отд. 5-й, рубр. 1, д. 5, л. 16-18.

Текст воспроизведен по изданию: Восстание Болотникова 1606-1607. М. Государственное издательство политической литературы. 1951