-

«ВЗЯТИ ВИНА ДОБРОГО...»

Новгородское вино как зеркало Смутного времени

1610/1611 год был одним из самых бурных в новгородской истории. Тогда новгородцы присягнули на верность королевичу Владиславу, были свидетелями ареста и казни сторонника польской власти Ивана Салтыкова, входа в Новгород московских войск, а затем — и шведских. Один из документов, в неожиданном ракурсе освещающий событий этого года — сохранившиеся в архиве Новгородской приказной избы сборник памятей о выдаче вина из Новгородского винного погреба ¹ и приходо-расходная книга Новгорода ². Вся палитра яркой политической жизни, сопровождаемая приходом в Новгород новых людей, выходом из города военных контингентов, активными переговорами со шведами отразилась на страницах ведомостей о выдаче вина и прочих спиртных напитков.

Первые потрясения Новгород почувствовал в сентябре-октябре 1610 года, когда в него вместе с Иваном Салтыковым прибыло войско дворян из Тушинского лагеря. Сам Иван Михайлович был наиболее последовательным сторонником воцарения в Московском государстве даже не Владислава, а его родного отца, польского короля Сигизмунда III Вазы. Именно такие люди, как Салтыков, совершили в Москве переворот 10 июля 1610 года, свергли царя Василия Шуйского и заключили договор с представителем польского командования Станиславом Жолкевским о приглашении на русский престол королевича Владислава.

Именно бывшие члены тушинского двора были наиболее активной группой среди сторонников королевича. Они были молоды, активны, не скованы социальными стереотипами и любили жизнь во всех её проявлениях — от сабельной рубки до доброго вина... [57]

Любопытно, что первые дачи из Новгородского винного погреба, зафиксированные в его приходно-расходной книге, адресованы двум виднейшим деятелям, пришедшим из Москвы, — князю Г. К. Волконскому (26 сентября) и Салтыкову (27 сентября). Это несколько противоречит сообщению самого Салтыкова о том, что он пришёл под Новгород только 4 октября ³.

Видное место среди приехавших с Салтыковым в Новгород сторонников Владислава занимает Пётр Третьяков — думный дьяк второго самозванца, возглавлявший тушинский Посольский приказ. После свержения Василия Шуйского 28 августа он ушёл из Калуги от Лжедмитрия II и принёс присягу Владиславу. Приехав в Москву, он был лишён думного чина и вместе с Салтыковым отправлен в Новгород приводить новгородцев к присяге, а в ноябре, опять же вместе с Салтыковым, уведомлял Сигизмунда о присяге Новгорода Владиславу. Третьяков продолжал быть новгородским дьяком до переворота в марте 1611-го, после чего отправился в подмосковное ополчение, где 20 августа упоминается в качестве думного дьяка Поместного приказа ⁴.

Дьяк проводил время в Новгороде отнюдь не в государственных заботах. Осенью-зимой 1610/1611 года к нему было послано пять вёдер вина из новгородского винного погреба ⁵. 7 января 1611-го он женился на Варваре, вдове помещика Деревской пятины Фёдора Клементьева ⁶. В этот день Третьякову на свадьбу было дано 10 «вёдер вина горячего для того, что у него в здешнем городе поместья и вотчины нет» ⁷. Память на получение вина, в отличие от других документов сборника, была скреплена личной печатью Салтыкова. Через пять дней после свадьбы дьяк был отправлен в поход, в войска, осаждавшие Ладогу, где заперся отряд Пьера Делавилля. Перед походом дьяк получил ещё 10 вёдер вина, через шесть дней, 18 января, — ещё 10 вёдер вина. После этого о деятельности Третьякова в Новгороде нам ничего не известно.

Видимо, под Ладогой, в сочельник, дьяк подписал такую память:

«Лета 7119-го декабря в 24 день. По государеву цареву и великого князя Владислава Жигимонтовичя всеа Руси и указу бояром и воеводам князю Ивану Микитичю Одоевскому да князю Володимеру Тимофеевичю Долгорукому с товарыщи. Велети им прислати к боярину Ивану Михайловичю Салтыкову про ратных людей семь вёдр вина в приимочное ведро.

А послати то вино под Ладогу татарам. Диак Пётр Третьяков

Отпусти и быть в готовых судех».

Вместе с Салтыковым в Новгороде оказалась и его мать, боярыня Ульяна Ивановна Салтыкова. Если исключить поставки спиртного в войска, то из гражданских лиц именно на её двор шли самые большие партии из государева погреба: ведро вина 1 октября, по два ведра 16, 22 и 30 октября, 8 и 9 ноября.

15 января 1611 года Салтыков разбил войска шведского короля под Ладогой ⁸.19 января ему было выдано «в полки под Ладогу для ратных людей 100 вёдр вина».

К 22 февраля в Новгороде появился ещё один крупный отряд казаков, пришедший из Москвы, явно с «тушинским» прошлым. 22 февраля ведро горячего вина было выдано «атаманом, которые пришли в Великий Новъгород с Москвы, а были с паном Микулаем Юрогою, Богдану Березину да Семёну Заругцкомуда Ивану Зворыкину да Максиму Панилову да есаулу Томилу Кайдашеву». Казаки их станиц в тот же день получили три ведра.

События февраля-марта в Новгороде в подробностях неизвестны. В эти дни Салтыков находился в войсках, и получил две последние дачи вина — 21 и 25 февраля (соответственно 10 и 20 вёдер). 8-10 марта винная раздача была устроена во всех стрелецких сотнях и казачьих станицах. Дальше а Новгороде произошли события, о которых мы можем только догадываться. Но известен их итог — около 12 марта Иван Салтыков и Корнил Чоглоков были объявлены изменниками, посажены в тюрьму, и вскоре первый был казнён, а второй, видимо, остался под стражей и отбыл из города.

О точном времени ареста и казни Салтыкова неизвестно. Первые известия о его Свержении относятся к началу марта, а отмена пожалований, произведённых в Новгороде от имени царя Владислава осенью-зимой, датируется 15 апреля. Интересно, что у опального Салтыкова было конфисковано среди прочего имущества... вино. 28 марта приказчик новгородского винного погреба Григорий Афанасьев с целовальниками «взяли на государев на винной погреб у Воина Новокщёнова да у дияка у Третьяка Копнина опалного вина», ранее конфискованного у Ивана Салтыкова — 63 двенадцатикружечных ведра вина и 10 пудов без четверти пушного мёда. Конфискованный алкоголь пошёл в раздачу ⁹.

Вопрос об инициаторах низложения неясен. Одни летописцы называют виновниками убийства Салтыкова находившихся в Новгороде московских стрельцов, в других списках вина за его пытки и гибель возложена на всех новгородцев ¹⁰. Второй воевода Новгорода, князь Иван Никитич Большой Одоевский, поддержал переворот и стал главой новгородского правительства. Дьяками стали лица новгородского происхождения — Семён Лугохин, Андрей Лысцов, позднее — Томило Сергеев. Первый происходил из софийских детей боярских, двое других — из новгородских подьячих. Арест и убийство Салтыкова не повлекло за собой немедленного союза с подмосковным ополчением; вплоть до апреля документы из новгородских приказов выдавались именем «царя Владислава Жигимонтовича».

Примерно в те же дни, когда шведский гарнизон капитулировал в Ладоге, а в Новгороде произошёл переворот, шведы под командованием Делагарди двинулись вглубь Новгородской земли. Простояв несколько недель в Солецком погосте, шведский генерал 28 мая выступил на Новгород. Переговоры же новгородцев со шведами начались заметно ранее прибытия в город представителей подмосковного ополчения. Ведро вина, предназначенное «немецким людям», было отпущено с Михаилом Борисовичем Боборыкиным из новгородского винного погреба уже 23 марта. В тот же день три ведра вина было выдано «для немецкие посылки» Гаврилу Бекетову.

Личности обоих новгородцев, с помощью которых были начаты отношения с Делагарди, примечательны. Михаил Борисович Боборыкин служил третьим воеводой Новгорода в 1605/1606 году ¹¹. В 1608-м он вместе с Иваном Судаковым и Андреем Бунаковым, а также смоленскими дворянами провожал из Москвы к польской границе Александра Гонсевского и других польских послов. Это от них бежали к Тушинскому вору Марина Мнишек с отцом ¹². В 1609-1610 годах Боборыкин в составе войск Скопина-Шуйского участвовал в походах к Александровой слободе, Троице, в снятии осады с Москвы. В разгар битвы при Клушино Боборыкин вместе с думным дворянином Гаврилом Пушкиным был послан Дмитрием Шуйским уговаривать «немцев» не уходить от московского войска. И «Михайла тут немцы в полон взяли, а Гаврила Пушкин ушёл» ¹³. В феврале 1610-го Боборыкин вместе с Василием Терентьевым сыном Чепчугова был послан Скопиным-Шуйским в Орешек к И. М. Пушкину, назначенному передавать Корелу шведам ¹⁴.

Полонный опыт имел и Гаврило Савинов сын Бекетов. В десятне Водской пятины 1605 года его скитания описываются следующим образом: «В Иванегороде в толмачах для Свейскаго языку, а в московском списке и в десятне 112 году к поместному и к денежному верстанью не написан: 59. Гаврило Савинов сын Бекетов, и во 114 году в Иванегороде Гаврило Бекетов бил челом государю, а сказал: был де он в полону в Свеи 11 лет, а из полону вышел в 97 году, а государева жалованья поместья за ним учинено без верстанья за полон и за службу в Вотской пятине 400 чети, а велено ему быть в Иванегороде на время для толмачества свейскаго языку, а поместным де окладом не вёрстан, и государь бы его пожаловал, велел его поверстать поместным верстаньем, кому он в Вотской пятине в версту отечеством и службою. А денежное де государево жалованье оброк емлет из чети, и прежнюю свою ввозную поместную грамоту клал, а в грамоте прежний его оклад написан 400 чети. И боярин и воеводы Михайло Глебович Салтыков да Василий Иванович Белеутов да дьяк Михайло Огарков Гаврила Бекетова поместьем поверстали по его поместью с детьми боярскими Вотския пятины. А окладчики [58] про него сказали, что пригодится ему быть в 550 чети» ¹⁵. Миссия Боборыкина и Бекетова, по всей вероятности, была ответом на письма Делагарди к князю Одоевскому из Лопского погоста, написанные в марте 1611-го ¹⁶.

Одновременно с началом переговоров были предприняты меры по усилению обороны города. 29 марта ведро вина было выдано атаману Семёну Заруцкому и 50 казакам его станицы, стоявшим на карауле у Петровских ворот, «за то, что они у тех ворот стоят, днюют и ночюют».

В апреле контакты со шведами активизировались. 11 числа «для немецкие посылки» было отпущено из государева погреба 28 вёдер вина. Получали вино Потап Нарбеков ¹⁷, уже упоминавшийся Гаврило Бекетов и подьячий Василий Бехтеев, которому на следующий день, 12 апреля, было также выдано для немецких людей «три пуда меду, буде им кислово не дано». Тогда же ведро вина получил толмач Тимофей Хахин.

В эти дни сборник упоминает и небезызвестного дьяка Ивана Тимофеева. 21 апреля он был с ратными людьми послан к Москве, получив на дорогу пять вёдер вина ¹⁸. Судьба этой миссии неизвестна, во всяком случае, осенью Тимофеев находился в Новгороде.

Следующий этап политической истории Новгорода, как правило, связывают с прибывшими в Новгород представителями подмосковного ополчения и прежде всего с чашником Василием Ивановичем Бутурлиным. Однако, кроме него, крупными представителями московских таборов, появившимися в Новгороде после переворота, были бывшие тушинцы — «дворецкий» Лжедмитрия II князь Семён Григорьевич Звенигородский и дьяк Денис Софонов. Вместе с ними в Новгород приехали дворяне московские — князья Юрий Звенигородский и Семён Хованский, Данило Замыцкий, Фёдор Пушкин и Борис Поливанов, а также некоторые другие москвичи. 6 мая они получили по два ведра вина.

Видимо, деятельность москвичей в Новгороде проходила непросто, потому что им постоянно требовалось спиртное для личных и переговорных нужд. Между 11 и 13 мая к Звенигородскому и Софонову было послано три ведра вина, 28 мая им же было отослано два ведра (вероятно, на переговоры, на которые они поехали с подьячими Тимофеем Внуковым и Исаком Кудриным). 9 июня и 6 июля они же получили по три ведра. Прибывший в город в апреле Бутурлин впервые упоминается как получатель вина 9 мая ¹⁹. С этого времени ему регулярно выдавали вино почти до самого новгородского штурма.

28 мая Делагарди двинулся из Сольцов на Новгород (в Сольцах, вероятно, простоял с начала зимы) ²⁰. К Новгороду он подошёл 2 июня и встал в Хутынском монастыре. Активные переговоры начались только 6 июня. В этот день к Бутурлину в Хутынский монастырь, где велись переговоры, было отправлено 20 вёдер вина, столько же — на следующий день. Особая порция вина была отпущена в конце месяца, 27-го — десять вёдер «в приимошное ведро, а вино бы было доброе, чтобы неметцким людем в почесть было».

Именно в конце июня — начале июля, в дни накануне «новгородского взятия», наиболее интенсивно выдавалось вино из государственных запасов. 1 июля было выдано пять вёдер казакам и по кружке есаулам Приказа атамана Тимофея Шарова, а также ведро сотне дворян Водской пятины, возглавляемых Никитой Вышеславцовым. Тогда же 10 вёдер было отпущено в Хутынский монастырь Бутурлину, «для болшого неметцкого съезду, а взяти вина доброго», а также ведро посланному туда же князю Ивану Афанасьевичу Мещерскому. 4 июля пять вёдер с подьячим Немиром Ручкиным было отправлено лично Делагарди и десять вёдер вина для шведских участников переговоров «дияку Монше Мартынову» (секретарю М. М. Пальму). Ещё два ведра было предназначено толмачам. На следующий день, 5 июля, в Хутынский монастырь отправили ещё три ведра.

Как показал П. В. Седов, Новгород совершенно не был подготовлен к обороне ²¹. Ещё во время переговоров, 8 июля, дьяк Голенищев позволил себе открыто угрожать шведам. В тот же день новгородцы напали на шведов, прикрываясь дымом подожжённых ими предместий, 12 июля новгородцы вновь осуществили серьёзную вылазку против войск Делагарди. 16 июля Софийская сторона города была взята штурмом. 17 июля шведы заняли и Торговую сторону. Бутурлин и Л. А. Вельяминов, разграбив торговые ряды, ушли из города вместе с казаками. Отметим, что никто из новгородцев за ним не последовал. По мнению Н. П. Лыжина, эти действия Бутурлина вызвали под Москвой одобрение главы ополчения Прокопия Ляпунова ²².

Седову удалось выявить имена защитников, павших на улицах города: Афанасий Бутенёв, Тимофей Бундов, Степан Кузминский, Михаил Нармацкий, Русин Данилов сын Хомутов, Шестой Палицын. Князь Михаил Иванович Мещерский и есаул Степан Неустроев были тяжело ранены. Учёный обнаружил записи в синодиках Входоиерусалимской церкви Новгорода, свидетельствующие о том, что павшие при штурме Новгорода в июле 1611-го поминались в этом храме на протяжении трёх столетий ²³.

Примечательно, что с началом шведской оккупации Новгорода деятельность государева винного погреба не претерпела существенных изменений. Он был нужен всем: и завоевателям, и побеждённым. Он продолжал выдавать вино по памятям и после штурма. Первые недели получателями вина являлись только представители новой шведской администрации: Делагарди, Пальм, Ганс Бойе, Эверт Горн и другие. Только 16 августа два ведра вина из казённых запасов получил представитель русской администрации, дьяк Андрей Лысцов...

г. Старая Ладога

Адриан СЕЛИН, кандидат исторических наук

Комментарии

1. Сборник памятей о выдаче вина. 1610/11 // Riksaricivet Stockholm. Ockupationsarktvet fran Novgorod, (далее — RA. NOA). Serie 2:124 (далее в сносках — Сборник памятей),

2. Приходо-расходные книги государева винного погреба. 1611. 28,03-31.08 // RA. NOA. Serie 1:60.

3. СГГД, Т. 2. М, 1819, № 209 и 210. С. 452-463.

4. Лисейцев Д. В. Посольский приказ в эпоху Смуты. Т. 1. М. 2003, С. 113,

5. Сборник памятей. Л. 24.

6. Дело по челобитным о поместьях Деревской пятины Пятого Ратаева сына Мусина. Богдана Первого сына Мусина, Семёна Матвеева сына Арцыбашева. 1610. 15.11 — янв. 1612 // RA. NOA, Serie 2:321.

7. Сборник памятей. Л. 65.

8. Отписка московской Боярской думы польскому королю Сигизмунду и сыну его Владиславу о поражении воеводами Салтыковым и кн. Волконским шведских ратных людей под Ладогой. 1611. янв. // Акты исторические, Т. 2. СПб. 1841. №316. С. 373-374.

9. Приходо-расходные книги. С, 3-4.

10. Бовина-Лебедева В. Г Новый летописец. История текста. СПб. 2004. С. 54-55.

11. Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг.). М. 1907. С. 84.

12. Из родословной росписи, представленной в Герольдмейстерскую контору камергером А. Дивовым и гвардии капитаном Н. Дивовым, с известием о службе их предка В. И. Дивова, в том числе и об участии его в боях с восставшими в 1606-1607 гг. под Смоленском, Вязьмой, Можайском, Москвой, Калугой и Тулой. 1789 // Народное движение в России в эпоху Смуты начала XVII века. 1601-1608 гг. Сборник документов. М. 2003. С 359-360.

13. Белокуров С. А. Указ, соч, С. 208,

14. Замятин Г. А. Россия и Швеция в начале XVII века. Очерки политической и военной истории. СПб. 2008. С. 443.

15. Десятня Водской пятины 1605 года/Подг. Н. В. Мятлевым // Известия Русского генеалогического общества. 1911. №4. С. 472.

16. Замятин Г. А. Указ. соч. С. 42,

17. Помещик Бежецкой пятины. Служил письменным головой дворян Бежецкой пятины, посланным в 1608 г. из Москвы против Лисовского под Иосифо-Волоколамский монастырь с думным дворянином и воеводой Гаврилом Григорьевичем Пушкиным (Белокуров С. А. Указ. соч. С. 48).

18. Сборник памятей. Л. 124.

19. Там же. Л. 146.

20. Замятин Г. А. Указ. соч. С, 46.

21. Седов П. В. Интриги Смутного времени, или как холоп Шваль предал новгородцев // Военно-исторический журнал. 1996. № 2. С. 84-89.

22. Лыжин Н. П. Столбовский мир и переговоры, ему предшествовавшие. СПб. 1857. С. 4.

23. Седов П. В, Указ. соч. С. 89. Прим, 22.

Текст воспроизведен по изданию: «Взяти вина доброго...». Новгородское вино как зеркало Смутного времени // Родина, № 9. 2009