Комментарии

1 Камчатый — сделанный из камки (шелковой цветной узорчатой ткани) (Словарь. Вып. 7. С. 48, 50; Фехнер. С. 68, 69). Здесь речь идет, очевидно, о шубе, подбитой камкой.

2. Горлатный — сделанный из меха, взятого с шеи, горла зверя (Словарь. Вып. 4. С. 86) — в данном случае скорее всего соболя.

3. Дин-Ахмед б. Исмаил — ногайский бий в 1563-1578 гг. Характеристику его правления см. во Введении.

4. Князь (ногайский) — русский перевод титула бий, который в Ногайской Орде означал главу мирз, верховного правителя. Бий (ранее XV в. не фиксируется) — восточнокипчакский вариант тюркского термина бек, который в связи с тюркизацией монголов в Золотой Орде заменил прежнее монгольское нойон (Бартольд. Бег; Бартольд. Двенадцать лекций. С. 36; Бартольд. Новый. С. 577; Вельяминов-Зернов. Ч. 2. С. 410, 411; Трепавлов. Бий).

5. Урус б. Исмаил в период правления Дин-Ахмеда (1563-1578) состоял в должности нурадина (о ней см. коммент. 95). На протяжении почти всех этих пятнадцати лет он был правой рукой и преданным соратником бия. Урус не единожды подчеркивал свою лояльность к старшему брату и готовность подчиняться ему («слово и душа у нас одна»). Лишь в конце 1570-х годов между ними наметилось охлаждение. После смерти Дин-Ахмеда в 1578 г. мирзы провозгласили Уруса бием Ногайской Орды. Погиб в 1590 г. в сражении с Малыми Ногаями (о них см. коммент. 62).

6. Мирза (сокр. перс, эмир-заде) — титул татарской и ногайской аристократии, не принадлежащей к ханской династии. В Ногайской Орде мирзами становились только потомки бека Эдите (о нем см. коммент. 111). В 1570-х годах их насчитывалось около или более 200 человек (о ногайских мирзах см.: Жирмунский. С. 422,423).

7. В 1560-х-1570-х годах московское правительство торговало с ногаями «литовским», «лятцким» (польским) и «немецким» полоном — европейскими воинами, угодившими в руки воевод на фронтах Ливонской войны. Продажа пленников велась по спискам, и каждому мирзе полагалось не больше заранее оговоренного количества их. Пограничные воеводы были обязаны сверять списки с наличным составом вывозимого в степи «немецкого полона» и проверять, не везут ли купцы «заповедново товару и лишнева полону, и в полону место руских людей».

8. Белый царь (князь) — титул, применявшийся татарами и ногаями по отношению к русскому монарху. Значение понятия «белый» в составе титула неясно. Существует несколько интерпретаций: правитель государства, независимого от Золотой Орды; правитель западных («белых», по тюркской традиционной геосимволике) территорий и др. (См.: Трепавлов. Статус).

9. Слово то — обычное окончание начального протокола посланий от беков и мирз; в ханских посланиях содержалось выражение слово мое (или наше) то (Усманов. Жалованные. С. 194, 195).

10. Исмаил б. Муса — ногайский бий в 1554-1563 гг. Захватил власть, свергнув и убив своего брата Юсуфа, после чего вел долгую борьбу с сыновьями Юсуфа и их многочисленными сторонниками. В этой борьбе опирался на Ивана IV. Помощь и поддержка царя стали абсолютно необходимы в конце 1550-х годов, когда в Ногайской Орде разразились голод и эпидемия чумы. К концу жизни Исмаил оказался во внешнеполитической изоляции. «И ныне, опричь тебя, у меня друга нет», — писал он Ивану IV в 1557 г. (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 5. Л. 46 об.). Как друга расценивал его и сам царь, подчеркивая в 1562 г., что «мы ныне по твоей шерти боле верим тебе, другу своему, и всякие твои дела положили есмя на свою душу» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 6. Л. 33 об.). О «дружбе», т.е. политическом сотрудничестве, бия и царя доносили также европейские наблюдатели того времени (Дженкинсон. С. 171, 173). «Правда во всем» Исмаила в отношениях с Россией проявлялась в полном прекращении ногайских набегов на «украйны», что в условиях Ливонской войны оказалось наиболее ценным для Москвы. Репутация московского союзника и чуть ли не клеврета, коварного братоубийцы и гонителя племянников иногда сопутствует образу Исмаила в историографии и абсолютно господствует в тюркском фольклоре. В сказаниях ногайцев, поволжских татар, астраханских юртовцев он предстает как воплощение злобы и лицемерия, изменник великой славе и могуществу ногаев, как главный виновник распада их державы (характеристику фольклорного образа Исмаила см.: Жирмунский. С. 410, 493; Сикалиев. С. 72).

11. Рота — клятва, присяга, клятвенное удостоверение {Срезневский. Т. III, стб. 176-178).

12. Имелдеш (эмилдеш) — придворный служитель, своего рода дружинник, гвардеец -телохранитель (Добродомов; Inalcik. The khan. P. 451).

13. Хотунь (Хатунь) — в XVI в. село на реке Лопасне и центр дворцовой волости в Коломенском уезде (Готье. С. 392; Тихомиров. Россия. С. 28). Пребывание там Ивана IV со старшим царевичем, очевидно, совпало с их инспекционной поездкой по южной оборонительной линии (так называемому «берегу»). Об этой поездке говорится в Разрядах между упоминаниями о событиях конца апреля и середины августа 1576 г.: «И тово же лета государь и сын ево государев царевич Иван московские ездили по берегу и смотрели бояр и воевод, и дворян во всех полкех» (Разрядная. Т. II. Ч. II. С. 414). Ныне Хатунь — село в Ступинском районе Московской области.

14. Дьяк — служащий правительственной администрации (Леонтьев). Упоминаемый здесь А. Я. Щелкалов (о нем см. коммент. 15) был самым высокопоставленным дьяком- думным, т.е. входившим в состав Боярской Думы по должности как глава нескольких приказов.

15. Щелкалов Андрей Яковлевич — один из крупнейших государственных деятелей России последней трети XVI в., думный дьяк, в 1576 г. возглавлял приказы Посольский и Казанского Дворца, а также четь (правительственное ведомство), которая управляла за падными, северными и северо-восточными регионами страны (Рогожин. С. 36-49).

16. Тамга — сбор с торговых сделок, исчислявшийся в виде определенной доли цены товара (Тихонов. С. 263. См. также примеч. 24).

17. Ордобазарцы — торговцы, состоящие в орда-базаре, т.е. большой группе лиц, обслуживающих ставку правителя (орду). Помимо купцов, в орда-базар входили ремесленники, придворные служители вместе со своими семьями, юртами, хозяйствами. Как правило, орда-базар кочевал вместе с ордой. Ордобазарцы снабжали товарами самого правителя и высших мирз и торговали от их имени (Поноженко. С. 95, 96; Сафаргалиев. С. 68, 69; Юдин. С. 22).

18. Дети боярские — мелкие феодалы; в XVI в. званием выше дворян, обязанные нести службу и получавшие за это поместья (Павлов-Сильванский).

19. Пошлина девять (в других источниках чаще: девятные поминки) — разновидность денежных выплат. В золотоордынскую эпоху вассальные владетели и их представители при ханском дворе делали подношения деньгами и ценностями в количествах, кратных сакральному числу девять. Хотя в наказах московским послам строго предписывалось не раскошеливаться на них, все-таки иногда этого избежать не удавалось. С конца XVI в. упоминания о подобных выплатах исчезают со страниц документов (Рогожин. С. 97), но еще в 1611 г. ногайские придворные напоминали своему бию Иштереку об исконном порядке, когда русские «давывали вдеветером» (Акты... междуцарствия. С. 11).

20. Жалованье — дары или (реже) деньги, направлявшиеся от имени царя татарским и ногайским аристократам. Обязательным условием для получения жалованья были «служба» (услуги русским властям, выполнение их просьб и поручений) или «правда» (соблюдение лояльности к русскому правительству и его представителям, воспрепятствование антироссийским действиям — прежде всего военным, соблюдение шертных договоров (см. коммент. 39)) (Хорошкевич. С. 248-250).

21. Корм — продовольствие, которое выдавалось из казны для содержания прибывшего посольства. В источниках отмечен корм нескольких разновидностей: поденный (рядовой) — ежедневный; приездной — в честь прибытия; почестный — в честь заключения договора или просто в ознаменование аудиенции у царя. В случае какого-либо конфликта с послами или с их государем корм мог быть сокращен, а в чрезвычайных ситуациях (крайне редко) и вовсе отменен (Юзефович. С. 80-84).

22. Здесь говорится о Симоновом Успенском монастыре, основанном во второй половине XIV в. в Замоскворечье, на высоком холме над Москвой-рекой (Тихомиров. Средневековая. С. 82, 238). По прибытии в Москву послы из Ногайской Орды со свитой обычно жили на особом Ногайском дворе, первое упоминание о котором фиксируется в 1535 г. (сводку упоминаний см.: Белокуров. С. 79, 80). Точное местоположение его неизвестно. Иногда ногайских визитеров определяли на постой под селами Паншиным или Красным. Все эти пункты также находились в Замоскворечье. Главным условием было наличие обширного кошенного луга для размещения многотысячных табунов, пригнанных кочевниками на продажу.

23. К заповедным товарам (т.е. запрещенным к экспорту и тем, которыми могла торговать исключительно казна) относились драгоценные металлы, собольи меха, оружие, доспехи и вообще ремесленные изделия из металла, вещества для изготовления пороха, печеный хлеб (АИ. Т. 3. С. 212, 214, 215; Фехнер. С. 110, 111). Ногаи приобретали такие товары, либо выпрашивая их у правительства в виде исключения (жалованья), либо выменивая у сибирских татар и остяков, для которых они тоже были заповедными, но поступали от пермских контрабандистов (Миллер. С. 228 (приложение)).

24. Как правило, выплата ногаями торговых пошлин осуществлялась в лошадях. Н. М. Карамзин считал, что «отдавали царю на выбор десятую долю табунов своих» (Карамзин. С. 145). Это суждение основано, видимо, на известиях немца-опричника Г. Штадена о «каждой десятой лошади в виде таможенной пошлины», забираемой царем (Штаден. С. 116). Мне встречались цифры 4 головы с сотни или в виде льготы 2 головы с сотни (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 222, 222 об., 230,230 об.). Увод же таможенниками большего количества или «лутчих коней» по своему усмотрению расценивался восточными купцами как злоупотребление и часто вызывал жалобы на имя государя (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 6. Л. 52, 53, 187). Другое утверждение Н. М. Карамзина о денежном сборе «в казну пять со ста» (рублей?) (Карамзин. С. 145) не подтверждается известными мне документами. Пошлина в денежной форме действительно взималась в ХVII в., когда кочевники уже прочно втянулись в русский рынок. Но размер ее был 8 денег с лошади, а также какой-то сбор с каждой коровы, овцы, ведра молока, кринки масла и рыбы (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1623 г. Д. 3. Л. 12; 1635 г. Д. 2. Л. 168). Ногаи платили таможенные пошлины в Нижнем Новгороде или Муроме при пересечении границы Московского царства, затем — по мере следования и в зависимости от маршрута — в пользу коломенского наместника, владимирского наместника или касимовского царя. В Москве с них взимались тамга (см. коммент. 16), а также пятно и писчее, т.е. пошлины при клеймении лошадей смоляной печатью на ногу и отметке об этом в особом реестре. Освобождение от пошлин было актом чрезвычайным, требующим всякий раз специального царского указа (Трепавлов. История. С. 531,532).

25. Ямская изба — правительственное учреждение, ведавшее делами ямской службы (т.е. организации почтовых и транзитных перевозок). Впервые упоминается в 1550 г.; в 1570-х годах функции Ямской избы перенял Ямской приказ (Ерошкин. С. 40, 41).

26. На переводчиков возлагалось письменное переложение грамот и других иноязычных документов, на толмачей — устный перевод в разговоре с иностранцами (Сергеев. Русская. С. 118, 119).

27. В 1553 г. Иван IV даровал Троице-Сергиеву монастырю право на сбор пятна и писчего (См. коммент. 24). За данные операции обычно отвечали монастырские слуги (АИ. Т. 1. С. 360; ААЭ. С. 239).

28. Т.е. заранее внесенные в списки.

29. Посольская (Посольная) изба — правительственное учреждение, ведавшее дипломатическими делами Московского государства. Впервые упоминается в 1549 г.; впоследствии была преобразована в Посольский приказ (Белокуров; Ерошкин. С. 40).

30. Служилые татары — категория татарского населения (главным образом, из бывшего Казанского ханства), привлеченная на государственную службу — как правило, военную и дипломатическую. За участие в боевых действиях и выполнение дипломатических поручений (работа в качестве толмачей, гонцов, проводников и т.д.) служилые татары получали земельные наделы, поместное жалованье и освобождались от выплаты ясака (Алишев; Исхаков. От средневековых. С. 533-538).

31. Темниковские места — окрестности города Темникова в области Мещера, в западной части современной Республики Мордовия.

32. Нижний Новгород в XVI в. служил главным пунктом волжского судоходства, через него проходило все движение товаров между Астраханью и внутренними рынками государства. Ногайские посольства и табуны тоже направлялись в Москву через Нижний Новгород (Фехнер. С. 45).

33. Город Касимов (бывший Городец Мещерский) с середины XV в. был центром вассального татарского ханства (царства). Касимовские цари назначались московскими государями и всецело зависели от них (Вельяминов-Зернов). В начале 1570-х годов в Касимове правил Саин-Булат б. Бек-Булат; в 1573 г. он крестился, получив имя Симеона Бекбулатовича, а в 1575 г. был по воле Ивана IV посажен на великое княжение в Москве. В 1577 г. в документах упоминается в качестве касимовского царя Мустафа-Али («Мустофалей») б. Абдулла, внук одного из астраханских ханов, Ак-Кобека. Очевидно, именно он сменил Саин-Булата и в рассматриваемое время (1576 г.) ханствовал в Касимове (Вельяминов-Зернов. Ч. 2. С. 24, 27, 84). Ниже Касимов назван Городком.

34. Елатьмов (Елатом, Елатьма) — город в области Мещера на берегу Оки, ниже Касимова; в XVI в. был подведомственен Посольскому приказу.

35. Струг — плоскодонное гребное судно длиной до 20 м, грузоподъемностью до 5-6 т. Струги строились в Данкове (в верховьях Дона), Коломне и Ряжске (Новосельский. С. 201; Фехнер. С. 16).

36. Воздвиженьев день (праздник Воздвижения Честного Креста Господня) — 14 сентября.

37. Казенный двор, в котором размещалось ведомство казначея (см. коммент. 43), находился в Московском Кремле, между Архангельским и Благовещенским соборами (Рогожин. С. 14).

38. Минят — ответственность (См.: Веселовский).

39. Шерть (шарт-наме) — договор между государями с определением взаимных обязательств. Институт шертного соглашения был заимствован русскими из мусульманской дипломатической практики и применялся в середине XV — середине XVIII в. в отношениях России с кочевниками, народами Сибири и Кавказа. Со временем шерть обрела форму присяги на верность (фактически — на подданство) русскому царю. Впрочем, представления об обязательности выполнения условий шертей нередко принципиально различались в трактовке русских и их партнеров по договорам (См.: Бахрушин. С. 65, 66; Khodarkovsky. P. 43,44, 51-56).

40. 12 сентября 1576 г. 7085 год от сотворения мира соответствует периоду 1 сентября 1576 г. — 31 августа 1577 г.

41. Может быть, здесь говорится о Загородном дворе, построенном для Софьи Фоминичны (Палеолог) — великой княгини московской в 1472-1503 гг. (Тихомиров. Средневековая. С. 51).

42. Столовая изба — одно из трех парадных помещений (наряду с Грановитой и Золотой палатами), в которых при Иване IV находилось «царское место» (трон) и проводился торжественный прием иноземных посольств. «Столовая изба брусяная» использовалась для этих целей еще при Иване III и Василии Ш (Юзефович. С 97-99)

43. Ногайские, татарские и турецкие послы по приезде в Москву поступали в распоряжение казначея, который по старой традиции ведал государственной казной, доходами, пошлинами, а также отвечал за хранение дипломатического архива (Белокуров. С. 16; Ерошкин. С. 39,40; Рогожин. С. 14).

44. Поминки — дары, подношения от одного государя другому, а также членам его семьи и придворным, доставляемые с посольством. В отношениях Московского государства с татарскими ханствами институт поминков сформировался в XV в. Принципиальным отличием поминков от дани была их добровольность (Фаизов; Хорошкевич. С. 240-258).

45. Дьячья изба — правительственная канцелярия, в которой работали дьяки (о них см. коммент. 14) (Леонтьев. С. 26).

46. На дворцовых пирах справа от центрального, царского стола располагался большой стол, слева (т.е. еще ниже по рангу) — кривой стол, поставленный «глаголем». Обычно послы как более почетные гости сидели «в лавке» — спиной к стене и лицом к залу, а сопровождающая их свита «в скамье» — спиной к залу (Юзефович. С. 133).

47. С 1564 г., после консультации Ивана IV с митрополитом Макарием, царские послания стали скрепляться печатью только на красном воске как наиболее приличествующем высшей власти (до того практиковались также черный и зеленый цвета). На печати были нанесены изображения двуглавого орла, всадника и единорога. Упоминаемая в комментируемом тексте грамота царя Ивана к Дин-Ахмеду наверняка содержала печать, приложенную к листу бумаги с текстом послания; привесными печатями сопровождались, как правило, международные соглашения (Юзефович. С. 167-171).

48. Шейх-Мамай б. Муса- ногайский бий в начале 1540-х- 1549 гг. Пришел к власти, вероятно, свергнув и изгнав старшего брата, бия Саид-Ахмеда (о нем см. коммент. 120). Правление Шейх-Мамая было высшей точкой развития политической и социальной структуры ногаев, апогеем могущества и международного авторитета Ногайской Орды.

49. По наблюдению П. А.Садикова, в середине- второй половине XVI в. семья Мальцевых, «можно сказать, специализировалась на дипломатическом поприще по части сношений с ногайскими татарами» (Садиков. С. 132, 133). Неоднократно отправлялись за Волгу Елизар Данилович Мальцев, его сыновья Владимир и названный в комментируемом тексте Семен.

50. В 1551-1577 гг. в Крымском ханстве правил Девлет-Гирей I. Общую характеристику его царствования см.: Виноградов. С. 63-66; описание контактов Девлет-Гирея I с Ногайской Ордой см.: Трепавлов. История. С. 266, 267, 303-306, 348-354)

51. Отношения Ногайской Орды с Крымским ханством в 1576 г. в очередной раз находились в стадии охлаждения. В начале десятилетия между ними шли активные переговоры об антироссийском союзе, который предполагалось скрепить браком дочери Дин-Ахмеда с сыном Девлет-Гирея, Алп-Гиреем. Эта многолетняя дипломатическая комбинация закончилась безрезультатно из-за взаимной подозрительности и враждебности ногаев и крымцев.

52. Летось — в это лето, в этот год (Срезневский. Т. II, стб. 79).

53. Прикошевати — отрядить для службы, прислав в лагерь, на полевой стан (кош) (Словарь. Вып. 19. С. 188). Судя по контексту комментируемой фразы, здесь, скорее в значении «отправить в сопровождение, присоединить» (в данном случае — к ногайскому посольству, отбывающему на родину).

54. Гонец в XVI в. — низший посольский чин, после посла и посланника; дипломатический агент, доверенное лицо, отправленное к правительству другого государства с дипломатическим заданием, поручением (Сергеев. Русская. С. 84).

55. Улус — многозначный термин. В документах ногайско-русской дипломатической переписки обычно употребляется в значении «кочевая община», а также «удел, данный в управление». Обособившиеся улусные уделы иногда превращались в самостоятельные политические образования (Улус Джучи, Казыев улус и т.п.).

56. Ташкент в 1576 г. принадлежал узбекскому султану Бабе, сыну могущественного правителя Хорезма, Науруз-Ахмеда (Барака), и подвергался нападениям правителя Бухары, Абдуллы (о нем см. коммент. 67). Связи ногайских мирз с хорезмскими (ургенчскими) и ташкентскими правителями были давними и прочными. Мирзы, проигравшие в междоусобной борьбе, неоднократно эмигрировали в узбекские ханства, откуда совершали набеги на Ногайскую Орду. В ходе конфликтов и интриг 1560-х — первой половины 1570-х годов мирзы из семьи бия Шейх-Мамая (о нем см. коммент. 48) оказались полностью оттесненными от власти и время от времени откочевывали к узбекам. Однако угроза казахских и калмыцких нападений, равно как и ненадежность покровительства Бабы, которому самому грозило бухарское завоевание, заставили их в очередной раз вернуться на родину и признать верховенство над собой бия Дин-Ахмеда.

57. Агишев княжой сын — здесь в значении «потомок Агиш-бия». Агиш б. Ямгурчи — ногайский бий, в середине 1520-х годов номинально возглавлял Ногайскую Орду, охваченную тогда междоусобной смутой.

58. Сибирский (царь) — Кучум б. Муртаза, сибирский хан из династии Шибанидов, свергнутой в 1495 г. местной знатью — Тайбугидами. В 1563 г., опираясь на поддержку войск ногаев и бухарского правителя Абдуллы (о нем см. коммент. 67), сверг Тайбугида Ядгара, захватил столицу — город Кашлык, подавил сопротивление местной знати. Хотя Кучум и объявил себя ханом сибирским и тюменским, фактически он являлся вассалом Абдуллы. Сначала заявил о готовности взять на себя даннические обязательства Тайбугидов перед Москвой. Однако обеспокоенный продвижением России на восток, с 1573 г. стал направлять татарские отряды в набеги на русские поселения в Приуралье и в Башкирии. С Ногайской Ордой поддерживал тесный союз.

59. Кехкуватов сын — здесь потомок Кей-Кавада. Кей-Кавад — мангытский мирза, сын бека Эдиге (о нем см. коммент. 111). О нем известно очень мало. Сохранились малодостоверные глухие сведения о том, что после гибели отца в 1419 г. Кей-Кавад нашел убежище в «Туране» (Howorth. P. 1022). Ферганский хронист XVI в. Ахсикенти сообщает явно фольклорные данные об участии Кей-Кавада вместе с ханом Фуладом (т.е. Пуладом) б. Тимур-Меликом и мангытским мирзой Ямгурчи в борьбе против хана Тохтамыша и эпического богатыря Манаса; причем Фулад будто бы был возведен на престол Кей-Кавадом и Ямгурчи (Собрание. С. 406, 416). Здесь могли отразиться какие-то отголоски участия Кей-Кавада в междоусобной борьбе в распадающейся Золотой Орде. По Ахсикенти, он утонул в Сырдарье (Собрание. С. 43а). Вероятно, где-то в восточном Дешт-и Кипчаке находились и кочевья его подданных, поскольку в XVI в. к востоку от Яика, в Центральном Казахстане, находилось левое крыло Ногайской Орды, наместник которого носил титул кековата (о нем см. коммент. 78) — явно в честь сына Эдиге.

60. Эль — ногайский мирза, сын бия Юсуфа. После свержения и убийства последнего Исмаилом в 1554 г. включился в длительную борьбу против нового бия. Потерпев поражение, вместе со старшим братом Ибрагимом (о нем см. коммент. 61) в октябре 1564 г. переселился в Россию. Ибрагиму и Элю был пожалован в удел город Романов (ныне Тутаев Ярославской области). Находясь на царской службе, в 1567 г. Эль ограбил делегацию от казанских татар-заговорщиков в Крым; на протяжении 1571-1585 гг. многократно участвовал в боевых действиях, главным образом, на севере, против шведов, в составе передового полка или ертоула. Постоянно жил в Романове, умер там в 1611 или 1612 г. От сына Эля, Сююша, происходит княжеский род Юсуповых (См.: Трепавлов. Ногаи. С. 55-59).

61. Ибрагим — ногайский мирза, сын бия Юсуфа. В октябре 1564г. вместе с братом Элем (о нем см. коммент. 60) переселился в Россию. От Ивана IV получил княжеский титул и город Романов. Во второй половине 1560-х годов Ибрагим участвовал в боевых действиях против литовцев в составе русской армии. В конце 1570 г., поссорившись с опричниками и опасаясь за свою жизнь, бежал сначала в Речь Посполитую, затем в Крым. Впоследствии надолго обосновался на Северном Кавказе, в Малой Ногайской Орде; в последний раз упоминается в числе казыевских (мало-ногайских) мирз в 1601 г. (См.: Трепавлов. Ногаи. С. 55-58).

62. Казый (Гази б. Урак) — ногайский мирза. Его родственная ветвь правящего клана оказалась оттеснена от власти в Ногайской Орде. В середине 1550-х годов Гази вместе с братьями и подданными откочевал из-за Волги в степи Центрального Предкавказья (современное Ставрополье) и основал собственное владение, которое получило название Казыева улуса, или Малой Ногайской Орды (Малых Ногаев). В 1569 г. соратники провозгласили Гази бием («князем»). В своей политике он опирался на Крым, османские власти Азова и некоторых кабардинских князей; по отношению к Московскому государству и Ногайской Орде был настроен в основном враждебно; участвовал в крымско-турецком походе на Астрахань 1569 г., крымских нашествиях на Москву 1571 и 1572 гг. Погиб в 1576 г. (См. коммент. 88).

63. Кутумовы — потомки Кутума б. Ураз-Али, внука ногайского бия Шейх-Мухаммеда б. Мусы (См. коммент. 81). В комментируемой Посольской книге из их числа упоминаются мирзы Айдар, Али и Тохтар. Летопись датирует приезд «из Нагай» Айдара б. Кутума с отрядом в 50 человек осенью 1564 г. (Отрывок, стб. 187). Вероятно, его сопровождал брат, Али, так как в дальнейшем оба мирзы упоминаются и действуют на Руси, как правило, вместе. Кутумовы участвовали в Ливонской войне и были удостоены поместий в романовском уезде. Айдар умер бездетным, все владения Кутумовых сконцентрировались в руках Барая б. Али. От него пошел княжеский род Кутумовых (о них см.: Трепавлов. Ногаи. С. 48-50). В сентябре 1561 г. в Москву прибыл мирза Тохтар в сопровождении семьи и 70 человек свиты с намерением поступить на царскую службу. Он был пожалован «платьем и кормом... для того, что собою дороден и просуж всем к делу ратному» (ПСРЛ. С. 339). При решающем наступлении на Литву зимой 1563/64 г. Иван Грозный назначил Тохтара с братьями в передовой полк. Как следует из комментируемой грамоты, к 1576 г. Тохтар вернулся на родину.

64. Кат — одно из ногайских племен (элей).

65. Аталык — воспитатель, названный отец; в ханской или бекской семье аталык управлял уделом воспитанника до совершеннолетия последнего, являясь фактически регентом (Ахмедов. С. 100).

66. Зендень — хлопчатобумажная ткань среднеазиатского производства, обычная статья ногайского реэкспорта в Россию; получила название от селения Зендене в окрестностях Бухары (Фехнер. С. 74,75).

67. Под бухарским царем здесь подразумевается Искандер б. Джанибек из династии Шибанидов, занимавший трон Бухары в 1561-1583 гг. От имени Искандера, мало способного к государственным делам, ханством фактически управлял его энергичный и талантливый сын Абдулла, который после смерти отца сам взошел на престол (См.: Бартольд. Абдулла; Хафиз-и Таныш). Возможно, последний и назван в грамоте «бухарского царевым сыном». Есть сведения от 1578 г., что ногаи собирались отдать за Абдуллу дочь бия Дин-Ахмеда, Алтын-ханым (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 238).

68. Куны — деньги (Срезневский. Т. I, стб. 1365-1367).

69. Хандаза — старшая жена бия Дин-Ахмеда, дочь бия Сайд-Ахмеда (о нем см. коммент. 120).

70. Малгруп (Малхуруб) — четвертая жена бия Дин-Ахмеда, дочь кабардинского князя Темрюка Идарова, сестра московской царицы Марии Темрюковны (Гошаней).

71. Станица — небольшой конный отряд из служилых людей или казаков (БСЭ. С. 415).

72. Сеиты (сеиды, сайды) — прослойка населения в мусульманских странах, в том числе в Ногайской Орде, восходящая происхождением к основателю ислама Мухаммеду. В ногайско-русской переписке их статус определен как «Божия посланника Магамметева корени» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1622 г. Д. 3. Л. 25). В мире ислама сеиды считались главными выразителями религиозных идей; обладали правом безнаказанно говорить в лицо правду монарху и даже обличать его в неправедном поведении; при этом они не подлежали смертной казни (Кляшторный, Султанов. С. 267). При дворе бия состояло, как правило, несколько сеидов, один из которых считался старшим. После сеида Халевата видное место в Орде заняли его сыновья, сеиды Ибрагим и Сайф ад-Дин (Трепавлов. История. С. 570-572. О сеидах в постзолотоордынских государствах см. также: Исхаков. Сеиды.).

73. Ходжи — потомки четырех праведных халифов. Они называются в документах, как правило, вместе с сеидами (о них см. коммент. 72) в качестве их «братьев». Итальянский путешественник первой четверти XVII в. Ж. де Люк воспринимал ходжей у крымских ногаев как синоним мулл (Люк. С. 485). Где-то в центре Ногайской Орды, на берегах Яика, располагались «хозины улусы» — кочевья ходжей и подвластных им кочевых общин. В 1585 г. казаки совершили набег на «хозины улусы на богомолцовы — на Кара хозин и на Бабе хозин и на Кара Асман хозин и улусы погромили». Тогдашний глава ходжей Кара Осман-ходжа бежал, а его жена, сестра бия Уруса, попала в плен (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1585 г. Д. б/№. Л. 3; 1586 г. Д. 5. Л. 2).

74. Крепость Азов (Азак) с 1471 г. находилась под властью турок, в 1552/1553 г. стала центром особого санджака (провинции) Османской империи. Во второй половине XVI в. в Азове жили в основном татары, турки и греки; степи вокруг города служили кочевьем крымским татарам и ногаям. Азов был важнейшим центром международной торговли в Причерноморье, в частности для Московского государства. В последней четверти XVI в. все большее беспокойство турецким властям Азова доставляли донские казаки (См.: Бурлака) (о них см. коммент. 75).

75. Самое первое упоминание о казаках на Дону содержится, очевидно, в Продолжении Хронографа 1512 г. под 1548 г., когда путивльцы и севрюки под руководством Михаила Черкашенина и Истомы Извольского основали на Переволоке поселение («острогу») и разбили там отряд азовцев (Мининков. С. 78, 341, 342). На протяжении второй половины XVI в. контакты между ногаями и казачеством Дона были, вероятно, по большей части мирными, так как жалоб мирз на донцов в эти годы почти не отмечено. Основные экономические и военные устремления обитателей «Тихого Дона» были направлены на Азов и Крым. Главную проблему для ногаев составляли тогда казаки волжские и яицкие (о них см. коммент. 83 и 87).

76. Абыз, т.е. хафиз — знаток священных текстов и преданий, профессиональный чтец Корана. В татарских ханствах и Ногайской Орде хафизы являлись, вероятно, категорией лиц духовного звания, наиболее приближенной к светской политике. Они участвовали в посольствах и военных походах, вели делопроизводство в кочевых ставках. В XV-XVII вв. понятие хафиз приобрело также значение «писец, писарь». О хафизах в государствах, возникших на месте Золотой Орды, см.: Исхаков. Сеиды. С. 51, 62, 63, 69, 75, 77, 79; Сыроечковский. С. 25; Усманов. Жалованные. С. 128.

77. Писчая бумага часто запрашивалась ногаями из Москвы — иногда сотнями листов. Есть основания предполагать, что это свидетельствовало об изготовлении книг в Ногайской Орде (Зайцев. С. 80).

78. Кехкуват (кековат) — титул наместника левого (т.е. восточного) крыла Ногайской Орды, третья по рангу должность после бия и нурадина (о них см. коммент. 4 и 95). Пост кековата был введен ногайскими мирзами в 1537 г. для управления кочевьями на территории Западного и Центрального Казахстана. В основе титула — имя мангытского мирзы Кей-Кавада б. Эдите (о нем см. коммент. 59).

79. Здесь многозначное понятие казаки употреблено в одном из двух значений: 1) легкие конники; 2) незнатные переселенцы из тюркских государств, принятые на службу к московскому государю, но не подчинявшиеся служилым татарским царям и царевичам.

80. Кто такой Тучкей, испомещенный в Новгороде, выяснить не удалось. Очевидно, он являлся одним из мелких помещиков, которые в начале 1570-х годов получили поместья в Новгородской земле (См.: Martin). После разорения опричниками Великого Новгорода в 1570 г. и изъятия части города и Новгородской земли в опричнину, а также после сожжения крымцами Москвы в 1572 г. Иван IV, заинтересованный в увеличении количества татарских подданных и привлечении их на военную службу, предпринял испомещение татар (не только крещеных, но и мусульман). В основном они получали поместья в Бежецкой пятине — юго-восточной части Новгородчины. Как правило, это были выходцы из бывших Казанского и Астраханского ханств. Сведения о подобных мерах в отношении ногаев в других источниках, помимо комментируемой грамоты, мне не попадались.

81. Шигимовы — потомки Шейх-Мухаммеда (Шигима) б. Мусы, занимавшего пост бия в период междоусобной смуты среди ногаев в конце 1510-х годов. В 1570-х годах «Шигимовы княжие дети» держались довольно независимо, то подчиняясь ногайскому правителю, то откочевывая за пределы Орды на правобережье Волги.

82. Контроль над переправами через нижнюю Волгу, в первую очередь над Астраханской, был важнейшей функцией российских властей. Воеводы должны были следить за тем, чтобы противники ногаев не проникли на левобережье, за обеспечением проезда ногайских посольств, а также улусов, кочевавших часть года на «Крымской стороне» (правобережье) реки. Для этого выделялись специальные суда, охрана и перевозчики. Астраханским воеводам с 1570-х годов вменялось также в обязанность перевозить с берега на берег мусульман-паломников, направляющихся в Мекку. За несколько десятилетий сложилась четкая система осуществления и оплаты переправы, отразившаяся в наказных инструкциях воеводам. На волжские протоки высылались стрелецкие дозоры, дабы никто не сумел форсировать реку в обход заставы и таможенного поста. Устанавливались пошлины за перевоз с пешеходов (1 деньга), с каждой лошади и коровы (по 2 деньги), с телят, овец, возов с поклажей. При отсутствии у проезжих денег допускалось взимание платы скотом «и всякою рухлядью». Обязательным условием было предъявление перевозчикам «проезжей астраханской грамоты с царской печатью Царства Астраханского», без которой переправа не разрешалась. Лишь бий Ногайской Орды или его послы могли перемещаться с берега на берег беспрепятственно и бесплатно (АИ. Т. 3. С. 203, 204; Дополнения. Т. 3. С. 87, 88). Названные ограничения касались в том числе и русских. Задача стоять на переправах, помогая послам и гонцам с востока перебираться на правый берег и обратно, возлагалась также на вольных волжских казаков. На этот счет их атаманам была послана грамота Ивана IV от 5 марта 1581 г. (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 9. Л. 330 об.-331 об.). Неизвестно, выплачивало ли правительство какое-нибудь вознаграждение за эту службу, но некоторые караваны действительно пересекали Волгу при помощи казаков и на их судах. Однако нередко казаки-перевозчики не гнушались грабежом посольств или не защищали их от грабителей, налетавших из степи (См. также коммент. 83 и 87).

83. Волжские казаки начинают фигурировать в документах с начала 1550-х годов. Они селились в укромных местах Самарской Луки, низовьев Самары и Большого Иргиза (История Самарского края. С. 35). Главным промыслом для них были набеги на ногайские улусы, грабеж караванов и судов. В 1570-х годах наблюдается резкая активизация волжских казаков в степях.

84. В 1570-х годах, при бие Дин-Ахмеде Ногайская Орда пока не распространяла свою «государственную» территорию на «Крымскую сторону» (правобережье) Волги. Русское правительство неоднократно требовало, чтобы заволжские кочевники не переправлялись туда, и сами бии и мирзы обещали и старались следить за этим -своим людям «на Крымской стороне летовати воли не давати» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 49 об., 50; 1586 г. Д. 3. Л. 2. Он. 2. Д. 18. Л. 1. Д. 20. Л. 2). Однако прогрессирующее ослабление Орды сопровождалось выходом из-под контроля центральной власти все большего числа мирз и улусов и, соответственно, все более активной откочевкой их на запад, в крымские и казыевские владения. Позднее при нарастании раздоров все больше ногайских аристократов, не порывая с верховным бием, переселялось на предкавказские пастбища, и уже в 1580-х годах берега реки Кумы на Северном Кавказе оказались включенными в один из общеордынских кочевых циклов — там располагались зимовья некоторых мирз правого крыла (там же. Оп. 1. 1586 г. Д. 4. Л. 1).

85. Кочевные черные люди (или улусные черные люди) — русский перевод тюркских словосочетаний кара халк и кара халкы иль (букв, «черный народ»), обозначавших массу рядовых кочевников. В условиях, когда мирзы-держатели улусов часто менялись, к концу XVI в. на первый план все заметнее стали выходить незнатные, но разбогатевшие скотоводы. Они все более настойчиво навязывали мирзам линию политического поведения или проводили полностью самостоятельную политику («улусных черных людей болшие родства мурзам непослушны»; «те улусные люди позабогатели и мурз не слушают, делают и ходят по своей воле, как хотят»; «улусные люди мурз не слушают и ставят их ни во что»; «а силны мурзам улусные чорные богатые мужики и мурз они не слушают» — РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1625 г. Д. 1. Л. 58, 61, 85, 86). Случалось, они отказывались сражаться за своих мирз. Процесс оформления новой прослойки был прерван распадом Ногайской Орды в первой трети XVII в. (Поноженко. С. 22-24). В 1570-х годах нарастание самостоятельности «кочевных черных людей» просматривалось пока как тенденция.

86. Служилые казаки, подчиненные местному воеводе, использовались для защиты Астрахани и для боевых действий против окрестных кочевников, за что получали жалованье. Вместе со стрельцами они составляли немногочисленный городской гарнизон. В 1586 г. ногайский бий Урус хвалился перед служилым татарином, что «мы ведаем, как нам Астарахань взяти, и о какову пору в Астарахани людей живет мало... А в осень у вас в Астарахани живет толко тысеча человек стрелцов да тысеча человек казаков, а болши того в Астрахани людей не живет» (РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. Д. 2. Л. 406).

87. Отношения Больших Ногаев с вольным казачеством постоянно ухудшались. Общины и ватаги на Волге становились все многолюднее и агрессивнее. Казаки угоняли из улусов лошадей и грабили население. Мирзы жаловались в Москву, считая волжан царскими подданными. Посольский приказ от имени государя отписывал «в Нагай», что эти разбойники никому, в том числе и царю, не подчиняются. Вместе с тем Москва все-таки поддерживала отношения с казаками, возлагая на них обслуживание переправ (см. коммент. 82). Ногаи возмущались набегами, правительство обещало разобраться и «свести с Волги» виновных, но до поры до времени воздерживалось от массовых карательных мероприятий: непричастных к разбою казаков «за што сводить?» К тому же у русской стороны находились встречные претензии. — Волжане перевозят ногаев на противоположный берег, «как своих», а те, очутившись на Крымской стороне, объединяются с азовцами и крымцами и нападают на «украйны» (См.: РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 9. Л. 167 об., 173, 196 об., 266, 267 об.-268 об. Д. 10. Л. 127 об., 128, 141 об., 142). Из источников явствует, что вольница соглашалась следовать царским указаниям лишь в тех случаях, когда они ей сулили выгоду, обогащение. Поэтому запрет нападать на кочевые улусы не встречал поддержки у казаков.

Московское правительство, с одной стороны, не слишком старалось разубеждать степняков в подчиненности казаков царю, но с другой — отказывалось брать на себя ответственность за их бесчинства. Иногда царь признавал казаков своими подданными, но действующими без его ведома (см., например: РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 10. Л. 59 об., 60, 65, 65 об.). При этом он угрожал, что если кочевники не прекратят нападения на «украйны», то «повелим вас самих воевать и ваши улусы козаком астараханским и волским, и донским, и казанским, и мещерским — и над вами над самими досаду и не такову учинят»; «на Волгу и на Яик многих стрелцов и казаков пришлем, болшую свою рать с вогненным боем» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 10. Л. 36 об., 46 об., 65 об., 271 об.). По выражению Р.Г.Скрынникова, казаки оказывались «разменной монетой в дипломатической игре» Ивана IV. Их анти-ногайские акции получали высочайшее одобрение в периоды обострения русско-ногайских отношений, но как только Ногайская Орда вновь обращалась к союзу с Россией, развернутый против кочевников террор объявлялся преступным (Скрынников. С. 78-81; См. также: Преображенский. С 113,114; Сергеев. Источники. С. 33,34).

88. Гази б. Урак (о нем см. коммент. 62) сложил голову в одном из походов против кабардинского («черкасского») Темрюка Идарова. В начале апреля 1576 г. в Бахчисарае узнали, что «Казыя мирзу убили и з братьею и з детми» (РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 15. Л. 34 об.). Как явствует из комментируемой грамоты, в сентябре об этом уже знал и московский царь. Приблизительно в марте 1576 г. Гази вместе с проживавшим у него крымским царевичем Иман-Гиреем вторгся во владения Темрюка, одолел местных ополченцев и с большим полоном двинулся назад. Ночью темрюковцы, внезапно напав на конских сторожей, отогнали боевых лошадей, а утром обрушились на пеших и потому ослабленных ногаев. Из разгромленного войска не уцелел ни один человек. Пали в бою Гази, два его брата, несколько сыновей, а Иман-Гирей попал в плен. Он явился в Крым в августе — измученный и покрытый ранами. Его выпустил на волю один из кабардинских князей Алгазуфа (за что был казнен темрюковцами). Очевидно, от освобожденного царевича и стали известны подробности тех событий. Гибель Гази очень опечалила хана Мухаммед-Гирея II: «Толко де на Казые царьского имени не было, а камена был стена Крымскому юрту и Азову». Репутация погибшего бия была в глазах крымских сановников весьма высока- «а то были у него (хана. — В. Т.) на всякой воине первые люди — Казыевы» (Там же. Л. 34 об., 40, 40 об., 44, 44 об.).

89. Буса — крупное круглодонное однопарусное морское судно. Строительство бус велось в Астрахани (Фехнер. С. 22).

90. Вероятно, описываемые действия были вызваны не вандализмом нападавших, а нуждой кочевников в железных изделиях, в которых они при неразвитом ремесле испытывали постоянный недостаток.

91. Учуги (забойки, юры) — деревянные перегородки, устанавливавшиеся по ломанной (чтобы вода не сносила) линии поперек реки на поверхности воды. Служили средством ловли крупной рыбы, идущей вверх по Волге на нерест. Рыба сталкивалась с преградой и грудилась вдоль учугов, а рыбаки с лодок отбирали самых крупных и ценных особей. Упоминаемый в грамотах «учужный лес» представлял собой, очевидно, заготовки для указанных перегородок. Русские астраханцы были убеждены в «татарском» происхождении этого способа добычи, который они переняли у местного населения и в начале XVII в. монополизировали (Марков. С. 186; Минх. С. 313, 314). В волжских низовьях утвердились русские откупщики. Они ставили стражу на берегах Волги и протоков, и кочевникам не оставалось ничего иного как орудовать «неводом и сетью, и удою» — индивидуальными приспособлениями, которые уже не обеспечивали массовой добычи рыбы. Все это служило причиной частых русско-ногайских конфликтов по поводу рыболовных угодий.

92. Урутуба (Урустуба) — одна из проток в дельте Волги (консультация И. В. Зайцева).

93. Зверовые угодья располагались в камышовых зарослях волжской дельты, в пяти-шести «днищах» южнее Астрахани (Дополнения. Т. 2. С. 149).

94. Главным предназначением полона у ногаев была его перепродажа на азиатских рынках. Активный сбыт шел в турецкие владения и в Крым. Центрами торговли людьми считались Кафа и Стамбул. Османы охотно брали живой товар, используя его на своем огромном гребном галерном флоте (Бережков. С. 355, 356; Шмидт. С. 31; Inalcik. Servile. P. 38, 39). Иногда ногаи перепродавали полон через посредников — казыевцев или азовских турок. Другим важным направлением сбыта рабов для Ногайской Орды была Средняя Азия («Туркмен», «Юргенч», «Бухары») (см., например: Акты... Шуйского. С. 178; Материалы. С. 330; РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 10. Л. 127; 1623 г. Д. 1. Л. 82; 1628 г. Д. 1. Л. 127, 128).

95. Нурадын (нурадин) — титул наместника правого (т.е. западного) крыла Ногайской Орды, вторая по рангу должность после бия (о нем см. коммент. 4). Пост нурадина был введен ногайскими мирзами в 1537 г. для управления поволжскими кочевьями. Обычно, нурадином назначался сын или младший брат правящего бия (Трепавлов. Нурадины). В основе титула — имя мангытского мирзы Hyp ад-Дина б. Эдиге (о нем см. коммент. 102). В 1570-х годах пост нурадина был заимствован в Крымском ханстве для обозначения второго после калги наследника престола.

96. Батог (или посох, отсюда посошная пошлина) привратные стражники бросали перед послами; за право переступить через него следовало заплатить пошлину. Очевидно, этот обычай происходил со времен Золотой Орды (Хорошкевич, с 203).

97. За право войти в жилище мусульманского государя «неверный» посетитель был обязан вручить привратной страже символическую плату (Хорошкевич. С. 138).

98. Очевидно, подразумевается возможность повторной попытки захвата Астрахани после неудачного крымско-турецкого приступа к городу в 1569 г. (об этих событиях см.: Бурдей; Садиков; Bennigsen).

99. Необходимость данной инструкции была продиктована, вероятно, прецедентом, случившимся летом 1565 г., когда Дин-Ахмед потребовал от царского посла М. Сунбулова «задалеко сойти с коня», а сам слушал речь от имени государя, оставаясь в седле (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 7. Л. 130 об.). Этот демарш был вызван тем, что бия возмутило игнорирование московской стороной его требований повысить денежные выплаты и «чтить» его по более высокому разряду, чем его отца, бия Исмаила.

100. По информации русских гонцов, в последние годы царствования крымского хана Девлет-Гирея I между его сыновьями разразился конфликт, особенно обострившийся летом и осенью 1576 г. Хан рассматривал возможность отправления царевича Алп-Гирея в Ногайскую Орду, на безопасное удаление от его интригующих братьев, Мухаммед-Гирея и Адил-Гирея, — формально для соглашения о браке с дочерью бия Дин-Ахмеда (об этом см. коммент. 51). Очевидно, в комментируемом документе под крымским царевичем, появление которого ожидалось у ногаев, подразумевается именно Алп-Гирей. Однако в начале 1577 г. распря угасла, и он остался в Крыму (РГАДА. Ф. 123. Оп. I. Д. 15. Л. 15, 26) (консультация А. В. Виноградова).

101. Одна из систем ежегодных перекочевок, практиковавшихся в Ногайской Орде, включала зимовья в волжских низовьях под Астраханью, переходы по левому берегу Волги и летовья на Самаре и Каме (Поноженко, Асанов. С. 120-124). Кочевники проводили зиму «у моря в Мочаках, ниже Астрахани по озерам и по речкам, от Астрахани в днище и в полуднище... потому что те Мочаки места теплые, около озер камыши болшие» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1638 г. Д. 2. Л. 39-40). Там, «в займищах, в теплых местех», скопища овец и лошадей ограждали плетнями из бурьяна и камыша для защиты от метелей, а для корма рубили тот же камыш, ветки и стволы молодых деревьев и карагача (Кириков. С. 109; Фарфоровский. С. 13,14).

102. Нурадин (Hyp ад-Дин) — мангытский мирза, сын бека Эдиге (о нем см. коммент. 111). Около 1391 г. Эдиге вытребовал у разгромленного Тимуром золотоордынского хана Тохтамыша освобождение от налогов подвластных ему, Эдиге, территорий к востоку от Волги. Земли между Яиком и Волгой были переданы в управление Hyp ад-Дину. Последнему покровительствовали золотоордьшские ханы Тимур-Кутлуг (о нем см. коммент. 103), Тимур б. Тимур-Кутлуг и Кадыр-Берди б. Тохтамыш. Эпос дагестанских ногайцев сообщает, что Кадыр-Берди передал ему «в полную собственность степь, орошаемую Тереком и Сулаком, и объявил первым полководцем своего ханства» (т.е. бек-лербеком, главным военачальником) (Семенов. Туземцы. С. 454). Но ни в одном документе Hyp ад-Дин не назван беком или князем, он всегда мирза. Видимо, при наличии действующего беклербека Эдиге никто не признал этой инвеституры от Кадыр-Берди.

По данным татарского хрониста XVII в. Кадыр Али-бека, Hyp ад-Дин умер еще при жизни отца от болезни живота (Усманов. Татарские. С. 83). Эпос приводит более подобающую богатырю причину смерти — от потери крови, когда у мирзы открылысь старые раны при возвращении из очередного похода. Впрочем, сказитель оговаривает, что по другим свидетельства, мирза скончался от оспы (Семенов. Туземцы. С. 454). Местом кончины названо «пространство между северным и средним рукавами Терека». Тело-де было захоронено на берегу Волги, а сердце — «на месте, где герой испустил дух. На этом месте был насыпан высокий холм, который и поныне (во второй половине ХIХ в. — В. Т.) носит название «Могила Нурадина» (Семенов. Яммай). Наконец, османский хронист Абд ал-Гаффар Кырыми собщает, будто Hyp ад-Дин скончался в Туре (т.е. в Юго-Западной Сибири?) и оттуда был привезен в Сарайчик для погребения (DeWeese, p. 194).

103. Хан Золотой Орды Тимур-Кутлуг б. Тимур-Мелик (1391-1399) получил престол из рук могущественного бека Эдиге (о нем см. коммент. 111), своего тестя. Большое влияние в государстве приобрел также сын Эдите Hyp ад-Дин (о нем см. коммент. 102). Ногаи хорошо помнили, что при Тимур-Кутлуге и его преемниках в пользу Hyp ад-Дина с Астрахани взималось жалованье, или подать караснап в размере 40 тыс. алтын (Посольские. С. 8; РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 5. Л. 198-198 об. Д. 8. Л. 51). В грамоте одного ногайского мирзы в Москву 1587 г. говорится, каким образом складывалась эта подать: «Да которые были под ево (Hyp ад-Дина. — В.Т.) властью, со всех людей указано было (ханом. -В.Т.) со всякие избы по алтыну, а с ногайских продажных лошадей с лошади по алтыну, с коровы по три денги, с овцы по денге. То было ему жалованье» (РГАДА. Ф. 125. Оп. 1. 1587 г. Д. 2. Л. 27).

104. Алтын — единица денежного счета. Представлял собой заимствованный из финансовой системы мусульманских государств динар, состоявший из шести дирхемов. В Дешт-и Кипчаке алтын получил широкое распространение в период Золотой Орды, из которой в свою очередь был заимствован на Руси. В русских княжествах он имел хождение как общепринятая и обязательная мера денежного счета. «Русский» алтын также состоял из 6 единиц — московских денег и связывался с рублем через копейку, равнявшуюся 2 деньгам. Рубль, следовательно, равнялся 100 копейкам или 200 деньгам, а алтын — 3 копейкам. Алтын был удобен при крупных денежных операциях, когда монеты пересчитывались на вес (см.: Мухамадиев. С. 60, 85, 102; Спасский; Янин).

105. Сафа-Гирей- казанский хан (1524-1531, 1536-1546, 1546-1549), представитель ханской династии Крыма, сменил на казанском престоле своего дядю, Сахиб-Гирея. В политике опирался на ту часть местной знати, которая ориентировалась на Крым и ногаев и была настроена против российского влияния и российских ставленников. В результате борьбы политических группировок и московских интриг дважды изгонялся из Казани, но возвращался, имея мощную поддержку местной прокрымской знати, а также Гиреев, ногаййсих и астраханских войск (Худяков. С. 88, 91-96, 100-105,112-114).

106. В документах ногайско-русской дипломатической переписки сохранилась информация о регулярных выплатах ногаям из Казани. По воспоминаниям Уруса б. Исмаила, его отец в свое время у казанского хана Сафа-Гирея — в период второго и третьего царствований последнего (1535-1546, 1546-1549)- «для братства и дружбы имывал... жалованья по сороку тысяч алтын» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 51). Сам Исмаил приводил другие системы расчетов: «Ис Казани нам годовое шло десеть кадей меду да шестьдесят рублев денег»; «а коли в Казани царь был, и яз имал по сту рублев денег да по сту батман меду»; «с Казани годовое (в тексте: городовое.- В.Т.) наше... дватцать сот рублев»; «нам из Казани шло годовое сто батманов меду да деветь шуб» (Там же. Д. 4. Л. 259 об., 361 об., 376. Д. 5. Л. 90; о батмане см. коммент. 116). Относительно происхождения данных выплат общего мнения среди историков пока нет (См.: Исхаков. От средневековых. С. 17,18; Трепавлов. История. С. 210-216).

107. Алибаев и Алтыбаев юрт — очевидно, обозначение части Казанского ханства посредством имен первых (?) правителей местного удела (другая часть обозначена как Болгарский царев юрт — см. коммент. 108). По татарским преданиям, Алим (Галим)-бек и Алтын (Алтун)-бек, сыновья булгарского хана Абдуллы, бежали из разрушенного врагами Булгара и основали Старую Казань (ныне городище Иски-Казань — о нем см.: Бурханов; Хузин); по другим известиям, братья основали сам город Казань. «Воскресенская летопись» сообщает, что ордынский хан Улуг-Мухаммед, придя на Среднюю Волгу, сверг местного «вотчича» Либея (Алибека) и сам воцарился в Казани (Вельяминов-Зернов. Ч. 1. С. 3, 4; Сафаргалиев. С. 496, 497; Худяков. С. 25, 248, 249). Называние тюркских юртов именами бывших правителей было довольно распространено в постзолотоордынских государствах. Все эти названия известны в русских переводах, тюркские оригиналы документов не сохранились. Так, Казахское ханство звалось Урусовым царевым юртом и Бараковым царевым юртом, Крымское ханство — Тохтамышевым царевым юртом, Астраханское — Темир-Кутлуевым царевым юртом. Несомненно, Али-бек и Алтын-бек тоже выступают здесь в качестве эпонимов. При этом отметим принципиальную деталь: в отличие от Астрахани, упоминающейся здесь же в тексте грамоты, юрт Алибая и Алтыбая не сопровождается определением «царев», что свидетельствует о бекском («княжеском достоинстве его первых правителей»).

108. Город Булгар (Болгар, Болгары) в составе Золотой Орды XIII — нач. XV в. был центром особого удела, а в середине XIII служил одной из ханских резиденций. Впоследствии управлялся беками — возможно, местного происхождения. В конце XIV — первой трети XV в. Булгар и его округа неоднократно разорялись русскими войсками. Принято считать, что город прекратил существование в 1431 г. (о Булгаре см.: Город Болгар — особенно статьи Р.Г. Фахрутдинова и Т.А. Хлебниковой). Выражение комментируемой грамоты «Болгарский царев юрт» — без упоминания имени «царя» -свидетельствует, во-первых, о высоком статусе Булгарского удела, сопоставимого с прочими «царевыми» юртами» (См. коммент. 107), во-вторых, о том, что данная территория не считалась закрепленной за какой-либо династией.

109. Выражение Ардабаев (царев?) юрт не встречалось мне в других источниках. Учитывая огромный размер территории и войска юрта («тридцать тюменей» равняются трехсоттысячному войску; см. коммент. 110), предполагаю, что подразумевается значительная часть Улуса Джучи — возможно, его левое крыло, т.е. восточная половина, от Яика до Алтая. Это крыло в XIII-XIV вв. пребывало под управлением потомков старшего сына Джучи, Орды (Орду), носившего почетное монгольское прозвище эджен («господин») (об Орда-эджене и образовании его удельного ханства см.: Рашид ад-Дин. С. 66; Утемиш-хаджи. С. 92, 93; Pelliot. Р. 29-33). В таком случае тюркское бай являлось тюркской калькой с прозвища Орда-эджена. Это не перевод (следовало бы: бек), а скорее переосмысление (ср. «превращение» Али-бека (Либея) и Алтын-бека в Алибая и Алтыбая, коммент. 107); впрочем, возможно, в арабо-письменном оргинале стояло би — бий, иногда передаваемое русскими как бей (ср. Али-бек = Либей). Хан Орда оказывался в таком случае «Орда-баем», а все ханство «левого крыла» трактовалось как «Орда-баев юрт».

Подобная взаимозаменяемость титулов иллюстрируется компилятивным сочинением некоего Тохта-бая о первых татарских государях (в пересказе турецкого путешественника второй половины XVII в. Эвлии Челеби). У Тохта-бая старший сын Чингисхана именуется как Джучи-ханом, так и Джучи-баем: «Так как Джучи бай был самодержавным ханом, его... нарекли ханом» (Книга. С. 119).

Эта наша гипотетическая интерпретация может вызвать ряд существенных возражений. Во-первых, после имени эпонима отсутствует выражение «царев (юрт)» (ср.: «Темир-Кутлуев царев юрт», «Тахтамышев царев юрт» и т.п.). Однако слово «Ардабаев» продолжает фразу после перечисления юртов и обозначения предшествующего владения как «Болгарский царев юрт», так что данное словосочетание могло подразумеваться и в данном случае. Кроме того, формально Орда-эджен, несмотря на фактическую независимость, подчинялся своему младшему брату, Бату, который считался верховным правителем Джучиева улуса, т.е. ханом («царем»). Поэтому в оригинале послания имя Орды не обязательно должно было сопровождаться титулом «хан», а русские наверняка не имели представления, кто это такой.

Во-вторых, судя по контексту документа, Ардабаев (царев?) юрт находился в ряду земель, присоединенных Иваном IV к Московскому государству. Но левое крыло Улуса Джучи (т.е. територия Казахстана) в то время не подчинялась русскому царю. Поскольку Казанское и Астраханское ханства приводятся в данной грамоте под другими названиями, а речь в ней ведется о бывших территориях Золотой Орды, то можно предположить, что интересующее нас обозначение относится к региону, расположенному между двумя этими юртами, вдоль Волги. В таком случае подразумеваются «домениальные» земли ханов правого крыла Джучидов — так называемое Тахт эли (т.е. Престольное владение, или «Большая Орда» русских источников), где находились развалины обоих стольных Сараев, а также золотоордынского города Укека. В отношении последнего пункта приведем примечательное указание арабского автора ал-Калкашанди (начало XV в.) о том, что «этот Укек перешел по наследству к Орда-хану (Урду ал-кан) — владыке этого государства» (Григорьев, Фролова. С. 286).

Имелись ли какие-нибудь основания именовать Тахт эли юртом Орда-эджена? Характерно, что все эпонимы юртов (Тохтамыш, Тимур-Кутлуг, Барак, Урус, Али-бек, Алтын-бек) действовали во второй половине XIV — первой трети XV в. В то время Золотая Орда была охвачена тяжелым кризисом, стройная административная система разрушалась, происходили миграции масс населения из одной части государства в другую. Сарайская знать пригласила потомков Орды-эджена на трон. Хан левого крыла Чимтай прислал в Сарай своего брата Орда-шейха. Русская летопись называет его Ардемелик (ср.: «Ардабай» нашей грамоты), т.е. Орда-мелик (об этих событиях 1361 г. см.: Егоров. С. 186, 187; Сафаргалиев. С. 378, 379). Переход власти от дома Бату к потомкам Орды-эджена, вопреки установлениям Чингис-хана, был настоящей династической революцией, нарушением вековых установлений. Можно было бы видеть в эпониме Ардабаева (царева?) юрта и этого Орда-шейха, или Орда-мелика. Но уж слишком кратковременным оказалось его царствование на Волге, чтобы отложиться в названии ханского домена. К тому же он был не первым и не последним из потомков Орды-эджена на престоле правого крыла.

110. Тюмень (тумен) — 1) военный корпус в 10 000 человек; 2) крупный удел, как правило, выставлявший в ополчение 10 000 мобилизованных воинов; 3) административная единица (Насонов. С. 98, 99; Федоров-Давыдов. С. 122-124).

111. Идиги (Эдиге, Едигей) — бек из тюркского племени мангытов. В Золотой Орде конца XIV — начала XV в, занимал высший государственный пост беклербека (главного военачальника и главы кочевой знати). Фактически управлял Ордой от имени послушных ему марионеточных ханов. Погиб в сражении с враждебным ему ханом Кадыр-Берди б. Тохтамышем в 1419 г. Собственные подданные Эдиге с конца XIV в. кочевали в междуречье Яика и Эмбы, где образовался Мангытский юрт- ядро будущей Ногайской Орды. Во главе последней стояли потомки Эдиге — клан «Эдигу уругу мангыт» (жизнеописание Эдиге см.: Измайлов; о Золотой Орде при Едигее см.: Сафаргалиев. С. 428-447; Федоров-Давыдов. С. 162-165). Выражение в комментируемой грамоте «отец твой Идиги» по отношению к адресату (Урусу) следует понимать как «предок твой».

112. Однорядка — верхняя одежда, обычно из сукна и других шерстяных тканей (Фехнер. С. 58).

113. Кунгул (варианты написания в источниках: Кунгулуй, Урунгуль) — местность на волжской протоке Бузан, в полудне пути на восток

114, 115. Улан (от оглан, тюрк, «сын»)- в Золотой Орде XIII — первой половины XIV в. царевич — Чингисид; в тюркских государствах XV-XVI вв. (и в комментируемом тексте) — служилый бек, иногда просто воин, не обязательно знатный (Федоров-Давыдов. С. 46).

116. Батман — мера веса. В русских документах иногда переводился как пуд или кадь. В разное время и в разных странах величина батмана была неодинаковой (См.: Хинц, Давидович. С. 25-32, 85-94, 123-125). Какая из них применялись ногаями, неизвестно.

117. Тугуш Девлет-Бахтызов — один из служилых татарских князей, испомещенных в Свияжском уезде. Принимал активное участие в подавлении восстаний народов Среднего Поволжья (см. коммент. 126). Кроме эпизода, описанного в комментируемой грамоте, Тугуш в 1581-1582 гг. участвовал в карательных экспедициях против очередного движения «луговой черемисы» (Разрядная. Т. III. Ч. II. С. 208).

118. Кто такой Майтамал, выяснить не удалось. Судя по званию ага, это турецкий военачальник или наместник низшего ранга.

119. Найман — одно из ногайских племен (элей).

120. Шейдяк (Сайд-Ахмед б. Муса) — ногайский бий (середина – конец 1530-х гг.). После длительной междоусобной смуты в Ногайской Орде занял высший пост, сумев примирить ведущих мирз. При помощи брата, Шейх-Мамая, провел реформу управления, разделив ногайские кочевья на две провинции — правое и левое крылья, которыми управляли наместники нурадин и кековат (о них см. коммент. 78 и 95). При ставках бия и главных мирз оформился административный аппарат. Фактически при Саид-Ахмеде произошло окончательное оформление ногайской государственности. Это выразилось в том числе в претензиях бия на ханский ранг (никем из соседей не признанный) и на долю дани с Руси, некогда направлявшуюся золотоордынским ханам. В конце 1530-х годов Саид-Ахмед пропадает со страниц документов и вновь обнаруживается в начале 1550-х годов уже в узбекских ханствах Средней Азии, откуда совершает набеги на Ногайскую Орду. Вероятно, был свергнут и изгнан Шейх-Мамаем.

121. «Война с той стороны» в данном контексте означает скорее всего конфликты между Ногайской Ордой и Казахским ханством. Хан казахов Хакк-Назар, постепенно укрепляя свою власть и расширяя владения, стал претендовать на ногайскую территорию в современном Западном Казахстане. В 1568 г. его конница напала на кочевья ногаев и была отбита с помощью астраханских стрельцов, присланных воеводами по просьбе мирз. Набег повторился в 1570 г. Казахский хан открыто высказывал намерение «по Яику и по Волге не дать кочевати» своим противникам, а бий Дин-Ахмед возмущенно писал соседним государям, будто Хакк-Назар «хочет юрт наш взять нагаискои», «называет юрт наш Сарачик своим» (РГАДА. Ф. 123. Оп 1. Д. 15. Л. 30 об.-31. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 9 об.). К концу 1570-х годов враждебность в отношениях между ногаями и казахами достигла кульминации.

122. Змеевы горы — песчаниковая возвышенность на правом берегу Волги, тянущаяся от города Вольска до северного берега Волгоградского водохранилища.

123. Девьи (сейчас Девичьи) горы — меловая возвышенность на правом берегу Волги, между городами Хвалынском и Вольском.

124. Четверть — мера объема сыпучих тел; в XVI в. равнялась 4 пудам, или около 65,5 кг.

125. Луговая сторона- средневековое название левобережья Волги приблизительно от Нижнего Новгорода до Переволокской переправы (район г. Царицына); далее к югу применялось наименование «Ногайская сторона». Правобережье обозначалось соответственно как стороны Горная (к северу от Переволоки) и Крымская (к югу). Луговая и Горная стороны известны в истории Казанского ханства, в котором, возможно, они являлись какими-то административными единицами.

126. Волнения на Луговой стороне Волги, на территории бывшего Казанского ханства, периодически вспыхивали во второй половине XVI в. Очередное крупное движение «луговых людей» (прежде всего марийцев-черемисов) было подавлено в 1574 г. В черемисские селения для контроля были назначены головы. Русские власти разоружали местных жителей, конфисковывали у них лошадей. Часть населения мигрировала в лесное Приуралье, откуда принялась совершать набеги. В 1576 г. против «непокорных черемис» была послана судовая рать князя Тюфякина и стрелецкого головы Нарышкина. В 1581 г. в Среднем Поволжье вновь разразилось восстание- так называемая третья Черемисская война (см.: Бахтин. С. 161 и cл.).

127. Тегиляй — одежда типа кафтана с короткими рукавами и высоким стоячим воротником, подбитая хлопчатой тканью или пенькой и насквозь простеганная (Срезневский. Т. III, стб. 944).