Судебники XV-XVI веков.

Подготовка текстов Р. Б. Мюллер и Л. В. Черепнина. Комментарии А. И. Копанева, Б. А. Романова и Л. В. Черепнина. Под общей редакцией академика Б. Д. Грекова. Серия «Законодательные памятники Русского централизованного государства XV-XVII веков». Академия наук СССР. Институт истории. Издательство Академии наук СССР. М.-Л. 1952. 615 стр.

История Русского централизованного государства в XV-XVII вв. принадлежит к числу важных проблем истории нашей страны. Советская историография сделала крупный вклад в разработку этой проблемы, чему способствовала публикация ряда актовых, летописных и других материалов, относящихся к XV-XVI векам.

Рецензируемая книга представляет собой комментированное издание основных памятников русского законодательства указанного времени и, открывая собою серию законодательных памятников XV-XVI вв., в какой-то мере является продолжением публикации памятников права древнерусского государства 1.

Книга содержит тексты Судебника 1497 г., Судебника Ивана Грозного 1550 г. и две редакции (краткую и пространную) Судебника 1589 года. Судебники снабжены подробным постатейным комментарием, археографическим введением и научно-справочным аппаратом. В предисловии акад. Б. Д. Грекова дана сжатая характеристика значения судебников XV-XVII вв. как исторических источников.

Потребность в новой публикации судебников давно ощущалась в исторической и историко-правовой науке. Предшествующие издания этих памятников ни в коей мере не удовлетворяют современным научным требованиям. Так, до настоящего времени приходилось пользоваться изданием Судебника 1497 г., восходящим к публикации 1819 г. К. Ф. Калайдовича и П. М. Строева. Судебник 1550 г., правда, последний раз издавался по 18 спискам позднее — в 1841 году 2. Однако это издание совершенно неудовлетворительно: издатели слили воедино три списка Судебника и искусственно издали новый текст памятника (ср. стр. 113). Не было и полного издания Судебника 1589 г., отдельные списки которого издавались после того, как этот памятник был в 1899 г. обнаружен С. К. Богоявленским 3.

Рецензируемая публикация судебников XV-XVI вв. является, безусловно, большим достижением всего коллектива историков, принимавших в ней участие.

Первым в книге помещён текст Судебника 1497 года. Поскольку памятник сохранился только в одном списке (начала XVI века), издатели поступили правильно, поместив наряду с транскрипцией текста его фототипическое воспроизведение, дающее читателю отчётливое представление о палеографических особенностях этого документа (текст подготовил к изданию Л. В. Черепнин). Германский посол С. Герберштейн, дважды побывавший на Руси в начале XVI в., включил изложение значительных отрывков из Судебника 1497 г. в свои Записки. Поскольку изложение Герберштейна помогает разобраться в сложных юридических нормах Судебника, оно (с переводами на русский язык) также помещено в рецензируемой книге.

Комментарии к Судебнику 1497 г., написанные Л. В. Черепниным, дают отчётливое представление об этом памятнике как документе классовой юстиции. Автор, посвятивший Судебнику 1497 г. специальное исследование 4, не ограничился в комментариях обзором воззрений своих предшественников, изучавших текст памятника. Анализ содержания памятника, произведённый Л. В. Черепниным, приобретает особенную убедительность как потому, что автор стремился вскрыть социально-экономическое, классовое содержание юридических норм Судебника, так и потому, что нормы Судебника сопоставляются с разнообразным актовым материалом, рисующим их в действии.

Судебник Ивана III — первый правовой кодекс Русского централизованного государства — отражал интересы господствующего класса феодалов. Разрабатывая процессуальные нормы земельных тяжб, Судебник (ст. 63) прежде всего охранял феодальную собственность на землю, являвшуюся основой феодализма. Введение в общегосударственном [114] масштабе Юрьева дня (26 октября), как единственного в году срока крестьянского выхода, укрепляло экономическую власть помещиков-крепостников над крестьянами (ст. 57). При феодальном строе, по словам В. И. Ленина, «законы сводились в основном к одному — удержать власть помещика над крепостным крестьянином» 5, Выступления крестьянства и низов, посада, особенно участившиеся к концу XV в., вызвали усиление репрессий со стороны правительства по отношению к тем, кто посягал на имущество и жизнь феодалов. Крестьянин, убивший своего господина, наказывался по ст. 9 смертной казнью.

Формирование централизованного государственного аппарата также нашло отражение в Судебнике, в котором «ярко проявляется тенденция к централизации суда, к стеснению власти наместников и к подчинению их контролю со стороны центральных органов» (стр. 39). Однако нельзя преувеличивать степень централизации в конце XV в.: статья I Судебника утверждает ещё в качестве высшего суда боярский суд; о приказах и их судебных функциях памятник ещё ничего не говорит.

В целом Судебник 1497 г. знаменует собой новый этап развития русского феодального права, показывает значительное развитие правовых взглядов и правовых учреждений па Руси в конце XV в., являвшихся составной частью феодальной надстройки, которая активно содействовала укреплению и развитию феодального базиса. Судебник 1497 г. — кодекс, свидетельствующий о единстве общерусского права. Характерно, что во многих странах Западной Европы (Франция, Германия и др.) в конце XV в. не было ещё единого национального права. Иностранные дипломаты и путешественники, побывавшие на Руси в XV-XVI вв., подчёркивали самобытность, простоту и национальное единство русских законов 6.

Укрепление централизованного аппарата власти, происходившее в середине XVI в. в условиях обострения классовой борьбы, поставило вопрос о пересмотре законодательного кодекса Русского государства. В 1550 г. был составлен новый Судебник, в котором были как бы подведены итоги сдвигам в социально-экономической и политической жизни Русского государства, происшедшим в первой половине XVI века.

Успехи в области русского законодательства подчёркивал К. Маркс, отмечавший при характеристике успехов внешней политики Руси середины XVI в., что «весь период этих успехов, так же как и в области законодательства, совпадает со временем управления Адашева [и влияния Сильвестра]» 7.

В рецензируемом издании Судебник 1550 г. подготовлен с учётом 40 списков XVI-XVIII вв. этого памятника (текст подготовила Р. Б. Мюллер) и сопровожден обширным комментарием Б. А. Романова, много лет изучавшего этот законодательный памятник 8.

Судебник 1550 г. отразил укрепление централизованного аппарата власти, рост значения дьяков и увеличение удельного веса центральных органов власти, подготовляя наряду с этим ликвидацию наместнического управления. Однако Судебник являлся одним из первых мероприятий среди реформ, проведённых правительством А. Адашева в середине XVI века. К тому же само правительство Адашева было правительством компромисса между отдельными прослойками класса феодалов, в том числе между дворянством и теми из бояр, которые понимали необходимость преобразований государственного аппарата. Поэтому Судебник 1497 г. прежде всего отвечал интересам класса феодалов в целом; он не имел ярко выраженной антибоярской направленности Приказы, о которых говорит Судебник, ещё не выступают как вполне сформировавшиеся центральные учреждения. Поэтому дворянский характер памятника не следует переоценивать 9. Особенно ярко компромиссный характер постановлений Судебника проявился, как это убедительно доказал Б. А. Романов, в вопросах феодального землевладения. Дворянству не удалось добиться решительного осуществления своих требований, направленных к дальнейшему ограничению боярского землевладения и закрепощению крестьян. Статья 85, подтвердившая право «родового выкупа», — одного [115] из устоев земельного могущества княжат и боярства, — была направлена в первую очередь против духовных феодалов и составляла лишь одно из звеньев в цепи мероприятии середины XVI в. по ограничению монастырского землевладения (приговор 11 мая 1551 г., ст. 43 Судебника и др.).

Если Судебник 1550 г, только открывал преобразования центрального и местного аппарата, то реформы середины 50-х годов XVI в. сделали новый значительный шаг в том же направлении (отмена кормлений, завершение земской и губной реформ и т. д.). Новые сдвиги в централизации аппарата нашли отображение уже в дополнительных статьях к Судебнику 1550 года. Судебник с этими статьями (в редакции 1606 г.) лёг в основу так называемого Сводного Судебника, представляющего собою интересный проект кодификации русского права начала XVII века. Этот памятник, к сожалению, в рецензируемом издании отсутствует, хотя он в известной степени подводит итоги законодательной деятельности Русского государства XVI века. Хотелось бы, чтобы этот пробел в следующем томе законодательных памятников был восполнен и советский читатель получил научное издание Сводного Судебника, предшествующие публикации которого (конец XVIII — начало XIX в.) устарели.

Последним из числа судебников, помещённых в книге, является Судебник 1589 г. (подготовка текста Р. Б. Мюллер, комментарий А. И. Копанева) в двух его редакциях — пространной и краткой. Судебник 1589 г., как убедительно доказал А. И. Копанев, представляет собой попытку приспособления норм Судебника Ивана Грозного к условиям русского черносошного севера. Произведена была эта попытка, очевидно, на Двине (стр. 419). Если в пространную редакцию Судебник 1550 г. входит как органическая часть её текста, то в тексте краткой редакции этот Судебник предшествует дополнению. На наш взгляд, издатели поступили неверно, поместив при публикации краткой редакции только эти дополнения и опустив текст Судебника 1550 года. Неправ и А. И. Копанев, считающий краткой редакцией Судебника 1589 г. только дополнения к нему (стр. 426). Ни в одном из дошедших до нас текстов Судебника 1550 г. дополнения не встречаются, да и сам Л. И. Копанев признаёт, что они в местном судопроизводстве применялись в качестве одного законодательного памятника (там же).

Судебник 1589 г. — один из ярчайших документов, характеризующих черносошное крестьянское землевладение (ст. 149-177). Буржуазная историография оказалась бессильной разрешить проблему характера землевладения волости-общины. В советской историографии черносошное землевладение до настоящего времени не было предметом специального исследования, и поэтому нужно считать заслугой А. И. Копанева то большое внимание, которое он уделил этому вопросу. Исходя из положения о том, что формы крестьянского землевладения являются компромиссом между общинным и частным землевладением 10, А. И. Копанев показал, как Судебник 1589 г. рисует частную собственность крестьян на землю (ст. 165). Вместе с тем деревня, по Судебнику 1589 г., выступает ещё как единое целое в поземельном отношении (ст. 159). Свои выводы из анализа Судебника автор очень убедительно сопоставляет с большим актовым материалом, значительная часть которого впервые извлекается им из архивов. Очень интересны соображения автора о волостной администрации XVI в., о судьбе губной реформы на русском севере и т. д.

«Судебники XV-XVI вв.», — бесспорно, полезная книга, которая подводит итоги изучению важнейших законодательных памятников Русского государства XV-XVI вв. и открывает новые возможности для их дальнейшего исследования. Вместе с тем она не лишена недостатков, порой весьма существенных. Прежде всего разочаровывают введения к памятникам. В них отсутствуют общие характеристики отдельных судебников, обстановки, в которой эти памятники сложились, а также оценка их содержания. Нельзя сказать, чтобы такие обобщающие характеристики вовсе не имелись в издании, но они помещены в комментариях к заголовкам памятников, к отдельным статьям и т. д. Сводить цели и задачи введений к чисто археографическому описанию отдельных списков памятника, безусловно, нельзя. Совершенно неудовлетворительно составлено введение к Судебнику 1550 года. Если даже оставить в стороне отдельные его промахи 11 и ошибки 12, [116] то все равно введение в целом не даёт представления о взаимоотношении сохранившихся текстов Судебника. Разбирая отдельные «группы» этих списков (стр. 114-116), Р. Б. Мюллер сводит их различия к отдельным опискам, пропускам и т. д. И это понятно: ведь она устанавливает их взаимоотношение в отрыве как от анализа непосредственно следующих за ними в текстах так называемых дополнительных статей, так и от анализа сборников, сохранивших тексты Судебника 1550 года. Вопрос о канцеляриях, где отложились протографы намеченных (порою весьма схематично) Р. Б. Мюллер групп, даже не поставлен во введении.

Все эти вопросы, на наш взгляд, нужно иметь в виду при издании следующего тома «Законодательных памятников XV-XVII вв.», в частности, при комментировании так называемых «дополнительных статей», одна из редакций которых, бесспорно, отложилась в государевой казне.

Текст судебников передан хорошо, хотя отдельных описок и опечаток издатели не избежали 13. Излишне усложнены условные обозначения при передаче текста за счёт введения звёздочек наряду с квадратными скобками (назначение последних, кстати сказать, не объяснено в археографическом введении) 14.

Хорошее впечатление оставляют комментарии к текстам. Однако общим их недочётом следует считать недостаточный историко-правовой анализ памятников. Разбору институтов права и форм судопроизводства по Судебнику уделено слишком мало места.

Нельзя, на наш взгляд, согласиться и с трактовкой А. И. Копаневым взаимоотношений между краткой и пространной редакциями Судебника 1589 г. (стр. 424-432). Автор полагает, что пространная редакция памятника появилась в результате переработки краткой редакции. Однако внимательное сопоставление текстов приводит нас к выводу, что, наоборот, краткая редакция появилась вследствие извлечения текста Судебника 1550 г. из пространной редакции памятника. При этом в краткой редакции не только остались следы Судебника 1550 г., но и прямые ссылки на его статьи (ср. ст. 9: «и про то писано назади в 52 главе»). Впрочем, и сам А. И. Копанев вынужден признать, что «документ, который явился источником краткой редакции» (на его взгляд это была уставная грамота царя Фёдора), «имел в своем тексте целый ряд мест, совпадающих с текстом Судебника» (стр. 431). Но если так, если в основе источника краткой редакции лежал не только памятник, имевший в своём составе ряд статей Судебника 1550 г., и притом если порядок расположения этих статей совпадал с порядком расположения статей в Судебнике 1550 г., то нет никаких оснований отвергать отождествление этого памятника с пространной редакцией Судебника 1589 года.

Наш вывод можно подкрепить сопоставлением ст. 17 краткой редакции со статьями 149-158 пространной. В настоящем виде начало ст. 17 бессмысленно: если истец или ответчик «оболживает» старожильца, то старожильца следует обвинить! Такая бессмыслица получилась в результате сокращения (или механического пропуска) части текста статей 151-153 пространной редакции, которая, следовательно, даёт первоначальный и более исправный текст Судебника 1589 года. О первоначальности пространной редакции говорят лучше всего чтения ряда статей (ср. ст. 155 со ст. 17 пространной редакции), а также сопоставление заголовков. Заголовок краткой редакции противоречив: вначале говорится, что перед нами «государева судебника новой приговор», то есть новая редакция Судебника 1550 г. (ср. ниже «уложыл сей Судебник»), что соответствует заголовку пространной редакции. Однако в конце заголовка указывается, что царь Фёдор составил только «новые главы к прежнему же уложению». Это соответствует нижеследующему тексту краткой редакции памятника, но находится в прямом противоречии с началом заголовка. Очевидно, заголовок краткой редакции, как и вся эта редакция Судебника 1589 г., [117] появился в результате переработки Судебника 1589 г. в пространной его редакции.

В комментариях к Судебникам 1497 и 1550 гг. встречаются отдельные спорные толкования терминов и объяснения статей. Так, на стр. 55 термин «статок» объясняется как имущество. Термин «статок» в XV в. заменил древнерусский термин «задница» и соответствовал понятию «наследство» 15. На стр. 85 термин «вина убитая» рассматривается как судебная пошлина. Речь идёт скорее о вознаграждении, дававшемся стороне, победившей на поединке: такое вознаграждение не платилось, если поединок не состоялся. Недостаточно чётко объяснена ст. 43 Судебника 1550 года. Читатель остаётся в неведении, является ли ст. 43 только декларацией или отмена тарханов действительно была произведена уже в середине XVI века. Для решения этого вопроса, очевидно, следует привлечь многочисленный сохранившийся актовый материал, и в первую очередь жалованные грамоты.

Все перечисленные выше недочеты в таком большом и, безусловно, ценном издании, каким являются «Судебники XV-XVI вв.», показывают сложность комментированной публикации памятников русского права. В целом же издание принесёт большую пользу историкам и особенно историкам права, изучающим законодательные материалы Русского централизованного государства. Следует только пожелать, чтобы начатая серия «Законодательных памятников Русского централизованного государства XV-XVII вв.» была продолжена публикацией дополнительных указов и указных книг XVI-XVII вв., потребность в научном издании которых давно уже назрела.

А. А. Зимин


Комментарии

1. См. «Правда Русская» под ред. акад. Б. Д. Грекова. Т. I. Тексты. М.-Л. 1940; т. II. Комментарии. М.-Л. 1947.

2. «Акты исторические». Т. I, № 153.

3. С. К. Богоявленский. Судебник Феодора Иоанновича 1589 г. М. 1900; А. И. Андреев. Судебник 1589 г. и его списки. «Известия Российской Академии наук». Л. 1924, стр. 207-224.

4. Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV-XV вв Ч. II. М. 1951.

5. В. И. Ленин. Соч. Т. 29, стр. 445.

6. См. подробнее: Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV-XV вв., стр. 385.

7. Архив Маркса и Энгельса. Т. VIII, стр. 165.

8. См. его работы: «Судебник Ивана Грозного». «Исторические записки», кн. 29; «К вопросу о земельной политике Избранной Рады» (там же, кн. 38); «О полном холопе и сельском попе в Судебнике Ивана Грозного». Сборник «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия». М. 1952.

9. См. И. И. Смирнов. Судебник 1550 г. «Исторические записки», кн. 24, стр. 317, 322 и др.

10. Ср, Ленинский сборник. Т. XIX, стр. 31.

11. Не указаны списки Судебника Государственного Исторического музея (ГИМ). Собрание Барсова № 2078 (XVIII в.) на 5 листах, содержащих ст. ст. 22-47; ГИМ. Уваров, № 593 (XVII в.), где на лл. 320-349 об. помещён конец Судебника (ст. 90 и сл.) с дополнительными статьями. О нём см. М. Н. Тихомиров. Новый источник по истории восстания Болотникова. «Исторический архив», кн. VI, стр. 91. Не указано, что конец списка № 40 находится в ГИМ. Собрание Барсова № 2077.

12. В списке Лихачёва №309 на лл. 44 об. — 111 помешена не Уставная книга Разбойного приказа, а новоуказные статьи. Непонятно, как список № 12 конца XVI — начала XVII в. мог быть списан с № 21 середины XVII в., и т. д.

13. Так, в рукописи отсутствует слово «судити» в начале ст. 62. Это в издании не отмечено. Там же напечатано «лутчим», в рукописи «лутчим б» (л. 32). В ст. 81 напечатано «не служивали», надо «и не служивали»; в ст. 79 «знахаря», надо «знахоря».

14. Непонятно также, к чему введены квадратные скобки в слове «ко[торо]го» в ст. 89.

15. «Памятники русского права». Вып. I, стр. 179, 194.

Текст воспроизведен по изданию: Судебники XV-XVI веков // Вопросы истории, № 5. 1953

© текст - Зимин А. А. 1953
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© OCR - Николаева Е. В. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вопросы истории. 1953