ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ «СЛОВАРЯ КНИЖНИКОВ И КНИЖНОСТИ ДРЕВНЕЙ РУСИ»

Четьи сборники Древней Руси

Уставные чтения — сборники нравоучительно-повествовательного характера, состоящие в основном из произведений дидактического и торжественного красноречия, агиографических сочинений, а также полемических слов, толкований, кратких нравоучительных сентенций. У. ч. — четьи сборники, возникшие и распространившиеся согласно требованиям церковного устава (ПБЭ, т. 5, стб. 807) в дополнение и обоснование служебных книг и устной проповеди, — служили просветительским целям христианской церкви. У. ч. предназначались как для коллективного, так и для индивидуального чтения в положенное уставом время и по определенному уставом порядку.

Содержание и состав У. ч. не были строго регламентированы, что дало толчок к эволюции этих сборников в славянских странах и обусловило многообразие их типов. В книге «Стоглав» упоминаются следующие сборники У. ч.: «Евангелие толковое и Златоуст, и жития святых и Пролог...» (Царские вопросы и соборныя ответы о многоразличных церковных чинех (Стоглав). М., 1890, с. 81) Научной классификации сборников У. ч. до сих пор нет. В. П. Виноградов называет 4 типа сборников. У. ч.: Толковое Евангелие, Торжественник, Златоуст, Минеи четьи (Виноградов В. П. Уставные чтения, вып. 3, с. 6). В ПБЭ четьи сборники подразделяются на две группы: сборники подвижного, изменяющегося состава, содержащие произведения разных авторов (Четьи минеи, Пролог, Торжественник, Златоуст, Соборник, Пятидесятница, Учительное Евангелие, а также Пчела, Измарагд, Златая цепь, Златая Матица), и сборники более или менее неподвижного состава, в которые включаются произведения одного автора (Златоструй, Андриатис, Маргарит Иоанна Златоуста, «Лествица» Иоанна Лествичника, «Паренесис» Ефрема Сирина, сборники слов Григория Богослова, Василия Великого и других христианских писателей). Ко второй группе сборников примыкают Патерики. Добавим к этим спискам еще Рай — литературно-учительный сборник с относительно устойчивым составом статей разных авторов (см. Рай I). Вероятно, в XVI–XVII вв. как У. ч. начинают использоваться и Великие Минеи Четьи митрополита Макария.

Сборники У. ч. могли быть календарными и некалендарными. Выделяются две разновидности календарных сборников соответственно делению года в церковной практике на две части: минейную и триодную. Сборники минейные примыкают к месяцеслову, литературный материал в них расположен по дням памятей святых и праздников в порядке чисел месяца (с 1 сентября по 31 августа), например Минеи четьи, Пролог, минейный Торжественник. Сборники триодные содержат статьи на дни Триоди постной и цветной (с недели мытаря и фарисея до недели всех святых) и на дни после пятидесятницы, например Златоуст, Соборник, Рай. Некоторые сборники могли включать в свой состав сочинения минейной и триодной календарной приуроченности. В некалендарных сборниках материал организован в тематической последовательности.

Перечисленные выше типы книг в древнерусской письменности существовали не изначально и появились в разное время. Начало [237] формирования древнерусских сборников У. ч. относится к XI–XIV вв. и вызвано культовыми потребностями. По данным Н. К. Никольского, в христианской церкви еще с древнейших времен установился обычай после собственно богослужения предлагать слушателям чтения из творений известных церковных писателей. «Во многих христианских странах, и в том числе и в Древней Руси, — пишет Н. К. Никольский, — указанная практика вызвала ряд попыток группировать наличные чтения в систематические сборники» (Описание рукописей Кирилло-Белозерского монастыря, сост. в конце XV в. СПб., 1897, с. XVI–XIX (Изд. ОЛДП, № ИЗ)). Значение требования уставных предписаний для развития древнерусской письменности было отмечено А. Горским и К. Невоструевым: «Требованиями устава возбуждалось в предстоятелях церкви русской... заботливость вскоре приобрести... жития и слова, назначенные уставом, в славянском переводе. И таким образом полагалось основание своим Четьям минеям, Торжественникам и др. собраниям слов» (Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1869, отд. 3, ч. 1, с. 256).

Сборниками У. ч. определялся репертуар книг в первую очередь монастырских библиотек; в церквях потребность в У. ч. была значительно ниже, о чем позволяет судить предписание митрополита Киприана: «Еуангелие же толковое в церкви чести, а на трапезе чтуть Потерик и святаго Ефрема и святаго Дорофея, а николе останется на праздник чтение праздничное и не поспеют на заутрении прочести и ти прочтут на трапезе, такоже и Шестоденьник святого Василия и святого отца Иоана Златоустаго» (РИБ, СПб., 1880, т. 6, стб. 259–260). Ранних четьих древнерусских сборников по сравнению с книгами служебными дошло до нас немного (см.: Предварительный список славяно-русских рукописей XI–XIV вв., хранящихся в СССР. — АЕ за 1965 г., М., 1966, с. 177–272), причем определенные типы сборников У. ч., за редким исключением, в Древней Руси XI–XIV вв. не выделяются (на основе анализа календарных сборников У. ч. эта мысль гипотетически высказана в статье Т. В. Черторицкой «О начальных этапах формирования древнерусских литературных сборников Златоуст и Торжественник» (в кн.: Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 97–114)). Судя по содержанию ранних четьих сборников, значение их заключалось в том, чтобы объяснить «новопросвещенному» народу догматический смысл христианского вероучения, воспеть, опоэтизировать события церковной истории, дать образцы христианского подвижничества и наглядные примеры для подражания.

Время наиболее широкого распространения сборников У. ч. в древнерусской письменности — конец XIV–XVI в. В этот же период в связи с членением и распространением древнейших четьих книг происходит типовое оформление многих древнерусских сборников У. ч., например таких как Торжественник, Златоуст, Рай и др. Литературной основой сборников У. ч. явились сочинения византийских и южнославянских писателей: Иоанна Златоуста, Епифания Кипрского, Василия Великого, Григория Назианзина, Симеона Метафраста, Климента Охридского, Феофилакта Болгарского, Иоанна, экзарха Болгарского, безымянных византийских и славянских агиографов. Высокие художественные достоинства переводных сочинений, взятых за основу при составлении древнерусских сборников У. ч., в известной степени определили то большое влияние, которое оказали У. ч. на расширение литературного и культурного кругозора древнерусских читателей, на развитие оригинальной русской литературы. Впоследствии состав У. ч. был пополнен сочинениями русских авторов, среди которых такие известные, как митрополит Иларион, Кирилл Туровский, Серапион Владимирский и др.

Возникновение сборников У. ч. — чрезвычайно важный факт в исторической, культурной жизни Древней Руси: «Уставным чтениям выпало [238] на долю быть главным источником русских духовных идеалов…, типикарные чтения заправляли духовным воспитанием народа», — пишет Н. К. Никольский (Исторические особенности..., с. 225–226). Составление сборников У. ч. активизировало переводческую деятельность, способствовало созданию библиотек. С судьбой У. ч. тесно связана судьба многих произведений оригинальной древнерусской литературы. «Древнерусские Измарагды и Златоусты вызваны были накоплением в древнерусской письменности собственно русских поучений», — пишет П. В. Владимиров (Из истории древнерусской письменности. — ЧИОНЛ, 1895, кн. 9, отд. 4, с. 33). Подобные замечания были сделаны также В. М. Истриным, А. С. Архангельским, Е. В. Петуховым, В. П. Виноградовым. Формирование сборников У. ч. и появление новых переводных и оригинальных сочинений в литературе Древней Руси — взаимообусловленный процесс. Состав древнерусских сборников У. ч. чутко реагирует на новые общественно-политические, церковные, культурные события Древней Руси, на новые читательские запросы. У. ч. определили некоторые литературные особенности оригинальных произведений — южнославянских и русских, так как между сборником и сочинениями, включенными в его состав, существует не только идейное, но сюжетно-композиционное, художественно-образное единство.

История развития некоторых типов У. ч. на русской почве свидетельствует о постепенном изменении их функции в жизни древнерусского общества: в конце XVI–XVII в. некоторые сборники У. ч. используются не только в культовых целях, но распространяются в «миру» и становятся чисто литературными и в известной степени беллетристическими сборниками (см. Торжественник, Четьи минеи). Сборники У. ч., возникшие под влиянием насущных потребностей древнерусского быта и вобравшие в себя массу переводного и оригинального историко-литературного материала, служат важным источником для изучения культурной жизни средневековья, бытования памятников древнерусской литературы.

Лит.: ПБЭ, Пг., 1904, т. 5 (статья «Изборники»), стб. 804–813; Виноградов В. П. 1) Уставные чтения (проповедь книги): Историко-гомилетическое исследование. Вып. 1. Уставная регламентация чтений в греческой церкви. Сергиев Посад, 1914, с. 3–32; вып. 3. Очерки по истории греко-славянской церковно-учительной литературы. Сергиев Посад, 1915; 2) К вопросу о литературных источниках, составе и происхождении древнеславянской группы поучений на Четыредесят-ницу: (Из истории сборников «Уставных чтений»), — В кн.: Библиографическая летопись. СПб., 1914, вып. 1, с. 83–100; Никольский Н. К. 1) Исторические особенности в постановке церковно-учительного дела в Московской Руси. — ХЧ, 1901, ч. 1, с. 220–236; 2) Ближайшие задачи изучения древнерусской книжности. СПб., 1902, с. 1–32 (ПДПИ, № 148).

Т. В. Черторицкая

Великие Минеи Четьи (далее: ВМЧ) — свод древнерусских оригинальных и переводных памятников (главным образом житийных и риторических) церковно-учительного и исторического характера, предназначавшихся иосифлянской церковью для «душеполезного чтения» как идеологическое средство утверждения Русского самодержавного государства XVI в. А. С. Орлов (Книга русского средневековья..., с. 37, 48) относит ВМЧ к числу книг русского средневековья «энциклопедического вида». ВМЧ были задуманы митрополитом Макарием как своего рода свод всех книг, «чтомых» на Руси, — свод, регламентирующий официально подобранный и утвержденный церковью и государством годичный «круг чтения» из 12 миней (книг на каждый месяц). Известны три «чистовых», полностью завершенных списка ВМЧ (фактически представляющих три самостоятельных редакции или, точнее, три книжных свода (цикла) по 12 книг в каждом): Софийский, Успенский и Царский. Названия спискам даны по месту их первоначального хранения и принадлежности. К настоящему времени из 12 книг Софийского (Новгородского) списка ВМЧ сохранилось 8 фолиантов (утрачены экземпляры за [239] декабрь, январь, март и апрель месяцы): 7 в составе Софийского собрания ГПБ, постатейно описанные Д. И. Абрамовичем, а Минея за август хранится в ЦГАДА (см.: Центральный гос. архив древних актов. Путеводитель, ч. 1) Успенский список ВМЧ, единственный из всех трех сохранившийся в полном составе, находится в Синодальном собрании ГИМ (см.: Протасьева Т. Н. Описание..., ч. 1, № 784–795 (986—997), с. 174–190). От Царского списка уцелели 10 томов (отсутствуют книги за март и апрель), также хранящиеся в Синодальном собрании ГИМ (см.: там же, № 796-805 (174–183), с. 191-207).

Общее представление о последовательности формирования трех беловых списков ВМЧ, длившегося около 25 лет, можно составить на основании вкладных записей и предисловий митрополита Макария («Летописцев»), предпосланных томам ВМЧ. Создание Софийского списка ВМЧ было начато в Новгороде в 1529/30 г. и длилось в течение 12 лет. Как свидетельствуют вкладные записи, 12 книг Софийского списка были вложены Макарием в Новгородский Софийский собор «на помин» души его родителей в 1541 г. 12 книг Успенских ВМЧ Макарий внес как вклад «на память своей души и по своих родителех в вечный поминок» в Успенский Кремлевский собор в 1552 г., где этот комплект миней хранился до 1886 г., после чего был передан в Синодальную (Патриаршую) библиотеку. Работа над Царским списком, предназначавшимся для царя Ивана IV, продолжалась еще в 1554 г. (в XVII в. Царский список ВМЧ хранился в царских палатах: на его декабрьской книге осталась помета дьяка Ивана Арбенева о принадлежности ее царю Федору Алексеевичу и Приказу книг Печатного двора). Создание Софийского списка происходило при новгородском архиепископском доме Макария трудами «многих различных писарей» и книжников, не только переписывавших произведения, но и переделывавших их и предпринимавших новые переводы и «исправления» их по греческим оригиналам, «от иностранных и древних пословиц, переводя на русскую речь», — как писал об этом в предисловии к ВМЧ сам Макарий. Для формирования первоначального состава ВМЧ были привлечены материалы всех, подвластных архиепископу Макарию новгородских и псковских библиотек (Софийской, Вяжицкой, Отенской и др.). Работа над Успенским и Царским списками ВМЧ частично также продолжалась и в Новгороде (здесь, например, происходило копирование текстов Софийского списка), но митрополит «всея Руси» мог уже привлекать к работе над Успенским и Царским списками ВМЧ писцов и книжников различных городов и монастырей всех концов России, а окончательное оформление этих списков, очевидно, происходило под его наблюдением в Москве, в его митрополичьем скриптории.

Литературная история ВМЧ полностью не исследована. Предварительные наблюдения В. А. Кучкина над ноябрьской книгой ВМЧ раскрыли весьма сложные и неоднократные текстологические связи Софийского, Успенского и Царского списков. В копию, снятую около 1542 г. с Софийского списка ноябрьской минеи, в течение 5 лет (с 1542 по 1547 г.) вносились дополнительные тексты (например, Толковое евангелие), а окончательно Успенский список минеи за ноябрь был сформирован около 1550 г. Работа над самым поздним Царским списком ВМЧ за ноябрь велась новгородскими и московскими мастерами макарьевской «школы» в два приема, с привлечением материалов и Софийского и Успенского списков (Кучкин В. А. О формировании Великих Миней Четий..., 1974, с. 25). Е. В. Барсов в предисловии к «Описанию ВМЧ», составленному А. В. Горским и К. И. Невоструевым (1884, с. X), отмечает существенные отличия Софийского списка (почти в два раза меньшего по объему) от состава обоих московских списков ВМЧ (в том числе и в оформлении их минейной части), которые пополнились житиями русских святых (Житие Иосифа Волоцкого и др.), созданными в 1547–1549 гг., [240] начальными «Летописцами», излагавшими содержание и историю создания ВМЧ, собранием слов Григория Цамблака, книгами Мефодия Патарского (см. «Откровение» Мефодия Патарского), Златой цепью, Пчелой и др. Кроме трех основных списков ВМЧ, Софийского, Успенского и Царского, исследователями также зафиксировано наличие сокращенной редакции майской книги ВМЧ 1569 г. (см. работу С. А. Бугославского) и существование черновых списков ВМЧ (например, декабрьской ВМЧ — см. работу Н. Ф. Дробленковой). Для воссоздания полной картины развития и связей между собой текстов всех трех 12-томных книжных сводов ВМЧ необходимо дальнейшее разыскивание и привлечение к изучению всех списков ВМЧ, включая их черновые и поздние копии и редакции XVІІ-ХVІІІ вв.

Изучение ВМЧ пачалось еще в конце XVII в. с описания их состава, когда справщик Печатного двора, монах Евфимий, составил краткое «Оглавление» ВМЧ по Успенскому списку (оно известно в двух списках — ГИМ, Синодальное собр., № 587 и 694, а также в черновом автографе из собрания М. П. Погодина, коллекция П. М. Строева). «Оглавление» было опубликовано В. Ундольским в 1847 г. (следует отметить, что Т. Н. Протасьева в «Описании...», ч. 1, трижды — на с. 172, 173 и 208, примеч. 2 — делает ошибочное примечание, со ссылкой на Н. С. Гринбаума, что составленное Евфимием «Оглавление» ВМЧ не было издано). Последующие описания состава ВМЧ принадлежат Савве (1858 г.), . Иосифу (1892 г., — полное оглавление Успенского списка ВМЧ), А. В. Горскому и К. И. Невоструеву (научное постатейное описание ВМЧ с 1 сентября по 26 мая; подготовлено к изданию в 1884 и 1886 гг. Е. В. Барсовым) и Т. Н. Протасьевой, дополнившей это описание не вошедшими материалами и указаниями русских оригинальных статей в Успенском и Царском списках ВМЧ (см.: Протасьева Т. Н. Описание. .., ч. 1).

В основу ВМЧ были положены материалы миней домакарьевского состава (см. статьи М. Н. Сперанского –1896 и 1901 гг.) и Пролога (Синаксаря) — Стишного и 2-й (Славянской) редакции, а также Торжественников. Кроме того, они были пополнены агиографическими сочинениями, житиями и мучениями святых, русскими и переводными, полными текстами патериков (патериков Азбучного, Иерусалимского, Египетского, Синайского, Скитского, Сводного и Киево-Печерского), библейскими книгами (Евангелиями, Апокалипсисом, Толковыми Псалтирями и проч.), риторическими произведениями, праздничными и похвальными словами, поучениями, посланиями, толкованиями, сочинениями «отцов церкви» — Василия Великого, Григория Богослова, целыми сборниками (Златоустом, Златоструем, Маргаритом и др.), Тактиконом Никона Черногорца, а также разнообразными историческими и публицистическими произведениями, сказаниями и «хождениями», документальными материалами (уставами, актами, грамотами и проч.), Кормчей книгой и даже апокрифами. При сборе материала, который часто копировался с поздних, испорченных списков, производилось исправление «древних пословиц»: на основе древнейших писались новые редакции и делались новые переводы или производились сверка и исправление переводных библейских, житийных и других произведений по их греческим оригиналам (В. Латышевым, например, установлена редакция греческой рукописи Жития Федора Студита, с которой сделан был перевод этого Жития для ВМЧ, а В. П. Адриановой-Перетц выявлены исправления по греческому оригиналу в тексте Жития Алексея, человека божия, включенного в ВМЧ под 10 ноября). Состав ВМЧ велик, разнообразен и представлен различными жанрами. Однако, безусловно, далеко не все книги, читавшиеся на Руси в первой половине XVI в., как задумывал Макарий, были включены в ВМЧ: не вошли летописи, хронографы и целый ряд историко-литературных сочинений, притом не только светских [241] по содержанию, а произведения некоторых авторов были включены не полностью (лишь несколько из известных посланий Киприана, слов Кирилла Туровского и др.).

Созданию ВМЧ предшествовала огромная составительская и редакторская работа, связанная не только с отбором материала и распределением его по томам и внутри каждого тома, но и состоявшая в сплошной и в очень существенной идейно-стилистической переработке всего пестрого состава ВМЧ и в «исправлении» «ложных» и «отреченных слов», чтобы в соответствии с замыслом Макария приспособить их к проповеди идей иосифлянской церкви, сделать «душеполезным чтением»; при этом строго прослеживалось, чтобы изложение было выдержано в едином торжественном и велеречивом стиле, который Д. С. Лихачев определяет как стиль «второго монументализма». Как правило, включение памятника в ВМЧ приводило к созданию его новой редакции. Этот процесс особенно нагляден на примере житий. Митрополиту Макарию в создании ВМЧ, по всей видимости, принадлежит их замысел, участие в окончательном редактировании и решении вопросов о составе. Случаи его личного участия в этом книжном своде как писателя еще предстоит выявить. К созданию ВМЧ были привлечены широкие круги русских писателей, переводчиков, книжников и переписчиков, начиная от известных публицистов и агиографов, таких, например, как Зиновий Отенский, Василий Михайлович Тучков, Ермолай Еразм, дьяк Дмитрий Герасимов (Толмач), пресвитер Илья, псковский священник-агиограф Василий-Варлаам и др., до неопытных авторов какого-нибудь единственного сочинения, написать которое для ВМЧ им было поручено Макарием. «Во спасение души» предпринимали книгописные труды для ВМЧ и высшие церковные иерархи XVI в., такие как новгородский архиепископ Феодосий, епископ крутицкий Савва Черный, епископ вологодский и владимирский Иоасаф. Писцы работали над ВМЧ не только в книгописных мастерских митрополита в Новгороде и Москве, но по велению царя переписывали книги также и в других городах России, о чем, например, свидетельствует запись писца Мокия (см.: Савва. Указатель для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеки. М., 1858, с. 210). Имена писцов, на долю которых легло копирование текстов ВМЧ, наиболее полно сохранились на полях Царского списка (в Успенском списке большинство этих записей было срезано при реставрации рукописи в XVII в. — см. «Описание...» Т. Н. Протасьевой, ч. 1 (М., 1970)).

Внешнему оформлению ВМЧ и соблюдению их композиции, расположению материала по годичному кругу церковного календаря придавалось особое значение. В каждой из 12 книг ВМЧ (по типу домакарьевских миней и прологов) произведения подобраны и расположены в порядке дней, на которые приходится «память» святого (день его имени). Та часть материала, которая не поддавалась тематическому распределению по порядку дней календаря, так как не имела связи с именем святого, помещалась в конец книги, в последних числах месяца, как своеобразное дополнение к Минее. Составители стремились выдержать и пропорциональное единство объема всех 12 книг ВМЧ. Внешнее оформление ВМЧ также выдержано в стиле «второго монументализма». Размеры 12-томного книжного свода огромны и вполне соответствуют названию «Великие» минеи, в отличие от миней домакарьевского состава. Каждая из 12 книг насчитывает от 1500 до 2000 листов, форматом в развернутый александрийский лист, заполненных полууставом разных почерков в две колонки и изукрашенных изящными заотавками нововизантийского стиля (по золотому фону с преобладанием синей краски). Заглавия выполнены четкой киноварной вязью. Кроме того, иллюминированы отдельные сюжеты внутри книг (см., например, лицевые книги Софийского и Успенского списков за август и др.). У части книг сохранились переплеты XVI в. (с обрезом досок по размеру листов), [242] обтянутые кожей, украшенной богатым тиснением; на средниках зеленой меди вязью вырезано название месяца.

Создание ВМЧ зафиксировало состав книг, особенно ценившихся и имевших наибольшее обращение в определенных кругах грамотных людей рубежа XV –XVI вв., и способствовало сохранению от гибели многих литературных памятников. Сбор книг по городам и монастырям Руси способствовал также формированию в Москве будущей Патриаршей (Синодальной) библиотеки. В XVII в. ВМЧ были положены в основу Миней Германа Тулупова и И. И. Милютина, а в конце XVII в. — в основу Миней четьих Димитрия Ростовского, завершившего замысел митрополита Макария о заполнении произведениями всех дней годового круга чтения. Особой популярностью ВМЧ Макария пользовались у старообрядцев (выписки из ВМЧ встречаются в составе старообрядческих сборников — «Цветников»). В подражание ВМЧ Андрей Денисов составил свои Минеи четьи для Выговской пустыни.

Научное издание текстов ВМЧ Макария (по трем спискам) было частично осуществлено Археографической комиссией в 1868–1916 гг. Неизданными остались книги за январь (с 11-го числа), февраль, март, май, июнь, июль и август. При пользовании этим изданием следует помнить, что в нем Успенскому списку ошибочно дано наименование Царского; это внесло путаницу в последующие работы исследователей (издание, предпринятое Московской старообрядческой книгопечатней при журнале «Златоструй», носит выборочный характер и также не завершено) .

Изд.: Буслаев. Историческая хрестоматия, стб. 771–784 (отрывки); Великие Минеи Четии, собранные митрополитом Макарием, сентябрь, дни 1–13. СПб., 1868; сентябрь, дни 14–24. СПб., 1869; сентябрь, дни 25–30. СПб., 1883; октябрь, дни 1–3. СПб., 1870; октябрь, дни 4–18. СПб., 1874; октябрь, дни 19–31. СПб., 1880; ноябрь, дни 1–12. СПб., 1897; ноябрь, дни 13–15. СПб., 1899; ноябрь, день 16. М., 1910; ноябрь, дни 16–17. М., 1911; ноябрь, дни 16–22. М., 1914; ноябрь, дни 23–25. М , 1916; декабрь, дни 1–5. М., 1901; декабрь, дни 6–17. М., 1904; декабрь, дни 18–23. М., 1907; декабрь, день 24. М., 1910; декабрь, дни 25–31. М., 1912; декабрь, день 31. М., 1914; январь, дни 1–6. М., 1910; январь, дни 6–11. М., 1914; апрель, дни 1–8. М., 1910; апрель, дни 8–21. М., 1912; апрель, дни 22–30. М., 1916; «Книга глаголемая Козмы Индикоплова» из рукописи Московского главного архива Министерств» иностранных дел: Минея Четья митрополита Макария (новгородский список) XVI в. Месяц август, дни 23–31. СПб., 1886 (Изд. ОЛДП, № 86); Жития и поучения святых из Великих Четьих Миней, собранных всероссийским митрополитом Макарием. (Приложение к журн. «Златоструй»). М.: Московская старообрядческая книгопечатня. Вып. 12. Октябрь, день 2. М., 1912; вып. 13. Октябрь, дни 2–6. М., 1912; вып. 16. Октябрь, дни 14–17. М., 1913; вып. 17. Октябрь, дни 17–19. М., 1913; вып. 18. Октябрь, дни 19–20. М., 1913.

Лит.: Ундольский В. 1) Библиографические разыскания по случаю выхода «Описания Библиотеки имп. Московского общества истории и древностей российских», составленного П. М. Строевым. М., 1845. — Москвитянин, 1846, № 11–12. с. 209–210; 2) Оглавление Четьих Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в московском Успенском соборе, составленное справщиком, монахом Евфимием. — ЧОИДР, 1847, кн. 4, отд. 4, с. Ill — VШ, 1–78; Савва, архимандрит. Указатель для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеки. М., 1858, с. 209–211; Макарий, епископ. О новгородских Макарьевских Четьих Минеях. — В кн.: Летописи Тихонравова, М., 1859, т. 1, с. 68–73; Ключевский В. О. 1) Великие Четьи Минеи, собранные всероссийским митрополитом Макарием. (Изд. Археограф, комиссии, т. 1. Сентябрь, дни 1–13. СПб., 1868) (переиздание рецензии, опубликованной в газете «Москва», 1868, № 90 от 20 июня). — В кн.: Ключевский В. О. Отзывы и ответы: III сборник статей. М., 1914, с. 1–20 (2-е изд.: Пг., 1918); 2) Древнерусские жития, с. 221–297; Петров Н. О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога: (Иноземные источники). (Продолжение). — Труды КДА, 1875, № 5, с. 348–351; Сергий, архимандрит. Полный месяцеслов Востока. М., 1875, т. 1, с. 203–215; Прил., № 9, с. 74–130 (2-е изд.: Владимир, 1901, с. 264–265,273); О Четьих Минеях. — ПДП, 1879, № 4, вып. 3, с. 39–56; Веселовский А. Заметки по литературе и народной словесности: III. К Сказанию о прении жидов с христианами. СПб., 1883, с. 26–28 (СОРЯС, т. 32, № 7); Владимиров П. В. Великое Зерцало: (Из истории русской переводной литературы XVII века). — ЧОИДР, 1883, кй. 2, отд. 4, с. 68–75; Горский, Невоструев. Описание ВМЧ. — ЧОИДР. 1884, кн. 1, отд. 2, с. I–XIX, 1–64; [243] 1886, кн. 1, отд. 2, с. 65–184; Лебедев В. К истории кирилло-мефодиевского славянского перевода Библии на Руси. (Продолжение). — Странник, СПб., 1885, № 3, с. 407–411; Иосиф, архимандрит. Подробное оглавление Великих Четьих Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в Московской патриаршей, ныне Синодальной библиотеке. М., 1892. IV с. 502 стб.: Пономарев А. И. Жизнь и подвижнические труды преподобного Сергия Радонежского по древнему славяно-русскому Прологу и по Четьям Минеям митрополита Макария. — Странник, СПб., 1892, № 9, с. 3–19; Сперанский М. Н. 1) Протокол 14 заседания Славянской комиссии Московского археологического общества: (Реферат доклада о южнославянских Четьих Минеях и реформе Макария в Минеях). — В кн.: Древности. Труды Славянской комиссии Московского археологического общества. М., 1895, т. 1, с. 34–35; 2) Сентябрьская Минея Четья домакарьевского состава. СПб., 1896, с. 1–23 (СОРЯС, т. 64, № 4); 3) Октябрьская Минея Четья домакарьевского состава. — ИОРЯС, СПб., 1901, т. 6, кн. 1, с. 57–87 ; 4) Славянская метафрастовская Минея Четья. — ИОРЯС, СПб., 1904, т. 9, кн. 4, с. 176–189; Гребенетский А. Слова и поучения в Великих Четьих Минеях митрополита Макария. — Труды КДА, 1901, № 5, Прил., с. 367–369; Сироткин С. М. [Письмо по поводу издания и состава ВМЧ за декабрь месяц]. — ЛЗАК, СПб., 1901, вып. 12. Извлечения из протоколов, г. 126–130; Абрамович Д. И. Описание рукописей С.-Петербургской духовной академии: Софийская библиотека, вып. 2. Четьи Минеи. Прологи. Патерики. СПб., 1907, с. 1–154; Бугославский С. А. Сокращенная редакция Великой Четьи Минеи за май месяц в рукописи Казанской духовной академии 1569 г. № 514 (533) (631) — ИОРЯС, СПб., 1913, т. 18, кн. 4, с. 347–351; Мансикка В. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. СПб., 1913, с. 107–142, Прил., с. 15–31, 33–48 (ПДПИ, т. 180); Попов Н. П. 1) Автографы митрополита Макария, собирателя Великих Миней. — ЛЗАК, СПб., 1913, вып. 25, с. 5, примеч. 2; 2) Иосифово Сказание о ереси жидовствующих по спискам Великих Миней. — ИОРЯС, СПб., 1913, т. 18, кн. 1, с. 173–197; 3) О возникновении Московской Синодальной (Патриаршей) библиотеки. — В кн.: Сборник статей к 40-летию ученой деятельности акад. А. С. Орлова. М., 1934, с. 31, 33–36; Шестаков Д. Заметки о греческих текстах житий в Макарьевских Минеях Четьях. — БВ, 1914, февраль, с. 369–382; Латышев В. Житие преп. Федора Студита в мюнхенской рукописи № 467. — ВВ, М., 1915, т. 21, вып. 3–4, с. 222–257; Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития: (Обзор редакций и текстов). — ЧОИДР, 1915, кн. 3 (254), с. 123–139, 215–217, 257–260; Прил. (№ 31), с. 124–137; Адрианова В. П. Житие Алексея, человека божия, в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917, с. 99–107; Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной южнославянской и русской литературам. LXXXIII — LXXXIV. — ИОРЯС, СПб., 1917, т. 22, кн. 1, с. 27–44; Щеглова С. А. Богогласник: Историко-литературное исследование. Киев, 1918, с. 208, 231–232, 292–294; Перетц В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI–XVIII веков: IX. К изучению Четьи 1489 г. — В кн.: Сборник по русскому языку и словесности. Л., 1928, т. 1, вып. 1, с. 9–12, 19–21; Орлов А. С. Книга русского средневековья и ее энциклопедические виды. — Доклады АН СССР. Сер. «В», 1931, JV5 3, с. 37–51; Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель. М., 1946, ч. 1, с. 142 (Рукописное собр. кн. М. А. Оболенского, ф. 201. Славяно-русские рукописи); Протасьева Т. Н. Описание рукописей Синодального собрания, не вошедших в описание А. В. Горского и К. И. Невоструева / Под ред. М. В. Щепкиной. М., 1970, ч. 1, с. 170–208 (№ 784–807); Рогов А. И. Минеи (справка). — В кн.: Методические рекомендации. М., 1973, вып. 1, с. 297–305; Кучкин В. А. 1) О формировании Великих Миней Четий митрополита Макария. — В кн.: Книговедение и его задачи в свете актуальных проблем советского книжного дела: Тезисы докладов Второй всесоюзной научной конференции по проблемам книговедения. Секция рукописной книги. М., 1974, с. 22–26; 2) О формировании Великих Миней Четий митрополита Макария. — В кн.; Проблемы рукописной и печатной книги. М., 1976, с. 86–101; Дробленкова Н. Ф. Ранний вариант декабрьской Великой Минеи Четьи. — В кн.: Культурное наследие Древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976, с. 386–390; Алексеев В. Н. Троицкий книгописец Герман Тулупов. — В кн.: Сибирское собрание М. Н. Тихомирова и проблемы археографии: Сб. научных трудов. Новосибирск, 1981, с. 126–137.

Н. Ф. Дробленкова

Златоструй — широко распространенный в древнерусской книжности XII–XVII вв. сборник постоянного состава, содержащий слова, по преимуществу надписанные именем Иоанна Златоуста и в незначительной части принадлежащие другим авторам. В русской рукописной традиции известны две редакции З.: Краткая, в составе которой, видимо, не 81 слово, как было принято считать, а 106 (с включением слов, надписанных именами других авторов: Василия Великого, Анастасия Синаита, Кирилла Александрийского, Ефрема Сирина и др.), и Полная, [244] содержащая 137 слов. В списках Полной редакции тексту 3. предшествует предисловие («прилог»), где говорится, что З. был составлен болгарским царем Симеоном (893–927), который, «божественного писания испытав и всех учитель нравы,и обычаи, и мудрость разумев», выбрал «словеса от всех книг» Иоанна Златоуста и составил из них книгу, именуемую «Златоструй», так как «сладкие речи» ее словно «златые струи» омывают душу людей. Однако большинство ученых сомневается, что Симеон принимал участие в составлении З. Сомнительно также, чтобы славянский книжник производил выборку непосредственно из сочинений Златоуста. В. Н. Малинин, рассмотрев соотношение обеих редакций З. с греческими источниками, полагал, что составители памятника обращались к византийским сборникам, содержавшим уже извлечения из сочинений Иоанна Златоуста или их переработки.

Слова и поучения, входящие в Краткую редакцию 3., имеют по большей части дидактический характер. В них говорится о необходимости посещать церковь и благоговейно внимать службе, о соблюдении поста, об искреннем покаянии, о почтении к родителям, «учителям» и «старейшинам». Верующих призывают быть щедрыми на милостыню, терпимыми к окружающим, не желать зла недругам, не прельщаться мирскими соблазнами и заботиться о чистоте поступков и помыслов, не предаваться скорби в бедах, не оплакивать чрезмерно умерших (ибо им — если они жили праведно — суждено вечное блаженство), помнить о грядущем Страшном суде. По наблюдениям Малинина, основным источником этой редакции З. были компилятивные статьи, составленные из нравоучительных частей Бесед Златоуста на новозаветные книги (Деяния апостолов, послания апостола Павла к римлянам, коринфянам, филиппийцам, к Тимофею, к Титу, к евреям и др.).

Полная редакция тематически сходна с Краткой. Слова, читающиеся только в Полной редакции, посвящены тем же вопросам, что и общие для обеих редакций статьи (см., например: «Слово о милостыне...», «Слово о будущем суде...», слова о «лихоимстве», «объядении и пьянстве», «о молчании и неудержании языка», наставления «како достоит чадом чтити родителя своя», «о воскормлении детей» и т. д.). В настоящее время Краткая редакция известна в семи списках. Это списки: ГПБ, F.п.1.46 (XII в.); БАН, 33.16.15 (1407 г.); ГПБ, F.I.241 (XVI в.); ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 145 (начало XV в.); ГБЛ, собр. Егорова, № 283 (середина XV в.); ГБЛ, собр. Тихонравова, № 621 (XVI в.); ГИМ, Музейское собр., № 3455/(2-я половина XV в.). Список ГПБ, F.п.I. 46 дефектный: в нем нарушен порядок листов, есть несколько лакун. На л. 66–114 читается текст другой подборки статей, которую традиционно именуют «Торжественником», ошибочно отождествляя с памятником, сложившимся позднее. В рассматриваемом списке в тексте одного из слов обнаруживаются чтения, указывающие на русского редактора или переписчика: там упоминаются Русь, кривичи и вятичи (л. 177) и «русская церковь» (л. 179) (Срезневский. Сведения и заметки, с. 26). Существует предположение, что рукопись была в числе других книг в библиотеке ростовского епископа Кирилла I (см.: Соболевский А. И. Остаток библиотеки XIII века. — В кн.: Соболевский А. И. Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии. СПб., 1910, с. 205–207). Ростовское происхождение рукописи было подтверждено и лингвистическими наблюдениями Ф. В. Карауловой.

Полный текст Краткой редакции читается под 13 ноября в Великих Минеях Четьих. Два фрагмента З. Краткой редакции находятся в коллекции «Финляндских отрывков» БАН: БАН, 4.9.40 и 4.9.42 — оба XIII в. Полная редакция сохранилась во фрагментах ГПБ, Q.п.1.74, XI в. (так называемый «Златоструй Бычкова») и БАН, 4.9.41, XIII в. (из числа «Финляндских отрывков»), а также в ряде полных списков: БАН, 33.2.12 (XV в.); ГБЛ, Музейное собр., № 8190 (XVI в.) и 9116 [245] (XVII в.); собр. Рогожского кладбища, № 191 (XVI в.) и 185 (XVII–XVIII. вв.); собр. Овчинникова, № 283 (XVII в.); собр. Егорова, № 240, 227, 865 (XVI в.) и 1393 (XVIII в.); собр. МДА, № 14/44 (XVI в.) и 15/43 (1474 г.); ГИМ, собр. Уварова, № 188 (XVI в.); Чудовское собр., № 214 (XV в.); собр. Успенского собора, № 14/1079 (1505 г.) и 15/1080 (XVI в.); собр. Барсова, № 345 (XVII в.); ГПБ, Основное собр., F.I.218 и F.I.503; собр. Погодина, № 1008 (XVI в.) и 1009 (XVII–XIX вв.); Соловецкое собр., № 259/182 и 260/183 (XVI в.); Кирилло-Белозерское собр., № 115/240 (XVI в.); Библ. АН Литовской ССР, № 238 (XVI в.), 239 (XVII в.) и др. Два фрагмента БАН, 13.7.1 и Дмитр. 1 являются частями рукописи Хиландарского монастыря № 382 (XIV в.), как это установила Кл. Иванова (Иванова Кл. За Хилендарския препис на пръвия Симеонов сборник. — Старобългарска литература. София, 1979, кн. 5, с. 69–76).

З. использовался в древнерусской письменности при составлении других сборников устойчивого состава — Златоуста и Торжественника. В Златоусте читаются следующие слова из З.: 1) в среду 1-й недели поста — «Слово Иоанна Златоуста о среде и о пятце», нач.: «Братие, приспе время доброго исповедания...» (в З. Краткой редакции — слово 39 (здесь и далее нумерация слов по списку в составе ВМЧ)); 2) в пятницу 5-й недели поста — «Поучение Иоанна Златоуста о суетном сем житии и о пользе душевной», нач.: «Возлюблении, оставивше суетнии дела...» (в Кратком З. — слово 70, в Полном З. — слово 77); 3) в неделю 15-ю после недели всех святых — «Притча о дворе и змии», нач.: «Вся убо, возлюблении, яже во времена архиереи...» (в Полном З. — слово 52); 4) в неделю 21-ю — «Слово Иоанна Златоуста об алкании», нач.: «Днесь, возлюблении, врачу душевному поклонимся...» (в Кратком З. — слово 46); 5) в неделю 34-ю — «Слово Иоанна Златоуста о втором пришествии Христове», нач.: «По вознесении господа бога и спаса нашего...» (в Кратком З. — слово 80); 6) в неделю 34-ю — «Слово Иоанна Златоуста о твари божии», нач.: «Бог премудростию своею всю тварь...» (в Кратком З. — слово 43, в Полном З. — слово 80); 7) в неделю 36-ю — «Поучение Иоанна Златоуста о казнях божиих и о страстях», нач.: «Братие, тяготу греховную отрясше...» (в Кратком З. — слово 40, в Полном — слово 86). Кроме того, два слова из 3. входят в постоянный состав триодного Торжественника: «Слово о кресте и отвержении Петра апостола» (нач.: «Потребно есть в се время и долг Иову воздати...») и «Слово о покаянии и о блудном сыну» (нач.: «Присно убо божье человеколюбие проповедати...»). В отдельные списки триодного Торжественника входят и другие слова З. Так, в список Торжественника ГПБ, собр. Погодина, № 199 входит, помимо указанных, еще три слова из З.; в сходном по составу с Торжественником сборнике БАН, 33.12.11 в общей сложности читается 14 слов З. Как показал А. С. Архангельский в 4-м выпуске своей книги «Творения отцов церкви...», З. был использован также составителем Измарагда.

Изд.: ВМЧ, ноябрь, дни 13–15. М., 1899, стб. 1180–1579 (и добавочные статьи до стб. 1920); Малинин В. Н. Десять слов Златоструя XII в. СПб., 1910.

Лит.: Калайдович К. Иоанн екзарх Болгарский. М., 1824, с. 15, 100 (примеч. 43); Шафарик П. И. Расцвет славянской письменности в Булгарин. — ЧОИДР, 1848, № 7, отд. 3, с. 54; Строев П. Рукописи славянские и российские, принадлежащие... Ивану Никитичу Царскому. М., 1848, с. 109–122; Палаузов С. Н. Век Симеона Болгарского. СПб., 1852, с. 84; Срезневский И. И. 1) Древние памятники русского письма и языка (X–XIV веков). СПб., 1863, с. 192–199; 2) Сведения и заметки: (XXI. Златоструи; XXIV. Источник поучения, внесенного в Повесть временных лет и приписанного преподобному Феодосию Печерскому). СПб., 1867, т. 1; Малинин В. Исследование Златоструя по рукописи XII века имп. Публичной библиотеки. Киев, 1878; Архангельский А. С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. Казань, 1890, вып. 4, с. 103–110, 112–117, 120–153, 157–172, 205–207, 211–214, 225-228; Чаговец В. А. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения: Историко-литературный очерк. Киев, 1910, с. 84–126; Изергин В. Материалы для литературной истории [246] древнерусских сборников: 1. Греческий источник одного слова в «Златоструе». СПб., 1905, с. 1–15 (СОРЯС, т. 80, № 1); Соболевский А. И. Из области древней церковно-славянской проповеди. — ИОРЯС, СПб., 1906, т. 11, ч. 1, с. 45, 50–52; Малоземов А. Слово Иоанна Златоустого на воскресение. СПб., 1908 (ПДПИ, № 169); Иванова Кл. Неизвестна редакция на Златоструя в сръбски извод от XIII в. — Зборник исторje књижевности, кн. 10. Стара српска књижевност. Београд, 1976, с. 89–107; Караулова Ф. В. Палеографическое и фонетическое описание рукописи «Златоструй» XII века. Автореф. канд. дис. Л., 1977; Thomson Fr. J. Chrysostomica palaeoslavica: A preliminary Study of the soursces of the Chrysorrhoas (Zlatostruy) Collection. — Cyrillomethodianum, Thessaloniques, 1982, t. 6, p. 1–65.

M. С. Фомина

Златоуст — древнерусский учительный сборник устойчивого состава, один из сборников Уставных чтений, состоящий из дидактических и эпи-дейктических сочинений, приуроченных к определенным дням триодного цикла. З. — популярный памятник древнерусской литературы XVI–XVII вв. Известны три основных разновидности З.: З. постный, содержащий статьи, посвященные только подготовительным к великому посту неделям и периоду великого поста; З. пятидесятный, в основе которого лежит постный З., продолженный статьями на воскресные и некоторые будние дни от антипасхи до недели всех святых; З. годовой, содержащий статьи от недели мытаря и фарисея до 36-й недели после недели всех святых.

Свое название сборник получил, вероятно, оттого, что большинство слов, вошедших в его состав, надписывалось именем Иоанна Златоуста. В рукописной традиции типовое определение сборника встречается не ранее XVI в. (например: «Книга, глаголемая Златоуст, в настоящей сей книзе от мытаря и от фарисея, в пост в великий по все дни чтение да неделе в весь год...» — список БАН, 32.5.5; «Книга, глаголемая учителной Златоуст» — список ГИМ, собр. Уварова, № 316 (111) и др.). В З. ряд статей идентичен статьям других сборников: триодного Торжественника, книги Рай, Соборника, Златоструя, Измарагда, а также Златой матицы (см.: Истрин В. М. Замечания о составе Толковой палеи. — ИОРЯС, 1898, т. 3, кн. 2, с. 491–511) и Златой цепи (см.: Петухов Е. В. Материалы и заметки из истории древнерусской письменности: К вопросу о Златых цепях. Киев, 1894).

Относительно происхождения прототипа З. и времени окончательного оформления этого сборника как самостоятельного типа древнерусской книги нет единого мнения. А. С. Орлов, опираясь на работы А. В. Горского и Е. В. Петухова, предлагал считать литературным ядром, из которого образовался З., собрание южнославянских дидактических слов на «четыредесятницу» (с недели мытаря и фарисея до пятой недели поста включительно). Шесть редакций З., которые выделяет А. С. Орлов, отражают, по его мнению, процесс постепенного складывания сборника на протяжении XIV–XVII вв., расширения его календаря, усложнения жанровой структуры. В работе Т. В. Черторицкой (Торжественник — памятник русской литературы XIV–XVI вв.: Литературная история сборника. Автореф. канд. дис. М., 1979, с. 22–23) высказана мысль, что древнерусские З. формируются только в конце XV — начале XVI в. на основе триодного четьего сборника за счет увеличения в его составе количества дидактических сочинений, приуроченных к будним дням триодного круга, постепенного вытеснения ими эпидейктических гомилий, расширения календаря сборника до 36-й недели после недели всех святых. Примером такого триодного сборника может послужить сборник ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 9. В основе общего прототипа З. и триодных Торжественников, как доказывается в статье Т. В. Черторицкой «О начальных этапах...», лежит группа переводных византийских эпидейктических гомилий, дополненная оригинальными славяно-русскими сочинениями — словами Климента Охридского, Серапиона [247] Владимирского, а также других безымянных славянских авторов. Сводку таких предположительно или определенно славянских сочинений, надписываемых именем Иоанна Златоуста, содержит статья Е. Э. Гранстрем «Иоанн Златоуст в древней русской и южнославянской письменности» (ТОДРЛ, Л., 1980, т. 35), где из упомянутых ею сочинений № 1, 2, 11–13, 16, 18, 26, 30, 37, 42, 43, 46, 47, 59, 64, 70, 73, 83-85, 95, 102, 105 и 106 входят в число постоянных статей различных редакций З. Типологически З. в XIV — середине XV в. еще не выделились, что подтверждается данными картотеки Н. К. Никольского (хранящейся в БАН СССР): там числятся 7 списков З. рубежа XV–XVI вв. и 131 список XVI–XVII вв.

Тематика большинства статей З. до недели всех святых связана с Евангелием — это различные вариации на темы евангельских сюжетов, поясняющие, распространяющие, украшающие и толкующие их. По своей жанровой природе это слова дидактические и эпидейктические, посвященные празднику пасхи и пасхальному циклу.

Другая группа сочинений в составе З. посвящена теме христианской этики, вопросам общественной и личной морали: это поучения «как лепо христианину жнти», «о почитании книжном», «о смирении», «о зависти», о пьянстве, «о чистоте душевной» (против «грабления», злодеяния, душегубства), «о пользе душевной». Слова З. могли быть направлены против остатков языческих верований и обрядов: «о лечащихся от болезней волхвованием», «о христианском житии» (осуждение «срамословия», «глумления», «плясания», «сатанинских песен» и т. д.). Содержались в З. статьи о поведении в церкви во время службы и после нее, статьи «естественнонаучные» («о твари небесной», «Сказание о небесных силах и чего ради создан человек на земли»), а также сведения о вселенских соборах и т. д. Эти дидактические сочинения встречаются среди статей на евангельские темы, но в основном они составили вторую часть З. — от «пятидесятницы» до 36-й недели после недели всех святых. По свидетельству А. Архангельского (Творения отцов церкви..., с. 213–214), многие из них явились поздними добавлениями к прототипу и были извлечены из другого древнерусского сборника — Измарагда. Несмотря на то что в З. вошли переводные слова и поучения византийских и болгарских авторов, ученые, исследовавшие этот сборник, единодушны во мнении, что З. в своей традиционной на Руси форме был составлен древнерусским книжником и включает также произведения русских авторов с несомненными признаками русской современности и народного быта (Горский А. В. О древних словах..., с. 35–36, 44; Петухов Е. Древние поучения, с. XI; Архангельский А. С. Творения отцов церкви..., с. 213–214; Изергин В. Дополнения..., с. 20–21; см. также названную выше работу Е. Э. Гранстрем).

Первоначально функции З. в древнерусском обществе определялись требованиями устава, который назначал для чтения за богослужением специальные статьи собственно нравоучительного характера или связанные с событиями церковного календаря. Факт создания и функционирования З. и других четьих сборников постоянного состава ставится А. И. Соболевским в зависимость от замены устава по редакции патриарха Алексея типиком Иерусалимским (см.: Соболевский А. И. Южнославянское влияние на русскую письменность в XIV–XV вв. СПб., 1894, с. LIV). В Стоглаве З. упоминается среди «божественных книг», которые «во вся дни заутрени, и воскресны и праздничныя, и дневныя, пели бы по уставу... на поучение и на просвещение, и на истинное покаяние, и на добрые дела». Из церковной практики З. переходит в домашний обиход и становится одной из самых читаемых книг древнерусского общества XVI–XVIII вв. Популярность З. определяется прежде всего учительным характером этой книги. Слова З. просты, обычно лишены риторической украшенности, невелики по объему: задача нравственного назидания, стремление к доступности сочинений подчиняют [248] себе манеру изложения. Переводные и оригинальные слова, входившие в З., оказывали большое влияние на религиозно-этическое и эстетическое образование средневекового читателя. В З. с его подчеркнутым разграничением добродетелей и пороков формулировался моральный кодекс благочестивого христианина. «Воинствующий дидактизм» делает З. своеобразным публицистическим памятником русского средневековья.

Как указано выше, З. имеет три основных разновидности: З. постный, З. пятидесятный и З. годовой. Основной состав статей каждой из разновидностей З. в целом достаточно устойчив, большинство слов на предпасхальные недели одинаково в З. всех разновидностей. Однако почти в каждом списке памятника можно встретить индивидуальные отклонения от канонического типа, выражающиеся чаще всего в добавлении новых и реже в пропуске традиционных статей. Поэтому следует различать списки, которые, несмотря на такие индивидуальные особенности, могут быть надежно отнесены к определенному виду памятника, и списки, которые следует считать З. особого состава, восходящими к той или иной разновидности.

Реже всего встречаются списки З. постного. Традиционный вид содержит около 65 слов: на неделю о мытаре и фарисее, на неделю о блудном сыне, на субботу и воскресенье недели мясопустной, на среду, пятницу, субботу и воскресенье недели сыропустной, а затем на все дни семи недель поста, причем на некоторые дни (четверг 1-й недели поста, вторник 2-й недели, понедельник и вторник 3-й недели, четверг и субботу 4-й недели, вторник 5-й недели, четверг цветной недели) читается по два слова. Из описанных списков этой разновидности З. укажем списки БАН 16.18.5; ГИМ, собр. Уварова, № 43/317 и 595/313; ГПБ, собр. Титова, № 762.

З. пятидесятный в основном соответствует З. постному, однако в добавление к нему содержит слова на пасху, антипасху, на неделю новую (вторую) после пасхи, неделю 3-ю, среду и воскресенье 4-й недели, неделю 5-ю, 6-ю (иногда и на четверг 6-й недели), на субботу и воскресенье 7-й недели, на пятидесятницу, понедельник после пятидесятницы и неделю всех святых. Из описанных рукописей этой разновидности назовем списки: ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 142; ГПБ, собр. Титова, № 752 и 755; ГИМ, собр. Уварова, № 158/314 и 782/315.

Наиболее распространены списки З. годового. Он встречается в двух основных разновидностях: Краткой и Пространной. Краткий вид З. годового содержит слова на неделю о мытаре и фарисее, на неделю о блудном сыне, субботу и воскресенье мясопустной недели, субботу и воскресенье недели сыропустной, субботу и воскресенье 1-й недели поста, на воскресные дни 2-й и 3-й недель, на среду и воскресенье 4-й недели, на субботу и воскресенье цветной недели, четверг и субботу страстной недели, на пасхальное воскресенье, а затем на воскресные и некоторые будние дни 2–7-й недель после пасхи, на пятидесятницу, на понедельник после пятидесятницы, на неделю всех святых и на последующие 36 недель, причем на недели 7-ю, 8-ю и 10-ю читается по два слова. Этот гид представлен, например, списками: БАН, 33.13.15 и 16.18.1; ГБЛ, собр. Большакова, № 215. Пространный вид З. годового содержит слова не только на воскресные, но и на будние дни недель поста, совпадая в этой своей части с З. постным и пятидесятным. В статьях после недели всех святых Краткий и Пространный виды идентичны. Из описанных списков Пространного вида укажем списки: ГБЛ, собр. Большакова, № 215; ГИМ, собр. Уварова, № 111/316; ГПБ, собр. Титова, № 751 и 753. Отметим, что ряд слов, читающихся в Пространном виде З. годового после недели всех святых, повторяет слова, читающиеся в будние дни недель поста: так, слова на субботу мясопустную, на вторник — пятницу 1-й недели поста, на субботу 2-й недели поста, на среду и четверг 3-й недели поста повторены соответственно в 14-ю, 5-ю, 6-ю, 8-ю, 3-ю (в составе [249] слова о богатом и Лазаре), 18-ю, 11-ю, 9-ю и 12-ю недели после недели всех святых. Поэтому в некоторых списках Пространного вида на месте этих слов в постные недели помещаются отсылки к тем же словам в дни после недели всех святых. В некоторых списках З. годового имеются слова на 37–44-ю недели после недели всех святых, что фактически выходит за рамки годичного круга (см., например, списки БАН, 33.10.1, 33.12.5 и др.). Редкая разновидность З. годового представлена списком ГИМ, Синодальное собр., № 231. Этот список, подробно описанный А. Горским и К. Невоструевым (Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки. М., 1862, отд. 2, ч. 3, с. 83–111), часто привлекался исследователями З. и служил основанием для суждений о его составе. В то же время в данном списке много индивидуальных, лишь ему принадлежащих статей; так, только в нем, например, встретились слова на все дни пасхальной (светлой) недели. В списках З. годового XVI–XVII вв. среди дополнительных, не входящих в традиционный состав памятника статей встречаются и слова Кирилла Туровского: слово в неделю цветоносную и слово в новую неделю «о Фомине испытании ребр господень»; что же касается других слов Кирилла, то они входят либо в З. особого состава, либо в сборники, близкие по составу к З.

Первые издания З. относятся к концу XVIII в. Это — почаевское издание 1795 г., супрасльское, также 1795 г., и ряд виленских, первое из которых вышло, видимо, в 1798 г. Текст в почаевском издании в основном сходен с традиционным составом З. годового лишь до недели всех святых, затем состав печатного З. существенно расходится с рукописным. В словах на 26–34-ю недели после недели всех святых почаевское издание сходно с виленскйм, но отличается от супрасльского. В последующих печатных изданиях З., выходивших вплоть до начала XX в., были заменены, сравнительно с изданием 1795 г., только отдельные слова.

Изд.: Книга глаголемая Златоуст, в ней же всяко ухищрение божественаго писания истолковано святым великим Иоанном Златоустом и святыми отцы. Почаев, 1795.

Лит.: Горский А. В. О древних словах на святую четыредесятницу. — Прибавления к ТСО, М., 1858, ч. 17, с. 34–64; Забелин И. Е. Из книги Златоуст. — В кн.: Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей и истории. М., 1872, ч. 1, с. 179–188; Петухов Е. Древние поучения на воскресные дни великого поста. СПб., 1886, с. I–XIX, 1–30 (СОРЯС, т. И. № 3); Архангельский А. С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. — ЖМНП, 1888, август, с. 213–214; Изергин В. М. [Дополнения к докладу А. С. Орлова]. — Отчеты о заседаниях имп. ОЛДП в 1903–1904 гг. СПб., 1904, с. 20–22 (ПДПИ, № 156); Орлов А. С. Сборники Златоуст и Торжественник. СПб., 1905, с. 3–91 (ПДПИ, № 158); Черторицкая Т. В. О начальных этапах формирования древнерусских литературных сборников Златоуст и Торжественник (триодного типа). — В кн.: Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 96–114; Творогов О. В. Описание и классификация списков сборника «Златоуст». — ТОДРЛ, Л., 1985, т. 39, с. 278–284.

О. В. Творогов, Т. В. Черторицкая

Измарагд — древнерусский сборник устойчивого состава, сложившийся не позднее XIV в. Основную массу статей И. составляют слова и поучения на темы христианской морали. В отличие от сборников уставных чтений — Златоуста и Торжественника — И. предназначался для домашнего или монастырского келейного чтения. Филарет без каких-либо на то оснований считал составителем И. Дионисия, епископа суздальского и нижегородского, и выделял 42 слова, которые, по его мнению, «могут быть признаны за несомненно русские сочинения» (Филарет. Обзор, с. 80). А. Д. Седельников и вслед за ним Н. П. Попов связывали возникновение И. с еретическим движением стригольников. А. И. Клибанов, возражая им, тем не менее ставил создание И. в связь с антицерковным движением начала XIV в., указывая на важную для памятника идею противопоставления «учения книжного» церковному, т. е. отражение борьбы за право мирян самостоятельно обращаться к Священному [250] писанию. В И. это «учение книжное» изложено исключительно просто, доступно для широкого читателя.

В И. выделяются достаточно четко две основные редакции: первая, состоящая из 88 глав, и вторая, содержащая 165 глав. И. первой редакции открывается «Стословцем» Геннадия, в котором излагаются основные догматы христианского вероучения. Непосредственно за ним следуют слова «о почитании книжном» (гл. 2–5); той же теме посвящена и глава 40, предостерегающая от «величания» «книжной мудростью». Высказывания о пользе чтения имеются и в других главах. И. наставляет читателя в христианском благочестии. Он напоминает о неизбежной каре за грехи на страшном суде (гл. 9, 10, 28, 37, 59), о сущности поста и необходимости его соблюдения (гл. 31, 32, 78), о значении церковных таинств (гл. 35) и молитвы (гл. 43, 45), о правилах поведения в церкви (гл. 7, 50, 51) В главах 72–79 содержатся наставления священникам. Утверждается, что не обязательно «спасаться» в монастыре, достаточно соблюдать правила благочестия и в мирской жизни (гл. 46). Догматические и духовнонравственные вопросы раскрываются в главе 67, содержащей апокрифические ответы Афанасия Александрийского Антиоху. Большое внимание уделяет И. проповеди христианских добродетелей. Ей посвящены, например, две аллегорические притчи — «О богатых» (аполог из «Повести о Варлааме и Иоасафе») и «Притча о дворе и змии» (гл. 10 и 68). И. осуждает различные пороки: гордость (гл. 14), гнев и нетерпимость (гл. 15, 47, 48), скупость и сребролюбие (гл. 38, 39, 44), пьянство (гл. 60, 64; высказывания против пьянства содержатся также в гл. 24, 27, 29, 34, 36 и др.). Резко осуждает И. пороки и обычаи, которые он связывает с остатками язычества: «срамословие», игры, пляски, пение, волхвование, оплакивание умерших (гл. 13, 23–26, 56). Группа слов И. посвящена обличению «злых жен» (гл. 52–54), содержатся в нем наставления отца к сыну, регламентируются отношения главы семьи к домочадцам и челяди (гл. 22, 55, 58). Заключает И. первой редакции группа слов эпидейктического характера, приуроченных к воскресным дням поста, а также к четвергу страстной недели, пасхе и антипасхе (гл. 69, 80-88).

Как можно видеть, идеологическая роль И. в древнерусской книжности сложна и противоречива. С одной стороны, опираясь на евангельские заповеди, И. учит добру, трудолюбию, щедрости, осуждает корыстолюбие, злобу, пьянство. Но с другой стороны, «используя требование безусловной покорности своей судьбе, безграничного терпения к нищете, полного повиновения всем властям — светским и духовным... поучения тем самым поддерживали тех, кто утверждал непоколебимость существующего общественного строя, кто подавлял любые формы социального протеста, даже выражаемого в религиозной форме» (Адрианова-Перетц В. П. К вопросу о круге чтения..., с. 24).

Вторая редакция И. весьма существенно отличается от первой по составу: в нее не вошло 38 глав, читавшихся в первой, а добавлено 115 новых глав. Совпадающие статьи обеих редакций сильно отличаются текстуально. По мнению В. А. Яковлева, наиболее обстоятельно исследовавшего памятник, вторая редакция представляет собой «совершенно свободную и сильно пополненную переделку первой. Причем изменения касаются не только расположения и пополнения составляющего сборник материала новыми главами, но и переделки текста самих слов, его составляющих; иногда эта переделка была сделана на основании источников слов, причем автор ее считал необходимым ближе держаться их текста» (Яковлев В. А. К литературной истории..., с. 202). В основном содержание и идейная направленность обеих редакций И. сходны, по некоторые темы получили во второй редакции большее развитие. Так, расширено количество поучений о необходимости милостыни и нищелюбия (добавлены главы 40, 64, 69, 108, не имеющие соответствия в первой [251] редакции), поучений с осуждением неправедного богатства (гл. 30, 77, 78, 122, 136, 163), с призывом соблюдать пост (гл. 107, 120, 124, 125), с напоминаниями о Страшном суде (гл. 11, 30, 96, 142, 162). Внимание к этой теме исследователи связывают с актуальностью размышлений о грядущем «конце света» в XV в., когда истекала седьмая тысяча лет от «сотворения мира». Во второй редакции И. появились главы, в которых даются наставления о нормах семейного быта и брачных отношений (гл. 26, 48, 49, 51, 55, 56), осуждается взгляд на погибших «нечаянной смертью» как на грешников (гл. 31, 82, 118); в главах 73–75 настойчиво разъясняется, почему праведный человек нередко бывает несчастен в жизни, — вопрос, который, вероятно, задавали себе верующие, исходя из утверждений того же И. о неизбежности кары грешникам и награды праведникам. Вторая редакция расширила круг повествовательных статей — притч, патериковых рассказов (см. гл. 38 — «Слово от патерика, яко не достоит от церкви итти егда поют»; гл. 47 — «Притча Варлаама о трех друзех»; гл. 60 — «Слово о некоем блуднице, иже милостыню творя, а блуда не остави»; гл. 102 — «Слово о старце, иже молитвою с небесе сведе дождь», и др.).

Помимо этих двух редакций В. А. Яковлев выделил редакции И., которые появились, по его мнению, в результате приспособления И. для нужд определенной группы читателей, например монастырской братии. Однако классификация списков И. далеко не завершена и суждения об истории его текста и взаимоотношениях редакций и видов еще требуют исследования и подтверждения. Не решен вопрос об источниках И.: не ясно, вошли ли статьи, принадлежащие византийским, южнославянским и русским авторам, в И. уже в переработанном виде или же их редактура осуществлялась составителем И. Имеющиеся в научной литературе суждения о взаимоотношениях И. с другими сборниками устойчивого состава требуют проверки и могут быть подтверждены лишь после обстоятельного текстологического исследования всей совокупности связанных друг с другом памятников: И., Пролога, Златоуста, Златоструя и др. Однако уже сейчас можно отвести предположение В. А. Яковлева, что «одним из более близких источников» И. является Златоуст (Яковлев В. А. К литературной истории..., с. 39). Соответствия с И. обнаруживаются либо в статьях Златоуста, появившихся лишь в поздних списках памятника, либо в статьях, общих для Златоуста и различного рода триодных четьих сборников, откуда они и могли быть заимствованы составителем И. Так, читающееся в 82-й главе И. первой редакции «Поучение в 3-ю неделю поста» и «Поучение о пречистых тайнах», читающееся в 86-й главе той же редакции, встречаются лишь в редких списках постного и пятидесятого Златоустов (в списке ГИМ, Синодальное собр., № 232 и списке БАН, 13.2.6); «Притча Иоанна Златоуста о блудном сыне» (гл. 8 первой редакции И.) соответствует тексту, читающемуся не в Златоусте, а в некоторых сборниках (например: ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 9 и 11) Таким образом, не Златоуст в его традиционном составе явился источником И., а, напротив, И. был использован как источник для некоторых дополнений в списках Златоуста, относящихся к XVII в. Н. Петров, анализируя печатный Пролог (по его позднему изданию 1817 г.), отмечал, что И. «был одним из самых богатых источников, доставлявших материал для проложных поучений» (Петров Н. О происхождении и составе..., с. 298–299). Это наблюдение справедливо лишь по отношению к печатному Прологу, действительно широко использовавшему И. как один из источников. Вопрос же об отношениях И. к Прологам старших редакций не исследован, как на это указывал еще А. И. Соболевский в рецензии на книгу В. А. Яковлева. Тем не менее в работах А. С. Архангельского и В. А. Яковлева, в рецензии П. В. Владимирова на книгу А. С. Архангельского, а также в отдельных статьях и обстоятельных описаниях И. (например: Горский А., Невоструев К. Описание [252] славянских рукописей московской Синодальной библиотеки. М., 1862, отд. 2, ч. 3, с. 53–83; Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской духовной академии. Казань, 1881, я. 1, с. 562–591) содержатся указания на некоторые истояники И. Так, А. С. Архангельский отмечал, что значительная часть «слов», «наказаний», «поучений», входящих в состав Изборника 1076 г., считается нередко с буквальной точностью и в древнерусских Измарагдах. К числу таких статей принадлежат, напр., Стоглав Геннадия, извлечения из Книги премудрости Иисуса сына Сирахова, различные слова, напр. Слово Иоанна Златоуста, како попа честити, извлечение из Афанасиевых ответов, Сказание о милостивом Созомене и, может быть, некоторые другие» (Архангельский А. С. Творения отцов церкви..., с. 70–71) Статьи И. обнаруживают близость к отдельным словам из Златоструя и Маргарита, они основаны на сочинениях Иоанна Златоуста, Василия Великого, Ефрема Сирина (см. «Паренесис»), Евсевия Александрийского. В статьях И. использованы «Пандекты» Никона Черногорца, «Вопросы Антиоха и ответы Епифания» псевдо-Афанасия Александрийского, «Диалоги» Григория Двоеслова, сочинения Серапиона Владимирского и др.

И. сохранился в большом числе списков. Подобно Златоусту каждая из двух основных редакций И. имеет традиционный состав, который может быть реконструирован путем сопоставления ряда списков, но в листом виде, без индивидуальных черт — добавлений, пропусков, перестановок глав, — этот состав встречается в конкретных рукописях весьма редко. Первая редакция известна пока в трех списках. Старший список (ГБЛ, собр. Румянцева, № 186, вторая половина XIV в.) дефектен: в нем читаются главы 6–9, 12–24, 26–40, 44. Выдвигалось предположение, что дефектность списка — результат цензурного вмешательства (Попов Н. П. Памятники литературы стригольников, с. 41–42). С пропуском нескольких глав и другой список первой редакции — ГПБ, F.I, № 233 (XVI в.). Лулшим спитается список ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 204 (также XVI в.).

Наиболее полными и традиционными по составу являются следующие списки второй редакции И.: БАН, 13.2.7 и 34.7.21 (без конца); ГБЛ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 91, 202, 203; собр. Ундольского, № 1279; собр. МДА, № 22/46; ГИМ, Синодальное собр., № 230; ГПБ, Основное собр., F.I.225 и F.I.533; Соловецкое собр., № 359/270; Кирилло-Белозерское собр., № 39/1116; собр. Погодина, № 1019, 1022, 1023. Текст И. второй редакции вошел в Великие Минеи Четьи под 31 июля, он содержит 159 глав: главы 20, 26, 89, 131 и 160 пропущены, две главы носят один и тот же номер — 56 (описание см.: Иосиф. Подробное оглавление Великих Четьих Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеке. М., 1892, стб. 348-361).

А. С. Архангельский и Н. А. Яковлев указывают и на другие редакции И. Однако этот вопрос требует исследования: скорее всего мы имеем дело с многочисленными индивидуальными переработками текста памятника. Пространный сборник статей, в числе которых и несколько глав из И. второй редакции, а также апокрифияеские статьи, статьи из Златоуста и т. д., находится в ГБЛ, собр. Ундольского, № 542 и 543 (два тома). Этот сборник, однако, был почти полностью издап в 1912 г. в московской старообрядческой книгопечатне под заглавием: «Измарагд, иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого и прочих святых». Научного издания И. не существует, хотя отдельные главы публиковались исследователями. Помимо названных ниже работ см. также: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1897, вып. 3.

Лит.: Лукьянов П. Отчет о занятиях в столичных библиотеках. — Протоколы заседаний совета имп. Харьковского университета и приложения к ним. Харьков, 1867, № 6, с. 557–595; № 7, с. 628–643; Некрасов И. С. Опыт [253] историко-литературного исследования о происхождении древнерусского Домостроя. М., 1873, с. 107–116, 121–123; Петров Н. О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога (иноземные источники). Киев, 1875, с. 297–300; Филарет. Обзор, с. 76–82; Петухов Е. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. СПб., 1888, с. 202–205; Архангельский А. С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. Казань, 1889, выл. 1–2, с. 46–47, 61–74; Казань, 1890, вып. 3, с. 88–116; Казань, 1890, вып. 4; Карнеев А. Вероятный источник «Слова о среде и пятке». — ЖМНП, 1891, сентябрь, с. 160–175; Яковлев В. А. К литературной истории древнерусских сборников: Опыт исследования «Измарагда». Одесса, 1893; Соболевский А. И. [Рец. на кн. В. А. Яковлева]. — ЖМНП, 1894, январь, с. 233–238; Владимиров П. В. Из истории древнерусской письменности: (Переводные творения отцов церкви. Вопросы и ответы. Измарагды). — ЧИОНЛ, 1895, кн. 9, отд. 4, с. 28–44; Изергин В. Материалы для литературной истории древнерусских сборников. СПб., 1905, с. 16–78 (СОРЯС, т. 81, № 1); Перец В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI–XVIII веков. Л., 1929, т. 3, с. 1–19; Седельников А. Д. Следы стригольнической книжности. — ТОДРЛ, Л.. 1934, т. 1, с. 128–130; Попов Н. П. Памятники литературы стригольников. — ИЗ, М., 1940, № 7, с. 34–45; ИРЛ I. М.; Л., 1946, т. 2, ч. 1, с. 155–162; Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI в. М» 1960, с. 385–388; Адрианова-Перетц В. П. К вопросу о круге чтения древнерусского писателя. — ТОДРЛ, Л., 1974, т. 28, с. 3–29.

О. В. Творогов

«Лествица» Иоанна Синайского, или Лествичника, — распространенная в Древней Руси с XIV в., но известная и ранее книга, состоящая из ряда произведений: собственно Л. обычно предваряется в этом сборнике кратким житием автора, написанным вскоре после его смерти монахом Раифского монастыря Даниилом, письмом к автору книги игумена Раифского монастыря Иоанна, ответным посланием автора, небольшими предисловиями и рисунком ведущей на небо лестницы, ступеньки которой помечены названиями добродетелей; сопровождается Л. «Посланием к игумену» того же автора. Кроме указанных сочинений, сведения Об Иоанне Лествичнике извлекаются из патериков Синайского и Азбучного.

Время жизни автора Л. ранее определялось как 483–563 гг. (Филарет), затем как 525–606 гг. (распространенная в литературе датировка), как десятилетия до 649 г. (Ф. Но) и как период, начало которого около 579 г., а конец после 654 г., но не позже 680 г. (Дм. Богданович). С Иоанном Лествичником и его братом Георгием традиционно связывалась история сыновей константинопольского сенатора VI в. Ксенофонта и его жены Марии — Иоанна и Аркадия (в монашестве Георгия), учившихся философии в Вирите (Бейрут), потерпевших кораблекрушение при возвращении туда из дома, порознь спасшихся и постригшихся в Палестине в монахи; не имея от них вестей, отец отправился их искать, нашел в Иерусалиме, после чего и сам оставил свет и поселился с женой поблизости от сыновей; но достаточно надежных оснований для такого отождествления нет, за исключением того, что Иоанн Синайский был греко-культурным человеком и славился ученостью, по какой причине и был называем Схоластиком. Известно, что в шестнадцать лет он пришел в Синайский монастырь и стал послушником тамошнего аввы Мартирия, в двадцать лет был им пострижен в монахи, причем другой авва, Стратегий, глядя на юношу, предсказывал, что тот будет «великой звездой вселенной», а Анастасий Синайский и Иоанн Савваит провидели в нем будущего синайского игумена.

После девятнадцати лет жизни в полном повиновении у аввы Мартирия, когда тот умер, Иоанн выбрал себе в долине при подошве Синая, в двух часах ходьбы от Синайского храма (вероятно, храма в честь Богородицы, построенного в 557 г. императором Юстинианом), углубленное и уединенное место Фола и пещеру и стал там «безмолвствовать», днем молясь и возделывая свой огород, а по вечерам читая, переписывая и сочиняя книги. Жизнь он вел строгую, но аскетических крайностей избегал. Совершил путешествие в египетскую Скитскую пустыню и в [254] монастырь Тавенны, каковые и описал в Л. У него появился ученик Моисей (в частности, он носил ему плодородную землю для огорода); к нему приходили за помощью и советом другие монахи, так что кто-то назвал его «многоглаголивым и празднословным», вследствие чего Иоанн в течение года совершенно молчал. В игумены Синайского монастыря он был избран после сорока лет отшельнической жизни — значит, в возрасте 75 лет, пробыл несколько лет игуменом, затем поставил на свое место брата Георгия, а сам вернулся к уединению в прежнем месте Фола и вскоре скончался (брат его вскоре тоже умер). С Иоанном Лествичником связывали сохранившееся письмо от 1 сентября 600 г. папы Григория Великого (540–604), написанное в ответ на посланное ему с Палладием письмо синайского игумена Иоанна (папа просит в этом письме авву Иоанна молиться за него, желает ему успеха в привлечении благословения небес на его стадо и в побуждении стада — словами и собственным примером — к добродетелям; кроме того, он сообщает, что выслал мебель для госпиталя, построенного на Синае каким-то иностранцем); однако расчеты В. Бенешевича показали, что это должен был быть другой синайский игумен Иоанн.

Из предшествующих Л. посланий ясно, что Иоанн писал, отвечая на просьбу игумена Раифского монастыря Иоанна, и что наименование книги «Лествицей», а глав ее «степенями», т. е. ступенями, было внушено заказчиком. Образ лестницы морального восхождения был к тому времени известен в учительной литературе (встречается у Иоанна Златоуста, Феодорита Кирского, Макария Великого; в форме лествицы добродетелей из 17 ступеней написаны наставления аввы Пинуфия — см.: PL, t. 73, р. 833). Видимо, под влиянием этого образа заказчик и просил у Иоанна Синайского слов, возводящих читателя «наподобие... лестницы даже до врат небесных». Автор как бы побоялся ослушаться этой просьбы; адресовал он свою книгу, однако же, не к заказчику, а к руководимой тем братии соседствующего (расположенного в 30 км от Синая на берегу Суэцкого залива) Раифского монастыря.

В этой книге Иоанн Лествичник собрал, вероятно, издавна ведшиеся им записки о духовной жизни. На него оказали то или иное влияние Григорий Назианзин (ум. ок. 390), Евагрий Понтик (346–399), Макарий Великий (ум. ок. 400), Нил Синайский (ум. ок. 430), Иоанн Кассиан (360–435), Диадох Фотикийский (400–480), Авва Исайя (ум. 488), традиции египетского Скита, как они отразились в «Изречениях отцов» (V в.), южнопалестинский авва Варсануфий (первая половина V в.), папа Григорий I Великий (540–604), Иоанн Мосх (540–619), Антиох Пандект (VII в.).

Свое сочинение Иоанн Лествичник разделил на тридцать «степеней» — по числу лет жизни Иисуса Христа до крещения и начала проповеди, как сказано в одном из предисловий. В общей композиции книги принцип духовного восхождения выдержан: первые двадцать три «степени» посвящены грехам, остальные семь — добродетелям. Книга начинается темой отречения и уклонения от мирской жизни как естественной ради монашеской, называемой вышеестественной. Автор различает причины, по которым люди идут в монахи («или ради будущего царствия, или ради множества грехов, или по любви к богу»), указывает три вида иноческой жизни — наедине, с одним или с двумя и в общежитии, причем о среднем из этих состояний говорит как о «царском пути», приличествующем многим. Далее он объясняет связанные с отречением от мира монашеские обеты и дает наставления новичкам — часто с помощью небольших, пятерикового типа рассказов о виденных им подвижниках. Эти рассказы роднят Л. с Синайским патериком, или Лугом духовным, Иоанна Мосха. Много внимания автор уделяет требованию безусловного послушания ученика наставнику, необходимости покаяния для очищения совести, постоянной памяти о неизбежности смерти и неустанного [255] внимания к собственным мыслям и голосу совести — не перестала ли она «томить» и жечь, вызывая сокрушенный плач. От монаха Иоанн требует быть кротким, не злопамятным, скупым на слова, правдивым, не унывающим, не ленивым, воздержанным в пище, целомудренным и чистым как внешне, так и внутренне. При этом — со ссылкой на «рассудительных отцов» — он дает (использованный затем в русской литературе Нилом Сорским) анализ пути развития в душе человека страсти: от первоначального возникновения в уме какого-либо образа до полного подчинения воли (различаются «прилог», «сочетание», «сосложение», «пленение», «борьба» и, наконец, «страсть»); отмечает «еще и иной... тончайший помысл, называемый набегом мысли, который так быстро проходит в душе, что без слова и образа и времени мгновенно представляет человеку потаенную его страсть».

Из страстей, или помыслов, главными он считает славолюбие, сластолюбие, сребролюбие, которые порождают остальные — гнев, злопамятство, уныние, тщеславие, гордость. Но он говорит также о семи страстях (в 14-й «степени»), поясняя, что тщеславие является просто начальной стадией гордости. Пятнадцатая «степень» заканчивается несколько риторической речью души к собственной плоти и ответом ей плоти (в XI в. это место было использовано Филиппом Пустынником при написании «Диоптры», построенной как диалог души и плоти). Далее в книге с осуждением говорится о сребролюбии, даже возбуждаемом как бы благим намерением собирать деньги для бедных, и с похвалой — о нестяжа-нші; сообщается также о смерти души и ума, «нечувствии» тех, кто, говоря одно, делает другое; о сне и бодрствовании (отмечается, в частности, что от многого сна происходит забывчивость, бдением же очищается память); о малодушии, тщеславии и гордости (она называется признаком душевного бесплодия); о приобретаемых путем самовоспитания кротости, простоте и беззлобности («Простосердечный инок есть как бы разумом одаренный скот»).

Говоря о смиренномудрии, Лествичник, между прочим, высказывает убеждение (в XIV в. в Византии оно стало предметом споров), что недоступное существо может быть постигнуто «от действий его и свойств». Постоянным руководителем человека в подобающем рассуждении о помыслах, страстях и добродетелях Иоанн называет совесть. В завершающих книгу «степенях» говорится о «священном тела и души безмолвии», о душевном и телесном предстоянии на молитве, «матери всех добродетелей», о бесстрастии как о «земном небе» и о союзе веры, надежды и любви как о высших ступенях «лествицы». В целом автору свойственна обращенность внимания вовнутрь, в душу человека. Он — наблюдательный, умный и проницательный психолог, знающий типы людей, их внутренние состояния, склонности, пристрастия, ошибки, уловки самообмана, трудности самообуздания и т. п.

Главной целью земной жизни человека он считает достижение жизни вечной, воскресение души прежде общего воскресения, а главными причинами гибели людей во времени — страсти сластолюбия, сребролюбия и тщеславия. Мельком, в первой «степени», говоря о мирянах, Иоанн замечает, что если они удерживают свой язык от лжи и злословия, руки от воровства, ум от превозношения, а сердца от ненависти, не отрываются от церкви, сострадательны к нуждающимся, никого не соблазняют и к чужому не прикасаются, то они недалеки от царствия небесного.

С Л. Иоанна Синайского начинается то, что в науке называется «синайской школой», для которой характерны методическая постепенность и осторожность в аскезе, жизнь в киновии при полном послушании духовному отцу, исихия (безмолвие) с концентрацией на Иисусовой молитве как метод и обожение путем восприятия божественных «энергий» как идеал. Язык Л. легок, в целом прост, афористичен, по большей части чужд витиеватости, хотя автор и прибегает к олицетворениям и [256] аллегориям и иногда ритмизует свой текст; естественным образом в него входят народные пословицы и поговорки (их насчитывают 66). Каждая «степень» Л. завершается стихотворным резюме.

«Послание к игумену», или «Слово к пастырю», следующее обычно за Л., состоит из пятнадцати глав, обращенных уже прямо к самому игумену Иоанну Раифскому. Здесь речь идет о качествах, необходимых для руководителя. Во множестве используются параллели из мирской жизни. Между прочим говорится, что «неприлично учителям от писаний других преподавать свою науку и живописцам только с чужих рисунков свои изображать»; перечисляются необходимые для врача «пластыри, разные приемы, глазные примочки, пития, губки, также негнушаемость, капли, жилосечива, прижигательные орудия, мази, усыпительные зелия, нож и обвязки»; упоминаются «малодушные корабельщики, кои во время крайнего зноя оставляют корабль свой и бросаются из корабля в воду для прохлаждения»; отмечается, что «дети бывают одни собственные и родные, другие от двубрачия, иные же подкинутые, и иные побочные, рожденные от рабынь». Труд духовного пастыря сравнивается, таким образом, с делом капитана, врача, художника и учителя; в частности, высказывается соображение, что если духовный врач изобилует «безмолвием духовным», то он имеет меньшую нужду в безмолвии «телесном». Оканчивается послание «соплетением венца» из похвал Иоанну Раифскому, получателю; среди прочего говорится, что тот, «яко премудрый некий архитектон», положил основание лестнице добродетелей, возвел ее, побудив говорить своей пастве «нечистые уста» автора, и сам взошел по ней на самый верх.

Заказчик Л., Иоанн Раифский, архиепископ критский Илья (VIII, IX или X в.), патриарх Фотий (IX в.), Михаил Пселл (XI в.), Никифор Каллист (1350–1362) и другие писали на нее толкования (см.: Patrologia Graeca, t. 88). Вскоре после создания Л. ее использовали в своих сочинениях ученик Иоанна Филофей Синайский (конец VII в.) и Анастасий Синайский (ум. после 700 г.). В послеиконоборческое время, с IX в., Иоанн Лествичник начал почитаться византийской церковью как преподобный, а популярность его книги стала расти. Церковным уставом было определено читать Л. в Великий пост с понедельника по четверг на утрени и на 3-м, 6-м и 9-м часах, по пятницам на 3-м и 9-м часах, в четвертое воскресенье Великого поста совершать память Иоанна Лествичника — помимо дня его смерти, 30 марта.

Судя по сохранившимся греческим спискам (их не менее 73), больше всего читателей у Л. в Византии было в XI в.; затем, в XII–XIII вв., интерес к ней снижался, в XIV в., в период исихастских споров, повысился вновь, а далее опять стал падать и к XVII в. сошел на нет. Л. была использована в произведениях Феодора Студита (759–826), Симеона Нового Богослова (971–1022), Никиты Стифата (XI в.), Никона Черногорца (XI в.), Никифора Святогорца (конец XIII в.), Григория Синаита (ок. 1280–1346), Григория Паламы (1286–1359),патриарха Каллиста II Ксанфопула (ок. 1397) и др. В византийской гимнографии существует канон, написанный (не позднее XI в.) под сильным влиянием Л. с использованием её текста, в частности в виде акростиха. Л. была переведена на сирийский, армянский, грузинский, арабский, эфиопский, славянский (неоднократно), латинский (неоднократно), новогреческий, украинский, итальянский, французский и английский языки.

Первый славянский перевод Л. был выполнен, как предполагают, в Болгарии в X–XI вв.; его древнейшие сохранившиеся списки датируются XII в. (ГБЛ, Музейское собр., № 198). По характеристике А. Горского и К. Невоструева, он темен, маловразумителен, а во многих местах и совсем неверен. Им пользовались Савва Сербский (ок. 1174–1225), Стефан Первовенчанный (1196–1228), Феодосий Хиландарский (XIII–XIV в.), Даниил Печский (1323–1337) и др. Не позднее XIII в. [257] выписки из Л. попали в Пролог (см.: ГИМ, собр. Хлудова, Пролог, 1262 г., 5 января — о Мине Синайском). В XIII в. на Л. сослался Симон в послании Поликарпу (в составе патерика Киево-Печерского). Около 1370 г. в Сербии создали новый славянский перевод Л., более точный и понятный, чем первый. Его инициатором был князь Георгий Бранкович, руководителем — браничевский митрополит Савватий; работали над ним афонские старцы, вызванные из Хиландарского монастыря, по найденным в Константинополе греческим и собранным в Хиландаре и Смедерево славянским спискам. В 1387 г. в Константинополе, в Студийском монастыре, митрополит всея Руси Киприан, в то время изгнанный из Москвы, сделал список этого нового славянского перевода Л. (рукопись ГБЛ, МДА, фунд., № 152). Видимо, сам митрополит доставил этот список на Русь. В Москве его неоднократно копировали. Судя по списку БАН, собр. II. В. Тимофеева, № 9, некий иеромонах Прохор привозил Киприанову рукопись в Тверь к епископу Евфимию и там она была переписана в 1402 г. (странно только, что писец сообщает в приписке, что умолил Евфимия выдать ему автограф митрополита: тверской епископ Евфимий Вислень умер в Москве в 1392 г.). От 1402 г. дошел и список старого, болгарского перевода Л. (ГИМ, Синодальное собр., № 141) Новый перевод быстро вытеснил старый. На Русь он попадал, видимо, неоднократно и разными путями. Например, в 1420–1421 гг. некто Евсевий-Ефрем в константинопольском монастыре Богородицы Иперивлепто сделал список (ГБЛ, Волоколамское собр., № 462), который потом неоднократно переписывали на Руси (известны три его копии XV в.). Тот же Евсевий-Ефрем в 1423–1424 гг., начав в Константинополе, закончил с помощью другого писца на Афоне, в Ватопеде, еще один список Л. (ГИМ, Успенское собр., № 18-бум.).

Часто в конце славянских списков Л. помещается словарик, поясняющий отдельные слова перевода. Этот словарик появился в Сербии в XIV в., а на Руси в XV в. был развит как словарь общего значения. Списки Л. различаются также наличием или отсутствием толкований (старейший список толковой Л. — ГБЛ, МДА, фунд., № 3, XIV–XV вв.).

Всего славянских списков Л. сохранилось более ста. Распределение их по времени показывает, что интерес к Л. резко возрос в XIV в. — одновременно с интересом к родственным ей аскетическим сочинениям Исаака Сирина, Аввы Дорофея, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита и т. п. По сборникам в большом числе распространились выписки из Л. (как с указанием источника, так и без него) и проникали даже в текст других произведений, например в книгу «Стефанит и Ихнилат». На Руси во второй четверти XV в. популярность Л. пошла на убыль, но в конце XV — начале XVI в. вновь возросла, причем в Заволжье, в Кирилло-Белозерском монастыре, значительно больше, чем в центральной Руси, в Троице-Сергиевой лавре. Это объясняется происходивший тогда оживлением, особенно в Заволжье, скитского образа монашеской жизни, старчества, а также творчеством Нила Сорского (1433–1508), в большой мере опиравшегося на Л. Хотя Л. пользовалась высоким авторитетом также у Иосифа Волоцкого (1440–1515), однако же «иосифлянам» она была более чужда, чем «нестяжателям», — хотя бы в силу порицания ее автором всяческого любостяжания, каким бы общественно полезным оно ни казалось. Л. была включена в Великие Минеи Четьи. Но спад интереса к Л., как и вообще к психологической литературе, в XVI–XVII вв. на Руси повсеместно продолжился.

В 1647 г. в Москве Л. была напечатана по сербскому переводу с толкованиями, перемежающимися с ее текстом, причем количество толкований здесь значительно расширено выписками из других книг, в том числе из сочинений Нила Сорского и Максима Грека. В 1785 г. это издание было перепечатано в Варшаве старообрядцами. В печатном Прологе, начиная с издания 1659 г., выписки из Л. обнаруживаются под [258] 24 сентября, 3 октября, 20 декабря, 12 марта, 19 апреля, 7 мая и 25 июня. В XVIII в. Паисий Величковский (1722–1794) сделал новый перевод Л. В этом же веке митрополит Филофей Лощинский, переработав Л., создал свой «Сибирский лествичник». С конца XVIII по конец XIX в Л в новом славянском переводе Д. М. Ульянинского неоднократно печаталась в Петербурге, Киеве и Москве «Слово к пастырю» было издано Московской духовной академией в 1851 г. и неоднократно переиздавалось (4-е изд –1894 г.).

Изд.: Греческий текст: S. Ioannis Scholastici, abbatis Montis Sina, qui vulgo Climacus appelatur, opera omnia / Interprete Matthaeo Radero Lutetiae-Parisiorum, 1633, PG, t. 88, col. 583–1248, En Kwnstantinoupolei 1883, En AJhnaiV , 1959, P. Trevisan, S. Giovanni Climaco Scala Paradisi (Corona Patrum Salesiana, 8) Torino, 1941 Сербский перевод с толкованиями, М., 1647, Варшава, 1785. Перевод Д. М. Ульянинского, М., 1785, СПб, 1812, 1817, Киев, 1823, 1836, 1862, 1869, М. (издание Козельской Оптиной пустыни), 1862, 1869, 1892.

Лит.: Шафарик П. И. Обозрение примечательнейших памятников древнего времени у сербов и у других южных славян — Jahrbuecher der Litteratur, Wien, 1831, T. 53, Архангельский А. С. 1) Нил Сорский и Вассиан Патрикеев. Их литературные труды и идеи в Древней Руси. Ч. 1. Преподобный Нил Сорский. СПб, 1881, с 160–163 (ПДП, № 25) (об использовании Л. Нилом Сорским), 2) Творения отцов церкви в древнерусской письменности. — ЖМНП 1888, август, отд 2, 3) К изучению древнерусской литературы. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. СПб, 1888, с 88–92; Соколов И. Преподобный Иоанн Лествичник и его «Лествица». — Душеполезное чтение, 1889, март, с 277–320; Пападопуло Карамевс. Fwtiou patriarcou Scolia eiV thn Klimaka, ППС, 1892, т. 2, с 21–24, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона СПб, 1894, т. XIIIа (26), с 671–672, Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Litteratur Muenchen, 1897, S. 143–144, Яцимирский А. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературе XX — ИОРЯС СПб, 1899, т. 4, кн. 2, с. 471–475, Nau F. Note sur la date de la mort de S. Jean Climaque — Byzantinische Zeitschrift, 1900, t 11, S 35 sqq, ПБЭ, СПб, 1905, т. 6, стб 1005–1007, Cluget L. Saint John Climacus. — The Catholic Encyclopedia, 1913, vol 8, p 457, Petit L. Jean Climaque. — In Dictionnaire de Theologie Catholoqhe Paris, 1924, vol 8, 1, p 690; Benesevic V. Sur la date de la mosaique de la Transfiguration an Mont Sinai. — Byzantion, 1924, N 1, p 156–172; Перетц В. H. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI–XVIII вв. Л, 1926, с 73–77 (СОРЯС, т. 101, № 2) (об украинском переводе Л.), Корнеева-Петрулан М. Лествица 1479 г. как памятник письменного языка Псковской области XV в. — Slavia, Praha, 1931, гос 10, ses 1, с 1–6, ses 2, с 226–241; Воntschеw А. Die Asketik und Mystik des Johannes Klimacus (diss) Marburg, 1945; Martin J. R. The Illustration of the Havenly Ladder of John Climacus Princeton, 1954, Душанић С. Браничевски превод Лествице Jована Синаита Браничево, 1956, Heppel М. 1) Some Slavonic Manuscripts of the «Scala paradisi» («Lestvica») — Byzantmoslavica, 1957, t 18 (2), p 233–270, 2) The Rila Manuscripts of the «Lestvica» (Scala Paradisi) — Byzantinpslavica, 1971, t 32, p 276–283, Ковтун Л. С. Русская лексикография эпохи средневековья М., Л., 1963, с 217–260, Цинцадзе М. Язык «Лествицы» Иоанна Синаита в грузинском переводе Евфимия Афонского (текст с исследованием и словари). Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1966, Богдановић Дм. Jован Лествичник у византийскоj и староj српскоj књижевности Београд, 1968, Вздорнов Г. И. Роль славянских мастерских письма Константинополя и Афона в развитии книгописания и художественного оформления русских рукописей на рубеже XIV–XV вв. — ТОДРЛ, Л, 1968, т. 23, с 174–195; Volker W. Scala Paradisi Eine Studie zu Johannes Climacus und zugleich eine Vorstudie zu Symeon dem Neuen Theologen Wiesbaden, 1968, Couilleau G. Jean Climaque. — In Dictionnaire de spmtuahte ascetique et mystique Doctrine et histoire / Ed. M. Viller, Paris, 1974, t. 8, col. 369–389 (обширная библиография), Прохоров Г. М. Келейная исихастская литература (Иоанн Лествичник, Авва Дорофей, Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит) в библиотеке Троице Сергиевой лавры с XIV по XVII в. — ТОДРЛ, Л., 1974, т. 28, с 317–324, Драгунский Д. В. «Лествицы» Пушкинского Дома. — ТОДРЛ, Л., 1976, т. 30, с. 345–347, Geerard М. Clavis Patium Graecorum, vol. 3. A Cyrillo Alexandrino ad Johannem Damascenum Brepols. — Turnhout, 1979, p. 476–478, Трифуновић Ћ. Речник уз српске преписе Лествице Прилог познавању српске средњовековне лексикографиjе — Jужнославенскиj филолог, Београд, 1982, т. 32, с. 79–87.

Г. М. Прохоров

Текст воспроизведен по изданию: Исследовательские материалы для "Словаря книжников и книжности Древней Руси" // Труды отдела древнерусской литературы, Том 39. Л. Наука. 1985

© текст - коллектив авторов. 1985
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Андреев-Попович И. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Труды отдела древнерусской литературы. 1985