74. 1681 г. не ранее июня 2. — Статейный список посланного из Селенгинска сына боярского Василия Турсково в Мунгальскую землю к Очирой-хану и к Кутухте для переговоров об обидах, причиняемых Селенгинским жителям мунгальскими и табунутскими тайшами.

/л. 1/ Лета 7189-го (1681 год) году, июня во 2 день, по государеву цареву и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу и по приказу стольника [248] и воеводы Ивана Остафьевича Власова велено ехать из Селенгинска сыну боярскому Василью Савину сыну Турсково с селенгинскими служилыми людьми, с казачьими десятники с Ываном Поповым, з Данилом Уразовым да мунгальского языку с толмачем с Ываном Бодороевым с товарыщи в Мунгальскую землю к Очирою Саин гану и х Кутухте для того, что в нынешнем в 189-м (1681 год) году, маия во 2 день били челом великому государю и великому князю Феодору Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, а в Селенгинском стольнику и воеводе Ивану Остафьевичю всем городом служилые люди: сын боярской Гаврило Ловцов с товарыщи и подали челобитную в обидах и разоренье на мунгальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей, что тех мунгальских и табунуцких тайшей улусные люди их Селенгинских жителей — служилых людей по дорогам на проездах и под городом приезжая грабят и до смерти побивают, и лошади и скот отгоняют. А которых имянем мунгальских и табунуцких тайшей улусные люди воруют и сколько в котором году и в которых местех служилых и промышленных людей граблено и побито до смерти, и сколько лошадей и верблюдов и рогатого скоту отогнано и тому всему дана под наказом роспись и во всем ему Василью против наказу говорить.

И по указу великого государя сын боярской Василей Турсково с Селенгинскими служилыми людьми пошел из Селенгинска июня во 2 день.

И на урочище речке Тагалцаре пришел он, Василей, с служилыми людьми июня того ж числа. А кочуют около тое речки табунуцких тайш Цокулаевы да Дзаба Ирденея люди — шуленги Гадай да Тагай с товарыщи, а с ними их улусных людей человек с полторы ста.

/л. 2/ Июня в 3 день пришел он, Василей, с служилыми людьми на урочище речке Бырке и стал, прошед речку, по лугу по край реки Чикоя. А на том лугу кочуют табунуцкой тайша Чин Табинай с своими улусными людьми, а улусных ево людей около кочуют юрт с пятьдесят.

Июня в 4 день пришел на речку Посольскую. А та речка пала в Чикой реку. А около тое речки кочует табунуцкой тайша Ирдени Забса, а с ним ево улусных людей юрт с шестьдесят и больши. И дал он, Ирдени Заб, Василью Турсково и служилым людем для чикойского перевозу баты.

Июня в 5 день, переехав Чикой реку, пришел на речку Букулей и стоял на той речке за дожжем три дни, что броду через тое речку не нашли.

Июня в 8 день пришел на реку Ирой и, переехав реку Ирой, ехал мимо улусу тайши Ирдени Бин дзайсана. А кочует тот тайша с своими улусными людьми по край реки Ира, против камени Бурухчи. А с ним кочует ево улусных людей юрт с пятьдесят. А всех у него людей под ним сказывают человек с пять сот. [249]

Июня в 9 день шел подле речки Куйтуна. И перешед речку Куйтун и дошед до речки Мухора. А по той речке кочуют Цыбдена тайши крайные люди. И того числа дошел до речки Садзюги. А на той речке кочуют Цыбдена ж тайши улусной мужик Тархан Чулбига, а с ним юрт с пятнадцать.

Июня в 10 день пришел на Шару реку. А около той Шары реки по обе стороны кочуют Цыбдена тайши дети с своими улусными людьми. И переехал Битигей реку. А кочуют по той Битигею реке кутухтины пашенные мугалы. Да на той же реке Битигею ниже того, на лугу стоят два городка небольшие дощаные. А от тех городков едучи из Селенгинского на левой руке стоит Цыбдына тайши сын с своими улусными людьми. А с ними ево улусных людей юрт с тритцать.

/л. 3/ Июня в 11 день пришел на Борой. И проехав Борой реку, на речке Арангату стретил тайшу Цыбдена контази. А он тайша Цыбден едет от Кутухты. А сказывает, что он от Кутухты до той речки шел три дни. И прислал он Цыбден к Василью Турсково и к служилым людем дву человек, в том числе дядька детей ево имянем Салагай Манза, другой имянем Суенка, и велел Василью Турсково и служилым людем говорить, чтоб у него Цыбдена на той речке дневать. И Василей с служилыми людьми у него дневали.

Июня в 12 день шел мимо озера Кунцалак и пришед на реку Бургатай. А кочуют подле той речки Бургатая Очироя Саин гана люди юрт с восемьдесят. А с ними улусной лутчей мужик имянем Ирдени Обоси.

Июня в 13 день прошел речку Куи. А на той речке кочуют кутухтины люди юрт с пятьдесят. И прошед речки Могой и Селбей. А на Селбее речке кочует зайсан Тархан табунан, зять Засахту гана мугальского, с своими улусными людьми. А улусных ево людей юрт с шестьдесят. И пришел на речку Алятай. А та речка пала в Толу реку. И стоит на усть Алятая по край Толы реки. Да тут же на лугу, по край Толы стоят кутухтины два сарая. Основы и связи у тех сараев деревянные, а своя [?] сторону кладено в один кирпич, подзоры решетка деревянные. А кровля — плиты каменные. А против тех сараев за Толою рекою гора высокая, называют ее Кан Ола. А на ней лес заповедной кутухтин. А в том лесу пущены звери всякие, а ловить их никому не велено.

Июня в 14 день послал он, Василей, с той речки, с Алятая, к Очирою Саин гану и х Кутухте в улус наперед себя толмача Ивана Бодороя да двух человек служилых людей. И велел им сказать, что по указу великого государя его царьского пресветлого величества из дальной его государьской отчины, из Сибири из Селенгинска стольник и воевода Иван Астафьевич Власов прислал к ним в посланниках его Василья.

/л. 4/ И Очирой Саин ган и Кутухта велели ему, Василью, с служилыми людьми быть к себе в улус июня в 14 день. А в то время они, Очирой Саин ган и Кутухта, с улусными своими [250] стояли на урочище на Цагане логе, по краю Толы реки, против камени Бютюга. А людей с ними кочюет, с Саин ганом, двести человек а с Кутухтою ево манзеев пять сот человек, да с ними ж кочует брат их родной Очироев Саин гана и Кутухтин тайша Сирисирей а с ним ево людей сто человек.

Июня в 15 день прислали Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей к Василью Турсково и к служилым людем для допросу от Чироя Саин гана прислан был Ширабасу мерген батур, от Кутухты — Зарихту Ирдени Ланцу, от Сирисирея — сын Зайсан. И приехав, они Василья Турсково и служилых людей спрашивали «Присланы де мы к тебе, Василью. А велено де вас спросить: от кого де вы присланы и с каким делом?» И Василей Турсково сказал: «По указу де великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца и по наказу стольника и воеводы Ивана Остафьевича Власова прислан он, Василей, и служилые люди к Очирою Саин гану и х Кутухте».

И они, присыльщики, Василья Турсково спрашивали: «От, великого де государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца к Очирою Саин гану и х Кутухте и к Сирисирею лист и его великого государя жалованье — подарки с ним, Васильем, есть ли?»

И Василей Турсково сказал: «От великого де государя с ним, Васильем листа и жалованья — подарок не прислано, а что де по указу великого государя ему Василью им, державцам, велено говорить на посольстве и то де он, Василей, им державцам, будет говорить на посольстве.

Да Василей же Турсково им говорил, чтоб они своим державцам доложили посольством бы и отпуском Василья и служилых людей /л. 5/ не задержали.

И они Василью Турсково сказали: «Поклонитесь ли де вы Очирою Саин гану и Кутухте по нашему закону?» И Василей Турсково сказал: «По вашему де закону мы не поклонимся, а поклонимся де мы, как чин обдержит в Московском государстве кланятца честным людем».

И они, присыльщики, от Василья Турсково к своим державцам с теми речами и поехали.

Июня в 21 день Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей велели ему, Василью, быть на посольстве к своим ближним людем, а перед себя не взяли за теми своими законными поклоны, что он, Василей, и служилые люди по их законы им не поклонились. И Василей Турсково и служилые люди, пришед к ближним людем и вшед в Ургу, говорили.

А были на посольстве ближние их люди Очироя Саин гана Асарамуй [?] зайсан, а кутухтин Чин Заба, сирисиреев Сирен Алдартай.

/л. 6/ Асараму зайсану с товарыщи били челом: «Великому государю, царю и великому князю Федору Алексеевичю всеа [251] Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, а в Селенгинском городе стольнику и воеводе Ивану Остафьевичю Власову подали челобитную Селенгинские служилые люди — сын боярской Гаврило Ловцов на мунгальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей, что тех мунгальских и табунуцких тайшей улусные люди их Селенгинских всяких чинов жителей служилых людей по дорогам на проездах и под город приезжая грабят и досмерти побивают, и лошади и скот отгоняют, а которых имянем мугальских и табунуцких тайшей улусные люди воруют и сколько в каждом году и в которых местех служилых и промышленных людей граблено и побито досмерти и сколько лошадей и верблюдов и рогатого /л. 7/ скоту отогнано и то он, Василей, выговаривал против росписи, которая роспись из Селенгинска дана ему, Василью, под наказом и чтоб де Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей против ево, Васильева, посольства и выговору мугальских и табунуцких тайшей их улусных людей от такова воровства и от грабежу и от убойства уняли».

И Асарамуй зайсан с товарыщи:

«Приезжаючи де вы к Очирою Саин гану и х Кутухте на мугальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей извещаете и велите их от грабежу и от убойства и от их воровства унять, а сами де вы пришли на мугальских и табунуцких тайшей и на их улусных людей землю и поставили де город и остроги сильно и от нас де и от них мугальских и табунуцких тайшей отходят к вам беглые люди в те городы и вы де их принимаете, да ис тех же городов ходят в походы служилые люди и тех де мугальских и табунуцких тайшей их улусных людей громят и разоряют и их побивают, а жен и детей их в полон емлют и тем де беглым нашим людем и их мугальским и табунуцким тайшам улусным людем к вам выходцам выдачи нет. А которые де побиты и в полон взяты и о тех указу нет же».

И Василей говорил: «Городы де и остроги в тех местех поставлены по указу великого государя в его государстве отчине, в Сибирских украинах, а не на их Мугальской земле для того, что преж сего обиды были от них же мугальских людей великого государя ясашным людем и чтоб меж ясашными и мугальскими людьми обид и убойства не было, а государьские люди сильно у вас никаких людей беглых не имывали, а хто де похочет жить в тишине и в покое и выйдет на его великого государя имя, того де и ныне примут. А из Селенгинского де города и из его уездов на мугальских и табунуцких людей служилые и всяких чинов люди в походы для погромов их и разоренья не хаживали».

И Асарамуй зайсан с товарыщи говорил: «Прежь де сего и ныне берете ясак с наших брацких людей. И Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей о том к великому государю /л. 8/ к Москве посылали посланцов своих Гарму Билюхтуя с товарыщи и велели бити челом великому государю обо всех брацких людех и о выходцах, и великий де государь пожаловал их: велел тех всех брацких людей и выходцев отдать. И преж де того послан был от [252] великого государя с Москвы с листом к ним, Очирою Саин гану и х Кутухте и к Сирисирею, тобольской тотарин Сейдяш. И ево де Сейдяша в Тобольском с тем листом задержали и лист де послан не тот с тобольским сыном боярским с Федором Михалевским и толмач де с ним был прислан, а нашего мугальского языку перевесть совершенно не умел и лист де перевесть было некому. И ныне де вы, приехав в Селенгинской скажите стольнику и воеводе Ивану Остафьевичю наши речи, что де отдаст-ли брацких людей и выходцев Очирою Саин гану и Кутухте и Сирисирею без московских отписок. Да слышали де мол, что де вышел к вам под Селенгинской брацкой мужик Кикин с товарыщи с улусными людьми и берут де ясак с них в Нерчинском остроге Нерчинские служилые люди, и что де над Нерчинскими острогами учинитца и в том бы де не жаловались. Да вы же де ныне прислали к табунуцким тайшам т... [?] и просите де с их улусных людей ясаку с человека по соболю. А преж де сего с мугальцов ясаку нихто не имывал. И ныне де Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей велели вам на посольстве те речи к вам выговорить и велели вам сказать, что с теми с нашими посольскими речами посылают с вами в Селенгинской город своих посланцов. А велено им посланцам, будучи у вас, в Селенгинском, на посольстве, говорить те речи, а которые посланцы с вами в город будут посланы и тем имяны будут вам объявлены на отпуске.

И Василей говорил: — «Такова де от великого государя указу к ним Очирою Саин гану и х Кутухте и к Сирисирею, не бывало и в листу не писывано, что им отдать брацких ясашных людей и выходцов. А Сейдяшь де по указу великого государя послан с Москвы с их посланцы в провожатых до Тобольска, а и с Тобольска велено де к вам послать с листом сына боярского, кого пристойно. И из Тобольска к ним послан тобольской сын боярской Федор Михалевской, а что де великого государя указ против их к великому государю челобитья и то де по указу великого государя /л. 9/ в листу писано и тот лист прислан с ним, Федором Михалевским. А того де у великого государя в его Московском государстве не ведетца хто под его великого государя высокодержавную высокую руку выйдет и тех людей никому не отдают. А когда де у вас того листа перевесть некому и вы де пошлите тот лист с своими посланцы в Селенгинской город к стольнику и воеводе к Ывану Астафьевичю и он велит тот вам лист перевесть и чтоб де послал в Селенгинской Кутухта грамотного человека мугалетина, хтоб де ваш закон и грамоту вашу мугальскую совершенно знал».

И Асарамуй зайсан с товарыщи спрашивал: для де чего грамотного человека у нас спрашиваете?

Василей говорил: «Для того, чтоб де познал истинного в троицы славимого бога и умел бы де сказать про свой закон, а познав истинного бога сказал вашему Кутухте». [253]

Асарамуй зайсан с товарищи говорили: «До коих де мест v вас в Селенгинском стольнику и воеводе Ивану Астафьевичю быть?»

И Василей говорил: «Быть де ему до указу великого государя, как изволит великий государь».

Да Василей же говорил, чтоб они Очирою Саин гану и Кутухте и Сирисирею сказали: отпуском бы де ныне от себя ево, Василея, и служилых людей не задержали.

И Асарамуй зайсан с товарыщи сказали: «О посольстве де вашем и о тех речах мы доложим».

И против наказу, каков ему дан в Селенгинском Очирою Саин гану и Кутухте и Сирисирею их ближним людем выговаривал.

И говорил Уй зайсан с товарыщи: «Пришлют де к тебе Василью подьячего и велят против вашей известной росписи убитых людей, грабежу и отгонного скота для ведомости списать

и взять список».

И после посольства Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей велели ему, Василью, и служилым людем давать корм и питье.

/л. 10/ Июня в 27 день прислан Очироя Саин гана подьячей Шамба Ильден табунан и, списав с известной росписи, список взял, и об отпуске велел указу дожидатца и июля до 1-го числа.

Июля в 1-й день прислан Очироя Саин гана Замбалай тайдзи и велел жить июля до 4-го числа для того, которым де людем с вами в посланцы сказано, чтоб де отпуск учинить с вами вместе. Да сего ж де числа приехал Цыбден тайша к Очирою Саин гану и х Кутухте и от него де посланец в город будет с нашими ж де посланцы.

Июля в 4-й день присланы от Очироя Саин гана и от Кутухты и от Сирисирея и от Цыбдена лутчие их люди, а с ними присланы посланцы, которые отряжены в Селенгинской город.

От Очироя Саин гана — Цамбала тайдзи, от Кутухты — Зорихту Ирдени тайдзи, от Сирисирея — Зоглоху Зорихту, от Цыбдена — Кыцу.

А к ыным де тайшам посланы гонцы, а велено де им с вами в город посланцов же послать.

И жили они Василей и служилые люди у Очироя Саин гана и у Кутухты и у Сирисирея в улусе июня с 15-го числа июля по 6-е число.

И как де он, Василей, у Очироя Саин гана в их улусах и слышал в разговоре от мугальцов, что де от Кутухтина улусу до его кутухтина городка легкими коньми езду день, а верблюдами кочевьем в третей день. А тот городок поставлен меж вершинами Чикойскими и Толскими на Ингодинском хребте. А от того городка до Чикойской вершины езду верблюдами шесть дней, а до Ингоды от того городка сказывают видят.

А от Кутухтина улусу до Китайские стены до Калгана езду верблюдами сказывают месяц, а от Калгана до Китайского царьства езду шесть дней. [254]

/л. 11/ А до Галдана калмыцкого тайши от него Кутухты езду сказывают месяц.

А та Тола река, на которой ныне Кутухта кочует, течет в Оркон реку, а вершина у той реки Оркона от Косогола озера, а устьем течет в Селенгу реку, а те реки Тола и Оркон — рыбные, всякой рыбы в них много.

Июля в 6-й день он, Очирой Саин ган, и Кутухта и Сирисирей и Цыбден отпустили их, Василья и служилых людей, а с ними послали посланцов своих, а подвод под него и под служилых людей не дали и шли де они из их улусу до урочища Ковриги Оркона реки и до Цыбденовых детей и до ево улусных людей теми же урочищами, которые писаны в сем статейном списке выше. А в Цыбденове улусе жили они день, а пришли на Оркон к Ковриге июля 13-й день.

Того ж числа приехали от иных тайш посланцы к тому ж урочищу к Ковриге и сказали Василью Турсково, что де присланы мы от своих тайш по присылке и по указу Очироя Саин гана и Кутухты. А велено нам ехать в город в посланцах, а от которого тайши имянем посланцы и то писано в сей статье.

От Чин контазия посланец Ирки даруга.

От Дайчин ноена Сечен косючи.

И меж теми урочищами Ковригою и Иройского устья против Орхона реки за Селенгою рекою на Белых водах стоят тайши — четыре брата Кукановы дети. А ниже урочища Ковриги, подле Оркон реки кочует брат их меньшей Ирдени Заб з зятем своим з Дабуном, да их же пяти братьев другой зять кочует с ними ж, а у тех у пяти братов и у дву их зятей, сказывают, у них улусных людей три тысячи двести.

Июля в 17-й день приехали Василей Турсково и служилые люди к перевозу на реку Чикой.

/л. 12/ Того ж числа приехали к нему, Василью, от табунуцких и от иных тайш посланцы. А сказали ему, Василью, что де присланы мы от своих тайш в Селенгинской город в посланцах. А велено де им ехать в город с ним, Васильем.

А от которых тайшей те посланцы и хто имянем и то писано в сей статье.

От табунутов:

От Цокулая — Михлай Иркиня,

От Ирдени Заба — Кувзеран Тайчин,

От Чин табуная — Цулум Сурухай,

От Чин Кя Талзая — Уктуху шуленга,

От Дулмая — Туухай,

От Ирдени Ахая — Дордзи мерген батур.

А в Селенгинской город пришел он, Василей, и служилые люди и мугальские посланцы июля в 18-й день.

Да на отпуске де ему, Василью, и служилым людем Очироя Саин гана и Кутухты и Сирисирея говорили: «Буди де братцких [255] людей и выходцев не отдадите и вам де впредь к ним ездить не пошто, да и мы к вам ездить не будем и то де Очирой Саин ган и Кутухта и Сирисирей послам своим приказали воеводе вашему говорить в Селенгинском, /л. 13/ А буде де они за чем тех речей не посмеют говорить у вас и те речи вы воеводе своему скажите».

А ся статья писана моею, Васильевою, рукою, потому что подьячей выше сего прописал (Со слов: «Да на отпуске де ему, Василью...» и до конца статейный список написан рукою В. Турсково).

ЦГАДА, ф. 1121 — Иркутская приказная изба, столб. № 18, на 13 лл., подлинник.